Текст книги "Огненная буря (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Рэйчел Кейн

Огненная буря

Повелители стихий – 5

Переведено:

http://notabenoid.org/book/32709

Переводчики :

Lexxy, PiratkaMasha , Alika_smith,

Sour_Cherry, fedrik07, dias, Vladivostokskaya,

Shangrilanka, joanne2000, elena71, vita31

Редактор :

Александра Суханова

Джинн вырвался из бутылки. Изгой Хранителей Погоды Джоанн Болдуин мчится в Нью-Йорк, чтобы предупредить своих бывших коллег о приближающемся Апокалипсисе. Древнее соглашение между Джинном и Хранителями расторгнуто, и разъяренный Джинн, служивший Хранителям на протяжении тысячелетий, теперь свободен от управления смертными. Практически половина Хранителей пропала без вести в связи с восстанием джиннов, и Джоанн понимает, что стихийные бедствия, с которыми они боролись так долго, были лишь симптомами беспокойного ерзания во сне Матери-Природы. Теперь она просыпается – и она злится...

В предыдущей части…

Меня зовут Джоанн Болдуин, и на случай, если вы не идет в ногу с текущими событиями, мы в большой беде. Под «мы», я подразумеваю весь Мир. Что касается меня, так у меня были неприятности с тех пор... ну, всегда... но это самая крупная. Хранители – люди, которые должны защищать всех вас от опасности бушующих пожаров, наводнений, землетрясений и стихийных бедствий всех видов – были скомпрометированы. Медленно, но верно, они сошли со своей стези и стали коррумпированными и неэффективными.

Мне довелось быть одной из них, пока я не приобрела Метку Демона и не влюбилась в джинна, но это совсем другая история. Дело в том, что теперь, джинны – те, что должны быть союзниками Хранителей – не играют по правилам, которых придерживались тысячелетиями. Джинн по имени Джонатан установил эти правила, и теперь, когда Джонатан умер, все сделки аннулированы.

А новый лидер джиннов? Мой возлюбленный, Дэвид. Что это сулит стабильным отношениям, все еще витающим в воздухе, но конфиденциальным? Я беспокоюсь.

У человеческой расы есть всего один шанс сохранить свое место на вершине пищевой цепи: примирится с джиннами, и, значит, каким-то образом, заключить мир с самой Землей. Что будет довольно нелегко, потому что Матушка-Природа в бешенстве.

И, по-видимому, я единственная способна что-нибудь сделать.

Повезло же мне...

Глава 1

Я думала о том, что Хранителям нужен новый девиз. Старый девиз, тот, что значился на печати в моем дипломе, был «Defensor Hominem», что на латыни означает «Защитник Человечества», но кое-что из произошедшего за последние двадцать четыре часа, убеждало, что у меня был более подходящий девиз – «Мы так облажались».

Да, это более точное определение.

– Пригнись! – Заорала я, когда очередной обломок полетел прямо в нас, и ухватилась за какую-либо цепочку, которой я могла бы управлять в окружающем нас хаосе погоды. Не самая легкая в мире задача, учитывая, что вся система Восточного побережья была дестабилизирована гигантским убийцей в виде сверхъестественного шторма – сейчас таинственным образом побежденного, без какого-либо моего участия – и все виды случайных, неприятных, потенциально фатальных проблем были представлены сами себе.

В настоящее время, они вылились в довольно большое и очень агрессивное торнадо, движущееся через несколько незанятых земель и разбрасывающее обломки забора впереди себя, словно шрапнель.

Черис – моя спутница, главным образом потому, что у нее был чертовски быстрый Мустанг, а я весьма нуждалась в колесах – пискнула и обеими руками ударила по пыли, покрывающей ее белокурую головку. Я осталась стоять. Это был не столько героизм, сколько мне не хотелось пачкать все, что осталось от моей одежды. Я думаю о таких вещах во время более заурядных Апокалипсисов.

Вот что происходит, когда кто-то вроде меня – Хранителя Погоды – останавливается на посещение туалета в разгар кризиса. И, черт возьми, я даже не успела облегчиться. У меня были личные причины стоять на своем: торнадо угрожал сровнять с землей единственный придорожный общественный туалет в радиусе сорока миль.

Я потянулась к ветровому потоку и ухватилась за тот, что станет для меня наиболее полезным. Внезапный порыв ветра, порожденный большим тепловым толчком с правой стороны, отклонил надвигающийся кусок изгороди – здоровенный кусок зазубренного дерева, размером с пожарный гидрант – куда-то в сторону, где он врезался в неудачно раскачивающееся на ветру дерево, которое выкорчевывалось с грохотом. Полетели ошметки грязи, добавившиеся к общему хаосу и анархии.

Я изучала торнадо, не обращая внимания на порывы, пытающиеся вытолкнуть меня – я стояла в пузыре более или менее спокойного воздуха, но ветер всё равно пробивался урывками. Если и были когда благоприятные дни для моей укладки, то это было очень давно. Сейчас мы находились в зоне жуткого парика.

Да, я также беспокоюсь о таких вещах, как моя прическа. Вероятно, больше, чем я беспокоюсь о мире во всем мире, главным образом потому, что, по крайней мере, обычно я могу контролировать свои волосы.

Не в состоянии сделать что-нибудь с моим загубленным внешним видом, я сосредоточилась на торнадо. За всем этим страшным завыванием и звуком надвигающегося грузового поезда, они, на самом деле, довольно хрупки. Ох, и они достаточно пугающие, если вы не обладаете силой, способной что-нибудь с ними сделать, но, к счастью, я хорошо подготовлена для таких трудностей. Смерч пошатнулся, словно пьяница, направо, затем налево, и двинулся прямо на меня с новым энтузиазмом, уничтожая растительность на своем пути. Я ненавижу, когда они движутся прямо на меня. Что я такого им сделала?

Черис выглянула из-за своих пальцев и пронзительно закричала, прежде чем снова спрятаться за ними. Я проигнорировала ее и позволила себе медленно выскользнуть из своего тела в то странное состояние – отчасти умственное, частично физическое, совершенно необычное – что Хранители называют эфирным планом.

Это было лишь одно из нескольких существований, но он был наивысшим, доступным мне в качестве человека (даже такого, у кого, наконец-то, функционировал весь набор погодных сил). Мир превратился в странные неоновые вихри, разноцветные искры и потоки энергии. Пейзаж вокруг меня преобразился в незнакомую местность.

Торнадо представлял собой сверкающую серебряную воронку, физику в ее наиболее потенциально смертоносной форме, склонный к инстинктивной угрозе, словно молодая кобра. Практически настолько же смертельны, что и более зрелые версии, но с меньшим опытом. Я должна вмешаться, прежде чем он узнает где и как нанести удар.

Я подождала еще несколько секунд, считывая его структуру, а затем сунула руку глубоко внутрь сердцевины торнадо и быстро охладила воздух до тяжелой и вязкой массы. Энергетический обмен высвободился в форме внезапного взрыва толстенной молнии, разрезав низко висящие облака, стена торнадо расширилась и потеряла свою последовательность. За считанные секунды, скорость движения этой беспорядочной массы ветра стала слишком медленной, чтобы создать большие неприятности. Он сбросил свой груз мусора и направился в сторону, раздраженно кружась.

– Всё в порядке, – сказала я Черис, упав обратно в свое тело и комфортную прочность трехмерного пространства. – Теперь ты можешь подняться. Шоу закончилось. Первым делом в туалете использую всю туалетную бумагу.

Она не казалась склонной верить мне. Я подождала несколько секунд, потом протянула руку и схватила ее за локоть, чтобы перевести ее в вертикальное положение. Она огляделась, затаив дыхание.

– Ничего себе, – сказала она. – Да, это было мощно.

– О, не знаю. Ураган – это мощно. А этот просто назойливый.

– Джо, уж поверь мне: всё случившееся с момента нашей встречи было мощным. И часто с тобой такое случается?

– Ты удивишься, – вздохнула я. – Нет, серьезно. Нам нужен туалет, иначе тебе придется покупать новые сиденья в Мустанг.

Мы бросились к грязным на вид туалетам. Как и ожидалось, они были пугающими, но меня это не волновало. Это были одни из самых счастливых нескольких минут моей жизни, и если вам когда-либо доводилось застрять на дороге на несколько сотен миль без возможности посетить туалет, вы поймете, что я имею в виду.

Мы вернулись к машине одновременно. Я протянула руку за ключами, а затем последовала молчаливая битва силы воли. Впрочем, Черис вела машину последний отрезок пути и что, собственно, она собиралась делать? Спорить с женщиной, которая только что остановила торнадо? Она вынула их из кармана своих джинсов и бросила.

– Впредь, я постараюсь сохранять над нами безоблачное небо, – сказала я.

– Я бы сказала тебе, не поцарапать краску, но… – Черис закатила глаза. Да, ураган и последующее метание песка довольно губительно сказывалось на блестящей полировке. Но Мустанг был всё ещё на ходу, и это главное.

Пока я спала, она подняла верх у машины – разумно, с учетом кратковременного дождя – но я понажимала нужные кнопки, чтобы сложить его обратно. Мне хотелось получить максимально возможный обзор неба и окрестностей. Моя версия доплеровской системы.

Я устроилась на мягком сиденье Мустанга – карамельно-алого цвета, маленькая аппетитная машинка, или, по крайней мере, была ей раньше, пока я ее не получила – и подрегулировала сиденье под мои длинные ноги, поскольку Черис придвинула его настолько близко, что туда не уместился бы даже дробовик. Не то, чтобы у нас был дробовик. Хотя, в свете последних событий, я бы чувствовала себя намного комфортней, если бы у нас был некий арсенал, помимо нашего ума, хорошенькой внешности и двигателя с турбонаддувом.

Мне пришлось еще потрудиться, прежде чем включить передачу и рвануть на максимальной скорости по шоссе I-295. Штормовые системы продолжали накапливаться – появился новый очаг, сформировавшийся в зоне низкого давления над Джорджией, и он обязан был направиться в нашу сторону. Законы физики тут были не причем, просто именно так в эти дни работала моя дерьмовая удача.

– Классно ты управилась с торнадо, мам, – раздался голос с заднего сиденья. Официальный, женский и немного неловкий. Я подпрыгнула от неожиданности, а затем сосредоточилась на лице в зеркале заднего вида, жутко похожее на мое собственное, за исключением глаз. Мои были ясного голубого цвета. А те, что смотрели на меня, имели удивительный оттенок красноватого золота – я не имею в виду янтарный цвет, свойственный людям. Это был насыщенный янтарь, яркость которого поднята до безумного уровня.

Проще говоря, это были глаза джинна. И они принадлежали моей дочери.

Ее глаза расширились. – Я тебя напугала?

– Напугала? – ответила я. – С чего бы мне пугаться, когда кто-то появляется из ниоткуда на сиденье моей машины? Давай посмотрим, половина джиннов пытается убить Хранителей, и, по крайней мере, несколько Хранителей носят Метку Демона, и давай не будем забывать, что погода окончательно испортилась... Ох, и Земля вот-вот проснется и уничтожит человечество. Знаешь что? Немного испугаться – это еще довольно спокойная реакция, учитывая все обстоятельства. И да, в следующий раз? Стучи.

Она улыбнулась. Неуверенно, словно она до сих пор переводила всё услышанное на язык джиннов. На меня тут же нахлынуло чувство вины – бедному ребенку еще не было и дня от роду. Казалось, ей недоставало только одной особенности, присущей всем джиннам, которых я встречала – самодовольство. Я думала, оно заложено в ДНК джиннов, наряду с красивыми глазами и способностью смываться и увиливать от исполнения желаний.

– Хотя, – рискнула Имара, – ты могла бы сделать это более качественно. Хочешь, я покажу тебе как?

– Не сейчас, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Есть еще какие-нибудь замечания, критикующие мои спасательные способности?

Она выглядела обиженной. Видимо, я не сильна во всех этих делах мама-дочка. Я все еще пыталась свыкнуться с мыслью, что ребенок, которого я носила в себе – и это не было обычной беременностью, даже с большой натяжкой – внезапно оказался совершенно взрослым, с ее собственными эмоциями, не связанными с моими собственными.

– Прости, – сказала я, более мягко. – Имара, тебе что-нибудь известно? Что-нибудь о… – Дэвид, о, Боже, как же я боюсь за тебя. И скучаю по тебе. – … о твоем отце?

Она покачала головой, не отрываясь от моих глаз в зеркале. Джинны, в отличие от человеческих существ, рождаются из смерти, а не жизни. Чем значительней смерть, тем сильнее джинн – это правило. Джиннам не нравилось признавать, что у многих из них за плечами были вполне человеческие истории, но это неоспоримый факт. Дэвид – джинн, возлюбленный и отец моего ребенка – несколько месяцев назад говорил мне, что для рождения нашего ребенка, ему необходимо было бы умереть. Это был самый обычный порядок вещей в мире джиннов.

Только случилось что-то странное, и другая смерть – значительная смерть – дала жизнь моему ребенку. Дэвид всё еще был жив.

Просто не такой, как прежде. Он стал... другим.

– Мама, – сказала Имара. – С тобой все в порядке? – Она помахала изящной рукой перед моим лицом, которую я нетерпеливо шлепнула и снова сосредоточилась на вождении. – Извини, – сказала она, и снова заняла величественное сидячее положение. – Я подумала у тебя что-то болит.

Я не могу описать свои чувства, когда слышу это слово. Мама. Ох, я едва свыклась с мысль о беременности, но быть мамой – это совершенно другое… особенно мамой взрослой молодой женщины, одетой лучше меня. Я утешала себя тем, что она носила дорогую одежду лишь потому, что была джинном и обладала способностью создавать любую одежду, какая только взбредет ей в голову, и вдобавок она не прошла через ураган. И торнадо. И очень длительное путешествие.

– Я думала о твоем отце, – сказала я. Что само по себе было признанием боли.

– С ним все в порядке, – сказала она, наклоняясь вперед и облокачиваясь на мое кресло. – Я знала бы, если бы было иначе. Я просто не знаю где он или что он делает.

Черис наблюдала за всем происходящим яркими, лихорадочными глазами. Я понятия не имела, какие выводы она делает. Зная Черис, наверное, что-то очень интересное.

– Может мне стоит выяснить? – спросила Имара с надеждой.

– Нет! – Вскрикнула я и схватила ее за запястье. Она выглядела испуганной. – Сиди смирно. Я хочу, чтобы ты оставалась в поле моего зрения.

Она бросила на меня строптивый взгляд. Почему моя собственная мать не выбила из меня эту привычку, когда я стала подростком? Помню, я много раз бросала на нее такие же строптивые взгляды. Чрезвычайно раздражающе находиться по эту сторону материнского забора.

– Я серьезно, – сказала я. – В последний раз, когда мы видели кого-либо из джиннов, они были не в самом лучшем настроении. Я не хочу, чтобы ты нарвалась на неприятности. Я не смогу вытащить тебя из этого. Не против Дэвида.

Я постаралась, чтобы это прозвучало так, словно иметь дело с этим и с ней было каждодневной работой. Наверное, не удалось, судя по улыбке, которой она меня одарила. Это была не моя улыбка. А полностью ее собственная, со слегка вздернутым уголком губ с одной стороны.

– Я останусь, – сказала она. – Кроме того, тебе может понадобиться моя помощь в следующий раз, если погода ухудшится.

Черис выпалила, – В следующий раз? Должен быть и следующий раз?

– Нет, если я смогу помочь, – твердо сказала я и чуть больше надавила на педаль газа. Прохладный, влажный воздух струился по моей коже, словно призрак дождя. Я могла бы сделать его более существенным, похожим на душ, который можно принять с мылом и шампунем, но это ощущение тоже было приятным. Впереди нас ждала погода потяжелее, но в настоящий момент мы находились в ясной зоне. Я могу устроить так, что такая погода будет сопровождать нас, по крайней мере, большую часть пути. – Черис, тебе лучше отдохнуть. – Бедняжке это необходимо. Она была слишком взбудоражена прежде, чтобы спать, поэтому я позволила вести машину, пока мы не оказались в нескольких часах от Форт-Лодердейла, и еще семь часов после этого. Она почти не смыкала глаз с тех пор, и теперь у нее начали проявляться последствия. Черис была веселой, великолепной девушкой, с загаром и цветом волос в лучших традициях любительниц пляжей Флориды, но сейчас под ее глазами появились явные темные круги. (Она и в самом деле была моделью бикини. И «веселая солнечная» девушка опустилась до чертовой дыры – низкопробного телеканала, нанявшего нас обеих во Флориде. Мне не нравилось вспоминать свою работу, но она не включала в себя бикини. За исключением того, одного раза).

Прямо на реплике, Черис зевнула. – Долго еще? – спросила она. На самом деле, она сказала «Олго щё», но я поняла.

– Около четырех часов, – сказала я. – Я разбужу тебя, когда мы будем подъезжать.

Она снова зевнула и свернула свою синюю джинсовую куртку, прижимая ее к окну в качестве подушки, и за меньшее время, чем мне потребовалось, чтобы пронестись мимо шести рекламных щитов, она заснула. Я подумала, не включить ли мне радио, но мне не хотелось ее будить.

– Итак, – сказала я, и посмотрела в зеркало заднего вида. Моя дочь встретилась со мной взглядом, подняв брови. Было что-то от Дэвида в этом выражении, и я ощутила небольшой печальный удар узнавания и тоски.

– Итак, – повторила она. – Это странно для тебя, не так ли?

– Есть немного.

– Тебе станет легче, если я скажу, что и для меня это странно?

– Возможно, – сказала я. – Ты уверена, что не можешь сказать, как у Дэв… как у твоего отца дела?

Ее глаза приобрели отрешенный блеск, только на секунду, а потом она покачала головой. – Нет. Я не могу сказать. Он закрылся от меня. Они все закрылись от меня. – Она казалась задумчивой. – Я думаю, он сделал это для моей защиты. В таком случае, она не сможет до меня добраться.

Она – то есть Матушка-Природа. Земля. Одна очень раздраженная планета, которая медленно сбрасывала с себя дремоту длиной в эры и задавалась вопросов что, черт возьми, произошло с человеческой расой, пока она не присматривала за ними. В конце концов, в традициях угрюмых подростков во всем мире, мы воспользовались возможностью, чтобы устроить шумные вечеринки и намусорить, пока она отсутствовала. Матушке-Природе не нравится, когда дурачат. Еще больше не нравится, когда дурачат ее.

Я снова сосредоточилась на Имаре. – Так... ты не подключена к Земле? Как все остальные?

Она отвернулась, и через несколько секунд я поняла, что ей было неловко от того, что она собиралась сказать.

– Это в какой-то степени похоже на то, когда слышишь музыку из проезжающей рядом с тобой машины – ты можешь слышать басы, но не можешь разобрать мелодию. Это не только благодаря отцу. Скорее это ты и я, и это сдерживает меня. – Ее взгляд снова встретился с моим, пораженным. – Я не имела в виду…

– Я знаю, что ты имела в виду, – сказала я. – Я – помеха.

Хотя так и было, конечно. Я достаточно быстро выяснила, что Имара не полноценный джинн... Прямо сейчас, это было преимуществом, поскольку другие джинны были более или менее подвержены контролю пробуждающейся Земли и в значительной степени ненадежны в проявлении свободной воли. Но что это значило для нее в дальнейшем? Как ее примут другие джинны? И что произойдет, если – не дай Бог – она когда-нибудь сойдется с ними в настоящем бою?

Я не могла думать об этом. Я не могла представить себе ее, сражающуюся против кого-то, как Ашан, имеющего нравственность и доброту паука.

Она смотрела на меня в упор теми яркими, нечеловеческими глазами. Тут меня озарило. – Ты можешь сказать, о чем я думаю? – спросила я.

Ее брови взлетели вверх. – Ты будешь сердиться, если я скажу «да»?

– Да.

– Нет.

– Ты меня обманываешь.

– Зачем мне это делать?

– Ты воистину ребенок Дэвида, ты знаешь это?

Она улыбнулась. – Знаешь, он действительно любит тебя. Я чувствую это. Это теплое чувство в нем, его любовь к тебе.

– Мне казалось, ты сказала, что он закрылся от тебя.

– Так и есть. Но если не считать моего убийства, он не может отключиться от меня полностью. – Она пожала плечами. – Он мой отец.

Я почувствовал, как у меня сдавило горло, а глаза защипало от слез. Я сглотнула, зажмурилась и забарабанила пальцами по рулю. – Хорошо. Так, я правильно поступаю сейчас? Направляясь в Нью-Йорк?

За неимением каких-либо других идей, я направлялась в относительную безопасность головного офиса Хранителей, где те из нас, кто пережил последние несколько дней, несомненно собрались бы. Настоящий ад разверзся среди Хранителей, причиной чему явилось массовой насилие со стороны обычно послушных и подчиненных джиннов. Я просто надеялась, что вернувшись, я не обнаружу... ничто. Последнее, чего бы мне хотелось – это остаться последним выжившим Хранителем, с пробуждающейся Землей и безумствующими джиннами. Конечно, это было бы занимательно. Но это была бы очень короткая история, с очень неприятным окончанием.

– Откуда ж мне знать, насколько это правильно или нет, – ответила моя дочь торжественно. – Мне всего один день.

Превосходно. Я понятия не имела, поступаю ли я правильно, у меня был бессмертный ребенок-остряк и Черис в роли попутчицы.

Да, всё должно окончиться хорошо. Никаких сомнений.

* * *

Четыре часа спустя, когда уже стемнело, я была совсем без сил. Провести целые сутки в автомобиле, даже таком, как Мустанг, удовольствие небольшое. Мотор машины мурлыкал подо мной, как довольный тигр. Не ее вина, что я была такой уставшей и хотела разрыдаться на месте, или что мой мир на глазах разрывался на части, или что я ехала туда, куда была обязана вместо того, куда мне хотелось. Мое сердце рвалось обратно во Флориду, где я последний раз видела Дэвида. И Сару, которая сейчас была официально объявлена пропавшей. В последний раз ее видели увозимой одним сумасшедшим британцем по имени Имон. (Я воспользовалась телефоном и позвонила в ФБР, чтобы сообщить о похищении. Если это не помешало побегу Имона, я не могла представить, что может).

Ничего из этого не было виной Мустанга. Он мне очень даже нравился. Я как раз подумывала, как бы мне взять его в постоянную аренду, как только он будет заново покрашен, конечно.

Настоящая хозяйка Мустанга, Черис, поерзала на пассажирском сиденье, причмокивая губами, как бывает с людьми, просыпающимися ни свет ни заря, и заморгала в пастельном свете ночных огней, омывших машину по выезде из тоннеля Линкольна. Когда мы остановились у светофора, Черис потянулась, и взоры всех парней из соседних машин были в этот момент прикованы к ней, хотя сама она пребывала далеко не в лучшей форме. Просто у некоторых девушек есть прирожденная способность приковывать внимание в любом виде. Черис обладала ею в полной мере, тогда как другим для этого потребовалось бы много усилий.

Пробормотав что-то совершенно невразумительное, она потерла лицо, откинулась на сиденье и сонно промямлила еще пару слов, которые я рискнула расшифровать как «сколько времени».

– Около часу ночи, – ответила я. Поскольку маршрут наш лежал прямо вверх по Восточному побережью, часы на приборной панели Мустанга ничуть не обеспокоились тем, что мы одолели меньше чем за день тысячу двести миль. А вот я уставилась на них с ошеломленным неверием человека, не понимающего, куда могло подеваться столько времени. Похоже, прямиком в мою задницу, вот куда.

Черис развернулась и уставилась через кожаную спинку на Имару, которая растянулась на заднем сидении, словно кошка. – Так ты еще здесь?

– Похоже, так.

– Я типа надеялась, что ты вернешься на космический корабль.

Я подавила смешок. – Чер, она не пришелец.

– Конечно, – согласилась Черис. – Какая из нее инопланетянка? Глаза светятся, исчезает мгновенно, но не с другой планеты. Ладно. – Нечего и говорить, что Черис была пылкой фанаткой «Секретных материалов» и вообще всяких историй о готовящемся вторжении в наш мир армий пришельцев. У нее даже есть татушка в виде серого большеголового инопланетянина на пояснице. – И что, Неземная Девушка будет сопровождать нас всю дорогу?

Имара вздернула бровь, подражая всеми любимому Вулкану из Стар Трека, или, по крайней мере, популярному бывшему борцу. – Всю дорогу? Это эвфемизм или что-то другое? – спросила она.

– Дорогая, – произнесла Черис, – ты не настолько симпатична. Ну, ладно, будь я пьяна до чертиков, и если бы еще твои глаза так не светились, то все равно...

– Эй! – оборвала ее я. – Ты вообще-то говоришь с моим ребенком. – И, кроме того, моя дочь была вылитой моей копией. Что вводило в легкое замешательство. – Ты поедешь с нами, Имара?

Имара выглядела искренне удивленной. – У меня есть выбор?

– Ну, конечно.

– Тогда я останусь с тобой. Как послушный ребенок. – Произнося это, она выглядела абсолютно серьезной, хотя я не могла не заметить искорку юмора в ее словах.

Черис окинула нас обеих недоверчивым взглядом. – Ну и подумаешь! Ладно, ты лучше скажи, куда мы едем?

– Помнишь, я рассказывала тебе о Хранителях Погоды?

– Организации людей, которые обладают всякими суперсилами и могут контролировать погоду? Кстати говоря, мы разве не были в центре урагана, который чуть не убил нас? Если ты можешь контролировать погоду, то почему ничего не сделала со всем этим ветром? Я хотела задать вопрос раньше, но у меня, знаешь, была эмоциональная травма.

– Эй, это тебе не ручкой помахать, – заспорила я. – И, вообще, мне и не полагалось что-то с ними делать. Может, у меня был выходной. И, отвечая на твой первый вопрос, мы едем в мой офис. В штаб-квартиру Хранителей.

– В Нью-Йорке.

– Восточный Мидтаун, если быть точнее. Угол Первой и Шестьдесят четвертой. – Судя по взгляду, она не врубилась. – Здание ООН.

Выражение ее лица не изменилось.

– Ты ведь слышала про ООН, верно? Организация Объединенных Наций. Компания ребят, которые собираются вместе потолковать про мир во всем мире...

– Даже я знаю, что такое ООН, а ведь я родилась вчера, – пробормотала Имара.

Черис отправила в ее сторону не слишком приветливый взгляд. – Заткнись! Я знаю, что такое ООН!

– Извини.

– Но... они что, управляют погодой? Мне всегда казалось, они другим заняты, насчет войн и всего такого.

– Нет, сами они погодой не управляют, – вмешалась я в их препирательства. – Просто сдают офисные помещения Хранителям, которые этим занимаются.

Нет, говорить мне, что я спятила, Черис не стала, но выражение ее лица было достаточно красноречиво. Она даже отвернулась к пассажирскому окну. Больше всего, конечно, мне хотелось высадить Черис на одной из заправочных станций, попадавшихся нам по дороге, но неизбежный после этого звонок в полицию с жалобой на то, что я украла ее машину, мог бы очень быстро положить конец моему путешествию. Такой вариант, с учетом приоритетов, виделся не самым благоразумным.

– Так ты не прикалывалась, – промолвила Черис, разглядывая комплекс вблизи. – Мы правда топаем прямиком в ООН. А у них что, и по ночам открыто?

– Уж поверь мне, у Хранителей всегда открыто.

Ноги у меня болели, и мне очень, ну очень требовалось принять душ. В туалете, при комнате отдыха для дальнобойщиков, я побывала шесть часов назад, потому что просто не могла больше терпеть и явно пребывала не в лучшем виде. Уличный свет резал мне глаза, они слезились, но меня радовало и то, что в них хотя бы не бьет солнце. Что было бы гораздо, гораздо хуже.

Я свернула в сторону охраняемого гаража, который на первый взгляд не отличишь от крепости. Опустив окно, я высунула наружу руку, к сканнеру со стороны водительского сиденья. Зеленый лазер вспыхнул над моей кожей, и дверь медленно поехала вверх. Я устремилась внутрь, поскольку через несколько секунд она остановилось и начала опускаться обратно, и припарковала машину на этаже со знаком «Посторонним въезд запрещен». Я не была посторонней.

Меня обеспокоило, что большая часть парковочных мест пустовала.

– Пошли, там у нас особый вход.

– У нас? Круто. – Черис выкарабкалась из машины, Имара появилась вслед за ней, высокая и элегантная, она откинула волосы с лица, словно для фотографии. Я решила, что она вовсе не была на меня похожа. Я никогда не выглядела так эффектно.

Предполагалось, что при входе в особую секцию дежурит особая охрана. Разумеется, там находился и пропускной пост, около которого, насколько я знала, дежурство велось круглосуточно, семь дней в неделю. Только вот на сей раз там никого не оказалось. Могло, конечно, случиться, что караульный отлучился, повинуясь зову природы, но я в этом что-то сомневалась. Я подергала стальную дверь. Заперто. Внутри горел свет, но окна были затянуты стальной сеткой. Прямо на нас с Черис лился яркий белый свет, показавшийся подозрительным. Я огляделась: и точно, там находилась видеокамера. Я помахала в нее рукой и снова повернулась к двери.

– Тут замка нет, – заметила Черис. – Эта дверь только изнутри открывается или еще как?

– Еще как.

Я сосредоточилась, подняла руку, и тонкая голубая искорка высветила стилизованную солнечную вспышку, символ Хранителей. Этот знак, магически вытатуированный на моей руке, было невозможно подделать.

Дверь не отворилась. Очевидно, она не была настроена на символ.

Я подождала, но ничего не происходило. Странно, должна же быть хоть какая-то реакция. Вздохнув, я посмотрела на Черис, покачала головой и убрала, отбросив за плечи, упавшие на лицо волосы, гадая, есть ли у меня шанс убедить сотрудников обычной службы безопасности ООН пропустить нас внутрь.

Гадала, впрочем, совсем недолго. Охрана усилилась, и повод у них для этого был хороший.

– Ладно, – промолвила я. – Думаю, нам придется подождать, пока кто-нибудь не выглянет проверить, что мы не представляем опасности.

– Ну и когда это случится? – спросила Черис, с сомнением оглядев наш внешний вид, разумеется, без учета Имары.

Послышался металлический щелчок, и дверь приоткрылась примерно на четверть дюйма.

– Уже.

Ухватившись за край, я попыталась открыть дверь пошире. Она была тяжелой, прямо как в бомбоубежище. Затолкнув девочек внутрь, я взялась за ручку и захлопнула дверь за собой. Замок сработал со щелчком и жужжанием. Не электрическим. Иного рода.

– Э... Джо? – В голосе Черис слышался испуг.

Повернувшись, я увидела в бетонном, словно в промышленных зданиях, холле двоих охранников, стоявших и смотревших на нас. Оба были в форменных синих блейзерах с логотипом службы безопасности ООН, но с добавлением графического символа Хранителей. Мужчина и женщина, рослые, судя по виду, знающие свое дело. Их я раньше не видела.

А вот пушки видела. И именно две большущие пушки он и она держали в руках, наставив прямо на нас.

Я медленно подняла руки вверх. Черис без вопросов сделала то же самое, заложив руки за голову. Слишком много детективных сериалов или, возможно, какие-то нарушения, о которых я даже думать не хотела.

Имара не сдвинулась ни на дюйм, только приподняла брови, глядя на охранников так, словно считала их забавными зверушками.