Текст книги "Водоворот страсти"
Автор книги: Рене Бернард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 18
Повинуясь безотчетному порыву, Гален велел кучеру остановиться квартала за два до своего дома. Прошлой ночью Хейли была невероятно нежна к нему, возможно, поэтому ей удалось прогнать прочь его демонов. Больше ему не хотелось лгать ни перед ней, ни перед самим собой. Гален чувствовал себя воришкой, и, надо признаться, подобное ощущение не приносило ему никакого удовольствия. Каждая минута вместе с Хейли таила в себе притягательную привлекательность, – это уже нельзя было отрицать.
Хейли вопросительно взглянула на него.
– Вы что-то задумали?
– Ничего особенного. Просто захотелось немного пройтись при свете луны. Сейчас ночь, бояться нам нечего, вряд ли мы кого-нибудь встретим.
– Я только и мечтаю о том, чтобы пройтись вместе с вами, Гален.
Он улыбнулся, радуясь ее непосредственности. В его предложении не было ничего необычного, но он все-таки понимал, что прозвучало оно довольно глупо, но нисколько не переживал из-за этого.
– Ну что ж, давайте прогуляемся. Посмотрим, что у вас получится.
Выбравшись первым из кареты, он подал Хейли руку.
На небе висела полная луна. Она заливала все вокруг тусклым желтым светом, который придавал внешнему виду городских улиц некую загадочность. Пятнистые, неровные тени от деревьев усиливали впечатление таинственности и ночной красоты.
– Благодарю, мистер Хоук. Вы истинный джентльмен.
– Мой отец обрадовался бы, услышав подобный комплимент в мой адрес.
На душе у Галена было светло и весело, как никогда раньше. Слова слетали с его губ легко, без всяких усилий. Вдруг он понял, что коснулся запретной темы. С отцом он враждовал. Лорд Стэмфорд, раньше считавший второго сына мотом и бездельником, недавно помирился с ним, как только узнал, что Гален со старшим братом ведет общий бизнес и сделал ряд удачных инвестиций. Именно у старшего брата Тревора возникла идея отправить Галена в Индию. И Гален поехал, поскольку считалось, что Тревор незаменим. Однако за время его отсутствия отец разобрался, кто есть кто. Первую роль в тандеме братьев, как выяснилось, играл вовсе не Тревор, более того, отец оценил «великодушие и щедрость» Тревора к младшему брату. Все поняв, лорд Стэмфорд приехал в порт встретить Галена, приплывшего из Индии, чему последний немало подивился.
– Неужели ваш отец не видит, что вы за человек? – искренне удивилась Хейли.
– Несколько лет тому назад у него сложилось обо мне не очень лестное представление. С тех пор, как мне кажется, оно почти не изменилось, – сказал Гален. – Впрочем, тут нет ничего особенного. Это свойственно родителям. Заметив у выросших детей дурные наклонности, они создают в уме некий образ и потом не меняют его, даже если этот образ уже не соответствует действительности. Вероятно, таким образом отец ограждает себя от боли, которую ему доставляет его блудный сын.
– А ваша мать?
– Скончалась давным-давно. – Гален сжал ее руку. – Она умерла, когда тяжело заболел мой младший брат, и ей…
– Хоук!
Гален резко обернулся на возглас, одновременно прикрывая своим телом Хейли. В тот же самый миг он понял, какая страшная опасность угрожает им обоим. Из-под тени вяза возник человек, он двигался к ним, в руках он держал нож, лунный свет играл на его широком и длинном лезвии.
Человек прошипел что-то сквозь зубы. Гален сразу узнал эти слова, на языке хинди они означали – вор и ублюдок. Его мир сразу сузился: перед собой он видел блестящие глаза бандита, его пригнувшуюся фигуру, готовую к нападению. Но Гален смотрел не на нож, он знал, как молниеносны движения ножа и что за ними невозможно уследить. Гален смотрел на глаза, на плечи бандита, пытаясь таким образом определить, с какой позиции будет нанесен удар.
Наемный убийца крепко сжимал в руках рукоять ножа, он явно не собирался его метать. Как бы там ни было, но в предстоящей схватке у Галена почти не было шансов избежать удара, более того, об этом было даже смешно думать.
Мысли вихрем вертелись в голове Галена. Как обезоружить бандита? Как увернуться и отскочить в сторону, чтобы нож не вонзился между ребрами? Оставалось надеяться на везение и на собственную ловкость.
Он быстро снял сюртук и обмотал им левую руку. За спиной Хейли начала звать на помощь Брэдли, до дома Галена было рукой подать. Бандит вздрогнул и метнул в ее сторону взгляд. Гален тут же воспользовался обманным моментом и бросился на него. Левой рукой защищая тело, он извернулся и нанес правым локтем удар в челюсть, а затем попытался перехватить руку с ножом.
Однако бандит лишь покачнулся, а затем нанес удар. Гален не стал парировать его, а просто увернулся в сторону. Удерживая руку с ножом и направляя ее от себя, он обхватил убийцу, и они оба повалились на землю.
Схватка была короткой, но яростной. В пылу борьбы Гален вдруг ощутил, что нож вонзился во что-то плотное. Он взглянул в лицо убийце и заметал, что оно искривилось от боли. Нож каким-то чудом попал не в тело жертвы, а в тело бандита.
– Добро пожаловать в Лондон! – прошептал Гален и оттолкнул от себя убийцу. Они оба вскочили на ноги. Убийца, пригнувшись и припадая на ногу, скрылся в ночной тени. Преследовать его Гален не собирался. Он отряхнул грязь с одежды. Но тут он вспомнил о Хейли и оглянулся назад.
Замерев на крыльце его дома с поднятой рукой – по-видимому, она барабанила в дверь, – она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Их взгляды встретились.
– Прошу извинить меня, обещанная романтическая прогулка не получилась.
– Гален! – прошептала она и, сбежав по ступенькам, бросилась ему на грудь.
– Грабители, – стараясь, чтобы его слова звучали как можно веселее, сказал он. – Сущее бедствие для Лондона.
– Он же мог убить тебя!
– Нет! Он просто хотел напугать, – солгал он. – Ты же сама видела, что для бандита он слишком неловок. Он не мог бы срезать палку с дерева, не повредив при этом себе палец. Сейчас он, наверное, в каком-нибудь кабаке и успокаивает себя выпивкой. В другой раз он, наверное, предпочтет ограбить какого-нибудь деревенского увальня.
– Но все выглядело очень странно, Гален… – Растерявшись, она отвела взгляд вбок.
– В самом деле? – притворно удивился Гален. – А мне это показалось обычным, правда, неудачным ограблением.
– А, на каком языке он говорил?
– Наверное, на валлийском? – Он пожал плечами.
Хейли нервно засмеялась, но тут свет от уличного фонаря упал на подошедшего Галена, и она вскрикнула.
– Гален, ты же весь в крови! Ты же ранен!
Гален не без удивления взглянул на рубашку, она была вся в грязи и в крови.
– Нет, на мне нет ни царапины. Это кровь грабителя. – Он надел сюртук, а затем нежно привлек Хейли к себе. – Должно быть, грабитель поранился во время схватки. Какой же он грубиян, моя рубашка безнадежно испорчена.
– Ты действительно не ранен?
– Не веришь, тогда убедись сама. – Гален нагнулся и поцеловал ее. Его губы ласково скользнули по ее щеке уголку рта, а затем плотно и крепко прижались к ее губам. Поцелуй вышел долгим и страстным. Когда Гален со вздохом оторвался от ее губ, он опять выдохнул: – Ни одной царапины.
– Но ведь он знал твое имя. Это явно не случайное нападение. Надо обратиться в полицию.
– Пустое. Он мог подслушать мой разговор с кучером. Признаюсь, мое предложение прогуляться при лунном свете – это не самая лучшая идея. Я никак не ожидал, что оно окажется таким опасным. Давай забудем о случившемся, теперь надо привести себя в порядок. По возвращении домой у тебя должен быть такой вид, будто ничего не случилось.
Но едва они вошли в дом, как Хейли истерично зарыдала. Гален обнял ее, прижал к груди и принялся успокаивать:
– Все прошло. Ты в безопасности. Все хорошо. Я рядом с тобой.
Из темного коридора вышел Брэдли, вид у него был встревоженный.
– Сэр, с вами все в порядке? Я слышал какие-то странные крики…
– Прежде всего, дорогой Брэдли, проверьте – осталась ли горячая вода. Мисс Морленд хочет принять ванну.
Брэдли ринулся выполнять указание хозяина, а Гален подхватил Хейли на руки и понес ее наверх. Да, ей нельзя было отказать в проницательности. Нападение было спланировано, и в этом у него не было ни малейших сомнений. Но он не хотел пугать ее.
«Черт! Нож намного опаснее любых ругательств, на каком бы языке они ни произносились. Пожалуй, дело приняло очень скверный оборот».
Надо было обо всем как можно скорее рассказать Майклу. Но тревога о Хейли вытеснила на время все прочие мысли.
Он поднялся, держа ее на руках, в свою ванную, проклиная про себя тот душевный переполох, который внес в его жизнь наемный убийца. Он осторожно положил ее на широкое кресло.
Облегченно вздохнув, он увидел, как постепенно тревога покидает ее обезумевшие глаза.
– Со мной все в порядке, – прошептала она. – Я не теряла сознания, просто минутная слабость.
– Конечно, – он слегка улыбнулся, – я не забыл, ты ведь никогда не падаешь в обморок.
– То, что случилось в театре, не в счет, – начала оправдываться Хейли. – Там была такая здоровая крыса!..
– Ну да?! – воскликнул Гален, придав лицу самое серьезное выражение.
Она шутливо стукнула его по руке, но в ее глазах стояли слезы.
– Если бы с тобой что-нибудь случилось, я не знаю, что бы я делала дальше…
– Но ведь ничего не случилось! – Он вынул платок и вытер ее мокрые от слез глаза. Затем ласково обнял ладонями ее голову и, глядя прямо ей в лицо, прошептал: – Пока я рядом, ничего плохого не случится.
Да что там нож, Гален, не колеблясь, встал бы на пути пули, чтобы только Хейли не грозила никакая опасность, чтобы с ней не стряслась беда. Майкл уже давно пугал всех «Отшельников» какой-то туманной опасностью. Однако Гален настолько привык к словам Майкла, что уже не придавал им значения. Он сам настолько запутался в сплетенных им самим хитроумных сетях, что не мог ни о чем рассказать мисс Морленд. Он не мог оставить ее, слишком много она для него значила. Но как только он решил, что призраки прошлого больше не властны над ним, как они неожиданно выплыли из темноты.
Гален встал и пошел помогать Брэдли наполнять ванну. Как бы ни торопился Брэдли, ему все равно нужна была помощь, а ванна в качестве успокаивающего средства была просто незаменима.
Когда все было готово, в том числе полотенце и халат, Гален вылил в горячую воду немного ароматного масла.
– Ну вот, пора. – Он опять встал на колени и начал снимать с нее туфли.
– Теперь ты выполняешь роль слуги?
– Думаю, да, – улыбнулся он. – Помнится, моими услугами в роли камеристки ты была не очень довольна.
– Конечно, ты же все перепутал. Вместо того чтобы одевать, ты принялся раздевать меня.
Что поделать? Такой уж я бестолковый.
– Но мне не хочется принимать ванну одной.
– Хорошо, только при одном условии. Рядом с тобой я забываю о прошлом. Расскажи, как это тебе удается…
– Зато я ничего не забываю.
Ее слова прозвучали как сладостное обещание.
Глава 19
– Я хочу тебя. Я хочу пробовать тебя на вкус, Гален.
Она обожала его тело. Одного взгляда на его возбужденный пенис хватило, чтобы внутри ее вспыхнул огонь желания. Хейли обхватила ладонью его пенис и принялась его поглаживать.
Она целовала и расчесывала языком его волосы. Она слизывала языком «сочившийся нектар». А затем, обхватив губами, принялась сосать его пенис. Гален стонал от наслаждения.
Хейли воспользовалась тем же самым способом, который применял он. Она возбуждала самую чувственную часть его тела.
– Хейли, постой… Я больше не могу…
Но на этот раз она не собиралась отступать назад. Она еще активнее начала ласкать пенис, и в конце концов он извергнул сладкий нектар прямо ей в рот. Восхищение овладело ими обоими. Она лежала в ванне поверх него, и они, охваченные блаженством, расслабились.
– Это было божественно, – прошептала она.
– Да, а теперь моя очередь, – отозвался Гален и принялся всеми возможными способами доказывать ей свою любовь. Его ласки были неисчерпаемы, руки – вездесущими, пальцы – всепроникающими и ласковыми, любовный пыл – неутомим. Он овладевал ею снова и снова, и каждый раз он и она вместе поднимались на еще одну ступень выше в их любовном обоюдном экстазе. Они сливались и растворялись друг в друге, казалось, их наслаждению не будет конца.
– Такой ты мне нравишься больше всего, прекрасная и бесстыдная, – слегка отодвинувшись, прошептал он. – Мне никогда не надоест любоваться тобой.
Он обернул ее в длинное турецкое полотенце и на руках донес до постели.
– Гален?
– Да? – переспросил он.
– Помнишь, ты шутил, глядя на мою ладонь, что гадание не всегда сбывается. Но твое предсказание оказалось верным. Я действительно раньше не знала, что такое настоящая любовь.
Лицо Галена застыло словно маска.
– Неужели? Но кто-то же должен был быть у тебя до этого. Ты слишком прекрасна, чтобы не изведать, что такое любовь, до меня.
– Я прислушиваюсь к голосу моего сердца, Гален, и сердце меня не обманывает. Неужели в это так трудно поверить?
– Ты говоришь, что я первый, кто завоевал твое сердце. Вероятно, ты полагаешь, что тут скрывается нечто большее. А что, если ты ошибаешься? Если ты признаешься, что раньше была влюблена в кого-нибудь…
– Да ни в кого я не была влюблена. – Она звонко поцеловала его в щеку. – Бедняжка Гален! Наверное, тебя раньше кто-то обидел, если ты до сих пор так подозрительно косишься…
Он промолчал, задумчиво поглаживая рукой ее волосы.
– Я люблю тебя, Гален, – сказала Хейли.
Он поцеловал ее так нежно, с таким глубоким чувством, что на глазах у нее выступили слезы. Но это были слезы счастья, которое неудержимо рвалось наружу, удержать их не было никакой возможности. Хейли лежала в его объятиях. Блаженство, охватившее ее тело и душу, казалось настолько всеобъемлющим и всепроникающим, что превосходило все ранее испытанные мгновения счастья.
Его дыхание стало мерным и ровным, очевидно, он уснул. Рядом с ним ей было хорошо и покойно. Все тревоги и заботы ушли далеко-далеко, как бы перестали существовать.
Как знать, может быть, сегодня ночью он спас ей жизнь. Вспомнив нападение бандита, Хейли вдруг стало страшно. Гален вел себя очень смело, пожалуй, даже безрассудно. Он словно не боялся смерти. Подобное равнодушие испугало ее, видимо, он не дорожил своей жизнью, и это было очень страшно.
«Я люблю тебя, Гален. Ты для меня все».
Настенные часы в соседней комнате мерно и глухо пробили три раза. Неужели уже три часа ночи? Она никак не ожидала, что уже так поздно. А ведь повар встает в четыре часа! И хотя у Хейли был ключ от черного хода, она не хотела напрасно рисковать.
Уходить не хотелось. Тем не менее она осторожно выбралась из-под одеяла так, чтобы не потревожить Галена. Яркий свет луны, проникавший сквозь черные окна, освещал комнату, бросая на ее пол сеть из серо-желтых пятен. Тихо ступая босыми ногами, она прокралась в соседнюю ванную комнату, где осталась ее одежда.
Быстро одевшись, она замотала волосы в пучок на затылке, чтобы не возиться с прической.
Приведя себя в порядок, она крадучись вернулась в спальню и с любовью взглянула на спящего Галена, на его мускулистую руку, выпростанную из-под простыни.
На глаза ей попалось бюро возле окна. Хейли решила написать коротенькую записку, объясняющую ее исчезновение.
Бесшумно выдвинув ящик, она вынула несколько бумаг. Ей нужен был всего лишь чистый лист, но, мельком взглянув на бумаги в ее руках, она окаменела, а сердце забилось быстро, гулко и тревожно.
Перед ней были карикатуры. Точно такие она видела в «Таймс». Нарочито грубые и вульгарные, они не могли не привлекать внимания, и на карикатурах была изображена она. А чтобы не осталось никаких сомнений, внизу были выведены ее инициалы. На рисунке темноволосая женщина, задрав высоко юбки, перелезала с небольшого гнедого цвета пони на высокую и крепкую лошадь, а позади паслась еще одна. Подписи были ужасными. Лошади означали женихов, каждый из которых был богаче предыдущего, и они должны были «довезти к банку». Конюх, стоявший рядом и с почтением смотревший на всадницу, как бы говорил, что она «Самая искусная наездница во всей Англии. Никогда не видал такой пронырливой искательницы наследства и денег».
Искательница денег и блудница!
Это был набросок карандашом. У Хейли защемило в груди от невыносимой боли. Внизу рукой Галена была приписка: «Отправить карикатуру в «Таймс»».
А Листы упали на пол. Хейли задрожала, колени у нее подогнулись, и все закружилось перед глазами. Невольно опершись о бюро, она сохранила равновесие. Закрыв глаза, она стояла, пытаясь совладать с чувствами. Но перед ее мысленным взглядом по-прежнему стояла краснощекая улыбающаяся красотка с карикатуры.
Ей хотелось плакать, и она зарыдала бы, если бы не холодное безграничное отчаяние, овладевшее ее душой. «Я призналась ему в любви. Ради него я была готова на все, а он…»
Ее сознание не могло вместить чудовищности всего того, что случилось. Однако холодное отчаяние, заполнившее душу, высушило ее слезы. Оказывается, он все время лгал ей.
«Ничего, выплачусь позже. Позже, когда буду одна…» Она не могла ступить и шагу, настолько она обессилела от отчаяния. Хейли стояла и ждала, когда же к ней вернутся силы. Наконец что-то шевельнулось в ее омертвевшей душе, ноги опять стали послушными, и тогда она повернулась и вышла.
Гален вздохнул и сладко потянулся. Последние светлые сновидения рассеивались. Обыденная реальность постепенно проступала сквозь улетавший сон.
«Боже, как сладко я спал. Никаких ужасов и кошмаров! Наконец-то ко мне вернулся чудесный сон. Никакой бессонницы и никакого зеленого чая, поданного Брэдли в четыре часа».
Он открыл глаза и приподнялся. Да, и этим чудом он обязан Хейли. Гален хотел как можно скорее обо всем рассказать Хейли. Он присел в постели и огляделся по сторонам, разыскивая ее. Но ее нигде не было видно. Яркий свет заливал спальню. Утро давно уже наступило.
– Хейли?! – окликнул он ее. – Хейли, ты в ванной? Завернувшись в простыню, он прошел в ванную, но и там ее не было. Гален позвонил, вызывая Брэдли, и усмехнулся, представив, с каким удивлением старый слуга поспешит к своему заспавшемуся господину. Однако больше всего ему хотелось поделиться радостью с Хейли.
«Все, с прошлым покончено! Я люблю ее и хочу как можно скорее признаться в своей любви. А когда Майкл попытается опять втолковать мне прописные истины, я с удовольствием пошлю его ко всем чертям. Мне следовало признаться ей еще вчера…»
Гален вдруг заметил листы бумаги на полу возле бюро и помертвел от ужаса. Земля закачалась у него перед глазами. На деревянных ногах он подошел к бюро и поднял листы со столь хорошо знакомыми карикатурами.
Гален понял, что все кончено.
Она ушла.
Глава 20
Около полудня дверной колокольчик в особняке Галена сотрясся от сильного удара. Брэдли с льстивой улыбкой ввел миссис Шоу в гостиную. Но ему не пришлось извещать хозяина о гостье, Гален сам сбежал вниз в безумной надежде, что, быть может, пришла Хейли.
– Миссис Шоу, – разочарованно произнес он. По выражению ее лица он понял, что ей все известно. Собравшись с духом, он приготовился к неизбежному объяснению. – Могу себе представить, какое обо мне у вас сложилось мнение.
– Молодой человек, не стоит высказывать подобные предположения! – со злостью ответила она. – Я преисполнена желанием сказать вам в лицо все, что о вас думаю.
– Если бы вы дали мне возможность объяснить, я смог бы…
Миссис Шоу подняла руку в перчатке, чтобы он замолчал. Она походила на офицера, приказывающего провинившемуся новобранцу заткнуться и внимательно слушать начальство.
– Как же можно без объяснений, особенно после того, как человека уличат в неблаговидном поступке?! Нас, женщин, обвиняют в легкомыслии, но мужчины, как мне кажется, далеко нас обогнали. Разве не удивительно то, как мужчины, не думая о последствиях, совершают низости, но едва становится ясно, что вы самые злобные и неблагодарные создания на свете, как вы сразу бросаетесь в объяснения. И откуда только тогда берется красноречие?
– Принимается без возражений, – покорно склонил голову Гален. Он понимал, что в его положении оправдываться глупо и бесполезно.
– Принимается? – Миссис Шоу гневно сдвинула брови. – Неужели вы думаете, что я шучу? Или вы считаете меня мелкой сошкой в ваших любовных интригах?
Не желая добавлять масла в огонь, Гален молча помотал головой.
– Я не новичок в подобных играх, мистер Хоук. Вы мне сразу понравились, моя племянница увлеклась вами, но я не мешала развитию… – Миссис Шоу остановилась от негодования то ли на Галена, то ли на саму себя. Глубоко вздохнув, она продолжила: – Надеюсь, Хейли найдет еще любовь и обретет счастье. Откровенно говоря, я пришла бы сюда, даже если бы вы были никчемным шалопаем без гроша за душой, но я пришла, потому что считала вас благородным человеком.
– Никогда…
– Оставьте ваши оправдания при себе, мистер Хоук. – Миссис Шоу надменно вскинула подбородок. – Меня интересуют пасквили, которые вы прячете в вашем рабочем столе.
Гален покорно закивал головой. Внутри у него мучительно заныло сердце; при одной мысли, что Хейли опять увидит карикатуры, ему стало горько и больно.
– Разумеется, миссис Шоу. Поверьте, никто их не видел. Пусть это послужит хоть слабым, но утешением. Несколько недель назад мне в голову пришла эта чудовищная идея, но сердцем я всегда был против. Никогда я…
– Рисунки, мистер Хоук. – Она перебила его и ткнула пальцем в грудь. – Рисунки. Я заберу их.
В ту же минуту Гален вышел. Ужасные мысли вертелись в его воспаленном сознании. «Мне следовало уничтожить их еще тогда, когда я случайно проговорился Майклу. Позже я тоже мог бы их уничтожить. Глупец, болван! Вместо этого я забыл о том, что они лежали в моем бюро».
Вернувшись, он протянул конверт с карикатурами.
– Здесь все.
Раскрыв конверт, она взглянула внутрь, проверяя, нет ли здесь обмана.
– Сожгите. Сожгите их прямо сейчас у меня на глазах…
Гален покорно бросил бумаги в камин на решетку и с радостью наблюдал за тем, как вспыхнула бумага, как, свертываясь, чернели ее края, как осыпался пепел. Жаль, что в огне вместе с бумагами не сгорели все воспоминания о его подлом поступке. – Увы, стереть в памяти его поступок было не так легко…
– Нет ли копий? Или чего-нибудь другого в: подобном духе, о чем Хейли не знает? – Миссис Шоу решительно доводила дело до конца.
– Нет, здесь было все.
– В таком случае прощайте, мистер Хоук.
– Миссис Шоу, умоляю, прошу вас.
– Умоляете? – Она с откровенным удивлением взглянула на него. – Разве вы не знаете правил игры?
– Это вовсе не игра, миссис Шоу.
– Конечно, игра! Позвольте мне рассказать вам о том, как вы будете вести себя в ближайшем будущем. Сперва вы притворитесь рассерженным, – надо же, такое несчастье и все из-за того, что вас просто неправильно поняли. Вы станете утверждать, бия кулаком в грудь, что вы невиновны. Не исключено, что из трусости начнете угрожать нам с Хейли, чтобы мы ни словом ни обмолвились насчет ваших грязных пасквилей. Хотя в положении Хейли об этом даже нечего думать. Вы будете ворчать и пыхтеть, пока не вспомните о своей мужской гордости, и начнете искать себе очередную жертву, какую-нибудь красивую девушку, которая не устоит перед вашим обаянием. Вы тоже разобьете ей сердце. Вот игра, какую вы ведете, мистер Хоук. Неужели вы намерены грустить и предаваться меланхолии? В таком случае вам следует лучше выучить правила игры!
С негодующим видом она выплыла из гостиной, затем мимо ни в чем не повинного Брэдли, который еле-еле успел раскрыть перед ней двери.
Вернувшись домой, тетя Элис застала плачущую Хейли на кровати в спальне.
– Как можно быть таким жестоким? Как ужасно… – Она приподняла голову и с отчаянием взглянула на тетю. – Он умышленно хотел погубить мою репутацию. Он никогда не выказывал своих намерений. Насколько же я была слепа и глупа! Я даже не предчувствовала никакой угрозы.
Она опустила голову и закрыла глаза.
– Нет, это не так. Я чувствовала смутную угрозу, но все время убеждала себя, она пройдет стороной. Я не верила, что он способен причинить мне боль.
– Он не обещал жениться на тебе, дорогая?
Хейли подскочила как ужаленная.
– Как я ненавижу себя за то, что послушалась тебя! Ты виновата во всем, что случилось!
– Я? – удивилась тетя Элис. – При чем здесь я?
– А кто мне прожужжал все уши о пришитых колокольчиках и любовных приключениях? Кто советовал мне обеими руками держаться за неожиданное счастье? – Хейли вся покраснела от гнева.
Элис твердо посмотрела ей в лицо.
– Я думала… Говорят, лучше испытать свое сердце, чем вообще не знать его. Я ведь желала тебе только счастья.
– Как я могла забыть о том, что если тебе чего-то очень захочется, то все остальное теряет значение?
– Я желала тебе только хорошего. Ты еще слишком юна, чтобы…
– А когда я повзрослею, тетя Элис? Что тогда? Пришивать тайные колокольчики к корсажу, понимая, что у меня нет будущего и никаких надежд на замужество? Ты когда-нибудь думала об этом? Разве ты думала о том, что всегда делала не то, что надо, и в конце концов осталась у разбитого корыта?
– Я… – Тетя Элис вздохнула. Возражать было бесполезно, слова Хейли попали в цель.
Но в этот же миг Хейли обвила руками шею тетушки и горько заплакала:
– Прости меня! Сама не знаю, что я говорю. Мне так тяжело! Я совсем растерялась и совсем не знаю, как мне жить дальше. Прости меня.
Тетя пригладила спутанные волосы племянницы, и у Хейли сразу стало легче на сердце: тетя не обижалась на нее.
– Знаешь, моя дорогая девочка, тебя не за что прощать. Я сваляла глупость. Худшей компаньонки, чем я, не сыскать на всем свете, но… – она приподняла подбородок Хейли вверх и взглянула ей прямо в глаза, – …я по-прежнему твой самый преданный друг. Ничто и никто не разубедит меня в том, что я не желала тебе добра.
– Все равно я погибла, – вздохнула Хейли.
– Нет, ты не погибла! – с жаром воскликнула тетя, и ее глаза вспыхнули от приступа странной решимости. – Терпеть не могу этого слова! Его придумали мужчины для того, чтобы упрекнуть, обидеть женщину, когда она уходит, все бросает и идет своей собственной дорогой.
– Тетя Элис…
– К черту это словечко! – Пожилая дама топнула ногой. – Я пошлю к черту всякого, кто скажет его при мне.
Хейли от удивления застыла на месте. Впервые в ее присутствии тетя чертыхалась.
– Никто не скажет, никто не посмеет так сказать!
Давай жить так, как будто ничего не случилось. Ты всего лишь разорвала помолвку с мистером Трамблом. И только! Никто за пределами этой комнаты не посмеет тебя упрекнуть в чем-нибудь… Что же касается его, он будет держать язык за зубами, если дорожит жизнью.
Слезы заблестели на глазах у Хейли.
– Тетя Элис, ты самый настоящий наемный убийца.
– Это образное выражение, но в остальном я нисколько не кривлю душой. Наобещал кучу всего, обманул, но это ему не сойдет с рук.
– Он меня не обманывал, – прошептала Хейли.
– Что? Конечно, обманывал. Он должен получить…
– Нет, он был со мной искренен. Сегодня утром я вспомнила все наши разговоры: он никогда мне не лгал.
– Ладно! Разве это имеет сейчас значение? Теперь ты не пропустишь ни одного званого вечера, ни одного бала! Не то чтобы скандал, даже тень скандала не должна коснуться твоего имени.
– Даже не знаю, сумею ли я так притвориться, чтобы никто ничего не заподозрил. – Хейли опять повалилась на кровать. – Что мне делать дальше? Я… люблю его. Я люблю его всей душой. Я ослепла и поглупела от любви. Разве можно было быть такой наивной? Сколько лет я с усмешкой взирала на трогательно-смешное отношение отца к памяти моей умершей матери. И вот теперь… Если бы мне кто-нибудь предложил настойку опия, я бы без колебаний приняла ее!
– Чушь! Поверь мне, я сама часто несу невесть что, я знаю, что говорю, – сердитым голосом прервала ее тетя Элис. – Пора кончать рыдать, но прежде ты должна как следует выплакаться, а потом начисто забыть о слезах. Слезы – это роскошь. И не стоит ими злоупотреблять.
– Роскошь! – захлебываясь от рыданий, отозвалась Хейли.
– Я скажу прислуге, что у тебя головная боль и что к тебе пока не надо заходить. А теперь я спущусь вниз и принесу тебе что-нибудь перекусить. Когда выплачешься, тебе станет легче. Это старая, проверенная истина.
– Ты думаешь?
– А потом займемся твоим нарядом, в котором ты появишься завтра на балу у Сомерсетов.
– Я не поеду.
– Еще как поедешь! – рассердилась тетя Элис. – Раньше ты никогда не пасовала перед трудностями, и я е вижу причин, чтобы сейчас вести себя иначе. Запомни, мужчины берут только то, что им дают. Он завладел твоим сердцем только потому, что ты сама подарила ему свое сердце. В любой момент ты можешь забрать назад свой подарок. То же самое можно сказать о гордости, уважении, чести. Понятно?
«Мое сердце, моя гордость и честь. Отдавать и брать назад? Да, пожалуй, так и надо. Пусть я поняла это поздно, но все-таки лучше поздно, чем никогда. Но вот вопрос – в прежнем ли виде они вернутся ко мне? Нет, в истерзанном, изломанном, исковерканном».
