Текст книги "Водоворот страсти"
Автор книги: Рене Бернард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Как скажете, – вздохнула она. Боже, сколько надежд она возлагала на прогулку! Сидеть в тишине и покое намного лучше дома, для этого не стоило выезжать. «Меня все считают домоседкой, пожалуй, я соглашусь с этим мнением». – Вы очень деликатны, мистер Трамбл.
– Вот и чудесно! Здесь вам будет покойно, а я вернусь через несколько минут. Хорошо бы встретить мисс Мелроуз! – И с этим пожеланием он исчез. Хейли с насмешкой посмотрела ему вслед.
Увы, она опять была предоставлена самой себе. Минута проходила за минутой, ожидание становилось утомительным. От нечего делать она принялась рассматривать посетителей, ходивших по залу. Перед ее глазами мелькали люди из самых разных слоев лондонского общества, Хейли пыталась получше запомнить наиболее заметные типажи, чтобы потом подробно и колко описать их тете Элис, когда та начнет расспрашивать о выставке.
Толпа посетителей представляла увлекательное зрелище, от которого невозможно было оторваться. Вскоре Хейли приметила изысканно одетых мужчину и женщину, которые сразу привлекли ее внимание. Они шли рука об руку, смотря друг другу в глаза так, будто вокруг никого не было. Обоюдные знаки внимания, согласованные движения рук, походка – они словно ступали по облакам, – выдавали влюбленных с головой. Их не смущали условные правила приличий, они шли так, будто их соединяла неразрывная связь, сильнее которой нет на свете.
Хейли смотрела и не в силах была оторваться от влюбленных. Она едва ли не утратила дар речи, когда мужчина рукой коснулся щеки девушки и откинул локон с ее лица, а затем кончиком языка незаметно для остальных провел по уху своей возлюбленной. От такой интимной ласки Хейли растерялась, удивилась их непосредственности, а потом неожиданно для себя позавидовала. Интересно, что испытываешь, когда тебя ласкают таким образом? А тот, кто так смело касается своей спутницы, неужели ему безразлично, где он и что о нем подумают окружающие?
– Мне кажется, мисс Морленд, вы тоже страдаете небольшой слабостью – подглядывать за посторонними!..
Хейли чуть не подпрыгнула от испуга и соскочила со скамьи. О ужас, быть уличенной в таком неблаговидном занятии, – и кем, мистером Хоуком!
– Нет, нисколько. Я просто любовалась… – Кровь прилила к ее Щекам. Она совершенно растерялась, не зная, что сказать в оправдание. Ни одно название растения, которым она якобы любовалась, не приходило ей в голову. – …зеленью, – запнувшись, наконец-то выговорила она.
– Неужели?
Однако его голос звучал не насмешливо, а дружески и чуть-чуть дразняще.
– Я очень люблю зелень, – улыбнулась она, еще не оправившись полностью от смущения. – А вы?
Он подошел к ней почти вплотную.
– Думаю, мистер Миллстейн и мистер Браун просто помешались на папоротниках. Вероятно, в чем-то они правы, считая, что людям нравится любоваться красивыми растениями из экзотических стран, не отходя далеко от порога своего дома.
Его голос звучал вкрадчиво и провокационно. Хейли чуть вздрогнула оттого, как это было сказано, а еще больше от странного блеска в его глазах.
– Разумеется, вы правы. Разве увидишь такие папоротники в Гемпшире?..
Гален оглянулся через плечо на пару влюбленных, что привлекла их обоюдное внимание.
– Вы когда-нибудь были влюблены подобным образом, мисс Морленд?
– Что за неприличный вопрос, мистер Хоук?
– Разве он неприличный? – Хоук пожал плечами и жестом предложил ей опять сесть на скамейку. – Выпытывать чужие секреты? Боже меня сохрани!
Хейли осторожно присела, мысленно напоминая себе, Что они на людях. Держалась она напряженно и настороженно.
– Я рада, что вы это понимаете, сэр.
Однако пристальный взгляд Хоука говорил об обратном, более того, он неприятно волновал ее. Рядом с ним Хейли чувствовала себя беззащитной и растерянной, ее хваленое благоразумие изменяло ей. В его изумрудно-зеленых глазах светилось что-то нехорошее, пагубное, греховное, нечто такое, что никак не подобало слову «джентльмен». Его внешность как джентльмена была безукоризненна, но то, что скрывалось под его элегантным видом, плохо увязывалось с тем, что сквозило в его взоре.
Вдруг в его взгляде промелькнула неприязнь, причем быстро, что Хейли даже засомневалась – не почудилось ли ей?
Он присел рядом с ней.
– Что вы делаете, мистер Хоук?
– Пытаюсь понять вас лучше, мисс Морленд. Вы не так просты, как кажетесь на первый взгляд. – Он склонил голову набок, будто решая сложную задачу. – Неужели любовь такая запретная тема, что об этом нельзя говорить?
– Нет, не запретная… – Хейли замялась. – Но говорить об этом очень сложно, легко быть неправильно понятой.
– Возможно, я поторопился, задав подобный вопрос. – Гален выпрямился, опять заговорив в дерзко-легкомысленном тоне. – Когда вы смотрели на влюбленных, на вашем лице возникло такое выражение, будто вы сожалели об утерянной любви или мечтали о любви. Вы выглядели точно нищий попрошайка возле дверей булочной.
– Да как вы смеете! – Она едва удержалась, чтобы не отвесить ему пощечину. – Я не выпрашиваю любви как милости.
Заслонив на всякий случай лицо рукой, он рассмеялся.
– Прошу извинить меня, мисс Морленд, за бестактность. Но разве можно не завидовать этим влюбленным, пусть даже втайне?
Неприятные мурашки пробежали по спине Хейли.
– Тут нечему завидовать. Любовь – это глупость. Девушка должна держать мысли при себе, если она хочет избежать… – Она закусила губу, пытаясь подобрать подходящее слово. – …если она хочет избежать несчастья.
– Вот именно, несчастья. – Гален склонился к ее уху и, понизив голос, насмешливо произнес: – Думаю, любящий вас человек будет рад пожертвовать всем, что есть на свете, лишь бы только избежать, как вы совершенно справедливо подметили, несчастья.
Одновременно он как будто случайно дотронулся рукой до ее платья, так что его пальцы коснулись ее бедра. Хейли едва не подскочила на месте, легкий наряд не был надежным щитом. Дрожь пробежала по ее телу, но хуже всего было то, что она была не в силах ни встать, ни отодвинуться.
– Не надо мне…
Он как ни в чем не бывало положил руку на спинку скамьи. От его столь близкого движения Хейли на миг утратила нить мыслей.
– Да? – вежливо спросил он.
– Не надо мне никаких жертв. Мне не нужна… – Она запнулась, не решаясь произнести слово «любовь», но заменить его каким-нибудь другим сразу не получалось. Она сидела совершенно беспомощная, разом лев от странного чувства. Более всего ей хотелось, чтобы он не сводил с нее возбуждающего взгляда, не убирал бы руки от ее бедра, она согласилась бы даже на большее: пусть то загадочное, прекрасное существо, Которое пряталось внутри его и смотрело на нее такими глазами, делает что угодно, – если бы не последствия. – Не каждый способен на жертвы, мистер Хоук.
Гален покачал головой и тихо ответил:
– Вы самая скрытная дама, которую я когда-либо встречал.
– Я ничего не скрываю, мистер Хоук.
– Нет?
– Нет.
Для того чтобы доказать свою искренность, Хейли призналась:
– Если хотите знать, я просто люблю побыть одна – посидеть в тишине.
– Отдышаться, – лукаво напомнил он. – Теперь я понимаю, как кое-кто мог ошибаться, принимая обычную привычку за нечто другое.
– О, вы знаток чужих душ. – Ей нравилось это взаимное подшучивание.
– Можно взглянуть на вашу руку?
– Зачем? – растерялась она, застигнутая врасплох.
– Для науки, мисс Морленд.
– Для науки?.. – словно эхо отозвалась она. – Не уверена, что ради науки я могу позволить незнакомцу держать меня за руку на виду у многочисленной публики. И поверьте, я вовсе не собираюсь крутить с вами любовь на виду у толпы зевак. – Решив смягчить резкий ответ, Хейли проговорила более дружелюбно: – Неужели все ради одного любопытства?
– Вашу руку, пожалуйста.
Она протянула руку в перчатке, не вполне понимая, что ему надо.
Он покачал головой:
– Мне нужна ваша ладонь… и без перчатки.
«Вот так точно можно вляпаться в какую-нибудь неприятность…» Однако она сняла перчатку и протянула руку ладонью вверх. Хейли молча поздравила себя, – она согласилась выполнить его необычную просьбу. Со стороны, наверное, это выглядит странно, зато нет ничего скандального.
Он внимательно всматривался в ее ладонь с таким видом, будто перед ним была раскрытая книга, а не рука. Хейли смутилась.
– Мистер Хоук…
– На Востоке я познакомился с одним человеком, который уверял, что любое перенесенное испытание оставляет на руке след. Каждая линия на ладони скрывает в себе сведения о прошлом или будущем, надо только уметь их читать. – Гален провел указательным пальцем по ее ладони, словно нащупывая невидимые отпечатки судьбы. Хейли едва не зажмурилась от удовольствия, настолько легким и приятным было его прикосновение.
– Если вы когда-нибудь любили, мисс Морленд, то это непременно откроется.
– В самом деле? – прошептала она.
– Любовь обязательно оставляет след, не так ли? – Он продолжал водить пальцем по ее коже, и его прикосновения оказывали на нее очаровывающее действие. – Или какое-то сильное чувство; очень похожее на страсть. Должна быть какая-то отметка, какая-то неизгладимая царапина, это точно. Но похоже, это была не любовь. Скорее вам удалось избежать какой-то опасности. Несчастье миновало вас, беда прошла стороной.
– Вы романтик, мистер Хоук.
– Нисколько. – Он выпустил ее ладонь, но приятные мурашки еще продолжали бегать по ее руке. – Только что мы убедились, что наш восточный мудрец ошибался.
– Да? – Она опустила руку, удивленная его разочарованием.
– Никакого следа любви, но вам, несомненно, известно, что такое любовь.
– В самом деле? – Хейли искренне удивилась и едва не выдала себя, но вовремя спохватилась. – О да. Несомненно.
Наградой за ее признание стал его порочный взгляд, он наклонился вперед, словно хотел в чем-то признаться. Сердце Хейли учащенно забилось, она чуть повернулась в его сторону, приготавливаясь выслушать, как вдруг…
В проходе возникла знакомая фигура Герберта.
– Ах вот где я вас оставил! О, вы сами нашли знакомого без моей помощи! Отлично!
Лицо мистера Трамбла сияло от удовольствия. Хейли и Гален из вежливости встали. Хейли от чувства вины, что ее застали в обществе мистера Хоука, растерялась и торопливо натянула перчатку, молясь об одном – чтобы Герберт не стал ни о чем ее расспрашивать.
– Я обегал всю выставку, надеясь встретить кого-нибудь из знакомых. Как дела, мистер Хоук? – И Герберт протянул руку.
– Отлично, – ответил Гален и пожал его руку.
– Вы уже осмотрели выставку, сэр? Будем рады, если вы присоединитесь к нашей компании. Тетя мисс Морленд не смогла поехать вместе с нами, так что мы рассчитываем на…
– О, к сожалению, я уже осмотрел здесь все, что хотел увидеть, – перебил его Гален. – Кроме того, у меня назначена встреча, так что мне придется покинуть вас.
Гален вежливо улыбнулся. Однако в его словах чуткая Хейли уловила скрытую иронию.
Толстокожий мистер Трамбл ничего не заметил.
– Досадно, право! Тогда в другой раз, хорошо?
– Хорошо. – Гален галантно поклонился, намеренно не глядя на Хейли. – В другой раз непременно.
Кивнув, он вышел из комнаты. Хейли от досады закусила губу: до чего додумался Герберт – пригласить лису сторожить курятник!..
– Да, вот это настоящий джентльмен! – Открытое восхищение было написано на его лице. – Было бы неприлично расспрашивать его о клубах, которые он посещает, но думаю, он не будет против, если я сошлюсь на знакомство с ним при удобном случае.
Хейли промолчала. Она думала о другом. Разве может джентльмен так волновать чувства девушки и приводить ее в душевное смятение? Разве может джентльмен смотреть на леди с откровенным вожделением и одновременно разговаривать с ней? Разве джентльмен способен, пренебрегая приличиями, заставлять ее вести себя так, будто приличия вовсе не обязательны? «Какое мне дело до приличий, когда он смотрит на меня такими глазами?»
– Вы не согласны, мисс Морленд? – спросил мистер Трамбл, заметив ее молчание.
– Да, не согласна, – Хейли решила воспользоваться моментом, чтобы раз и навсегда покончить с мистером Хоуком. – Разве у вас мало хороших знакомых, которые при случае могли бы поручиться за вас? Полагаю, вам незачем ссылаться на мистера Хоука, если вам захочется вступить в какой-нибудь клуб. Намой взгляд, это совершенно излишне, мистер Трамбл.
Он снисходительно похлопал ее по руке, словно она провинилась, как маленькая девочка.
– Вы просто прелесть. Сразу видно, что вы воспитывались в провинции, светские условности для вас темный лес. У мужчин голова лучше соображает, когда речь заходит о таких вещах, как деловые связи, знакомства, бизнес. Дружба с сыном графа – это не шутка. Я не настолько глуп, чтобы упускать подобную возможность.
– Мистер Трамбл, я не считаю…
Но он перебил ее вежливо, но твердо:
– Не надо мне напоминать о том, что у меня нет светского лоска. Я не уроню своего достоинства в обществе людей, которые выше меня по происхождению или положению. Я не забываю о тех преимуществах, которые сулит брак со знатной леди. Но мне не нравится, когда кто-то сомневается в моих способностях завязывать нужные знакомства и связи, к тому же к моей собственной выгоде!
Настроение у Хейли окончательно испортилось. Герберт никогда столь откровенно не признавался в своих честолюбивых намерениях. Если раньше она надеялась» что их связывают какие-то взаимные чувства, то теперь все ее иллюзии исчезли. Он разрушил их. Да, разрушил одним взглядом и самодовольной улыбкой, пытаясь сгладить неприятное впечатление от столь резких слов.
– Недопустимо говорить в таком тоне, мистер Трамбл.
– Лучше поговорим об этом чуть позже. Но не думаю, что ваша тетя поддержит вас в этом споре. Более того, лучше все прояснить сейчас, пока мы ничем не связаны, не так ли?
– Да, так будет лучше всего. – Хейли взяла его под руку, и они вышли в зал.
Хейли не знала, что и подумать. На протяжении всей беседы с Галеном она чувствовала себя не в своей тарелке. Но всякий раз, коша она видела, что он преступает границы дозволенного, она не решалась остановить его и указать на недопустимость подобного тона. Она чувствовала себя капризным ребенком, который увлекся опасной игрой, не зная ее правил.
Она ясно видела, что мистер Хоук проявляет к ней явный интерес. Для того чтобы пробудить в нем желание, не надо было пришивать колокольчики, – это единственное, в чем она не сомневалась.
Глава 5
Во сне его опять мучили кошмары, от которых не было спасения, преследовали страшные видения. Иногда ему удавалось избавиться от этих жутких призраков и на короткое время погрузиться в сон, но мрачные сновидения не отступали, они давили и терзали его душу; изнемогавшую в тяжелой борьбе вместо покоя.
– Не хотите ли чаю, Гален?
На улице шел дождь, на ней было простое платьице, совершенно мокрое, отчего ее грудь и все изгибы ее тела виднелись сквозь прилипшую к коже материю. Один ее вид уже возбуждал в нем желание. Богиня под дождем…
Хейли предлагала ему чай. Она сидела на шерстяном одеяле, рядом с ней стояла корзинка для пикника. Между ними были разложены фарфоровые тарелки, серебряные вилки и ножи. Но он не мог взять предложенную чашку чая, потому что у него на руках умирал Джон.
– Нет, благодарю вас.
Его голос звучал словно издалека и как-то неуместно. Но все, что было вокруг него, было некстати – сандвич и салфетки для пикника, дождь и кровь.
Вдруг на Хейли оказалось не белое, а кроваво-красное платье, точно такое, какое было на ней во время первой встречи. В нем она была еще красивее.
– Вы должны съесть сладкое, Гален.
Джон стонал, корчился от боли, и Гален с трудом удерживал его. Неожиданно ее платье превратилось в потоки крови, которые текли по ней и заливали все, что находилось на одеяле, – чашки, тарелки, а затем землю вокруг нее. Но хуже всего было то, что он не в силах был отвести от нее глаз. Она казалась ему самой желанной женщиной на свете. А тело Джона становилось все тяжелее, наконец он не удержал его, и Джон выскользнул из его рук.
– Я не могу…
Хейли улыбалась, глядя на него, и кровь стекала с ее волос. Капли дождя обжигали ему кожу. И она начала смеяться…
Гален проснулся от собственного удушающего крика, полного страха и боли. Ему сразу же стало неловко. Он стыдился даже перед собой своей слабости, которая вынуждала его кричать и плакать, словно он был маленьким ребенком, который боится темноты. Сон казался бессмысленным, однако от пережитого кошмара он весь вспотел, а от эротических видений в лице мисс Морленд пришел в возбуждение.
Гален отбросил одеяло и несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоить расшалившиеся нервы. Потом он поднялся и принялся ходить взад и вперед по спальне.
Наконец усталость положила конец его душевным терзаниям. Однако вряд ли такой способ лечения можно было назвать удачным, все равно надо было ложиться спать, но страх перед ночными кошмарами мешал снова лечь в постель. Гален скользнул взглядом по часам на камине. Еще не наступила полночь. Он взъерошил волосы, удивляясь, как можно так разволноваться из-за женщины.
Сегодня в выставочном зале он внимательно следил за ней, пытаясь найти следы пережитых страданий. Но похоже, она была довольна как своим выбором, таки всей жизнью. Более того, она смеялась над любовью, считая ее глупостью, причем с такой наивной самоуверенностью, от которой перехватывало дыхание. Но когда он смело заигрывал с ней, она краснела и смущалась, словно невинная девушка, выказывая любопытство и наивный интерес к его прозрачным намекам. Его отчаянный флирт выглядел рискованно, она могла испугаться и удалиться от него, но он выиграл, она явно прониклась к нему симпатией, – награда за его смелость. Когда же появился «дорогой» мистер Трамбл и очень кстати прервал их разговор тет-а-тет, Гален, к своему удовольствию, заметил явное раздражение, мелькнувшее в ее глазах.
Надев халат, Гален прошел к конторке возле окна.
– Пора выходить из тени, Хейли, – произнес он вслух и зажег лампу. – Да и вашей тете пора принять участие в нашей игре, уверен, что она только и мечтает об этом.
Вынув из ящика лист писчей бумаги, он на минуту, задумался, а затем принялся писать. Скрип пера о бумагу оказывал успокаивающее действие, прогоняя остатки ужасных сновидений вместе с тревогой.
«Дорогая миссис Шоу.
Надеюсь, что, обращаясь к вам с письмом, я не позволяю себе лишнего, поскольку только недавно был представлен вам и вашей племяннице. Не могу не выразить вам своего беспокойства: сегодня днем я узнал, что вы не совсем здоровы и поэтому не смогли посетить выставку вместе с мистером Трамблом и мисс Морленд.
Я также хотел бы воспользоваться возможностью заверить вас, что сделал все от себя зависящее, чтобы ваш светский календарь был заполнен. Пожалуйста, сообщите мне, если можете, от кого вы получили приглашения, чтобы я мог поторопить тех, кто опаздывает с приглашениями. Вы и ваша прелестная племянница не вправе отказывать себе в удовольствиях, на которые так богат лондонский сезон. Я весь к вашим услугам, буду признателен, если вы ими воспользуетесь.
Не хочу, чтобы вы думали, что мой интерес вызван желанием выглядеть лучше в глазах небезызвестной вам леди. Вот поэтому я убедительно прошу вас ничего не говорить вашей племяннице о нашей переписке. Мне кажется, она несколько болезненно воспримет мою помощь по причине врожденной тактичности и гордости, но я не имею ничего против. Леди с таким утонченным чувством гордости достойна восхищения и самого деликатного обхождения. Как я уже говорил, она кажется слишком прелестной девушкой, чтобы пропустить то лучшее, что может предложить лондонский сезон.
С глубоким почтением, эсквайр Гален Хоук».
Гален внимательно перечитал письмо, чтобы убедиться в точности выбранного им тона, колеблющегося на грани между сдержанной вежливостью и откровенным приглашением к тайному заговору. Это была тщательно спланированная, хотя и грубовато задуманная игра с целью не только расширить круг светских знакомств Хейли. Миссис Шоу не была глупа, она, конечно же, понимала, что он мог бы все осторожно разведать и получить нужные сведения, не отправляя никакого письма. Но такая просьба раскрывала его истинные намерения. И он надеялся обрести в ее лице союзника.
– Если я вас правильно понял, миссис Шоу, то вы, как большинство женщин, обожаете заговоры и интрижки.
Гален аккуратно сложил письмо и запечатал его личной печаткой.
– О каких интрижках вы тут говорите?
Гален как пружина распрямился и взглянул в темный угол, откуда раздался неожиданный вопрос. В тени недалеко от дверей стоял Майкл Радерфорд, его внушительную фигуру можно было узнать даже в сумраке.
– Черт, это вы Майкл?.. Могли бы постучать, прежде чем войти!
Майкл осклабился:
– Ха, и лишить себя такого удовольствия? Кроме того, я не хотел тревожить напрасно вашу прислугу. Ведь должны же они отдыхать?
– Не слишком ли поздно для светского визита? – Гален решил напускным ворчанием замаскировать тихую радость по поводу внезапного вторжения друга в спальню. Спрашивать же Майкла б том, как ему удалось проникнуть сюда, пройти через весь дом и остаться незамеченным, было бесполезно. Майкл был крепкий орешек!
– Перестань прятаться в тени. Лучше присядь, как и подобает приличному гостю.
Майкл пожал плечами и вышел на середину.
– Да, согласен, что несколько поздно. Но, проходя мимо, я заметил огонек в окне и понял, что вы не спите.
Он подошел к потухшему камину и нагнулся, как будто хотел погреться у воображаемого огня. – Чуть раньше я натолкнулся на Эша, и тот сказал, что ищет Джосаю. По твердому убеждению Эша, Джосая единственный из нас, кто не утратил вкуса к развлечениям.
– Да, они оба умеют извлекать пользу из нашего общего недуга. Пусть их осуждает кто хочет, но только не я. У меня самого… рыльце в пушку.
– Все мы не ангелы, – согласился Майкл, отходя от камина. – А о какой интрижке вы только что говорили?
Галену очень хотелось соврать, но, глядя в стальные, серого цвета глаза Майкла, он понял, что ему не удастся обмануть друга. Майкл обладал безошибочным чутьем на ложь. Кроме того, Галену не хотелось подвергать их дружбу опасности из-за подобного пустяка. Ему было неприятно, что он скрыл все от Роуэна.
– Так, пустяки, Радерфорд. Хочу кое-кому слегка отомстить.
Майкл скептично ухмыльнулся:
– Месть нельзя считать пустяком, Хоук.
– Вероятно, вы правы. Но в любом случае это мор личное дело, я не хочу вовлекать в него никого из вас.
– Вас кто-нибудь обидел? Кто-то нанес вам личное оскорбление? – настойчиво расспрашивал Майкл, присаживаясь напротив Галена.
– Я обещал Джону и действую от его лица.
Майкл откинулся на удобную спинку кресла и задумчиво переспросил:
– В самом деле? Даже так?
Гален вздохнул: ему ничего не оставалось делать, как пуститься в дальнейшие объяснения.
– Перед смертью он попросил меня позаботиться о его невесте. По возвращении в Англию я еще не успел разыскать ее, как она сама дала знать о себе. В светской хронике промелькнуло сообщение о том, что она помолвлена и начала выходить в свет.
– Понимаю.
– Неужели? Едва вернувшись, я послал ей известие о гибели ее жениха. С того момента еще не прошло и года. Точнее, всего восемь месяцев. И вот настоящая любовь Джона как ни в чем не бывало падает в объятия другому кавалеру, даже не поплакав для приличия… – От возмущения у Галена перехватило горло. – Это самое настоящее предательство. Я не намерен равнодушно стоять в стороне и смотреть за тем, как мисс Морленд попирает память Джона.
– Гален, я не думаю, что… – Майкл внезапно остановился, а потом заговорил мягко и осторожно: – Ну зачем вам это надо? Она сделала свой выбор. Пусть вы презираете ее, за такой поступок, но это же ее право – выбирать.
– Да, ее. А мое – не выступать в роли равнодушного зрителя. Только не сейчас, Майкл. Если мисс Морленд пренебрегает приличиями, то я не вижу причины, почему бы мне не поступить точно так же.
– Что вы намерены сделать?
– Я выставлю ее как бездушную стерву, а потом пусть она живет так, как хочет.
– Выставите?
Гален подошел к столу и вытащил из верхнего ящика бумаги. Бегло просмотрев их, он передал бумаги Майклу.
– Пока это все наброски и черновики. Художник, которого я нанял, набросал карикатуру, но если понадобится, он усилит впечатление согласно моим указаниям. Когда наступит час, текст под рисунком довершит начатое.
– Боже мой! – воскликнул Майкл. – Вы хотите выставить ее на посмешище в газетах?!
– Пресса обожает шумиху. Когда все будет готово, этот факт из жизни мисс Морленд станет пикантным событием! – Негодование по-прежнему душило Галена. – Каждому воздается по его заслугам, чем же она лучше других?
– Боже, от кого я это слышу! Гален, по какому праву вы присвоили себе роль судьи, свидетелей и палача?!
– Это не я, это Джон дал мне право.
Майкл отдал назад бумаги, казалось, они жгут ему пальцы.
– Вы берете на себя слишком много, Гален.
– Я беру на себя ровно столько, сколько считаю нужным. Майкл, пусть она немного умерит свою прыть и вспомнит о Джоне.
– Джон мертв. Думаю, что ему все равно.
Гален злобно нахмурился.
– Зато мне не все равно. Я обещал ему позаботиться о ней. Видит Бог, я позабочусь, но так, как умею. В конце концов, Майкл, это же не ваше дело. Но ведь именно о ней Джон думал до последней минуты. И как же она отплатила ему за его любовь? С головой ушла в светскую жизнь, как будто ей ни до чего нет дела!
– Не похоже ли это на историю с вдовами из Лакхнау? И все из-за того; что кто-то распустил слухи о том, как они веселятся. Иногда женщины ведут себя не так, как от них ожидают. Возможно, мисс Морленд, гм… просто бросилась в объятия веселой жизни, вместо того чтобы горевать до конца дней о смерти Джона. – Несмотря ни на что, Майкл пытался убедить друга оставить нелепые планы мести.
– В объятия жизни, говорите?! – Придя в негодование, Гален вскочил и принялся ходить взад-вперед по комнате. – Скорее в объятия толстой пачки денег! Она пренебрегла сердцем одного из самых благородных людей, которых я знаю, и ради чего? Ради денег! Конечно, в Лондоне еще не такое увидишь! Но оставаться в стороне я не могу, понимаете, Майкл?
– Но почему, Гален?
– Не могу! – злобно закричал Гален, прекрасно понимая, как глупо, наверное, выглядит на фоне хладнокровного и рассудительного Майкла, поэтому все-таки попытался взять себя в руки. – Не могу, Майкл! Может быть, я не очень хороший человек, но, думая о Джоне, я не могу поступить иначе.
Майкл встал медленно и аккуратно, как будто боялся неловким движением еще больше разозлить Галена. Но его глаза светились твердо и решительно, в них не было ни тени сомнения.
– В ваших карикатурах был грубый намек, что она не прочь выйти замуж и в третий раз. Неужели ради этого вы намерены знакомить ее с молодыми людьми? Или вы сами хотите принять участие, Гален?
Гален промолчал, но его молчание было красноречивее любых слов.
Майкл вздохнул:
– А если мисс Морленд не: попадет в вашу ловушку? Тогда вы наконец-то успокоитесь и примиритесь с ее выбором?
– Попадет. – Глаза Галена сверкнули, словно у хищного зверя перед прыжком. – Скоро она будет у меня в руках. После чего отпадет необходимость слушать рассуждения о ее хорошей репутации и сомнительных предпочтениях, не так ли?
Майкл покачал головой и направился в сторону выхода для слуг, откуда и пришел. Но не успел он выйти, как его окликнул Гален:
– Майкл, прошу вас держать язык за зубами. Даже если вы не согласны со мной, дайте клятву, что не будете мешать.
Майкл обернулся и вопрошающе взглянул на друга. Сколько испытаний они вместе вынесли! Гален мужественно – лучше, чем другие, – выносил все, что выпадало на их долю. Он заботился о Джоне в тюрьме, ободрял его, утешал. Майкл подозревал, что Джон чем-то напоминал Галену младшего брата, умершего в детстве. После нескольких месяцев тюрьмы, страданий и пыток, после их невероятно удачного побега смерть Джона стала для Галена тяжелым ударом.
И вот теперь он одержим странной мыслью, что можно все исправить, если наказать одну невинную девушку, – за то, что она не горюет по погибшему жениху? За то, что она не осталась верной Джону? За то, что не разделила вместе с Галеном скорбь по погибшему? Майкл знал, что здесь сошлось много необъяснимых причин, причем было очевидно, что некоторые Гален не хотел называть.
Проще возненавидеть эту девушку и, отвлечь себя мыслями о мщении, чем добровольно смириться с судьбой. Майкл задумался. Он нутром чувствовал, что Гален не прав, но переубеждать его в обратном было совершенно бессмысленно. Слишком много схваток он видел и не хотел участвовать в очередной, исход которой был заведомо предрешен. «Я вот только боюсь, Гален, не зашел ли ты слишком далеко… но даже если ты попадешь в ад, то я как настоящий друг последую за тобой и сделаю все, что в моих силах, для того, чтобы вызволить тебя из беды».
– Клянусь, что не стану мешать вам в вашей игре. Что касается «Отшельников»…
Гален улыбнулся, услышав, что Майкл упомянул остальных друзей.
Майкл заметил улыбку и сурово повторил:
– Да, «Отшельников». Я буду держать наш разговор в тайне, но если меня спросят, я не стану изворачиваться и лгать. Я буду помалкивать, но, судя по всему, скоро ваша тайна станет известна широкой публике, не так ли?
– Когда все будет сделано, то да. – Гален с довольным видом скрестил руки на груди. – Благодарю вас, Майкл.
– Не надо меня благодарить, Гален. Будьте осторожны.
Он поспешно вышел, стремясь закончить не слишком приятный разговор.
Галену хотелось смягчить неловкость, но он не стал удерживать друга. Просто Майкл не все понимал. Да, эта затея не очень благопристойна – от нее дурно попахивает, и хвастаться тут нечем.
Раздался сильный стук в дверь.
– Вам что-нибудь нужно, сэр?
Даже сквозь толстую дверь в голосе Брэдли явственно слышалась тревога.
– Входите, – грустно вздохнул Гален. – Входите и убедитесь, что со мной все в порядке. И мне ничего не надо.
Брэдли тут же вошел с тяжелым медным подсвечником в руках. Брэдли держался настороженно и приподнимал подсвечник, как бы защищаясь им от возможного нападения.
– Я услышал шум. Мне показалось, что к вам проникли грабители.
Гален покачал головой:
– Опасность, уже прошла, добрый Брэдли. Лучше опустите подсвечник пониже. Как бы случайно не загорелся ваш ночной колпак.
– Значит, ночные кошмары? Плохо спали, сэр? – Брэдли никак не мог успокоиться, хотя опустил подсвечник пониже, так, чтобы пламя свечей ничем не угрожало его ночному туалету. – Может, послать за доктором Уэстом?
– Брэдли, вы же не сиделка. Не надо так волноваться. Но Брэдли был неумолим.
– Позвольте приготовить вам чай? Вам же очень нравится зеленый чай. Возможно, он успокоит ваши нервы, сэр.
Гален подавил улыбку. Как ни странно, мысль о зеленом чае ему понравилась.
