Текст книги "Внутренние пути во Вселенную. Путешествия в другие миры с помощью психоделических препаратов и духов"

Автор книги: Рик Страссман

Соавторы: Эде Фреска,Луис Эдуардо Луна,Славек Войтович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

↑S, ↓S И ХS

Согласно религиозным верованиям, основанным на единении с природой, растения обладают разумом. Многие представители западной цивилизации, которые испытали на себе глубокие переживания, вызванные приемом аяхуаски (психоделического отвара из растений, распространенных в долине реки Амазонки), могут подтвердить очевидное существование «личности» этого растительного напитка, с которой они общаются, находясь под воздействием отвара.

Хотя подобный феномен вызывает вполне предсказуемую реакцию сторонников материалистической науки, он, тем не менее, указывает на сферы сознания, содержащие интеллект, не принадлежащий человеческому роду, который может оказаться нам полезным в борьбе за дальнейшее существование человечества.

Как мыслящие существа, мы присваиваем категории вещам, с которыми сталкиваемся. Таким образом, мы можем указать на различные виды эффекта, вызываемого разными препаратами. Как наилучшим образом классифицировать препараты, изменяющие состояние сознания? Много лет назад я присутствовал на лекции доктора Александра Шульгина, посвященной химическому составу психоделических препаратов. Доктор Шульгин – химик, который работает в Сан-Франциско, в районе залива, и является создателем сотен лекарственных средств и новых психоактивных соединений[22]22
  A. T. Shulgin, Tihkal: The Continuation (Berkeley, Calif.: Transform Press, 1997). [Александр Шульгин – Tihkal]


[Закрыть]. Это прекрасный оратор, который к тому же владеет первичной информацией. Стремясь к тому, чтобы публике, не обладающей достаточными знаниями в области химии, его объяснения были понятны, доктор Шульгин начал лекцию с описания простой модели, согласно которой все психоактивные препараты принадлежат одному из классов: ↑s, ↓s и Хs.

Мы обычно называем препараты, принадлежащие к классу ↑, стимуляторами, возбуждающими/повышающими настроение, отсюда и символ в виде стрелки, указывающей вверх. Веществом, принадлежащим к этой категории и знакомым всем нам, является кофеин, содержащийся в кофе, чае и других безалкогольных напитках. Другие представители этого класса: никотин в табаке; кокаин в листьях коки; синтетические амфетамин и метамфетамин; катинон в распространенном на Среднем Востоке и в Северной Африке растении – кате [23]23
  Кат – вечнозеленый кустарник (Catha edulis), листья которого оказывают стимулирующее воздействие на организм человека. – Примеч. пер.


[Закрыть]; риталин [24]24
  Риталин – торговое название метилфенидата, симпатомиметического лекарственного вещества, оказывающего стимулирующее воздействие на центральную нервную систему. Применяется для лечения гиперкинетического синдрома у детей, для улучшения умственной деятельности у выздоравливающих больных и у пациентов с отдельными видами депрессии, а также для избавления от летаргии, которая может развиваться после приема некоторых лекарственных веществ. – Примеч. пер.


[Закрыть] – лекарственный препарат, назначаемый для лечения синдрома дефицита внимания; и ареколин, содержащийся в семенах арековой пальмы и входящий в состав жевательной смеси, распространенной в Азии и на побережье Тихого океана.

Воздействие препаратов категории ↑s довольно легко описать: у большинства стандартная доза таких препаратов вызывает усиление различных психобиологических функций, включая внимание, точность и скорость мышления, бодрствование, уровень тревожности и моторную/двигательную активность. Однако прием слишком большого количества препарата группы ↑ выталкивает за границы сознания и приводит к таким эффектам, как припадки, обусловленные интоксикацией нервной системы и аритмией, что может привести к смертельному исходу в результате интоксикации сердечно-сосудистой системы.

Вещества группы ↓s принято обозначать как седативные, или успокаивающие/понижающие настроение. Мы называем их снотворными препаратами, когда наша цель – вызвать сон; анксиолитическими средствами [25]25
  Анксиолитические средства (от лат. anxietas – тревожное состояние, страх и греч. lytikos – освобождающий, избавляющий) – психотропные вещества, избирательно подавляющие эмоциональное напряжение, чувства беспокойства, тревоги, страха; применяются в основном при невротических состояниях. – Примеч. пер.


[Закрыть] – когда нужно снизить общее возбуждение, но сохранить бодрствующее состояние; и анестетиками [26]26
  Анестетики, или анестезирующие средства (от греч. anaisthesia – нечувствительность), – лекарственные средства, подавляющие возбудимость концевых аппаратов чувствительных нервов и (или) блокирующие проведение импульсов по нервным волокнам. – Примеч. пер.


[Закрыть] – в случаях, когда следует добиться невосприимчивого, инертного состояния. Алкоголь, бензодиазепины, алпразолам (или ксанакс) и валиум, опиатные наркотики, распространенное в Полинезии и на Гавайских островах растение кава-перец [27]27
  Кава, или кава-перец (Piper methysticum) – кустарник семейства перечных. Из толстых корневых частей, а также стеблей и листьев местное население готовит возбуждающий и сильно опьяняющий напиток, который также называется кава. В медицине применяется как успокаивающее и снотворное средство. – Примеч. пер.


[Закрыть] и анестетики принадлежат к этой категории.

Их воздействие относительно легко описать – по сути оно противоположно воздействию ↑s. Использование этих препаратов вызывает сонливость, смещение внимания, замедление процессов мышления. Токсичные дозы могут привести к коме, легочной и сердечно-сосудистой недостаточности.

Воздействие препаратов группы Х находится в центре внимания авторов этой книги, поскольку оно может предоставить внутренний путь для выхода во внешнее пространство, – но не потому, что их воздействие относительно незаметно, а потому, что оно очевидно при эффективных дозах. Боле того, возникает ощущение, что эти вещества изменяют качество сознания, а не вызывают общее усиление или ослабление психических/умственных процессов, которое мы наблюдаем при воздействии веществ класса ↑s и ↓s соответственно. Вещества Х воздействуют на те аспекты сознания, которые мы непосредственно связываем с ощущением себя как человеческого существа, то есть на определенные способы мышления, чувства, восприятие и волю.

Обычно мы называем воздействие средств категории Х психоделическим или галлюциногенным. Эти препараты занимают уникальную позицию в надсемействе изменяющих состояние сознания химических веществ. Эмоциональный накал дискуссий об этих веществах обусловлен удивительной природой их воздействия на психику[28]28
  A. Hoffer and H. Osmond, The Hallucinogens (New York: Academic Press, 1967).


[Закрыть].

Трудность точного и последовательного описания эффекта от воздействия психоделических препаратов привела к огромному разнообразию их названий: галлюциноген или иллюзоген – вызывающий галлюцинации или иллюзии; психоделик – проявляющий душу или сознание; энтеоген – порождающий божественное; мистикомиметик – имитирующий мистическое состояние; онейроген – вызывающий сновидения; фанеротайм [29]29
  Введение этого термина приписывается Олдосу Хаксли (от греч. phaneros – видимый и thymos – чувство). – Примеч. пер.


[Закрыть] – вызывающий фантазии; психодислептик – нарушающий мышление или вызывающий беспокойство ума; психотомиметик – имитирующий психоз; психотоген – вызывающий психоз; психотоксин – яд, вызывающий психоз; шизотоксин – яд, вызывающий шизофрению; и делириант – вызывающий делирий, или бред. Каждое название фокусирует внимание на определенном элементе интоксикации и способе интерпретации эффекта от воздействия препарата[30]30
  L. Grinspoon and J. B. Bakalar, Psychedelic Drugs Reconsidered (New York: Basic Books, 1979).


[Закрыть].

Галлюциноген – наиболее распространенный медицинский и юридический термин для таких веществ. Хотя галлюцинации и вызываются интоксикацией в результате приема психоделических препаратов, так бывает не всегда. Также надо согласиться, что практически во всех культурах понятие галлюцинация подразумевает, что по своей природе воспринимаемые видения и голоса «нереальны». Этот непреднамеренный скрытый смысл термина галлюциноген, вероятно, отражает более или менее сознательный скептицизм в отношении невидимых реальностей. Замечу при этом, что применять средства и модели науки к нематериальным явлениям можно точно так же, как и к материальным.

Хотя термин психоделический и вызывает ассоциации, связанные с определенным политическим и социокультурным феноменом, восходящим к бурным 1960-м, я предпочитаю его всем другим терминам, применяемым в настоящее время. Эта некорректная с точки зрения филологии амальгама [31]31
  Амальгама – сочетание, смесь чего-либо разнородного. – Примеч. пер.


[Закрыть] греческих и латинских корней имеет отношение к самому важному качеству этих препаратов – проявлению души (или сознания). Они показывают нам наш разум и протекающие в нем процессы с новой точки зрения. Однако за пределами этого уровня обобщения остальные термины предполагают обозначение либо слишком обширной совокупности качеств, либо, наоборот, ограничиваются отдельными специфическими качествами, на которые оказывают определенное воздействие соответствующие препараты.

РАННИЙ ПЕРИОД ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПСИХОДЕЛИКОВ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Существуют антропологические данные и артефакты, позволяющие предположить, что люди использовали психоделические растения на протяжении тысячелетий или даже десятков тысяч лет. Теренс Маккена, философ, изучавший психоделики, пристально рассматривал африканских предков человека, не обладавших членораздельной речью. Он предположил, что протогоминиды использовали вызываемые психоделическими грибами видения как вспомогательное средство для удачной охоты. Неожиданным побочным эффектом их использования оказалась стимуляция развития речи – вероятно, благодаря уникальному свойству психоделиков смешивать и соединять зрительные и слуховые ощущения. Наши предки могли видеть звуки, которые они издавали, что предоставляло им беспрецедентный дополнительный уровень абстракции, с помощью которого они могли манипулировать передаваемой информацией[32]32
  T. McKenna, Food of the Gods (New York: Bantam, 1993). [Теренс Маккена – Пища богов]


[Закрыть].

Мы можем добавить к этому рассуждения Гордона Уассона, нью-йоркского банкира и любителя-миколога [33]33
  Микология (от греч. mykes – гриб и logos – учение) – наука о грибах. – Примеч. пер.


[Закрыть]. В 1950-х годах Уассон сообщил о своей находке – церемониях, которые проводились в Мексике с применением грибов, содержащих псилоцибин [34]34
  Грибы Psilocybe Mexicana рода псилоцибе традиционно используют в своих ритуалах индейцы Мексики. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Большинство антропологов полагало, что подобные ритуалы были забыты столетия тому назад. Пережив опыт, сопровождавшийся невыразимым восторгом, и получив видения, вызванные интоксикацией после приема грибов, Уассон предположил, что психоделические растения были ответственны за первоначальные проблески религиозных переживаний у человека: эти опыты служили доказательством того, что невидимые, автономные, необычные реальности существуют за пределами завесы повседневной жизни[35]35
  R. G. Wasson, C. A. P. Ruck, and S. Kramrisch, Persephone’s Quest: Entheogens and the Origins of Religion (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1988).


[Закрыть].

Таким образом, существуют теории, согласно которым психоделики растительного происхождения ответственны за два уникальных творения человечества: язык и религию. Почему же так сложно получить информацию о психоделиках? Маятники раскачиваются из стороны в сторону. Вероятно, переход от первоначального матриархального мировоззрения к более патриархальному явился причиной исключения психоделических растений из основополагающих религиозных и социальных практик. Матриархальная, основанная на почитании природы и земли цивилизация, в изобилии населенная божественными существами, возможно, отреагировала на незначительный конфликт между использованием психоделиков растительного происхождения, которые использовались для общения с духами, и философией, которая постулирует неразделимость природы и человека. Патриархальные религии Востока и Запада, с другой стороны, выработали дихотомический взгляд, отделяющий человеческих существ от остальной природы, и, как правило, проявляли откровенную враждебность по отношению к духовному значению всего материального и земного[36]36
  R. Eisler, The Chalice and the Blade (San Francisco: HarperSanFrancisco, 1988). [Риан Айслер – Чаша и клинок]


[Закрыть]. Это не было оригинальным учением основателей упомянутых религий, кроме того, священничество в конце концов прибрало к рукам и теорию, и практику. Религиозные деятели заимствовали мировоззрение, основанное на духовном соответствии, и преуспели, вытеснив использование психоделических растений за пределы религиозной практики, в область нелегального и тайного. Люди, занимавшие высокие должности в церковной иерархии, в лучшем случае рассматривали психоделические, вызванные приемом определенных растений опыты как не приносящие полезной информации или ведущие к деградации, в худшем – осуждали употребление таких растений как зло, которое требовало искоренения [37]37
  Я, тем не менее, продолжаю задаваться вопросом, почему ни в одной восточной или западной религиозной традиции не было предпринято попытки включить психоделические растения или препараты в практику и учение, чтобы сделать их доступными, по крайней мере, для нескольких привилегированных членов церкви, которые могли бы использовать их эффект.


[Закрыть].

Единственным значимым общественным институтом человечества, который с самого начала своего существования рассматривал психоделики растительного происхождения в качестве важного компонента религиозной и духовной деятельности, является шаманизм. Позже в этой книге мы обсудим значимость шаманского подхода к использованию психоделических растений и препаратов для современности.

НОВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ ПСИХОДЕЛИКОВ НА ЗАПАДЕ

В рамках традиционной западной науки антропология является той областью, которая фокусирует внимание на применении психоделических растений и их роли в различных обществах. Более, чем любая другая научная дисциплина, она поддерживает интерес к таким растениям и препаратам после нескольких столетий сокрытия информации о них на Западе[38]38
  M. Dobkin de Rios, Hallucinogens: Cross-Cultural Perspectives (Albuquerque: University of New Mexico Press, 1984). [Марлин Добкин де Риос – Растительные галлюциногены]


[Закрыть]. На протяжении последних шестидесяти или семидесяти лет психоделические препараты в нашей культуре изучались с точки зрения науки и медицины – главным образом психиатрии, психологии и нейробиологии.

В 1890-х годах немецкий химик Артур Хеффтер выделил мескалин из кактуса пейот и в результате серии экспериментов на самом себе определил его психоактивность. В последующие двадцать или тридцать лет этот препарат привлекал некоторое внимание научной общественности[39]39
  F. Wertham and M. Bleuler, «Inconstancy of the Formal Structure of the Personality», Arch Neurol Psychiatry 28 (1932): 52–70.


[Закрыть]. Однако такие резко выраженные побочные эффекты мескалина, как тошнота и рвота, а также недостаток обоснованного психологического и биологического контекста, в рамках которого можно было осмыслить его воздействие, ограничивали изучение данного препарата.

С точки зрения биологии, существует очень незначительное количество данных, имеющих отношение к тому, как препараты воздействуют на мозг. С точки зрения психологии, в теории Фрейда, господствующей в то время, было принято неодобрительное отношение к тому, что считалось религиозным или духовным состоянием сознания, которые рассматривались как инфантильные или регрессивные. Исключением из альтернативных состояний сознания, не вызывавшим презрения у фрейдистов, было использование метода свободных ассоциаций – варианта гипноза – в психоаналитической практике.

Швейцарский психиатр Карл Юнг, в одно время наиболее последовательный ученик Фрейда, придерживался более широких взглядов на религиозный и духовный опыт и считал, что такого рода опыт оказывает значительное влияние на психологическое развитие человека. Тем не менее вопросы о психоделиках растительного происхождения, как и о синтетических, в его произведениях не рассматриваются. Это удивительно, поскольку первые упоминания о синтезе и использовании ЛСД появились в Швейцарии более чем за десять лет до смерти Юнга.

Ситуация изменилась в середине 1940-х годов, когда швейцарский химик Альберт Хофманн синтезировал ЛСД и вскоре после этого описал его сильное воздействие на психику[40]40
  A. Hofmann, LSD: My Problem Child (New York: McGraw Hill, 1980). [Альберт Хофманн – ЛСД – мой трудный ребёнок]


[Закрыть].

Биологический и психологический контексты, в рамках которых и было осуществлено открытие ЛСД, оказались более благоприятными, чем условия, при которых был открыт мескалин. Психология начинала исследовать универсальную силу психоанализа для объяснения и лечения каждого психологического состояния. К тому же медицина в целом стремительно развивалась благодаря открытию основных биопатогенных процессов, например эффективного лечения инфекций с помощью антибиотиков. В психиатрии изучение биологии стало рассматриваться как еще один способ объединения различных областей медицины, что ликвидировало разрыв между психическим и физическим состоянием, образовавшийся в результате чрезмерной опоры на психоанализ Фрейда.

ЛСД не имел такого количества постоянных эффектов воздействия, в частности не вызывал неприятных желудочно-кишечных расстройств, в отличие от мескалина. Еще более поразительной была его эффективность, в тысячи раз превосходившая эффективность мескалина. ЛСД активен в дозах, равных миллионным долям грамма, в то время как мескалин – в тысячных долях грамма. Развитие психофармакологии дало новый импульс для применения на практике результатов исследования ЛСД.

В 1948 году ученые открыли, что серотонин (5-гидрокситриптамин, или 5-HT) участвует в механизме, благодаря которому кровеносные сосуды сокращаются в ответ на повреждение. Вскоре после этого исследователи обнаружили серотонин в мозге. Дальнейшее изучение серотонина продемонстрировало его воздействие на поведение лабораторных животных. В результате этих более поздних открытий серотонин был признан первым известным нейротрансмиттером [41]41
  Нейротрансмиттеры – химические передатчики сигналов между нейронами и от нейронов на эффекторные (исполнительные) клетки. Создают возможность объединения отдельных нейронов в целостный головной мозг и позволяют ему успешно выполнять все его многообразные и жизненно необходимые функции. Разновидность нейротрансмиттеров – нейромедиаторы. – Примеч. пер.


[Закрыть], химическим веществом естественного происхождения, изменяющим функции мозга благодаря своему воздействию на нервные клетки. В конечном итоге исследование показало, что ЛСД оказывает свое воздействие благодаря изменению функций серотонина в мозге[42]42
  J. H. Gaddum and K. A. Hameed, «Drugs which Antagonize 5-hydroxytryptamine», Br J Pharmacol 9 (1954): 240–248.


[Закрыть]. И эта теория совершенствовалась и усложнялась в течение последних шестидесяти лет.

Использование в начале 1950-х годов хлорпромазина [43]43
  Хлорпромазин – антипсихотическое лекарственное вещество из группы фенотиазинов; применяется для лечения шизофрении и маниакальных психозов. Кроме того, может использоваться для лечения сильного беспокойства и тревожного возбуждения, а также как противотошнотное и противорвотное средство. – Примеч. пер.


[Закрыть] (торазина [44]44
  Торговое название хлорпромазина. – Примеч. пер.


[Закрыть]) как первого антипсихотического лекарственного средства способствовало появлению еще одного объекта исследования в рамках зарождающейся биологической психиатрии. Впервые лекарственный препарат мог селективно блокировать иллюзии и галлюцинации пациентов, больных психозом, не погружая их в сон. В этом состояло его отличие от барбитуратов, которые были единственными медикаментами, применяемыми ранее для лечения таких состояний.

Открытие этих трех веществ – серотонина, ЛСД и торазина, воздействующих на мозг в условиях опознаваемых биологических процессов, возвестило наступление новой эры научных исследований в области психофармакологии, изучающей воздействие веществ на психику. Серотонин является активным нейротрансмиттером естественного происхождения. ЛСД – препарат, воздействующий на серотонин и вызывающий состояние, которое можно считать подлинным психозом. Торазин блокирует психотические симптомы у пациентов с эндогенными психозами, такими как шизофрения.

Удивительно, что наше общество забыло, насколько решающим было значение ЛСД на ранних стадиях развития психофармакологии. Более того, его изучение продуктивно до сих пор. Напрашивается сравнение с патриархальной культурной, «забывшей» о роли психоделических растений в духовной и религиозной деятельности. С конца 1940-х до конца 1960-х годов сотни научных статей и десятки книг, монографий и научных конференций были посвящены последним новостям в области исследований психоделических препаратов. Многие ключевые фигуры академической психиатрии и фармакологии начинали карьеру именно в этой области. Президенты Американской психиатрической ассоциации, заведующие кафедрами психиатрии, советники и представители Управления по контролю за качеством пищевых продуктов и лекарственных средств – все отдали дань области исследования психоделических препаратов. Это было время экспериментов, которые к тому же хорошо финансировались.

В психиатрии существовало несколько подходов к изучению и применению психоделиков. Одна группа исследователей сфокусировалась на взаимосвязи «мозг – мышление», которую эти препараты могли прояснить (изучение отношений «структура – деятельность»), то есть изучалось, каким образом структура отдельного вещества влияет на его фармакологию, какова связь между структурой определенного соединения и его воздействием на мозг и как это воздействие сказывается на поведении и субъективных реакциях.

Ученые использовали несколько более или менее приблизительных итоговых показателей для оценки эффектов воздействия препаратов на мозг – в частности, переменные характеристики, такие как локализация и определение параметров изменений, которые вызывает ЛСД в живом мозге. Например, ученые могли присоединить радиоактивный атом к молекуле ЛСД и затем инъецировать ее животному. Используя радиометрическую фотографию, они, с помощью определения местоположения «освещенных» областей, выявляли, какого места в мозге эта молекула ЛСД в итоге достигла. Ученые также определяли воздействие психоделического препарата на электрическую активность внутри отдельных нейронов.

Следующим шагом, отражающим более тесную связь между фармакологией и биологией организма, было изучение физиологических реакций на эти препараты, таких как колебания температуры, кровяного давления и уровня гормонов крови. Определяя, какие системы нейротрансмиттеров участвуют в возникновении этих биологических эффектов, и затем сопоставляя воздействие психоделика на эти параметры, ученые могли проследить, какие системы мозга изменяются под влиянием психоделиков.

Наименее непосредственными, но наиболее важными итоговыми показателями были изменения в поведении животных и психологии людей. Например, препарат, отчасти похожий на ЛСД по своей структуре, мог вызывать определенные изменения в поведении лабораторных животных. Эти изменения были в большей или меньшей степени похожи на те, которые вызывал ЛСД. И у людей этот «подобный ЛСД» препарат вызывал больше эмоциональных и меньше зрительных эффектов, чем ЛСД. Когда ученые определили основной рецептор, или физиологическую фармакологию, этого нового препарата, они могли сформулировать гипотезу о связи между фармакологией и поведением животного и/или субъективной реакцией человека. Важно иметь в виду, однако, что как бы ни были сложны выявленные нами модели поведения животных, в установлении субъективных реакций ничто не заменит данные о человеке.

Другие исследователи полагали, что психоделические препараты – полезное средство для изучения психоза. Вызывая «образцовый» психоз у психически нормальных добровольцев и внимательно оценивая его, они надеялись понять природу эндогенных заболеваний, имеющих общие черты с интоксикацией, вызванной этими препаратами. К тому же, если ученые могли обнаружить фармакологическое противоядие для образцового психоза, они могли применить эти вещества для лечения эндогенных психотических заболеваний: препарат, блокирующий воздействие ЛСД, мог помочь в лечении шизофрении, если у вызванных ЛСД состояний и шизофрении действительно были общие черты.

Логическим следствием подхода под названием «образцовый психоз» стал сосредоточенный поиск эндогенного психоделического химического вещества. Если бы ученые могли распознать подобные ЛСД соединения в организме человека, у них появилась бы возможность описать его свойства и разработать способы блокировки образования шизотоксина или реакции на него. В результате у нас было бы отличное средство для лечения психоза естественного происхождения.

Действительно, в 1960-х годах в нескольких сообщениях описывалось существование в человеческом организме сильного и обладающего кратковременным действием психоделика-триптамина ДМТ, или 5-метокси-ДМТ. Эти соединения тогда стали широко известны. Позже мы более подробно рассмотрим историю исследования эндогенных триптаминов.

Разновидностью подхода «образцовый психоз» являются эксперименты с этими препаратами, которые исследователи проводили на себе. Они полагали, что получение опыта психоза усилит их сопереживание пациентам, имеющим подобные расстройства.

Исследователи также отмечали, что добровольцы сообщали об эмоциональных и психологических процессах, которые протекали в результате приема психоделических препаратов и были сходны с теми, что имеют место во время курса психотерапии. Например, в психотерапии исследователи психоделических методов надеялись использовать возросшую внушаемость, вызванную интоксикацией под воздействием психоделических препаратов, для укрепления взаимосвязи между пациентом и психотерапевтом. Они считали, что повышение визуальной материализации мыслей и чувств позволяет более глубоко исследовать предполагаемые неосознаваемые конфликты. Новые, обусловленные большей креативностью связи между мыслями, воспоминаниями и чувствами могли также предоставить возможность для проведения более глубокой психологической работы, чем та, что была возможна в психотерапии без использования таких препаратов; это, в свою очередь, привело бы к гармоничному разрешению конфликтов.

Отчеты, описывающие усиление творческих способностей под влиянием психоделиков, также относятся к психотерапевтической модели. Многое из того, что проявляется во время эффективного психотерапевтического курса, в основном является творческим по своей природе и включает в себя применение новых, более осознанных методик, имеющих отношение к психическим структурам и процессам. Вызванное приемом психоделического препарата изменение психических процессов может оказаться полезным для развития новых подходов к решению проблемы.

В годы интенсивных исследований психоделиков было поставлено огромное количество психотерапевтических экспериментов с участием сотен пациентов с психическими расстройствами широкого спектра. Эти исследования позволили получить обнадеживающие данные, которые предполагали эффективность лечения состояний, неустранимых другими методами: невротических и психотических расстройств, а также изменений личности, злоупотреблений различными веществами и зависимостей. Результаты первоначальных исследований часто оказывались положительными, но было затруднительно распространить выводы, полученные в одной области исследований, на другую. Внезапное прекращение исследований в начале 1970-х годов препятствовало естественному развитию процесса точной регулировки процедур и отбора пациентов для оптимизации любого нового метода лечения.

Сходство между воздействием психоделических препаратов и менее патологическими, крайне измененными состояниями сознания, такими как мистические и околосмертные переживания, оказались в центре внимания небольшой, но авторитетной группы исследователей. Они полагали, что более надежное, достижимое с помощью психоделического препарата состояние может пролить свет на некоторые из этих естественно возникающих психоделических состояний. Они надеялись лучше понять природу этих состояний и воспользоваться их потенциально полезными свойствами, избежав следования религиозной дисциплине или любым другим догмам. Эти исследователи были ответственны за создание трансперсональной психологии [45]45
  Трансперсональная психология – ряд направлений в психологии. Слово «трансперсональная» буквально означает «выходящая за границы отдельного человека или индивидуальной души». Оно используется для обозначения экспансии или расширения сознания за пределы привычного «Я» и за границы времени и/или пространства и связано с теми аспектами психологии, которые имеют отношение к предельным человеческим способностям и потенциальным возможностям. – Примеч. пер.


[Закрыть], которая активно развивается и сегодня.

Военная разведка и контрразведка также осуществляли секретные научные исследования в тот период. Центральное разведывательное управление (ЦРУ) США и вооруженные силы финансировали и проводили эти проекты отчасти благодаря усилиям, предпринятым в странах, чьи цели мы рассматривали как враждебные нашим, например в Китае и Советском Союзе. Исследователи предпринимали попытки использовать психоделики в качестве средства для «промывания мозгов» [46]46
  «Промывание мозгов» – использование различных идеологических и психологических методов, в том числе прямого давления, с целью изменения отношения отдельного человека или общества к какому-либо явлению, событию, политическому курсу и т. п. – Примеч. пер.


[Закрыть] или «сыворотки правды» [47]47
  «Сыворотка правды» – условное название психоактивных веществ, используемых спецслужбами для получения скрываемой человеком достоверной информации. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Недостаток надежности эффектов, порождаемых этими препаратами, привел к приостановке столь пагубных проектов. Есть документально подтвержденная информация, что эти исследования, хотя и не были противозаконными, проводились в строжайшей тайне[48]48
  M. A. Lee and B. Shlain, Acid Dreams: The Complete Social History of LSD, the CIA, the Sixties, and Beyond (New York: Grove Press, 1986).


[Закрыть].

Исследования психоделиков на добровольцах завершились почти так же внезапно, как и начались, после принятия в Соединенных Штатах законодательного акта 1970 года о веществах, находящихся под контролем правительства. Вскоре подобные законодательные акты были приняты по всему миру, в основном благодаря деятельности Организацией объединенных наций (ООН) под эгидой США. Данный акт прекратил академические исследования, оградив упомянутые препараты практически непроницаемой бюрократической стеной. Закон был принят академическим сообществом, правовыми и здравоохранительными органами из страха, что эти препараты слишком опасны для использования. К тому же законодатели посчитали, что исследователи не в состоянии предотвратить распространение этих препаратов среди населения. Поведение и высказывания Тимоти Лири во время исследований псилоцибина в Гарвардском университете только усилили эти опасения.

Принятию закона, который теперь кажется опрометчивым законодательным актом, также способствовали политические беспорядки в Соединенных Штатах, связанные с войной во Вьетнаме, и внедрение в общественное сознание средствами массовой информации идеи, что эти препараты приведут к безнравственному и анархистскому образу жизни. Исследование психоделиков на добровольцах в результате было прекращено на двадцать лет, но исследования на животных продолжались. Следующие два десятилетия были посвящены более или менее удачным попыткам понять основные механизмы воздействия психоделиков на мозг.

К тому же, несмотря на прекращение психотерапевтических исследований, санкционированных и финансируемых правительством, применение психоделиков в психотерапии продолжалось, хотя и нелегально. Экспериментаторы использовали различные подходы для оптимизации воздействия препаратов на терапевтический процесс: психоанализ Фрейда, аналитическую психологию Юнга, гештальт и элементы практик современного шамаманизма. Подобная деятельность была чрезвычайно распространена, несмотря на недостаточное количество достоверных источников и невозможность публичного обсуждения.

Распространение психоделиков в полевых и уличных условиях никогда существенно не уменьшалось, даже после того как эти препараты приобрели новый статус и их применение было ограничено законодательно. Индивидуальное использование этих препаратов для получения удовольствия, психологических прозрений и в целях духовной практики оставалось столь же популярным, как и их применение для расширения социальных контактов на рок-концертах, дискотеках и других подобных мероприятиях.

Следует пояснить, что мы имеем дело с невероятно сложным семейством препаратов, или, выражаясь более точно, с чрезвычайно сложными разновидностями опыта, которые эти препараты позволяют пережить. Мы должны более внимательно рассмотреть различные психоделики и производимые ими эффекты, попытавшись понять, что эти эффекты могут рассказать о человеческом сознании и о том, как мы можем использовать эти вещества для собственного блага и с наименьшим ущербом.