Текст книги "Шесть месяцев спустя (ЛП)"

Автор книги: Ричардс Натали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Он преследует меня? – кричу я ему вслед.

Адреналин всё ещё бурлит в моей крови, заставляя руки дрожать, а зубы клацать.

– Прости? – переспрашивает Адам.

Сейчас он не выглядит как парень, который двадцать секунд назад собирался подраться возле библиотеки.

– Как он узнал, что я буду здесь, Адам?

Он отводит взгляд, его челюсть напряжена, очерчивая красивую линию возле воротника. А чего я ожидала? Откуда ему знать? Всё равно, несмотря на книги и пакет, что-то говорит мне о том, что Адам следовал за Блейком до библиотеки.

Возможно, сейчас он собирается заниматься, но почему-то я уверена, что он приехал сюда из-за Блейка. А может, из-за меня.

– Уходи отсюда, – наконец произносит он. – Дома тебе будет безопаснее.

***

Дома, ага. Я остаюсь на парковке и жду, пока Адам не выйдет и не объяснит, что за чертовщина происходит. Что звучит намного более уверенно, чем реальность, потому что по пятницам библиотека закрывается в 16:00.

Пофиг. Холодно и, кажется, собирается дождь. Всё небо затянуто облаками. Дождь в ноябре в северном Огайо также неприятен, как это звучит.

Огни библиотеки гаснут, и через несколько мгновений выходит Адам. Пара книг зажата у него подмышкой, куртка перекинута через плечо вместе с сумкой. Как будто он непроницаем для холода, который заставляет меня, стоящую возле его машины, дрожать до самых косточек.

Он вытягивает ключи из кармана, и я кашляю.

Его глаза расширяются, когда он видит меня.

– Ты действительно настроена серьёзно?

– Серьезно, как инфаркт. – Я задираю подбородок.

– Не знаю, откуда Блейк узнал, что ты здесь. Может, он преследовал тебя.

– А может, ты преследовал его.

Он машет книгами передо мной.

– Нет, я пришел, чтобы заниматься. Начерта мне преследовать Блейка?

– Это ты мне скажи.

Отхожу от его машины, хотя, возможно, не должна. Но я не собираюсь давить на него, чтобы заставить остаться. Адам дёргает дверцу машины и бросает книги внутрь. Я жду, что он просто сядет и уедет, но он захлопывает дверцу и смотрит на меня.

– О чём мы вообще говорим? Теперь ты упрекаешь меня за то, что я прервал вас с Блейком?

Я округляю глаза.

– Вот именно, Адам. Совершенно очевидно, я бы не справилась с этим одна.

– Тогда что? – Он повышает голос, почти кричит, и я вздрагиваю, когда он подходит ближе. – Что за чертовщина, Хло? В один момент мы с тобой…

– Что? Что «мы с тобой», Адам? Я уже говорила тебе, что ничего не помню, но ты отказался просветить меня.

– Здесь не о чем говорить, – произносит он, никого не убедив.

– Я тебе не верю. – Мне так холодно, что зубы выбивают чечётку, а дыхание вырывается изо рта подобно облаку. – Я всё ещё чувствую это, Адам. То, что я забыла. Оно всё ещё здесь. Каждый раз, когда ты смотришь на меня, когда проходишь мимо в дурацком коридоре, я чувствую…

– Что ты чувствуешь?

Я вижу нетерпение в его глазах. И что-то ещё.

– Это. – Я приближаюсь и беру его за руки. – Нас, Адам.

Его божественно тёплые пальцы оборачиваются вокруг моих, а на лице появляется беспокойство.

– Ты замёрзла, Хло. Тебе не нужно было торчать здесь на морозе. Я отвезу тебя домой.

– Не делай вид, что тебе наплевать. Не делай вид, будто ничего не произошло, когда ты посадишь меня в машину и включишь радио.

– Почему ты так уверена, что что-то произошло? – спрашивает он напряжённым и печальным голосом, даже немного отчаянно.

У меня нет ответа, который я могла бы произнести вслух. Поэтому я переплетаю наши пальцы и вдыхаю его запах: мыло и чистота с мягкими нотками корицы. Закрываю глаза.

– Прикасаясь к тебе, я вспоминаю прошлое. Помню, как занималась с тобой. Сгребала с тобой листья.

– Да, Хло, это было. Но на самом деле это ничего не значило.

Открываю глаза и проглатываю свой страх.

– Нет, Адам. Я думаю, это значило всё.

Он вырывает свои руки из моих, и я вздрагиваю. Адам запускает руку в волосы и, тяжело дыша, отходит назад. Я чувствую себя холоднее льда, словно у меня отняли что-то важное.

Он качает головой, выпуская горький смешок.

– Этого не будет. Мы не можем делать это, – бормочет он. – Мы не можем продолжать, Хлоя. Не сейчас. И ни когда-либо.

Смотрит налево и направо, а затем направляется к машине. Боже, он собирается уехать. Собирается просто оставить меня стоять здесь, после всего, что я сказала.

Он не уезжает, но остается напряжённым и скованным. Я слышу, как он испускает судорожный вздох, его ноги шаркают по тротуару.

– К черту всё это, – неожиданно произносит Адам, качая головой.

Он поворачивается ко мне, и у меня даже нет времени, чтобы вздохнуть или моргнуть или сделать хоть что-то, прежде чем его руки касаются моего лица, запутываются в волосах… и затем он целует меня.

Его губы мягкие и жёсткие одновременно, они посылают электрические разряды в каждый мой нерв. Я тяжелею и дрожу под его губами, мои наполовину отмороженные пальцы прижимаются к его рубашке, купаясь в тепле.

Мой рот открывается со вздохом, и поцелуй длится и длится, пока я не перестаю думать о холоде, опасности или любом из миллиона вопросов, которые хочу задать. Я не могу думать ни о чём, кроме ощущения его рук и вкуса его губ.

Мы отстраняемся в судорожной попытке вздохнуть, наши лбы прижаты друг к другу, а мои руки в его волосах.

– Скажи, что мы не делали этого раньше, – выдыхаю я.

Адам отстраняется. Его рот припух, а глаза так сверкают, что мне хочется снова поцеловать его.

Я кусаю свои губы.

– Пожалуйста, скажи, что я не забыла и это тоже.

– Нет, – отвечает он, ухмыляясь. Подушечками больших пальцев оставляет тёплые линии на моём лице. Затем его рот кривится. – Ты действительно не помнишь?

Я качаю головой. Он притягивает меня к себе и заключает в объятия, всё ещё тяжело дыша в мои волосы.

– Мы не может разговаривать здесь, тебе надо согреться. Могу я тебя куда-нибудь отвезти?

Закрываю глаза и с улыбкой прижимаюсь к его груди.

– Вези.

Глава 17

Сначала мы с Адамом едем к нему домой. Когда он выходит из машины, чтобы забросить рюкзак, я звоню своим родителям, заверяя их, что у меня учебная практика с друзьями из учебной группы. Он садится обратно примерно в тот момент, когда я вешаю телефонную трубку, и смотрит на меня. Святые угодники, не уверена, что могу смотреть на этого парня и не думать о поцелуе с ним.

– Они поверили? – спрашивает он.

– Да, а что?

– Хорошо. Выключи телефон.

Я открываю рот, чтобы возразить, и он хмурится, смотря на свои руки, лежащие на руле.

– Как ты думаешь, каков шанс, что Блейк не позвонит или не напишет тебе смс в ближайшие пару часов?

– Пару часов? – переспрашиваю я, чувствуя, как поднимаются мои брови.

Адам косится на меня с улыбкой, которая заставляет меня краснеть.

– Ты торопишься?

– Нет. – Дрожащими пальцами отключаю телефон. – Так куда мы едем?

– Это сюрприз.

– Люблю сюрпризы. – Я ухмыляюсь.

Он ухмыляется в ответ, дотягиваясь до меня, чтобы взять мою руку.

– Да, думаю тебе должно понравиться.

Мы едем на двадцать миль южнее от Риджвью, и я не чувствую отчаянного желания заполнить тишину. Вместо этого я наслаждаюсь поездкой, смотря на зимнюю красоту, проносящуюся за окном.

Прежде чем я осознаю это, мы приезжаем в центр Корбина – городка такого же размера, как наш, но не обладающего таким преимуществом, как расположение на озере. Понятия не имею, почему Адам привез меня сюда, особенно после пяти, когда многие предприятия и магазины закрыты.

Он подъезжает к месту на гравии неподалеку от центральной части города, в строительной зоне, судя по ограждению. Я задираю голову, обнаруживая высокое здание, или, точнее, строительные леса того, что однажды станет зданием. Первые несколько этажей кажутся набросками, но те, которые выше, состоят из стальных балок и неба.

Адам паркует машину, и мы оба выбираемся наружу, взирая вверх.

– Я приезжаю сюда раз в неделю. Из-за зимы работы идут медленно, но всё-таки продолжаются.

Киваю, двигаясь к нему и скользя ладонью в его руку. Он сжимает мои пальцы и целует меня в макушку.

– Так мы можем зайти? – спрашиваю я.

Он выгибает бровь, и улыбка плохого мальчика раздвигает его губы.

– Законно?

Я возвращаю ему такую же улыбку и смотрю на здание.

– Ну же. Я буду там первым.

У меня нет шансов обогнать Адама, но, к счастью, ему неинтересна победа. Он следует за мной по пустым этажам, вокруг опорных балок и вверх на пролёт по цементным отпечаткам ног. Второй уровень такой же, как первый: полы и балки, но над нами открытый воздух. Я откидываю голову назад, глядя на перекрещенные балки, освещённые закатным солнцем.

Есть что-то в этом месте или просто в Адаме, что заставляет моё тело вибрировать от энергии. Такое чувство, будто нет ничего невозможного. Я хожу вокруг, пока Адам проверяет что-то на другой стороне этажа. Почти слышу, как работает его мозг, как крутятся шестерёнки, когда он прижимает большой палец к определенному выступу в бетоне.

Я наблюдаю за ним издалека, касаясь столбов и шаркая кедами по полу. А затем внезапно решаю, что хочу подняться ещё выше.

Это легче, чем казалось. Я нахожу уступы для ног и углы и, почти не осознавая происходящего, оказываюсь на следующем этаже. А затем на следующем.

Ветер треплет мои волосы, а глаза слезятся, когда я смотрю сверху на незнакомые окрестности и дома. Балка передо мной холодная, как лёд, но я всё равно держусь за неё, напуганная и взбодрённая.

Я смеюсь, преодолевая свой страх, и слышу, как Адам приближается ко мне сзади. Сжимаю сталь ещё сильнее, когда его руки оборачиваются вокруг моей талии.

– Не ожидал, что ты будешь взбираться на рабочие конструкции, – произносит он, касаясь губами моих волос.

Я пожимаю плечами.

– Я всегда была обезьянкой. Мама говорит, я выбралась из своей кроватки в первый день рождения.

– Могу себе это представить.

Боже, он превосходно пахнет. И он такой тёплый. Уверена, на небесах должно быть именно так. Если бы я могла выбрать себе небеса.

– Так что это за место? – спрашиваю я.

– Новые государственные офисы округа, – отвечает Адам. – Будут здесь следующей весной, если они закончат стройку. Простой дизайн, но у них в плане великолепная арка над входом. Ты можешь видеть её структуру там. – Он показывает вниз к участку, слишком близкому к земле, чтобы я смогла сфокусироваться на нём.

– Ты видел проектные изображения?

– Я видел чертежи. Они лучше.

– Архитектурное порно, – бормочу я, и он одобрительно поддакивает, кладя подбородок мне на плечо.

Моя улыбка становится ещё шире. Думаю, я выгляжу как сумасшедшая – продуваемая ветром и улыбающаяся, как Чеширский кот.

– Ты собираешься построить нечто вроде этого однажды?

– Я хочу построить что-то в два раза красивее, чем это.

Я разворачиваюсь в его руках, надежно становя ступни на балку, прежде чем закрепить руки на его талии.

Адам поднимает брови, глядя на меня.

– Ты маленькая бесстрашная штучка.

– Когда-то была.

– Когда-то была? Не так много людей сможет сюда забраться. Не уверен, что сделал бы это, если бы не пошел за тобой.

– Я не боюсь чего-то такого. – Я вздыхаю и наклоняю голову. – Но кем бы ни был тот, кто сделал это со мной... Я боюсь его.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, мягко, нежно и достаточно глубоко, чтобы я почти забываю, где нахожусь. Когда он отстраняется, загадываю желание, чтобы сохранить этот момент в своей памяти навсегда.

– Никто не причинит тебе вреда, Хлоя, – нежно говорит он.

– Ты будешь защищать меня? – спрашиваю я, наклоняясь и целуя низ его скулы. Он слабо стонет.

– Если только выберусь из этого здания живым, то конечно.

Мы спускаемся вниз и садимся в машину. Все заведения закрыты, поэтому мы делаем выбор в пользу заправки: упаковка пирожных Твинкис и два больших, исходящих паром кофе. Мой кофе устремляется вниз, без единого тошнотворного признака.

– Я думала, что никогда больше не смогу пить кофе. – Я прижимаю к себе картонный стаканчик, как старого друга.

– Я плохо влияю на тебя.

– Да, я рада, что ты это делаешь. Ты всегда был тем самым плохим парнем, так что кому какое дело?

– Кому какое дело?

– Ну да, ты как... как Кларк Кент.

– Кларк Кент?

Адам, похоже, более чем польщён этим сравнением.

– Ну, ты пришел мне на помощь возле библиотеки.

– Это верно. – Он пожимает плечами. – Я подумал, что это будет отличный способ заполучить твой поцелуй.

– Заставляя меня мерзнуть, пока ты занимался час-другой после того, как спас меня? Интересная стратегия.

Он снова ухмыляется, и я понимаю, почему девушки западают на плохих парней. Или, по крайней мере, на парней, которые кажутся плохими парнями.

– Думаю, всё это представление, – говорю я, слизывая крем из пирожного с пальца. – Это трюк плохих парней. Ты делаешь это, когда клеишь девчонок.

– И работает? – спрашивает он, наклоняясь ближе.

– Жюри ещё обсуждает этот вопрос, – отвечаю я, но когда он целует меня в шею, я абсолютно уверена, что вердикт положительный.

***

Когда официантка ставит перед нами тарелки с блинчиками, уже восемь вечера. Я выливаю, должно быть, около двух литров сиропа сверху, и Адам смеётся.

В течение десяти минут я подцепляю еду и рассказываю. Адам слушает, как я излагаю странные вещи, которые сопоставила вместе, от удалённого файла Джулиен и до загадочного разговора доктора Киркпатрик с Дэниелом. Я даже упоминаю исследования по гипнозу, хотя до сих пор не могу представить, куда отнести этот факт.

Делаю паузу, ковыряясь в уже чуть тёплой еде, и Адам задумчиво откидывается назад, его тарелка почти пустая.

– Так как всё это связано? Доктор Киркпатрик как-то загипнотизировала тебя, чтобы ты забыла всё о последних шести месяцах? Зачем?

– Понятия не имею.

Адам нахмуривается.

– Не знаю, Хлоя. Она давала нам упражнения на релаксацию, но это не то, о чём ты говоришь. И я не могу понять мотив. Что-то подобное может разрушить её карьеру.

– Может быть, её шантажируют? Может, она хочет больше денег? Кто знает, что толкает людей на преступления?

– Обычно то, что толкает людей, абсолютно прозрачно. Я имею в виду, что знаком с одной женщиной. У неё на самом деле нет дурных наклонностей.

У него своя точка зрения, но у меня нечто больше, чем мои мысли. У меня есть долбанные доказательства. Ну, вроде того.

– Адам, она разговаривала с кем-то о Джулиен. С кем-то, кого зовут Дэниел. И вполне возможно, что это был Дэниел Таннер, один из спонсоров нашей маленькой учебной группы.

– Или кто-то вроде Дэниела Смита из почтового отделения, или Дэниела Старински, начальника заправки возле школы. Ты представляешь, как много Дэниелов в Риджвью? Всё, что мы знаем – это то, что у Джулиен был другой доктор по имени Дэниел, и она разговаривала с ним.

Я медленно окунаю кусочек блинчика в реку сиропа.

– Ты думаешь, что я хватаюсь за соломинку.

Адам перегибается через стол, его пальцы накрывают мою руку.

– Ты хочешь узнать, что с тобой произошло, и я разберусь с этим.

– Но?..

– Но ты готова указать пальцем при любой возможности. Возможно, на тех людей, которые не сделали ничего плохого.

– Её голос звучал нервно, Адам. Почему она нервничала из-за того, что я разговаривала с ней о Джулиен, если она не сделала ничего плохого?

– Возможно, она была расстроена. Джулиен была в нашей группе, Хло. Возможно, она была близка с ней, и её беспокоит, что ты так расстроена из-за всего этого.

Его слова как будто разрушают мою версию на части. Но в них нет ничего плохого.

– Хорошо, – говорю я со вздохом. – Я оставлю всё как есть.

Адам улыбается, но его глаза немного настороженные, когда он качает головой.

– Нет, не думаю, что ты так сделаешь. Я уверен, что ты ничего не оставишь просто так.

– Осторожнее. Демонстрация твоей сообразительности может плохо сказаться на твоей репутации плохого парня.

Он тащит с моей тарелки одну из сосисок рядом с блинами, и мы меняем тему.

Он показывает на потолочные балки, и я говорю о статье, в которой читала о влиянии похожего декора на настроение, с винтажными фотографиями и элементами домашнего обихода, представленными, как арт-объекты. Это первый раз, когда я чувствую себя нормально с тех пор, как проснулась в классе.

Поездка домой долгая и спокойная. Адам приглушает радио, и я использую ремень безопасности посередине, чтобы свернуться под его рукой. Нахожу зазубренный шрам, прямо над его запястьем, и изучаю его пальцами, смотря на дорогу, стелющуюся перед нами.

На мгновение я думаю над тем, как бы назвала это. Он мой парень? Слово такое маленькое, детское для того чувства, которое я ощущаю. И какая-то часть меня понимает, что я должна бояться этого чувства абсолютной правильности, когда прижимаюсь к нему.

Но потом он целует меня в макушку, и я улыбаюсь. И больше не думаю об этом.

Я наполовину заснула, когда внезапная мысль вырывает меня из полузабытья.

– Я сегодня ничего не вспомнила.

– Что такое? – спрашивает Адам, его голос грохочет возле моей щеки.

– За всё то время, что мы целовались сегодня, я ничего не вспомнила. Обычно я что-то вспоминаю, когда ты прикасаешься ко мне.

– Только я?

– Только ты, – отвечаю я. – Но сегодня ничего. Я ничего не вспомнила.

– Может, твоя испорченная часть мозга была слишком занята сегодня. – Он щекочет меня, пока я не начинаю смеяться и ударяю его по руке.

Но это имеет смысл. Когда его губы напротив моих, мой мозг определённо не способен функционировать на высшем уровне.

Он провожает меня до двери, но сомневается, когда я наклоняюсь за ещё одним поцелуем.

– Ты превратился в тыкву? – дразню я.

– Мило, – отвечает он.

– Ты ещё не знаком с моими родителями. Кажется, немного грубо стоять с тобой на пороге.

Он улыбается, но его лицо снова становится напряжённым. Оглянувшись по сторонам, он снова смотрит на меня, а затем быстро касается моих губ своими.

– Сладких снов, Хлоя.

Киваю сквозь зевок, но, когда он поворачивается, чтобы уйти, я хватаю его за руку.

– Ты ведь всё ещё собираешься помочь мне разобраться со всем этим?

– Как я могу отказаться от такого предложения?

Я снова целую его, немного задержавшись перед тем, как отступить.

– Никак. Я не позволю. Скоро увидимся?

– Недостаточно скоро.

Когда захожу внутрь, не уверена, что мои ноги касаются земли. Я дрейфую на пузыре гормонального легкомыслия. Клянусь, я могла бы услышать щебетание птиц, летящих за мной.

Скольжу на кухню с такой широкой улыбкой на лице, что щекам становится больно. Но она умирает на моих губах, когда я включаю свет, освещающий мою мать, прислонившуюся к раковине.

– Думаю, нам надо кое-что обсудить.

Глава 18

С мамой у нас не бывает коротких разговоров, и этот не исключение. О похоже на траурную речь на похоронах или чтение вслух всего телефонного справочника. За исключением того, что я бы предпочла их этому разговору.

Она даже не начала кричать. Только снова и снова монотонное повторение того, насколько сильно она разочарована моей неспособностью раскрыть свой потенциал.

– Ты даже не слушаешь меня? – спрашивает она.

Не совсем.

– Да.

Она качает головой, сигнализируя о переходе к третьей части – воздействию на моё чувство вины.

– Хлоя, когда ты говоришь мне, что ты на встрече с друзьями по учебной группе, я верю тебе. Но теперь эта вера разбита.

– Я сказала, что мне жаль, – говорю я, сжимая свои всё ещё чувствительные губы вместе. – Не думаю, что ты хочешь услышать подробности.

– Ну, я бы спросила, где ты была, но не уверена, хочу ли знать это.

Я поднимаю взгляд, и невозможно ошибиться в том, как она смотрит на меня. У меня не было шанса взглянуть в зеркало, чтобы знать наверняка, но я уверена, что мои губы и прическа даже близко не в порядке.

– Всё не настолько плохо, как ты, наверное, думаешь, – говорю я, надеясь успокоить её.

Не срабатывает.

– Знаешь, ты хоть раз за весь вечер подумала о том, как почувствует себя Блейк, если узнает, что ты была с другим парнем?

– Мам, я тебя умоляю.

Это не тот разговор, который я хотела бы с ней вести.

– Не говори мне «я тебя умоляю», – говорит она. – Я думала, что воспитала тебя лучше. Этот парень заботится о тебе. И он мог бы обеспечить тебе чертовски лучшее будущее, чем Адам Рид.

Я резко встаю, и стул отлетает, издавая скрип по деревянному полу.

– Ты шпионила за мной?

– Я беспокоилась за тебя. Когда Блейк позвонил мне сегодня вечером, я даже понятия не имела, где ты.

– Подожди, Блейк звонил сюда?

– Разве это не то, что я сказала?

– Он звонил сюда этим вечером?

– Да, этим вечером. Он сказал, что находится с большей частью учебной группы, и хотел узнать, собираешься ли ты присоединиться к ним. Что определённо было интересной новостью, ведь ты уверила меня, что уже с ними.

Страх пробегает через меня, такой же холодный, как воздух снаружи.

– Что ты ему сказала?

Её глаза становятся тёмными от гнева.

– Не беспокойся, Хлоя. На тот момент я не знала, поэтому не раскрыла твой маленький секрет. Но могу сказать, насколько сильно разочаровало меня то, что всё, о чём ты беспокоишься – это то, как скрыть свою связь с этим парнем.

– Нет, мам, я не думала про мою связь. И я не думала также об Адаме, который, между прочим, имеет самую высокую успеваемость и заставляет думать о себе самой, как об обученной обезьяне. Прямо сейчас я думаю о Блейке, который буквально преследует меня с тех пор, как я порвала с ним.

Мама скрещивает руки и округляет глаза.

– Ты не думаешь, что это немного драматично?

– Я думаю, что ты видишь то, что, чёрт возьми, хочешь увидеть. Со мной. С Блейком. Даже с Адамом, о котором ты вообще ничего не знаешь.

– Я знаю, что у него есть судимость, и я говорю не о неоплате штрафов за парковку. Он рассказал тебе об этом, Хлоя? Он рассказал тебе о том времени, когда сидел? Потому что я была на смене в больнице той ночью. Я зашивала ему руку, когда офицеры зачитывали ему права.

***

Мистер Чоу двигается в передней части класса, держа в руках стопку бумаг. Я оглядываюсь вокруг. Лица, окружающие меня, кажутся знакомыми. Джулиен улыбается мне, и я отвечаю ей тем же, радуясь, что подружилась с кем-то так быстро. Я рада этому почти так же сильно, как и тому, что провожу каждую среду и вечер четверга в одном помещении с Блейком Таннером.

– Время теста по математике, – говорит мистер Чоу, передавая листки. – Задача состоит в том, чтобы переключиться так быстро, как вы можете, и сохранить свой мозг в тонусе и готовым к переменам.

– В чем подвох? – спрашивает Блейк, указывая на парты, которые были составлены вместе по парам.

– Обмен, – отвечает мистер Чоу, улыбаясь. – Каждые 60 секунд вы будете обмениваться бумагами с вашим партнёром. Это предостережёт вас от забегания вперёд, общий мыслительный процесс поможет оставить беспокойство о будущих вопросах. Тревога, как криптонит для максимальной производительности.

– Звучит довольно просто, – произносит Джулиен, и мы многозначительно улыбаемся друг другу. Она чертовски хорошо знает, что математика мой конёк.

Мистер Чоу качает головой, посмеиваясь.

– Я так не думаю, девушки. Я буду назначать партнёров. Блейк, ты с Раулем. Джулиен с Таней. Хлоя, ты с Адамом.

Я заставляю себя не скривиться. Я избегала его с момента инцидента с пожарной сигнализацией и, думаю, предпочла бы избегать и дальше. Мы садимся друг напротив друга, бумаги перевёрнуты вниз, таймеры установлены.

Смотрю на свою кутикулу и проверяю секущиеся кончики, пока мистер Чоу разбирается с неисправным таймером на другом столе.

– Срывала какую-нибудь пожарную сигнализацию в последнее время? – спрашивает Адам.

Я округляю глаза.

– Ты всё ещё не можешь забыть об этом, да?

Адам улыбается.

– Я действительно не думал, что тебе хватит смелости пойти на это.

– Полагаю, я полна сюрпризов.

– Хорошо, – говорит он. – Я люблю сюрпризы.

***

Звонок телефона вырывает меня из сна. Не моего мобильного, а домашнего, розового недоразумения с проводом, о котором я почти забыла. Вслепую нащупываю трубку, поднимаю и прижимаю её к уху.

– Алло?

– Так т-т-тебя нужно отвезти в ш-школу или как?

Я выпрямляюсь, сжимая одеяло на груди, и улыбаюсь, как ненормальная.

– Да! То есть да. Если это не слишком большая проблема.

– Я б-буду через двадцать минут, – говорит Мэгги. – Кстати, твой телефон отключен.

– Ага. Увидимся.

Это лучше, чем Рождество. Я буквально пританцовываю, вылезая из кровати и идя в ванную. Затем поспешно возвращаюсь, ища телефон в джинсах, которые сбросила, прежде чем упасть на кровать. Нахожу пятидолларовый чек в одном из карманов и сдачу от Твинкис, которые купила вчера.

Смотрю на красные квадраты, пририсованные Адамом в углу чека, чтобы продемонстрировать мне какие-то основы стабильности структуры или что-то вроде того. Я думаю о комментариях моей мамы прошлым вечером, а затем о шраме, который почувствовала на его руке.

И что? Он не плохой человек. Что бы там ни думала моя мама о том, что ей известно, она ошибается.

Я вынимаю одежду и направляюсь в ванну, смотря на время на часах.

Время. Таймеры. На минуту.

Я останавливаюсь в коридоре, вспоминая сон, который видела. Но это был не сон. Это было воспоминание. Наконец-то они начали возвращаться.

Принимаю душ, одеваюсь, и готова за десять минут до приезда Мэгги. И это хуже, чем первое свидание, потому что я вышагиваю перед дверью и кусаю губы. Я почти убеждена, что она никогда не приедет. Что она порвёт со мной и оставит нас прямо там, где мы были пару недель назад.

Рваный рёв двигателя – рай для моих ушей. Я накидываю рюкзак и беру две чашки кофе, которые приготовила в дорогу. Это утро похоже на все те, которые были раньше, до того, как всё произошло.

Направляюсь к грузовику и протягиваю ей кофе.

– Ты всё ещё пьёшь его со сливками?

– Ты снова пьёшь кофе? – удивлённо спрашивает она.

С ухмылкой кидаю сумку на пол.

– Я не настолько сильно изменилась.

Мэгги делает глоток кофе, и я вижу, как она улыбается в первый раз за длительное время. Хорошо. Да, всё будет хорошо.

Я пью свой кофе, слушаю последнюю панк-группу, которой увлечена Мэгги, и даю себе обещание сохранить этот момент. Я обещаю, что не буду думать об отце Блейка или о страшном шраме на запястье Адама, или вообще о том, что происходит. Мне не совсем это удаётся, но я близка.

***

Мой день катится под откос. Мэгги едва сказала хоть слово по дороге в школу. И я завалю не один, а целых два теста на первых трёх уроках. Что случилось с моим супермощным интеллектом?

Я встаю на линию раздачи на обеде, хватая сандвич с тунцом, который выглядит также бледно и безжизненно, как я себя чувствую. Со вздохом беру яблоко и устраиваю его на своём подносе.

– Плохое утро?

Пытаюсь сдержать улыбку, но это невозможно. Чувствую давление руки Адама на плече, и моё лицо буквально расцветает.

– Я думала, тебя освободили на сегодня.

– Я никогда не пропускаю школу.

Неодобрительно смотрю на него, хмуря брови.

– Почему нет? У тебя бесподобный средний балл. Я бы, наверное, приходила только по вторникам.

Он просто смеётся и двигается в очереди, оплачивая оба наших обеда.

– Так что, я теперь должна обедать с тобой или это просто мимолётный флирт? – спрашиваю я.

– Мимолётный флирт, – отвечает он, затем смотрит поверх плеча на столик, за которым Блейк пялится в нашем направлении. – Думаю, ещё слишком рано, чтобы баламутить воду.

– С каких пор ты заботишься о том, что он подумает?

– Не знаю. Но мне кажется, что ты всё ещё можешь беспокоиться.

Я чувствую себя, как шарик, из которого выпустили воздух.

– Так вчера...

– Был очень хороший день, – заканчивает он, ударяя меня в другое плечо.

– Но это был просто день. – Ненавижу пустую боль, поднимающуюся изнутри.

– Хмм, думаю, мне нужно выразиться более ясно. – Злая улыбка кривится на его лице, и, когда он наклоняется ближе, его дыхание щекочет мою шею. – Я не собираюсь целовать тебя перед ним. Но лучше тебе поверить, что я думаю об этом.

Он снова отступает, и я абсолютно уверена, что он забрал с собой весь кислород из комнаты, потому что каждый новый вдох, который я делаю, дается с большим усилием.

– Так, в эти выходные, – говорит он. – Учебное свидание? У нас будет предварительное финальное тестирование.

– Я только что завалила тесты по химии и английскому. Тебе, вероятно, нужно променять меня на лучшего человека.

– Чёрт, нет. Математика – твой предмет. Ты не отделаешься от меня из-за плохого настроения.

Он оставляет свой поднос у двери кафетерия, забирая только яблоко, которое стянул с моей тарелки. Я не могу остановиться, чтобы не спросить его вдогонку.

– Ты что, даже не ешь?

– Я заплатил за компанию.

Он выдает последнюю ухмылку, которая заставляет сжаться всё внутри, а затем уходит.

Выражение лица Блейка стирает улыбку с моего лица. Я вижу, как он выхватывает телефон и что-то усиленно печатает.

– Окей, я официально х-хочу узнать, во что ты, блин, вляпалась.

Я поворачиваюсь, и сандвич с тунцом почти соскальзывает с подноса.

– Мэгги?

Не знаю, сделать ли мне сальто от того, что она говорит со мной на публике, или ужаснуться обвинительному выражению её глаз.

– Да, нам надо п-п-поговорить, – говорит она.

– Чёрная лестница?

– Определённо.

Мы идем из кафетерия к чёрной лестнице школы. Как-то раз, когда мы были первоклассницами, я попала в неприятности из-за того, что вела себя очень шумно в кафетерии. Когда стало совершенно ясно, что я никогда не смогу научиться держать рот на замке, мы нашли чёрную лестницу. Она прямо напротив женского туалета, так что, если учителя задавали вопросы, мы всегда могли соврать о женских делах.

Я бросаю взгляд на дверь туалета, слушая визги младшеклассников, доносящиеся изнутри. Помню те дни, когда готовилась перед зеркалом, нанося блеск для губ ради парня, который на тот момент даже не знал, что я существую.

Какое-то время мы едим наши бутерброды в тишине, не начиная разговор, затем Мэгги кладет свой и отряхивает руки.

– Так что с тобой происходит?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду твою внезапную смену п-п-парня. Ты п-п-променяла Блейка н-на Адама?

– Всё совсем не так, – отрицаю я, но на самом деле это выглядит именно так.

– Ты уверена, что знаешь, что делаешь?

Я кладу свой наполовину съеденный сандвич.

– Нет. Не уверена.

Мэгги кажется удовлетворённой моим ответом, пока не хмурится.

– Знаешь, я никогда этого не пойму. Этот горячий фактор.

– С Адамом? – спрашиваю я.

Она машет рукой, отрицая.

– Нет, не Адам. Он в-всегда делал такие трагичные и прекрасные вещи, хотя я не думала, что ты замечаешь это.

– Я не замечала, – соглашаюсь я, понижая голос до шепота. – Но теперь да. Я едва могу выдержать час, не замечая.

– Я г-г-говорила о Блейке.

Чувствую, как мой нос морщится.

– Ты никогда не понимала, почему мне нравится Блейк. Кому он не нравится? Он Мистер Приятный Парень. – Мои слова наполнены сарказмом.

Мэгз отталкивает свою тарелку и смотрит через коридор, качая головой.

– Возможно. Или, может, он хочет, чтобы все так думали. Я никогда не могла с-с-сказать.