Текст книги "Нежить"

Автор книги: Ричард Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Как только нам станет известно все о фальшивках Спрингхилла, – продолжил он, – мы можем попытаться выяснить, с какой целью он их распространял. Одна из причин очевидна. Он направлял отряды в ловушки или туда, где они никак не могли повлиять на ход нашего противостояния, и вдобавок сеял враждебность и подозрения в рядах офицеров. Но он также стремился увести наши силы с равнины, через которые пролегает дорога, ведущая от Третьего Откоса к Тралгардской крепости.

Самас Кул, чьи дрожащие щеки были испачканы крошками сахарной глазури, проглотил кусок теста.

– Недавно армия Сзасса Тэма отступила в Верхний Тэй. Из вышесказанного можно сделать вывод, что они готовятся снова спуститься вниз.

– В чем нет особого смысла, – произнес Лазорил. – Лич отвел войска, так как катастрофа у крепости Сожалений ослабила его сильнее, чем нас. Разумеется, с тех пор он при содействии Спрингихилла сдерживал нас и сумел доставить нам немало неприятностей, но этого явно недостаточно, чтобы баланс сил снова сместился в его сторону.

– Соглашусь, – произнес Неврон. – Однако… – он перевел взгляд на Нимию Фокар.

Оказавшись в центре всеобщего внимания, тарчион Пиарадоса почувствовала себя неуютно. Неудивительно. Её отступление из Дельхумида оказалось одним из самых серьезных просчетов, допущенных за несколько последних десятков дней.

Она прочистила горло.

– Моя воздушная разведка подтвердила, что Сзасс Тэм собирает войска вокруг Тралгардской крепости.

– Возможно, – сказал Лазорил, – некроманты просто хотят взять эту дорогу под свой контроль, ведь, если мы захотим последовать за их войском, нам волей–неволей придется ею воспользоваться.

– Сомневаюсь, – произнесла Дмитра. – Для этой цели вполне хватало и того гарнизона, что уже находился в Тралгардской крепости.

Нахмурившись, зулкир Зачарования сложил свои длинные бледные пальцы пирамидкой.

– Предположим, ты права. Тогда какова же цель Сзасса Тэма?

– Скорее всего, Элтаббар, – произнесла Дмитра, очевидно, имея в виду столицу своего тарча. – Он уже неоднократно пытался взять его штурмом. Этот город мешает его солдатам свободно покидать Верхний Тэй и возвращаться обратно и представляет угрозу для любых вражеских отрядов, сражающихся к югу от него.

– Элтаббар сможет выдержать ещё одну осаду? – спросил Неврон. Демон, дух войны, заточенный в висящем у него на шее амулете, при мысли о подобной битве принялся безостановочно шевелиться. От его возбуждения бронзовый амулет нагрелся, а по психической связи, соединявшей его с хозяином, пробежала дрожь.

– Недолгую – возможно, – произнесла Дмитра. – В прошлом году урожай оказался столь скудным, что нам не удалось запасти достаточно провизии, а некроманты, как и раньше, наверняка запустят в озеро лацедонов, и рыбачить станет небезопасно. Но я в любом случае не хотела бы, чтобы дело до этого дошло. Я бы предпочла напасть на них, пока они будут спускаться с гор.

– Потому что дорога там узкая, – произнесла Тессалони Канос, – и пройти по ней одновременно смогут лишь небольшие группы, – Высокая даже по меркам мулан, правительница островного тарча, известного, как Алаор, была привлекательной женщиной с полуприщуренными, глубоко посаженными зелеными глазами и обветренной кожей. Она являлась лучшим адмиралом Тэя и носила пластинчатую броню с множеством украшений из жемчуга, кораллов и резных раковин, а в её татуировках тоже прослеживались водные мотивы.

Одарив Тессалони улыбкой, Дмитра кивнула.

– Так и есть. Конечно, было бы лучше, если бы некромантам пришлось карабкаться в гору, но у нас все равно окажется тактическое преимущество.

Самас Кул хмыкнул, и его щеки затряслись.

– А что насчет того плана об изоляции Верхнего Тэя со всеми его легионами? Он был мне по душе.

Лазорил поджал губы.

– Сомневаюсь, что он сработает, если они любой ценой решат спуститься вниз. Конечно, если мы отбросим их назад…

– Все будет в порядке, если дороги, соединяющие плато Рутаммар с лежащими ниже землями, окажутся уничтожены, – сказал Самас. – Я уже думал над этой проблемой. Воплотители смогут послать сквозь скалы волну вибрации и тем самым их разрушить, а заклинатели – вызвать орду элементалей земли.

– Но мы этого делать не станем, – произнес Неврон. – В текущих обстоятельствах мы не отважимся замахиваться на нечто столь грандиозное, и, соответственно, рискованное. Если считаешь, что эта идея хороша, то можешь попытаться воплотить её в жизнь со своими преобразователями. Превратите склоны, на которых проложены дороги, в воздух. Только потом не надо ныть, если вместо этого ваша магия обратится на вас самих и уничтожит твоих подчиненных.

Самас недовольно надул губы.

– Хорошо, раз считаешь, что это нецелесообразно, я отзываю свое предложение.

– Вопрос, на который мы должны ответить, – произнес Неврон, – таков. Почему Сзасс Тэм решил действовать подобным образом именно сейчас? С чего он взял, что это сработает? Неужели он думает, что его армия может незамеченной спуститься по Третьему Откосу?

Аот Фезим поднял руку.

Хотя наездник и провалил попытку ареста Маларка Спрингхилла, именно он и обнаружил факт предательства шпиона. Неврон полагал, что в целом он был менее бесполезен, чем большинство собравшихся в покоях совета слабаков и недоумков.

– Да, капитан?

– Уверяю вас, Ваше Всемогущество, некроманты видят наших воздушных разведчиков. Они понимают, что нам известно об их планах. Они надеются на то, что отряды из крепости Сожалений сумеют опередить нас и первыми окажутся у начала дороги, а если им это не удастся, они ударят по нам с фланга, когда мы завязнем в бою с основной частью их войск.

– Понятно, – произнес Лазорил. – И все же, зачем прибегать к столь сложной уловке именно сейчас? Не мог же Сзасс Тэм так быстро восстановить численность своей армии.

– Отчаяние? – предположила Дмитра. – Теперь он слабее, чем когда–либо с момента начала войны, а Элтаббар – большой город. Захватив его, он сможет уничтожить жителей и превратить их в ходячих мертвецов, чтобы возместить свои потери.

Лаллара издала неприятный смешок.

– Разве ранее в этом году мы не пели ту же песню? Какое счастье, какое счастье, наконец–то лич, движимый нетерпением, отчаянием или чем–нибудь ещё, просчитался. Давайте соберемся с силами и сокрушим его. Вот только вышло все не совсем так. Мы попались в ловушку, и от полного разгрома нас спасло только появление голубого пламени.

– Я, как никто другой, знаю, насколько он умен, – произнесла Дмитра. – Но мы не должны бояться попыток переиграть его или, если подвернется подходящая возможность, перейти к решительным действиям.

– Я и не боюсь, – резко бросила Лаллара. – Но мы потеряли много солдат у крепости Сожалений, и ещё больше наших людей погибло в последующей кампании, которую сорвал твой прислужник. Возможно, настало время занять оборонительную позицию и подкопить силы.

– А тем временем уже лето настало, – произнесла Дмитра. – По сути, вы говорите о том, чтобы и этот год окончить ничем. Очередной серией мелких стычек – а ведь в это время Тэй голодает, а некроманты продолжают укомплектовывать свои легионы воинами, которые не нуждаются в пище. Страна пылает и разваливается на куски, и мы не делаем ровным счетом ничего, чтобы обуздать процесс уничтожения, потому что слишком заняты войной, которую не в силах довести до конца.

– Мы не знаем, – произнес Самас, – сколько ещё времени будет буйствовать голубое пламя и трястись земля. Все это может завершиться хоть завтра.

– А, может, и нет.

– Я думаю, – произнес Неврон, – нам стоит позволить Сзассу Тэму растратить свои и без того дефицитные ресурсы на попытку захвата Элтаббара, которая наверняка окажется провальной, – и в том маловероятном случае, если это будет не так, потеря города, по крайней мере, ударит по Дмитре больнее, чем по всем остальным. – Тем временем мы вернем себе остальную часть тарча, разорим Дельхумид и, если это окажется необходимо, отобьем этот город обратно.

– Я согласен, – произнес Лазорил.

– Как и я, – ответила Лаллара. – Давайте хоть раз в жизни воздержимся от глупостей.

Самас Кул кивнул.

– Восстановив порядок на севере, мы сможем кинуть все наши силы на армии Верхнего Тэя и крепости Сожалений.

Как Неврон и ожидал, Зола Сетракт и Кумед Хапрет поддержали точку зрения большинства. Если повезет, то это означало, что с этого момента его голос стал в совете решающим, и он одарил Дмитру злорадной ухмылкой. В ответ она лишь слегка покачала головой, словно снисходительно говоря ему, что он ведет себя глупо, беспокоясь о подобных пустяках, когда важнее всего было то, являлось ли принятое ими решение верным или нет.

На миг его охватили дурные предчувствия, но вскоре они развеялись. Их решение было верным. Это она ошибалась, а, даже если и нет, их статусы и могущество никогда не имели отношения к каким–либо дискуссиям.

– Кажется, план у нас есть, – произнес он. – Остается лишь…

Ифегор Нат, плечи и голову которого окружал ореол желтого пламени, поднялся с места.

– Я уже объяснял, – произнес он. – Воля Огненного Владыки состоит в том, чтобы продолжать неустанно уничтожать некромантов.

– Такова и наша цель, – произнес Неврон, – но действовать мы обязаны осмотрительно.

– Если окажется, что мы упустим возможность сокрушить легионы Верхнего Тэя…

– Они погибнут под стенами Элтаббара, – сказал Неврон. – Итак. Ваше Всемогущество, мы всегда уважали вашу мудрость, но правители Тэя сказали свое слово. Соответственно, ваша роль состоит в том, чтобы определить, какую именно помощь может оказать нам ваша церковь.

– Моя роль тоже в этом состоит? – прозвучал сардонический мужской голос. Повернув голову, Неврон увидел встающего Димона.

Реплика тарчиона застала его врасплох. Ифегор Нат, по крайней мере, являлся главой церкви, которая оказывала бесценную помощь в борьбе с некромантами. Можно было понять, если не простить, что иногда он обращался к зулкирам как к равным. Димон же являлся священником иной веры и занимал более низкое положение, а его военный ранг обязывал его подчиняться совету. С его стороны было чрезвычайно неосмотрительно заговаривать с зулкиром в таком дерзком тоне.

– Будь я на твоем месте, тарчион, – произнес Неврон, – то сел бы обратно и прикусил язык.

– Нет, – произнес Димон. – Это вряд ли.

– Будь по–твоему, – произнес Неврон. С этими словами он высвободил дьявола, заключенного в серебряном кольце на его большом пальце, словно сокольничий, отпускающий в воздух ястреба.

Это существо являлось адвеспой, черной осой размером с медведя. Её морда представляла собой чудовищную пародию на женское лицо, а нижняя часть туловища была покрыта алыми полосками. Её крылья зажужжали так быстро, что их очертания смазались, и даже остальные зулкиры вжались в кресла. Эта тварь устремилась через длинный красный стол, и её отражение на его поверхности скользнуло вслед за ней.

Но Димон и не думал сжиматься от страха. Вместо этого бледный священник, на бритой голове которого виднелись переплетения голубых вен, рассмеялся и вскинул руку в черной латной рукавице.

Этот жест казался бессмысленным, ведь существу столь проворному, как адвеспа в полете, не составило бы никакого труда увернуться. Но каким–то чудом Димону все же удалось схватить её за то место, где её голова соединялась с грудной клеткой, и остановить.

Когти адвеспы впились в его лицо и тело, разрывая одежду. Брюшко твари, словно маятник, принялось раскачиваться вперед и назад, и жало раз за разом вонзалось в грудь священника.

Не прекращая смеяться, Димон продолжал сжимать своего противника, пальцы его погружались все глубже и глубже в плоть. Наконец тварь содрогнулась, и он отдернул руку. Уродливая женская голова адвеспы с усиками и жвалами отделилась от туловища, которое рухнуло на столешницу, разбрызгивая вокруг жидкий ихор.

Худощавая муланская фигура Димона стала массивней, ее окутали потоки тени. Будь обстоятельства иными, Неврон решил бы, что таким образом проявляется действие яда напоминавшего осу демона. Но тьма окрасила не только разодранную плоть священника, но и его одеяния, а все инфернальные пленники заклинателя завопили – кто от ужаса, кто от безумного экстаза.

Через несколько мгновений Димон целиком превратился в тень, хотя Неврон мог различить блеск его глаз, драгоценностей, что теперь украшали его перчатку, и неподвижные очертания ставшей доспехами одежды.

– Узнаешь ли ты меня? – спросил тарчион. Какие–то нотки в его голосе, который был мягким и сочным, резали слух.

Неврон сделал вдох.

– Вы – Бэйн, Повелитель Тьмы, – он поднялся, но не поддался малодушному желанию склониться или опуститься на колени, хоть благоразумие требовало именно этого. Уже давно он решил, что не пристало истинному архимагу унижаться ни перед кем и ни перед чем, включая самопровозглашенных богов. Какую бы сильную ненависть он ни питал к Сзассу Тэму, в этом вопросе он был с ним солидарен.

– Да, это так, – произнес Бэйн. – Вы, маги, неплохо постарались, чтобы защитить свою цитадель от гостей из мира духов, за исключением тех, которых вызвали сами, но вам не под силу остановить бога, и связь с моим верным служителем позволила мне с легкостью сюда проникнуть, – он потер висок – висок Димона – как человек, ласкающий собаку.

– Чему мы обязаны честью вашего визита? – спросил Неврон.

– Меня утомила ваша унылая маленькая война, – произнес Черная Рука. – Идут бои, один год сменяет другой, а страна, которую сотворили мы, божества тьмы, для того, чтобы она правила всем востоком, приходит во все больший и больший упадок.

Лазорил поднялся со своего места. Его алая мантия была испачкана брызгами чернильно–черной крови адвеспы.

– Великий Повелитель, мы делаем все, что в наших силах, чтобы разрешить этот конфликт.

– Значит, ваши силы просто жалки – произнес Бэйн. – Семеро архимагов против одного, семь магических орденов против одного, богатый и густонаселенный юг против бедного и малолюдного севера, но за эти десять лет вы так и не смогли одержать победу над Сзассом Тэмом.

– Все не так просто, – произнес Лазорил. – На данный момент у нас нет зулкира Прорицания, вдобавок маги каждого ордена переходили… – он осекся, осознав, что сейчас не лучший момент, чтобы, как обычно, педантствовать и спорить по мелочам.

Дмитра поднялась на ноги.

– Великий, мы признаем справедливость ваших упреков. Скажите же, как нам следует поступить?

Бэйн улыбнулся. Неврон ощутил это, хотя ему и не удалось рассмотреть выражение его лица. В этой улыбке не чувствовалось непосредственной угрозы, но что–то в ней заставляло нервничать даже того, кто привык иметь дело с самыми омерзительными обитателями верхних миров.

– Ты уже знаешь, как, – произнес бог. – Ты сама предложила ответ. Сразитесь с Сзассом Тэмом, когда он покинет Верхний Тэй, и война закончится. Все северные тарчи сложат оружие, если их повелитель окажется убит.

Неврон почувствовал непривычную смесь досады и надежды. С момента вступления Дмитры в должность зулкира его раздражало её стремление занять место лидера. Когда обнаружилось предательство Маларка Спрингхилла, её компетентность оказалась под вопросом, и он воспользовался ситуацией, чтобы сбросить её с пьедестала и самому утвердиться на главенствующей позиции.

Но лишь на один приятный миг. Вмешательство бога снова вознесло её на вершину. Неврон читал это в выражениях лиц остальных зулкиров. Несмотря на все их высокомерие, появление в покоях божества, которое рекомендовало им изменить свое решение, впечатлило даже их.

И не было толку пытаться плыть против течения, особенно в том случае, если оно может принести их к победе.

– Лорд Бэйн, – произнес Неврон. – Уверен, что говорю от лица всех нас – мы исполним вашу волю и молим вас о том, чтобы вы одарили нас своим благословением и помощью.

– Где бы один человек ни проливал кровь другого, – произнес Бэйн, – там вы меня найдете.

Тьма, из которой состояло тело Черной Руки, рассеялась, и Димон снова стал самим собой. Пока он был одержим, нанесенные адвеспой раны не кровоточили, но сейчас из них хлынула кровь, и он начал заваливаться вперед. Ударившись головой о край стола, он рухнул на пол.

Позвякивая своими черно–белыми украшениями, Зола Сетракт передвинула свой стул, чтобы получше рассмотреть упавшего священника.

– Он мертв, – произнесла она, и Неврон решил, что, хотя зачастую от неё было мало толку, её познаний в некромантии в любом случае хватало, чтобы утверждать это наверняка.

* * *

Аот с Барерисом и Зеркалом провели все утро на разведке, осматривая дорогу, по которой предстоит двигаться отрядам. Наконец они опустились на летающий остров, чтобы немного передохнуть. Наездники спешились. Аот заглянул за край парившего в воздухе обломка земли и камня и обвел взглядом расстилавшийся внизу ландшафт. Землю испещряли глубокие трещины и горные хребты, а вдалеке вздымались искривленные тонкие каменные спирали. Легионы совета, неспособные передвигаться по воздуху, были вынуждены с трудом ползти по этой пересеченной местности, напоминая колонну муравьев. Даже своими измененными пламенем глазами боевой маг не смог заметить на земле никаких иных признаков движения.

Он думал, что за последние десять лет вдосталь насмотрелся на то, как его родина превращается в пустошь, но он ошибался. То, что он наблюдал сейчас, была пустошь, увиденная сквозь призму кошмара.

– Кажется, что эта война уже подошла к своему печальному итогу, – пробормотал Аот. – Либо боги затеяли свою собственную схватку, которая разрушает мир. Мы похожи на армию призраков, обреченных вечно скитаться по пустыне.

Барерис, светлые пряди волос которого развевались на ветру, улыбнулся.

– Тебе стоит оставить мрачные полеты воображения нам, бардам.

Аот хмыкнул.

– Я едва оклемался после приступа безумия. Имею же я право побыть в сентиментальном настроении.

– И то верно. И все же, пусть война ещё продолжается, вскоре все будет кончено. Ты же говорил, что сам Бэйн обещал нам это.

– Да, но он не высказался напрямую, не утверждал, что победа окажется на нашей стороне, и даже не сказал, что окажет нам более весомую поддержку. Все, что он сделал – это убил собственного жреца, перед этим использовав его в качестве карнавальной маски. Когда он появился среди нас, меня охватил трепет – а ты бы на моем месте испытывал иные эмоции? Но я все равно понятия не имею, можем ли мы ему доверять.

Барерис покачал головой.

– Хотел бы я его увидеть. Уверен, это вдохновило бы меня на написание целой дюжины песен. Но, раз уж ты не веришь в Черную Руку, верь в Коссута или в нас самих.

– Думаешь, наши силы столь впечатляющи? Армия, направляющаяся сюда, велика, но прошлым летом она была куда больше.

– Важно лишь то, хватит ли нам сил, чтобы одолеть Сзасса Тэма. И, несмотря на все твое ворчание, думаю, ты тоже понимаешь, что победа может оказаться на стороне южан. В ином случае зачем бы нам торчать тут и подвергать свои жизни опасности? Ты же думал о бегстве, и, если честно, когда Таммит ко мне вернулась, я тоже.

– С того момента, как мое зрение восстановилась, я находил множество причин, чтобы остаться, но не уверен, какая из них в действительности сыграла ключевую роль. Возможно, я здесь до сих пор лишь потому, что такова моя судьба.

– Или, возможно, твои магические глаза заглянули в будущее и увидели тарчиона Аота, развалившегося на золотом ложе в окружении наложниц, которые угощают его абрикосами.

Губы Аота изогнулись в улыбке.

– Возможно, – он невольно оценил попытку друга поднять ему настроение.

И он полагал, что Барерис и в самом деле является его другом. Он позволил ему остаться в Грифоньем легионе, чтобы избежать лишней болтовни, но никогда не думал, что опять когда–либо почувствует себя с бардом так же непринужденно, как и раньше. Но прошло совсем немного времени, и он снова стал относиться к нему по–прежнему.

Может быть, причина была в том, что с момента возвращения Таммит Барерис, казалось, и правда превратился в иного человека. Или, возможно, Аоту просто недоставало умения цепляться за старую ненависть и злобу. Даже продолжая служить под руководством Нимии, он не испытывал недовольства. Он не доверял ей, но так было и раньше.

Он издал смешок.

– Возможно, в том, что мне твердили всю жизнь, есть доля правды. Возможно, я и в самом деле не чистокровный мулан. Я уж точно сделан из иного материала, чем Неврон и Лаллара.

Барерис склонил голову.

– Что ты имеешь в виду?

– Неважно. Ты готов?

Они полетели вперед. Далеко на востоке виднелась полоса голубого пламени.

* * *

Барерис очнулся от самого ужасного из своих кошмаров, того, в котором он снова обезглавливает Таммит и разбивает её голову на куски.

На миг он опять превратился в себя прежнего, озлобленного и опустошенного, но затем вспомнил, что теперь Таммит была с ним. Его дыхание выровнялось, сердцебиение успокоилось, и он перевернулся на другой бок, чтобы посмотреть на неё.

Но её не было.

Армия достигла Туратароса к полудню. Часть города лежала в руинах. Его некогда кишевшие народом загоны для рабов, магазины и караван–сараи по большей части пустовали. Голод и болезни оставили свой отпечаток на лицах встречавшихся на улицах людей. Но город продолжал существовать, и от этого на душе становилось легче. Он не был стерт с лица земли голубым пламенем или разрушен землетрясением.

Барерис снял комнату в таверне. Под подобострастной угодливостью владельца этого заведения скрывалось упорное стремление нажиться на посетителях, предлагая им всевозможные услуги за немеряную цену – точь–в–точь как в прежние времена. Барерис нашел это ободряющим. Прежде чем провалиться в пучину сна, он решил, что не солгал Аоту, сказав, что их родина до сих пор жива. Они ещё смогут её спасти.

Однако сейчас ему в голову не пришло никаких утешительных мыслей. Наоборот, когда он обнаружил отсутствие Таммит, его охватили дурные предчувствия.

Бард сказал себе, что для тревоги нет никаких оснований. Таммит была ночным созданием. Вполне логично, что ей могло надоесть лежать рядом с ним, пока он спал.

И все же он инстинктивно чувствовал, что её необходимо отыскать. Он оделся, застегнул пояс с оружием и из его кармана достал пучок шерсти ищейки. Зажав его в руке, он сотворил магический пасс, пропел заклинание и принялся поворачиваться вокруг.

Когда он оказался лицом к юго–западу, то почувствовал что–то вроде безболезненного укола, вызванного магией. Она находилась в той стороне, и это означало, что она покинула пределы таверны. Миновав ряды храпевших в общей комнате легионеров, он тоже вышел на свежий воздух.

Селунэ уже покинула небеса, звезды скрывала завеса облаков, и улицы были практически полностью погружены во тьму. Барерис тихо пропел ещё одно заклинание, чтобы наделить себя совиным зрением, но увидел только какого–то мужчину в драной одежде, скорее всего, попрошайку. Он куда–то бежал. Внезапно сзади на него обрушилась тень, швырнув на землю. Темная фигура подняла голову, показалось алебастрово–бледное лицо, ранее скрытое длинными черными прядями волос, и Барерис узнал Таммит. Она тут же по–паучьи взлетела вверх по стене дома. Попрошайка с диким видом огляделся вокруг, но её не заметил. Судя по его виду, он вообще довольно слабо осознавал, что с ним происходит. Трясясь и всхлипывая, он поднялся на ноги и продолжил свой бег. Таммит устремилась вслед за ним, держась на расстоянии.

– Стой! – крикнул Барерис. – Оставь его!

Обрушившись на попрошайку, Таммит обхватила его сзади. Бедолага попытался вырваться, но она продолжала вонзать свои тонкие бледные пальцы в его тело, пока его не парализовало от боли. Через плечо своего пленника она уставилась на Барериса и спросила:

– Что–то не так?

– Ты не должна причинять ему вред, – произнес бард. – Он – подчиненный зулкиров, а не один из бунтовщиков Сзасса Тэма.

– Он – бедняк–рашеми, а я – капитан легионов совета. Я могу сделать с ним все, что захочу, никто мне и слова не скажет.

Он знал, что она права, но видеть её такой было невыносимо.

– Ты тоже некогда была бедной рашеми и сама подверглась подобному обращению.

Она рассмеялась, обнажив удлинившиеся клыки.

– Тем больше причин отныне быть змеей, а не кроликом.

Он уставился в её темные блестящие глаза.

– Пожалуйста. Сделай мне одолжение, отпусти беднягу.

Одарив его пылающим взглядом, она оттолкнула мужчину в сторону. Он споткнулся, вновь обрел равновесие и спешно рванул прочь.

– Спасибо, – Барерис подошел к ней. – Если тебе нужна кровь, то, пожалуйста, я в твоем распоряжении, – в предчувствии того, что может произойти далее, его горло кольнуло.

– Нет. Это небезопасно. Лучше даже не подходи ближе и не дотрагивайся до меня.

Он продолжал к ней приближаться.

– Ты не причинишь мне вреда. Однако, если моя кровь тебе не по вкусу, в твоем распоряжении все наши пленники.

Таммит покачала головой.

– Тебе не понять. Дело не в том, что я испытываю жажду. Я хочу охотиться.

Очевидно, она также хотела играть со своей добычей, как кошка с мышью, а закончиться эта игра не могла ничем, кроме убийства бедолаги, но он оставил это наблюдение при себе. Он не желал своими упреками усугублять её муки совести.

– Скоро мы вступим в бой. У тебя будет предостаточно кандидатов на роль жертвы.

– Проблема в том, что я хочу убивать.

– Для меня это не проблема. Мы признали, что оба изменились, но также сошлись на том, что все ещё можем любить друг друга.

– Ты веришь в это, потому что на самом деле ты ничего не понимаешь. Ты думаешь, что внутри я все та же девушка, которую ты любил в юности, что жажда крови – это что–то вроде лихорадки, которая охватывает меня время от времени, и, когда это происходит, её можно обуздать. Но вампир – это и есть моя истинная суть. Все, что напоминает тебе о прошлом, все человеческое во мне – это лишь поверхность, подобная глазури на горшке. Именно поэтому, когда Аот оказался в опасности, я поняла, что мне на это просто наплевать. Лучше мне уйти, пока я не причинила тебе боль.

– Нет, – он взял её за руку. Она вздрогнула, но не отстранилась. – Тот факт, что ты не хочешь мне навредить, и показывает, кто ты есть на самом деле.

– На самом деле я мертва. Мы, кого называют нежитью, в каждый миг своего существования ощущаем это бремя, неважно, как бы мы ни старались убедить себя в обратном, сколько бы крови мы ни пили и как бы отчаянно ни старались симулировать чувства и побуждения смертных.

– Не мертва – просто изменилась, и после окончания войны мы весь Фаэрун перевернем вверх дном, но найдем способ вернуть тебя в прежнее состояние. Скорее всего, ответ нас ждет в одном из гримуаров Сзасса Тэма. В любом случае, сколько бы времени на это ни ушло, я буду рядом и помогу тебе справляться с твоими желаниями, и ты мне ничего не сделаешь. Мы будем вместе. Мы будем счастливы.

Всхлипнув, она обвила его руками.

– Я стану твоей смертью.

Он провел рукой по её волосам.

– Мне лучше знать.

* * *

Дмитра пробормотала слова силы и, представив большого грифона с алым мехом и медного цвета оперением, начала творить его с помощью магии. Этим она проявляла уважение по отношению к наездникам, которым предстоит сопровождать её в небесах. Никто не может отрицать, что они его заслужили. Воины Грифоньего Легиона отважно сражались на протяжении десяти лет, о чем свидетельствовали их поредевшие ряды и исхудавшие, осунувшиеся лица выживших.

Из–за проблем с магией заклинание начало искажаться. Силуэт прозрачного, частично материализовавшегося грифона потерял форму, одна нога и крыло его стали короткими, словно культи. В воздухе разлился запах нечистот, и Дмитра почувствовала, как равновесие сил нарушилось. Это ощущение было похоже на то, словно у неё внезапно разболелся зуб.

Она произнесла заклинание с большим напором, повелевая космосу склониться перед её волей. Алый грифон снова обрел правильные очертания, стал непрозрачным и начал двигаться. Он встряхнул крыльями, и его перья зашуршали.

Дмитра вспрыгнула ему на спину, и он устремился в воздух. Её телохранители последовали за ней.

В качестве приятного разнообразия сегодня погода была почти безоблачной, а в небесах сияло солнце. К западу возвышался Третий Откос, на котором находилась Тралгардская крепость, стены и орудийные башни которой охраняли вившуюся вверх по скалам дорогу. Некоторые из отрядов Сзасса Тэма – скорее всего, зомби и живые орки, те, кто мог переносить солнечный свет, хотя и не любил его, начали по ней свой долгий спуск.

К югу в полной боевой готовности стояли войска из крепости Сожалений. Совет расставил свою пехоту в форме квадрата с тремя сторонами, одна из которых была обращена лицом к концу извилистой дороги, вторая – к противникам на равнине, а задачей третьей было помешать воинам из крепости обойти их с фланга. Внутри этого квадрата ожидали резервные отряды, большую часть которых составляла кавалерия. Они готовились устремиться туда, где понадобится их помощь.

Дмитра посмотрела на Аота Фезима. Воспользовавшись небольшим заклинанием, чтобы разделявшее их расстояние не мешало беспрепятственно общаться, она спросила:

– Что думаешь?

Аот заколебался.

– Ну, Ваше Всемогущество, кое–что действительно не может не радовать. Мы смогли достигнуть начала дороги и выстроиться в боевую формацию раньше, чем некроманты закончили свой спуск, и войска из крепости Сожалений не успели вовремя закрепиться на позиции впереди нас. Вдобавок здесь ещё можно вести бой. Голубое пламя, которое оставило бы после себя горные хребты и расселины в земле, обошло эти земли стороной.

– Чему же ты не рад? – спросила она.

– В идеале не хотелось бы, чтобы враг ударил сразу с двух сторон, – Аот пригладил оперение на шее своего грифона. – Вдобавок, когда воины Верхнего Тэя станут спускаться по дороге, у них окажется преимущество в высоте, как у людей на крепостных стенах. Они смогут обрушить на нас ливень стрел и заклинаний.

Дмитра улыбнулась.

– Так напомни–ка мне ещё разок, почему выбрать это место в качестве поля боя было хорошей идеей.

– Потому что так сказали вы, Ваше Всемогущество, а появившийся бог подтвердил ваши слова.

– Верно. Но есть ли у тебя иные причины надеяться на лучшее?

– Да. Числом мы превосходим врага, и среди войск Верхнего Тэя будет не так много лучников. Стрелки–нежить существуют, но все–таки большинство созданных некромантами тварей больше подходят для ближнего боя. И, учитывая, что они пойдут в атаку ночью, чтобы задействовать все свои силы, на определенном расстоянии темнота будет мешать целиться даже оркам или ужасающим воинам. Вдобавок, – продолжил Аот, – пока они будут спускаться, мы их немного потреплем. Мои наездники на грифонах частично возьмут эту задачу на себя. Перед нами у этих ублюдков не будет преимущества в высоте. И, как мне сказали, вы, Красные Волшебники, также приложите все силы, чтобы затруднить им спуск. Вы вызовете град и ветер, а посланные вами демоны будут разрывать на части крадущихся гулей.