Текст книги "Водоворот страсти"
Автор книги: Рене Бернард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
– Нет, ты ни в чем не виновата! – горячо воскликнул Гален, очертя голову бросаясь вперед; его сердце бешено застучало, перед глазами все поплыло словно в тумане. – Я совершил ужасную ошибку и по недоразумению думал, что поступаю правильно. Но чувство справедливого возмущения скоро прошло… Нельзя выразить словами, как мне было хорошо с тобой. С тобой я был по-настоящему счастлив. Но я добивался твоего расположения хитростью, побуждаемый дурными намерениями.
Хейли покачнулась, словно теряя сознание. Он упал к ее ногам, пытаясь как можно скорее оправдаться.
– Ты меня слышишь? Потом я убедил себя, что все это нисколько не важно. Я собирался просить твоей руки, Хейли. Никогда и ни о чем ты не узнала бы, я честно собирался сделать все, чтобы ты была счастлива. Если бы не те злосчастные карикатуры…
– В них меня называли шлюхой. Гален, ты изобразил меня охотницей за богатством, деньгами, а я…
Слезы покатились из ее глаз, и Галену стало нестерпимо горько.
– Почему? Почему ты так обо мне думал?
– Я вел себя как болван. Черт, я и сейчас мало чем отличаюсь от него. Произошло чудовищное недоразумение. Я последний негодяй, я сам не понимаю, как могла зародиться в моей голове подобная жестокость. Но, Хейли, если ты меня не простишь, то я не знаю, как мне жить дальше. Прости меня.
– Простить? – прошептала она и гордо взглянула ему в лицо. – Если бы ты знал, что может выдержать человек, то, наверное, удивился бы.
Гален еле заметно улыбнулся, когда услышал полные горечи ее слова. В этом споре он мог бы одержать уверенную победу, но он не стал спорить.
– Нет, я знаю, на что способен человек, и не удивился бы, нет.
Он встал, подошел к окну и взглянул на улицу. За стеклом виднелся сад, насквозь мокрый от дождя. Остатки живой изгороди выглядели как бесформенные чудовища. Откашлявшись и стоя к ней спиной, он хрипло сказал:
– В детстве я тяжело переболел лихорадкой, от которой умер мой младший брат. Я побывал в Индии. Там я перенес болезни, пытки, голод. Я выжил в кромешной тьме каменного мешка. Мне казалось, что я сойду с ума от вечной темноты, иногда мне даже изменял рассудок.
– Гален, – тихо промолвила она.
Он медленно повернулся, весь исполненный внутренней гордости.
– Я выжил, тогда как рядом со мной погибали мои друзья. Именно там, в Индии, я в первый раз услышал твое имя и даже полюбил его. Один из моих друзей верил, что в Англии его ждет ангел, и сама эта мысль согревала душу каждого из нас. Но когда Джон Эверли погиб, для меня это стало самым тяжелым ударом. Он был таким беззаботным и чутким, моя полная противоположность. Я считал, что если кому и суждено выжить из нас двоих, то им должен быть Джон.
– Джон Эверли? – Хейли по-прежнему сидела в кресле, спокойная, только сильно побледневшая. – Я его знала. Мы были друзьями, давно, еще в детстве.
Она нахмурилась:
– До нас дошло известие о его смерти в Индии… Ты был вместе с ним?
– Твой отец ничего тебе не говорил?
– Мой отец? – непритворно удивилась Хейли.
– Я разговаривал с ним о Джоне на балу у Кендаллов.
Она отрицательно помотала головой:
– Он ничего не говорил. – И вдруг зарделась от смущения. – Хотя во время нашей беседы после бала он уже начал было рассказывать, но в горячке спора мы уклонились в сторону.
– Он умер у меня на руках, – Гален опять подошел к Хейли. – Его предсмертные слова были о тебе.
Она едва не задохнулась от волнения.
– Не может быть! Я только хочу сказать, что он был очень милым, но вряд ли он так сильно любил меня…
Галена всего передернуло от услышанного.
– По-видимому, так оно и было.
Он нервно пригладил рукой волосы и начал говорить, надеясь, что хотя бы одно его слово из десяти произведет на нее точно такое же впечатление, какое оказало на него признание умирающего Джона.
– Джон очень часто вспоминал о тебе. От его рассказов у нас поднималось настроение. Но я даже не предполагал, что он воскрешает в своей памяти любовь к тринадцатилетней девочке. Когда он сказал, что по возвращении в Англию он намерен жениться, я решил, что вы помолвлены, что ты ждешь его.
– Жениться? На мне? – удивилась Хейли. – Быть того не может!
– Я познакомился с Джоном в Индии. До восстания никто из нас не знал никого. Познакомились мы только в темнице индийского раджи, который захватил нас в плен. Он держал нас в скрытом среди джунглей замке и, видимо, раздумывал, как ему поступить с пленными – обменять за выкуп у английских властей или… Черт! Никто из нас, пленных, не знал, какая участь нам уготовлена. Раджа был жестоким и сумасбродным правителем. Единственное, чего все мы боялись, как бы не стать жертвами его сиюминутной прихоти или каприза. Мы так долго сидели в полной темноте, что утратили чувство времени. Мы уже не знали, сколько недель или месяцев мы находились в заточении. Нашу жизнь скрашивали рассказы Джона об Англии. Как ни странно, он не пал духом, а рассказанные им истории внушали нам надежду на спасение.
Хейли сочувственно вздохнула, но не осмелилась прервать его исповедь, ожидая, пока он выговорится до конца.
– Он умер на моих руках сразу после нашего побега. Я думал, что вы помолвлены и собираетесь пожениться. Расспросив кое-кого, я узнал, что действительно с детства тебя с Джоном связывали нежные отношения, поэтому я ни в чем не усомнился и не стал наводить больше справок. Но когда в «Таймс» я увидел заметку о твоей помолвке с Трамблом, я был вне себя… Ты нисколько не горевала о смерти Джона, не носила траурного крепа на шляпке, а почти сразу увлеклась другим. Я возненавидел тебя больше, чем кого бы то ни было на свете.
Только теперь Хейли поняла, как все началось.
– Мы так сильно страдали и ради чего? Не могу сказать, как и почему, но в моей душе что-то надломилось, как только я прочитал ту самую заметку. А затем в моем сердце загорелось желание отомстить. Внутри меня проснулся какой-то демон мщения. – Охваченный тягостными воспоминаниями, Гален задрожал всем телом. – Да, я не знал тебя, но в тот момент я решил дать тебе урок, показать, что значит любить и быть брошенной. Но как только я познакомился с тобой, мне показалось, что не я даю урок любви, а его дают мне. Я понял, что такое настоящая любовь. Я получил по заслугам и теперь понимаю, как невыносимо тяжело быть брошенным.
– Не надо так, Гален!
– Хейли, я попал в яму, которую сам же и вырыл. Как же я был слеп! И вот по злой насмешке судьбы я, который раньше пылал от праведного гнева за умершего друга, стою перед тобой и не знаю, как быть. Месяц назад скончался мой брат Тревор. Из-за траура, из-за принятых в свете условностей я не могу делать никакого предложения. Мой отец, узнав о моем намерении, ужасно разозлился. Но поскольку теперь я единственный его наследник, у меня новый титул – лорд Уинтер. Думаю, что он не будет долго на меня сердиться.
– Мне очень жаль. Смерть брата – такое горе для твоей семьи. Майкл говорил о каком-то, семейном несчастье, которое заставило тебя спешно покинуть Лондон.
– Обычная семейная неурядица не заставила бы меня уехать. – Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки его лицо исказила гримаса. – Но речь шла о Треворе, и мне пришлось ехать.
– Итак, все, что случилось, – она беспомощно развела руки в стороны, – случилось из-за Джона?
«Как это ни глупо, но все именно так. Все, что я делал, я делал из-за глупой, мелкой, слепой мести. Я мстил ради Джона и чтобы потешить самого себя, чтобы я мог спать спокойно по ночам и не обвинять себя попусту, что не смог даже похоронить умершего друга».
Весь свой длинный внутренний монолог он закончил одним коротким словом:
– Да.
– Ясно, – еле слышно ответила она. Если бы она закричала на него, ему было бы не так страшно, настолько тихо и жутко прозвучал ее сдавленный голос.
– Но ведь не все потеряно, Хейли. – Он хотел было взять ее за руку, но она отдернула ее.
Не говоря больше ни слова, он вынул из кармана маленькую плоскую коробочку и открыл ее. Изнутри брызнул удивительно яркий свет. На бархатной подушечке лежало ожерелье из рубинов и алмазов, сверкавших разноцветными искрами. Преподнося столь дорогой подарок, Галену хотелось, чтобы она поверила в искренность его намерений и перестала его ненавидеть.
– Хейли, поверь, еще не все потеряно. Теперь ты все знаешь. Да, я был не прав и слеп, но сейчас я хочу все исправить. У меня титул, высокое положение в свете, хороший доход. Скоро я буду графом Стэмфордом. Это не может не понравиться твоему отцу. Я смогу позаботиться о тебе и твоих родных. Больше ты не будешь нуждаться ни в чем. Любое твое желание будет выполняться, ты получишь все, что захочешь. Прошу, прости меня. Забудь о прошлом и позволь мне позаботиться…
Не взяв ожерелья, Хейли встала, отошла за кресло и взялась за спинку.
– Я не продаюсь за деньги, Гален.
– Конечно, я вовсе не это имел в виду.
Она печально покачала головой.
– Да, я согласилась выйти за Герберта Трамбла ради его денег, но, как можешь убедиться, – она провела рукой вдоль комнаты, – я вовремя опомнилась.
– Хейли, я…
– Я выбрала свой путь в жизни. – Ее голос звучал все сильнее. – Поскольку теперь вряд ли мне удастся найти подходящую партию, виной тому тяжелое материальное положение моей семьи и переменчивость моего характера, я намерена на оставшиеся деньги открыть собственное дело – ателье по пошиву дамских платьев. После смерти моей матери осталось столько материала и тканей, что их хватит, чтобы заполнить два магазина дамского платья. Не зря ведь моими платьями восхищались леди Прингли и другие леди. Я покорю Лондон, обо мне еще услышат. Конечно, на первых порах придется шить туалеты для провинциальных дам, но ничего, лиха беда начало.
– Ты хочешь стать портнихой? – откровенно удивился Гален. – Но портниха – это профессия не из легких. Зачем убивать себя тяжелым повседневным трудом, сидеть, скорчившись за пошивочным столом?
– Мистер Хоук, мне лучше знать, что делать. Каждый человек вправе выбирать свою судьбу. Вам, сэр, – она так крепко стиснула спинку кресла, что костяшки ее пальцев побелели, а голос предательски задрожал, – вам больше не следует проявлять обо мне заботу. Вы и так уже достаточно позаботились обо мне.
Не отводя глаз от ее лица, чтобы она не решила, что он смалодушничал, он не оставил попытки уговорить ее.
– Хейли…
– Впрочем, я не хочу винить тебя во всем, Гален. Тут есть и моя вина. Ведь именно я разорвала помолвку с Гербертом, а никто другой. Жить, притворяясь и обманывая, я не могла. После того поцелуя в Гайд-парке я кое-что поняла… Я потеряла голову и не замечала, что происходит вокруг. Я не замечала потертых кружев на платье моей тетушки, не обращала внимания на расходные книги моего отца. Я не видела ничего и никого, кроме тебя. Я наделала глупостей, так поделом же мне.
– Нет, Хейли, все не так.
– Да, очень легко возлагать вину на другого, считать его соблазнителем. Но разве я сама не хотела этого? – Дрожь пробежала по телу Хейли. – Мне так хотелось узнать, что такое любовь, что значит быть желанной. Я никогда не задумывалась о том, какие чувства движут тобой, никогда не проверяла своих. Ты был прав, Гален. Помнишь, тогда на выставке, увидев, как я слежу за парой влюбленных, ты сказал, что я изголодалась по любви.
– Я намеренно искушал тебя, – с горечью признался он.
– Я сама… – Она заморгала, чтобы прогнать навернувшиеся на глаза слезы. – Уходи. Мне надо побыть одной. А я просто не могу сосредоточиться, когда ты стоишь передо мной и смотришь на меня. Гален, пожалуйста, уйди!
Он колебался, не зная, как лучше поступить. Видя ее боль и страдания, он не посмел ослушаться, ибо он был всему виной. Закрыв коробочку с ожерельем, он спрятал ее опять в карман.
– Хорошо, я уйду. Но только сегодня, Хейли.
Он поклонился и вышел, растерянный и подавленный, не зная, каким образом можно вновь вернуть ее расположение. Оставалось надеяться только на чудо.
Но он уже давно не верил в чудеса.
Глава 29
Прошло, наверное не более получаса, как опять задребезжал дверной колокольчик. Хейли вся обмерла, не в силах сделать ни шагу. Если это снова Гален, она не выдержит и разрыдается. После его визита ее мир зашатался, в ее душе все смешалось от волнения. Едва увидев его, промокшего и грязного, но такого же красивого, как и прежде, она потянулась к нему. Ей хотелось прижаться к его груди, ощутить его тепло и нежность, прежнее чувство с новой силой вспыхнуло в ее сердце. Но когда он начал просить у нее прощения, когда он поведал всю горькую правду, включая его ужасное кошмарное прошлое, – для нее это было выше всех сил.
«Сколько времени я пыталась убедить себя, что все позади, что все забыто и кончено. А если я люблю его, то я пропала. Разве не в этом я боялась признаться самой себе? И вот он пришел и сказал, что хочет жениться на мне. Вдруг он это делает, чтобы успокоить муки совести? И зачем столько мучений на мою долю? А что будет, когда его покинет чувство вины и он захочет забыть все плохое и неудачное из его прошлого, и меня в том числе?»
Она нерешительно подошла к дверям, не зная, то ли накричать на него от злости, зачем он вернулся, если обещал уйти, то ли броситься ему на шею и отдаться безумию страсти. Дверь, отворяясь, скрипнула и…
– Мистер Баскомб? – Она взглянула поверх его плеча, еще надеясь увидеть за его спиной Галена. Но там никого не было. Во дворе стояла карета Баскомба, на козлах сидели промокшие кучер и слуга, ожидавшие указаний хозяина. – Какой неожиданный сюрприз!
– Вы мне ни разу не написали, – сразу перешел к делу Баскомб и решительно прошел внутрь, не спрашивая разрешения. Сняв плащ и шляпу, он протянул их Хейли. – Мне казалось, что мы достигли некоторого взаимопонимания, мисс Морленд. Я даже сказал бы – договоренности.
Ватными от внезапной тревоги пальцами она приняла его вещи.
– Мистер Баскомб, я что-то не припомню о какой бы то ни было договоренности между нами. Более того, я что-то не припомню, чтобы вас приглашали в Мэйфилд.
– Боже мой! – нисколько не обращая внимания на ее ответ, воскликнул Баскомб, с презрением оглядывая обшарпанные стены. – Кошмар! Я предполагал увидеть признаки неблагополучия, но то, что я вижу, превосходит самые смелые мои предположения. Я просто не верю своим глазам! А зачем здесь на полу горшок?
– Крыша течет, – с невозмутимым видом ответила Хейли. – А теперь, мистер Баскомб, мне остается лишь поблагодарить вас за визит. Мой отец спит наверху, и мы никого не принимаем…
– Хватит молоть чушь, мисс Морленд! – грубо прервал ее Баскомб. – Проезжая через деревню, я видел вашего отца в таверне в компании каких-то пьянчужек. Он там будет сидеть скорее всего до тех пор, пока не кончится дождь. – По губам Баскомба скользнула глумливая улыбка, от которой мурашки побежали по спине Хейли. – Впрочем, ваш отец волен делать все, что ему заблагорассудится. Я ему не судья. Да, ваша уважаемая тетя, миссис Шоу, уехала погостить к старым друзьям в Котсуолд. По слухам, слуг вы всех уволили, так что вы здесь совсем одна. Более того, я уверен, что я ваш единственный гость за все последнее время.
– Вы очень хорошо осведомлены, мистер Баскомб, настолько хорошо, что я даже удивлена, понимаете ли вы, насколько предосудительно ваше поведение. – Она продолжала держать его мокрые вещи, не зная, что с ними делать. – Но я вам не прислуга. Я здесь хозяйка, мистер Баскомб, пожалуйста, вспоминайте об этом почаще на обратном пути в Лондон. Всего доброго, сэр.
– Никуда я не поеду. Нас связывает одно общее дело. Думаю, вам следует возблагодарить провидение за то, что оно послало вам такой благоприятный шанс в моем лице. – Он не спеша окинул взглядом весь холл. – Особенно учитывая ваши обстоятельства.
Не говоря больше ни слова, она бросила его вёщи на пол и демонстративно скрестила руки на груди. Она никак не могла понять, куда клонит ее гость, но поскольку она не могла выпроводить его силой, ей больше ничего не оставалось, как выслушать его до конца.
– Хорошо, в таком случае пройдемте в мою гостиную.
Очутившись на месте, мистер Баскомб в отличие от Галена повел себя грубо и дерзко, громко выражая даже не удивление, а скорее презрение к окружавшей его бедности. В ответ на приглашение сесть он, недоверчиво оглядев мебель, остался стоять.
– Кошмар! Зимой вы здесь замерзнете от холода.
Закусив губу, Хейли тоже стояла и молча ждала, когда он объяснит цель своего визита.
– Стоит ли мне напоминать, что мы союзники? Я надеялся, что вы хоть что-то сделаете, выполняя мою просьбу относительно мистера Хоука. – Баскомб расхаживал взад и вперед по гостиной, разглядывая ветхую, жал кую мебель. – Особенно если учесть те усилия, которые я приложил для того, чтобы газетчики не узнали все подробности вашей истории. А они землю рыли, пытаясь выяснить причины разрыва вашей помолвки и неожиданного отъезда из Лондона в провинцию. Однако я держал язык за зубами.
– Очень вам признательна. Вы очень добры, – с откровенным сарказмом отозвалась Хейли.
– Еще бы не быть! – Он резко обернулся в ее сторону и весь покраснел от неприкрытой злобы. – По приезде в Лондон вы на первых порах остановились у меня в доме. Я гостеприимно принял вас и всю вашу семью. Когда я заметил, что Хоук увлекся вами, я нисколько не мешал развитию вашей любовной интрижки. Если это не доброе дело, что же это такое, по-вашему?
– Доброе? – Хейли едва не задохнулась от возмущения, услышав такую наглость. – Мне совершенно ясно, что вы почему-то решили сделать меня вашей сообщницей в затеянной вами игре против мистера Хоука. Но ведь я вам еще в Лондоне сказала, что я не шпион. Если вас настолько интересуют дела мистера Хоука, то почему бы вам напрямую не обратиться к нему?
Рэнд с хмурым видом покачал головой:
– Вы даже не представляете, мисс Морленд, насколько высоки ставки в этой игре.
– Скорее, я не представляю, чего вы от меня хотите. Больше я не пользуюсь доверием мистера Хоука.
«Но если бы я им пользовалась, я все равно не поделилась бы ни одним доверенным мне секретом с таким двуличным человеком, как вы, Рэнд Баскомб».
– И вот опять нам помогает рука провидения! – Он сделал один быстрый шаг к Хейли, причем в его глазах вспыхнул какой-то нехороший огонек. – Я слышал от доверенных лиц, что мистер Хоук горит желанием навестить вас в вашем уединении. Что вы скажете?
Изобразить недоумение было легко. Их разговор происходил в странной двусмысленной манере, его смысл прятался за намеками и недомолвками. Благоразумный инстинкт подсказывал Хейли, что ни в коем случае нельзя рассказывать о недавнем визите Галена, не только ради его безопасности, но и ради своей.
– С какой стати ему приезжать сюда?
Баскомб откровенно циничным взглядом окинул всю ее фигуру.
– Как ради чего? Ради ваших прелестей, дорогая мисс Морленд. Будьте уверены, он сделает вам предложение стать его любовницей. Готов биться на что угодно, он снимет для вас дом, у вас будет собственный выезд.
– К чему вы клоните, мистер Баскомб?
– Как к чему? Я забочусь о вашем благополучии, мисс Морленд. Уже в который раз я делаю вам деловое предложение. Я обязуюсь устранить все долги вашего отца, а взамен вы расскажете мне, где мистер Хоук был в Индии, у кого служил, его тамошние приятели, связи, в общем, любая деталь или подробность имеет для меня огромное значение, а также для моих друзей. Разумеется, мы должным образом оценим вашу услугу. – Он подошел к ней совсем близко, так что Хейли вынуждена была отступить назад. – Все очень просто, мисс Морленд. Вы передаете мне интересующие меня сведения, и тогда все ваши трудности и невзгоды останутся в прошлом.
– О каких друзьях вы тут упоминали, мистер Баскомб? И ради чего вы готовы платить?
– Как же вы наивны, мисс Морленд! Впрочем, чем меньше вы будете знать, тем лучше. Однако кое-что я вам приоткрою. Хоук вместе с другими «Отшельниками» похитил в Индии сокровища, а мои друзья очень заинтересованы в том, чтобы получить свою долю.
– «Отшельники»? – удивилась заинтригованная, Хейли. – И весь сыр-бор возник из-за денег?
– Из-за сокровищ! – Он потер ладони. – Итак, вы поможете нам? В конце концов, Хоук больше вам не друг. В свою очередь, я предлагаю вам свою помощь и содействие. Ну, по рукам? Если вы выполните мою просьбу, то я заткну рот самым злобным сплетникам и даже открою двери в домах некоторых моих влиятельных друзей. Вы вернетесь в Лондон и с блеском проведете следующий сезон.
От столь откровенной наглости Хейли на миг потеряла дар речи.
– Не волнуйтесь, мисс Морленд! – Прищурившись, он взглянул ей прямо в лицо. – Ваша репутация не пострадает, ни одна душа не узнает, что вы были любовницей мистера Хоука.
Он присел на то же самое место, на котором до него сидел Гален. Почувствовав мокрое покрывало, Рэнд Баскомб скривился от брезгливости.
Хейли вспыхнула от возмущения и страха.
– Убирайтесь прочь! Вы слишком много себе позволяете, мистер Баскомб! Ничего от меня вы не добьетесь!
– Поживем – увидим! – Он нахмурился. – Впрочем, у меня мало времени, я не могу долго ждать. Как только вы и Гален почти одновременно уехали из Лондона, мне это показалось подозрительным, и я старался держать вас обоих в поле моего зрения. Итак, мисс Морленд, вы поможете мне разобраться с Хоуком. Вы согласитесь, у вас нет иного выхода. В противном случае я беру назад все свои обещания, а вам придется отрабатывать долги отца в работном доме.
– Да как вы смеете угрожать мне в моем доме?! Как вы смеете впутывать меня в свои грязные интриги против лорда Уинтера? Все равно я никогда не соглашусь! Если вам нужны сокровища, ищите их сами. – Она встала и рукой указала ему на выход. – Ступайте! Меня нисколько не волнуют те сплетни которые вы грозитесь распустить по Лондону.
Баскомб подпрыгнул и быстро вскочил, в это невозможно было поверить, глядя на его солидную фигуру, и с силой схватил ее за руку.
– Откуда вам столько известно?
– Что? Отпустите меня! – Хейли испугалась не на шутку.
– Лорд Уинтер? – В его глазах появился страшный холодный блеск, и тут Хейли поняла свою оплошность. – Он уже был здесь. Ваше платье совершенно сухое, а я сидел на промокшем насквозь покрывале. Какой же я болван! Все это время вы мне лгали и водили меня за нос.
– Вы делаете мне больно. – Она пыталась сохранить самообладание, хотя безудержный страх захлестнул ее душу. Она была одна в доме, никто не мог прийти к ней на помощь.
– Черт возьми! – От гнева Баскомб совсем распалился. – Я лишь хотел, чтобы вы задали несколько вопросов, а затем передали мне все, что узнали! Больше я ведь ничего не требовал. Мисс Морленд, за моей спиной стоят люди, чье терпение уже истощилось. Они не могут больше ждать, вы меня понимаете?
– Пожалуйста, отпустите меня, а затем обсудим…
– Время для разговоров прошло. – Он схватил ее за горло другой рукой. – Думаю, Хоук по-прежнему вас любит. В обмен на вашу жизнь он расскажет все, что мне так хочется узнать от него.
Она попыталась вырваться, но ее руки были бессильны против его стальной хватки. Он крепко держал ее за горло и не собирался отпускать. Она почти задыхалась, и от страха у нее все похолодело внутри.
– Отпустите меня! Пожалуйста!
– Вы поедете со мной в Лондон. Разумеется, по собственному желанию, не вынуждайте меня прибегать к грубой силе. А мистеру Хоуку вы отправите коротенькое письмо, хорошо? Вы напишете вашему любовнику, что если он не согласится на мои условия, то я убью вас, хладнокровно и без всякой жалости.
От ужаса Хейли рванулась куда-то в сторону, но натолкнулась на кресло, оно упало, ударилось о печку и развалилось на части. Пальцы Баскомба еще крепче стиснули ее горло, перед ее глазами все поплыло словно в тумане. Она поняла: еще немного, и она потеряет сознание, а затем Баскомб без труда донесет ее до своей кареты. Легкий налет цивилизации слетел словно шелуха. Хейли хищно изогнула пальцы и вцепилась ими в лицо и в глаза ее врага.
Она не промахнулась. С радостью Хейли услышала его мучительный стон, но в ту же минуту он бросил ее на пол, а сам навалился сверху. На миг она потеряла сознание. Все вокруг заволокло серой дымкой.
– Я занимаю одну из главных должностей в правлении Ост-Индской компании, мисс Морленд. Я один из богатейших людей в Англии. Но вы… – Заметив ее безжизненный взгляд, он ослабил хватку. – Вы встали у меня на пути. Вы дорого поплатитесь за свой необдуманный и резкий поступок.
– Он… ничего… вам… не скажет, – задыхаясь, прерывистым шепотом отозвалась она.
– Ну что ж, если вы хотите умереть, мисс Морленд, то я не буду препятствовать вашему желанию. – Рэнд Баскомб отпустил ее горло, встал, безжалостно схватил ее за волосы и поволок за собой по полу. – Думаю, ваш отец нисколько не встревожится и не будет вас искать, если получит известие, что вы возвращаетесь в Лондон, чтобы еще раз попытать удачи с каким-нибудь богатым джентльменом.
– Если вы напишете подобную ложь, то я…
Не говоря больше ни слова, Рэнд обмотал длинные волосы Хейли вокруг кулака и рванул с такой силой, что она закричала от боли. Вытянув руки вверх, она попыталась удержать его. Он лишь замедлил шаги, и это было единственное, чего ей удалось добиться. Она судорожно пыталась найти хоть какой-то выход из положения. Мысли вихрем вращались в ее голове, но среди них не было ни одной подходящей. Еще немного, и он затащит ее в свою карету – и тогда все кончено. Входные двери были все ближе и ближе, и неоткуда было ждать спасения. Хейли зарыдала от бессильного отчаяния, от страха перед будущим.
