Текст книги "Водоворот страсти"
Автор книги: Рене Бернард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– Да, здорова. – Она нервно поправила на себе платье, провела рукой по гребням из слоновой кости, проверяя, не помялась ли ее прическа. Все было в порядке. – Я не люблю тесных помещений.
Мгновенно в памяти Галена мелькнула индийская темница, темнота и цепи, но видение тут же растаяло, и он сочувственно закивал головой.
Хейли встала, он тоже.
– Мне бы хотелось вернуться назад, на званый вечер, и подождать там.
– В таком случае позвольте составить вам компанию. – Гален вежливо протянул ей руку.
Она с тревогой и явным колебанием взглянула на него.
– А что, если нас кто-нибудь увидит? Что мне тогда говорить в оправдание?
– Объясняйте все простой случайностью. Я тоже был в театре, а чтобы не вызывать лишних слухов намекните, что я, по-видимому, находился в уборной мисс Лэнгстон. Услышав шаги в коридоре, я, думая, что это она, вышел наружу, а там вы!
Гален бестрепетно выдержал ее взгляд, в котором сперва мелькнуло удивление, а потом возмущение.
– Но ведь это означает, что вы… – Глаза Хейли раскрылись от негодования. – Вы дожидались ее здесь?
– Неужели вы ревнуете?
– Нет!
Она лгала. Гален знал это так же точно, как и сама Хейли. Она замялась.
– Впрочем, какое мне до этого дело? Встречайтесь хоть со всеми актрисами из всех театров на Стрэнде.
– Спасибо за совет. Непременно им воспользуюсь! – В его глазах прыгали насмешливые чертики.
– Я думала, что после того поцелуя в парке вы выкинете подобные глупости из головы. Вы же обещали.
– Обязательно выкинул бы, если бы вы прямо так и сказали. Но помнится, поцелуй не вызвал у вас ни единого возражения.
– Зато теперь вызывает.
– Увы, слишком поздно. Как только вы уехали, предложение утратило свою силу.
Глаза Хейли метали громы и молнии, если бы они были настоящими, то испепелили бы Галена на месте.
– Но я готов повторить предложение. Если вы опять поцелуете меня, потом можете послать меня хоть на край света. Обещаю навсегда исчезнуть из вашего поля зрения.
Предложение Галена звучало очень соблазнительно. Я никогда не соглашусь на подобную глупость, мистер Хоук! Что вы на это скажете?
– Гален.
– Что? – Глаза Хейли округлились от удивления.
– Меня зовут Гален. – Он пружинисто балансировал на мысках, как бы подчеркивая свою готовность приступить к действию, если она согласится. – Клятвы по отношению к предмету воздыхания следует давать, называя его по имени. Это известно даже из английской истории.
– Вы явно пытаетесь спровоцировать меня на глупость.
Голос Хейли звучал тихо, глаза потемнели. Гален замер, как охотник, заметивший дичь.
– Да.
– Зачем?
– Потому что мне нравится, как меняется цвет ваших глаз, когда вас… охватывает страсть.
Это была чистая правда. Гален решился на откровенность, понимая, что подобное признание вызовет у нее более сильную привязанность к нему.
– Благодаря такой уловке, мисс Морленд, можно увидеть ваше подлинное лицо. Если вы поддадитесь на «провокацию», даже неясно, как далеко вы можете зайти.
– Как далеко… могу зайти? – прошептала она и бессознательно лизнула языком губы, тем самым как бы подавая ему знак, что она не против поцелуя.
– Трудно даже представить, – ответил он, подходя к ней вплотную; его руки по-прежнему висели вдоль тела, но было заметно, каких усилий это ему стоило. – Впрочем, позвольте надеяться на переменчивость взглядов.
– Я…
Смущение придавало облику Хейли невыразимое очарование. Зардевшиеся щеки, блестящие глаза, вздымавшаяся от волнения грудь – она была прелесть как хороша. Но Гален решил не торопить события.
– Пойдемте. Я провожу вас обратно. – Он протянул ей руку. – Поскольку скандал нам ни к чему, обещаю оставить, вас, как только мы подойдем поближе к залу, где проходит званый вечер. Уверяю вас, ни одна душа не узнает, каким образом вам удалось выбраться из театральной преисподней.
– Благодарю вас, мистер Хоук, – Хейли слегка оперлась на его руку.
Гален понимающе улыбнулся.
– Наши предположения подтвердились. Кажется, он неравнодушен к одной леди. Ее зовут мисс Хейли Морленд. Но судя по всему, кроме нас, им интересуются еще и другие.
– Ничего удивительного.
– Они следят за ним.
– Пусть следят. Они нам не опасны.
– Так-то оно так. Но если они вытянут из него то, что он знает… До сих пор нам удавалось сохранять тайну от непосвященных, но если они узнают о месте нахождения сокровищ…
– Не узнают. Мы опередим их и побеседуем с «Отшельниками» раньше, чем они. А потом воры получат по заслугам. И унесут с собой тайну в могилу.
– Да, да.
– Дождись удобного момента. А.пока следи за ним.
Помни, что отвечаешь за него головой.
– Хорошо.
Глава 9
Лорд Морленд с гордостью вел дочь под руку. Он был почти трезв.
– Разве она не чудо, Трамбл?
Герберт окинул Хейли внимательным взглядом.
– Совершенно верно! Я только что вспомнил. Леди Прингли опять спрашивала меня о том, кто же шьет вам наряды. Если вам не трудно, напишите мне, как зовут портниху, чтобы я имел возможность при встрече с леди у Прингли назвать ее имя.
Хейли слегка сжала локоть отца, пытаясь дать понять ему, чтобы он помалкивал. Увы, ее сигнал оказался не замеченным.
– Зачем писать? Вы не поверите, но моя дочь сама шьет себе наряды! – Лорд Морленд с нескрываемым удовольствием похлопал дочь по руке. На ней было шелковое бальное платье с голубоватым оттенком, украшенное бесконечным количеством оборочек и кружев. Юбка была вышита серебряными цветами. Серебро переливалось и мерцало при каждом шаге Хейли, казалось, что она идет, окруженная серебристым туманом. В волосах поблескивали серебряные украшения, завершавшие наряд.
– Дорогая, все это, конечно, замечательно, но… – Вид у мистера Трамбла был какой-то странный – то ли озадаченный, то ли осуждающий.
– Что – но? – возмутился отец Хейли. – Она выглядит словно королева.
– Королева, лорд Морленд, не шьет сама себе платья. – Трамбл нахмурился. – Что же я скажу леди Прингли?
– Скажите, что не знаете имени моей портнихи, – тактично вмешалась Хейли. – Поскольку у меня таковой нет, значит, вы никого не обманываете.
– Да, это может сойти с рук, но…
Герберт глубоко вздохнул, задумался, но через секунду просиял от радости.
– На будущее прошу вас, пользуйтесь услугами самой лучшей лондонской портнихи. Тогда отпадет всякая необходимость во лжи, даже самой невинной. Не обижайтесь, дорогая, но моя жена не будет шить сама себе наряды, тем более что в этом нет никакой необходимости. В конце концов, я женюсь не на какой-нибудь… гм-гм… легкомысленной девице.
– Но, мистер Трамбл, мне нравится шить себе платья. Вы не представляете, какое это огромное наслаждение. Кроме того, погружаясь в работу, я радуюсь, что создаю…
– Уверен, ваш отец согласится с тем, что на свете есть немало занятий, которые дарят не меньшую, если не большую радость. Думаю, вскоре вы поймете, что гораздо приятнее совершать покупки в магазинах. Я ведь открыл для вас кредит, мисс Морленд, и надеялся, что вы уже воспользовались всеми его выгодами.
Хейли взглянула на отца, но поняла, что тот на стороне ее противника.
– Но ведь многие женщины сами шьют себе платья, – в отчаянии прибегла она к последнему доводу.
– Но только не настоящие леди! В любом случае после свадьбы у вас не будет времени для подобных глупостей. – Он самодовольно выпятил грудь. – Как вашему будущему мужу, мне хочется доставлять вам одни удовольствия.
– Дорогая, ты заслуживаешь, чтобы тебя носили на руках, – поддержал будущего зятя отец. – Точно так же, как я баловал твою мать.
Как бы ни было горько на душе у Хейли, она притворилась, что очень довольна. Но тут к ним присоединилась тетя Элис, и они все вместе направились к выходу, к поджидавшему на улице экипажу.
– Никак не могу понять, как я здесь очутился, – буркнул Майкл Радерфорд и одернул на себе полы сюртука; по его недовольному внешнему виду было видно, как ему неловко в подобном наряде. – Было бы лучше, если бы вместо меня вы пригласили Джосаю.
– Я не видел его несколько дней и, честно говоря, начинаю беспокоиться. – Гален обвел внимательным взглядом зал, явно кого-то высматривая. Он с Майклом приехал на бал пораньше, чтобы убедиться в том, что среди приглашенных непременно будет мисс Морленд. – расслабьтесь, Майкл. Походите по залу, может, увидите нашего приятеля. Признаюсь вам по секрету, не только не хотелось, чтобы вы поехали вместе со мной.
– Черт побери, какие уж тут секреты? Я тоже хочу найти его! Как бы я обрадовался, если бы Джосая нашел пусть даже среди этой толпы ряженых.
«Толпой ряженых» Майкл обозвал бал герцога Беллхэма, иначе говоря – один из самых элегантных светских балов. Молодая жена герцога была абсолютно уверена, что имеет полное право распоряжаться деньгами своего мужа, как ей заблагорассудится. Она обожала балы, поэтому решила устроить бал, который превосходил бы все остальные своей роскошью и размахом.
В этом году герцогине удалось превзойти саму себя. Ходили слухи, что бал удостоит посещением дочь королевы. Огромный особняк сиял благодаря газовому освещению. Повсюду блестела позолота, сверкали драгоценные украшения, усыпавшие дамские и мужские наряды.
Гален разделял взгляды Майкла, отличавшегося здравой долей цинизма, окружающий мир был далеко не совершенен, а его обитатели слишком много внимания уделяли внешнему блеску, а не внутреннему содержанию. Но переполнявшая его месть заставляла с нетерпением ожидать появления мисс Морленд.
– Ну что ж, делайте что хотите. – Гален запнулся, заметив мисс Морленд. – Я отойду. Увидимся чуть позже.
Взволнованный предстоящей встречей, он оставил Майкла и направился в сторону Хейли. Она шла под руку с незнакомым ему пожилым джентльменом: Он не увидел поблизости от нее Трамбла, что очень его обрадовало. Трамбл навевал на него откровенную скуку, напоминая чем-то неуклюжего щенка, радующегося непонятно чему.
Подойдя поближе, Гален уловил сходство между ними, из чего сделал логичный вывод об их тесном родстве. От его острых глаз не ускользнули следы пагубной привычки к вину, но никакого осуждения она не вызвала. В светском обществе пристрастие к вину не порицалось, считаясь привычкой людей благородной крови, даже возникавшая вследствие пагубного пристрастия подагра почиталась благородной болезнью.
Но не успел Гален пересечь зал, как внезапно появившийся Трамбл увел мисс Морленд танцевать. Гален на секунду задумался, но тут же решил воспользоваться удобным моментом.
Нет лучше способа узнать женщину, чем узнать поближе ее отца. Какой избитый совет! Но если бы Генрих VIII удосужился посидеть в компании Томаса Болейна, то история Англии приняла бы совершенно иной оборот.
– Добрый вечер, ваша светлость. Я имею удовольствие быть знакомым с вашей дочерью и мистером Трамблом, поэтому позвольте мне лично представиться. Я Гален Хоук.
– А, мистер Хоук. Элис очень лестного мнения о вас, но я считал вас чуть постарше. – Лорд Морленд дружески протянул руку. – Однако ваша молодость вряд ли спадет вас. Моя сестра отчаянная кокетка.
– Миссис Шоу очень любезна, любой мужчина, в таком бы возрасте он ни был, должен быть польщен ее вниманием.
Лорд Морленд одобрительно закивал головой:
– Вам тоже нельзя отказать в любезности.
Пытаясь усилить благоприятное впечатление, Гален сделал еще один комплимент:
– Она ваша сестра, лорд Морленд. Вряд ли бы вам понравилось, если бы я не оценил ее по достоинству.
– Верно! Вы умеете подобрать нужные слова, в противном случае мне пришлось бы вступиться за честь сестры и одернуть вас надлежащим образом.
– Вы правы. – Гален заложил руки за спину и принялся рассматривать танцующих. – Мисс Морленд сейчас танцует?
– Да, вместе с женихом. – Лорд Морленд указал на них. – Вон она в бледно-лиловом платье. В нем она так похожа на свою мать. Мистер Трамбл очень богат, и я весьма доволен выбором Хейли.
– Как давно они знакомы?
– Недавно, – задумчиво произнес лорд Морленд. – Он познакомился с ней вскоре после приезда в свое поместье. А через несколько недель они решили переехать в Лондон. Время у влюбленных течет иначе, чем у остальных.
– Совершенно справедливо.
Гален наблюдал за танцующей Хейли, размышляя над только что услышанным. Несколько недель. Но почему что-то внутри его так хочет, чтобы все было иначе? Что от этого изменится? Если бы этот увалень ухаживал за ней очень и очень долго, а она кинулась бы к нему за утешением, узнав о смерти Джона… Да, плачущая Хейли на плече Трамбла – картина не очень правдоподобная, но еще труднее вообразить, чтобы между ними вспыхнула настоящая страсть. Итак, как обычно, все решают деньги…
Удивленный молчанием Галена, лорд Морленд повернулся к нему.
– Моя дочь заслуживает всего самого лучшего. Трамбл готов исполнять любые ее желания. Разве она не достойна этого?
– Наверное…
– Вот будете отцом, тогда меня поймете. Для своего ребенка вы будете готовы на все, поверьте мне. – Он взглянул на Хейли. – Как я буду жить без нее, даже не представляю.
– Думаю, до свадьбы еще много времени, чтобы смягчить тяжесть разлуки. – Гален попытался отвлечь старика от горьких мыслей. – Не пройти ли нам в бар и не выпить чего-нибудь, пока молодые танцуют и веселятся.
Глаза лорда мрачно сверкнули. Подозрения Галена целиком и полностью оправдались после того, как старик хриплым голосом сказал:
– Я обещал Хейли не слишком усердствовать, но не кажется ли вам, что будет невежливо не воздать должного гостеприимству герцога, не правда ли?
– Джентльмен обязан держать слово. Если вы дали обещание дочери, то…
– Выпить один бокал вовсе не значит нарушить слово. Я знаю меру. Кроме того, я не обещал ей весь вечер пить один лишь чай, – сварливо прибавил старик. Он повернулся и зашагал к бару. На его лице застыло выражение как у ребенка, который знает, что нарушает запрет, но не в силах противиться искушению.
Гален ощутил укол совести. Он невольно увлек старого человека не туда, куда следовало, но исправлять ошибку было уже поздно. Гален дал себе слово, что проследит за старым лордом, чтобы тот точно не переусердствовал, а заодно выведает у него еще кое-что о Хейли.
К сожалению, услышав вежливый отказ Галена выпить что-нибудь, лорд Морленд решил на деле показать ему, насколько неуместно подобное поведение в баре. От вина у него быстро развязался язык, и Гален заскучал.
Больше всего ему хотелось, чтобы Майкл увидел его и присоединился к их компании.
Хейли с ловкостью ускользнула от Герберта и заодно от тех знакомых, беседой с которыми он попытался ее занять. Бесконечные разговоры о развитии текстильной Промышленности и о преимуществах машинного производства были ей нисколько не интересны. Гудевшие от усталости ноги после трех утомительных танцев с мистером Трамблом отбивали напрочь охоту говорить о чем бы то ни было.
Особняк герцога Беллхэма поражал бьющей в глаза роскошью. Вокруг было столько позолоты, что, казалось, вы находитесь не в лондонском особняке, а во дворце царя Мидаса. Хейли удивленно покачала головой: сколько же денег все это стоило? «На те деньги, которые герцогиня истратила за один вечер, я бы перестелила крышу в поместье, да и на ведение хозяйства средств хватило бы на много лет вперед. Наверное, один оркестр обошелся в кругленькую сумму, которой хватило бы мне на новый сад!»
Она еще какое-то время стояла, удивляясь и подсчитывая чужие затраты, а также вежливо отказываясь от приглашений. Но болевшие ноги напомнили о себе, и она решила немного посидеть, – лучше всего в каком-нибудь тихом и укромном месте. Вряд ли бы Герберт заметил ее долгое отсутствие. Она не сомневалась, что, увлекшись разговором, он еще долго будет рассуждать на столь любимую им тему.
Пожалуй, большее беспокойство внушал отец, но, не видя его нигде поблизости, она понадеялась, что с ним все в порядке. Тетушка тоже куда-то исчезла, вне всякого сомнения, в поисках приключений. Но уж за кого-кого, а за тетю Элис тревожиться точно не стоило.
Ходить по огромному дому, выискивая тихий уголок, представлялось Хейли непростой задачей. Как вдруг ей на глаза попались застекленные двери, которые вели на закрытую веранду, выходящую в сад. Лучшего места для укрытия нельзя было и придумать. Хейли тихо проскользнула сквозь двери, и ее сразу охватила ночная прохлада.
К счастью, ночь выдалась безлунной, а чуть раньше прошел небольшой дождь, отпугнувший других любителей природы и уединения. Свет, лившийся из огромных окон в сад, освещал прилегавшую к дому дорожку и пышные заросли ухоженного сада. Внизу чуть в стороне Хейли заметила небольшую застекленную беседку в виде греческого храма. Там она могла отдохнуть, а в случае если бы ее начал искать Герберт, тут же вернуться в особняк.
«Греческая беседка намного удобнее балкона для музыкальных вечеров. Кроме того, я уверена, что там точно не встречу никакого зеленоглазого джентльмена!» Она не заметила его в бальном зале. Однако он всегда появлялся внезапно – в самый неожиданный момент, когда она меньше всего ждала его появления.
Бросив взгляд на застекленную дверь, проверяя, видит ли кто-нибудь, куда она направляется, Хейли торопливо сбежала по лестнице в сад. По скрытой в сумраке дорожке она пошла медленнее, чтобы дать глазам возможность привыкнуть к темноте! Вскоре она достигла желанной цели. Хотя беседка предназначалась, судя по всему, для чтения в полуденные часы, она вполне подходила для утомленной гостьи, не желавшей слушать про странных рассуждений о болезни хлопка, вызываемой долгоносиком.
Она осторожно присела на скамью и с наслаждением стала вдыхать чистый и прохладный ночной воздух. Сад, покрытый легкой дымкой, словно плыл по воздуху. Приглушенные звуки музыки, долетавшие из дома, усиливали сладостное настроение, охватившее Хейли. Она вздохнула, наслаждаясь красотой ночного сада.
Ее взгляд упал на мерцавшую в темноте серебристую ткань платья. Какое чудо! И Герберт еще смеет упрекать ее – какое, мол, это неподходящее занятие для его будущей жены. А ей очень нравится придумывать фасоны платьев, их отделку. Разве он способен понять то громадное удовольствие, с которым она отдается творчеству, создавая из обычной материи настоящие произведения искусства… В какой-то степени своим талантом она была обязана отцу, который с такой любовью и с таким вкусом подбирал для жены наряды и украшения.
Однако у Герберта было свое мнение насчет того, что должно нравиться его жене. Точно так же как и отец, который всегда утверждал, что ему лучше всех известно, что больше всего любит его дочь…
Тетя Элис тоже не отставала, она знала, что нравится племяннице, а что нет. Похоже, все вокруг лучше ее самой знали, что ей надо для счастья. Все, за исключением… Галена Хоука.
При одном воспоминании о нем Хейли улыбнулась и рассеянно опустила глаза вниз. Всякий раз, когда он смотрел на нее, она забывала обо всем на свете. Она ничего не могла поделать. Его теплый любящий взгляд оказывал на нее волшебное действие. Внутри ее словно оживало странное удивительное существо, которое мечтало совершать глупости. Если Гален был радом, ее хваленое благоразумие, призывавшее к осторожности, сразу съеживалось и девалось непонятно куда.
Интуитивно она знала, насколько опасно подобное сближение, но наперекор всему она словно мотылек летела на огонь, грозивший ей неминуемой гибелью.
Она специально встретилась с ним, чтобы положить конец их свиданиям, а в результате ее увлеченность, скорее даже страсть, разгорелась с большей силой. Ей хотелось быть практичной, здравомыслящей женщиной, способной выбросить всякие глупости из головы, внять голосу рассудка и не мечтать о несбыточном. Сезон близился к концу. Впереди маячила свадьба с Гербертом. Но она все чаще и чаще задумывалась над тем, что имел в виду Гален, говоря, что не оставит ее в покое. К чему могли привести подобные преследования? От таких вопросов на душе у нее становилось и радостно, и тревожно.
Она огляделась по сторонам, загадывая желание, как в детстве, – пусть придет мистер Хоук. Это была невинная уловка, которой ее научила одна из гувернанток: думать о каком-нибудь человеке, желая, чтобы он пришел, но не называя его по имени. Только повзрослев, Хейли раскусила хитрость гувернантки. Это был всего лишь способ заставить ребенка посидеть спокойно хотя бы несколько минут, чтобы несчастная воспитательница смогла немного прийти в себя. Но до сих пор в сердце она сохраняла уверенность, что только благодаря таким мыслям ей удавалось получить у отца то, что ей хотелось, или правдоподобно объяснить неожиданный приезд подруг или друзей в гости.
«Итак, где же вы, Гален Хоук? Я здесь, в темноте, одна. Самое подходящее место для вашего неожиданного появления. Я хочу, чтобы вы пришли. С моей стороны это безрассудство, ну и пусть. На мне новое платье. Когда я надевала платье для бала, я думала, понравится оно вам. Я укладывала прическу и тоже думала о вас. Наряжаясь перед балом, я только и делала, что думала о вас… и о том поцелуе».
Вдруг на веранде показался силуэт, показавшийся ей лакомым. Неужели он? Сердце у Хейли забилось со страшной скоростью. Да, он. Она узнала его по широкому развороту плеч и по особой походке. Он ходил крадусь, словно большая хищная кошка. Он шел, как будто кого-то разыскивая.
«Удивительно! Я только подумала о нем, как он сразу появился! Нет, это просто совпадение. Сейчас он поверится и зайдет обратно в зал…»
Вместо этого он начал спускаться вниз в сад. Хейли вскочила и едва не бросилась бежать. Больше всего она мечтала о встрече с ним. И вот ее желание почти исполнилось, но от волнения, причем приятного волнения, она совсем растерялась.
Куда-то надо бежать и скрываться.
Но было уже слишком поздно. Убегать на его глазах словно трусиха – означало выдать себя с головой, пожалуй, он решит, что она боится его. Нет, она останется, возьмет себя в руки и покажет ему, что он ей, в сущности, безразличен. Хейли сама удивилась своей наивности. Лгать самой себе было бессмысленно. Она опять вернулась к мысли – бежать куда-нибудь, но теперь эта мысль не казалась ей глупой. В конце концов она так и осталась стоять на месте, раздираемая противоречивыми чувствами.
Он подошел совсем близко. Хейли прижалась к одной из колонн, надеясь, что в темноте ее не видно.
– Мисс Морленд! – раздался его голос. На фоне прохода в беседку четко выделялся его силуэт. – Вы опять прячетесь?
– Я… гуляю по саду. – Слова слетели с ее губ невольно, Хейли сама удивилась, как же легко лгать. – А вы? Вы тоже вышли полюбоваться на розы?
– Я пришел сюда, чтобы увидеть вас.
От подобной откровенности у нее перехватило дыхание.
– Вы, должно быть, неправильно меня поняли, мистер Хоук, раз допускаете подобные высказывания. Я же сказала вам, что не хочу вас больше видеть.
– Здесь так темно, что вряд ли можно разглядеть, кто стоит перед вами, даже если бы вам очень того хотелось.
– Не стоит так плоско шутить. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
– Да, понимаю. Но вы никогда не говорили мне ничего подобного, – преспокойно возразил он.
– Не говорила? – От такой дерзкой уверенности Хейли едва не потеряла дар речи.
– Нет, не говорили. Вы просто дал и обещание – не толкать меня на дурной путь, мне это показалось очаровательным. Ах да, еще вы потребовали, чтобы я перестал флиртовать с вами. Я подумал над вашей просьбой, да, возможно, вы правы, и ваше требование не лишено оснований.
– Итак, вы считаете… что я права?
– Да. – Он подошел к ней на шаг ближе. Его окружал знакомый сладостный аромат сандалового дерева, и ее решимость опять куда-то исчезла. – В основе флирта, мисс Морленд, лежит легкомысленное желание, которое зачастую ни к чему не приводит. Но смею вас заверить, мисс Морленд, что я питаю к вам самые серьезные намерения.
– Мистер Хоук, – Хейли медленно вышла из-за колонны, полная решимости расставить все по местам, – хотя мне очень хотелось бы… обсудить двигающие вами мотивы, я все-таки считаю своим долгом как можно скорее вернуться в бальный зал, прежде чем кто-нибудь заметит мое отсутствие, тем более что я не одна и разговариваю с вами…
Хейли запнулась. Внезапно опять пошел дождь, как бы отгородивший их от гостей в доме и заодно заметно усложнивший ее возвращение.
Как же никто ничего не заподозрит? Как только на балу появятся двое промокших людей, все сразу это заметят, тут же пойдут разговоры, и ее репутации конец.
– О, едва не забыл! – с непередаваемым сарказмом воскликнул он. – Я пришел сюда, чтобы предупредить вас о надвигающемся дожде.
– Какая досада! Что же вам помешало сообщить об этом пораньше? – Она едва сдержала улыбку.
– Все по вашей вине.
– По моей?
– Вы отвлекли меня. Разговаривать с вами в темноте – это такое искушение, мисс Морленд, особенно когда вы начинаете намекать, что только безупречная леди способна испытывать чувства или пробуждать страсть. – Он присел на скамью. – Видимо, нам ничего не остается, как развлекать друг друга беседой, пока не закончится дождь.
Что оставалось Хейли? Только соглашаться. Но ведь она сама втайне мечтала о том, чтобы он пришел, сел с ней рядом и завел легкую, насмешливую беседу.
– Хорошо. – Она села напротив. – Вы предпочитаете уединение, мистер Хоук?
– Нет. Кто вам сказал?
– Многие так считают, – уколола она его. Разговор, о котором она мечтала, начался. Шелестевший снаружи дождь отгородил их от всего окружающего мира. Хейли успокоилась и опять задала вопрос: – Но не на пустом же месте возникло такое мнение?
– После возвращения в Англию я несколько месяцев жил уединенно. Вероятно, это и послужило поводом, – объяснил он. – Но скорее я должен быть польщен. Неужели в светском обществе скучают обо мне?
– Вокруг только и говорят о вашем затворничестве. Но странное дело, куда бы я ни пошла, везде натыкаюсь на вас.
Он тихо рассмеялся.
– Вот какое у вас создалось впечатление обо мне. Как быстро развеялся миф о моем затворничестве.
– Что же так повлияло на вас, мистер Хоук?
Он чуть помедлил, а потом сказал:
– Смерть друга.
– Простите. Мне очень жаль. – Она положила ладонь на его руку, выражая ему сочувствие. – Как вам, наверное, надоели глупые вопросы об уединении…
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, мисс Морленд. Вечер довольно унылый. Разве нужен нашей компании призрак?.. – Он ласково провел пальцами по ее руке. От прикосновения мурашки побежали по спине Хейли, сердце подпрыгнуло и ускоренно забилось.
– Хорошо. – Она умолкла, не зная, какую бы тему повеселее придумать. – Каким образом вы догадались, где я?
– Это так вам свойственно.
– Простите, не поняла?
– Я никогда раньше не встречал в высшем свете леди, которая с такой настойчивостью стремилась бы к уединению, мисс Морленд. Вы либо прячетесь от всех на балконе, либо подпираете стены. Знаете, где вас точно нельзя найти – в центре бала среди веселящейся толпы. – Он принялся снимать сюртук. – Но в театре вы объяснили причину столь Необычного своего поведения.
– В самом деле?
– А кто говорил, что не любит тесных и узких помещений?.. – С этими, словами он набросил на ее обнаженные плечи сюртук. Ткань еще сохраняла тепло его тела, что было еще приятнее. Хейли сразу согрелась. – Едва я увидел переполненный бальный зал, так сразу понял, что искать вас надо в другом месте. Наиболее подходящим мне показалась веранда. Уединенная и пустынная. Я вошел туда и заметил, как вы скользите по садовой дорожке.
– Мистер Хоук, неужели вы все замечаете и ничего не забываете?
Он кивнул:
– Мисс Морленд, я помню каждое ваше слово.
– Тем лучше, тогда позвольте мне обратить ваше внимание вот на что…
– Не позволю. Не лучше ли открыто высказать все, что вам не нравится? Если я вам мешаю, то скажите прямо в лицо, и я в ту же минуту оставлю вас, несмотря на то что на улице идет дождь.
Хейли сжалась внутри сюртука, наброшенного ей на плечи. Его слова поразили ее. «Мне никогда в голову не приходила мысль прогнать его. Ну и хитер же он! Он говорит те самые слова, которые на моем месте сказала бы любая благоразумная девушка».
– Мистер Хоук, если вы промокнете и заболеете, я буду ругать себя на чем свет стоит.
– Ага, значит, я вам все-таки не безразличен! Возражать что-либо было совершенно бесполезно.
Лгать тяжело, да и бессмысленно. Мир, в котором царили такие понятия, как долг и благоразумие, свернулся и ушел в сторону.
– Неужели вы думаете, что я способна желать кому бы то ни было зла? Оставайтесь, мистер Хоук. Вы сложный человек, но вас не за что прогонять.
– Осторожней, мисс Морленд. – Он понизил голос, и Хейли невольно вытянула шею, чтобы расслышать его слова. – Когда вы признаетесь самой себе, что влюбились, то вы уже не сможете устоять.
– Устоять перед чем? – Она отодвинулась от него, скорее по привычке, чем от боязни.
– Перед желанием потанцевать со мной.
Хейли открыла рот от изумления. Не ослышалась ли она? Ведь она ожидала услышать очередную дерзость или хитрость, вроде поцелуя в Гайд-парке. Не успела она придумать какой-нибудь остроумный ответ, как он встал и протянул к ней руку.
– Потанцуйте со мной, мисс Морленд.
Как раз в это момент оркестр в доме заиграл новый танец. Все вокруг каким-то чудесным образом помогало ему. В глазах Хейли он выглядел настоящим волшебником. Она встала и подала руку. Последняя капля благоразумия оставила ее.
Гален мягко обхватил ее, удивляясь тому, насколько грациозно ее тело, насколько тонко чувствует оно его движения. Повинуясь малейшему нажиму его пальцев, она двигалась именно в ту сторону, куда он вел ее. Сначала танец доставлял ему невинное наслаждение. Сделав несколько кругов внутри беседки, Гален привлек ее к себе вплотную. Они представляли собой две крепко склеенные половинки. Трудно было передать словами то наслаждение, которое охватило Галена. Кровь у него вскипела и стремительно побежала по жилам, приводя его в еще большее возбуждение.
Ему захотелось поцеловать ее. Вечная игра между мужчиной и женщиной увлекла его, ему хотелось соблазнить ее, и он с трудом сдерживал свой порыв.
– Не подарите ли вы мне поцелуй, мисс Морленд?
– Нет, Гален, не надо.
Его губы скользнули по ее волосам, виску. Он тихо прошептал у нее над ухом:
– Хорошо, можете не целовать меня. Но тогда позвольте мне поцеловать вас. Тем самым вы не нарушите клятву. И вам не надо будет укорять себя.
Логика была удивительной, но устоять против нее было невозможно.
– Позвольте поцеловать вас так, как мне хочется… вы можете просто стоять и ничего не делать…
Предложение было дерзким. Согласиться было бы крайне опрометчиво и безрассудно. Будь они в освещенном бальном зале, вряд ли бы он решился на подобное. Но здесь в полутемной беседке между ними возникло удивительное притяжение, которому нельзя было противиться.
Хейли тихо вздохнула в знак согласия. Безудержная радость, подобная снежной лавине, охватила его сердце. Опьяненный счастьем Гален был не из тех, кто упускает подобный случай.
