Текст книги "Водоворот страсти"
Автор книги: Рене Бернард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 16
Приложив ухо к замочной скважине, Элис подслушивала, о чем мистер Трамбл говорит с ее братом. В основном до нее долетал лишь громкий голос брата, в котором явственно слышалось возмущение:
– Черт подери, да как она смеет?! Она ни о чем мне не говорила!
В ответ раздался приглушенный голос мистера Трамбла, и Элис, с трудом разобрав отдельные слова, стала догадываться, о чем шла речь.
– Боже мои, не может быть! – удивилась она.
Потом мужчины начали говорить чуть тише, хотя напряженность в их голосах не пропадала. Ее брат стонал и едва ли не плакал, а мистер Трамбл вроде пытался его утешать.
«Голову даю на отсечение, что помолвка расстроилась. Вопрос только в том, в чем причина и какое отношение к этому имеет мистер Хоук?»
Элис не успела опять приникнуть ухом к замочной скважине, как дверь неожиданно распахнулась внутрь отчего она едва не упала прямо в объятия мистера Трамбла, который стремительно вышел из библиотеки и, не обратив на нее внимания, удалился. Тетя Элис отскочила в сторону, смущенная и растерянная, пожалуй, не меньше, чем участники подслушанного ею разговора.
– Я случайно проходила мимо и невольно услышала, как ты о чем-то громко разговариваешь с мистером Трамблом, – стараясь выглядеть искренней, сказала Элис, входя в библиотеку.
– Не надо, – махнул рукой мрачный Альфред. – Наверное, опять подслушивала у дверей?
– Да, но почти ничего не услышала. – Перестав притворяться, Элис уселась в кресло напротив брата. – Сначала вы оба едва ли не кричали, но потом начали так тихо говорить, что я даже расстроилась. Невозможно было ничего разобрать.
– Это невыносимо! Какой ты была, такой и осталась, – огорченно обронил Альфред. – Почему до сих пор тебя никто не удушил?
– Милый Альфред, ты забыл, порой я бываю очень очаровательной. Но что случилось с мистером Трамблом?
– Он сказал: Хейли разорвала помолвку. Она сообщила ему об этом три дня назад. Вернее, он дал ей три дня на размышления, но она… – Альфред запнулся.
–…ничего больше ему не сказала, – закончила за него Элис.
– Вот именно. Он прождал три дня, но не получил от нее ни письма, ни записки, вообще ни единого слова. Вот он и пришел ко мне сообщить о том, что помолвка разорвана! – громко возмутился Альфред. – Как она могла? Все мои надежды, мои планы – все разлетелось в одно мгновение. Неужели она мстит мне? И все потому, что я был плохим отцом? Потому что я…
– Успокойся, – прервала его Элис. – Видимо, ты совсем расстроился. Разве можно обвинять нашу девочку? Она же так поступила не из-за злобы.
– Хорошо, я слегка погорячился. Но ведь уже прошло три дня, как уверяет Трамбл… – Он закрыл лицо ладонями. – А она ни о чем даже не жалеет. Ни слез, ни сожалений. Как можно пренебречь такой удачной партией? – Внезапно он опустил руки и с подозрением взглянул на сестру. – Элис, ты ничего не хочешь мне сообщить?
– Даже не знаю, – тяжко вздохнула Элис.
– Элис, умоляю тебя – не заставляй выуживать из тебя правду по крупице. Говори все, что знаешь, ничего не утаивая.
– Вот что я могу сказать тебе в утешение. Впереди маячит еще более завидная партия, – сказала Элис, стараясь говорить как можно серьезнее, в то время как у нее в крови от радости словно вскипали пузырьки шампанского. – Думаю, ты одобришь ее выбор. У того человека достаточно денег, чтобы наш семейный корабль не пошел ко дну.
– Ты уверена?
– Более чем. В конце концов, Хейли мне доверяет. Это не похоже на безумное увлечение каким-то безденежным шалопаем, не погоня за призрачными мечтаниями.
Слабая улыбка забрезжила на лице Альфреда.
– Ты умышленно пытаешься нарисовать все в более радужном свете.
– Вовсе нет! Ты же меня знаешь, я умею хранить чужие тайны. Но, заглядывая вперед, могу сказать: новый жених вскоре даст о себе знать.
– Ну что ж, надеюсь, что он скоро объявится. Трамбл великодушно согласился оставить нас пока в доме и не, увольнять прислугу. Впрочем, он заранее все оплатил. Однако он надеется, что ему возместят убытки… – Альфред закрыл глаза. – Боже мой, а мои долги! Что-то мне стало не по себе.
– Может, глоток бренди?
– Нет. – Он потряс головой. – Ни капли бренди!
– О! – Глаза Элис округлились от удивления. – Все, что ни делается, к лучшему. Не волнуйся! Хейли не надо занимать здравомыслия. Доверься ей и ее выбору.
– Довериться? Но как? Ты действительно знаешь, как зовут нового претендента на ее сердце и руку, из-за которого мы все вляпались в такую неприятную историю?
– Вероятно, да. Но не будем торопиться с догадками, а то ты вдруг возьмешь да наделаешь разных глупостей. Давай немного подождем и посмотрим, как все пойдет дальше. А когда наступит счастливый конец, тогда изобразишь удивление и радость.
– Изображать мне ничего не понадобится. Я точно буду удивлен!
– Вот и прекрасно! – Элис хлопнула в ладоши, как бы заканчивая разговор. – А теперь поглядим, пойдешь ли ты в ее комнату, чтобы устроить там скандал? Для любовного чувства, особенно зарождающегося, вряд ли будут полезны угрозы и проклятия.
Альфред вздохнул.
– Ладно, оставим все как есть. Хотя мне не очень нравится, когда со мной разговаривают, будто с пятилетним мальчишкой.
– Просто ты молод сердцем, братец. – Элис ласково похлопала его по руке. – Впрочем, это одно из твоих лучших качеств. А теперь позволь мне пройти к племяннице и проверить, оделась ли она к предстоящему вечеру…
– Это правда? Ты разорвала помолвку с мистером Трамблом? – без всякого вступления обрушилась на племянницу тетя Элис.
Хейли вздрогнула от испуга, но туг же взяла себя в руки.
– Ну и что такого?! Как мне кажется, я поступила правильно.
– Но почему ты ничего не сказала мне? – кипятилась тетя Элис. – Разве я не поняла бы тебя, кто, как не я?..
– Мне не хотелось никому сообщать об этом. А сейчас я вообще не расположена говорить на эту тему, – ответила Хейли и покраснела.
– Нет, ты должна мне все объяснить. Ты бросила Трамбла из-за Хоука?
Хейли решительно выпрямилась.
– Я никому ничего не должна объяснять, и тебе в том числе. Тетя, я люблю тебя, но до сих пор нет никакой ясности. А если об этом узнает отец, все станет только хуже.
– Разумеется. Боже мой, так, значит, вот в чем скрывалась тайна внезапного увлечения магазинами. А я тоже хороша, ни о чем не подозревала! – Тетя Элис едва не задохнулась от возмущения. – Где же были мои глаза? Я ведь не замечала ни одной новой ленты, ни одного украшения и не обращала никакого внимания.
– Прошу тебя, тетя Элис…
– Хорошо, только ты обо всем мне расскажешь, иначе я буду чувствовать себя круглой дурой. Что касается Альфреда, то я заверила его: как только ты сделаешь выбор, твой избранник предстанет перед его глазами. Поэтому он согласился подождать. Не знаю только, на долго ли хватит у него терпения. Ну, что теперь ты скажешь своей стареющей тетушке?
– Он не сердится?
– Ха?! Лучше оставить его в покое на весь вечер. Пусть посидит, позлится, поворчит. Хотя сознаюсь, для человека в его положении он принял известие довольно спокойно. – Лукавая, хитрая улыбка скользнула по губам Элис. – Это Гален, не так ли?
– Да.
– Ага! Так я и знала! Я видела вас вместе сидящими у Маклеан, причем выглядели вы оба как два влюбленных Голубка. – Она всплеснула руками. – Боже, как романтично! Тайная страсть! Вскоре он сделает предложение, вы поженитесь. Ты выйдешь за мужчину своей мечты.
– Только это пока должно оставаться в тайне. – Хейли судорожно стиснула руки тети. – Поклянись мне, что и кому не скажешь ни единого слова.
– Клянусь, обещаю – буду нема как рыба! Если я проболтаюсь, пусть мне отрежут язык! – весело щебетала тетя Элис. – Как долго продлится эта неприятная неопределенность?
– Достаточно долго, чтобы пригладить растрепанные крышки после разорванной помолвки. По крайней мере ухаживание Галена не должно бросаться в глаза, чтобы не набросить тень на меня. Он не хочет, чтобы обо мне поползли злобные слухи, что я…
–…что ты, будучи помолвленной, влюбилась в другого?
– Боже, тетя! Когда ты произнесла вслух то, в чем я боялась признаться самой себе, у меня сердце сжалось отболи.
– Просто молодой человек слишком щепетилен. Что вовсе не плохо. Ха! А пока ты можешь наслаждаться своей первой горячей страстью.
– Первой и последней! – шутливо передразнила Хейли тетю. – Хотя в моем положении было бы разумнее ускользнуть от бдительного надзора моей тетушки-компаньонки.
Тетя Элис хихикнула:
– Понятное дело. Старая подслеповатая компаньонка, которая не замечала бы, что ты крутишь шашни, подходила бы намного лучше.
На мгновение Хейли стало страшно. Но тут они обе разразились веселым смехом как ни в чем не бывало.
В библиотеку вошел Брэдли.
– К вам мистер Блэкуэлл, сэр. Что я должен ему сказать? Вы принимаете или нет?
Гален поморщился. Он знал, что Брэдли недолюбливал Эша.
– Брэдли, для мистера Блэкуэлла я всегда дома.
– Всегда?! Гм, надо запомнить. – Брэдли вышел, чтобы пригласить гостя.
Гален отложил в сторону письмо, встал и направился навстречу приятелю.
– Эш, неужели вы пришли сообщить мне, что нашли наконец-то наставницу. В последнее время подобная мысль кажется мне все более и более разумной.
– Оригинальное решение – ничего не скажешь! Пожалуй, стоит нанять какую-нибудь страшную мегеру, чтобы она держала меня в ежовых рукавицах, тогда и в светском обществе обо мне будет ходить меньше всяческих некрасивых сплетен, – усмехнулся Эш. – Но сейчас я пришел с другим известием. Джосая нашелся.
– С ним все в порядке?
– Более или менее! Это как смотреть… Последнее время он прятался на заброшенном чердаке в одном из бедных лондонских кварталов вместе со своими красками и кистями. Я уже сообщил Майклу, и он прекратил поиски.
– Слава Богу!
– Говорите вы одно, а сами очень походите на дьявола.
– Вы мне льстите. Даже не знаю, что бы я делал, если бы у меня не было таких друзей, – усмехнулся Гален.
– Дариус однажды обмолвился: если ваши друзья стесняются говорить вам правду в глаза, значит, мир изменился в худшую сторону.
– Примерно так же считает Торн, – подытожил Гален. – Кроме того, вы же знаете, что я страдаю бессонницей.
– По-прежнему?
– Да, по-прежнему. – Гален не стал вдаваться в подробности. – Хотите выпить, Эш?
– Разумеется! Гален, дружище, как приятно, что вы не забываете о других, хотя сами не пьете.
– Стараюсь как можно лучше играть роль радушного хозяина. Помните старую мудрость – что одному в тягость… – Он протянул Эшу бокал с виски, – …другому в радость, – радостно подхватил Эш, беря виски. – Но расскажите мне лучше о той даме. Горят, что вы строите козни.
– Кто говорит? – У Галена дрогнула рука, он как раз наливал себе ячменный напиток. Часть виски пролилась на ковер.
– Майкл, кто же еще. – Эш пожал плечами. – Хотя он особенно не распространялся. Но с его слов я понял, что она полностью вам не подходит. Проще говоря, я волнуюсь за вас.
– Но вопрос не в том, подходит она или нет…
– А в чем же вопрос?
– Ни в чем! – отрезал Гален.
– Постой, но ведь речь идет о женщине?!
– Да, о женщине, – вздохнул Гален, чувствуя, что наступает самая неприятная часть разговора.
– Если вы преследуете дочь лорда Рассела, тогда я не совсем понимаю, почему Майкл настолько мрачен и угрюм. Черт! Он никогда так не вздыхал, когда я рассказывал о том, как ухлестываю за половиной хористок Королевского театра.
– Смею, предполагать, ничего иного от вас, Эш, никто и не ожидает, – поддразнивая, заметил Гален.
– Что поделать! Видимо, у меня на роду написано быть повесой и бездельником. Это фамильное проклятие, скажу я вам.
– При чем здесь проклятие, просто надо изменить свое поведение.
– Верно. Но у каждого из нас есть свой, так сказать, жизненный стимул, не так ли? – Эш опрокинул бокал с виски, вид у него был снисходительный и даже всепрощающий. – Хорошо, что у меня сон как у младенца. Гален не очень-то поверил ему на слово, но не стал спорить.
– Думаю, у каждого из нас есть свой способ… возвращения в окружающий мир.
– Естественно! Дариус зарылся в книгах, Роуэн с головой ушел во врачебную практику, Джосая – в живопись. У меня плотские удовольствия. Майкл следит за порядком среди «Отшельников». Что же касается вас, Гален, не знаю…
«Месть». Гален сделал глоток ячменного напитка, от всего сердца желая, чтобы Эш оказался не столь проницательным, а еще лучше – таким глупцом, каким пытался выглядеть.
Эш окинул его внимательным взглядом, словно хотел прочесть тайные мысли Галена.
– Одиночество, мой друг. Разве не так? Могу поклясться, вы всегда держитесь чуть отстраненно, не подпуская никого к себе чересчур близко. Даже среди «Отшельников» вы ведете себя слишком настороженно, как будто что-то скрываете.
– Эш, да вы стали настоящим философом. Должно быть, сказалось влияние Дариуса во время нашего многонедельного заточения.
Дело в том, что Дариус и Эш сидели вместе в одной камере подземелья. Несмотря на разность в характерах, они удивительным образом подходили друг другу.
– Откровенно говоря, трудно держаться от женщины на расстоянии, особенно если переспал с ней…
– Эш, – прервал его Гален, – я сам разберусь со своими делами.
– Ладно, – Эш поставил пустой бокал, – любой мужчина, который сумеет «разобраться» с женщиной, должен поделиться столь ценным опытом с нами. Хотя я еще ни разу не встречал мужчину, который сумел бы справиться с этой задачей.
– Но ведь вы, Эш, справляетесь.
– Ничего подобного. Я всего лишь выбираю из огромного букета наиболее красивые цветы. Сказать, что я всем управляю, язык не поворачивается. – Глаза Эша озорно блеснули. – Вполне возможно, что именно моя покорность приносит столько счастья всем моим любимым цветочкам.
– Ах! Как же можно позабыть о вашей покорности, лорд Гарденер?
Эш грациозно вскочил со стула.
– Лорд Гарденер… да, не стоит забывать столь высокое звание. Оно как раз пригодится для следующего бала масок. Благодарю вас, Гален, блестящая идея. Пойду в гости к Роуэну. Обрадую его, что с нашим художником все в порядке, но, наверное, он уже знает.
– Так рано уходите?
– Не притворяйтесь, что вас огорчает мой скорый уход, – улыбнулся Эш. – Недавно я заходил к вам днем, думая, что вы скучаете в одиночестве, но…
Эш помрачнел, его лицо стало серьезным и печальным.
– Я надеюсь, что рядом с этой девушкой вы изменитесь, Гален. Хотя при одном лишь упоминании имени мисс Морленд вы надеваете на лицо маску равнодушия и холодности, мне все равно верится в ее благотворное влияние на вас.
Ее имя, слетевшее с уст Эша, произвело эффект разорвавшейся бомбы. От неожиданности Гален растерялся, не зная, что сказать. Уходивший Эш тоже больше не промолвил ни слова. Тем не менее его прощальные слова заставили Галена задуматься. Ему не давало покоя положение, в котором он оказался.
Однако Гален нашел в себе силы встряхнуться и немного прийти в себя. «Она повлияет на меня, но каким образом? Протянет руку помощи, утешит, исцелит истерзанную душу, поможет опять стать обычным человеком с крепким сном? У меня тоже будет сон как у младенца, Эш! Что касается ее дальнейшей судьбы, то я уверен: каким бы ни был нанесенный мной удар, она оправится от него, ведь у нее нет сердца».
Однако в образе и поведении Хейли не было ничего, что намекало бы на холодное и равнодушное бессердечие. Она ни в чем ему не отказывала, ничего не скрывала, за одним исключением – своих отношений с Джоном в прошлом, Ему не раз хотелось напрямую просить о ее помолвке с Джоном. Но она могла легко что-нибудь соврать в ответ или просто все отрицать. Ему не хотелось омрачать светлый образ Джона. Но вот беда: чем дольше длилась их связь, тем крепче он привязывался к ней и тем тяжелее, Гален это ясно чувствовал, было расставаться с ней.
Глава 17
– Мистер Уиверс от моего лица благодарит вас, госпожа, за вашу заботу. Он сказал, что ни один из его бывших хозяев не проявлял такого внимания к прислуге, – сказала миссис Байрон, ожидая списка необходимых работ до окончания недели.
Хейли покачала головой:
– Большое ему спасибо за благодарность, но, пожалуйста, передайте ему, что меня не надо больше благодарить.
– Любая из служанок или горничных, можно сказать, души в вас не чает, особенно Эмили. Ведь вы помогли сшить ей новое платье. – Миссис Байрон улыбнулась. – За все время пребывания в этом доме никто из прислуги не услышал ни единого слова упрека.
– С какой стати мне упрекать кого-нибудь из вас? – Хейли смутилась и слегка замялась. – Вы все так трудолюбивы и внимательны к причудам моих родных.
– Можете ни о чем не волноваться, мисс Морленд. – Миссис Байрон шептала из-за боязни, чтобы их не подслушали. – Вся прислуга любит и поддерживает вас. Можете не сомневаться в нашей преданности.
Не говоря больше ни слова, она вынула небольшой медный ключ.
– Вот ключ от старой служебной двери. Сейчас там никто не ходит. Думаю, ключ и дверь вам пригодятся.
– О! – воскликнула Хейли от удивления и взяла ключ. – Неужели никто?
– Мне надо передать повару все ваши указания. Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, – сказала миссис Байрон, делая вид, что ничего не замечает, и с этими словами вышла.
«О Боже! Значит, я была не так осторожна, как мне казалось. Миссис Байрон знает, да и остальная прислуга тоже».
Ее пальцы стиснули заветный ключ.
Все стало невероятно просто. Прежде, даже благодаря покровительству тети Элис, ей было нелегко днем уходить из дома под разными надуманными предлогами. Но, возвращаясь из города, она всегда приходила с пустыми руками, что не могло не вызывать подозрений у прислуги. Если миссис Байрон сказала правду, то теперь можно будет выскальзывать из дома и приходить домой совершенно незамеченной. От радости осознания неожиданной свободы у Хейли стало легко на сердце. «Теперь я смогу приходить к нему и ночью. Папа устает и рано ложится. Как только он уснет, я тихо выберусь, а потом вернусь, и ни одна душа не заметит моего отсутствия».
Хейли взяла листок бумаги и тут же написала записку: «Сегодня ночью, моя любовь, мы увидимся».
Его опять со всех сторон окружал черный, непроницаемый мрак. Мрак обволакивал, давил и душил его. Гален ненавидел мрак. В полной темноте человек перестает быть человеком. Ты забываешь, кто ты есть на самом деле, особенно если слишком долго находишься во мраке. Гален жил в полной темноте очень долго. Но тут в темноте подземелья возникли огненные блики факелов.
Гален испугался. Факелы предвещали пытки. Его мучители опять будут кричать на него на непонятном, лающем языке, что-то требовать и пытать до тех пор, пока от боли он не потеряет сознание.
– Они идут, – доносится из мрака нежный и мелодичный голос Хейли. Галену ее голос отнюдь не кажется странным. Он привык слышать его во сне. Она появлялась во всех его эротических снах. Она представала в них одновременно прекрасным ангелом, и сладострастным демоном. Редкий сон обходился без ее участия.
– Да, – согласился он, чувствуя вокруг себя липкий вонючий запах темницы.
– Закрой глаза, так будет легче, – прошептала она. Факелы уже совсем близко. В темных глазах Хейли застыл ужас. Он пытается утешить ее. Он хочет погладить ее по щеке, поднимает руку и видит сорванные ногти на пальцах, а в гниющем мясе ползают личинки. Она тоже видит его руки… но он все-таки касается ее, и она кричит от ужаса.
– Гален, проснись! Да проснись же!
Он дернулся и ощутил рядом с собой ее теплое тело. Ее прохладные длинные пальцы коснулись его лица, и он тут же вернулся в обычный мир.
– Меня мучили кошмары.
Хейли присела возле него, приподняла его голову и прижала к груди. Тихо что-то шепча, она, пальцам и гладила его волосы, щеки, глаза.
– Ты кричал во сне. Как же ты меня напугал! Никогда в жизни мне еще не было так страшно. Что случилось?
Гален открыл было рот, чтобы что-то объяснить, как вдруг удивился: прежний страх, который охватывал его при кошмарах, исчез, пропал. Они занимались любовью, а потом он уснул. Раньше, просыпаясь после кошмара, его сердце колотилось как бешеное, а от страха перед темнотой ему приходилось зажигать все лампы в спальне. Но сегодня все было иначе. Сердце билось ровно, и на душе у него было спокойно. Запах ее волос и тепло ее кожи успокаивали.
– Ничего особенного.
– Ничего? Не может быть!
Он уставился в темноту, не веря в то, что происходит с ним. Удивительно, но он не испытывал приступа страха. Теперь не надо было уходить из спальни или вызывать звонком Брэдли. Неужели все дело в Хейли?
– Призраки и кошмары утратили надо мной прежнюю власть. И все потому, что ты рядом, Хейли, и я вижу тебя.
– В темноте не много-то разглядишь. Но все равно приятно. – Она поцеловала его в лоб чисто по-матерински. Однако на Галена ее поцелуй, каким бы он ни был, подействовал возбуждающе.
Он приподнялся и, будучи массивнее и сильнее, поменялся с ней ролями. Теперь он прижимал ее к себе, а не она его.
– Я помню, Хейли, все изгибы твоего тела, каждую родинку и складку на коже. Я не против освещения, но и без него я могу путешествовать по твоему телу вслепую.
– Какой ты… находчивый, – едва ли не простонала она, изгибаясь всем телом. Его опытные руки гладили ее и ласкали. Его возбуждение передалось Хейли. Соски ее грудей стали твердыми и упругими.
– Каждый дюйм тела запечатлен в моей памяти.
– Неужели каждый? – Ее голос прозвучал странно и как будто стыдливо. – Было бы лучше, если бы какая-то моя часть осталась для тебя загадкой.
– Не бойся, Хейли, твои тайны останутся при тебе! – Он развернулся и начал целовать пальцы на ее ногах, ступни, длинные и стройные лодыжки.
– Гален, что ты делаешь? – удивилась она.
– Изучаю местность, чтобы не заблудиться, – ответил он.
– О, продолжай. Мне по душе такое путешествие.
Гален с удвоенным рвением принялся за дело. Он целовал ее ступни и бедра, живот и нежную плоть, а она, извиваясь под ним от нетерпения, сжимала его бока скользкими от пота ногами, то устремляясь навстречу его движениям, то отступая назад. Потом они менялись местами.
Когда страсти немного улеглись и они оба слегка устали, Хейли с интересом уставилась на его промежность. Чуть поколебавшись, она принялась ласково поглаживать пальцами его утомленный пенис. Тот задрожал и ожил буквально на ее глазах. Гален напрягся и весь вытянулся. Не теряя времени даром, она приникла ртом к пенису, обхватила его губами и начала ласкать. Из груди Галена вырвался сладострастный стон.
– Тебе больно? – испугалась Хейли.
– Нет, нет, продолжай.
И она продолжала ласкать его пенис ртом до тех пор, пока у него еще были силы терпеть. Гален задыхался от охватившего его наслаждения, он чувствовал, что готов взорваться. Но за минуту до финала он с силой приподнял ее, опрокинул на спину и взял ее. Она была готова встретить его. Они слились воедино, и вскоре произошел тот самый взрыв, неудержимый и желанный, его ударная волна взметнула их высоко наверх, и они замерли от невыразимого блаженства.
Потом они лежали в полной темноте и смотрели перед собой ничего не видящими глазами. «Как мы похожи на Купидона и Психею», – мелькнуло в голове Галена. Тут же из уголка сознания выползли мрачные тени ночных кошмаров. Но он прижал к себе Хейли, и страшные чудовища опять скрылись. «Нет, Хейли, я не хочу, чтобы ты видела, каким я иногда бываю на самом деле».
Гален нервно ходил из одного угла в другой, лишь изредка останавливаясь, чтобы потрогать руками какую-нибудь безделушку из коллекции Роуэна.
– Вы не думаете, что на найденных нами камнях лежит проклятие?
– С какой стати, дружище? Неужели вы полагаете, что мы набили свои карманы несчастьем?
– Вовсе я так не думаю, а скорее наоборот. Но так хочется, Роуэн, чтобы все закончилось хорошо. Так хочется верить, что в мире есть справедливость.
– Вам хочется верить, Гален? Боже мой, куда катится мир!..
– Все туда же, Роуэн. Просто мне надо во всем разобраться, все понять. Древнегреческие парки или слепое провидение, которое вершит нашими судьбами, мне не по душе.
– Вы вообще-то спали в последнее время?
– Немного. – Гален улыбнулся. Ему было как-то неловко признаваться в том, что причиной его недосыпания в последние дни была прекрасная и обольстительная мисс Морленд.
– Я же послал вам пакет с лекарством. Все написал. Заливать горячей водой и пить по чашке, когда у вас плохое настроение.
– Помнится, вы были против тонизирующих средств.
– Я и сейчас против. В их состав входит спирт. А спирт вам противопоказан, Гален. Он сведет вас в могилу скорее, чем вы думаете. Посланное мной лекарство состоит из трав, и еще я добавил немного чая. Если вам не понравится вкус, можете положить немного меда. – Роуэн говорил в привычной для врача назидательной манере.
– Нет ничего удивительного в том, что пациенты вас обожают, доктор Уэст, – сказал Гален, усаживаясь в кресло. – Вы кого угодно достанете своими указаниями и заботой.
– До сих пор никто не жаловался, – раздался вдруг с порога веселый голос Дариуса. Он вошел с радостным выражением на лице.
– Поверьте мне, еще как жалуются и хнычут, – возразил Роуэн.
– Почему-то меня не покидает ощущение, что все мы стоим на краю пропасти, куда вот-вот можем свалиться, как будто несчастье, которого мы избежали на другом конце света, до сих пор подстерегает нас…
Роуэн вздохнул и отпил маленький глоток бренди.
– Даже не знаю, что сказать. Думаю, в душе каждого из нас живут черные демоны, пришельцы из мрака. Их нельзя изгнать, страдания тут ничего не решают… И вдруг словно с небес к нам в руки падает сокровище. Кое-кто из нас тайком продал часть драгоценных камней, другие, соблюдая договоренность, выжидают. Большая часть драгоценностей по-прежнему у нас на руках и ждет своего часа. Но все мы люди, поэтому не можем не тревожиться о будущем. Судьба крайне переменчива.
– Демоны или бесы… – задумчиво заметил Гален. – Неужели именно они погнали вас в Индию?
– Да.
Гален бросил на Роуэна немой вопрошающий взгляд, но Роуэн не промолвил ни слова. Он взглянул на Дариуса, но тот лишь покачал головой. Не выдержав, Гален задал вопрос, который не давал ему покоя:
– Может ли человек обмануть судьбу?
– Древние греки так не думали, – вставил Дариус.
– А вы что думаете, доктор Уэст?
– То, что я думаю, вас нисколько не интересует, Гален.
– Но все же?
Роуэн одним залпом выпил бренди и, нахмурившись, сказал:
– В судьбу я не верю. Я верю в то, что каждый из нас способен проявлять как лучшие, так и худшие душевные качества. А демоны, Гален, питаются злобой и всем плохим, что живет в наших душах, так что мы сами выращиваем их. Если бы я все время жил под грузом своих ошибок или разочарований, – Роуэн запнулся и задумчиво уставился перед собой, но затем улыбнулся, как будто вспомнив что-то приятное, – каким бы мрачным занудой я выглядел среди вас, друзья.
– А что говорит философия, Торн? – спросил Гален.
– Думаю, греки были правы, просто их взгляд несколько отличается от вашего, – осторожно заметил Дариус. – Тут более уместно такое слово, как «рок». Скорее всего это именно наш путь, и не только потому, что нам удалось увильнуть от наказания, подобно провинившимся детям. Как знать, может быть, хуже всего то наказание, когда мы не реализуем скрытые внутри нас божественные возможности, и тогда судьба или греческие парки буквально гонят нас на наш путь.
Гален покачал головой:
– Друзья, как же я вас люблю. Не важно, каких взглядов вы придерживаетесь и в каком настроении обретаетесь. Я благодарен вам за то, что вы так терпите мое дурное настроение.
Он встал и подошел к полке, на которой стояла невысокая статуэтка египетского бога Гора.
– Но мне все-таки боязно. Не слишком ли много я уступил всему плохому, что есть в моей душе, или тому самому черному демону? И если это путь, по которому я иду, то не заблудился ли я в глухом лесу? Мне все труднее узнавать в себе того самого человека, каким я стал. – Он обернулся ко всем с вопросом: – Есть ли у негодяев друзья?
– Вы не негодяй, Гален, – ответил тут же Дариус.
Роуэн так же быстро протестующе воскликнул:
– Гален, вы переживаете из-за вещей, которые, как вам кажется, умаляют вас.
Роуэн тоже встал и подошел к Галену.
– Точно также я отношусь к людям, которые не знают, в здравом ли они уме или нет. Они уходят в себя, часто бормочут что-то себе под нос, но они не спрашивают мнения друзей, оно их не волнует.
Роуэн на миг задумался, затем улыбнулся:
– У вас богатый дар воображения, Гален.
– Хоук, – голос Дариуса звучал серьезно и строго, – вы почти ничего не рассказываете нам о том, что вас тревожит. Из уважения я никогда не принуждал вас быть более откровенным. Но если вы хотите искупить какую-то собственную вину, то тут никто вам не в силах помочь.
– Искупить вину, – протянул Гален, как бы пробуя горький вкус слов.
– Внутри вас живет демон, Гален, и вам решать – что с ним делать. – Роуэн, скрестив руки, присел на край стола. – Я не буду оригинален, если посоветую вам избавиться от него, а избавившись, обрести счастье и спокойный крепкий сон.
– Удивительно, как просто вы все излагаете, доктор Уэст.
– Вы не прокляты, Хоук, вы страшно упрямы, – глубокомысленно брякнул Дариус, смягчив сказанное улыбкой.
– Подобно дьяволу! – буркнул себе под нос Гален.
Все дружно рассмеялись. В их смехе сквозила суровая правда.
По дороге домой Гален размышлял. Закрыв глаза и упершись затылком в стенку кареты, он раздумывал над словами Роуэна. «Мой демон… все зависит от моей воли, неужели?»
Гален внезапно выпрямился. С его глаз как будто спала пелена, и он прозрел. «Неужели все так просто? Да, я хочу быть вместе с ней, я люблю ее. О Боже, я люблю мисс Морленд».
Он нахмурился, открывшаяся перед ним правда была нелицеприятна. Хейли по его вине оказалась в сложном и двусмысленном положении. Она пошла навстречу ему, выполняла все его прихоти и пожелания. Целиком и полностью доверившись ему, она ждала, что он сделает ей предложение.
«Ведь мне ничто не мешает сделать его!»
Неожиданно в глубине его сознания зазвучал противный и лживый голосок мести, – он же поклялся отомстить ей. Но Гален отмахнулся от него. «Разве это имеет какое-нибудь значение? Я желаю ей счастья. О Боже, я готов пожертвовать своей жизнью, лишь бы Хейли Морленд была счастлива».
