Текст книги "Убить Мертвых (ЛП)"

Автор книги: Ричард Кадри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Я сижу в постели

с Элис. Она курит и листает журнал.

– Вчера вечером кое-что произошло. Я встретил женщину.

– Знаю. Я мертва. А не слепа, дорогой.

– В том-то и дело. Ты мертва, но я всё равно ощущаю вину. Словно изменял тебе.

– Ты такой идиот. Вот почему я люблю тебя. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как мы в последний раз прикасались друг к другу, и я точно не умерла королевой-девственницей. В том смысле, что я ждала тебя и надеялась, но через какое-то время стало ясно, что ты не вернёшься. Девушка не может вечно полагаться на свою Волшебную Палочку Хитачи[217]217
  “Hitachi Magic Wand” – популярная марка вибратора.


[Закрыть].

– Ты всегда изменяла мне с техникой.

– Техника гораздо надёжнее мальчиков или девочек.

– Тебя не беспокоит то, что случилось?

– Ты жив, а я мертва. Конечно, не беспокоит.

– Спасибо. Такое ощущение, будто я выхожу из шестимесячного запоя. У меня в голове ещё не прояснилось.

– Ты и выходишь из запоя. Хочешь, открою тебе, в чём секрет жизни?

– Нет, пожалуй.

– Все в мире – Чарли. Фишка в том, чтобы понять, каким Чарли ты собираешься стать. Чарли Мэнсоном. Чарли Старквезером[218]218
  Чарльз Реймонд Старквезер (1938–1959) – американский убийца и грабитель (так называемый «неистовый убийца»), убивший 11 человек в Небраске и Вайоминге вместе со своей подругой Кэрил Фьюгейт.


[Закрыть]. Или Чарли и шоколадной фабрикой.

– Чарли Чаплином[219]219
  Сэр Чарльз Спенсер (Чарли) Чаплин (1889 – 1977) – американский и английский киноактёр, сценарист, композитор, кинорежиссёр, продюсер и монтажёр, создатель одного из самых знаменитых образов мирового кино – образа бродяги Чарли.


[Закрыть].

– Чарли Паркером[220]220
  Чарли Паркер (1920 – 1955) – американский джазовый саксофонист и композитор, один из основателей стиля бибоп. Наряду с Луи Армстронгом и Дюком Эллингтоном считается одним из самых влиятельных музыкантов в истории джаза.


[Закрыть].

– Чарли.

– Кто это? – спрашивает она.

– Дебил из «Цветов для Элджернона».

— «Дебил» – некрасивое слово.

– Откуда тебе, дебилу, знать?

– Как скажешь, Чарли Браун[221]221
  Один из главных персонажей серии комиксов, созданный Чарльзом Шульцем и впервые появившийся в комиксе 2 октября 1950 года. Чарли Брауна описывают как милого неудачника, обладающего бесконечной решимостью и надеждой, но который постоянно страдает от своего невезения.


[Закрыть].

– Я не Чарли Браун.

– Ни – это не просто река в Египте[222]222
  Игра слов. Denial и The Nile – «Динайл» и «Зе Найл». «Отказ» и «Нил». Шутливый способ сказать, что кто-то отрицает очевидные для других вещи, обычно, чтобы защитить себя от той боли, что причиняет эта правда.


[Закрыть], Чак.

– Я когда-нибудь говорил тебе, что в детстве мне показалось, что я видел ангела?

– Что случилось?

– Я опять оставил свой велик на газоне, и старик наорал на меня, чтобы я его убрал. Я вышел на улицу и увидел женщину, которая смотрела на меня с противоположной стороны улицы. Очень пристально. У неё была тёмная кожа и ярко-зелёные глаза. На секунду я подумал, что умер во сне, и она пришла забрать меня на Небеса, но она просто покачала головой, повернулась и ушла.

– Почему она так сделала?

– Мне кажется, она знала, кто я такой, и была там, чтобы сказать мне, что независимо от того, что я делаю, Небеса не заинтересованы.

Элис качает головой.

– Что за больной маленький ублюдок. Бедная твоя мама.

– Мама была хуже меня. Она повсюду видела ангелов. Она выискивала их, как другие соседские женщины искали распродажи два-по-цене-одного на складе алкоголя у автострады.

– Ангелы Чарли.

– Забудь. Ангелы Чарли – это три человека, и ни один из них не Чарли.

– Я хотела сказать, что твоя подружка Мейсон – это Чарли Мэнсон, но это слишком снисходительно для него. Он Чарли Гондон.

– Это именно то, кто он есть.

Она целует меня. Я ощущаю вкус сигареты, её губ и языка.

– Когда тебе показалось, что тем вечером ты видел Мейсона, это был не он. Но он продолжает тебя искать. Ты должен найти его первым.

– Я в самом деле с тобой разговариваю?

– Сомневаюсь. Не со всеми этими мёртвыми делами, и всё такое.

– Ага.

– Но это не значит, что я не могу сказать тебе реальные вещи.

– Например?

– Что грядёт что-то плохое.

– Что ты имеешь в виду?

– Что-то очень плохое.

– Она права.

Бриджит сидит в дверях спальни на одном из барных стульев Карлоса и одной из моих старых футболок чистит свой пистолет.

– Грядёт что-то плохое, – говорит она.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто помни, кто ты, – говорит Элис.

– О чём нахрен вы обе говорите? Почему все сны и пророчества так чертовски туманны?

– Потому что, тупая задница, если бы что-нибудь из них прямо сказало тебе, что грядёт, ты бы попытался остановить или изменить это. Есть вещи, которые невозможно остановить. Тебе просто нужно пройти через них. По крайней мере, с подсказкой ты сможешь узнать их, когда они произойдут.

– Если меня собьёт автобус, я уж точно это замечу. Но было бы гораздо полезнее, если бы вы сказали мне, когда убраться с дороги.

– Джеймс, ты много просишь, – говорит Бриджит.

– Иногда нужно, чтобы тебя сбили, – говорит Элис. – Это может помешать случиться чему-то ещё худшему.

– Теперь вы обе пытаетесь вывести меня из себя, но это ничего, потому что я ощущаю гораздо меньше вины, чем когда этот сон начался. Спасибо за это.

– До встречи, Чарли.

– Доброу ноц[223]223
  Спокойной ночи (чеш.).


[Закрыть], Сэндмен.

Едва проснувшись, я сбрасываю ногами простыню и скатываюсь с кровати. Я всё ещё голый после долгого душа, который принимал вчера вечером. Касабян пялится на меня со стола, его маленькие ножки зависли над клавиатурой.

– Доброе утро, солнышко.

– Ты чувствуешь какой-то странный запах?

– Нет. Да что с тобой?

Я знаю, что это у меня в голове, но, клянусь, я всё ещё чувствую, что весь провонял Бродячим.

– Ничего. Просто странный сон.

– Ну и хорошо. Оденься. Не хочу, чтобы твои причиндалы пялились на меня, пока я пытаюсь работать.

– Как только я добираюсь до жидкости для зажигалок, вчерашняя одежда сгорает дотла. Я нахожу пару джинсов, брошенных на спинку стула, и одну чистую сложенную футболку в ящике комода. Спасибо богам прачечной за сервис стирки-и-глажки.

– У тебя с прошлого вечера остались донатсы, но кофе остыл.

Смятый пакет с донатсами валяется на полу у изголовья кровати. Я открываю его, достаю один из традиционных и откусываю. Я не ощущаю вкуса. Я боюсь дышать, потому что могу почувствовать запах Бродячего. Иду в ванную, полощу горло и умываюсь холодной водой.

– Ты почти не разговаривал, когда вернулся вчера вечером. Ты не забавный, когда ложишься спать трезвым.

Пулевая рана в боку всё ещё выглядит довольно свежей. Она не болит, но к этому времени должна была уже превратиться в ещё один шрам. Надо будет спросить Аллегру про это. Если она разговаривает со мной.

Сажусь на кровать и доедаю остаток донатса. Теперь я вроде как чувствую его вкус.

– Что случилось вчера вечером? Когда вернулся, ты только ворчал, а затем всю ночь во сне бежал марафон. Снова гоняешься за кроликами, Лесси?

– Есть в Кодексе что-нибудь о Бродячих?

– Полно. А зачем?

– Думаю, я вчера вместе с подругой убил нескольких.

– Вот чем занимаются в Голливуде вместо аэробики? С кем охотился на гробовых жокеев?

– Только что с ней познакомился. Зовут Бриджит Бардо. Она вроде как актриса из Европы.

Касабян с минуту смотрит на меня.

– Ты что, издеваешься? Звезда «Космонавтов Содома» Бриджит Бардо?

– Понятия не имею.

– Ты должен её знать. У неё татуировка в виде ангела, которая начинается на животе, а крылья обнимают её и заходят за спину.

– Я не смотрел на её живот.

– Ох, чувак. Эта сцена с двумя другими цыпочками.

– Я не хочу слышать об этом от тебя.

– Нет, послушай. Все эти цыпочки-космонавтки уходят из космической программы и присоединяются к бродячему цирку. Они все одеты, как клоуны, только вместо носов у них дилдо…

– Тормози прямо сейчас и расскажи мне о Бродячих.

Он пристально глядит на меня. Если бы у него были обычные руки, он бы показал мне средний палец.

– Хотя бы добудь мне её автограф.

– Если пообещаешь не говорить о клоунской ебле, я попрошу её отксерить для тебя свою задницу.

– Думаешь, я могу с ней познакомиться?

– С ума сошёл? Она убивает Бродячих. Что она сделает с тобой?

– Я не зомби.

– Ты нежить. Она решит, что ты новая модель, которую только что изобрёл Люцифер.

– Ты вообще хоть что-то знаешь о зомби?

– Ага. Когда вытаскиваешь их позвоночник, они пахнут, как заброшенная скотобойня.

– Знаешь о позвоночниках. Уже начало есть. Что ещё ты хочешь знать?

– Всё. Но мне не нужна докторская диссертация. Просто дай мне версию для викторины.

– Ладно.

Он смотрит на меня.

– Ты в самом деле собираешься добыть мне её автограф?

– Божусь.

– Забудь. Расскажи мне о тех зомби вчера вечером.

– Они воняли. Они были тупыми. Они пускали слюни, хрюкали и пытались укусить нас.

Он кивает.

– Зеты и Зоты.

– Что?

– Профессиональный жаргон зомби. Они нули. Тупейшие из тупых. Не более чем рот с ногами. То, что большинство людей называют големами.

– Звучит так, что есть что-то ещё, помимо големов.

– Видишь? Кто сказал, что у тебя неспособность к обучению?

– Да, кто это сказал?

– Есть ещё один вид зомби. Лакуны. Лучше тебе с ними не встречаться.

– В чём разница?

– У лакун остались некоторые мозговые функции. Они могут говорить, ходить и самостоятельно одеваться. Ты можешь даже не заметить их в толпе. Но не приближайся настолько, чтобы почувствовать их дыхание. На самом деле, они не могут самостоятельно думать, но могут выполнять приказы. Ещё один факт – они злые. В старину их звали питомцами святого Георгия[224]224
  Святой Георгий считался покровителем и защитником не только домашних животных, но и хищников, особенно волков. Их иногда даже называли «псами» святого Георгия.


[Закрыть]: типа всё, что функционирует у них в чердаке – это речевые центры и мозги ящерицы. Из-за того, что они такие маленькие говнюки, их в основном используют для физической работы.

– Как Мейсон с Паркером.

– Именно. Обычно их не замечают, если только дэдхеды не устраивают войну за территорию, но иногда они зарабатывают тем, что сдают их в аренду или продают уличным бандам. Лакуны – практически идеальные убийцы.

– Как их убить?

– Как и других. Позвоночник.

– И всё. Больше никак?

– Всё, что расхерачит нервную систему. Пропусти их через дробилку для древесных отходов. Поджарь в микроволновке. Гони их по улице, как разъярённая толпа в «Франкенштейне», и сожги.

– Интересно, смогу я смонтировать спереди «Бугатти» дробилку для древесных отходов?

– Что вчера вечером произошло между тобой и мисс Бардо?

– Ты быстрыми темпами удаляешься от автографа.

– Задница.

Я предлагаю Касабяну последний донатс, но он качает головой. В пепельнице лежит наполовину выкуренный сигаретный бычок, и я раскуриваю его. От этого он, конечно, не отказывается. Я даю ему сделать пару затяжек, а затем тушу.

– В Кодексе не говорится, откуда взялись зомби?

Он качает головой.

– Не совсем. У демонов много слепых пятен и собственных баек, чтобы заполнить недостающие фрагменты. Большинство демонов говорят, что Каин был нулевым пациентом. После того, как он убил Авеля, Бог отправил его вечно скитаться по земле и поставил на нём метку, чтобы никто не прекратил его скитания и мучения. Демонские интеллектуалы считают, что этой меткой был зомбизм. Когда Каин ввязывался в разборки с назойливыми гражданскими, то просто кусал их. Они стали первыми големами и Лакунами.

– Те, кто не считает, что это был Каин, что они говорят?

– Это херня, чувак. Есть факты и есть сказки. Ничто из этого не поможет тебе легче убивать их.

– А кто говорит, что я их собираюсь убивать? Вчера вечером я убил тех, потому что они напали на нас. Я не имею ничего против того, чтобы отправиться на сафари на Бродячих, но хотелось бы, чтобы это оплачивалось.

– Чёрт возьми, нельзя вести себя как ребёнок, когда речь идёт о зомби. Они как кролики. Делают новых зомби, едят всё, что видят, а затем мигрируют дальше по дороге и делают это снова.

– Какое тебе дело, Альфредо Гарсиа? Ты больше ничего не должен этому миру.

– Нет, но так уж случилось, что я здесь живу, и я люблю пиво, буррито и сигареты. Когда я справлялся в последний раз, зомби не осуществляли доставку.

Ко мне возвращаются голоса Элис и Бриджит. Они говорят, что грядёт что-то плохое. Это оно самое? Надеюсь, что нет. Это было бы самое отстойное пророчество в истории. Я точно не нуждаюсь в видении, чтобы понять, как грустно было бы, если всех, включая меня, съедят. Нет, это не может быть то самое, и это плохие новости. Это означает, что грядёт нечто ещё худшее.

– А что за другая история о Бродячих?

– Ты как собака с костью. Брось её. Погоняйся за мячиком. Потрахай ногу прохожего.

– Расскажи мне эту историю, и я так и сделаю.

– Историю? Ты и есть эта история. Ты и тебе подобные. Вы, грёбаные ангелы. В Кодексе говорится, что когда армия Люцифера была изгнана с небес, один из падших не смог проделать весь путь до ада, а вместо этого приземлился в долине на земле. Он был обожжён и изломан, но люди всё равно узнали в нём ангела. Местные аристократы отправили своих докторов помочь ему, но к тому времени ангел был уже болен, и раздулся как клещ. Он нападал на любого, кто приближался к нему. Все эти люди в конечном итоге превратились в зетов. Эти зеты нападали на свои семьи и друзей. Те, кого они не съедали, становились зетами и нападали на других людей. Жившие на холмах люди увидели, что ситуация выходит из-под контроля, так что разожгли костры и спалили всю долину. Они думали, что добились своего, но, предположительно, некоторые из зетов укрылись в пещерах. Обычно они остаются под землёй, но время от времени кто-нибудь из них случайным образом выбирается наружу или оказывается вызванным некромантом. Вот и всё. И все они, бля, жили долго и счастливо. Конец.

Я отмахиваюсь от него.

– Ты был прав. От этого никакой помощи. С таким же успехом можно сказать, что это сделали куклы-марионетки.

– Ты спросил, я ответил. Ты всё ещё должен мне автограф.

– Получишь ты свои каракули. Интересно, кто мне больше заплатит за охоту на зетов и зотов? Люцифер или Стража?

– На самом деле тебе вовсе нет необходимости всё время говорить «зеты и зоты». Ты можешь говорить или то, или другое.

– Буду придерживаться Бродячих. Остальные имена звучат как названия конфет.

– И Люцифер, и Стража заинтересованы в том, чтобы люди вообще и жители Лос-Анджелеса в частности оставались в живых. Заставь их обоих платить.

– Я тоже об этом подумал. Но меня беспокоит одна вещь.

– Какая?

– Когда эти Бродячие вошли, я узнал одного из них. В том смысле, что я знал, кто он такой. Парень по имени Спенсер Чёрч. Я услышал об этом парне лишь накануне, когда кто-то сказал, что он пропал. Я справился о нём у пары человек. Затем этот парень появляется из ниоткуда в «Бамбуковом доме», как будто это место – салат-бар для зомби.

– Чертовски странное совпадение.

– Не так ли? И раз големы не могут думать…

– То это значит, что кто-то послал его туда. Скорее всего, подвёл прямо к двери и втолкнул внутрь.

– Кто-то, знавший, где я нахожусь, и у кого по счастливой случайности оказалось под рукой несколько лишних Бродячих.

– Ты знаешь самых интересных людей.

– Похоже, у меня всё-таки есть личный интерес в этом деле. Но я всё равно хочу получить оплату.

– Да, чёрт побери.

– Мне нужно назначить встречи Страже и Люциферу.

Мой телефон жужжит на тумбочке. Я беру его и слушаю. Это короткий звонок.

– Круто. Увидимся там.

– Кто это был?

– Говоришь о дьяволе. Он сейчас в студии. Хочет, чтобы я заскочил и с грозным прищуром посмотрел на помощников.

– В следующий раз он захочет, чтобы ты заполнил его налоговую декларацию.

– Я никогда не бывал на киностудии. Как думаешь, сколько пушек они позволят мне пронести внутрь?

– Тебе? Сколько пожелаешь.

Пистолет.460 калибра слишком велик, чтобы носить его на ремне, так что я ношу его на бедре на поясе для инструментов, который покрасил маркером «Шарпи» в чёрный цвет и переделал в тактическую кобуру. Я могу выхватить его и взвести курок прежде, чем ангел успеет сказать «аминь».

Нож и наац удобно висят внутри подкладки пальто.

– В Кодексе говорится что-нибудь о том, что у Люцифера есть семья?

Касабян одаривает меня любопытной ухмылкой.

– Типа, есть ли миссис Люцифер?

– Ага. Или дети.

– Не то, чтобы я когда-либо встречал упоминание, но Кодексом не так-то просто пользоваться. Он весь состоит из историй и аллюзий, а не является презентацией PowerPoint. Но если хочешь, я могу поискать. Конечно, Люцифер с момента Падения трахался на земле напропалую, так что, скорее всего, у него есть целая куча отпрысков, зарабатывающих на хлеб в качестве полководцев и священников. Хочешь потрахаться с Антихристом?

Я качаю головой и иду в ванную. Осматриваю себя в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу презентабельно, и что оружия не видно.

– Нет. Просто ещё одна мелочь. Собираюсь пойти прокатиться.

Я закрываю дверь, когда Касабян говорит:

– Можешь представить его в роли отца?

– Хм. Нет.

– Он такой придурок, что девяносто девять процентов времени это было бы пыткой, но, слушай, родительское собрание было бы прикольным. – Маленький Бобби забрал у половины класса деньги на обед. – Только у половины?

Я киваю ему.

– Раздобуду сигарет.

На севере Ла-Брея стоянка старинных автомобилей. Впереди большой стеклянный шоурум. На стоянке полно классики, а прямо за углом сервис-центр. Машины выезжают со стоянки, сразу сворачивают направо и паркуются в два ряда у гаража, пока не выезжает другая машина. В такой ситуации всё сводится к шоппингу и слаженности. Я не люблю ни «Ти-Бёрды», ни «Корветы». Однако, когда механик паркует вторым рядом красный GTO ’67[225]225
  «Понтиак» GTO 1967-го года.


[Закрыть], я начинаю переходить улицу.

Я бормочу небольшое демонское заклинание. Вдоль стены гаража сложены ждущие вывоза мусора коробки. Пропитанный маслом и бензином картон быстро разгорается. Чтобы очистить гараж, работникам требуется около тридцати секунд, некоторые тупо таращатся, другие сбивают пламя огнетушителями.

В тот момент, когда они оказываются снаружи, я уже за рулём GTO, нож воткнут в замок зажигания, а восьмицилиндровый V-образный двигатель рычит как Тираннозавр Рекс. Я вывожу зверя на проезжую часть и сворачиваю за угол, пока на улицу выползает белый дым от догорающего огня.

Я выруливаю на Голливудскую автостраду, направляясь на север, в сторону Бербанка. На моём телефоне 3 часа дня. Может, следует позвонить Бриджит? Весьма вероятно, что она вместе с Ричи на студии, так что я решаю обождать.

Это не долгая поездка. Мне немного жаль, когда я вижу съезд к студии. Секунду я думаю, может, не сворачивать. Просто нажать на газ и направиться на север, пока некуда будет дальше ехать. Что первое меня остановит: лось, нефтепровод или ледник? Я сидел бы на берегу Северного Ледовитого океана, и пусть бы меня в моём иглу GTO заваливало снегом. Свернуться калачиком на заднем сиденье, настроить радио на новостную станцию, и слушать до скончания времён.

У ворот студии пост охраны. Когда я подъезжаю, из сторожки высовывается устало выглядящий парень в синей форме охранника.

– Клёвая тачка. У нас на стоянке теперь не так много V8. Всё больше гибриды с колхозным тюнингом.

– Через двадцать лет Лос-Анджелес окажется под водой[226]226
  Считается, что из-за глобального потепления Лос-Анджелес может уйти под воду. Для борьбы с ним в штате Калифорния поощряется использование гибридных автомобилей. А в Лос-Анджелесе даже собираются красить дороги специальной теплоотражающей краской.


[Закрыть]. Как американец, полагаю, я должен внести свой посильный вклад.

Он сверлит меня взглядом, прежде чем решить, что я шучу. Берёт со стены своей хибары планшет.

– Имя?

Я понятия не имею, какое имя назвали парню Ричи или Люцифер.

– Старк.

Охранник просматривает список и кивает. Он протягивает мне пластиковой парковочное разрешение размером с книгу в твёрдом переплёте.

– Держите это на виду на приборной панели.

Он достаёт с обратной стороны планшета белую бумажную карту студии и протягивает мне, указывая ручкой на ориентиры.

– Следуйте по объездной дороге вдоль края студии. Нужный вам съёмочный павильон находится в самом конце. Рядом несколько бунгало продюсеров. Там можете припарковаться.

– Спасибо.

– Похоже, там идёт какая-то адская съёмка.

– Так и было задумано.

Я следую по объездной дороге вдоль внешней границы территории. Слева от меня автострада. Со стороны студии вилочные погрузчики и потные парни возводят леса снаружи съёмочных павильонов. Мимо них на гольф-карах проезжают мужчины и женщины в брюках цвета хаки и рубашках на пуговицах. Съёмочные павильоны похожи на эллинги для дирижаблей, огромные горбатые ангары из гофрированного железа с громадными постерами новых релизов студии. В этом месте столько же гламура, сколько в стоматологической хирургии.

Я паркую автомобиль у бунгало, вытаскиваю нож из замка зажигания и сую обратно внутрь пальто.

Съёмочный павильон через дорогу. Снаружи сотни людей разгружают грузовики, объясняют другим людям, как разгружать грузовики или сидят в грузовиках, ожидая, пока их разгрузят. Ричи и Люцифер на краю этого хаоса, Ричи указывает на какие-то бумаги, а затем на площадку, где они возводят что-то огромное. Старухи в богато украшенных одеждах разносят ладан среди рабочих. Другие ходят вдоль периметра с бутылками в обеих руках. Из одной они окропляют землю священным маслом. Из другой тем, что пахнет как кровь животных.

Ричи машет мне рукой. Когда я подхожу, кивает на машину.

– Красавица. Давно она у тебя?

– Плюс-минус полчаса.

– Знаешь, если будешь всё время оставлять окна опущенными, обивка выгорит на солнце.

– Ничего страшного. Я вожу машины только один раз.

Ричи переводит взгляд с меня на машину и обратно. Ему потребовалась минута, но в конце концов до него дошло.

– Я понял.

– Хочешь, оставь её себе. Она едет как мечта. Ключей нет, но уверен, что кто-нибудь здесь сможет перебить VIN и вставить новый замок зажигания.

Люцифер наблюдает, как старухи выписывают круги. Взгляд Ричи падает на мою талию. Он замечает пистолет и улыбается.

– Ты когда-нибудь раньше бывал на съёмочной площадке?

– Не припомню, вроде нет.

– Тогда тебе должно быть довольно интересно.

– Ладно.

– Позволь устроить тебе экскурсию. Сначала мы снимаем все сцены в раю, это то, что строится прямо сейчас. Полагаю, тебе лучше поверить мне на слово, потому что ты лучше знаком с другим местом.

– В раю лучше климат, зато в аду лучше компания.

– Кто это сказал?

– Марк Твен. Или Джим Моррисон. Или Сталин. Кто-то из них.

Люцифер поворачивается ко мне.

– Давно ты начал цитировать Твена?

– Это было печенье с предсказанием. Я запомнил цитату.

Люцифер делает паузу и смотрит на Ричи.

– Саймон, позволь мне показать Джеймсу окрестности. Нам нужно обсудить кое-какие рабочие моменты.

– Да, очень нужно.

– Отлично. Рад был повидаться. Зайди попрощаться перед отъездом. Мне всё ещё хочется расспросить тебя о жизни в жаркой стране внизу.

– Прежде чем уйдёшь, хочу вас обоих кое о чём спросить. В чём конкретно в данный момент заключается моя работа? Я здесь целый день каждый день, пока вы снимаете? Как это будет выглядеть?

Ричи качает головой.

– Ты не нужен нам всё время. Мистер Макхит не каждый день будет на съёмочной площадке. Если только он не захочет тебя видеть, тебе не обязательно находиться здесь всё время. Уверен, ты заметил, что мы привезли целый самолёт китайских ведьм ню-ву в качестве особой охраны. Злые старые суки, но они знают трюки и чары старее, чем мир. Вещи, о которых большинство местных талантов даже никогда не слышали.

– Я здесь хорошо защищён, – говорит Люцифер. – В основном, ты мне нужен всё время, когда я на публике, а не в отеле или на площадке.

– Может, когда ты не здесь, тебе следует оставаться в отеле. Я имею в виду, что ты практически королевская особа. Люди могут сами приходить к тебе.

– Учитывая ту драму после вечеринки, мне необходимо светиться на публике. Не хочу, чтобы люди считали меня Говардом Хьюзом[227]227
  Говард Робард Хьюз–младший (1905 – 1976) – американский предприниматель, инженер, пионер авиации, режиссёр, продюсер. Последние 30 лет вёл затворнический образ жизни.


[Закрыть].

– Ладно. Просто выбирай с умом, когда и где.

Ричи смотрит на часы и с кислой миной оглядывается по сторонам.

– Вы двое, развлекайтесь. А мне нужно найти кое-кого и узнать, не могут ли эти чёртовы парни из профсоюза ещё медленнее разгружать мои грёбаные грузовики.

Люцифер направляется к павильону, и я следую за ним внутрь. Райские декорации в значительной степени ещё схематичны, но всё равно впечатляют. Пол из фальшивого мрамора выложен сложными звёздными узорами. Золотой сводчатый потолок инкрустирован драгоценными камнями и слабо переливающимися огнями. В центре фальшивого зала находится трон, украшенный причудливыми небесными, животными и растительными фигурами.

– Так вот как это выглядит? – спрашиваю я.

– Ни в малейшей степени. Но для целей фильма это поразительно точно.

– Ты доверяешь охрану Ричи и его импортным Золотым девочкам[228]228
  Американский телесериал (1985 – 1992). Сюжет сериала сосредоточен вокруг четырёх пожилых женщин, проживающих вместе в доме в Майами.


[Закрыть]?

– Саймон знает, что делает. Он долгое время защищает себя и своих звёзд. И он знает, что на кону его душа.

Я следую за ним, пока мы обходим недра павильона.

– Ему когда-нибудь доводилось защищать кого-нибудь от Бродячих?

Люцифер поднимает брови.

– Здесь зомби?

– Вчера вечером. Трое ввалились в «Бамбуковый дом кукол». Хуже всего то, что одним из них был Спенсер Чёрч, парень, о котором я слышал на твоей вечеринке, и о котором наводил справки. Рискну предположить, что это не случайное совпадение. Что означает не только то, что у нас есть Бродячие, но и что кто-то ими управляет.

– Подобная ситуация прямо сейчас может оказать очень дурную услугу. Если происходит что-то экстраординарное, пока я в городе, то, в конечном счёте, обвинят в этом меня.

– Тогда найми меня заняться ими. Возьми то, что платил мне до сих пор, добавь бонус, и я найду и избавлюсь от них за тебя.

– Ты убил троих?

– На самом деле, я убрал только одного. Остальных двоих убил друг.

– Может, мне нужно нанять твоего друга.

– Ричи это не понравится.

– Почему?

– Это была Бриджит. Оказывается, начинающая актриса и порнуха – это она всё играет в Кларка Кента[229]229
  Главный герой сериала «Тайны Смолвиля». Cверхсильный инопланетянин с планеты Криптон, который живёт в Смолвиле и работает репортёром в Метрополисе. При этом он тайно борется с преступностью.


[Закрыть]. Остальное время она квалифицированная убийца Бродячих.

Люцифер кивает.

– Я заметил, что вы двое подружились на вечеринке. Когда вы не убивали вместе зомби, вы же не занимались ничем безрассудным и глупым, не так ли?

– Когда это я так поступал?

– Не советую делать Саймона своим врагом. У него много ресурсов и скверный характер. Здесь на студии повсюду зарыты тела, и он несёт ответственность за изрядную их часть.

– Не волнуйся. Никто не несётся в Вегас на свадьбу с Элвисом[230]230
  Одна из традиционных свадеб в Лас-Вегасе, когда в роли свидетеля выступает «Элвис Пресли».


[Закрыть].

– Хоть раз включи башку. Помни, ты всё ещё работаешь на меня.

– По поводу этого. Что на самом деле происходит? Зачем ты нанял меня для этой работы? Есть что-то, о чём я должен знать? Или я всё ещё твой научный проект, как Иисус в пустыне[231]231
  Искушение Христа – описанное в Новом Завете искушение Дьяволом Иисуса Христа во время его сорокадневного поста в пустыне, куда он удалился после своего крещения.


[Закрыть]?

– Искушения – это скучно. Я играл в эту игру только с этим парнем и несколькими наиболее раздражающими святыми. Почитай Книгу Иова. Одной из моих обязанностей было испытывать для Отца самоуверенных смертных, но все очень кстати об этом позабыли.

– Это то, что собирается исправить этот фильм.

– Помимо прочего. Я рано понял, что искушать людей, нет необходимости. Как поётся в той песне? «Я жду своего братана, двадцать шесть баксов в руке…»[232]232
  Песня группы The Velvet Underground с их дебютного альбома. Песня написана от лица героинового наркомана, ожидающего встречи со своим дилером на углу Лексингтон-авеню и Сто двадцать пятой улицы в Гарлеме, криминальном районе Нью-Йорка.


[Закрыть]. То, что у меня есть, лучше крэка, героина, денег или любви. Мне нет необходимости это продавать. Люди приходят ко мне покупать.

– И что же ты продаёшь?

– То же, что и Отец. Надежду. На лучшую жизнь. На светлое будущее.

– Только обратная сторона твоих сделок довольно неприятная.

– Я могу сделать твои мечты реальностью здесь и сейчас, или можешь задержать дыхание, трижды ударить каблуками и надеяться, что, когда умрёшь, будут сплошные круизные лайнеры и сэндвичи. Это на сто процентов твой выбор.

– А что насчёт мира? Как насчёт войн, голода и СПИДа? Наблюдать за гибелью миллионов людей для тебя, наверное, это как двойной сеанс Братьев Маркс[233]233
  Пять братьев, популярные комедийные артисты, специализировавшиеся на «комедии абсурда» – с набором драк, пощёчин, флирта и «метания тортов».


[Закрыть].

– «Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это»[234]234
  Книга пророка Исаии 45:7.


[Закрыть]. Это Отец говорит о Себе, не обо мне. И я никогда не начинал войн, за исключением той, которую проиграл Ему.

– Довольно трудно в это поверить.

– Я не говорю, что я невинен, но на земле я никогда напрямую не провоцировал и не стрелял со злости.

– То есть, значит, это только мы.

Когда мы спускаемся по короткой лестнице на нижний уровень павильона, Люцифер толкает меня плечом. Я оступаюсь и едва не падаю.

– Какого хрена это было?

– Вот что я делаю. Слегка подталкиваю. Это предел моих обширных полномочий в делах человечества. Я слегка подталкиваю. Я пинаюсь. Я нашёптываю.

– За твоими подталкиваниями стоит чуть больше, чем когда это делают гражданские.

– Верно. Но, как я уже сказал, это всегда твой выбор. Это единственное правило, которое я никогда не нарушал. В ваших старых сказках я всегда обманываю или жульничаю с людьми, но это как раз то, что я отказываюсь делать. Жульничать с вами было бы признанием слабости. Я никогда не доставлю Отцу такого удовольствия.

Наступает короткое молчание.

– Когда ты решил податься в лояльную оппозицию? Общепринятая мораль – не твоя сильная сторона, – спрашивает Люцифер.

– Ничего подобного. Это просто то, что сказал кое-кто.

– Дай, предположу. «Почему ты работаешь на Лукавого?»

– Что-то типа того.

– И что же ты ответил.

– Что должен тебе денег.

– Вот о чём я и говорю. Ты сделал свободный выбор и заключил со мной сделку. Но, в отличие от некоторых людей, ты решил оплатить долг. Тебе не приходило в голову, что принятие ответственности за свои поступки само по себе является нравственным поступком? Несомненно, это делает тебя лучшим человеком, чем дураки вроде Ричи, которые полагают, что могут заключить сделку и спланировать свой выход из чего угодно.

– Как думаешь, сколько человеческих женщин ты трахнул за прошедшие годы?

– Это похоже на тебя прежнего. Как всегда, тактичный.

Дерьмо. Я не собирался это сболтнуть.

– Забудь. Так как насчёт того, чтобы дать мне работу по Бродячим? Между мной и Бриджит, мы можем быстро зачистить твою проблему с зетами и зотами.

– Тебе не следует больше видеться с Бриджит, даже по работе.

– Знаю, но собираюсь это сделать. Дай нам что-нибудь, чтобы скоротать время. Возможно, это убережёт нас от занятия чем-нибудь безрассудным и глупым.

– Я подумаю насчёт этого.

Снаружи раздаётся сигнал тревоги. Не сигнал. Это похоже на визг одновременно заблокированных пятидесяти комплектов тормозов грузовика. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что это людские голоса, которые сплелись в ужасающий звериный вой. Старые китайские ведьмы вопят и бегут, направляясь к одной точке периметра павильона, где они разбрызгали масло и кровь. Солнце отражается от поднятых ножей и белых знамён, на которых нацарапаны древние заклинания.

Ричи врывается в павильон и бросается прямо к нам. Крупный мужчина; он больше, чем когда либо, напоминает бывшего полицейского. Не говоря ни слова, он одной рукой обнимает Люцифера за плечи и наполовину тащит, наполовину толкает его к задней части павильона. Я присоединяюсь с другой стороны и заталкиваю их в небольшой кабинет в конце. Ричи пинает ногой кресло у дальней стены, открывая бегущую по шву между двумя панелями едва заметную трещину. Он хлопает внутренней стороной запястья по точке на полпути вверх по стене, и она открывается. Ричи втаскивает Люцифера внутрь. Я следую за ними, и Ричи захлопывает дверь.

Ричи, тяжело дыша и согнувшись, выдыхает свои слова.

– Здесь ты будешь в безопасности.

Люцифер медленно поворачивается по кругу. Удобные кресла. Стойка с двадцатилитровыми флягами с водой. Пакеты с сушёной едой. Две большие надувные кровати. Шкаф у дальней стенки с надписью «МЕДИКАМЕНТЫ». Я открываю его. Шкаф разделён на два высоких вертикальных отделения. В левой части достаточно лекарств и медицинского хлама, чтобы открыть собственную больницу. Правая часть вся заполнена оружием. В основном роскошным железом из боевиков. Автоматические Хекклер-Кохи, Беретты, Дезерт Иглы. На дне шкафа тридцатисантиметровая стопка боеприпасов.

– Блин, со всем этим барахлом можно неплохо провести уикенд в Вегасе, – говорю я, но никто не подхватывает.

Люцифер кивает. Ричи плюхается в офисное кресло напротив набора видеомониторов.

– Саймон, никогда не думал, что ты из поклонников комнат страха.

– Тебя не было здесь во время бунта в 92-м. Голливуд напоминал Дрезден после бомбёжки. Мы всё ждали, что толпа зайдёт так далеко на север, но у них не вышло. К счастью для нас. Тогда наша охрана состояла из ворот, нескольких полицейских не на дежурстве и новой системы пожаротушения. Всё, от чего мы были защищены, это от мелких воришек и курящих в уборной людей. Я поклялся, что больше такого никогда не повторится.