Текст книги "Водоворот страсти"
Автор книги: Рене Бернард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
«Черт возьми! Так часто я твержу о своей независимости, а все-таки услужливость Брэдли тоже отличная вещь. Придется повысить ему жалованье».
– Хорошо, – согласился Гален. – Заодно принесите чего-нибудь к чаю. Слегка перекушу. Только не надо будить ради этого повара!
– Все будет исполнено! – Брэдли поклонился и вышел.
– Даже завидно! – саркастично воскликнул Гален. – Как это у всех так ловко получается? Гости, слуги входят и выходят, когда им вздумается, и все шито-крыто… Только у меня получается не все так гладко…
Глава 6
Под сводами бального зала звучали светлые, радостные, искрящиеся весельем звуки концерта Моцарта. Граф Марчфилд, известный меломан, устраивал для гостей музыкальный вечер. Тетя Элис настояла на том, чтобы сесть в заднем ряду на тот случай, если у нее разболится голова, – чтобы тогда незаметно выскользнуть из зала. Хейли заметила, что в последнее время тетя весьма часто ссылается на головную боль и, очевидно, неспроста – она явно преследовала какие-то особые дели. Но отказать своей наперснице она никак не могла, поскольку догадки и подозрения еще не есть уверенность.
Поначалу Хейли с возмущением прислушивалась к размеренному похрапыванию мистера Трамбла, сидевшего рядом с ней. Мысль, что кто-то из слушателей, раздраженный неприятным храпом, может возмутиться и разбудить ее жениха, испортила ей все наслаждение, доставляемое музыкой. Впрочем, мистер Трамбл сидел, склонив голову на грудь таким образом, что невольно создавалось впечатление, как надеялась Хейли, что он целиком погружен в чудесный мир звуков.
Она нагнулась вперед, пытаясь поймать взгляд тети Элис, которая сидела по другую сторону от мистера Трамбла. Напрасно она надеялась найти в ней сочувствие. В отличие от мистера Трамбла тетя Элис, будучи настоящей леди, искусно маскировала свою сонливость: по ее лицу блуждала рассеянная улыбка – и, конечно, никакого похрапывания.
«И как еще смеют заявлять, что классическая музыка возвышает душу?! По-видимому, я одна из немногих, которая не спит на этом концерте».
Хейли раскрыла веер и оглядела украдкой тех, кто сидел впереди нее и по бокам. Она хотела убедиться, права ли она в своем категоричном суждении. Не было ничего удивительного в том, когда слушатели, утомленные длительным сидением на одном месте, принимались клевать носом, но если чья-либо сонливость мешала наслаждению других слушателей, это воспринималось как самое настоящее оскорбление.
Обведя зал глазами, Хейли облегченно вздохнула: никто не оглядывался на них и не бросал в их сторону осуждающих или удивленных взглядов. Но тут в голову Хейли пришла другая мысль. А не ущипнуть ли мистера Трамбла за руку? Но если он от неожиданности закричит от боли, не будет ли тогда еще хуже, еще унизительнее?..
Кто-то слева слегка откашлялся, и Хейли от испуга застыла на месте. Когда она немного успокоилась и взглянула в ту сторону, откуда послышался кашель, – да, это был он. Он стоял, прислонившись к стене. Его расслабленная поза и поблескивающие зеленые глаза напоминали затаившегося ягуара. Должно быть, он немного опоздал и случайно оказался рядом с ними.
Хотя трудно было поверить, что столь близкое соседство – это чистая случайность. Хейли верила и не верила. Она быстро отвернулась от мистера Хоука и уставилась на виолончелиста. В этот миг Герберт, как нарочно, шумно всхрапнул, отчего Хейли зарделась от смущения.
Спустя минуту, которая для Хейли показалась вечностью, она опять оглянулась назад. Ей было любопытно, не ушел ли он, – ей тогда было бы не так стыдно. Но он стоял на прежнем месте и пристально смотрел прямо на нее.
Гален терпеливо ждал, наблюдая за наклоняющимся вперед – все сильнее и сильнее – мистером Трамблом. Мистер Трамбл бессовестно уснул, причем среди самого изысканного общества, среди новых знакомых, к дружбе с которыми он так стремился. Гален не без тайного злорадства наблюдал за тем, как жених и компаньонка мисс Морленд то и дело клевали носом. Но глядя на саму мисс Морленд, красивую, гордую и величественную, которая как ни в чем не бывало слушала музыку, делая вид, что ничего неприличного не происходит, он неожиданно для самого себя проникался к ней уважением. На ней было изумрудного цвета вечернее платье, отделанное зелеными кружевами под цвет наряда, Глубокий вырез обнажал красивые плечи и шею, от которых он был не в силах оторвать глаз. Высокую прическу поддерживал изящный гребень в форме павлина. О, как ему хотелось вырвать этот гребень, чтобы ее чудесные каштановые волосы рассыпались по ее обнаженной спине.
Она опять оглянулась, покрасневшая, видимо, от смущения, но он не отвернулся из деликатности, а, напротив, открыто и прямо взглянул ей в лицо. Он наслаждался ее красотой, его разгоряченное воображение рисовало самые непристойные картины. Гален не отводил от нее внимательных глаз, уверенный, что его эротические желания так или иначе должны передаться ей и смутить ее еще сильнее.
«Здесь нас только двое, вы да я! Какое нам дело до всего, что происходит вокруг?! Отпечатывающиеся на вашем лице мысли и чувства, мисс Морленд, я читаю словно открытую книгу. Вы мне не верите? Напрасно! Знаете, чего мне больше всего хочется? Испортить вам прическу, растрепать ваши волосы, гладить их, а затем целовать вас до тех пор, пока вы не узнаете, что значит целоваться по-настоящему. Как возбуждает меня ваш невинный вид! Сразу видно, что вам глубоко безразличен увалень, сидящий рядом. Разве можно сравнивать его и меня? Сколько мне еще ждать, чтобы вы, забыв о чувстве приличия, предпочли меня вместо него? Я намерен целовать и ласкать вас до тех пор, пока вы сами не позволите мне расстегнуть ваше платье, все эти крючки и пуговицы…
Я буду раздевать вас, снимая одну часть туалета за другой, пока зеленое платье не упадет на пол. Я намерен, изучить каждую складочку, каждую родинку на вашем теле, а затем с восхищением буду наслаждаться его великолепием».
Воображение Галена разыгралось не на шутку. Он весь напрягся, представив, как она сладострастно стонет, лежа под ним, как он жадно, словно дикарь, лобзает ее груди. Ее порочные раздвинутые бедра…
Тысячи дразнящих, возбуждающих образов теснились в его воображении.
«Вы будете моей, мисс Морленд. Вы будете принадлежать мне – вся. А тогда поглядим, что вы будете делать, когда вас, как тигрицу, загонят в западню…»
Ее дыхание явно стало глубже и чаще впрочем, ее волнение можно было приписать бурному крещендо. Было видно, как слегка вздрагивали ее пальцы, она прижала руку к груди, пытаясь успокоить сердцебиение и заодно как бы прикрыть сердце от его нескромных взглядов. Она упорно не оборачивалась в его сторону.
«Ты так желанна, я хочу тебя. Очень хочу».
Он мысленно твердил эти слова, настойчиво и сознательно повторяя их в такт музыке, стремясь, чтобы она уловила их и покорилась его желаниям.
Хейли ощущала на себе его взгляд и не знала, хватит ли у нее сил выдержать испытание и не оглянуться. Но с каждой минутой ей становилось все тяжелее выносить этот таинственный и волнующий взор. Ей все больше хотелось взглянуть назад и увидеть теплый, струящийся из его глаз свет, который манил и притягивал к себе. Она должна была счесть его поведение неприличным и даже оскорбительным, но холодные доводы рассудка отступали под натиском пробудившихся чувств. Его взгляд нисколько не походил на те косые и похотливые взгляды, которыми смотрели на нее невоспитанные мужланы на улице. В его глазах горел настоящий первобытный огонь желания, этот огонь она заметила во время их встречи на выставке. Когда он смотрел на нее так, как сейчас, Хейли казалось, что его горящие глаза видят ее обнаженной, словно на ней ничего нет. Она почти ощущала, как эти ненасытные глаза ощупывают и ласкают ее тел о, от них невозможно было ничего скрыть. Она не могла не понимать, что означает такой взгляд, и ей становилось страшно. Но страх тут же уступал место другому чувству, неизвестному и пьянящему. Тело помимо ее воли откликалось на молчаливый, но ясный призыв, оно жаждало подобной ласки, более того, оно умоляло и требовало чего-то большего и манящего.
Странные это были мысли, не менее странные и удивительные, чем немой диалог между ними. Концертный зал, похрапывающий рядом жених – все отошло куда-то далеко, сжалось, стало мелким и незначительным. Он и она, она и он – и вокруг никого!
Разыгравшееся воображение Хейли подсказывало, что может последовать дальше, если она уступит, если позволит ему не только взгляды. Она смутилась, покраснела и опять приложила руку к сердцу, которое билось, что едва не выпрыгивало из груди. Любая девушка может утонуть в глубине этих чарующих глаз и даже не позвать на помощь. Как неприлично долго он смотрит на нее!.. «Несмотря на всю непристойность, мне очень приятно, да, меня это волнует, возбуждает и страшит одновременно… Но мне же следует быть…»
Вспышка протеста тут же утонула под влиянием странного сладкого томления, охватившего все ее тело.
Приятные мурашки побежали по спине и шее, а внизу что-то вспыхнуло и как будто опалило пламенем.
Хейли начала вставать, хотя дрожащие ноги плохо ей повиновались. Она хотела выйти, чтобы положить конец этому невыносимому безобразию, но в этот момент конверт окончился мажорным финалом и в зале раздались аплодисменты. Герберт тут же проснулся, не забыв напоследок как следует всхрапнуть, и как ни в чем не бывало присоединился к рукоплесканиям. Тетя Элис спокойно открыла глаза, словно очнувшись от сладких грез, навеянных музыкой, столь некстати прерванных хлопками слушателей.
Хейли, не успев встать, опять присела, делая вид, что усматривает кого-то впереди. «Если мне повезет, то он, воспользовавшись удобным моментом, исчезнет, прежде чем Герберт или кто-нибудь еще заметит его. В конце концов, не может же он не понимать, что нельзя вот так стоять и привлекать к себе внимание… пристально глядя в меня?»
– Славно, славно! Конец получился лучше всего – очень бодрящим! – воскликнул Герберт, потягиваясь. – О, мистер Хоук! Как это я вас раньше не заметил?
Герберт повернулся лицом назад и протянул руку, но так неуклюже, что наступил Хейли на туфли и подол платья, вынуждая ее отодвинуться назад, еще ближе к мистеру Хоуку.
– Прекрасное исполнение, не правда ли?!
– Восхитительное, – согласился Гален, с сочувствием взглянув на Хейли, которая пыталась выйти из неловкого положения, в которое ее поставил Герберт. – Удивительно прекрасное исполнение, мистер Трамбл.
– Вы не останетесь? Не хотите ли присоединиться к нашей небольшой компании? – спросил Герберт. – Лорд Морленд не соблаговолил поехать на концерт, и, как видите, у нас нехватка кавалеров. Уверен, миссис Шоу с удовольствием разделит ваше общество.
Сердце у Хейли тревожно забилось. Герберт хватался за мистера Хоука, словно щенок за любимую игрушку. Согласиться с его предложением она никак не могла, в противном случае она рисковала попасть в крайне неловкое и затруднительное положение. Но видимо, все, кроме нее, были согласны, по крайней мере никто не был против.
– Думаю, тетя Элис настолько устала, что…
– Чепуха! Я слегка вздремнула и сейчас чувствую себя, словно мне шестнадцать лет, не больше! – Тетя Элис улыбнулась, хотя в ее глазах мелькнуло опасение, не перегнула ли она палку.
– Сегодня вам никак нельзя дать больше! – вежливо сказал Гален и поклонился.
Тетя Элис хихикнула.
– Настоящий джентльмен знает, как завоевать расположение дамы.
– Все довольны, вот и хорошо, – подхватил Герберт. – Думаю, в гостиной уже подают освежающие напитки. Не направиться ли нам туда?
Когда все направились в гостиную, то Герберт по рассеянности взял под руку Галена, но последний тактично исправил его оплошность. Он мягко отстранился, повернулся и взял под руку тетю Элис, предоставив Герберту право поухаживать за своей невестой.
– Прошу извинить меня, мисс Морленд, – пробормотал Герберт. – Вся эта суета немного выводит из равновесия, не так ли?
Хейли кивнула, не зная, что сказать, и ужасом представляя, свидетелем скольких промахов станет мистер Хоук, Слишком велико было различие между двумя мужчинами, столь яркий контраст бросался в глаза и болезненно воспринимался Хейли. Настроение у нее окончательно испортилось, она чувствовала, что вечер складывается совсем не так, как ей бы того хотелось. Притворяться, поддакивать, играть роль, которая была ей глубоко противна, – более мучительное и противное занятие трудно было себе представить.
Гостиная примыкала к бальному залу и представляла собой просторное помещение. Везде стояли удобные диваны, стулья, ломберные столики, – все было предусмотрено для салонной беседы и для салонных игр. Возле одной из стен располагался внушительного вида буфет, на стойке которого поблескивали разные бутылки, в том числе и шампанское. По залу бесшумно скользили вышколенные слуги с подносами, на которых стояли бокалы с вином и закусками, и предлагали угощение всем гостям, чтобы каждый из них мог удовлетворить жажду или голод.
Когда они подошли к свободным стульям, Герберт выпустил руку Хейли и предложил всем сесть.
– Здесь так уютно, не правда ли? Не хотите ли чего-нибудь, миссис Шоу? Может, пирожное?
Тетя Элис покачала головой:
– Мне ничего не хочется, но, возможно, вы чем-нибудь угостите Хейли. В последнее время она очень мало ест, боюсь, как бы она не упала в обморок и не пропустила бы самую интересную часть вечера!
Хейли едва не задохнулась от возмущения.
– Я… я не из тех, кто теряет сознание. – Она взмахнула веером, пытаясь резким движением дать понять тете, что не следует болтать всякий вздор. – Я никогда не падаю в обморок.
– Во времена моей юности, мистер Хоук, – тетя Элис как ни в чем не бывало повернулась к своему визави, – падать в обморок было настоящим искусством. Признаюсь, я владела им в совершенстве. К сожалению, теперь оно ушло.
Гален улыбнулся:
– Не скрою, мне было бы любопытно взглянуть, как это делается.
Тетя Элис бросила на него кокетливый взгляд, который годился для дамы как минимум в два раза моложе.
– Вы именно тот мужчина, ради которого я добровольно согласилась бы затянуть как можно туже мой корсет, мистер Хоук.
– Тетя Элис! – с мольбой воскликнула Хейли. – Нельзя же так… Мистер Хоук может не оценить ваш юмор. Пожалуйста, не надо.
– Напротив. – Гален взглянул на Хейли, почти наслаждаясь ее явным замешательством. – Ваша тетушка просто очаровательна, но мне кажется, что нюхательная соль скорее может понадобиться мистеру Трамблу, чем ей.
Увлекательная беседа об искусстве падать в обморок сильно смутила мистера Трамбла. Глядя на него, можно было подумать, что разговор идет о нижнем дамском белье. Бедняга вспотел от таких подробностей, его лицо даже приобрело бледно-сероватый оттенок. Привычным жестом он промокнул вспотевший лоб платком.
– Нет, нет, ничего не нужно! – поспешно ответил он. – Мне надо отойти и принести что-нибудь. Я слышал, что графу вечер обошелся недешево, не хотелось бы думать, что эти деньги потрачены напрасно.
Он резко повернулся и тут же растворился в толпе гостей.
Хейли вздохнула с некоторым облегчением, но тут же задумалась, не зная, о чем следует говорить дальше.
Однако тетя Элис, нисколько не растерявшись, без всяких колебаний легко продолжила беседу:
– Как вы находите наряд моей племянницы? Изумрудный цвет ей идет, не правда ли?
– Очень идет, не спорю, – ответил Гален и бросил на Хейли пылкий взгляд. – Я бы не очень удивился, если бы она разбила сердца всех молодых людей в Лондоне.
– Мистер Хоук, я не привыкла играть чужими сердцами, – возразила Хейли.
– Приятно это слышать. – Его глаза внезапно потемнели. – В отличие от вас многие светские дамы обожают покорять мужские сердца, для них это просто увлекательная игра, забава, коллекционирование безделушек…
– Ха! Это все пустые слова и суесловие, – прервала его тетя Элис. – Скажите на милость, где и как можно охранить такую коллекцию? Впрочем, будь я поумней в свое время и вместо сердец собирала бы драгоценные безделушки, то сейчас была бы богатой пожилой леди.
Хейли закусила щеку изнутри, чтобы не взорваться. Тетя ведет себя словно молоденькая девушка, – нельзя же забывать о правилах приличия!
Но тут возник Герберт с блюдом и обещанным угощением и так громко закричал, что все стоявшие вокруг гости вздрогнули от испуга.
Посмотрите, кого я встретил возле стойки с сандвичами. Какой неожиданный и приятный сюрприз!
Возле Герберта стоял и улыбался сам Рэнд Баскомб, судя по его виду, не менее довольный, чем Трамбл.
– Нет ничего удивительного, что мы увиделись с мистером Трамблом, но от этого наша встреча не стала менее приятной. Но возможно ли это? Неужели это неуловимый мистер Хоук?
– Да, да, вот именно. – Герберт буквально сиял от удовольствия. – Мистер Хоук… мистер Баскомб всего несколько дней тому назад устроил прием в своем доме, на котором мы познакомились. Когда я впервые попал в Лондон, Баскомб любезно предложил пожить в его городском особняке мне, моей невесте и моим будущим родственникам до тех пор, пока я не снял подходящий дом. Теперь я навеки у него в долгу.
– Ну, не навеки, мистер Трамбл, – тактично поправил Баскомб. – Хотя в этом и в следующем сезоне мне, возможно, понадобятся ваши услуги.
Он повернулся к Галену:
– Наконец-то мы встретились, мистер Хоук. Очень приятно.
Гален вежливо кивнул:
– Мне тоже.
Баскомб взмахом руки подозвал одного из лакеев, разносивших шампанское.
– Давайте выпьем за ваше возвращение, мистер Хоук.
– А я и не знала, что он куда-то уезжал, – заметила миссис Шоу, однако мистер Баскомб не обратил на нее никакого внимания.
– Какая прекрасная мысль! Давайте произнесем тост! – восторженно воскликнул Герберт.
– Да, вернулись… и где же вы были в Индии? – спросил Баскомб, и на миг его взгляд стал острым и пронзительным.
Гален притворился, будто не расслышал вопрос, и отрицательно помахал рукой, делая знак, что отказывается от шампанского, хотя Герберт уже торопливо схватил бокал.
– Благодарю, но я не пью.
Чуть помедлив, Рэнд все-таки взял бокал с шампанским.
– Вы глубоко верующий человек, мистер Хоук?
– Нет. – Гален медленно, помотал головой.
– Не стоит насмехаться, мистер Баскомб, – вставила миссис Шоу. – Кроме того, разве Господь Бог запрещает иногда выпивать бокал хорошего вина?
– Мистер Мелроуз как-то обронил, что не верит людям, которые не умеют владеть собой после одной или двух бутылок вина, – пошутил Герберт. – Тогда ему пришлось бы не верить очень и очень многим, потому что я не встречал ни одного человека, который способен устоять на ногах после двух бутылок очищенного спирта! Я сам после двух стаканов спирта почти ничего не соображаю. Спрашивается, какой же смысл во всем этом?
– Смысл очень простой – в умеренности, – очень тихо произнесла миссис Шоу так, что ее услышала только Хейли.
Вы, по-видимому, любите музыку, сэр? – спросил истер Баскомб. – Неужели любовь к музыке заставила bac покинуть убежище, где вы скрывались словно отшельник?
– Вам показалось, что я прячусь, – возразил Гален.
В уголках его губ затаилась усмешка, и Хейли сразу догадалась, что он вспомнил их первую встречу на темном балконе.
– Неужели? Перед отъездом в Индию, можно сказать, вы все время вращались в свете, но после возвращения, не странно ли, вас нигде не было видно. Вот только последние две недели стали исключением. Даже интересно, почему вы опять стали появляться в светском обществе, хотя сезон уже давно начался, – сказал Баскомб, как бы рассуждая вслух. – Разгоняете слухи, мистер Хоук? Или, наоборот, пытаетесь вызвать новые?
Столь откровенные расспросы, да еще в таком тоне, покоробили Хейли, и она тут же встала на защиту Галена.
– Мистер Хоук, как настоящий джентльмен, не будет обращать внимания на злые сплетни, мистер Баскомб.
– В самом деле? – Баскомб взглянул на Хейли, как будто только сейчас заметил ее. – Ах да, конечно, мисс Морленд. Я всего лишь пошутил.
– Водить дружбу с политиками нелегкое дело, – с улыбкой заметила тетя Элис. – Никогда не знаешь, когда они шутят или какой смысл вкладывают в свои слова.
Герберт расхохотался.
– Клянусь, тогда все, кого я встречал в Лондоне, – политики. Понять, когда кто-нибудь говорит о чем-нибудь, почти невозможно.
– В таком случае, мистер Трамбл, вам надо обзавестись переводчиком, – улыбнулся Баскомб, но глаза его холодно блеснули. – Хотя, возможно, будет лучше, если вы останетесь в блаженном неведении.
Гален напрягся от подобной дерзости, хладнокровие изменило ему. Но не успел он ответить резкостью на резкость, как Трамбл рассмеялся:
– Вы снова шутите! Только будьте осторожней, а то у наших дам может создаться впечатление, что мы с вами больше не друзья.
Баскомб кивнул и, взяв шампанское с подноса, который держал проходивший мимо лакей, протянул бокал Галену.
– В таком случае давайте, Хоук, выпьем за дружбу.
Гален даже не пошевелился.
– Я ведь говорил, что не пью.
– Сделайте сегодня исключение. Такое хорошее общество и такой чудесный вечер, – весело настаивал Герберт, даже не заметивший, как в воздухе повисло неприязненное напряжение.
– Всего доброго. – Гален, нахмурившись, повернуться к дамам, намеренно игнорируя обоих мужчин. – Надеюсь, что вскоре мы снова увидимся.
Он взял руку Хейли и, склонившись, поцеловал, метнув исподлобья на нее нежный взгляд.
– До скорой встречи.
Он выпустил ее руку и, не говоря больше ни слова, пошел прочь.
Наступила долгая томительная пауза. Тетя Элис первая прервала затянувшееся молчание.
– Какой он все-таки вежливый джентльмен, – обронила она, притворяясь, что не замечает раздражения, написанного на лице мистера Баскомба. – Как он напоминает мне моего мужа, храни Господи его душу!
– Чем же напоминает? Неужели ваш муж был таким же скучным и угрюмым трезвенником? – съязвил Басомб, но тут же опомнился. – Прошу извинить меня. Дело в том, что мне крайне любопытно узнать, что делал истер Хоук в Индии, когда там произошло восстание, и держится очень замкнуто и ничего не рассказывает о событиях, по крайней мере не всем.
– Зато он с удовольствием беседуете мисс Морленд, – очень некстати влез, в разговор Герберт. – Они секретничают и шепчутся словно маленькие дети.
– В самом деле? Не расскажете ли, мисс Морленд, какие же это секреты?
Хейли уже надоел такой разговор. Взглянув на тетю, она знала, что могла рассчитывать на ее поддержку, поэтому решила – пора дать отпор столь неприличной настойчивости. С треском закрыв веер, Хейли резко ответила:
– Если я заслужила доверие мистера Хоука, то это вовсе не дает вам права, мистер Баскомб, думать, что я могу злоупотребить им под давлением вашей прихоти.
Увидев растерянное выражение на лице Герберта, она пришла в еще большее раздражение.
– Я немного устала, и мне хочется отдохнуть.
– Так… так рано? – Герберт совсем потерялся. – Но ведь вы даже не попробовали лососины, которую я принес.
– Пожалуйста, оставайтесь, мистер Трамбл, вечер замечательный, и грех лишать себя подобного удовольствия, – сказала тетя Элис, беря Хейли под руку. – Я поеду с племянницей и довезу ее до дома, а вы возвращайтесь попозже, когда вам будет удобнее. Все складывается как нельзя удачно, мне не надо придумывать благовидного предлога, чтобы доставить мои разболевшиеся кости домой до полуночи. Вы не против?
– Разумеется, нет. – Герберт вздохнул с явным облегчением. – Если нет возражений, то я останусь. Отдыхайте, мисс Морленд, вы действительно выглядите утомленной.
Хейли нахмурилась. Признаваться в том, какова истинная причина ее мнимого утомления, ей совсем не хотелось. Когда мистер Хоук удалился, она с трудом удержалась от того, чтобы не броситься вслед за ним.
– Хорошо, я не против. Развлекайтесь, мистер Трамбл. Всего доброго, мистер Баскомб.
Она присела в реверансе так; будто ноги не совсем слушались ее, а затем удалилась, поддерживаемая тетей Элис.
Они уже успели довольно далеко отъехать от особняка Марчфилда, но тетя Элис все еще хранила молчание. Однако Хейли знала, что терпения у ее наперсницы хватит ненадолго. Так оно и случилось.
– Да, какой интересный вечер. – Тетя Элис первая прервала молчание.
Хейли кивнула, боясь, как бы ее согласие, выраженное вслух, не прозвучало слишком живо.
– Мне нравится мистер Хоук, – продолжала развивать свою мысль тетя Элис, нисколько не обескураженная молчанием Хейли. – Заметь, что не только благодаря его удивительным глазам! Клянусь, в какой-то момент мне показалось, что он ударит мистера Баскомба, и, между прочим, это скорее говорит в его пользу, а не против.
У Хейли рот открылся от удивления.
– Тетя Элис?!
– Перестань! Ты же сама все видела. Должно быть, ты тоже втайне надеялась увидеть, как этот занесшийся хлыщ получит по заслугам.
– С какой целью ты мне это говоришь? – Хейли не могла сдержать лукавой улыбки. Какое это было бы восхитительное зрелище! Баскомб своим огромным задом падает на пол, причем на виду у всех. – Я ничего не хочу слышать о мистере Хоуке.
– Понятно, – вздохнула тетя Элис, расправляя накидку. – Ну что ж, молодая леди имеет право держать свои мысли при себе.
Хейли хотела было заметить, что она нисколько не думает об этом человеке, но не решилась.
– Благодарю.
Возникла пауза, но весьма короткая.
– Думаю, мистер Хоук самый приятный джентльмен из всех, которых я когда-либо видела. Знаешь, у меня наметанный глаз на такие дела.
– Тетя, разве мы не договорились больше не обсуждать мистера Хоука?
– Нет, мы согласились, что ты не будешь говорить о нем. Я же не давала таких обещаний. – Тетя Элис поправила локоны и перо в прическе. – Я уже в таком возрасте, что имею полное право говорить все, что мне вздумается.
Хейли скрестила руки и поглубже забилась в угол кареты, как бы давая понять, что не хочет больше разговаривать.
Тетя Элис улыбнулась в темноте.
– Перестань. Лучше сознайся в том, что он тебе нравится.
– Ни за что! Я ведь помолвлена… и скоро свадьба. Или ты забыла о таком пустяке?
– Ни о чем я не забыла, дорогая, – усмехнулась тетя Элис, а затем прибавила, но уже не насмешливо, а серьезно: – Я не забыла, какой раньше ты была веселой и шаловливой девочкой. Потом я еще долго замечала счастливый блеск в твоих глазах, напоминавший мне ту девочку, которая, подобрав юбки, бежит по полю, сияя от радости. Как беда все меняет!
– Если это очередная жалоба на несчастья, то я…
– Да, мой брат разорил тебя, он причинил тебе слишком много зла, ты этого не заслужила, Хейли. – Тетю Элис словно прорвало. – Ты сполна заплатила за чужие ошибки, вот поэтому теперь ты такая практичная и расчетливая. Клянусь, у меня, сердце обливается кровью, глядя на тебя.
– О, – раздался в ответ еле слышный вздох.
– И вот ты помолвлена. Дорогая, если вдень свадьбы ты меня о чем-нибудь попросишь, то я готова на все – размахивать флагом или стоять на ушах! – Тетя вдруг привстала и села рядом с Хейли. – Но что, если в день свадьбы ты не сможешь быть такой же счастливой и веселой, как та беззаботная девочка из далекого детства?
Хейли прижалась щекой к плечу тети.
– Тетя, ты такая же мечтательница, как и отец.
– Я – компаньонка, и, как каждая компаньонка, я кое-что разузнала. Мечтательница я или нет, но я достаточно пожила на свете, чтобы вовремя дать нужный совет.
Хейли вскинула голову и с тревогой спросила:
– И что ты разузнала?
– Мистер Хоук, как тебе известно, второй сын в роду. Я выяснила, старший брат, лорд Уинтер, великодушно выделил ему скромный до неприличия доход. Лорд Уинтер прожигает жизнь, на ее фоне блекнут все лондонские похождения Галена.
Тетя Элис улыбнулась:
– Но есть новости и получше. По всей видимости, средства, вложенные в Индии, приносят их семье хороший доход. До меня дошли слухи, что в их поместье начался ремонт и масштабная перестройка, новая конюшня и дорогие лошади, все там растет и кипит.
– Дорогая тетушка, – Хейли чуть отстранилась, – мне нет никакого дела до материального положения мистера Хоука. Какое имеет значение, богат ли он как Крез или…
– Огромное значение. Если он искренен в своих чувствах, то никто не посмеет ни в чем упрекнуть тебя, Хейли. Итак, если он искренен, то союз с богатым и знатным родом поможет тебе и твоим родным забыть о своих несчастьях. – Тетя Элис ласково взяла руки Хейли в свои. – Преимущества столь же очевидны, как и замечательно благородной формы нос на его лице.
– Тетя, вы подталкиваете меня к безрассудству! Изменить мистеру Трамбл у и отбросить…
– Настоящее безрассудство, если ты до сих пор об этом не думала! А если это сердечное равнодушие, тогда мне страшно за тебя. Я знаю, как ты относишься к чести, но изменить отношение, – это не значит обидеть или нанести оскорбление. Подобное происходит чуть ли не каждый день.
Возражать было бессмысленно. Беседа носила очень откровенный характер, но игнорировать сложившееся положение было больше нельзя, «Если он искренен? Неужели возможно столь счастливое разрешение всех наших семейных затруднений? Постой! Как можно думать об этом, когда я стольким обязана мистеру Трамблу?»
– В жизни нельзя без риска, моя дорогая. Даже самые рассудительные и практичные люди иногда рискуют. Но если тебе повезло и выпало редкое счастье – настоящая любовь, то смело хватай ее обеими руками и держи изо всех сил. – Тетя Элис ласково похлопала Хейли по руке. – Иначе ты всю жизнь будешь сожалеть о своей ошибке. В любом случае выбирать тебе.
Хейли пересела на скамью напротив тети и погрузилась в размышления. Перед ее мысленным взором возникли горящие глаза Галена. Она не знала, насколько приятные воспоминания о чарующей глубине его глаз заставят ее лучше отнестись к тетушкиным словам. В ее воображении возникла картина званого вечера, и она идет с Галеном под руку, а вот она уже в его объятиях…
От подобных видений у нее на глаза навернулись слезы. Для практичной мисс Морленд это было слишком.
Но разве можно было забыть о судьбе матери? Разве могло из этого получиться что-нибудь хорошее? А что в конце – одни муки и лишения… Тетя Элис говорит о страсти так, как будто это огромное счастье, какая-то якобы непреодолимая сила, сломавшая, между прочим, жизнь отцу и заодно ее жизнь. Да что же мечтать о несбыточном?..
Впрочем, в одном она не сомневалась: у мистера Трамбла и тети Элис точки зрения расходились, уж ему-то точно не нужна была непрактичная жена. Но как легко поддаваться очарованию тетушкиных фантазий и горящим глазам мистера Хоука…
