Текст книги "Нежить"

Автор книги: Ричард Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

* * *

Бардовские способности Барериса уже иссякли, и у него осталась лишь одна стрела. Он принялся осматривать землю в поисках подходящей цели.

Атаковать туманное чудовище было не лучшей идеей. Похоже, даже магия не способна причинить ему никакого вреда, хотя оно выглядело таким бесформенным, что судить об этом оказалось сложно. Если кому–то и удавалось ранить эту тварь, нанесенный ей урон, скорее всего, компенсировался тем, что она постоянно поглощала жертву за жертвой и увеличивалась в размерах.

Он заметил натягивающего тетиву орка. Судя по тому, где он стоял, этот орк был из гарнизона крепости Сожалений. Следуя примеру остальных своих товарищей, он держался подальше от туманного чудовища. А, когда армия южан стала отступать назад перед неумолимым наступлением твари и ряды солдат смешались, он со своими соратниками принялись расстреливать тех, кто оказывался в пределах их досягаемости.

Прежде чем орк успел прицелиться, Барерис выстрелил. Острие вонзилось в шею воина чуть выше плеча. Пошатнувшись, он спустил тетиву, и стрела его ушла «в молоко».

Другой орк завопил, указывая на барда пальцем, и с земли в него устремилось целое облако стрел. Подняв одно крыло и опустив другое, Танцор повернул и уклонился в сторону. Но одна стрела вырвала перо из крыла грифона, и Барерис осознал, что его питомец был вымотан не меньше, чем он сам.

Он подумал, что настало время отступить, но не смог заставить себя отдать Танцору нужную команду. Пока – нет. Он не улетит, пока не убедится, что ситуация на самом деле была совершенно безнадежна. Бард заставил своего питомца подняться выше, чтобы окинуть взглядом поле боя.

Из облака бормочущих и рыдающих лиц, размером не уступавшего самой армии, вырастали отростки, которые хватали южан и растворяли в себе, хотя Барерис не был уверен, нуждался ли в этом монстр. С тем же успехом он мог и дальше просто плыть вперед, поглощая и уничтожая легионеров совета. Внутри его туманного тела шагали вооруженные топорами и копьями ужасающие воины, которые уничтожали любого, кто было достаточно удачлив или силен, чтобы остаться в живых после прикосновения чудовища.

Внезапно по огромной туше твари прошла дрожь, туманная масса взбурлила и начала сжиматься, оголяя ряды марширующих зомби и скелетов. Достигнув размеров колеблющейся точки, она исчезла полностью.

Барерис пораженно покачал головой. Возможно, после исчезновения этой твари у южан все же будет шанс на победу.

Но он ошибся. Бард окинул взглядом поле боя, и в нем умерли последние остатки надежды.

Легионеров совета осталось слишком мало, они были неорганизованны и пали духом. Все, что они хотели – это как можно быстрее скрыться с поля боя. В свою очередь в спустившемся с плато войске Сзасса Тэма было просто немыслимое количество нежити. Объединившиеся с солдатами крепости Сожалений стройные боевые ряды северян теперь окружали войска совета сразу с трех сторон.

Аот был прав, не доверяя Бэйну. Совет потерпел поражение, и его сторонники были вынуждены спасаться бегством до тех пор, пока взошедшее солнце не вынудит их преследователей снизить темп. Скорее всего, до этого времени смогут дожить лишь те, кто имел лошадей или был способен передвигаться по воздуху.

Барерис был рад, что в число последних входила и Таммит. Молясь о том, чтобы она оставалась жива и каким–то образом сумела отыскать его до наступления рассвета, он развернул Танцора на юг.

Глава 10

4 элеинта—16 марпенота, год Голубого Пламени

Самас Кул подцепил ножом кусок колбасы из оленины, поднес его к носу и принюхался к исходящему от него острому аромату. Его желудок свело, и он осознал, что вообще не чувствует голода, несмотря на то, что уже наступил полдень, а после второго завтрака у него и крошки во рту не было. Это было необычно, и он удивился, как удивился бы, если бы опустил взгляд на свои руки и обнаружил, что они стали зелеными.

Похоже, именно сокрушительное поражение прошлой ночи послужило причиной его потери аппетита. А больше всего – тот ужасный миг, когда он отважился выйти из строя, чтобы расправиться с состоявшей из тумана тварью.

Ему не слишком–то хотелось это делать, но он понял, что подобная задача могла оказаться по плечу лишь зулкиру. Ни действия менее высокопоставленных красных волшебников, ни Пылающих Жаровен, которые поливали тварь потоками пламени, не возымели ни малейшего эффекта.

Поэтому он воззвал к своей силе и попытался превратить её в огромную глыбу камня. Но она не поддалась. Более того, в ответ она потянулась к нему и обволокла его темной бурлящей массой. В этот ужасающий миг Самас почувствовал, что и тело, и разум его вот–вот растворятся в небытии. Он с трудом смог активировать магию татуировки, чтобы перенестись в Центральную Цитадель.

Сразу же после этого там появилась Лаллара, постаревшая и выглядевшая скорее потрясенной, нежели сварливой, и другие Красные Волшебники, способные перемещаться через пространство. Если все они тоже покинули поле боя, значит, битва и впрямь была проиграна. Не то, чтобы Самас и раньше сильно в этом сомневался.

Хмурый Неврон вошел в покои Совета и занял свое место за столом. Он последним прибыл на это совещание, в котором, как они единогласно решили, не будет принимать участия никто, кроме самих зулкиров. Но и они присутствовали не в полном составе. Место Дмитры Фласс, как и место Ярпилл, осталось пустым. Никто не знал, что с ней произошло, но она не вернулась в Безантур вместе с остальными своими подчиненными.

– К делу, – прорычал Неврон. – Сегодня утром я вызвал к себе верховного священника Бэйна, думая, что он предоставит мне какие–нибудь объяснения по поводу вчерашних событий. Этот сукин сын выражает свои сожаления. Утверждает, что заболел.

На тонких губах Лазорила промелькнула тень мрачной усмешки.

– Звучит правдоподобно. Учитывая, что живет он в огромном храме, где ж ему отыскать целителя?

– Что это может означать? – спросил Самас.

– Либо он боится моего гнева, – произнес Неврон, – либо считает, что может без каких–либо последствий игнорировать мои приказы.

– Когда его, вопящего, притащат к тебе твои дьяволы, – сказала Лаллара, – сам у него спросишь.

– Надеюсь, этот день настанет, – ответил ей Неврон. – Но на данный момент у нас есть более насущные проблемы. Что за новое чудовище натравил на нас Сзасс Тэм?

Зола Сетракт прочистила горло. Её черно–белые украшения звякнули.

– Вместе со своими помощниками я изучала гримуары и записи, добытые наездниками на грифонах в убежище существа, известного нам под именем Ксингакс, – произнесла она. – В одном месте там встречается описание подобного монстра, хотя, кажется, сам Ксингакс не имел намерений его создавать. Он думал, что задача эта сама по себе будет непростой, а контролировать эту тварь окажется ещё сложнее.

– Однако, – произнесла Лаллара, – несмотря на нынешнее плачевное состояние магии, Сзасс Тэм, очевидно, осмелился предпринять такую попытку.

– Да. Ксингакс называл этого монстра «частица сновидения».

Самас фыркнул.

– Частица – не самое подходящее слово для описания чего–то настолько большого и опасного.

– И правда, – согласилась Зола. – Тем не менее, это так. Эта сущность похожа на кричащего во тьме, который представляет собой нескольких слившихся воедино духов. Частица сновидения – это сотни ночных кошмаров, соединенных вместе и пропитанных магией смерти. Это чудовище поглощает любых обладающих разумом существ и в результате увеличивается в размерах.

– У меня сложилось верное впечатление относительно его полной невосприимчивости к магии? – спросил Лазорил.

– Не совсем, – ответила Зола. – Хоть мы и способны его увидеть, оно не является физическим объектом во всех смыслах этого слова. Даже самый обыкновенный призрак бесплотен и поэтому частично неуязвим, а это существо вдобавок обладает и иной защитой. И, учитывая состояние магии… – она пожала костлявыми плечами, и её ожерелья с браслетами звякнули друг о друга.

– Повезло нам, – произнес Самас, – что вчера оно исчезло. Может, в следующий раз у Сзасса Тэма не получится создать подобную тварь или же она выйдет из–под его контроля. Может, она его даже сожрет.

Зола вздохнула.

– Мне жаль, но частица сновидений никуда не делась. Это существо способно свободно перемещаться между физическим планом и неким подпространством, чем–то вроде измерения снов, как я понимаю. Когда Сзасс Тэм решил, что более не нуждается в его помощи, то попросту отослал его туда.

– Чтобы он не вышел из–под контроля и не натворил бед, – произнес Неврон. – Подобным образом заклинатели запечатывают элементалей в кольцах и бутылках. Я понимаю, о чем речь. Итак, из твоих слов следует, что лич в любой момент способен снова призвать эту тварь, а с каждым следующим убийством она будет становиться все больше и сильнее.

– Боюсь, что так и есть.

– Нам сопутствует просто невероятная удача, – произнесла Лаллара. – У нас нет ни зулкира Прорицания, ни зулкира Иллюзии, а ведь это единственные школы магии, которые занимаются сновидениями. Ярпилл перешла на сторону лича, а Дмитра пропала. Подозреваю, что и она последовала примеру главы прорицателей. Не забывайте, в свое время она была первой приближенной лича, и ей же принадлежала идея принять бой у подножья скал.

– И её поддержал бог, – заметил Лазорил.

– Уверен? – спросила его Лаллара. – Дмитра является зулкиром Иллюзии. Возможно, она обманом заставила нас поверить в то, что с нами говорит Черная Рука.

– Надеюсь, это не так, – ответил Лазорил. – Ведь тогда окажется, что против нас выступает не один зулкир, а трое. Но давайте вернемся к новому слуге лича. Среди нас больше нет специализирующихся на сновидениях магов, но есть та, кто разбирается в нежити.

Зола поджала губы.

– Если вы, Ваше Всемогущество, хотите знать, известно ли мне, как остановить это существо, вынуждена ответить вам – нет.

Лаллара фыркнула.

– Зола Сетракт опять села в лужу. Просто поразительно.

– Есть шанс, – произнес Лазорил, – что, раз уж эта тварь является некой разновидностью нежити, наши священники смогут уничтожить или, по крайней мере, ослабить её.

– Не стоит на это рассчитывать, – вмешался Неврон. – Я видел, как Ифегор Нат с кругом своих подчиненных попытались сделать это, но потерпели неудачу. Хоть я на дух не выношу этого высокомерного сукина сына, у нас нет и не было жреца сильнее него.

– Мы в ордене Ограждения, – сказала Лаллара, – можем попытаться создать охранное заклинание, способное удержать чудовище. Хотя то, что эта тварь может перемещаться между измерениями, намного усложняет задачу.

– Возможно, – произнес Лазорил, – сейчас настало время задуматься, а стоит ли игра свеч.

Неврон смерил его сердитым взглядом.

– Ты предлагаешь именно то, о чем я подумал?

– Поверь, без особого желания, – произнес зулкир Зачарования. – Но кому–то все равно придется это сказать. Мы потеряли большую часть своих легионов.

– У нас остались и другие войска, – возразил Неврон.

– Которые находятся слишком далеко, чтобы остановить движущуюся на юг орду нежити, и, в любом случае, их слишком мало, чтобы эта задача оказалась им по плечу. Ведь каким–то образом Сзассу Тэму удалось сотворить ещё одну огромную армию, хоть это и казалось невозможным. И создается впечатление, что, в отличие от нас, он со своими некромантами все же отыскал способ снова заставить заклинания работать должным образом. Короче говоря, сейчас все преимущества находятся на стороне лича

– Да плевать, – бросил Неврон.

– А мне плевать на твою гордость, – ответил Лазорил. – Но я не собираюсь погибнуть, пытаясь отвоевать свой титул в государстве, которое уже практически уничтожено. Нет, если наше положение действительно безнадежно.

– Может, Сзасс Тэм предложит нам условия капитуляции? – спросил Самас.

Лаллара рассмеялась.

– Сейчас, когда победа уже у него в руках? Да ты и глазом не успеешь моргнуть, как он выпотрошит тебя и скормит твою жирную тушу гулям.

– Даже если бы он и согласился проявить милосердие, – произнес Лазорил, – я предпочту комфортную жизнь в изгнании, нежели служение ему.

Неврон покачал головой.

– Я не сдамся.

Но в первый раз за все долгое время их знакомства Самас услышал в голосе заклинателя оттенок неуверенности и сомнения.

– Незачем принимать решение прямо сейчас, – произнес Лазорил. – Пока мы ещё можем продолжать поиски способа переломить ситуацию. Но на всякий случай стоит также подготовиться к бегству. Утешает лишь то, что, какие бы ресурсы ни находились в распоряжении лича, кораблей у него точно нет, а некоторые виды нежити не способны пересекать открытые водные пространства.

– Хорошо, – сказал Неврон. – В твоих словах есть смысл. – Он перевел сердитый взгляд обратно на Золу, изучая её, и поджал губы. Дотронувшись до вытатуированного на своей ладони омерзительного рыла, он что–то негромко прошептал.

За креслом заклинателя возникло существо с рогатой бараньей головой, похожее на зараженного сатира. Его изможденное тело покрывали открытые раны, алые глаза слезились, а во рту виднелись острые клыки. Его змеиный хвост хлестал в разные стороны, царапая пол шипастым наконечником. В четырехпалых руках монстр сжимал большое копье. Повинуясь жесту Неврона, он повернулся к Золе.

Некромантка вскочила на ноги.

– Что вы делаете?

– Это всего лишь булезу, – произнес заклинатель. – Далеко не самый сильный тип демона. Настоящему зулкиру не составит никакого труда с ним расправиться.

Наставив на волшебницу копье, танар’ри бросился вперед.

Зола выкрикнула слово силы и взмахнула рукой, творя магические пассы. Отделявшее её от булезу пространство наполнилось изгибающимися струями тьмы. Наткнувшись на них, демон забуксовал на месте, словно животное, запутавшееся в зарослях ежевики. Зола схватилась за амулет из кости и оникса.

Булезу исчез из пут своей призрачной ловушки и материализовался прямо позади волшебницы. Почувствовав это, она начала поворачиваться, но не успела. Высоко вскинув копье, демон пронзил её насквозь. Зола упала. Набросившись на неё, он принялся когтями раздирать её тело, пожирая ошметки плоти. Украшения на её содрогающихся руках и ногах звенели, вторя хрусту костей.

Сглотнув, Самас задался вопросом, удастся ли ему нагулять аппетит хотя бы к ужину.

– Если это и правда конец, – произнес Неврон, – то будь я проклят, если встречу его в компании беспомощных слабаков, претендующих на то, чтобы быть соправителями наших разрушенных владений.

Самас заметил, что Кумед Хапрет сделался мертвенно–бледным.

* * *

Если война и научила жителей Тэя хоть чему–то, так это тому, что под покровом тьмы могли таиться самые разнообразные чудовища. Именно поэтому, прежде чем приблизиться к стенам Мофура, Аот окружил себя и Яркокрылую жемчужным магическим светом, а к наконечнику копья привязал развевающееся знамя Грифоньего Легиона.

И все равно с зубчатых стен в него полетели арбалетные болты. Один из них с силой ударил его в плечо, но не смог пробить кольчугу.

– Барерис! – крикнул он. У барда лучше получалось вести переговоры на большом расстоянии.

– Не стреляйте! – крикнул тот. – Мы сражаемся на стороне совета. Присмотритесь к капитану Фезиму повнимательней и вы сами все увидите.

В воздух поднялось ещё одно облако снарядов, и Яркокрылая издала злобный пронзительный вопль.

– Убирайтесь! – выкрикнул в ответ кто–то.

Направив грифониху прочь от стен, Аот взмахом копья приказал своим подчиненным последовать его примеру. Они приземлились рядом с Высокой Дорогой около конных всадников и солдат, вместе с ними бежавших на юг с поля боя. Грифоны были так измотаны, что даже не пытались покушаться на лошадей. Те же пребывали в гораздо более плачевном состоянии. Кони стояли, низко опустив головы, многие из них страдали от ран. На глазах Аота один из скакунов завалился набок, сбросив седока, содрогнулся и затих.

Во время полета овевавший боевого мага ветер помогал ему сохранять ясность мыслей, но, оказавшись на земле, он внезапно почувствовал, что вымотан настолько, что вот–вот свалится с ног. Он воспользовался магией одной из татуировок, чтобы прочистить голову. По его телу прокатился поток энергии. Это помогло, но не слишком. Он уже использовал эту уловку чересчур много раз.

– Что–то не так? – спросил возглавлявший колонну всадников рыцарь. Аот попытался вспомнить имя и звание этого человека, но не сумел.

– Да, – произнес он. – Аутарч города, очевидно, не желает нас впускать.

– Но он должен! – воскликнул рыцарь. – Теперь, когда стемнело, твари Сзасса Тэма снова пустятся за нами в погоню.

– Знаю, – ответил Аот. – Мы с Барерисом переговорим с ним. – Заметив на обочине клен, он отрубил одну из веток с растущими на ней листьями, чтобы использовать её в качестве белого флага. Вместе с бардом они направили своих грифонов к северным городским воротам. Зеркало, который выглядел, как вооруженный длинным луком орк, сделался видимым и устремился вслед за ними.

Когда они подошли достаточно близко, чтобы Аоту не пришлось орать во всю глотку, чтобы быть услышанным, на зубчатой надвратной стене появилась группа людей. Неверного света факела, который нес один из них, не хватало, чтобы осветить их полностью, но Аоту с его измененными пламенем глазами не составило труда разглядеть всех новоприбывших.

Одним из них был Драш Рурит, аутарч города. Аот встречался с ним раз или два. Костлявый и высохший, он хромал и опирался на палку. Драш выглядел таким хрупким, что, казалось, в любой момент мог рухнуть под весом висевшего на бедре меча. Но в хищном изгибе его губ не было ни намека на слабость или старческую немощь.

Стоявший за ним тип оказался моложе. Судя по темной латной рукавице и украшавшим его одеяния изумрудам и черному жемчугу, он, должно быть, являлся верховным священником мофурского храма Бэйна. В отличие от Драша, который производил впечатление человека не слишком довольного, но твердо намеренного побыстрее разделаться с предстоящим ему неприятным делом, жрец ухмылялся и в открытую наслаждался ситуацией.

Остальные восемь мужчин являлись стражниками, часть из них носила форму городских патрульных, а на одежде остальных красовалась эмблема церкви Черной Руки – изображение сжатого кулака на фоне изумрудного пламени.

– Милорд аутарч, – произнес Аот, – не могу выразить, как я рад вас видеть. Очевидно, здесь имело место недопонимание. Мы сражаемся на стороне совета и служим одним и тем же господам. Со мной ещё несколько человек, и нам нужен кров и еда.

– Очень сожалею, – ответил Драш, – но Мофур ничем не может вам помочь. Город уже переполнен деревенскими жителями, которые бежали сюда, когда их дома были уничтожены во время землетрясений, пожаров голубого пламени либо боевых действий. В первую очередь мне приходится заботиться об их нуждах.

– Я все понимаю, – ответил Аот. – Но вы, по крайней мере, можете поделиться с нами колодезной водой и предоставить нам какую–нибудь улицу, где мы сможем переночевать.

– Боюсь, что мне придется ответить вам отказом.

– Ладно. Вы меня вынудили. Именем зулкиров я приказываю вам исполнить мои требования.

Верховный священник сплюнул.

– Есть лишь один истинный зулкир, и зовут его Сзасс Тэм.

Аот уставился на Драша.

– Этот жрец говорит и от вашего лица? Вы перешли на сторону лича?

– Я могу сказать лишь одно, – ответил старик. – Мне жаль, но в данный момент Мофур не может позволить себе предоставить вам убежище.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете.

– О да, – снова вмешался священник. – Неужели ты думаешь, что нам не известно о поражении армий юга? Известно! Повелитель Тьмы открыл своим прислужникам истину, и теперь мы можем быть уверены в том, что лич, согласно воле самого Бэйна, непременно одержит победу. Те, кто поможет приблизить наступление этого часа, восторжествуют, остальные же падут, и, когда Сзасс Тэм станет нашим повелителем, землетрясения прекратятся, а голубое пламя угаснет.

– Вы и правда считаете разумным прислушиваться ко всему этому бреду? – спросил Аот, обращаясь к Драшу. – Не стоит. Я своими глазами видел, как Бэйн появился на совете и одарил нас своим благословением. Южанам также покровительствует Коссут и остальные божества Тэя. Признаю, в этом бою мы и правда потерпели поражение, но такое случалось и раньше. Война ещё не окончена.

– Мне жаль, – произнес Драш, – но в данный момент Мофур ничем не может вам помочь. Желаю вам удачи в пути.

Шепотом, чтобы его не смогли услышать с ворот, Аот спросил Барериса:

– Сможешь ли зачаровать этого ублюдка, чтобы он нас впустил?

– Нет, – ответил бард. – Мои магические силы истощены. В любом случае, сомневаюсь, что мне удалось бы обмануть аутарча, учитывая, что за его спиной стоит священник, готовый отразить любое мое заклинание.

– Этого я и боялся. Проклятье, нам просто необходимо попасть внутрь, но я понятия не имею, как это сделать. У меня тоже не осталось ни одного заклинания. От рыцарей в сложившейся ситуации толку будет мало, учитывая, что их скакуны падают замертво прямо под ними. Грифоны находятся в лучшем состоянии и смогут перелететь через стену. Но, даже если бы они не были так вымотаны, наших наездников недостаточно, чтобы захватить город. У нас даже стрелы закончились.

– Забудь пока о городе. Давай возьмем ворота. Прямо сейчас. Втроем.

– Впятером, – поправила его Яркокрылая.

– Мы обнаружили себя совсем недавно, – продолжил Барерис. – Большинство городских стражников только–только вылезли из постелей. Да, они направляются к стенам, чтобы при необходимости встать на защиту города, но на место пока не прибыли. Нанесем удар, пока они ещё не готовы.

Зеркало, все ещё носивший личину орка с выступающими клыками, неодобрительно нахмурился.

– Мы стоим под этими воротами с белым флагом.

– Аутарч предал совет. Он не является человеком чести.

– Но мы являемся.

Нет, подумал Аот, мы – солдаты Тэя, а не последователи некоего древнего и бредового рыцарского кодекса. Хотя возражение призрака почему–то вызвало у него укол стыда.

– Если мы не попадем внутрь, наши товарищи умрут. Это соображение и вынуждает меня совершить преступление против того, что символизирует эта палка в моей руке. Но я не прошу тебя о помощи, если ты придерживаешься иного мнения.

Облик призрака изменился. Теперь он выглядел, как темное искаженное подобие Аота.

– Я останусь со своими братьями, а вину свою искуплю потом.

– Тогда к делу, – произнес боевой маг. С этими словами он бросил кленовую палку на землю, а измотанные грифоны взмахнули крыльями и взмыли в воздух. Зеркало, сжимая в руке меч, последовал за ними.

Кто–то из находившихся над воротами людей издал предупредительный вопль. В воздухе засвистели стрелы, и Яркокрылая напряглась, издав утробный рык. Равномерный ритм взмахов её крыльев нарушился. По соединявшей их мысленной связи Аот почувствовал, что переднюю лапу её пронзила боль.

– Я в порядке! – рявкнула она.

Они опустились на зубчатую крепостную стену. Клюв грифонихи вонзился в тело какого–то легионера. Повернувшись в седле, Аот проткнул копьем одного из солдат Бэйна. Судя по звукам, Барерис, Танцор и Зеркало тоже успели оказаться на крепостной стене и вступили в бой, но Аот был слишком занят, чтобы оглядываться.

Кто–то проорал боевой клич и бросился на него. Это оказался Драш Рурит, который отбросил трость и теперь сжимал в руках меч. Клинок окутывало болезненно–зеленоватое свечение. Возможно, именно находившаяся в нем магия и наделила старика такой силой и ловкостью – он двигался с грацией охотящегося кота.

Яркокрылая, уже сцепившаяся с ещё одним солдатом, не имела возможности повернуться к Драшу. Значит, Аоту придется рассчитывать только на свои силы. Сделав ложный выпад в голову, Драш попытался пронзить его грудь, и наездник парировал древком копья, почувствовав отдачу от инерции удара. В ответ он ткнул аутарча в живот, но Драш уклонился в сторону и снова перешел в атаку. Наконечник копья боевого мага сейчас находился у него за спиной, и он был абсолютно уверен, что сможет достать противника прежде, чем Аот успеет отвести свое длинное оружие обратно для следующего удара.

Но боевой маг попросту резко повел древко в сторону, используя копье в качестве дубинки. Стиснув зубы, он изо всех сил принялся толкать аутарча в бок, пока тот не потерял равновесие. Пошатнувшись он перевалился через амбразуру и упал со стены.

Сразу же после этого Аота атаковал городской стражник. Боевой маг вонзил копье ему в живот, и после этого у него наконец появилась возможность оглядеться вокруг.

Но открывшуюся ему картину нельзя было назвать особо воодушевляющей. Его товарищи успешно справлялись со своими противниками, но по стене к воротам уже бежали другие стражники, а ещё больше солдат находилось внутри города у подножья лестниц, готовые вот–вот взобраться наверх.

– Давай убьем тех, кто внизу! – предложила Яркокрылая.

– Полагаю, кому–то в любом случае придется этим заняться, – ответил ей Аот, и грифониха спикировала в толпу людей, пригвоздив к земле двоих или троих.

Она сражалась клювом и когтями, а боевой маг наносил удары копьем. Поначалу все шло неплохо, но внезапно вражеский клинок вонзился в переднюю, пострадавшую от стрелы лапу грифонихи. После этого она не смогла даже опираться на неё, не говоря уже о том, чтобы использовать её в бою.

На Аота также обрушился град ударов, и, хотя пока что броня защищала его от повреждений более серьезных, чем синяки, он понимал, что рано или поздно удача от него отвернется. Он слышал свое тяжелое дыхание, чувствовал жжение и тяжесть в груди. Каждый удар давался ему все труднее. Скользнув взглядом по окружавшим его вскинутым клинкам и искаженным яростью лицам, он решил, что его час наконец пробил. После все пережитых невзгод он с Яркокрылой погибнут под стенами грязного маленького торгового городишки, который вообще–то должен был находиться на их стороне.

Внезапно сзади появились какие–то темные существа. Они набросились на нескольких противников Аота, и он увидел, что это были огромные летучие мыши. Они впивались в людей когтями и клыками, и воины Мофура, которых это нападение застало врасплох, перестали атаковать боевого мага и принялись отряхиваться, пытаясь избавиться от кровососов.

В итоге все они либо упали замертво, либо пустились в бегство. Оставив их, летучие мыши закружились друг вокруг друга и превратились в бледную темноволосую женщину в черных доспехах. Слетев с надвратной стены, Зеркало встал рядом с нею.

Оставшиеся охранники увидели, что теперь перевес оказался не на их стороне, и тоже рванули прочь.

Таммит кивком указала на ворота.

– Давай их отопрем.

Аот слез с седла. Вдвоем они всем своим весом навалились на гигантский брус, и он со скрежетом начал смещаться в сторону. Охраняемые Яркокрылой и Зеркалом, они распахнули створки.

Аот кинул взгляд на стену над воротами. Судя по всему, кипевшая там схватка также подошла к концу, и, хотя отсюда он не мог разглядеть Барериса, боевой маг понял, что бард также одержал победу. Иначе уцелевшие стражники уже попытались бы прикончить находившихся на земле врагов и снова захлопнуть ворота.

– Труби в рог! – крикнул Аот, или, по крайней мере, попытался крикнуть. Его голос скорее походил на шепот.

Но, очевидно, Барерис все же его услышал. Он дал сигнал. Грифоны взмыли в воздух и двинулись по направлению к городу. По дороге застучали копыта – всадники также последовали их примеру.

Барерис, чей меч был весь покрыт кровью, спрыгнул со спины Танцора. Когда он увидел Таммит, глаза его широко распахнулись. Бросившись к ней, он заключил её в объятья.

– Я все ждал, когда же ты появишься. Если бы до утра ты меня не нашла, я бы повернул назад, чтобы тебя отыскать.

Наблюдая, как они прижимаются друг к другу, Аот ощутил укол зависти. Никогда в своей жизни ему не приходилось испытывать столь неистовой и яростной страсти, как та, которую Барерис питал к Таммит, а она – к нему. Единственной, к кому он чувствовал нечто подобное, была Чати, но она умерла много лет назад, и он полагал, что по этой причине в глубине души навсегда останется одинок.

Но, с другой стороны, ему не приходилось беспокоиться о том, что какая–нибудь из его случайных любовниц или шлюх вырвет ему глотку в порыве страсти, так что, возможно, одно другого стоило.

В любом случае, сейчас было не время об этом размышлять.

– Лучше бы нам уйти с дороги, – произнес он. – А то как бы рыцари нас не затоптали.

– Ага, – произнес Барерис. Они отошли в сторону.

– Я пыталась вас отыскать, – произнесла Таммит. – Но сейчас к югу направляется слишком много маленьких отрядов, некогда бывших частями нашей армии. Мне потребовалось немало времени, чтобы определить, в каком из них вы находитесь, в особенности учитывая то, что днем мне пришлось прятаться.

– Кроме нас, кто–нибудь из наездников уцелел? – спросил Аот.

– Да, я видела нескольких.

– Благодарение Огненному Владыке. И тебе спасибо – за то, что в нужный момент пришла мне на помощь.

– У меня не было выбора, иначе нам никогда не удалось бы открыть эти ворота, – произнесла вампирша, – Но… я и сама этого хотела. Мне было не все равно, – она говорила как человек, внезапно узнавший о себе что–то новое, хотя Аот не понял, чем это было вызвано.

Но прежде чем он успел задать ей вопрос, прибыли остальные члены его беглого отряда. Спустившись с небес, наездники на грифонах приземлились на крыши ближайших домов, а всадники въехали в ворота. Окинув взглядом лежащие на земле тела, предводитель рыцарей покачал головой и спросил:

– Что теперь?

– Возьмем, что нам нужно, и как можно быстрее, – произнес Аот. – Еду, воду, стрелы, свежих лошадей. Пусть каждый встреченный вами жрец или маг накладывает на вас все свои исцеляющие и восстанавливающие силы заклинания. А затем продолжим путь.

– Если бы нам удалось хоть немного поспать…

– Но это невозможно. Если за стенами появятся легионы Сзасса Тэма, в одиночку нам окажется не под силу отстоять город, а на помощь местных жителей рассчитывать не приходится. Поэтому у нас нет иного выбора, кроме как идти дальше. Привыкай. Скорее всего, подобный прием ожидает нас везде, или, по крайней мере, в любом месте, где есть святилища Бэйна.

* * *

Взмахивая крыльями, Тсагот в облике летучей мыши перелетел через стены Хурна, и его отряд, состоявший из вампиров, призраков и прочей способной летать нежити, последовал за ним. Стражникам хватило ума не открывать огонь.

Что же, иного он и не ожидал. Над городом развевались алые флаги с изображениями черных черепов, ясно различимые на фоне ночного неба из–за окутывавшего их магического свечения. Их, несомненно, пошили в большой спешке, и они не копировали ни одну из личных эмблем Сзасса Тэма в точности, но было вполне понятно, что горожане хотели этим сказать.