Текст книги "Нежить"

Автор книги: Ричард Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Таммит поспешно схватила другую скамейку, не выпуская паука из поля зрения – вдруг он снова решит на неё прыгнуть. Но вместо этого тот встал на задние лапы, открывая подбрюшье. Из отверстия в нижней части его живота брызнула струя пылающей субстанции.

Она полетела по широкой дуге и, развернувшись в воздухе, превратилась в огненную паутину. Застигнутая врасплох, Таммит попыталась уклониться, но не успела. Тяжелая сеть упала на неё, заставив рухнуть на колени. В тех местах, где она коснулась её тела, Таммит почувствовала невыносимую боль.

Горящими, обугливающимися руками она попыталась сбросить с себя липкую паутину. Но тут на неё, придавливая к полу, обрушилось что–то гораздо более тяжелое. Паук опустил голову, чтобы её укусить, с клыков его капал жидкий огонь.

Несколько драгоценных мгновений она отчаянно извивалась, пытаясь выбраться из–под его туши, но затем поняла, как следует поступить. Отрешившись от боли и страха, она воспользовалась тем, что её тело может менять свою форму.

Таммит превратилась в пар. Хотя у неё не осталось материального тела, боль от ран не стала слабей, но укус паука ей был больше не страшен, и она снова обрела свободу действий. Просочившись сквозь ячейки, Таммит устремилась к противоположной стороне комнаты.

Если бы это было в её власти, она пролетела бы через дверь и скрылась. Но, несмотря на то, что она была капитаном легионов севера, она все равно оставалась рабыней, которую магия вынуждала подчиняться Ксингаксу и Сзассу Тэму. Последний же приказал ей выполнить свою миссию, чего бы это ни стоило.

Значит, ей придется разобраться с пауком, но она не могла этого сделать, находясь в форме тумана. Ей нужно снова стать материальной.

Она так и поступила. Рукава её платья сгорели дотла, и она кинула взгляд на свои обуглившиеся ладони и руки. На них уже начала нарастать новая кожа, но недостаточно быстро. Если она снова окажется в лапах паука, ему, скорее всего, удастся взять над ней верх.

Развернувшись, она полезла по одному из книжных шкафов наверх и, оттолкнувшись от полок, повисла на потолке. Вместо того, чтобы последовать за ней, её враг принялся метаться по полу.

Таммит ухватилась за книжный шкаф и изо всех сил попыталась оттолкнуть его от стены. Учитывая, что ей пришлось пользоваться только одной рукой, без какого–либо рычага, она на мгновение испугалась, что даже её вампирской силы на это не хватит. Но затем она почувствовала, как шкаф начал поддаваться.

Наконец он рухнул вниз, погребая под собой паука. Таммит спрыгнула следом и принялась топтать обломки, стремясь раздавить тело твари. Груды бумаги и дерева защитили её от пламени и большей части жара. Поначалу куча обломков сотрясались от попыток паука выбраться на свободу, но после нескольких толчков он перестал дергаться.

Таммит ухмыльнулась, и в тот момент что–то ударило её, словно гигантский молот. Её кишки завязались узлом, кожу опалило жаром, и пламя чуть не охватило её снова. Откатившись назад, она увидела, что из своих покоев в прихожую вышел Хезасс Нимар. Она едва могла различить очертания его фигуры, ведь этот человек, атаковавший её дарованной Коссутом силой, был с ног до головы окутан священным пламенем.

Обычно божественная магия, которую большинство священников использовали против нежити, действовала на Таммит довольно слабо. Но Нимар являлся верховным жрецом и находился в месте средоточия своей силы, а её раны были довольно серьезными. Его праведная ненависть проникла в её плоть и разум.

Она неслышно позвала крыс, притаившихся в тенях. Она не собиралась использовать их против паука. Жар, исходивший от его тела, моментально испепелил бы их дотла, а тварь, скорее всего, даже не заметила бы этого. Но, возможно, сейчас они смогут ей помочь.

Набросившись на Нимара, грызуны принялись карабкаться по его голым ногам, кусаясь и царапаясь. Взвизгнув, он затанцевал на месте и завертелся в разные стороны, стремясь стряхнуть их с себя. При этом он потерял концентрацию, и его ореол пламени вместе с её болезненными ощущениями и параличом исчезли без следа.

Обрушившись на Нимара, Таммит схватила его и бросила на спину. Крысы разбежались. Обездвижив священника, она ударила его головой об пол, одновременно оскалив клыки. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы не разодрать своему пленнику глотку и не выпить его досуха. Её продолжала мучить боль, а подобная трапеза ускорила бы её исцеление.

– Пожалуйста, – прохрипел он. – Это ошибка. Я служу Сзассу Тэму.

– Нет, – произнесла она. – Ты предал его и снова переметнулся к совету. Он знал, что ты так и поступишь. Все прошло так, как и было задумано.

– Я… я ничего не понимаю.

– Учитывая, что ты говорил чистую правду, тебе удалось завоевать доверие остальных зулкиров, несмотря на все свои прежние предательства. Но теперь твое задание выполнено и пришло время сделать так, чтобы твоя верность навсегда принадлежала твоему истинному хозяину.

– Клянусь священным огнем, с этой самой секунды я буду преданно служить ему!

– Уверена, именно так и будет.

– Ты подняла столько шума! Здесь с минуты на минуту будут монахи!

– И это я тоже знаю. Я их слышу. Но к тому времени, как они досюда доберутся, меня здесь уже не будет. Ты объяснишь им, что какой–то убийца пытался уничтожить тебя, но ты испепелил ублюдка дотла. У них не будет причин сомневаться в твоих словах, пока ты будешь прятать отметину на своей шее.

Глава 2

16–29 тарсака, год Голубого Пламени

Барерис был занят беседой с Аотом, когда к нему подбежал один из его наездников и сообщил о нарушении дисциплины несколькими другими его подчиненными.

Немедленно занявшись этим делом, они отыскали хижину, о которой шла речь. Неподалеку от неё обнаружился припавший к земле грифон. Несомненно, его хозяин оставил его здесь, чтобы никто не смог помешать творившемуся внутри беззаконию. Аот направил на него копье, и зверь с визгом опустил свою покрытую белыми перьями орлиную голову и отступил в сторону.

Барерис подергал дверь. Она оказалась заперта, так что он выбил её пинком.

Жилище представляло собой одну–единственную круглую комнату, посередине которой находилась печь. Её убранство составлял ткацкий станок и кровать, стоявшая у стены напротив входа. Мужчина и женщина с окровавленными и покрытыми ранами лицами лежали на устланном тростником земляном полу. Двое избивших их солдат придерживали распростертую на столе девочку, которая дрожала и плакала – на вид Барерис дал бы ей лет двенадцать–тринадцать – а третий же был занят тем, что срывал с неё одежду.

Когда дверь с грохотом врезалась в стену, все трое обернулись. Аот мог бы просто отдать своим людям приказ, но он был слишком разозлен, чтобы обойтись одними словами. Бросившись к одному из солдат, он ударил его ясеневым древком своего копья. Послышался стук дерева о кость, и воин упал, сжимая в руке остатки разодранной юбки. Остальные двое отпустили девочку и отступили туда, где он не мог их достать.

Аот сделал глубокий вдох.

– Вы знаете правила. Никакого мародерства, если только кто–нибудь из офицеров не даст вам разрешения на конфискацию, никаких избиений и изнасилований.

– Но это только в тех случаях, когда крестьяне настроены дружественно, – произнес солдат, стоявший слева. – Если они согласны сотрудничать. Эти же не хотят.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Аот.

Воин поднял со стола глиняную чашку, которая каким–то чудом не разбилась и не расплескалась, и перевернул её. На землю вылилась водянистая коричневая жидкость.

– Крестьянам приказано оказывать отрядам зулкиров самый лучший прием, – произнес он. – И вот как они нам подают. Это же помои! Разве непонятно, что они припрятали всю хорошую еду для себя?

Аот вздохнул.

– Нет, идиот, это не так. В прошлом году урожай был скудным, а зима выдалась долгой и суровой, и вряд ли они успели начать весенний засев. Завтра они будут голодать, мечтая о той каше, которую предложили вам сегодня вечером.

Наездник сморгнул.

– Понятно… но мне–то откуда об этом знать? В любом случае, я почти уверен, что слышал, как один из них оскорбительно отзывается о Первой Принцессе.

– Да неужели?

– Кроме того, – продолжил солдат, – они всего лишь крестьяне. Простые раше… – слова застряли у него в глотке, когда он осознал, что не слишком–то мудро говорить подобные вещи своему командиру, учитывая его собственное сомнительное происхождение.

– Вы двое, – произнес Аот, – забирайте вашего идиота–дружка и выметайтесь отсюда. Вскоре я с вами разберусь. – Когда они исполнили его приказ, Аот повернулся к Барерису. – Полагаю, своими песнями ты сможешь успокоить девочку и залечить раны её родителей.

– Да, – произнес бард. Он использовал свои исцеляющие мелодии настолько эффективно, насколько мог, хотя успокаивающие и лечащие заклинания уже не давались ему так же легко, как раньше.

Когда родители опять оказались на ногах, а девочка сжалась в материнских объятьях, Аот принес им свои извинения и предложил горсть серебра. Наверное, отец семейства полагал, что здесь таился какой–то подвох, и поэтому отказался их взять. Выходя, Аот оставил монеты на столе.

– И каким же будет наказание, о котором ты говорил? – спросил Барерис. Как непосредственный начальник проштрафившихся солдат, именно он отвечал за поддержание дисциплины.

– Повесить ублюдков, – ответил Аот.

– Ты, наверное, шутишь?

– Они этого заслуживают. Но ты прав, Нимия меня самого вздернет, если я казню двоих её наездников лишь за то, что они жестоко обошлись с семейством фермеров, особенно если это произойдет накануне решающей битвы. Так что по пять ударов плетей каждому, но не сейчас. Пусть пока попотеют, а нам с тобой есть о чем поговорить.

– Как пожелаешь, – когда солдат вызвал их, они уже беседовали, но Барерис понял, что сейчас на уме у Аота было что–то более личное. Подтверждая эту догадку, боевой маг вывел его из селения. Когда офицеры проходили мимо, солдаты провожали их взглядами.

За скоплением домов и ферм находились поля и пастбища, теснимые холмистыми лугами, из которых состояла большая часть территории Туратароса. Барерис окинул взглядом ландшафт. Там, где солнце ушло за горизонт, вечернее небо все ещё отливало золотом, но наверху было угольно–серым.

Сегодня стало известно, что большая часть армии северян находится на марше далеко на северо–востоке, и даже их разведчики едва ли решатся настолько отдалиться от главной колонны. И все же осторожность не помешает.

Аот привел своего друга к небольшому загончику, огороженному треснувшими досками. Он был пуст, за исключением россыпи болезненно выглядевших поганок. Боевой маг уселся на забор, и Барерис последовал его примеру.

– Итак, – произнес Аот, – вот уже десять лет прошло с того дня, когда на границе Рассветных гор я повстречал вас с Зеркалом.

Отозвавшись на свое имя, Зеркало стал видимым. Возможно, он все это время находился где–то неподалеку. Мгновение призрак выглядел, как бард, затем – как Аот, а потом превратился в размытую серую тень с еле различимыми чертами лица. Воздух от его присутствия стал холоднее.

Аот поприветствовал духа кивком.

– Десять лет с тех пор, как мы начали сражаться с Сзассом Тэмом.

– Да, – произнес Барерис.

– Ты когда–нибудь думал, что однажды может наступить момент, когда будет пора остановиться?

Барерис склонил голову. Ему на глаза упала прядь волос, и он отбросил её наверх, мимолетно отметив, насколько спутанными и сальными были его патлы.

– Не понимаю, о чем ты.

– Наездник на грифоне может оказаться за пределами Тэя раньше, чем кто–либо вообще осознает, что он решил уйти, и тогда, ну, Фаэрун большой, и здесь открыто множество возможностей для человека, знающего, как творить заклинания или управляться с мечом.

– Что бы ты ни болтал, я знаю, что ты никогда не бросишь своих людей.

– Мы позовем их с собой. Подумай только, сколько денег какой–нибудь иностранный принц может заплатить за найм целого отряда наездников на грифонах.

– Ты, должно быть, очень устал, раз та неприятность в хижине так сильно тебя расстроила.

– Не в том дело. По большей части, этот случай просто стал последней каплей, переполнившей чашу весов. Ты когда–нибудь спрашивал себя, за что мы сражаемся?

– Чтобы уничтожить Сзасса Тэма или, по крайней мере, не дать ему сделаться верховным правителем Тэя.

– И насколько это важно? Он имеет такое же право управлять страной, что и остальные лорды, а зулкиры, которые противостоят ему, столь же ненадежны и не заботятся ни о чем, кроме своих собственных интересов.

– Это не так. Не совсем так, в любом случае. Разве ты не помнишь? Мы сделали свой выбор ещё тогда, в той роще, когда некромант пришел поговорить с нами.

– Да, но через десять лет любой может изменить свое решение. Обдумай это. Самас Кул переходил на сторону лича на сезон или два. Ярпилл и сейчас является его союзницей. Половина тарчионов прыгают туда–обратно, словно лягушки. Во имя Бездны, я сомневаюсь, что даже Нимия останется верна совету, если решит, что ей выгоднее будет переметнуться к личу, и где тогда окажутся наши предпочтения и принципы?

– Подумай о другом, – произнес Барерис. – Посмотри, чего ты сейчас достиг. Наша госпожа и остальные зулкиры обошлись с тобой хорошо. Теперь ты командуешь Грифоньим Легионом, а твои карманы набиты золотом.

– Я к этому не стремился. Мне и так жилось неплохо. Если они хотят вознаградить меня, я бы предпочел, чтобы их наградой стало уважение. Уважение к моему мнению и опыту, – Аот слегка покачнулся на заборе.

– А, теперь понял. Они оскорбили тебя, не прислушавшись к твоему совету. Но буду с тобой откровенен – я не могу однозначно утверждать, что ты был прав, а они ошибались.

– Как и я, но я чувствую это. В прошлом пару раз мне уже удавалось предугадывать подобные вещи. Мы полагаем, что перехитрили врага, но это не так. У стен Крепости Сожалений произойдет что–то ужасное, и в тот момент я бы предпочел оказаться как можно дальше оттуда.

– Болтай, что хочешь, но я‑то знаю, что ты не трус, – произнес Барерис.

– И ты прав. У меня есть кое–какое мужество, по крайней мере, я на это надеюсь. Но из–за чего я должен рисковать своей жизнью? Долгое время я думал, что сражаюсь для того, чтобы спасти зеленый, изобильный Тэй моего детства, но оглядись вокруг – страна уже почти мертва, она растоптана армиями и отравлена боевой магией. Я не некромант и не хочу провести остаток своих дней, пытаясь оживить разлагающуюся оболочку, которая от неё осталась. И тебе этого делать не советую, – продолжил Аот. – Я понимаю, почему ты продолжаешь сражаться – чтобы отомстить за Таммит. Но судя по тому, что ты мне о ней рассказывал, она бы разрыдалась при виде того, что с тобой сделала твоя одержимость – бард, который поет только для того, чтобы убивать. Думаю, она бы хотела, чтобы ты оставил свою ненависть и горе позади и начал бы жизнь с чистого листа.

Он уже принял решение, осознал Барерис. Он оседлает Яркокрылую и исчезнет в небесах, даже если я откажусь за ним последовать.

И это станет катастрофой. За прошедшие годы Аот стал одним из самых прославленных героев Юга. Потерять его само по себе окажется достаточно плохо, а без наездников на грифонах, которые, скорее всего, последуют за своим капитаном, у них попросту не останется ни единого шанса.

Барерису придется его остановить.

– Ты знаешь меня слишком хорошо, – произнес он, вплетая в свой голос магию. – Да, мною движет ненависть, обратное утверждать не буду. Но в отношении нашей родины ты судишь чересчур пессимистично. Что магия сломала, то она сможет и починить. Прежний Тэй снова возродится, если мы дадим ему такой шанс – голубые небеса, изобильные поля, растянувшиеся на целые мили торговые караваны и все остальное.

Веки Аота задрожали. Он потряс головой, словно стремясь прочистить мозги от царившей в них путаницы.

– Ну, полагаю, это возможно. Но чтобы мы застали этот расцвет…

– Мы должны победить в этой войне как можно быстрее, – произнес Барерис. – Прежде, чем она ещё сильней отравит землю, воду и воздух и опустошит сельскую местность. С этим согласен и я, и зулкиры, и поэтому они хотят нанести сокрушительный удар в предоставленную Сзассом Тэмом брешь. Ты же видишь, что это разумно, разве нет?

– Верно, – слегка невнятно признал Аот. – Я понимаю, понимаю и то, что они хитры и умны, а я – единственный, кто не согласен с их решением. Просто… – он не смог завершить свою мысль.

– Если ты понимаешь это, тогда помоги! Исполни свой долг. Останься со мной и с остальными нашими товарищами. Если мы победим, ты разделишь с нами триумф и все, что за ним последует. Если же нет, то, по крайней мере, весь остаток твоей жизни не будет отравлен мыслями о предательстве и о том, что твоя отвага и доблесть, вероятно, могли что–то изменить.

– Фастрин Копатель сошел с ума, – произнес Зеркало голосом, похожим на гулкий стон. Барерис обернулся, и Аот, несмотря на свой легкий транс, тоже. За эти годы они привыкли к тому, что призрак постоянно маячит где–то поблизости, но он разговаривал так редко, что его реплики все ещё заставали их врасплох. – Он хотел всех уничтожить, – продолжил Зеркало. – Кто–то сражался, кто–то убегал, но это не имело значения. В конце концов он настиг и тех, и других. Но я рад, что предпочел вступить в бой.

Барерис раздраженно поджал губы. Зеркало нечасто вспоминал что–то из своей настоящей жизни, и эта краткая история совпадала с тем, что барду однажды рассказал могильный ползун по имени Быстрый Удар, но дело было не в этом. Хотя призрак, казалось, советовал быть мужественным, по его словам выходило, что любого, кто осмелится выступить против архимага вроде Сзасса Тэма, может ожидать лишь гибель. Это, скорее всего, только укрепит сомнения Аота и разрушит влияние барда.

Но боевой маг вздохнул и произнес:

– Наверное, мне стоит согласиться. В конце концов смерть настигнет всех нас, верно? Если не в обличье амбициозного лича или свихнувшегося волшебника, то в каком–нибудь другом. Так что с тем же успехом можно остаться со своими товарищами и последовать за избранным тобою флагом, как бы он со временем не обтрепался и не полинял.

Плечи Барериса обмякли от облегчения. За этой эмоцией скрывалось гораздо более слабое чувство, неясное и раздражающее – возможно, стыд, – но оно быстро исчезло.

– Вот теперь передо мной тот Аот, которого я знал все эти годы.

Аот фыркнул.

– Ага, Аот–дурак, – звякнув кольчугой, он соскользнул с забора. – Пошли назад и закончим с этой поркой.

* * *

За всю историю своего существования Крепость Сожалений, окруженная двойным кольцом стен и расположенная на холме на краю отвесного обрыва, называемого Первым Откосом, никогда не была взята штурмом, и все разумные люди полагали, что так останется и впредь. И все же Нулар Зурн, кастелян этой гранитной цитадели, стоявший на зубчатой стене и через подзорную трубу изучавший приближавшееся войско, почувствовал укол беспокойства.

Не из–за величины осаждающей армии. Да, она была огромна – многочисленные войска, темным пятном выделявшиеся на равнине, размерами намного превосходили силы, находившиеся в распоряжении любого отдельного тарча или магического ордена, ведь Сзасс Тэм стремился объединить их все под своей властью. И не из–за того, что лич собственной персоной находился где–то в рядах своей орды. Его беспокоила природа войск, состоявших под командованием архимага.

В Тэе всегда существовали отряды нежити – Легион Зомби, ужасающие воины и так далее, и за тридцать пять лет службы Нулару пришлось привыкнуть к подобным созданиям. Но он никогда не видел, чтобы столько неупокоенных собирались в одно время и в одном месте. Между рядами иссохших и порой лишенных глаз лиц ехали закрытые повозки, которые окружала неестественная тьма. Там находились существа, не выносившие дневного света. Хотя орда все ещё была довольно далеко, ветер доносил трупную вонь, и Нулар задался вопросом, как отрядам живых воинов лича удается терпеть соседство с подобными тварями.

Нулар обвел взглядом дорогу. Без подзорной трубы его солдаты не могли разглядеть приближавшуюся армию так же детально, как и он, но они видели достаточно, чтобы почувствовать себя неуютно. Это читалось на их лицах.

– Где же наше гостеприимство? – спросил он достаточно громко, чтобы его голос смогли услышать на стенах. – Что ж вы стоите и молчите – к нам гости пожаловали! Поприветствуйте же их!

Кровавый орк–сержант с покрытой шрамами шкурой, брызжа слюной, проревел душераздирающий боевой клич. Через мгновение к нему присоединились остальные воины, орки и люди, хотя голоса последних и сравниться не могли с воплями их свинорожих товарищей. Их крики почти затерялись в поднявшемся шуме.

Когда гул стих, все они заметно приободрились. Сержант повернулся к Нулару.

– Лорд! Их первые ряды уже находятся в пределах досягаемости наших катапульт.

– Полагаю, это так, – произнес Нулар, – но погоди немного. – Зулкиры обещали ему быстро разобраться с этой осадой, но на случай, если они ошиблись, он не хотел бездумно разбрасываться ресурсами вроде камней для катапульт и стрел для баллист.

– Смотрите! – прокричал кто–то.

Нулар опять устремил взгляд вперед. С запада на открытое пространство между армией Сзасса Тэма и крепостью проскакала дюжина всадников. Они устремились к воротам, спасая свои жизни.

Лучники Сзасса Тэма отреагировали через секунду или две, и в воздухе засвистели стрелы. Нулар ожидал, что люди и лошади падут, но вместо этого все наездники, за исключением двоих, просто лопнули, словно мыльные пузыри. Кастелян понял, что это были иллюзии, призванные отвлечь внимание противника.

Ещё больше стрел устремилось к настоящим наездникам, но все они пролетели мимо, не причинив им вреда. На всадников было наложено и второе защитное заклинание. Нулар осознал, что у этих идиотов и правда был шанс добраться до крепости невредимыми.

– Откройте калитку! – прокричал он.

Зазвучали голоса, передавая его команду. Затем из пятна тьмы в середине вражеской орды в воздух взмыла огромная тень и полетела на всадников.

Её силуэт был неясным и расплывчатым, но Нулару она показалась похожей на огромную летучую мышь.

– Застрелите эту тварь! – крикнул он. – Где наши волшебники?

Послышался скрип луков, щелканье арбалетов, и в воздух поднялась туча стрел. Некоторые из них попали в цель, но не смогли пробить шкуру похожей на летучую мышь твари. Перегнав всадников, она развернулась, чтобы оказаться с ними лицом к лицу. От её головы к ним заструилась магическая энергия, выглядевшая, как рябь в воздухе.

Нулар вздрогнул, ожидая, что те вот–вот окажутся уничтожены, но у этих двоих в запасе остались и другие трюки. Внезапно всадники и лошади исчезли и вновь появились на несколько ярдов ближе к замку. Перемещение через пространство позволило им избежать атаки твари, а тот участок земли, где они находились мгновением раньше, покрылся льдом.

Теневая летучая мышь обернулась, чтобы снова отыскать своих жертв. Развернувшись в седле, один из всадников направил на неё свой жезл, и пламя, сорвавшееся с его наконечника, охватило одно из крыльев твари. По её телу пробежала судорога, и она начала падать.

Но вскоре чудовищу удалось расправить крылья и восстановить равновесие, и оно снова устремилось к всадникам. Однако те к тому времени уже успели добраться до крепости. Нулар услышал стук захлопнувшейся за ними калитки.

Летучая мышь взлетела выше, чтобы заглянуть через крепостную стену. Но, даже если она и подумывала о продолжении охоты, вид множества готовых к бою солдат, священников и магов, которые поспешно наводили на неё оружие, должно быть, заставил её изменить свое мнение. Развернувшись, тварь устремилась обратно к остальной части армии Сзасса Тэма. Легионеры встретили её отступление радостными криками и потоком оскорблений.

Нулар по лестнице спустился во двор. К тому времени, как он там оказался, новоприбывшие уже спешились, откинули плащи, под которыми обнаружились алые мантии, и припали к бокалам с вином, поднесенными им слугами. Отставив их в сторону, они поприветствовали его.

Тот из всадников, у которого на поясе висел жезл, был неестественно толст для мулан. У другого мага, обладателя острых, высокомерных черт лица, не хватало пальцев на правой руке. Они оба тяжело дышали, а их посеревшая кожа блестела от пота.

– Господа? – спросил Нулар. – Вы в порядке?

– Будем в порядке, – ответил Красный Волшебник с искалеченной рукой. – Ночное крыло – то существо, что нас преследовало – окружено ядовитым облаком, но сейчас, когда оно улетело, болезненные ощущения должны вскоре пройти. Моего товарища зовут Со—Кехур, а я – Мутот. Нас послал Хезасс Нимар.

– Он велел нам отправиться вдвоем, – тяжело дыша, прохрипел Со—Кехур, – в надежде, что хотя бы одному из нас удастся успешно проскользнуть мимо врагов и добраться до вас.

– Какое же послание он передает?

– Менее чем в дневном переходе к северу отсюда тарчион и его армия беспрепятственно переправились через Лапендрар, – произнес Мутот. – Некромантам об этом неизвестно. Правитель продолжит наступление и ударит в нужный момент, объединившись с силами остальных наших союзников, которые приближаются с севера и востока.

– Рад это слышать, – произнес Нулар. По правде говоря, он был поражен тем, что печально известный своим непостоянством Нимар действительно решил ввести свои войска в бой. – Для меня большая честь считать вас моими гостями. Если вы, конечно, не хотите снова попытаться проскользнуть мимо армии Сзасса Тэма.

– Нет уж, спасибо, – отказался Мутот. – Лучше мы побудем здесь, в безопасности.

* * *

Дмитра Фласс знала, что была не самой сильной иллюзионисткой в Тэе. Именно своим политическим навыкам и ведущей роли в противостоянии Сзассу Тэму она была обязана избранием зулкиром Иллюзии после смерти Митреллан. Или, возможно, зная, что Сзасс Тэм попытается убить любого, кто займет её место, никто, у кого была хотя бы капля мозгов, не решился претендовать на эту должность.

В любом случае, хватало ли её навыков для этого или нет, Дмитра была зулкиром, а, учитывая, какими сильными ритуалами сопровождалось вступление в эту должность, только зулкиру была под силу та задача, что стояла перед ней сейчас. Поэтому она и сидела в темной, поскрипывавшей повозке, временно служившей заклинательными покоями, и долгими бессонными часами напролет зачитывала заклинания. Круг её подчиненных творил магию вместе с ней. Их окружали вспышки света, шепоты и звон, в окружающем воздухе танцевали волны жара и холода, необоснованные ощущения и проявления нереальности. Но эти волшебники могли сменять друг друга. Ей же, как единственному центру сложной и огромной магической системы, приходилось исполнять свои обязанности постоянно.

Эта система включала в себя не только тех, кто находился в этом фургоне. Среди маршировавших легионов Элтаббара было множество подобных экипажей. Если кому–нибудь, кто был способен летать, удалось бы взглянуть на них сверху, и у него хватило бы мозгов и знаний для того, чтобы соединить их воображаемыми линиями, то эти линии сложились бы в магический символ. Среди армий Туратароса и Пиарадоса тоже ехали подобные повозки. Все их пассажиры объединили усилия ради того, чтобы разведчики и предсказатели Сзасса Тэма не смогли обнаружить врагов, окружавших их войско с флангов и тыла.

Закончив одно длинное заклинание, Дмитра сделала вдох, чтобы начать следующее, когда кто–то прикоснулся к её плечу. Повернувшись, она увидела Маларка. На миг случайный обрывок иллюзии раскрасил его брови радужными чешуйками.

Осторожно, чтобы не внести дисбаланс в созданную ею структуру, она перестала подпитывать её своей магией. Пусть и недолго, но какое–то время та сможет продержаться и без её непосредственной поддержки.

– Уже полдень? – спросила Дмитра, почувствовав, насколько огрубело и пересохло её горло.

– Да, – ответил Маларк. – Как вы и приказывали. – Он предложил ей бокал воды.

Она была холодной – приятный сюрприз, учитывая обстоятельства. Должно быть, Маларк убедил какого–нибудь волшебника охладить её магическим способом. Она жадно осушила бокал.

– Также у меня есть еда, – произнес шпион. – Изюм, сушеные абрикосы, хлеб и мед…

– С него и начну, – произнесла она, и он подал ей серебряный поднос. – Известно ли, – продолжила Дмитра после первого укуса, – удалось нам добиться успеха?

Шпион пожал плечами.

– Мои агенты сообщают, что, судя по всему, Сзасс Тэм понятия не имеет о нашем приближении, и прорицатели уверяют, что у него нет возможности узнать об этом. Учитывая, что я не владею их искусством, у меня нет выбора, кроме как положиться на их компетентность. Но, думаю, им стоит доверять. В конце концов, весь орден Иллюзии сообща работает над тем, чтобы скрыть от него наше приближение.

– Ты прав, – сказала она, – этого должно быть достаточно, но ты не знаешь Сзасса Тэма так же хорошо, как я. Он гений и превосходно владеет всеми школами волшебства. Так удалось ли нам спрятать все наши армии от его взора, или же этот наездник–рашеми оказался прав, и мы поступили опрометчиво?

Маларк улыбнулся.

– Капитан Фезим почувствовал бы себя польщенным, если бы узнал, что вы вспоминаете его слова, хотя вряд ли его обрадовало то, что вы называете его рашеми. Что же касается ответа на ваш вопрос, могу лишь сказать, что во время войны ни в чем нельзя быть уверенным, особенно тогда, когда имеешь дело с таким врагом, как Сзасс Тэм. Тем не менее, гений он или нет, вы уже доказали, что способны противостоять ему на равных, когда это действительно имеет значение. Так что я доверяю вашему суждению и думаю, что вы должны поступить так же.

– Благодарю, – произнесла она, почувствовав к нему прилив симпатии. Собирать и оценивать информацию было непросто, особенно если этим приходилось заниматься, находясь в рядах марширующей армии. Она не требовала от Маларка одновременно продолжать выполнять свои обязанности и ехать возле её повозки, охраняя её, пока она была уязвима, приносить ей еду и воду и успокаивать её измученные нервы. Эти задачи он взвалил на себя добровольно. Как и всегда, он делал все возможное, чтобы помочь ей, и при этом не клянчил земли и выгодные должности, как остальные прихлебатели.

– Когда мы уничтожим Сзасса Тэма, – произнесла Дмитра, – я назначу тебя тарчионом или дам тебе любую другую должность, какую только пожелаешь.

– Кое–кто будет против, учитывая, что я не мулан и даже не тэец.

– Подавятся. Я за свои слова отвечаю – любую.

Маларк склонил голову.

– Вы оказываете мне честь, но давайте обсудим это после окончания войны. Сейчас все, чего я хочу – это оказать вам всю посильную помощь в уничтожении как можно большего количества ваших врагов.