Текст книги "Разрушение Дьявольского Акра (ЛП)"

Автор книги: Ренсом Риггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Все в порядке? – спросила мисс Сапсан у Нур. – Хватит об этом деле с «моей виной». Это жалость к самому себе и никому не помогает.

– Хорошо, – сказала Нур, вынужденная согласиться над их добродушным издевательством. Но я знал, что вопрос о вине был для нее более сложным, чем они представляли.

– Но разве Каул на кого-нибудь напал? – спросил я, и вопрос, который я умирал от желания задать, наконец вырвался наружу. – Он уже показался?

– Пока нет, – ответила мисс Зарянка. – Насколько нам известно, нет.

– Но он это сделает, – сказал я.

– О да. Конечно, он это сделает. – Мисс Сапсан поднялась с дивана и подошла к окну. Она быстро изучила вид, затем повернулась к нам лицом. – Но насколько я знаю своего брата, это нападение произойдет так, как мы не ожидаем, в то время, когда мы не ожидаем. Он не станет торопиться. Он осторожен, методичен – как все твари.

– Минуточку, – сказала мисс Зарянка, сев так прямо, как только позволял изгиб ее спины. – Как вам удалось выбраться из петли до того, как она обрушилась? Эту часть истории вы еще не рассказали.

– Я думаю, это как-то связано с этим, – сказала Нур и вытащила из кармана странный секундомер Ви.

Слезящиеся глаза мисс Зарянки вспыхнули интересом.

– Могу я это осмотреть?

Нур передала ей вещицу. Старая имбрина выудила монокль, висевший на тонкой цепочке у нее на шее, и поднесла его поближе к часам. Через мгновение она воскликнула:

– Да это же темпоральный экспульсатор! – Она перевернула часы в руке. – Мне сказали, что это никогда не попадало в производство. Слишком непредсказуемо. Он имел тенденцию выворачивать пользователя наизнанку.

– Я думаю, Ви держала его только на крайний случай, – сказал я, стараясь не представлять себе, в какое сочащееся месиво мы могли бы превратиться, если бы эта штука вышла из строя. – Мы нашли его в руке Ви, когда проснулись на крыльце дедушки.

– Во Флориде? – взгляд мисс Сапсан снова блуждал по окну, но теперь он вернулся ко мне. – Да, в этом есть смысл. В конце концов, Эйб обучал ее. И они работали вместе несколько лет.

– Она была имбриной, – сказал я. – Ви сама сделала эту петлю. Вы знали?

Мисс Сапсан хмуро посмотрела на мисс Зарянку.

– К сожалению, нет.

– Я знала, – сказала мисс Зарянка, отвечая на незаданный вопрос мисс Сапсан. – Эйб познакомил меня с Велией, когда она была еще подростком. Он попросил меня тайно тренировать ее. В качестве одолжения Эйбу я согласилась.

– Ты могла бы мне сказать, Эсмеральда, – сказала мисс Сапсан скорее обиженно, чем сердито.

– Мои извинения. Но это не помогло бы поискам детей.

– Потому что как найти петлю, которая никогда не была нанесена на карту? – я сказал.

Мисс Зарянка кивнула.

– Когда я услышала, что Велия скрывается в Америке, я подумала, не сделала ли она свою собственную петлю, чтобы спрятаться, не доверяя свое местонахождение другому человеку. Но я никогда не подозревала, что она намеренно создаст такое опасное оружие в качестве средства защиты. Это блестяще, правда.

– Вполне, – согласилась мисс Сапсан. – Но какая же это была одинокая жизнь!

– Я хотела бы похоронить ее, – тихо сказала Нур.

– Нам пришлось оставить ее там, – объяснил я. – Ее тело в бункере моего деда.

– Мы не хороним имбрин, по крайней мере, не так, как вы привыкли, – сказала мисс Зарянка. – Но она заслуживает как минимум похорон. – Она отвела взгляд и пробормотала что-то похожее на молитву по-старому странному, ее опущенные губы и нахмуренные брови превратили ее лицо в топографию морщин.

– Мы пошлем команду, чтобы забрать ее тело, – сказала мисс Сапсан.

– Я бы хотела пойти, – сказала Нур.

– Я тоже, – сказал я. – Где-то поблизости прячется пустота. Довольно раненая, но все же.

– Об этом не может быть и речи, – решительно заявила мисс Зарянка.

– Пустота? – Мисс Сапсан напряглась. – Вы хотите сказать, что на вас напали?

– Во дворе моего деда патрулировала какая-то тварь, – сказал я. – Пустота была в лесу. Казалось, они чего-то ждали, но я не думаю, что это были мы.

– Он еще больше удивился, когда я ударила его ножом в шею, – сказала Нур.

Мисс Сапсан выглядела расстроенной.

– Иногда мне кажется, что силы моего брата неисчерпаемы. Я действительно думала, что мы убили или захватили большинство из них.

– Большинство, но, похоже, не всех, – сказала мисс Зарянка. – Мы вели тщательный подсчет пустот на протяжении многих лет. Я думаю, что тот, с кем вы столкнулись сегодня, действительно был последним из них. А теперь, пожалуйста, дети, закончите свой рассказ.

Я быстро рассказал остальное: наш побег в бункер Эйба. Его телепринтер активировал систему защиты дома, деталь, которая произвела впечатление на имбрин, но заставила меня еще раз подумать о жертве, которую мой дед принес для меня в ночь своей смерти, ведя эту пустоту в лес и сражаясь с ним там только ножом для вскрытия писем, вместо того, чтобы укрыться в своем бункере. Я рассказал им о нашем безумном побеге через Энглвуд в громоздкой машине моего деда, в урагане, с раненой и разъяренной пустотой, преследующей нас.

Пересказав все это, я с трудом мог поверить, что мы здесь, в безопасности, дышим одним воздухом с нашими друзьями. Я думал, что мы потеряли наши жизни, этот мир, все.

– И что? – Я сказал. – Что теперь?

Лицо мисс Сапсан потемнело.

– Теперь мы попытаемся подготовиться к тому, что нас ждет. К чему-то, чьи формы и размеры мы еще не знаем.

– Война, – сказала мисс Зарянка. – Хотела бы я сказать, что это вас не касается. Что это провинция имбрин и старшие – самые закаленные в боях, ветераны. Взрослые. – Она повернулась к нам всем телом. – Но это не так. Это касается вас лично. Особенно вас, мисс Прадеш.

Нур твердо встретила ее взгляд.

– Я сделаю все, что потребуется. Я не боюсь.

Мисс Зарянка потянулась и похлопала ее по руке.

– Это хорошо. Хотя капелька страха тоже не повредит. Первыми умирают абсолютно бесстрашные, и ты нам нужна, дорогая. Ты нам очень нужна. – Она взяла трость, прислоненную к стулу, и дважды постучала медным наконечником по полу. Дверь распахнулась, и в комнату вошли две ее имбрины-ученицы. – Созвать экстренное заседание Совета Имбрин. А когда это будет сделано, проводите меня в зал совета.

– Да, мадам, – хором ответили они и быстро вышли, шурша нижними юбками.

– Я провожу Джейкоба и Нур обратно в дом и вскоре встречусь с вами в зале совета, – сказала мисс Сапсан – Их друзья все ждут, и они вот-вот получат очень тревожные новости. Я бы хотела помочь их развеить.

Мисс Зарянка выглядела огорченной.

– Им обязательно говорить об этом прямо сейчас? Я бы предпочела проинформировать всех наших граждан сразу, после того как Совет получит возможность все обсудить.

– Я не могу просить Джейкоба и Нур лгать своим друзьям, и у меня не хватит духу держать их в напряжении.

Мисс Зарянка кивнула.

– Я полагаю, они заслуживают того, чтобы узнать об этом первыми, после всего, что они сделали. Но они не должны распространяться об этом.

– Понятно, – сказала мисс Сапсан и вывела нас с Нур в холл, где Енох бесстыдно подслушивал.

– Кто он? – спросил он, следуя за нами. – А Кто Он?

– Кажется, я просила вас вернуться в дом, мистер О'Коннор, – процедила сквозь зубы мисс Сапсан. – И вы скоро все узнаете.

– Мне это совсем не нравится, – сказал Енох. – Кстати, вам двоим действительно стоит помыться. Вы в полном беспорядке, и, честно говоря, от вас воняет. Услышав это от меня, вы должны кое о чем догадаться.

Нур посмотрела на ее рубашку, частично высохшую и окоченевшую от грязи и крови, и поморщился. На против кабинета Бентама была пара умывальных, и Франческа оставила для нас стопку полотенец и свежую одежду.

– Переодевайтесь, пожалуйста, но только побыстрее, – сказала мисс Сапсан. – Мне нужно присутствовать на собрании.

* * *

Я чувствовал себя немного виноватым, потратив лишние тридцать секунд на то, чтобы вымыть руки в горячей воде, смыть запекшуюся грязь с лица и ушей, но мне это было очень нужно – несколько секунд наедине, мгновение, чтобы вздохнуть. Я снял порванную рубашку и мокрые джинсы и переоделся в одежду, которую мне дали Франческа и Сигрид. Я бы скорее надел розовый костюм кролика, чем провел еще одну минуту в рубашке, испачканной кровью Ви, но, к счастью, мне не пришлось опускаться до этого. Мне дали старый костюм: белую рубашку без воротника, черные брюки, черную куртку, черные ботинки. Мои трясущиеся руки продолжали возиться с кнопками, и мне приходилось заставлять себя замедляться, дышать, концентрироваться на крошечных осторожных движениях, необходимых моим пальцам. После нескольких попыток мое дыхание выровнялось. Все сходилось, даже туфли. Жилет и галстук тоже были частью костюма, но я не чувствовала необходимости соревноваться с Горацием за лучшую одежду, поэтому оставила их сложенными на деревянном туалетном столике, а испорченную одежду сложила в углу.

Пора идти, сказала я себе, но ноги не поворачивались к двери. Я провел рукой по волосам и посмотрел на себя в зеркало с золотой отделкой. Я чувствовал себя помятым и усталым, как старик, но выглядел нормально.

Картины, покрывавшие вестибюль снаружи, продолжались по всей ванной, и я заметил фотографию Бентама в рамке над туалетным столиком. Странно, подумал я. На фотографии он был одет в тот самый костюм, который я только что надел – плюс цилиндр, галстук и цепочка от часов – и сидел между двумя, по-видимому, странными животными, козленком и маленькой собачкой. И он, как всегда, пристально смотрел прямо в объектив, выражение его лица было безрадостным и суровым.

«Что с тобой случилось?» – удивился я, глядя ему прямо в глаза. Бентам и Каул оказались заперты вместе в разрушенной Библиотеке Душ. Когда твой брат воскрес, ты тоже вернулся?

А потом, клянусь, я увидел, как дернулась его губа, и почувствовал, как холодный заряд прошел сквозь меня, и поспешил выйти из туалета.

Нур ждала меня снаружи, выглядя неловко в черно-белом полосатом платье, которое касалось ее лодыжек. Ее волосы были наспех собраны в конский хвост, лицо умыто и сияло, и я подумал, как замечательно, что ей так мало требуется усилий, чтобы быть красивой.

– Отлично выглядишь, – сказал я.

Она покачала головой и рассмеялась, как будто я рассказал банальную шутку.

– У меня такой вид, будто я иду на похороны в цирк. – Она одарила меня искренней улыбкой. – Но ты мне нравишься в костюме. – Потом она вздохнула. – Ты в порядке?

Этот вопрос мы задавали друг другу чаще всего. Мы жили в трудные времена, и было так много способов не быть в порядке.

– Да, – сказал я. – Ты?

Этот небольшой обмен словами содержал сотни потенциальных оттенков смысла. В данном случае: «Почему вы так долго сидели в ванной? И смогли ли вы хотя бы на минуту остановить фильм ужасов, прокручивающийся у вас в голове?»

– У меня была грязь в таких местах, что ты не поверишь. – Она пожала плечами. – Я в порядке.

Она сократила небольшое расстояние между нами и положила голову мне на плечо.

– Извини, я жалуюсь, когда нервничаю.

Я прижался щекой к ее волосам.

– Я думал, ты напеваешь, когда нервничаешь.

– Вместо этого я теперь делаю так.

Я обнял ее, крепко прижал к себе. Где-то внутри меня был счетчик, индикатор уверенности, индикатор храбрости, и каждый раз, когда я прикасался к ней, он подпрыгивал вверх.

– Готова? – я сказал.

– Чтобы исповедаться в своих грехах, – сказала она, и прежде чем я успела возразить, мисс Сапсан и Енох влетели в холл и вывели нас.

Глава пятая

Наше путешествие через Акр было сюрреалистичным. Более сюрреалистичным, чем обычно. Дело было не только в странном небе, которое было скорее фиолетовым, чем его обычный болезненно-желтый оттенок, или в глубоких сугробах пепла, которые кружились вокруг наших ног, когда мы шли, или в темных ручейках засыхающей крови, стекающих по стенам зданий. Это была мысль, легко забываемая от мгновения к мгновению, что мы теперь живем в кошмаре, идем по миру, в котором произошло самое худшее, что я мог себе представить, за исключением смерти всех, кого я любил. Это был твердый и неотложный факт. И мы собирались сообщить эту ужасную новость всем нашим друзьям.

Енох продолжал приставать ко мне: «Кто Он? Это тот, о ком я думаю? Так вот почему вчера меня чуть не сбил с ног град костей? Он вернулся?» Но я ничего ему не сказал, и в конце концов мисс Сапсан пришлось разлучить нас, чтобы он оставил меня в покое.

До меня не доходило, насколько неразумной была архитектура их дома, пока, перейдя последний пешеходный мостик через узкий приток Лихорадочной Канавы, я снова не увидел это место. На третьем этаже она была в два раза шире, чем на первом, словно пирамида стояла на голове, и только лес деревянных подпорок и свай, тянувшихся до верхних этажей, не позволял ей опрокинуться в канаву. В попытке скрасить обстановку Фиона покрыла покосившийся дом цветами – на самом деле укрепила его длинными, извивающимися тросами пурпурного шиповника. Они тянулись вверх по сваям и высыпались из оконных рам. Но они лишь наполнили меня ужасом, напомнив о виноградных лозах, которые удерживали меня на Могильном Холме, и об ужасе от того, что я вынужден беспомощно наблюдать, как Марнау совершает свои злодеяния.

Входная дверь распахнулась. Оливия выскочила с крыльца и затопала вниз по шатким ступенькам. – Ты должен… перестать… вот так исчезать! – воскликнула она, бросаясь на меня с объятиями. А потом все остальные хлынули наружу, Гораций, Миллард, Клэр и Хью, так много сразу, что они застряли в дверях и должны были вырваться из замкА друг из друга, а затем они бросились вниз по ступенькам, толпясь вокруг нас, выкрикивая вопросы.

– Это действительно они? – воскликнул Гораций.

– Это действительно они! – пропела Оливия, поворачиваясь, чтобы обнять Нур.

– Мы тебя везде искали! – воскликнула Клэр, уставившись на меня широко раскрытыми испуганными глазами. – Тебя похитили?

– Лучше бы так и было! – сказал Хью, заключая меня в крепкие объятия. – Даже записки нет!

– Они вам все расскажут, – сказала мисс Сапсан, глядя на любопытные лица, выглядывающие из соседних домов, – Как только мы войдем в дом.

Мы были в западне среди группы нервно болтающих друзей. И вот Фиона, укрытая одеялами и цыплятами, лежит на кушетке посреди заваленной сеном кухни. Хью объяснил, что ей больше нравится здесь, в уютной столовой, и пока она приходила в себя, мисс Сапсан сказала ей, что она может спать где угодно. Она улыбнулась мне, когда я пересек комнату и наклонился, чтобы обнять ее.

– Надеюсь, тебе лучше, – сказал я, и, хотя она не ответила словами, она кивнула и поцеловала меня в щеку. Курица в ее руках закудахтала и покровительственно взъерошила перья.

Мисс Сапсан попросила тишины. Она махнула Нур и мне на середину комнаты, и наши друзья расселись вокруг нас на шатких деревянных стульях и на полу. Все они выглядели такими же встревоженными, как и я. Мне не терпелось поскорее покончить с этим, рассказать нашу историю, как я надеялся, в последний раз; не терпелось узнать и их реакцию. Возненавидят ли они нас? Будут ли они в отчаянии?

Мы рассказали. Они слушали в мрачном, ошеломленном молчании. Когда история закончилась, воздух в комнате налился свинцом. Клэр и Оливия подвинулись к Бронвин и свернулись клубочками у ее ног. Клэр плакала. Гораций забрался под кухонный стол. Хью с каменным лицом сидел на кушетке рядом с Фионой, которая держала его за руку и смотрела в пол. Эмма – меня больше всего заботила ее реакция – скрутила волосы в узел и была на несколько оттенков бледнее, чем, когда мы с Нур начали говорить…

– Ты пропустил эту часть в конце, – сказала Эмма, – когда рассказывал ее раньше. – Она выдохнула.

– Значит, он вернулся, – сказал Енох. – Это он.

– Он вернулся, – сказал я, мрачно кивая.

– О моя птичка, о мой Бог, о чёрт, – простонал Гораций из-под кухонного стола. – Мне приснилось его лицо.

Миллард поднялся со своего места.

– У меня разбито сердце. Я потрясен.

– Ви действительно… умерла? – кротко спросила Оливия.

Нур кивнула и тихо сказала: «Она умерла».

Оливия подбежала к ней и прижалась к Нур. Нур погладила Оливию по плечу, когда девочка начала издавать звуки, похожие на плач.

– Итак, что это значит для нас? – спросил Хью. – И что будет?

– Значит, за разрушениями стоит Каул? – спросила Бронвин. – Не Перплексус?

– Да, мы думаем так, – сказала мисс Сапсан.

– О, совершенно точно, – сказала Эмма.

– Я уверен, что это только часть того, на что он способен, – сказал Гораций. – Забавно.

– Он подготавливает оркестр, – согласился Миллард. – Он скоро придет за нами, и когда он это сделает, можете быть уверены, он принесет нам гораздо больше интересного, чем кровавый дождь.

– Мы обречены! Мы потоплены! Это конец всему! – взвыла Клэр.

– Он всего лишь один человек, – сказал Эддисон, который, как я только что заметил, сидел у двери. – А разве большинство его приверженцев не мертвы или не в тюрьме? Что же касается его пустот, то разве юный Джейкоб не может изолировать тех немногих, что остались?

– Ты не понимаешь, – сказала Эмма. – Он больше не мужчина, точнее, не совсем. Тебя не было там, в Библиотеке Душ, когда он превратился в эту… штуку.

– Меня не пускают в большинство библиотек, – сказал Эддисон, подняв морду, – поэтому я их бойкотирую из принципа.

– Это не обычная библиотека, – сказал Миллард. – Это хранилище для тысяч древних странных душ, многие из которых чрезвычайно могущественны. Оно было скрыто в течение тысячелетий, с тех пор как некоторые злые особи не обнаружили, как проникнуть в него и украсть его души и их способности для себя.

– Они пытались превратить себя в богов, – сказала мисс Сапсан. – И в какой-то степени им это удалось. Но они воевали друг с другом, вызывая голод, наводнения, эпидемии. Они уничтожили бы весь мир, если бы наши предки, имбрины, не сумели спрятать от них Библиотеку. Она оставалась скрытой так долго, что её существование превратилось в легенду… пока мой брат не вмешался снова. Нам удалось свернуть петлю и заманить его туда, как мы думали, навсегда. Пока, как вы только что услышали, его не воскресил старший лейтенант.

– Сценарий, который был предсказан давным-давно, – сказал Гораций. – Вместе с апокалиптической войной, похожую на те, что были в древности, которая оставила бы на земле изрытые воронками руины. А мы, надо полагать, стали бы мертвецами.

– Совершенными мертвецами, – сказал Енох. – Каул презирает нас.

– Итак, позвольте мне уточнить. – Эддисон поднял бровь. – Ты считаешь, что он впитал в себя некоторые из этих ужасных сил. И, таким образом, больше не нуждается в армии подхалимов и теневых созданий на его побегушках?

– Да, это наше общее рабочее предположение, – сказал Миллард.

– Но никто из вас на самом деле не видел его, – сказал Эддисон, – кроме американского мальчика, в облаке, и того мальчика, который съежился под столом там, во сне.

– Он был гигантским древесным чудовищем. – потом уже тише: – Это было гораздо страшнее, чем кажется.

– И это после того, как он поглотил всего один сосуд души, – сказал я. – Кто знает, сколько он поглотил с тех пор.

– Может быть, все, – сказала Эмма. Она испуганно посмотрела на мисс Сапсан. – Это вообще возможно?

Мисс Сапсан поджала губы.

– Мы вступаем в область гипотетического. Мы просто не знаем.

– Если бы он это сделал, то его было бы совершенно невозможно остановить, – воскликнул Гораций.

– Не вдавайся в панику, – сказал Енох, закатывая глаза.

– Я, я буду вдаваться в панику, когда это уместно! – крикнул Гораций. Он выполз из-под стола и встал рядом, дико жестикулируя. – Каул годами пытался заполучить в свои руки ингредиенты для воскрешения Бентама. Он хотел этого. Он все спланировал! Попасть в ловушку в Библиотеке, а потом вернуться обратно. Он никогда бы не прошел через такой ад, если бы не был уверен, что это сделает его лучше, сильнее, злее. Теперь он гораздо больше, чем древесный монстр, уверяю вас. Не потому, что мне это приснилось – потому что у меня есть мозг!

Все уставились на него. Его губа, а затем и все остальное начало дрожать.

– Я просто вернусь под стол.

– Нет, не вернешься, – сказала Эмма, вскакивая, чтобы схватить его. – Мы больше не будем прятаться, прятаться или убегать. Верно, мисс С.?

– Я надеялась, что кто-нибудь из вас скажет это, – ответил имбрина.

– Да, я думал, что у вас, людей, больше мужества, – сказал Эддисон.

– Бегство получает несправедливо дурную славу, – сказал Гораций. – Лучшее нападение – это хорошая защита, разве не так говорят американские футболисты? – он посмотрел на меня; я отрицательно покачал головой. – Неважно, это правда. Действительно ли имеет смысл всем нам оставаться здесь, в Дьявольском Акре, где он может достать нас одним ударом? Он не только знает, где нас найти, он знает эту петлю вдоль и поперек. Это была его штаб-квартира в течение многих лет.

– Мы никогда не должны показывать ему, что боимся, – сказала Бронвин, и ее лицо исказилось. – Даже если так оно и есть.

– Вместе мы сильнее, – сказал Хью, и Фиона кивнула. – Кроме того, мы не можем оставить это место и позволить ему снова получить Пенпетлекон. Это наш самый мощный инструмент. И он может попасть к нему.

– Ты беспокоишься о том, что он сделает с Пенпетлеконом? – сказал Гораций, снова повысив голос. – В данный момент он может быть всемогущим, вездесущим. Зачем ему коридор с петлевыми дверями?

– Если бы он был всемогущим, мы бы уже были мертвы, – сказала Эмма. – Вы должны немного успокоиться и постараться не пугать маленьких.

– Я не боюсь, – объявила Оливия и стукнула себя кулачком в грудь.

Мисс Сапсан откашлялась.

– Есть одна вещь, которую вы должны понять о моем брате. Я серьезно сомневаюсь, что он хочет нас убить. Ну, – она слегка поморщилась, – он может хотеть убить меня, и, возможно, Джейкоба тоже, но не всех вас и не остальных наших людей. Он хочет власти и контроля. Все, о чем он когда-либо мечтал, всю свою горькую жизнь, – это быть королем и императором странного мира, быть почитаемым всеми странными, которые насмехались над ним в детстве.

– Значит, он просто поработит нас всех, – сказал Енох, – заставит лизать ему сапоги и петь ему дифирамбы, а по выходным отправлять убивать нормалов, или что там еще ему нравится.

Эмма забралась на кухонный стол и топнула ногой, отчего столовое серебро подпрыгнуло.

– Не могли бы вы все, пожалуйста, прекратить выкручивать эти ужасные сценарии. Мы не собираемся всерьез отказываться от надежды, пока не поймем все размерность того, с чем мы столкнулись! Каул может быть очень силен – мы даже не знаем, насколько, – но мы тоже сильны. Достаточно могущественны, чтобы разрушить его планы и два или три раза нанести ему серьезные неудачи. И мы больше не просто горстка странных детей. У нас есть что – то вроде сотни странностей, чтобы сражаться с ним – все наши многочисленные союзники, которые живут здесь, в Акре, и которые доступны через Пенпетлекон, не говоря уже обо всех наших способностях, всем нашем опыте, дюжине имбрин и…

– И Нур, – сказал Гораций. – У нас есть Нур.

Голова, Нур дернулась, словно ее разбудили ото сна.

– Конечно, – сказала она.

– А что хорошего в ней? – спросил Эддисон.

– Если верить пророчеству, – сказал Гораций, понизив голос, – и учитывая, как много из этого уже произошло, я думаю, что это так, то Нур может быть самым важным нашим козырем в предстоящей борьбе.

– Не без остальных шести, – сказал Нур.

– Боюсь, я запутался, – сказал Эддисон.

– К этому привыкаешь, – пробормотала Клэр.

Гораций продолжал:

– В пророчестве говорится, что семь предсказанных странностей, одной из которых является Нур, вместе могут закрыть дверь.

– Заметьте, там написано: «могут», – сказал Енох, – а не «смогут».

– Чтобы покончить с войной, семеро могут запечатать дверь, – продекламировал Гораций. – Это лучший перевод, который у нас есть. Есть также что-то об «эмансипации» странностей, но эта часть немного более расплывчата.

– Запечатать дверь на что? – спросил Эддисон.

– Мы не знаем, – сказал Гораций.

Эддисон пристально посмотрел на него.

– Как запечатать?

– Не знаю.

– А мы знаем, где остальные шесть? – Эддисон оглядел всех нас.

Мисс Сапсан покачала головой.

– Пока нет.

Он повысил голос.

– Да что ты знаешь, щенок?

– На данный момент не очень много.

– Ладно, ты меня убедил, – сказал Эддисон, падая на пол и закрывая глаза лапами. – Мы все в очень серьезной беде.

* * *

Прежде чем уйти на экстренное заседание Совета Имбрин, мисс Сапсан заставила всех пообещать никому в Акре не говорить ни слова о том, что они слышали.

– Ни души, – предупредила она. – Пока у нас нет четкого плана действий, это только вызовет панику.

– И ты собираешься это сделать? – сказал Хью с легким сарказмом. – Разработать надежный план действий?

Клэр бросила на него взгляд, от которого сыр свернулся бы.

– Да, мистер Апистон, – терпеливо ответила мисс Сапсан. – Так и есть.

Она вгляделась в наши лица.

– Будет лучше, если вы все останетесь в доме, пока я не вернусь. Я ясно выражаюсь?

У меня создалось впечатление, что она начинает сожалеть о том, что рассказала всем эту новость; что их реакция была слишком рассеянной и испуганной, и что теперь мы все были заполнены вопросами, на которые она не была готова ответить, что только усилило нашу тревогу. А тревожные, в высшей степени независимые странные дети, склонные игнорировать ее приказы, были головной болью, в которой она не нуждалась. Так что нас должны были изолировать до дальнейших распоряжений. Может быть, несколько часов, а может, и дольше, в зависимости от того, как долго продлится встреча имбрин.

После ее ухода послышалось ворчание по поводу того, что мисс Сапсан все еще не доверяет нам и обращается с нами как с детьми. Клэр, которая всегда принимала сторону имбрин, утверждала, что мы все еще дети, и пока мы продолжаем делать такие вещи, как исчезать в Пенпетлеконе, никому, не говоря – она посмотрела на меня долгим взглядом – возможно, мы действительно заслуживаем такого отношения. Это вызвало дискуссию о физическом и реальном возрасте, о том, похожа ли жизнь в неизменном цикле в течение восьмидесяти лет на жизнь в реальном мире, и как это влияет на состояние ума и сердца, после чего я почувствовал себя невероятно усталым и прокрался наверх, чтобы поспать.

Я рухнул на то, что, как я предполагал, было кроватью Горация – это была единственная застеленная кровать, углы плотно заправлены, подушки взбиты. Я лежал на боку лицом к окну, наблюдая, как мягко падает пепел, и слушая бормотание маленького радиоприемника на ночном столике. Диджей читал утренние новости. Я хотел выключить его, но ручка была вне досягаемости, и я обессилел от усталости. Я лениво размышлял, как радио внутри петли может поймать станцию снаружи, а затем услышал, как диджей сказал: «В регби каннибалы Дьявольского Акра сокрушили эмураффов Баттерси за их четвертую победу подряд в этом сезоне».

Передача шла изнутри петли. Как давно в Дьявольском Акре есть радиостанция? У диджея был голос, похожий на масляное пятно, низкий и гипнотический, и я с сонным восхищением слушал, как он рассказывал о необычных видах спорта.

«В ошеломляющем расстройстве Абердинские угри мисс Мухоловки были вынуждены отказаться от титула по плаванию в болоте, который они выиграли в прошлом месяце у Килларни-Блайтеров мисс Синицы, после того как судьи решили, что лучший пловец Угрей, имеющий жабры, является нарушением правила Посейдона. В местных новостях ведущий и дублер в постановке мисс Гракл „Травяной зверинец“ заболели чумой, поэтому сегодняшнее представление отменено. В непогоду разрушения продолжаются, со шквалом рогатых улиток, о котором сообщалось на Ослабленной авеню в поздние часы прошлой ночи, и шквалами пепла, ожидаемыми в течение дня. До сих пор нет определенного слова о том, что вызывает беспорядки, хотя много слухов. Будьте в безопасности, странные люди, там очень странно. И не в хорошем смысле. Это Амос Декстер, и вы слушаете WPEC (телевизионная станция для Побережий Золота и Сокровища Южной Флориды), голос ДЬЯВОЛЬСКОГО АКРА. У меня есть куча пластинок, чтобы прокрутить их тебе до утра. Давай начнем с уютного старого моего фаворита, тревожная дисгармоний „Плач для жертв Хиросимы“ Кристофа Пендерецки».

Заиграла классическая музыка – во всяком случае, я думаю, что это была музыка, – только скрипки звучали так, словно их пытали в аду, что в конце концов побудило меня подвинуться к краю кровати, вытянуть руку из-под одеяла, похожего на утробу, и выключить его. И тут я заметил маленькую фотографию, прислоненную к стене за радиоприемником, – фотографию Амоса Декстера в рамке, подписанную Горацию самим этим человеком. Казалось, он подмигивает камере из-за темных очков, одновременно управляя рожком мороженого и сигаретой в одной руке.

Я заснул, видя во сне оркестр музыкантов в смокингах, горевших заживо, пока они играли, и проснулся через некоторое время от тряски кровати.

Енох плюхнулся рядом со мной.

– Я знаю, что ты нуждаешься в отдыхе для красоты, Портман, но у двери стоит пустота, которая, кажется, очень хочет поболтать.

Я резко выпрямился, покрывала слетели с меня.

– Шучу, но без тебя там становится скучно. Боже мой, какой же ты нервный.

Я ударил его по руке.

– Не делай этого!

Он толкнул меня, и я чуть не свалился с кровати.

– Разве ты не видишь, когда я шучу?

– В следующий раз это будет правдой, и я тебе не поверю. Тебя съедят, и ты это заслужишь. – Я услышал шаги на лестнице, и через несколько секунд в комнату ворвалась Эмма. – За нами только что приехал Улисс Критчли из отдела Светских дел. Они созвали совещание.

Я спустил ноги с кровати.

– Имбрины?

Да. Но это не только для нас; весь Акр должен прийти.

– Теперь они всем расскажут?

– Полагаю, они хотят опередить Каула. – Ее пальцы забарабанили по стене. – Надевай свои ботинки!