Текст книги "Огненная буря (ЛП)"
Автор книги: Рэйчел Кейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Слова не разносились в эфире, но, думаю, она понимала, что я говорю. Я ощутила импульс заверения от нее, от этого призрачного мерцающего присутствия; я не могла ясно ее видеть, как и не могла видеть любой Джинна (или Ифрита, если на то пошло), пока мы были в эфирном плане.
– Я серьезно! – сказала я вспышке, которая была моей дочерью. – Не вмешивайся! Останься с Сарой! – Которая, Богу известно, нуждалась в присмотре.
Мерцание отошло от меня, но не далеко. Не достаточно далеко. Она не перечила своей матери напрямую; возможно, она была здесь по поручению ее отца, но я так не считала. Дэвид был согласен со мной в удержании ее подальше от рук Ашана, и все же вот она, висит здесь как наживка на крючке.
И я ничего не могла с этим поделать.
* * *
Основная часть полета прошла на большой высоте, над неустойчивыми облаками; шторм продолжал формироваться под нами, прокатываясь по всей стране. Наш проход вызвал хаос, без всяких сомнений, и у меня было мерзкое чувство, что мы, вероятно, двигались к летальному исходу, но моя поездка на машине точно не была бы лучше, и в итоге, вероятно, закончилось бы хуже. Я не могла спасти всех. Черт возьми, я больше не была уверена, что смогу спасти хоть кого-нибудь.
Интерком издал характерный щелчок, и все в салоне оторвались от своих занятий – в основном от чтения или сна. – Привет, ребята. Ну, мы оторвались настолько, насколько это возможно на этой высоте, теперь собираемся начать снижаться. Как вы понимаете, это не будет мягкий спуск, поэтому, пожалуйста, постарайтесь свести эти крики парка аттракционов к минимуму. Они не особо придают нам уверенности. Ах, и капитан Клис хотел бы напомнить вам, что сегодняшний фильм «Крепкий орешек 2» теперь доступен на ваших ЖК-экранах. Ах, черт возьми, это была шутка. В действительности, это «Турбулентность», а следом «Воздушная тюрьма». В любом случае, вы ребята сохраняйте спокойствие. Позвольте нам попотеть.
Спустя приблизительно десять секунды после его отключения, прошел первый толчок, когда самолет наклонился вперед, носом вниз.
Вот, дерьмо.
Теперь мы были внутри шторма.
Толчки превратились в постоянную тряску, будто чья-то огромная рука сомкнулась вокруг хрупкой кожи самолета. Я с трудом сглотнула и вцепилась в подлокотники, когда снаружи бледно-голубое небо сменилось серым туманом, а затем начался адский спуск сквозь темноту. Облака выглядели достаточно толстыми, чтобы пройти через них. Достаточно толстыми, чтобы поймать нас в ловушку, как паук муху в свою паутину. Молнии сверкали рядом, освещая интерьер сине-белыми вспышками, и в этом свете я увидела Ива, спокойно читающего его Новости Матери-Земли, скрестив ноги по-турецки. Я не могла никого видеть, но сомневалась, что они все были такими фаталистами. Конечно, некоторым из них должно было быть так же страшно, как и мне…
Мы вздрогнули и упали. Свободное падение. Десять футов или больше, но они показались мне вечностью. Мы попали в восходящий поток с грохотом и подбрасыванием, или пытались; я ощутила, как пилоты выправляют переднюю часть, регулируя работу двигателей. Удерживая нас в целости.
Мы снова упали, на этот раз дальше, и я почувствовала, как самолет закручивается налево… и затем что-то ударило нас с правой стороны, и мы перевернулись.
Крики. Ив бросил журнал и схватился за подлокотники, когда все сорвалось со своих мест: моя пустая банка из-под газировки загремела по стене салона в назойливой панике, и я услышала удар, когда вывалился багаж. Рев двигателей возрос, а затем интерком вновь ожил. Второй пилот Клис издал настоящее западное Ии-ха. – Ну, вы, ребята, просто везунчики, – сказал он, как будто полет боком, глядя вниз на землю через окно, было обычным явлением. – Вам предстоит испытать все радости полета, о которых говорят американские ВВС. Надеюсь, вы все соблюдаете знак «пристегнуть ремни». Три… два… один…
Самолет перевернулся влево. Перевернулся полностью, поскольку мы висели вверх ногами, и я уловила кратких сюрреалистический отблеск моих длинных черных волос, подрагивающих в воздухе, словно вышитый бисером занавес, и затем мир снова перевернулся, и мы вновь заняли вертикальное положение. Устойчивые как скала, как только мы выровняли положение.
Вероятно, кричали люди. Я не знала… была вполне уверена, что я тоже кричала. Я посмотрела на Ива, отбросив взъерошенные волосы со своих глаз, и его легендарное спокойствие было поколеблено достаточно, чтобы перекреститься и начать шептать что-то, что я распознала как Отче наш.
Мы все еще снижались.
– Надеемся, что вам это понравилось, – сказал Клис. Он по-прежнему звучал абсолютно бодро и невозмутимо, словно делал это ежедневно по два раза на дню. – Если кто-то чувствует желание почиститься, пожалуйста, воспользуйтесь пакетами. Мой человек требует от меня делать еще и чистку салона.
Судорожный смех от кого-то спереди был более храбрым, чем мой. Я серьезно рассматривала вышеупомянутый пакет, который выглядел крепким и манящим, но я не ела и не пила достаточно, чтобы воспользоваться им. Несколько мрачных, потных мгновений, и я была в порядке.
Я вцепилась в кожу, когда самолет сделал еще одно тревожное колебание в сочетании с рывком. За окнами, черные тучи сгущались так, словно наступила ночь. Я откинула свою раскалывающуюся голову на мягкий подголовник и подумала, что может быть, я должна попробовать еще раз перейти в эфир, но не была уверена, что это хорошая идея.
Ив взял меня за руку. Теплый прикосновение его кожи помогло удержать меня от видения, как самолет входит в штопор носом вниз, сталкивается с землей и взрывается.
Я закрыла глаза, когда самолет содрогнулся и закачался, кренясь от одной стороны к другой, яростно скользя боком, словно пытаясь избежать чего-то, что я не могла увидеть или понять. Мои погодные органы чувств были перегружены. Я была бесполезна здесь, со всеми происходящими событиями, нацеленными прямо на нас. Если бы я была на земле, все было бы по-другому, но здесь я чувствовала себя такой беспомощной, такой потерявшей контроль...
Самолет выровнялся во внезапном крене, как будто он неожиданно столкнулся с участком стеклянно-гладкого воздуха. Никакой турбулентности, никаких даже малейших толчков. Я открыла глаза, моргнула Иву, он поднял брови и пожал плечами.
– Я в туалет, – сказала я и отстегнула ремень безопасности, перелезла через его колени и кинулась в крошечный, тесный отсек. Он был не занят, слава Богу, и я рванула внутрь, нажала защелку на замке, и наклонилась, чтобы плеснуть холодной воды себе на лицо. Позыв к рвоте был как товарный проезд. Я смочила бумажное полотенце и промокнула пот с лица и шеи, затем наклонилась, чтобы еще раз плеснуть в лицо, поскольку после первого раза стало легче.
Когда я выпрямилась, из вентиляционного отверстия над моей головой сочился туман. Я моргнула, глядя на него и дико думая о фильмах про Джеймса Бонда и паралитическом газе, но я ничего не чуяла и не чувствовала в себе каких-либо изменений.
Он продолжал опускаться вниз из вентиляционного отверстия толстыми, облачными лентами, лениво крутясь в воздухе, при падении переплетаясь вместе в плотный туман. Я протянула руку и ощутила прохладу влаги в нем.
Хоть я и летала не часто, была уверена, что это не попадало под понятие нормального.
В одно мгновение, туман обрел форму, и это определенно не было нормальным. Даже для самолета, полного Хранителей.
Я почувствовала жесткий край шкафчика под раковиной, впивающийся в мою задницу, и поняла, что пялюсь вместо того, чтобы спасаться бегством. Я дотянулась до защелки на двери…
… и она мгновенно замерзла, покрывшись ледяными кристаллами. Когда моя кожа коснулась ее, она обожгла, как жидкий азот, и я взвизгнула и дернулась назад.
Фигура в тумане была не мужской и не женской. В действительности, это было ничем. С мягкими краями, линиями, бесполый овал лица, без каких-либо особенностей.
Пока я наблюдала, вся дверь засверкала и заблестела, покрывшись льдом. Никаких шансов выбраться этим способом.
Что было единственным способом, если только я не была достаточно храброй, чтобы сорвать биотуалет и пройти в этом направлении.
Что я делать не буду.
Я попятилась, насколько позволяло крошечное помещение, оступилась и жестко опустилась на крышку унитаза. Туманная форма наклонилась ко мне, и воздух вокруг меня начал двигаться и дышать легкими движениями, шептать на моей коже и расчесывать мои волосы, заползать под мою одежду, чтобы прикоснуться ко мне в местах, где, ну, обычно ветер не бывает. Я контролировала импульс самообороны. Пока что ничего из происходящего не явилось опасным для жизни, просто… странным.
– Эм... привет? – рискнула я. Воздух вокруг меня забурлил, двигаясь быстрее, взъерошивая мои волосы и развевая мою рубашку. Не было ощущения ни тепла, ни холода, все было комнатной температуры, бесстрастным и бесчувственным. – Кто ты?
Фигура, завернутая в туман, наклонилась ближе и неожиданно я не смогла дышать. Не было воздуха. Хорошо, без проблем, я была Хранителем Погоды, я делала такое и раньше...
Только я не могла. Я вообще не могла сжать воздух. Что бы ни находилось передо мной, оно взяло под абсолютный контроль мои природные стихии.
Как только я поняла это, воздух ворвался, и я сделала благодарный вздох. – Верно, – сказала я. – Оракул. Оракул Огня уже был, так значит ты… Воздух и Вода.
Я даже не задумывалась об этом, но конечно, Оракулов было трое – Огонь, Погода, Земля. Собрать весь набор... Ну, по крайней мере, это была еще одна возможность для меня пообщаться.
Может быть. Правда пока что, этот не сказал еще ни слова.
– Я ... я должна поговорить с Матерью, – сказала я. Было бы здорово сменить свою миссию на приятные разговоры, но я не думала, что у меня это выйдет естественно под давлением и что будет на это время. – Ты можешь помочь мне с этим?
Ответа не последовало. Даже тоненькие потоки воздуха, поглаживающие мою кожу, прекратились. Я надеялась, что мой вопрос не был грубым.
– Я – Хранитель Погоды, – я сказала. – Я… в смысле, я часть тебя…
Ошибка. Ветер вернулся, устойчивый, сокрушительно давящий на меня, пришпиливший меня на месте. Я никогда вживую не испытывала настоящие перегрузки, но это напомнило мне о фильмах, которые я видела. Боль была такая, какую я никогда не ощущала, доводя каждый мускул до предела.
Затем все закончилось. Я перенапряглась, качнулась вперед почти до пола, и сделала прерывистый вздох с привкусом крови.
Оракулам не нравилось их сравнение с людьми – это было так очевидно. Я могла понять это. Мы были несовершенные существа, постоянно рождающиеся и умирающие. Привязанные к суше и морю гравитацией, голодом, тысячей невидимых струн. Земля сама воспринимала нас как неприятность. Оракул не видел ничего, что бы изменило это мнение.
– Я спасла его, – сказала я, и подняла глаза на безликое существо, плавающее в воздухе надо мной. – Я спасла Оракула Огня. Метка Демон уничтожила бы его, и, добравшись до него, он попал бы в кровь Матери. Так что немного уважения было бы уместно сейчас.
Без ответа. Боже, это было неприятно, не говоря уже, что страшно. Я бросила жаждущий взгляд на покрытую льдом дверь туалета.
– Я спасла жизнь Оракулу, и мне нужно, чтобы сейчас ты помог мне. Просто помоги мне поговорить с Матерью.
В воздухе появилось внезапное ощущение, словно все в мире зябко поежилось. Оракул, окутанный туманом, наклонился ближе. После этого, ленты молочно-белого тумана окутали меня, облизывая меня подобно языкам. Я вздрогнула, и когда лицо Оракулу приблизилось к моему, я увидела его глаза.
Всего на долю секунды, потому что я отвернулась, закрыла веки и молилась, молилась, чтобы никогда больше не увидеть ничего подобного. Я вспомнила, что считала глаза Джонатана пугающими – и они таким и были, бездонными и ужасающими – но, по крайней мере, они напоминали мне кое о чем, что я понимала. Что-то из моего собственного опыта.
Эти же глаза были самой вечностью.
– Помоги мне, – сказала я. – Пожалуйста.
Воздух снова задрожал, на этот раз еще сильнее, со звуком миллиона серебряных колокольчиков, падающих из грузовика. Оглушительно. Это был голос? Должна ли была я понять? Я не поняла. Я не могла. Даже в криках Оракула Огня было больше смысла.
– Я не могу тебя понять! – Сказала я и сразу поняла, что ошиблась. Один не исправит божества, даже незначительного, и если Джинны поклонялись этим существам, то это было достаточно хорошо, чтобы претендовать на их имя. Воздух вокруг меня сворачивался и утолщался, снова давя на меня. Сжимая. Я не могла дышать. Яркие пятна плясали перед моими выпученными глазами, и я опустилась на колени на крошечный пол уборной с Оракулом, согнувшимся в какой-то невероятно нечеловеческой позе, следуя за мной вниз. Всматриваясь в меня этими глазами.
Я начинала жалеть, что не была каким угодно другим Хранителем, а не Хранителем Погоды. Раз это был мой покровитель, то у меня были проблемы, потому что было чувство, что он играл со мной. Наслаждаясь моей болью. Интересуясь моей паникой.
Стоило мне только подумать, что он сейчас раздавит меня, как виноград, как воздух снова успокоился, совершенно никакого намерения или жизни. Оракул не отошел. Вздохнув, я дышала туманом, распространяемым этим бесполым, безликим лицом.
Я избегала смотреть прямо на него.
– Я не отступлю, – сказала я. – Если ты мне не поможешь, я пойду к Оракулу Земли.
Оказывается, у него был рот и зубы изо льда, и он показал их мне. Кажется, я захныкала, ожидая своей кончины, и туман обернулся вокруг моей шеи густой, облачной веревкой, чтобы ближе подтянуть меня.
Мою кожу обжег внезапный ледяной холод.
Я из последних сил перевела взгляд от зубов на эти ужасающие глаза и сказала, – Я не сдамся. Если мне придется пожертвовать своей жизнью, чтобы добиться этого, я так и сделаю. Убей меня или дай мне поговорить с Матерью.
Эти слова, казалось, будут моим смертным приговором, но было слишком поздно что-то менять, и кроме того, я именно так и думала. Если мне придется умереть, так и будет. Черт возьми, я делала это раньше, и сделаю снова, хотя бы раз. Можно было уже вести счет.
Видимо, был и третий вариант, который я не рассматривала, потому что веревка вокруг моего горла вдруг распалась в холодный белый туман, и зубы Оракула сверкнули так, что мой мозг мог истолковать только как улыбку, и... он просто развеялся. Втянулся обратно в вентиляционную систему.
Ушел.
Мои задыхающиеся вдохи вырывались белыми облачками в ледяном воздухе, и я сидела там, дрожа еще несколько минут, прежде чем почувствовала дрожь самолета.
Мы вышли из спокойной зоны и снова попали в турбулентность.
Я отперла дверь туалета. Она открылась с треском льда, и я пошла на трясущихся ногах к своему месту, пробралась мимо Ива, и пристегнула себя к креслу.
– Мон Дье, ты выглядишь так, как будто привидение увидела, – сказал он, и прикоснулся к тыльной стороне моей ладони пальцами. – Ты вся ледяная.
Ярко сверкнула молния в небе, сменившем свой цвет с черного на дымчато-серый, и за бортом что-то проплыло в тумане и завихрениях, с глазами вечности.
Я рефлекторно прижала руку к окну, пытаясь добраться до него, пытаясь его оттолкнуть, может быть и то и другое, но затем молния угасла, и там ничего не было.
Ничего.
Я почувствовала, что мой желудок скрутило, и схватила пакет от укачивания.
Ив, встревожившись, отодвинулся, когда меня вырвало, и облегченно вздохнул, когда я прекратила, вытерла рот и закрыла пакет. – Лучше? – спросил он, и неуклюже погладил меня по плечу. Я кивнула, в горле до сих пор саднило. Я чувствовала себя выжатой и истощенной, как если бы я прошла через часы работы Хранителем. – Мы уже почти сели. Мы сделаем это.
Он был прав. Даже после того, как он произнес эти слова, облака закручивались от черного до серо за окнами, а потом появился открытый воздух и вид пустыни под нами. Остальные пассажиры стихийно зааплодировали. Я сжимала обеими руками свой пакет и старалась не плакать.
Самолет приземлился с едва заметным толчком – самая гладкая посадка, какую я когда-либо видела – и плавно вырулил к терминалу. Рев двигателей уменьшился до мурлыканья. – Так, – сказал второй пилот резко. – Не буду говорить вам, чтобы вы оставались на своих местах, потому что вы в любом случае не послушаете, пассажиры никогда не слушают, поэтому просто скажу, что это ваши кости – ломайте их, если хотите. Мисс Болдуин, благодарим вас за полет с нами, вы, конечно, не дали нам умереть со скуки, и теперь вы прибыли в Феникс, штат Аризона. Удачи вам.
Я глубоко вздохнула и смогла натянуто улыбнуться в ответ на восторженный оскал Ива. Мне удалось освободить себя от ремней безопасности, я держала пакет от укачивания, потому что не знала, что с ним делать – они никогда не говорят вам об этом – и послала воздушный поцелуй Иву, потому что не была уверена, что он хотел бы ощутить привкус рвоты у себя на губах. Он обнял меня. Это было мило.
Черис обняла меня тоже. Кевин наградил меня своим запатентованным слишком-крут-для-этого пожатием плечами и одними губами сказал до свидания. Все остальные, казалось, испытали облегчение, когда я направилась к двери.
Никто больше не выходил в Фениксе.
Капитан Монтегью появился, чтобы открыть дверь и спустился вниз по ступенькам за мной. Он выглядел таким же накрахмаленным и собранным, как в начале полета. Я, с другой стороны, дрожала, сжимая в руках пакет от укачивания, а моя рубашка прилипла к моей коже от пота.
– Хороший полет, – сказала я. – Думаю, я у вас в долгу.
Он поднял серебристые брови и пошевелил форменной курткой достаточно, чтобы показать мне влажные пятна пота под мышками на его рубашке.
– Вовсе нет, – сказал он. – Впервые за три года я вспотел. Мне не было так весело с тех пор, как я управлял самолетом, полным пьяных Хранителей Погоды, возвращающихся с Конвенции в Таити в сезон ураганов.
Я предложила ему руку, не удерживающую пакет. – Я никогда больше не полечу с кем-нибудь другим.
– Думаю, я влюбился, – сказал он, и одарил меня профессиональной улыбкой, чтобы убедиться, что я восприняла это восхищение как нечто профессиональное. – Берегите себя, мисс Болдуин. Там довольно паршиво. – Он говорил не о погоде в Фениксе: небо было пасмурным, но достаточно стабильным на вид.
Я отсалютовала ему, вынула свой чемодан и покатила его по красной ковровой дорожке в сторону въездных ворот. Я сопротивлялась почти подавляющему желанию упасть на колени и расцеловать асфальт.
У входа был мусорный бак, и я выбросила доказательство моей слабости в него.
Мое путешествие было завершено.
Если Оракул в облаках была моей последней надеждой, то был всего один способ. Но, возможно, просто возможно... был еще один шанс.
Глава 8
Первое бюро проката автомобилей не располагало огромным выборов и, в основном, предлагал устаревшие четырехдверные седаны или тесные маленькие машины эконом-класса. Когда я высказала это агенту по аренде, опрятной маленькой рыжеволосой девушке, которая была просто симпатичная как ошибка в ее темно-синем костюме, она оглянулась и заговорщически наклонилась вперед, чтобы сказать, – Вам стоит позвонить этим парням. – Она вручила брошюру с коварнейшим движением кого-то, кто завершает сделку с наркотиками. Я взглянула на название на глянцевой бумаге: Аренда Ветта. Срань Господня, я на самом деле нашла кого-то, кто понимает. Каковы были шансы?
– Спасибо, – сказала я с проникновенной искренностью. – Вы спаси мне жизнь.
Она подмигнула и направилась к туристической семье позади меня, которая хотела угловатый четырехдверный седан.
Я подошла к телефону автомату и позвонила по номеру на брошюре. Есть ли я водительские права? Конечно. Действующая кредитная карта? Нет проблем. Я почти плакала от выбора, который начала перечислять женщина на другом конце провода: Вайпер SRT-10, Мерседес SL-500, Порше-Кабриолет, Корвет С6, Порше Бокстер... я остановила ее на БМВ Z4, в основном потому, что я никогда не водила и всегда хотела. Если мы приближались к концу света, я спокойно могла себя побаловать.
Через пятнадцать минут я уже ехала на автобусе.
Феникс – симпатичный город. Не замысловатый, но симпатичный, в том плане, какими могут быть города в пустыне – городская часть выглядело в значительной степени стандартно, но ее окружала скалистая местность, холмы и горы, и триста дней в году были сухими и безоблачными.
К сожалению, для двух миллионов жителей, я притащила за собой следом один из этих не-сухих, не-безоблачных дней.
Водитель автобуса болтал о вещах, которыми можно заняться в Фениксе и которые я с вежливой улыбкой пропустила мимо ушей. У меня смертельно поджимали сроки, акцент на слове смертельно. Пешие прогулки наверное не будут стоять на повестке дня. Как и спа-день, звучащий весьма заманчиво.
Аренда Ветта была достопримечательностью автомобильных изысков, заставляющих замирать сердце. Я чуть не расплакалась от мелькающего ряда мощных машин, но мне удалось сохранить мою холодность и подвести себя к стойке аренды, чтобы взять ключи от моей Z4. Для этого мне требовалось вытащить свои водительские права и кредитную карту, что я и сделала, опустошая мои карманы по пути. Когда все было устроено, я отвернулась и набрала мобильный Сары.
Сонный теплый женский голос ответил. – Алло?
– Сара, – я вздохнула. Каким-то образом, мне удалось не повышать голос, хотя хотелось кричать. – Я слышала от Черис. Ты в порядке?
– Конечно, – сказала она и засмеялась. Это был пьяный, медленный смех, такой часто издают прямо перед тем, как начинает действовать наркоз. – Да, глупо. Я в порядке. Имон хорошо обо мне заботиться.
– Имон? – перебила я.
– Разве я не сказала тебе? – Еще один медленный смех. – Я забыла упомянуть его. Глупая я. Но я знаю, ты не любишь его…
Как он нашел ее? О Боже... – Послушай меня, Сара. Пожалуйста. Имон – не хороший человек. Нужно, чтобы ты сохраняла спокойствие. Нужно, чтобы ты просто ушла от него.
Повисло долгое молчание, и затем она сказала, – Я не понимаю.
– Послушай, просто скажи мне, где ты!
Еще один смешок. – Я не могу этого сделать. Это секрет.
И затем телефон перешел в другие руки.
Прежде чем он заговорил, я сказал, – Ты гребаный ублюдок. Как ты смеешь?
– Правила были таковы, чтобы я держался подальше от тебя и твоей дочери, Джоанн, – сказал Имон тем же низким, приятным голосом, который был таким хорошим прикрытием для него. – Что я и делаю. Я люблю твою сестру. Я говорил тебе об этом. И я пока не готов просто отдать ее. Поэтому, пожалуйста, попридержи свои несомненно важные аргументы и дай нам немного времени, чтобы получше узнать друг друга. Увидимся на следующей семейной встрече.
– Имон! – Зашипела я настолько, насколько это возможно без шипящих звуков. – Держи свои руки подальше от моей сестры!
– Любовь моя, я не могу держать ее руки подальше от меня. – Он рассмеялся, и это прозвучало совершенно неуместно. Злодеи не имеют право так смеяться, так заразительно. Я слышала, что Сара присоединилась.
Я была рада, что опустошила свой желудок на самолете.
Я повесила трубку без каких-либо прощаний, прежде чем он смог меня отключить – небольшой контроль с моей стороны, так или иначе – и пошла обратно к стойке. Они выглядели счастливыми. Видимо, мой кредитный лимит был в стратосфере.
Я выкатила со стоянки на арендованном небесно-голубом кабриолете Z4, нажала на газ и почти преодолела звуковой барьер. Черт. Вещица была маленькой, легкой и невероятно маневренной. Она пахла как все прокатные автомобили, только новее; салон не вместительный, но казалось, это только актив, прижимая мое тело почти чувственным образом.
Я нацепила свои солнцезащитные очки на первом светофоре и сверилась с бесплатно картой, которую мне выдали. Это выглядело довольно просто – прямой участок по I-17 в сторону Флагстаффа, с резким своротом на запад на выезд с шоссе 179. Примерно в двух часах езды, если соблюдать скоростной режим.
Я была на Z4, пытаясь спасти мир. Намерена ли я соблюдать скоростной режим?
Вряд ли.
Я действительно никогда не задумывалась о том, почему люблю быструю езду, но, вероятно, это связано с контролем. Мне нравится контролировать и раздвигать границы, и доза адреналина от езды по чистому, пустому скоростному шоссе… это нравится, как ничто другое. Вождение воспринималось особенно хорошо после тошнотворной, обезоруживающей поездки на самолете. Не то, чтобы я не верила в пилотов, но я никогда не любила находиться на заднем сиденье. Или на пассажирском сиденье, если на то пошло.
Z4 пульсировала вокруг меня, словно живое существо, и мы покинули стеклянно-каменную пещеру Феникса. Солнце было слабой латунной тенью, скрытой за серыми тучами, и местами накрапывал дождь. Не столь решительный, чтобы смыть меня с дороги, а скорее как плевок его презрения. Дорога казалась черной и блестящей, тянувшейся на восток по направлению к Седоне и Флагстаффу. Я переключила передачу, когда уменьшилось количество машин, и почувствовала, как что-то первобытное в моем теле наконец-то расслабилось. Возможно, я и мчалась навстречу катастрофе, но, по крайней мере, контролировала поездку.
Я почувствовала, как волосы на моих руках встали дыбом, словно вокруг меня образовалось электрическое поле, и я была статически заряжена. Что-то темное и затененное медленно формировалось на пассажирском сидении рядом со мной... слишком медленно. Джинны были мастерами сейчас-ты-видишь-их, а-теперь-нет, и это было слишком постепенное появление.
Я сбавила скорость, увидела живописный поворот впереди и свернула туда с шипением шин на влажной дороге, потом быстро затормозила, когда рядом со мной стали вырисовываться четкие детали. Длинные черные волосы свисали прядями, наполовину скрывая лицо. Изрезанная черная кожаная куртка. Кожаные штаны истерзаны длинными разрезами, показывая бледно-золотую кожу и кровь.
Кровь была и на ее руках.
– Имара? – сказала я, и почувствовала, как сердце заледенело в моей груди. Часть меня чувствовала, что падает назад. – Имара, что случилось?
Ее голова медленно откинулась назад, чтобы упереться в кожаное сиденье, и я увидел забрызганное кровью лицо. Она выглядела слишком бледной. Ее глаза были бесцветными, светлыми и ясными.
– Помоги, – прошептала моя дочь, и боком упала в мои объятия. – Мамочка, помоги.
Я закричала, позвала ее по имени, но она не ответила. Ее глаза были все еще открыты, а грудь все еще поднималась и опускалась, но это было все. Я не могла даже начать думать, что делать. Джинн может иметь человеческий облик, но это было не реально в смысле смертной плоти; если они пострадали достаточно сильно, то могли отпустить ее, развеять. Их реальные травмы были метафизическими – энергетическое истощение. Имару атаковал Ифрит? Нет, это проявилось бы по-другому, не как физические раны...
Я вспомнила Рэйчел, выходящую из волны во Флориде не так давно и выглядящую обшарпанной и наполовину уничтоженной.
С кем – или чем? – она боролась? У меня совершенно не было времени это выяснять. Может это Демон? Имаре не следовало даже пытаться; у нашего ребенка не было опыта полноценного Джинна, или выносливости. Или силы.
Я едва могла дышать. Проверив пульс, я нащупала слабый и неустойчивый сигнал под моими пальцами. Не то, чтобы пульс не имел значение, но пока она проявлялась физически – он был показателем того, насколько сильной могла быть ее жизненная сила.
– Имара, ты меня слышишь? Имара! – Это было сумасшествие, но я потрясла ее. Ее голова откинулась. Никакой реакции. Она была похожа на живой труп.
Ашан позволил этому случиться. Если только он не сделал это сам. Мой леденящий ужас обернулся жаром. Раскаленным добела. Если он поднял руку на мою дочь...
Я держала ее на руках – она была тяжелой, теплой и до странности человеческой – и положила ее голову себе на плечо. Я поцеловала ее в лоб и старалась придумать, что делать. Если Дэвид был... я не могла позволить себе по-настоящему думать о Дэвиде, где он мог быть, что он, возможно, страдал. Мысли были слишком пугающими. Если бы Имара была человеком, то я могла бы отвезти ее в больницу, подключить ее к аппаратам и трубкам, позволить докторам позаботиться о ней. Но раненый Джинн, даже наполовину, не мог быть так легко вылечен. Если она не могла сделать это сама, то я понятия не имела, как сделать это за нее.
Ма’ат. Ма’ат продемонстрировали некоторые тайные знания, которыми Хранители, конечно же, не обладали; например, они были в состоянии исцелить Рэйчел, когда она стала Ифритом. Видимо они обладали какими-то ресурсами, которыми не располагала я. Единственная проблема была в том, что, насколько я знала, Ма’ат не занимались никакими делами с Хранителями, иначе они бы уже сидели на корточках в их тепленьком главном офисе в Лас-Вегасе, сохранные за стеклом и фальшиво-египетской лаконичностью отеля Luxor. Наверное, играли бы в карты. Они любили играть в карты, пока все вокруг них сгорало.
Я нехотя передвинула Имару, удерживая ее вертикально на пассажирском сиденье, и пристегнула ремень. Кровь капала с ее рук стабильным ритмом на кожаное сиденье, но я понятия не имела, была ли это кровь или нечто метафорическое… если я перевяжу ей раны, ей станет лучше? Или это просто не будет иметь значения? Черт. Нет сигнала на сотовом телефоне. Я не могла никак связаться с Льюисом, пока не доберусь до следующего города.
Или я могла развернуться, вернуться в Феникс...
Это поразило меня во внезапном порыве понимания. Я должна была бы повернуть назад, не так ли? Была причина, по которой Имара появилась здесь, в этот момент. Она была ярким, не допускающим возражения отвлечением, эмоциональным блокпостом, который я не могла не рассмотреть.
Я выключила двигатель родстера, поставила на тормоз и вышла на хрустящий гравий обочины. Ветер был холодным и режущим, острым с ароматом дождя в окрестности, для которой при нормальных обстоятельствах было мало подобных вещей. Я вдохнула глубже и уловила аромат влажного шалфея. – Ты можешь выйти. Я знаю, что ты здесь.
Ашан был таким же серым, как и тучи, и казалось, он просто появился из них, соскальзывая вниз, как какой-то гонконгский канатоходец, приземляясь с совершенной естественностью, и направился ко мне без колебаний. Идеально сшитый костюм облегал идеальные пропорции тела. Дорогие, начищенные туфли, не терпящие такие мелочи, как дождь и мокрый песок. Ашаy был в двадцати футах, потом в десяти, потом в пяти, и он не замедлялся.
– Сволочь, – сказала я и призвала ветер. Он откликнулся, будто ждал, будто был больше чем готов. Жесткая стена воздуха сильно его ударила, толкнула назад и протащила десять футов. Он остался в вертикальном положении, уставившись на меня горящими бесцветными глазами. – Ты сделал это с моей дочерью.
