Текст книги "Огненная буря (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Может быть, все было бы точно также, только я была бы тоже мертва. Нет никакого способа выяснить это. Я знала лишь, что выбранный мною путь был совершенно неверным.

Эмили по-прежнему спала и храпела, пока я вела разбитый Джип по грязной дороге, направляясь к цивилизации.

Первым признаком которой была асфальтированная дорога, черная и ровная, расположенная под прямым углом к той, по которой я ехала. Я повернула налево.

Так странно, насколько быстро вы сможете вернуться к нормальной жизни. Первый шок пришел, когда шины внедорожника коснулись дорожного покрытия. Внезапное отсутствие вибрации воспринималось странным и неестественным, и на секунду у меня возникло кошмарное видение о себя самой в образе фанатика-отшельника, такого же как Эмили, одевающейся в безразмерные рабочие рубашки, джинсы с широким поясом и неуклюжие ботинки со стальными носами. С коллекцией водительских кепок.

Лесной пожар позади нас бушевал зловещей красной яростью, разливая черноту в облаках. Я стало плохо от воспоминания, как у нас все закончилось с Дэвидом. Это уже, казалось, больше сном, чем реальностью.

Я вытерла слезы со своих чумазых щек и с тоской подумала о душе. Продолжительном горячем душе с последующим глубоким медикаментозным сном.

Асфальтированная дорога или нет, но мне надо было преодолеть еще полмили или около того, прежде чем мы попадем на настоящее шоссе. И мы еще не выехали из леса. Огонь повернул обратно и закрепился – теперь сражаясь против Джиннов, вместо Хранителей. Это может дать нам столь необходимую передышку.

Домой. Где был дом? Конечно, я высажу Эмили у ее дома, но где мое место? Вернуться в главное здание Хранителей и помочь Льюису курировать конец света? Вернуться во Флориду, спасти все, что осталось от моей квартиры после большого шторма, и ждать когда ударит следующий?

Моим домом был Дэвид, и я не могла быть с ним.

Я снова боролась со слезами – с глупыми слезами от жалости к себе. Я не собиралась сдаваться и решила придерживаться теории «одна проблема за раз». Во-первых, отвезти Эмили домой. По крайней мере, я спасла ее. Это уже было что-то. Не много, но всё же.

С заднего сиденья сказала Имара, – Куда ты едешь?

Я завизжала и вздрогнула, Джип вильнул в сторону, дико визжа шинами. Я вернула контроль над управлением и снова посмотрела в зеркало заднего вида. Там сидела Имара, ее черные волосы развевались на задувающем ветру.

– Разве тут не должны быть двери? – спросила она.

– Это усовершенствованная версия, – сказала я хрипло. – Где ты была?

– Пыталась разыскать помощь. – Она закрыла глаза и откинула голову на обивку. – Я столкнулась с Ашаном. Я не очень удачлива.

– Помощь, – повторила я. – Подожди, Ашан!...

– Я в порядке. Это не имеет значения, – сказала она. – Но, по крайней мере, ты в безопасности.

Я рассмеялась. Это обернулась мучительным, удушливым кашлем и закончилось рыданием, которое я с трудом контролировала.

– Да. В безопасности, – сказала я. – Как там дела с пожаром?

Она даже не открыла глаз. – Отец и несколько других Джиннов пытаются сдержать его, но это сложно. Матери... я полагаю, ближайшие описание заключается в том, что Ей снится кошмар. Он пытается защитить Джиннов от него, но он становится сильнее. Он не сможет постоянно удерживать огонь от них.

– Кошмар, – сказала я. – О чем?

Она широко раскрыла глаза. Янтарно-карие. Такие человеческие. – О человечестве.

Жаль, что спросила. Я вспомнила мертвых Хранителей, страдание на лицо Дэвида. Моя ответственность, сказал он. Если он пытался удержать Джиннов подальше от всевозможных негативных вибраций, которые пыталась послать земля, то, возможно, он оступился. Потерял себя.

Возможно, я всё еще пыталась как-то оправдать его, а это был хладнокровный выбор. Льюис предупредил меня, не так давно, нельзя недооценивать чужеродную природу Джиннов. Даже тех, кого я любила.

Конечно, то же самое можно сказать и о людях…

– Ты думаешь об отце, – сказала она. – Правда?

– Почему ты так думаешь?

– Ты выглядишь грустной, – спокойно сказала она. – Ему ненавистно то, что он заставляет тебя грустить.

Ох, черт возьми. Я сейчас расплачусь, разве нет? Нет. Не расплачусь. Я втянула достаточно воздуха, чтобы заставить себя икать вместо этого. – Они будут в состоянии сдержать огонь?

– Да, – сказала она и отвернулась. – Но там есть что-то еще. Что-то плохое.

Расскажи мне об этом. – Не беспокойся о своем отце – он сражался с плохими вещами большую часть своей жизни.

– Я знаю, – прошептала она. – Но все разваливается, мам. Почему это должно было случиться именно тогда, когда я…?

В тот миг, когда она родилась, мир начал разрушаться. Я кусала губы, внезапно разозлившись на Джонатана; рождение ребенка было слишком большой нагрузкой. Даже рождение Джинна. – Все будет хорошо, – сказала я ей.

– Я знаю, – ответила она. Ветер разметал ее волосы, отбросив на лицо и скрыв ее выражение. – Я тебе доверяю.

Я ничего не ответила. Не могла. Мое горло крепко сжалось, борясь со слезами. Глубокое дыхание помогло, и концентрация на мигающей желтой центральной полосе. Шоссе простиралось впереди с батальоном мигающих аварийных огней. Я замедлилась у баррикад. Поскольку было массовое бегство от огня, то отсутствие паспорта не было бы проблемой. Служащий кивнул мне и отодвинул шлагбаум в сторону, и затем мы вырвались, несясь навстречу ясному дню.

Свободные.

* * *

Я высадила Эмили в ее доме. Она проснулась на полпути домой, и подвергла меня придирчивому допросу; она ничего не помнила с момента ее обморока, как оказалось. Весьма удобно. Мне не пришлось отвечать на вопросы о Джиннах или Метке Демона, или о чем-либо из того дерьма. Она выглядела больной, но невредимой, и, когда я предложила составить ей компанию, она отшила меня так же грубо, как и всегда.

По радио сообщили, что пожар на севере уменьшился до нормальных размеров, в котором винили молнии, и что набирались бравые канадские пожарные патрули для сдерживания пламени. Никакого упоминания о пятнадцати трупах, захламивших ландшафт. Я задумалась, подчищал ли Дэвид за своим ударным отрядом.

– Куда теперь? – спросила Имара. Она пересела за руль Камаро, когда мы доехали, и я была слишком уставшей и измотанной, чтобы с ней спорить.

– Назад в сторону Сикаскета, – сказала я. Она наградила меня долгим, хмурым взглядом. – Я знаю. Я сказала «в сторону», а не «в». Мне просто нужно подумать.

– Я не повезу тебя туда, – предупредила она, и переключила передачу в Камаро. – Отец не хочет, чтобы ты была рядом с Оракулом.

Иметь Джинна в качестве водителя было чертовски мило, решила я. Прежде всего, она была полностью способна раскрыть весь потенциал автомобиля, одновременно скрывая его от любых внимательных патрульных машин. Камаро любил быструю езду, и часть его радости просачивалась в меня, облегчая боль в мои внутренностях. Я закрыла глаза и позволила вибрации дороги вибрации вытрясти часть отчаяния.

Должно быть, я задремала, потому что когда я открыла глаза снова, автомобиль сбавлял скорость, и Имара сворачивала на стоянку у придорожного мотеля. – В чем дело? – спросила я.

– Тебе бы в душ, – сказала она.

Я поморщилась. – По тактичней, Имара. Мы обсудим это позже.

– Жаль, что приходиться быть грубой, но тебе нужен душ и нормальный сон. К тому же, это место находится настолько близко к Сикаскету, насколько я могу тебя отвести без привлечения внимания отца.

Я очень не хотела это признавать, но ребенок был прав. Я понюхала себя. Фу. Я действительно воняла.

Я отправила Имару раздобыть номер – один взгляд на меня и они быстро зажгут знак «мест нет» – и прислонилась к пыльному капоту автомобиля в ожидание. Она вышла, размахивая неуклюже выглядящим ключом, старомодным металлическим на вид, украшенным табличкой с номером комнаты. Четыре было моим счастливым числом, по крайней мере, сегодня.

Пока я была в душе, намыливаясь в третий раз, Имара постучала в дверь и прокричала, – Пойду, раздобуду какую-нибудь одежду!

К тому времени, когда смыла всё с себя и вышла из наполненной паром ванной комнаты, она ушла. Я свернулась калачиком под одеялом и пролистала каналы на телевизоре. Новости были переполнены плохими событиями: пожары, землетрясения, ураганы, извержения вулканов. Европа накрыл внезапный, неожиданно сильный мороз. Индия столкнулась с наводнениями. Как и Южная Америка.

Я выключила его и вспомнила Оракула. Я подобралась так близко... так близко. Я ничего там не могла поделать, совсем ничего? Я вспомнила сочное, головокружительное, ошеломляющее ощущение, прошедшее сквозь меня, когда я держала его за руку. Оно напомнило мне о наступающей музыке моей мечты, когда Джонатан велел мне уехать.

Я почти слышала ее снова, прокатывающуюся сквозь меня. Стирая все мысли в моей голове в белом, подавляющем порыве. Уплывая…

Со мной в номере кто-то был. Я не слышала, чтобы дверь открывалась, но чувствовала чье-то присутствие. Вернулась Имара, подумала я и открыла глаза.

Даже в темноте я знала, что это не Имара.

– Здравствуй, любовь моя, – сказал Имон. Он стоял прямо рядом с кроватью, наклонившись ко мне. Когда я попыталась перекатиться, он схватил меня за плечи и прижал вниз.

– Здравствуй, Имон, – сказала я. Я звучала спокойно, не понимая почему, потому что мое сердце стучало в груди подобно игральным костям в шейкере. Либо у меня был внетелесный опыт, либо я знала, что чувствовала бы нечто большее, чем это звенящее, пустое изумлении. Шок, догадалась я. И страх. – Как ты меня нашел?

– GPS в твоем телефоне, – сказал он. – Чудеса современных технологий. Оказывается, эти штуки уже не только для правоохранительных органов. – Его рука скользнула по моей голой руке. – Ты голая под одеялом?

– Да пошел ты, – я задохнулась и попыталась вывернуться. Не вышло. Он был жилистый, сволочь, и когда я набралась сил, чтобы хотя бы сопротивляться, я ощутила жаркий, влажный укол в мой бицепс. Я вздрогнула, но было слишком поздно; он опустошит содержимое шприца одним быстрым нажатием. Что-то тяжелое и тошнотворно теплое мчалось вверх по моей руке, в мою шею.

– Это должно удержать тебя от совершения каких-либо комнатных трюков, – сказал он и включил прикроватную лампу. Он выглядел лишь немного потрепанным после наших приключений во Флориде – Господи, это было не достаточно давно, чтобы его порезы полностью зажили – но он был в своем обычном опрятном стиле, одетый в классную, цвета морской волны, рубашку, которая выглядела свежей и чистой. Брюки цвета хаки. Простенький образ, для Имона, но полностью взаимодополняющий. Его волосы были все еще немного слишком длинные, но я не позволила этому дружескому образу соседского парня одурачить меня. Неважно, насколько прозрачными и милыми могли быть его глаза и улыбка, глубоко внутри него было нечто сильно беспокоящее.

– Ну, вот и славно, – сказал он успокаивающе, и он снова расплылся у меня перед глазами. Никакие моргания не помогали. Тепло теперь пробиралось через мою грудь, вниз к моим ногам, вверх в мою голову. Такое прекрасное, умиротворяющее чувство. – С тобой все в порядке, любовь моя. Просто расслабься. Не волнуйся.

Его голос был таким мягким и успокаивающим, и мне хотелось верить ему. Я знала лучше, но было почти невозможно противиться этой доброте.

– Сара, – удалось мне прошептать. Мир превратился в водоворот цвета. Во рту был странный вкус. – Где?

– С Сарой все в порядке, Джоанн. Тебе совершенно не нужно беспокоиться о своей сестре. Я не причиню ей вреда. – Его смех был сухим и насмешливым. – Ну. Пока сначала не дам тебе шанс выполнить наше соглашение, конечно.

Я попыталась что-то сказать, но, казалось, мой язык распух. Я почувствовала, как его горячие пальцы касаются моей шеи, нащупывая пульс, а затем увидела яркие болезненные блики, когда он поднял одно веко. Номер совершал медленный, грациозный оборот.

– Отлично, – услышала я откуда-то издалека. – Сон пойдет тебе на пользу.

* * *

Когда я очнулась в темноте, в моем рту было ощущение, будто кошачий лоток не чистили целый месяц.

Я была привязана, что я обнаружила, когда попыталась сесть. Веревки на запястьях. Мои лодыжки были связаны вместе, но также привязанные к чему-то очень прочному. Я несколько раз дернула свои оковы, но не получила ничего, кроме устойчивой режущей боли в запястьях.

Я чувствовала себя одурманенной и больной, и несколько долгих мгновений я не помнила ничего о том, как это произошло. Воспоминания возвращались вспышками. Огонь растекается по дороге, как пылающий сироп. Дэвид. Мертвые Хранители.

Имон.

В комнате вспыхнул свет – маломощные лампы, едва достающие в радиусе нескольких футов – но он обжигал мои глаза. Я вздрогнула, закрыла их, и затем намеренно заставила их открыться снова. Я больше не была в моем номере. На самом деле, я даже сомневалась, что была в том же самом мотеле.

Имон сидел в кресле рядом с лампой, которая была совершено обыденной с кривым бумажным абажуром. Его присутствие, как правило, не пугало: высокий, тощий, с приятно взлохмаченными волосами и аккуратной бородкой и усами, которые придавали какую-то мягкость его угловатому лицу. Его волосы были цвета где-то между коричневым и блондинистым, и хотя его глаза казались темными на данный момент, я помнила их, тот дымчатый цвет между голубым и серым. Одним словом, он был милым. Старше меня, но не больше десяти лет разницы.

В некотором смысле, его руки были самым поразительным в нем. Длинные, беспокойные, изящные руки, которые должны были делать что-то художественное, как музыка или скульптура или нейрохирургия. Он хорошо за ними следил. Его маникюр был лучше, чем у меня.

– Как долго? – спросила я. Мое чувство времени было сбито.

Он немного наклонил голову, наблюдая за мной. Он выглядел немного удивленным, словно не этого вопроса ожидал от меня услышать сперва.

– Час, – сказал он. – Кстати, поздравляю тебя со спасением от неминуемой смерти в пожаре. Это было захватывающе.

– Ты следовал за мной.

Он пожал плечами. – Я не такой напористый в этом. Я следил за тобой. Я застал лишь концовку.

– Почему?

Ах, это был вопрос, который он ждал. Он улыбнулся. Милой улыбкой, с капелькой безумия. – У меня была странная идея, что ты не собиралась побеспокоиться о моих интересах, – сказал он. – Казалось хорошей идеей, самому держать руку на пульсе.

– Хорошо, ты высказал свою точку зрения. Весьма пугающую. А теперь отпусти меня. – Это было страшно. Я снова начала потеть, и мне действительно не хотелось пилить веревки на моих руках и ногах. Угроза была неявной и точной, а непринужденность, с которой он обращался со мной, была пугающей. У него был большой опыт в похищениях.

– Разве? – спросил он. Это был нейтральный вопрос, но я почувствовал скрытую за ним угрозу. – Любовь моя, я еще даже не начал высказывать мою точку зрения. Я же тебя предупреждал. Мне нужен Джинн, и мне он нужно сейчас. Я не собираюсь вежливо ждать, пока ты разберешься со своими делами. Сначала ты удовлетворишь мои потребности. Сейчас.

В его словах была двусмысленность, которая, я была совершенно уверена, была преднамеренной.

– Я убью тебя, – сказала я. – Я убью тебя, если ты…

– Я не такой незрелый, – перебил он. Он даже толком не двигался с тех пор, как зажегся свет, за исключением наклона головы, его руки расслабленно лежали на подлокотниках кресла. – Я не Квинн, ты знаешь.

Он знал. Квинн рассказал ему, что он со мной сделал. Ярость бурлила внутри меня, горячая как плазма, и я не знала, как с ней бороться. Я никогда никому не говорила, не о том, что произошло со мной в том темном месте, но Квинн всё выложил Имону. Смеясь над этим за пивом и чипсами, или что там эти два ублюдка делала ради забавы, кроме того, что издевались над другими.

– Нет, – тихо сказал Имон. – Он не говорил мне. Я догадался. Я бы не сделал этого с тобой, ты знаешь. В этом не было бы смысла. Я отделаю свои дела от удовольствия.

Он знал меня слишком хорошо. Я закрыла глаза и сосредоточилась на своем дыхании. Мне нужно успокоиться и нужно иметь свои силы под полным контролем. Погода и Огонь. Я устала и была накачена наркотиками, но, черт побери, я не собиралась все так оставлять. Не с Имоном.

– Да, но ты по-прежнему держишь меня привязанной к кровати, – сказала я. – Слова «сексуальное похищение» говорят тебе о чем-нибудь, Имон?

– Хмм. Думаю, от пятнадцати до двадцати пяти, по законам именно этой страны. Если я не убью тебя. Если я это сделаю, конечно... в штате Мэн предусмотрена смертная казнь? Боюсь, я не успеваю следить, как часто вы, люди, меняете свое мнение о чем-то жестоком и необычном. – Он говорил мягко и спокойно. – Ты заметила, что я связал твои ноги вместе. Я мог бы сделать кое-что, что мне нравится. Впрочем, я и сейчас могу. Ты должна быть немного более вежливой.

Эта сторона показалась на мгновение, оголенная и блестящая, как нож. Имон был конфетка на Хэллоуин, полная острых лезвий. Он пугал меня до такой степени, что я даже не могла полностью понять.

– Кто-нибудь будет искать меня, – сказала я ему. Эти слова заставили его переместиться: он наклонился вперед, локтями уперся в колени и сложил руки, коснувшись пальцами губ.

– Девушка? – спросил он. – Та, которая так поразительно похожа на тебя, что я должен буду спросить Сару о младших сестрах, кузинах и так далее? Должен был предположить, что она имела более близкое отношение. Дочь, я думаю. Очень, очень хорошенькая. – Он улыбнулся, и это было выражение, которое заставило мой желудок сжаться. – И поскольку я достаточно всесторонне установил, что нет никакого способа, которым ты могла бы зачать и родить ребенка, не оставив при этом ни единого упоминания, то значит она что-то еще. Что-то... необычное.

Я перестала дышать, затем заставила себя начать заново. Спокойно и непринужденно, поскольку это был единственный способ сделать это.

– Я не настолько стара, чтобы иметь взрослую дочь.

– Пожалуйста, не вынуждай меня быть неделикатным в этом. Ты более чем достаточно стара. Но думаю, что могу предположить – это что-то другое. Что-то, связанное с твоим красивым молодым парнем-Джинном, например, и желанием всех живых существ размножаться.

– Ты сумасшедший.

– Очень вероятно. – Он кивнул. – Но твоя дочь – Джинн, и я хочу ее. Нуждаюсь в ней, на самом деле. Я обещаю вернуть ее в целости и сохранности, если это поможет.

Было множество ответов, из которых я могла бы выбрать, но самое примитивное вырвалось первым. – Коснись ее, и клянусь, я разорву тебя на куски, Имон.

– Охотно верю, – согласился он. – Не думаю, что я когда-либо встречал кого-то, способного на насилие, подобно тебе, Джоанн. Ты отлично это маскируешь, но нет ничего светлого в твоем характере, когда ты находишься на острие лезвия. Мне нравится это в тебе.

– Я серьезно!

– О, я сразу это заметил, – сказал он и вдруг встал. Он двигался так неожиданно, и мое сердце забавно подпрыгнуло, когда он пересек короткое расстояние до кровати. Он стоял надо мной. Здесь было не так много света, и он загораживал большую его часть. Я ничего не могла разглядеть, кроме бледного овала лица и тьмы его тела.

Кровать скрипнула, когда он сел рядом со мной.

– Я люблю твою сестру, – сказал он. Заговорил о неожиданных для меня вещах... я продолжала смотреть на его невидимое лицо. – Что очень раздражает, знаешь ли. Я не планировал что-либо чувствовать к ней, помимо редкой благодарности за хороший секс. – Он улыбнулся моему животному рыку протеста. – Сара, она хорошая женщина. И она верит, что я хороший мужчина. Не сомневаюсь, что этот пузырь скоро лопнет, но я бы хотел сохранить иллюзию нетронутой еще немного подольше. Она заставляет меня чувствовать себя…

Он замолчал. Я не перебивала его мысли.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Она заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Несомненно, Имон был болен до такой степени, что я даже не хотела понимать. – Не трогай ее.

– Я и не хочу. Но я боюсь, что это действительно зависит от тебя и твоей дочери. Я сказал тебе, что мне нужно, и тебе решать, как предоставить это мне. Я попросил вежливо…

– Ты похитил мою сестру!

– Спас, на самом деле.

– Ты приставал к ней!

– Да, – согласился он весело. – Есть немного. Сожалею об этом. Видишь, насколько это может подпортить доверие между нами, но, любовь моя, я пытался подчеркнуть серьезность ситуации. Которая, могу заметить, стала еще более серьезной. Поэтому, я хочу своего кровожадного Джинна или я раздавлю твое гребанное горло.

Последние слова были произнесены таким тоном, что внутри я вся похолодела. Прежде, чем я смогла вдохнуть, его правая рука обвилась вокруг моей шеи.

Я хотела закричать, но ничего не вышло, стоило мне открыть рот, кроме удушливых рвотных звуков. Он был экспертом в этом. Он душил меня как достаточно, чтобы заглушить крик в моем горле и сделать процесс дыхания невыносимо болезненным. В темноте начали вспыхивать фейерверки. Недостаток кислорода. Он продолжал держать мое горло, жестко и уверенно, и затем, неожиданно, давление исчезло. Его рука осталась на месте, расслабленная и холодная на моей разгоряченной коже, и я сделала судорожный вдох.

– Закричишь, и я убью тебя, – сказал он. Он прошептал мне эти слова в ухо и казался совершенно серьезным.

Я не закричала. Я сосредоточилась на дыхании и упорядочивании своих сил. Не получалось. Введенные мне наркотики вмешивались в мою концентрацию и контроль; он, должно быть, провел кое-какие исследования. Должно быть, это были похожими препараты, которые использовали Мэрион и ее команда для подавления Хранителей, считавшихся опасными.

Я не могла собрать достаточно энергии, чтобы зажечь спичку, не говоря уже о том, чтобы поджарить Имона так, как он того заслуживал.

– Предполагаю, у тебя нет какого-нибудь другого Джинна в твоей сумочке, которого ты готова мне предоставить, – сказал он. – Нет, не говори. Качни головой «да» или «нет».

Я, молча, указала «нет». Кончики его пальцев медленно переместились вдоль моего горла к ключицам, затем снова вверх. Поглаживая.

– Тогда, боюсь, я буду требовать твою дочь, – сказал он. – Помешаешь мне, и я убью твою сестру и сокращу свои потери. Никаких предупреждений. Я просто позвоню тебе и позволю слушать, как она умирает, хорошо?

Мне удалось прокаркать несколько слов. – Я думала, ты любишь ее.

– Люблю, – сказал Имон. – Только боюсь, что это ничего не меняет.

Его пальцы прошлись вниз по открытой долине между моих грудей. Я не решалась пошевелиться. В нем была какая-то напряженность, которую я не могла понять, но боялась ее. Я не была уверена, что он достаточно контролировал все, что делал.

– Ты и твоя сестра, – вздохнул он через несколько молчаливых секунд. – Могу только представить, как вы будете смотреться вместе.

Фуууу, я вполне бы обошлась без этой картины. Я стиснула зубы и боролась с желанием плюнуть в него.

– Убери от меня свои руки, – сказала я. Я не была уверена в результате, но слова прозвучали холодно, контролируемо и яростно. Не окрашенные паникой, что было чудом.

Он прикрыл мне рот, и одним быстрым движением перемахнул ногу и уселся на меня. Я почувствовала горячий скачок чрезвычайного отчаянного ужаса, вспомнив тот другой раз, много лет назад, когда я была полностью обездвижена и потеряна, но в последнюю секунду осознала, что он не развязал мои лодыжки, и я была в относительной безопасности от традиционного вида насилия.

Но, с другой стороны, Имон не напал на меня как какой-то традиционный насильник.

– Шшш, – прошептал он, и я застыла, когда острое лезвие огромного ножа прижалось к моему горлу. – Поздоровайся с дочерью и скажи ей не делать глупостей.

Имара? Я ахнула и, прищурившись, разглядела в темноте ее лицо, бледное, как снег. Она сидела в углу, необузданная и одичавшая, как Ифрит. Ее глаза пылали жарким золотом.

– Нет, – прохрипела я, и безуспешно махнула связанными руками. – Нет, Имара.

– Отличный совет. Потребуется всего одно маленькое скольжение, чтобы закончить жизнь твоей матери.

Никакого ответа. Никакого движения от Имары. Она просто ждала, наблюдая, терпеливая, как лев. Рука Имона задрожала, чуть-чуть.

– Я просто хочу установить честные правила игры, – сказал он. – Для начала, я оставлю нож на месте, пока у меня не появится четкого понимания между нами, ясно? Препарат, который я ввел Джоанн, является токсичным. Медленным, но действенным. У меня есть противоядие. Не с собой, конечно. Делай, что я говорю, и каждый выйдет из этого живым и счастливым.

– Мам?

– Я в порядке, – сказала я.

– Нет, на самом деле, ты не в порядке, – сказал Имон. – Как я уже говорил. И если твой отпрыск вырвет мне сердце, тебе придется покупать участок на кладбище на двоих, потому что твоя сестра также не проживет и дня. Я сделал ей такой же маленький укол. Подстраховка. Теперь, когда мы разобрались с ценой мести, я собираюсь убрать нож от горла Джоанн, и ты будешь очень хорошим маленьким Джинном, не так ли?

Губы Имары приподнялись в оскале, но она не пошевелилась. Имон отодвинулся, затем соскользнул с меня со скрипом матрасов. Быстрыми движениями ножа, он разрезал веревки, и я перекатилась на другую сторону кровати. Я чувствовала жар и тошноту. Одурманенная. Слишком одурманенная, чтобы что-то сделать. Имон похлопал меня по плечу. – Ну, ну. Тебе станет лучше… ну, если сделаешь меня счастливым. Если нет, то впадешь в кому и умрешь.

Имара поднялась на ноги одним плавным движением. Руки по швам, но я разглядела блеск когтей, и бросила ей предупреждение, покачав головой. – Он сделал мне укол, – сказала я. – Не могу… просто подожди. Подожди.

Имон поставил меня на ноги. Холодный воздух коснулся моей кожи, и я вспомнила, со смутной дрожью, что я голая. Он едва взглянул на меня, просто толкнул вперед, в руки Имары. – Одень ее, – сказал он. – Даже не думай, что-нибудь выкинуть. Если станете сотрудничать, то мы все любезно распрощаемся через некоторое время.

– Мам? – Имара звучала пугающе, и была зла, как черт. – Мне убить его?

Забавно, совсем недавно я обвиняла Дэвида за убийство во имя самосохранения, не так ли? Но если бы жизнь Сары не зависела от этого, как и моя собственная, то я бы с радостью понаблюдала, как Имара растерзает этого ублюдка прямо передо мной. Гибкая этика. Ключ к счастливой жизни.

– Нет, – сказала я. – Пока нет.

Она открыла сумку, которая лежала на полу позади нее. Одежда. Хорошая. Шелковое, облегающее нижнее белье. Шелковистая пара серых брюк из микрофибры. Обтягивающий черный бархатный топ под горло.

И пара элегантных черных туфель, скульптурных и на высоченном каблуке.

– Manolo, – сказала моя дочь. – Для моральной поддержки. Внизу есть более практичная пара.

Другой парой были Miu Miu. Я сглотнула и опустила их. То, что надо, конечно. Я поцеловала Имару в щеку и улыбнулась ей. Слабо.

– Я убью его за то, что он причинил тебе боль, – сказала она.

– Возможно, – согласилась я. – Но прямо сейчас, давай просто посмотрим, чего он хочет.

– Чего он хочет, – сказал Имон, полулежа на кровати, – так это чтобы ваши симпатичный задницы оказались в машине. Ну, так как?

Я кивнула. Номер начал неприятно вращаться, но я держалась.

– Прекрасно, – сказала я мрачно. – Чем быстрее ты уберешься из нашей жизни, тем лучше для меня.

– Ах, – вздохнул он. – Именно тогда, когда мы начинали сближаться.

Глава 7

Он сказал пара часов. На самом деле, в большинстве машин это было бы около четырех; в Камаро, с Имарой за рулем поездка заняла около двух.

Никакой пустой болтовни. Я сидела на заднем сиденье с Имоном; он вынул нож и беспокойно постукивал плоской стороной лезвия по колену. Я чувствовала себя хуже, чем когда-либо: пульсация в голове усилилась, что я начала волноваться об аневризме. Покоящийся на прохладном окне мой левый висок, казалось, уменьшал боль. Немного.

Я встрепенулась, обнаружив Имона, проверяющим мой пульс. Он выглядел достаточно компетентным в этом… Он поднял взгляд, когда я пыталась вырваться, и удержал. – Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Будто я умираю.

– Я могу дать тебе что-нибудь от головной боли.

– Последнее, чего бы мне хотелось – это чтобы ты давал мне лекарства. Снова.

Он пожал плечами и вернулся к постукиванию его ножом. Имара смотрела на нас в зеркало заднего вида. Я слегка кивнула, чтобы дать ей знать, что со мной все в порядке.

Остальная часть поездки прошла в напряженном молчании.

Мы прибыли в Бостон уже затемно, и Имон указал на узкую, однополосную дорогу. Я понятия не имела, куда мы направлялись, и было немного неожиданным, когда мы подъехали к огромному гранитному зданию. Я ожидала увидеть какой-нибудь заброшенный склад, какое-нибудь место, где бы он мог вести свои сомнительные дела – чем бы они ни были – в конфиденциальной обстановке.

Это была больница.

– Выходи, – сказал он мне, и подталкивали меня острием ножа, когда я не пошевелилась. Имара зарычала. – Давайте вести себя прилично. Мы уже почти закончили, ты знаешь. Мне не понравится, если ты сейчас все испортишь.

Я выбралась из машины, и пришлось заставить себя немного остыть. О, Боже, меня затошнило. Хорошо, что мой желудок был пуст, иначе его содержимое сейчас оказалось бы на асфальте. Имара взяла мою руку, а Имон убрал нож в кожаные ножны, которые он скрыл в свернутом журнале.

– Вот и хорошо, – сказал он. – После вас, пожалуйста.

Мы вошли через парадную дверь, просто как еще одна заинтересованная семья, жавшаяся друг к другу ради поддержки. Все больницы выглядят почти одинаково: в этой чувствовалась жизнь, несмотря на постоянное применение дезинфицирующих средств и воска для пола. Множество людей в белых халатах сновали по коридорам, украшенным успокаивающими рамочками. Я едва их замечала. Я была слишком занята мыслями о том, раз я была в больнице, должна ли начать звать на помощь. Хотя, тот факт, что нож все еще был у Имона, было причиной для беспокойства. Он мог ранить невинных прохожих.

И ранит.

– Полегче, – шепнул Имон мне на ухо, словно бы он ощутил мою внутреннюю дискуссию. – Давай без хитростей, любовь моя. На лифте, пожалуйста. И нажми шесть.

Долгий, медленный подъем. В кабине были лишь мы втроем. Я подсчитывала, каковы шансы у Имары одолеть его прежде, чем он сможет ударить меня, и я видела, что она производила те же математические вычисления. Она медленно покачала головой. Не то, чтобы она не могла одолеть его – она могла – но она не думала, что это хорошая идея.

Как и я.

Двери, звякнув, открылись на шестом этаже, и там был еще один длинный, чистый коридор. Смертельно пустой. Мы двинулись вперед, и как только мы подошли медсестринскому пост, женщина дежурный подняла глаза и улыбнулась.

– Имон! – Она была до смешного рада его видеть. Она что, не имела никакого представления? Нет, конечно же, она ничего не знала. Он включил свое обаяние с ней. – Ты сегодня немного припозднился. Часы посещения только что закончились.