Текст книги "Пропала женщина (сборник)"

Автор книги: Рэй Рассел

Соавторы: Чарльз Бернард Гилфорд,Джек Ричи,Элен Нильсен,Роджер Бэкс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Ах, вот как? – взвизгнула Дорис, резко наклоняясь вперед и сбрасывая маску нежной женственности. – Тогда послушайте меня, мистер Умник. Вам-то тоже не поздоровится. Не знаю, чем вы занимались в тот вечер, но тут не все чисто, это как пить дать. И сколько бы вы ни прикидывались, что были в том доме, я точно знаю, что вас там не было.

– И кто тебе поверит? – презрительно бросил Кросс. – Ну кто поверит, в вашу идиотскую историю, даже если вы осмелитесь ее рассказать? Хотел бы я послушать, как ты будешь докладывать суду, чем занималась ночью в разрушенном доме на пару с американским солдатом.

– Подумаешь! – сказала Дорис. – Все этим занимаются. Конечно, мне не так уж улыбается об этом рассказывать, но я считаю, что это мой долг.

Кросс хрипло хохотнул.

– Твой долг! Не смеши людей. Никто тебя и слушать не будет.

– А это мы посмотрим, – сказала Дорис, вставая. – По-моему, полиция очень даже навострит ушки.

Кросс задохнулся. Перед ним словно разверзлась пропасть. Он видел только два выхода из положения, но первый таил в себе слишком большую опасность. Как он избавится от трупа? Придется поиграть с ней в поддавки.

– Слушай, – примирительно сказал он, – ну зачем нам ссориться? Я уверен, что тут какая-то ошибка. Хочешь выпить? Виски, джин?

– Вот это другой разговор. Джин с апельсиновым соком. Соку поменьше.

Она опять села и поддернула юбку чуть повыше колена. – Я так и знала, что мы в конце концов договоримся.

– Само собой, – отозвался Кросс. – Будь здорова!

– Поехали!

Она залпом выпила джин.

– Вот и прекрасно, – сказал Кросс. – Еще по одной?

– Хи-хи, вы что, напоить меня хотите? Учтите, это не так-то просто.

Они выпили еще по одной, расположившись в креслах как два добрых друга-собутыльника.

– Если так, – сказал Кросс, – тогда скажи, где, по-твоему, я был в тот вечер? Выкладывай карты на стол.

– Откуда мне знать? – ответила Дорис. – Но раз вас там не было, значит, вы что-то скрываете. Я не сыщик, но все-таки в тот вечер убили вашего дядю.

– Ты считаешь, что я убил дядю?

– Ну так я не думаю. Это чересчур страшно.

Дорис вся содрогнулась от такого предположения, но быстро оправилась.

– А вообще-то, может, и так. Иначе зачем бы вам врать?

– Скажи, а что об этом думает твой Сай?

– А, он про это ничего не знает. Он уехал рано утром – до того, как вышли газеты. Его демобилизовали.

– А как его фамилия?

– Смит. Его полное имя – Сайрус. Чудное имя, правда?

– Типично американское имя. – Кросс старался задавать эти важные вопросы с небрежным видом. – А где он живет, он тебе не сказал?

– Сказал – в Чикаго. И что не может дать мне адрес, потому что не знает, где поселится. Но он обещал написать.

– Думаешь, напишет?

– Конечно, напишет! – воскликнула Дорис. И, заметив скептическое выражение на лице Кросса, добавила: – А если и нет, что с того? Больно он мне нужен.

Она погладила ногу в нейлоновом чулке.

– Таких, как он, на мой век хватит.

– Ты очень четко выражаешь свои мысли, – заметил Кросс. – Конечно, все твои подозрения насчет меня – вздор. Что бы ты ни говорила, я действительно стучал в тот дом. По мне, иди, пожалуйста, в полицию или куда там тебе хочется, только не хотелось бы, чтобы все это началось по новой.

– Само собой, – сказала Дорис с сочувствием в голосе. – Конечно, такое хочется поскорей забыть.

– Вот именно! Ну так что, может, поможешь мне забыть? Твой парень уехал в Америку, а у меня нет девушки. Может, попробуем? Тебе со мной будет неплохо. Деньги у меня есть, скучать не будешь.

– Да уж, денег у вас куча, – с жадным блеском в глазах сказала Дорис. – Я читала, какое наследство вы получили.

– Само собой, иначе бы ты сюда не пришла.

У Кросса даже пальцы свело от желания задушить ее на месте. Какая стерва!

– Чего вы злитесь? Все путем. Если вы будете со мной по-хорошему, то и я буду помалкивать. Только вот не люблю жадных. Хотите, останусь у вас на ночь?

Кросс окинул ее взглядом: крашеные волосы, кудряшки на лбу, задорно торчащие груди, розовая кожа ляжек там, где кончаются чулки, бордовый маникюр – и внутренне содрогнулся. Может быть, при других обстоятельствах…

– Я сегодня очень устал, – сказал он. – Иди лучше домой.

– Ну и чудной же вы, – воскликнула Дорис. – Ну как хотите. Погодите, еще просить будете. Так когда мы завтра увидимся? И где?

– Хочешь, пойдем в ресторан? Отвезу тебя на машине в центр, найдем тихий ресторанчик…

– Зачем же тихий? – спросила Дорис. – Со скуки умрешь. Я люблю потанцевать или посмотреть бокс. Обожаю бокс. Вы скоро узнаете мои вкусы.

– Давай все-таки для начала пойдем в тихий ресторанчик. Надо поговорить, познакомиться получше, – сказал Кросс просительным тоном.

– Ну, ладно. Но я освобожусь не раньше семи – я же на работе. – Она улыбнулась. – Хотя зачем мне теперь работать, верно?

Кросс подал ей шубку. Она толкнула его задом и хихикнула. Кросс положил ей руки на плечи, сдвинул их ближе к шее. Но тут же, подумав об освещенной лестнице и привратнике внизу, отошел от нее и, чтобы успокоить зуд в пальцах, плеснул себе еще виски.

– Жадина! – сказала Дорис. – А мне на дорожку?

– Побольше?

– Да не виски, джину!

Она подняла рюмку.

– За нас! Теперь мы с вами повеселимся!

Она ущипнула Кросса за щеку, и он заставил себя улыбнуться.

– Жди меня завтра в семь на кругу.

Дорис вышла, он запер за ней дверь и слышал, как пришел лифт.

Затем он вернулся в комнату и устало опустился в кресло. Вот это, называется, влип!

Глава 12

В ту ночь Кросс почти не спал, ломая голову, как быть. Чем больше он обдумывал создавшееся положение, тем хуже оно ему представлялось. В конечном итоге инспектор оказался прав. Убийство – штука непредсказуемая: только ты решил, что все обошлось, тут-то и начинаются осложнения.

Одно дело – сказать Дорис, что полиция ей не поверит – как можно верить дешевой потаскушке, когда два солидных свидетеля утверждают противоположное? Но Дорис права: полиция очень даже заинтересуется ее рассказом. Может быть, им и понадобится время, чтобы размотать клубок его хитросплетений, но дай им только кончик нитки в руки, они уж его не выпустят. Кросс ни секунды не сомневался, что инспектор Джемс с величайшим рвением начнет заново копаться в обстоятельствах дела.

Он, отлично представлял себе, как инспектор будет разговаривать с Дорис и какие мысли ее рассказ посеет у него в голове. Все это время Джемс пытался как-нибудь расшатать его алиби. И Дорис ему в этом поможет. Отталкиваясь от ее показаний, инспектор наверняка снова возьмется за свидетелей в Буэнос-Айресе. Он станет допытываться, откуда у них возникло представление, что они находятся возле разбомбленного дома. Им придется признаться, что самого дома они не видели, что машина стояла довольно далеко от него и что их показания основывались, по сути говоря, на словах и поведении самого Кросса и, конечно, на уличной табличке.

Вставал вопрос: сможет ли инспектор додуматься до того, как Кросс подделал алиби? Догадается ли он, что Кросс подменил уличную табличку? Что ж, у инспектора Джемса достаточно живое воображение. Если Кросс сумел это придумать, то он сможет разгадать его уловку.

К тому же, если появится свидетель, хотя бы и с такой сомнительной репутацией, как у Дорис, заявляющий под присягой, что Кросса в разбомбленном доме никогда не было, не поколеблет ли это уверенность его собственных свидетелей? Если к тому же Джемс подаст им идею фальшивого алиби! Да и присяжные могут задуматься: в самом деле, стоял густой туман, ошибиться было легко. Кросс представил себе, как речистый прокурор бросает тень сомнения на показания его свидетелей.

Ведь тогда все остальные улики против Кросса встанут на место. Инспектор расскажет, как Кросс дважды подбирал на кругу пассажиров – и оба раза в четверг и в туманный вечер; он обратит внимание присяжных на то, что Кросс отсутствовал целых пять минут – достаточно для того, чтобы совершить убийство; он объяснит, что телефонный звонок врачу был нужен только человеку с подделанным алиби и что Кроссу было необходимо изменить во время этого разговора голос, потому что позднее он мог встретиться со своим собеседником в качестве члена семьи убитого; он докажет, что страничку с записями Джеффри мог подсунуть под убитого только человек, хорошо знавший обстановку в доме; не забудет он и следы крови на пальто Кросса, которые тот так поспешно постарался свести; упомянет, что Кросс что-то сжег в камине; доберется и до шаткого финансового положения подозреваемого и докажет, что наследство было для него большим соблазном. Когда проинструктированный Джемсом обвинитель изложит это все присяжным, уложив каждый кусочек головоломки на свое место, положение Кросса будет незавидным. Какое решение вынесут присяжные, предсказать было невозможно. Но Кросс знал, что смертные приговоры выносились на основании и куда менее убедительных косвенных улик. Его, несомненно, арестуют; ему придется предстать перед судом; это займет недели, может быть, месяцы. При самом лучшем исходе он еще очень долго не сможет уехать за границу, а за это время, глядишь, всплывут убийственные факты его лагерной биографии – и это уже будет конец. Нет, никак нельзя допустить, чтобы Дорис пошла со своей историей в полицию.

Значит, Дорис надо заставить молчать. Тут лишь два пути: или убить ее побыстрее, пока их еще не видели вместе, или купить ее молчание и покупать его до бесконечности.

Кросс знал, как трудно противостоять шантажу. Из него самого получился бы прекрасный шантажист. Он бы выкачал из своей жертвы все деньги, до последнего пенса. А как поведет себя Дорис? Шантаж имеет свои сложности, а их надо знать.

Кросс вспомнил все подробности ее поведения. Она знает цену имеющейся у нее информации, значит, она не так глупа, как кажется. Она очень умно повела дело. Ее «вкусы», как она выразилась, пока что обойдутся ему не так уж дорого, но аппетит приходит во время еды. Она неразборчива в средствах, жадна и лишена жалости. До какой степени возрастут се требования – не предугадаешь, но очевидно она ощиплет его, как цыпленка.

Дать ей куш и удрать в Южную Америку? Тогда она пойдет в полицию, чтобы ему отомстить, а по обвинению в убийстве его без разговоров выдаст любая южноамериканская страна. Конечно, можно изменить имя, исчезнуть, уйти в подполье, но разве за этим он убил дядю Чарльза?

Нет, он не может жить с камнем на шее. Кросс вспомнил голос Дорис, и его всего передернуло. Как она хихикает! Как она начала орать, когда Кросс попытался от нее отмахнуться! Куда девались кокетство и заигрывание! Она сведет его с ума. Пока она жива, у него не будет покоя.

Значит, надо ее убить. Да, с наслаждением! Но это нелегко организовать. Убийство дяди он тщательно продумал, подготовился, предусмотрел все – почти все! – осложнения. С Дорис это не получится. Надо действовать быстро, у него в распоряжении не более двух суток. Да и то опасность велика. Когда ее фотография появится в газетах, привратник может вспомнить, что она приходила к Кроссу. Если между ними проследят связь, полиция сцапает его, не раздумывая. Два убийства за неделю, и в обоих замешан Кросс! Да, дела плохи. Кросс мрачно раздумывал: неужели счастье окончательно отвернулось от него? Удастся ли ему еще раз придать событиям нужный ход?

Кросс устал, настроение у него было отвратительное. Надо выспаться – утро вечера мудренее. Завтра вечером он встречается с Дорис, тогда и решит окончательно, как с ней поступить. Вдруг она окажется более сговорчивой, чем он смеет надеяться.

Ровно в семь на следующий вечер Кросс остановил машину на кругу.

– Хорошо, что уже темно, – подумал он, – вряд ли кто-нибудь обратит на нас внимание.

Он знал, откуда появится Дорис, и внимательно ее выглядывал. В пять минут восьмого она подошла к машине своей развинченной походкой. Он открыл ей дверцу. На ней была все та же кроличья шубка, а под ней он увидел платье из лиловой материи с блестками и безобразно огромную, переливающуюся искрами брошку. От нее так разило духами, что в машине стало трудно дышать.

– Ну вот, кавалер, я сказала в магазине, что ухожу, – объявила она, едва усевшись. – Ох и выдала же я этой стервозе! «Если вы воображаете, что я позволю так со мной разговаривать, говорю, так этот номер не пройдет. Еще воображаете себя порядочной дамой. Да вы с порядочной дамой рядом не лежали». Жалко, что ты не слышал, как я ее отделала. Ох, выпить хочется! Может, зайдем в «Макки пазэл», а?

Кросс включил скорость.

– Зачем нам здесь околачиваться? – спросил он. – Я заказал столик в «Мулин верт» на семь тридцать. Если мы опоздаем, его могут занять.

– Никому они ею не отдадут, раз ты его заказал. Ты у них небось постоянный клиент, а?

Она толкнула его локтем.

– Нет, я там никогда не был. Мне этот ресторан рекомендовал один приятель. Это недалеко.

– Ну, ладно, посмотрим, что за кабак, – сказала Дорис. – Хотелось бы мне видеть физиономию этой старой коровы, если бы она узнала, что я ухожу от нее не просто так, а в компании с владельцем лакокрасочной фабрики мистером Артуром Кроссом. Вот бы у нее глаза на лоб вылезли! Чего она мне только не наговорила! Знаешь, что я ей сказала? – Дорис хихикнула. – Я сказала, что уезжаю на уик-энд в Париж. Она так и села.

– Ты ей сказала, что уезжаешь со мной?

– Что ты! Если я начну тобой хвастаться, могут подумать, что тут дело нечисто.

– Умница. Какой смысл убивать курицу, которая несет золотые яйца?

– То есть как?

– Ну ты же сама сказала: если что-нибудь заподозрят, тебе от меня не будет большого толка.

– Не беспокойся, я умею держать язык за зубами, когда это мне выгодно. Другое дело в Париже – там тебя никто не знает.

– В Париже?

– Ну да. Я же сказала, что мы едем туда.

– Дорогая, в Париж нельзя просто так сорваться и уехать. Надо выправить паспорта, и все такое.

– Вот и выправи.

– Конечно, можно попробовать.

– Вот и попробуй, тоже мне проблема! А вот Сай говорил, что может хоть сейчас забрать меня с собой в Штаты, только у него там нет жилья. Ничего, что я тебе о нем рассказываю?

– Рассказывай сколько угодно, – ответил Кросс.

– Такой был славный парень. Огонь! А в тебе, я смотрю, рыбья кровь. Надо тебе добавить жару.

– Мне уже полиция дала жару.

– А я еще добавлю. Дай только срок. Слушай, а ты и вправду укокошил своего дядю?

– Ничего подобного. Я его любил. Зачем мне его убивать?

– Ну-ну, рассказывай! А денежки?

Машина остановилась.

– Что, приехали? Какое-то завалящее местечко. Почему мы не поехали в Трокадеро?

– В другой раз, – ответил Кросс. Он пошел вперед, тихо назвал метрдотелю имя, на которое он зарезервировал место, и их с Дорис провели к угловому столику. Он помог ей снять шубку и внутренне содрогнулся, когда лиловое платье предстало перед ним во всем великолепии.

– Херес или джин? – спросил он.

Дорис задумалась.

– Пожалуй, сегодня буду пить херес, – наконец решила она. Потом наклонилась к Кроссу и шепнула ему на ухо: – Джин уж очень будоражит. – Повернувшись к официанту, она добавила: – И конечно, шампанское.

– Разумеется, – поспешил подтвердить Кросс. – Самое лучшее.

– Хочешь верь, хочешь нет, – сказала Дорис, – но я не пробовала шампанского с рождества, когда ездила с одним полковником в Брайтон. Вот был деятель! Все пытался меня напоить. А я ему говорю: «Полковник, для этого меня подогревать не надо». И знаешь, что он сказал на следующее утро?

– Не представляю.

– Он сказал: «Твоя была правда, девочка».

– Остряк, – сказал Кросс. – Что будешь есть? Что-нибудь порекомендуете? – обратился он к официанту.

– Я хочу омара, – категорически заявила Дорис.

– Извините, мадам, сегодня омаров нет.

– Вон за тем столиком едят омара, – провозгласила Дорис.

– Они принесли его с собой, мадам.

– Еще что! Не верь ему, Артур. Пусть несет омара. Или пусть позовет метрдотеля.

– Сейчас позову, мадам.

Кросс с трудом сдерживал бешенство.

– Раз говорят нет, значит, и правда нет, – сказал он. – Некоторые в самом деле приносят свою еду.

– А почему тогда ты не принес? Тоже мне, называется, пригласил девушку в ресторан!

– Если ты устроишь скандал, завтра о нас напишут в газетах. Зачем нам неприятности? Давай закажем для начала суп из шампиньонов. Или посмотрим, какие у них закуски.

– Терпеть не могу грибы. Скользкая гадость. Хочу омара и больше ничего.

– Слушай, давай закажем свежую лососину. Успокойся, Дорис. Выпьешь шампанского, и тебе будет все равно, лососина или омар.

– Как же, все равно!

Подошел метрдотель и с холодной вежливостью наклонился к Дорис.

– Вы чем-то недовольны, мадам?

– Нет, все в порядке, благодарю вас, – заторопился Кросс. – Мы решили взять ассорти и лососину.

Дорис сидела с надутым видом.

– Грязный французишка, – сказала она вслед удаляющемуся метрдотелю.

– А вот и шампанское! – провозгласил Кросс. – Выпьем!

– Приветик! – мрачно сказала Дорис. – Паршивая забегаловка. Слушай, так дело не пойдет. Я хочу красивой жизни.

– А ты меня не подгоняй. Будет у тебя красивая жизнь. Что ты скажешь о норковом манто?

– Правда? Норка? Но это же жутко дорого! – Дорис заметно повеселела. – Я в ней в последний день заявлюсь в магазин. – Она отвратительно хихикнула. – А когда ты его купишь?

– Я знаю один хороший магазин. На неделе туда зайду. Тебе пойдет норка.

– Еще бы не пошла! Сай мне норку никогда бы не купил.

Официант налил в бокалы шампанское.

– За нас! – сказала Дорис, поднимая бокал. – Может, шампанское тебя немного взбодрит.

– Об этом не беспокойся – ты со мной скучать не будешь. Я знаю в Париже отель, который тебе обязательно понравится. Совсем новый – построен перед самой войной. Окнами выходит на Елисейские поля. Весь сверкает, американские бары, полно коридорных.

Дорис наклонилась к нему и игриво шлепнула по руке.

– А как кровати, мягкие?

– Отличные кровати, тебе понравятся.

– Красота! Не то что эта дряная кушетка на Хемли авеню. Все пружины наружу.

– И совсем неплохая лососина, а?

– Бывает хуже, – сказала Дорис и подставила бокал, чтобы он налил ей еще шампанского. – Может, мы с тобой и поладим. А что мы делаем завтра? Хочется потанцевать. Вообще-то мне нужно новое вечернее платье…

– Купим.

– Так что мы делаем завтра?

– Завтра? – Кросс улыбнулся. – Я придумаю что-нибудь особенное. Выпьем за успех!

– Успех чего?

– Секрет. Я уж для тебя постараюсь. Такого с тобой еще никогда не было и не будет, и ты об этом никому никогда не расскажешь.

Дорис хихикнула.

– Что-то неприличное?

– Нет, – ответил Кросс. – О неприличном ты обязательно кому-нибудь рассказала бы. А тут у тебя язык отнимется, такое тебе и не снилось.

– Ну ты даешь! – восхитилась Дорис. – Умрешь с тобой.

Нет, она невыносима! Она превзошла его самые худшие ожидания.

Кросс лежал у себя дома в горячей ванне и размышлял. Завтра он встречается с ней в то же время. И завтра надо ее убить. Он посадит ее в машину и поедет за город. Это ей, наверно, не понравится, так что убить ее придется как можно быстрей. Он ее задушит – чистое убийство, не оставляет следов. Потом остановится где-нибудь в тихом местечке, затащит труп в лес и там его оставит. Дня через два ее, конечно, найдут, но никто не свяжет это преступление с его именем. Когда они начнут перебирать ее знакомых, то, наверное, решат, что это дело рук какого-нибудь ее дружка из солдат. Потаскушки часто так кончают. Все скоро забудется, и он опять будет в безопасности.

Точно в семь вечера он ждал ее на том же месте. Скорей бы с ней разделаться! У него уже не было прежней уверенности в себе. Ему казалось, что теперь уже события руководят им, а не он событиями. Но он без боя не сдастся. Выходя из дома, Кросс впервые за это время сунул в карман пистолет, который он пронес через всю Польшу и Германию. Когда у тебя в машине труп, всякое может случиться. Вдруг придется отстреливаться, чтобы уйти от преследования.

Он вынул также из ящика с инструментами тот самый гаечный ключ и положил его рядом со своим сиденьем. На всякий случай.

Погода была как раз подходящая для такого дела. Луны не было, дул сильный ветер.

Он не заметил Дорис, пока та не открыла дверцу машины. Плюхнувшись на сиденье, она раздраженно захлопнула дверцу за собой.

– Ничего себе развлечение – кататься на машине в такую погоду, – проворчала она. – Поехали к тебе. Я себя что-то неважно чувствую.

– Что такое? Голова болит с похмелья?

– Отравилась ихним шампанским. А может, рыба была не того. Ну поехали, чего ты ждешь?

– Тебе надо выпить.

– Вот уж верно!

– Знаешь что, – сказал Кросс. – Давай прокатимся по окружной, заедем в бар, выпьем по рюмочке, а потом поедем ко мне и залезем в постельку.

– Конечно, обязательно предложит постельку, когда я не в настроении. Ну, ладно, делай как знаешь.

Кросс выжал сцепление.

– А почему бы нам не поехать прямо к тебе? – немного погодя капризно спросила Дорис.

– Хватит трещать, – сказал Кросс.

– Как ты сказал?

– Я сказал, заткнись, – прорычал Кросс, сворачивая на окружную и нажимая на газ.

– Нет, вы только послушайте его, – проговорила Дорис, откинувшись к дверце и пытаясь разглядеть выражение его лица при свете приборной доски. – Ты как со мной разговариваешь? Может, ты забыл, что командую тут я?

– Вот и ошибаешься, – ответил Кросс. – Командую я.

Дорис вдруг испугалась.

– Поехали обратно! Остановись, слышишь!

Кросс сильно ударил се по лицу тыльной стороной руки и почувствовал, как косточки хрястнули об ее зубы.

– Сказал, заткнись!

– У-у-у, гад! – завизжала Дорис и принялась колотить его кулаками по голове. Машину опасно занесло. Кросс так резко затормозил, что Дорис ударилась головой о ветровое стекло. Кросс бросил взгляд в зеркало заднего обзора. Сзади на дороге никого не было. Впереди светились фары встречной машины, но она была еще далеко. Времени хватит. Он попытался схватить Дорис за горло, но она отчаянно сопротивлялась, дико вопя и раздирая ему лицо острыми ногтями. Если ему не удастся заставить ее замолчать… Дорис была сильная женщина, ужас удваивал ее силы, а Кросс был не такой уж крупный мужчина. Так он никогда не дотянется до ее горла. Дорис пыталась открыть дверцу. Кросс схватил гаечный ключ и ударил се по голове. Она прикрылась рукой, но он ударил еще и еще и молотил до тех пор, пока крик вдруг не прекратился и Дорис не обмякла на сиденье. В машине было трудно размахнуться, чтобы нанести достаточно сильный удар. Кросс привстал и изо всех сил ударил ее в висок. Ну вот, теперь, наверное, дело сделано. Его трясло. Кросс принялся тянуть и толкать тело Дорис, пока оно не перевалилось через спинку и не упало сзади на пол. Он прикрыл его ковриком.

Наконец-то он от нее избавился! Во всяком случае, он никогда больше не услышит этого хихиканья. Чуть ведь не запорола дело. Бешеная кошка! Исцарапала ему все лицо. Даже кровь течет. Как он это объяснит? Кросс посветил фонариком на сиденье рядом. На нем крови не было, но на пол обязательно натечет. Как только он избавится от трупа, надо будет вычистить машину. А времени в обрез – и то надо, и это.

Минуту Кросс посидел, не шевелясь. Встречный автомобиль проехал, а сзади все еще никого не было. Он опустил стекло и прислушался. Справа от дороги виднелся дом, но в окнах было темно. Ветер дул яростными порывами. Похоже, что Дорис кричала понапрасну.

Кросс решил сначала выкурить сигарету. У него все еще дрожали руки. Осталось уехать за город, спрятать тело и отмыть кровь. Это займет не так уж много времени. Кросс завел машину и поехал. «Надо быстрей со всем этим разделаться», – думал он.

Он ехал на большой скорости. Время от времени порыв ветра так сильно ударял в бок машины, что сбивал ее с прямой. Кросс подумал, что надо ехать осторожнее, ведь любое дорожное происшествие будет катастрофой. Он старался не думать о том, как будет искать в темноте подходящее место, вытаскивать из машины тяжелое тело, тащить его в лес – и все это с риском быть засеченным из проезжающих машин. Он уверял себя, что тут нет ничего сложного, что не стоит об этом и думать. Но его томил страх. Он наверняка испачкается кровью… Казалось, он по второму разу смотрит один и тот же фильм.

Кросс помнил эту дорогу, так как раньше ему приходилось много по ней ездить. Миль через двадцать или немного дальше начнется лесистая местность. В молодости они устраивали там пикники. В лес отходят несколько дорог. Правда, на деревьях сейчас нет листвы, но тело можно будет засунуть в кусты, и его там обнаружат нескоро. Надо будет просмотреть сумочку Дорис: вдруг там есть его телефон или адрес. Не забыть остановить машину в таком месте, где не останется отпечатков шин. И следов. Можно обвязать ботинки тряпками, как это делали заключенные в лагере для тепла.

При въезде в Эшер Кроссу пришлось остановиться перед светофором, и рядом с ним встала другая машина. На минуту он испугался: вдруг они увидят, что у него на полу? «Хотя чего бояться? – убеждал он себя. – Тело хорошо прикрыто. И вообще, зачем людям заглядывать к нему в машину?» Но все-таки ему было не по себе. Несколько дней назад его машину остановила полиция. Они проверяли все автомобили, едущие из Лондона, – просто так, на всякий случай, в связи с ростом автомобильных краж. Что, если его опять остановят? Усилием воли Кросс выбросил эту мысль из головы. Вряд ли они делают это часто. Но ощущение пистолета в кармане придавало ему уверенности.

«Ровер» мчался с ровным гулом. Надежная машина, а это немаловажно, когда везешь труп. Кросс скользнул взглядом по приборной доске, и его прошиб холодный пот.

Он забыл заправиться! Собирался это сделать, но со всей этой морокой совсем вылетело из головы. Раньше, готовясь к убийству дяди, он каждый раз перед выездом проверял, сколько у него бензина. А сейчас, когда дело идет о жизни или смерти, забыл. Счетчик показывал, что бензина осталось в лучшем случае миль на десять. Достаточно, чтобы уехать подальше, но недостаточно, чтобы вернуться.

Да и нельзя же довести до последней капли. Если бензин кончится раньше, чем он избавится от трупа, Кросс пропал.

Он замедлил ход и стал раздумывать, как быть. Заправляться или нет? Неужели заправщик станет заглядывать к нему в машину? Да если и заглянет, черта с два он разглядит в темноте! Пока Кросс размышлял, с левой стороны дороги показалась заправочная станция с тремя освещенными колонками. Других машин там не было. Минута – и все будет сделано. Станция была совсем маленькая. Кросс подъехал к колонке.

Из гаража вышел молодой парень и подошел к окошку с его стороны.

– Сколько галлонов, сэр?

– Пять.

Кросс вынул из бумажника купон и стал нащупывать в кармане серебро. Там было только полкроны и несколько медяков. Придется разменять фунтовую бумажку. Он слышал, как урчит насос и в бак льется бензин. Дьявол, как долго! Кросс высунулся в окошко. Парень завинчивал крышку бензобака.

– Двенадцать шиллингов восемь пенсов, сэр.

Кросс дал ему купон и фунтовую банкноту. Он бы с удовольствием уехал, оставив ему сдачу, но это покажется странным. Стиснув зубы, Кросс дожидался, пока парень принесет ему сдачу. Наконец послышались шаги.

– Ваша сдача, сэр. Семь шиллингов и четыре пенса.

Кросс только собрался включить зажигание, как сзади него послышался громкий стон. Его ни с чем нельзя было спутать. Кросс застыл в ужасе. Лицо парня в окошке побледнело, глаза расширились.

– У вас там больной, сэр?

Опять раздался стон и жуткое булькающее дыхание. Секунду Кросс сидел неподвижно, почти без сознания. Парень засунул голову в машину.

– Мистер, да там же…

Кросс схватил гаечный ключ. Тут он увидел, как из освещенного гаража выходит еще один человек. Парень закричал и поспешно убрал голову из окошка. Кросс резко отпустил сцепление и вылетел на дорогу.

Он не слышал криков, которые неслись ему вслед, но стоны продолжались.

Кросс облизнул сухие губы, переключил скорость и изо всех сил нажал на акселератор.

«Дьявол! – с отчаянием подумал он. – Теперь начнется погоня».