Текст книги "Хамелеон"

Автор книги: Ричард Хайнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава 26

Мансфилд, штат Виктория, Австралия

В течение следующего дня в дом съезжались остальные члены семьи. Джон был рад встрече с сестрами. Соскучившись по физическому труду, он помогал отцу и Брайану, жениху Элейн, с работой на ферме. Женщины суетились вокруг матери, готовясь к похоронам и поминкам. Алиса и Элейн были очень близки в детстве, но затем их жизненные пути разошлись, и вот теперь они снова были вместе.

Алиса в отличие от младшей сестры быстро освоилась в интернате. Жизнь в большом городе захватила ее. Она скоро рассталась со своими сельскими привычками, мечтая встретить мужа, с которым можно было бы остаться здесь. Поэтому не было ничего удивительного в том, что вскоре она вышла замуж за Фреда, подающего надежды молодого банкира из состоятельной мельбурнской семьи. Похоже, Алиса была полностью довольна своими двумя детьми, красивым загородным домом, зимними каникулами на горнолыжных склонах и отпуском на пляжах Квинсленда летом.

Элейн, напротив, стремилась к простой жизни на ферме, мечтая лишь о счастливой, здоровой и крепкой семье с родственным по духу человеком. Судя по всему, все это она нашла в Брайане.

Джон особенно внимательно присматривался к Элквисту и замечал, как заботливо тот относился к Элейн и к ферме. Этот открытый и дружелюбный парень искренне стремился стать частью семьи, которую Джон покинул ради денег и наслаждений. В его присутствии Джон начинал чувствовать себя неуютно, и вовсе не потому, что тот ему не нравился. Наоборот, он видел в Брайане такого человека, каким должен был бы стать сам. Это его мучило, однако вернуть прошлое было нельзя.

В день похорон солнце встало рано, безоблачное небо окрасилось яркой синевой. Однако это впечатление было обманчивым, поскольку с севера, со стороны заснеженного пика Стерлинг, высочайшей вершины штата Виктория, дул холодный зимний ветер. Рядом возвышалась гора Баллер, центр зимних видов спорта штата. Джон часто вспоминал ту замечательную пору, когда они вместе с Дэвидом катались на лыжах по снежным склонам Баллера. От фермы туда было всего чуть больше часа езды на машине, однако сейчас ему казалось, что это где-то совсем в другом мире.

Джон молча стоял на кладбище, глядя на старое здание церкви, сложенное из блоков песчаника. Гроб с телом его брата медленно опускался в свежевырытую могилу. Он был усыпан белыми лилиями, которые в Австралии называют рождественскими. Это были любимые цветы Дэвида. Они напоминали ему о счастливых праздниках детства всюду, где он находил их во время своих путешествий.

Джон чувствовал себя полумертвым, физически и эмоционально истощенным. Мать всхлипывала, крепко вцепившись ему в руку. С другой стороны рядом с ней стоял отец. Как и Джон, он не пролил ни слезинки и был полностью сосредоточен на том, чтобы поддержать свою убитую горем жену. Джон же думал о том, как бы продержаться, не упасть в обморок до конца похорон. Чувство вины и ответственности было невыносимым.

Когда панихида закончилась, Джон взглядом проследил за тем, как отец повел мать с кладбища в уют и тепло машины, затем медленно последовал за ними, держась на расстоянии.

На поминках общее настроение несколько приподнялось. Родственники стали вспоминать и рассказывать истории о похождениях Дэвида в Улан-Баторе, на Борнео, в Танзании и в Москве.

Джон нашел время поговорить с глазу на глаз с Люси, безутешной невестой брата. Когда приглашенные наконец разошлись, члены семьи думали только об отдыхе. Джон пожелал всем спокойной ночи, поднялся к себе в спальню и принял две таблетки снотворного. Он понимал, что в противном случае скорбь не даст ему покоя.

Они с Викторией обменивались друг с другом текстовыми сообщениями, вместо того чтобы разговаривать по телефону. Ему нужно было поддерживать с ней связь, в то же время он хотел бы сохранить между ними расстояние, хотя бы на какое-то время.

Перед тем как погасить свет, Джон набрал:

«Виктория! Печальный день. Мое сердце разбито на тысячу кусков. Поговорить здесь не с кем. Скучаю по тебе. Джон».

Практически сразу же пришел ответ:

«Дорогой Джонни, мне хотелось бы быть рядом, чтобы снова его собрать. Думаю о тебе. Люблю, Виктория».

На следующий день Джон отправился в соседний городок Мансфилд.

Когда он прогуливался по центральной улице, впитывая в себя притягательную чарующую атмосферу, порожденную ярким прошлым этого места, к нему подошла красивая женщина лет тридцати с небольшим.

– Вы, случайно, не Джон Филлипс? – осторожно спросила она.

Джон тотчас же ее узнал.

– Розмари Уотсон? Ты выглядишь просто замечательно. Сколько мы с тобой не виделись? Лет десять?

– Я очень огорчилась, узнав про Дэвида. Весь город был потрясен.

Джон ответил на ее сочувственные слова печальным пожатием плеч и поспешил сменить тему:

– Как ты?

– У меня все хорошо, спасибо. Но мы не виделись уже лет пятнадцать. Это было очень давно, но я все помню так, будто мы расстались только вчера.

Джон с благодарностью улыбнулся.

– Мы тогда были так молоды и беззаботны, да? Я очень рад встрече с тобой. Ты нисколько не изменилась, выглядишь просто бесподобно. Слушай, может быть, пока я здесь, мы наверстаем упущенное?

Ностальгический энтузиазм Джона был искренним. Он считал, что после окончания их недолгого романа прошла целая вечность.

– Мы были молоды, – ответила Розмари. – Но беззаботным был только ты. Ты уехал учиться в Англию и больше ни разу и не вспомнил обо мне. Я просто уверена в этом. Вот ты был здесь, и вот тебя уже не стало. Зато мне потребовалось очень много времени, чтобы освободиться от тебя.

Только теперь до Джона дошло, что она не так уж и рада его видеть. Но Розмари была права. Он ни разу не вспомнил о ней.

– Извини, что не поддерживал с тобой связь, но я никогда не умел писать письма, – Джон одарил Розмари обезоруживающей улыбкой.

– Это я поняла и перестала писать, после того как мое третье письмо осталось без ответа.

– Извини. Но давай как-нибудь встретимся, вспомним старое время. Что в этом может быть плохого?

– Ничего, но, думаю, лучше этого не делать. Я счастлива, у меня есть муж и двое маленьких детей. Пять лет назад я вышла замуж за Билли Джонса.

– Здорово! Билли всегда был отличным парнем. Я все понял и рад, что ты счастлива. Пожалуйста, передай Билли привет от меня. Всего хорошего.

Провожая Розмари взглядом, Джон мысленно вернулся к тому времени, когда у них была юношеская любовь. Те дни казались ему простыми и счастливыми. Его удивило и огорчило то, что чувства Розмари оказались настолько сильными, что она до сих пор была на него в обиде. Сам он рассматривал эту связь лишь как мимолетное увлечение, не больше, и вот оказалось, что Розмари, подобно Пенни, до сих пор злилась на него за то, как он с ней обошелся.

Джон еще мог понять Пенни. Ее одновременно предали и отвергли двое людей, самых близких на тот момент. Но чего хотела эта девушка из родного городка, которой, насколько помнится, он вообще не давал никаких обещаний? Джон ничего не понимал. Похоже, всю свою жизнь он был беспечным эгоистом, и вот теперь пришло время расплаты. Ему хотелось надеяться на то, что хотя бы Виктория сможет залечить те раны, которые он ей нанес.

Сейчас Джону требовалось какое-то время побыть в одиночестве. Ему нужно было взглянуть на все со стороны, взять в руки свою жизнь и себя самого, а сделать это в родительском доме было невозможно. Джон уже решил для себя, куда направится.

Он заглянул в банк и снял двадцать тысяч долларов наличными со своего старого счета, заведенного еще в школьные годы. До отъезда из Лондона Джон регулярно пополнял свой «спящий» счет деньгами из офшорного банка. Стараясь избежать новых встреч с безутешными возлюбленными и завистливыми одноклассниками, Джон быстро вернулся к отцовской машине, оставленной на стоянке на центральной улице, и поехал обратно на ферму.

Он въехал во двор и остановился рядом с отцом, который осматривал мотки проволоки для ограды, доставленные сегодня утром.

– Доброе утро, папа, – улыбнулся Джон.

– Доброе утро, сынок. Ты нашел все, что искал?

– Нашел. Я тут подумал, не отправиться ли мне на несколько дней в Вай-Ривер прочистить голову.

Отец усмехнулся.

– Совсем как в былые дни.

– Это точно. Покататься на доске, а может быть, даже снова попробовать полетать на дельтаплане. Не будешь возражать, если я на пару дней возьму самолет?

– А летная практика у тебя есть? – строго спросил отец.

– Есть, папа.

Джон внезапно испытал ребяческий азарт. Он действительно старался при первой возможности садиться за штурвал самолета, несмотря на напряженную работу. В Нью-Йорке август, как правило, спокойный месяц. Пока солнце нещадно раскаляло мостовые, Джон присоединялся к другим ньюйоркцам, ищущим спасения за городом. Он взял за правило брать напрокат самолеты на аэродромах Ист-Хэмптона, время от времени даже ездил в крупный аэропорт в Айлипе, чтобы отрабатывать взлет и посадку в условиях оживленного воздушного движения. Тем самым он набирал минимальное количество часов, необходимое для продления лицензии на право управления самолетом, и вот сейчас ему не терпелось снова сесть в кабину.

– Хорошо, если ты так уверен в себе, то не вижу причин тебя останавливать. Надеюсь, ты не растерял свои прежние навыки. Не забывай, что тебе по-прежнему запрещается летать ночью, – осторожно напомнил отец.

– Папа, я не забыл, что формально считаюсь дальтоником, но спасибо за напоминание.

– Надо будет заправиться горючим. Самолет недавно проходил обслуживание, так что с маслом все должно быть в порядке, но ты все равно проверь. Будем надеяться, парашюты тебе не понадобятся, но они под передними креслами. Месяцев шесть назад мне их уложили в местном парашютном клубе.

Отец Джона ничто не оставлял на волю случая. Это качество он старательно прививал старшему сыну.

Джон с признательностью улыбнулся.

– Я проведу предполетную подготовку и днем вылечу, если все будет в порядке. Думаю вернуться где-нибудь через неделю.

– Не торопись. В ближайшие дни самолет мне не понадобится.

Отец помолчал и продолжил:

– Будь осторожнее, сынок, и хорошенько подумай о том, о чем я говорил. Понимаю, что последние пятнадцать лет ты жил далеко от нас, но твое истинное место здесь. Для человека нет ничего важнее его корней. Сейчас у тебя появилась замечательная возможность к ним вернуться.

– Папа, я обязательно подумаю над этим, но ничего не могу обещать, – только и сказал Джон.

Эти слова он повторял с самого своего возвращения, даже несмотря на дополнительную ответственность, которую чувствовал после гибели Дэвида. Как Джон ни старался, он не мог реально увидеть свое будущее на ферме. Он понимал, что дом – это то место, где его жизнь сложится счастливее всего. Штат Виктория никак не подходил под это определение, несмотря на сильные ассоциации, связанные с ним. Некоторое утешение Джон находил в том, что семейный долг возьмут на себя его младшая сестра со своим будущим мужем.

Джон собрал вещи и попрощался с матерью. Она никак не хотела снова расставаться с сыном, но он заверил ее в том, что вернется через неделю и после этого еще какое-то время поживет с родителями.

Филлипс быстро прошел в ангар, устроенный в сарае, расположенном на краю длинной грунтовой взлетно-посадочной полосы. Лишь полосатый метеорологический конус, трепетавший на ветру, говорил о том, что это не обычное поле. Джон раскрыл большие скрипучие ворота и обошел вокруг маленького одномоторного самолета. Внешне все было в полном порядке. Джон провел предполетную подготовку и наполнил топливный бак из большой сорокачетырехгаллонной бочки.

Он сел в кабину, завершил проверку к старту, включил зажигание и нажал кнопку «пуск». Двигатель сразу же заработал. Джон осторожно вывел самолет из сарая и покатил к метеорологическому конусу, установленному в дальнем конце полосы. Он дал полный газ и помчался по полосе, набирая скорость. Филлипс разогнался до восьмидесяти миль в час, плавно потянул штурвал на себя, и шасси оторвалось от травы.

Вскоре после того, как самолет Джона скрылся за горным хребтом, на просторной кухне зазвонил телефон.

Трубку сняла мать.

– Здравствуйте. Джон дома? – спросил голос с американским акцентом.

– Сожалею, – ответила мать. – Вы с ним чуть-чуть разминулись.

– Как жаль. Я его друг из Штатов. Вы случайно не знаете, где я могу найти Джона? – вежливо поинтересовался этот человек.

Мать обрадовалась возможности помочь другу сына, говорившему так вежливо.

– Полчаса назад Джон вылетел в Лорну на отцовском самолете. Он собирается провести там несколько дней, хочет покататься на доске.

– Понимаете, я сейчас в Австралии, и мне бы хотелось с ним встретиться, – продолжал американец. – Вы не знаете, где он остановится?

Мать Джона не видела причин ставить под сомнение намерения вежливого незнакомца, искавшего ее сына, поэтому все ему рассказала.

Глава 27

Лорна, штат Виктория, Австралия

Целью Джона действительно был небольшой приморский городок Лорна, расположенный на юго-западном побережье Виктории. Он проложил полетный маршрут чуть южнее кратчайшей прямой, чтобы пролететь над Великой Океанской дорогой, длинным петляющим шоссе, проходящим от Джилонга до бухты Аполло-Бэй, повторяя все изгибы живописной, но очень изрезанной береговой линии.

Низко пролетая над зазубренными прибрежными скалами, Джон любовался огромными волнами прибоя, которые накатывались на побережье. Лишь храбрейшие серферы отваживались промчаться по их гребням. Следя взглядом за тенью своего самолета, бегущей по широкому золотому пляжу, Джон думал о том, что к нему наконец начинает возвращаться внутреннее спокойствие. Все его задачи были выполнены. Дэвид обрел вечный покой, вдова Роберта финансово обеспечена, Пожарнов мертв, а он сам совершенно неожиданно оказался очень богатым человеком. Теперь он с нетерпением ждал возможности вновь получить удовольствие от своих прежних любимых занятий в этом знакомом уголке земного шара, обладающем первозданной дикой красотой, и стереть в памяти события последних нескольких месяцев.

Джон приземлился неподалеку от Лорны и зарегистрировал свой самолет на крошечном провинциальном аэродроме Джилонга. Оттуда он добрался на такси до местного агентства проката машин, где взял джип с вместительным багажником. Дорога до гостиницы «Брейкерс» оказалась недолгой и приятной, и вскоре Джон уже устраивался в маленьком, но уютном номере с видом на море.

Зима в Австралии подходила к концу, поэтому гостиница практически пустовала. Джон был рад тому, что сейчас не разгар сезона. Он ничего не имел против холодной погоды и испытывал удовлетворение по поводу того, что ему не придется терпеть на пляже орды других серферов.

Филлипс заказал ужин в номер и распаковал вещи. Оставшись наконец один, он ощутил непреодолимое желание позвонить Виктории и взглянул на часы. В Англии еще слишком рано. Джон набрал на сотовом телефоне текстовое сообщение:

«Виктория! Вай-Ривер просто прелесть. Прочищаю голову и лечу сердце с мыслями о тебе. Жаль, что тебя нет рядом. Дж.»

Где-то через час пришел ответ:

«Дорогой, рада это слышать. Смерть Бориса для нас огромное облегчение. С плеч спал тяжелый груз. Я тебя люблю. В.»

Джону показалось, что Виктория умышленно упомянула о смерти Пожарнова. Он не знал, много ли ей известно и о чем она подозревает, но решил не думать об этом.

Флит-стрит, Лондон

Зазвонил телефон, и Пенни, сидевшая в редакции «Лондон глоб», быстро сняла трубку.

– Фиона? – возбужденно спросила она, услышав знакомый голос.

– Как Лондон?

– У нас тут идет дождь. А что еще можно было ожидать? – ответила Пенни. – Я как раз собиралась тебе позвонить. Как у тебя дела?

– Есть кое-какие новости, которые должны тебя заинтересовать. Это имеет отношение к Джону Филлипсу.

– Выкладывай скорее. Мне сейчас позарез нужна дополнительная информация.

– Ты спрашивала, кто первым навел меня на эту тему.

– Да, ты сказала, что один твой знакомый случайно кое-что пронюхал.

– Я все хорошо помню, – подтвердила Фиона. – Но на самом деле это не совсем так. На эту историю меня вывел один тип по имени Джеймс Ремини. Это он рассказал мне о Джорджи. Он нас познакомил и устроил интервью.

Когда Пенни записывала эту фамилию, она уловила смущение в голосе подруги.

– Спасибо за информацию. Я тебе очень благодарна. У тебя есть что-нибудь на этого Ремини?

– Он выдает себя за инвестора, но вращается в дурном окружении, так что трудно сказать, что там на самом деле. Похоже, у него хорошие связи. Он очень хотел завалить Филлипса, причем по-крупному. Почему – мне неизвестно.

– Откуда ты его знаешь?

Фиона колебалась лишь мгновение.

– Ремини был моим любовником. По какой-то необъяснимой причине он меня заинтриговал на короткое время. Бандитский блеск или что-то в таком духе. В любом случае все это уже в прошлом, но Ремини все равно ценный знакомый. Я понимала, что он использует меня в собственных целях, но история была смачная, так что я решила ему подыграть.

– Что ж, Фиона, всем нам приходилось заниматься чем-то подобным. Так что не бери в голову.

– Спасибо, Пенни. Но ты об этом никому ни слова.

– Обещаю! – Журналистка была польщена откровенностью подруги. – Но почему ты рассказываешь мне об этом сейчас?

– Потому что я только что общалась с Ремини. Он хотел знать, где может находиться Джон Филлипс. Я подумала, что тебя это может заинтересовать.

– Ты ему сказала?

– Да. Я рассудила, что нам с тобой от этого ни тепло ни холодно, а с Джимми лучше поддерживать хорошие отношения.

– Как он отреагировал на это?

– Да в общем-то, никак. Но похоже на то, что этот тип очень хотел установить местонахождение Филлипса. Насколько я знаю Джимми, в настоящий момент он, вероятно, уже летит в Австралию. В его голосе прозвучала настойчивость. Этот человек не любит шутить.

Пенни лихорадочно соображала. В голове у нее вихрем носились вопросы и гипотезы. Ей захотелось узнать, кто такой этот Джеймс Ремини и почему ему было так нужно публично уничтожить Джона. Журналистка всегда подозревала, что сюжет о Джоне Филлипсе был подготовлен именно для того, чтобы втоптать его в грязь. Если этих мужчин связывала между собой та неудачная игра на бирже, то ее истинные последствия оказались настолько серьезными, что Ремини отправился за Джоном аж в Австралию. Тут Пенни была полностью согласна с предположением подруги. Несомненно, все это имело какое-то отношение к убыточной сделке, проведенной Джоном в Банке Манхэттена.

– Пенни, ты все еще здесь? – наконец спросила Фиона.

– Да, я просто задумалась.

– О чем?

– О том, как мне попасть в Австралию.

– Ты это серьезно? – Фиона не ожидала подобной реакции приятельницы. – Ты собираешься отправиться за сенсацией на противоположный конец земного шара? Может быть, я ошибаюсь. Может быть, Ремини вовсе не летит в Австралию.

– Нет, летит.

У Пенни возникло сильное подозрение, что этот человек, появившийся из ниоткуда, сможет дать ответы на все ее вопросы. К тому же других ниточек у нее все равно больше не было.

– Я должна отправляться в Австралию. Никогда не прощу себе, если брошу все на полпути. На обратной дороге я смогу остановиться в Нью-Йорке и устроить себе небольшой отпуск. Что скажешь?

– Конечно же, приезжай, но постарайся вернуться в Нью-Йорк целой и невредимой, – напутствовала ее Фиона. – Этот тип может быть очень опасен, если ты окажешься у него на пути. Я говорю совершенно серьезно. Ты должна действовать очень осторожно.

– Хорошо, обещаю. Я просто не хочу отказываться от своей сенсации, не распутав все возможные ниточки. Ты ведь меня понимаешь, да?

Фиона вздохнула.

– Да, к сожалению, понимаю. Но я уже начинаю жалеть о том, что сказала тебе о Ремини. Если с тобой что-нибудь случится, то вся вина полностью ляжет на меня.

Пенни рассмеялась.

– Не торопись. Решение лететь в Австралию приняла я сама. Я буду осторожна. А лучше всего то, что мы с тобой скоро увидимся. Спасибо, Фиона. Если что, я дам тебе знать.

Теперь ее голос наполнился нетерпением, походка стала пружинящей.

Направляясь в кабинет главного редактора, Пенни понимала, как непросто будет уговорить Рис-Джонса отправить ее в Австралию, но была полна решимости попасть туда любым путем.

Журналистка громко постучала в матовое стекло двери и, не дожидаясь приглашения, вошла в кабинет.

– Питер, у меня появилась еще одна ниточка в деле Филлипса, и мне нужно срочно вылететь в Мельбурн, – с порога выпалила она.

– Что же это будет за материал, Пенни? – снисходительно начал Рис-Джонс. – Ты вернулась из Нью-Йорка, утвердившись в своих подозрениях, при этом не привезла ничего, что можно было бы напечатать, и вот теперь просишь меня отправить тебя на противоположный конец света распутывать какую-то новую ниточку? Извини, нет. Если ты полна решимости во что бы то ни стало докопаться до правды, то возьми неделю, но только за свой счет. Все расходы тебе придется оплачивать самой.

Его тон не оставлял никаких сомнений в том, что это решение окончательное.

Этот ответ не удивил Пенни. Она поняла, что настаивать бесполезно.

– Раз вы не хотите отправить меня в командировку, то я беру неделю за свой счет и немедленно отправляюсь в путь. Я по-прежнему считаю, что в этом что-то есть, – закончила Пенни, желая показать свою решимость.

Рис-Джонс несколько смягчился. Он вспомнил то время, когда и сам погнался бы за сенсацией на край света, чего бы это ни стоило.

– Не принимай это на свой счет, Пенни. Просто с деньгами у нас сейчас туго. Я вынужден всячески экономить.

Пенни молча кивнула и отправилась собираться в дорогу.

Лорна, штат Виктория, Австралия

Джеймс Ремини спрятал свой характерный хвостик под бейсболкой и вошел в пустой ангар аэродрома Джилонг. Он был одет в поношенный, замасленный комбинезон, а в руке держал большой ящик с инструментами, на котором было написано: «Аэродром Джилонг. Обслуживание самолетов». Джеймс заглянул в административное помещение, раскрыл регистрационный журнал и быстро выяснил, что на имя Джона Филлипса зарегистрирован самолет с бортовым номером «Браво-Танго-Оскар». На таких маленьких провинциальных австралийских аэродромах меры безопасности практически отсутствовали.

– Чем я могу вам помочь, дружище?

Начальник аэродрома появился внезапно и напугал незваного гостя.

– Есть одна проблема, – ответил Ремини, быстро приходя в себя. – Джон Филлипс попросил меня кое-что подправить в своем «Браво-Танго-Оскаре». Я хотел доложить об этом, но здесь никого не оказалось.

– Странно, что мистер Филлипс ни словом об этом не обмолвился. Обычно владельцы самолетов оставляют записки, если меня нет на месте.

У начальника аэродрома не было никаких оснований для подозрения, поэтому его поведение оставалось спокойным.

У Ремини был наготове ответ:

– Вот почему я и хотел сообщить вам об этом. Джон упомянул, что не предупредил вас. Он уже потом сообразил, что задержится в Лорне на несколько дней дольше, чем предполагал.

– Тогда все в порядке, – улыбнулся начальник. – Можете приниматься за работу.

– Уже иду, – сказал Ремини.

Он вышел из ангара и уверенным шагом направился к самолету Джона. Оказавшись рядом с ним, Ремини открыл кожух двигателя. Он знал, что именно хотел сделать, и быстро нашел топливный шланг.

Через час работа была закончена. Ремини закрыл кожух и тщательно вытер за собой все следы. Он неспешной походкой удалился от самолета и позволил себе улыбнуться. Если Джон Филлипс и сможет теперь куда-то от него ускользнуть, то только навстречу крупным неприятностям.