Текст книги "Майкл Джексон (1958-2009). Жизнь короля"

Автор книги: Рэнди Тараборелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 38 страниц)

Дон Кинг стал для Майкла Джексона худшим из кошмаров. Майкл пожертвовал все доходы от тура Victory – почти 5 млн долларов – Фонду Мартелла по исследованиям в области онкологии, Единому Фонду негритянских колледжей и Лагерям летнего отдыха Рональда Макдональда. Европейские гастроли Джексонов не состоялись. Когда Майкл писал о туре Victory в своей автобиографии, он не упомянул о Доне Кинге, Джозефе и Кэтрин, Чаке Салливане и других главных действующих лицах по ту сторону кулис.

О своих братьях Майкл писал ностальгически-слащаво: «Это было прекрасное чувство – играть снова с моими братьями. Мы снова были все вместе. Я наслаждался гастролями».

Вот что он поверил бумаге, но, вполне очевидно, на душе у него было иное. Хотел или не хотел он признать это публично, настоящей победой для Майкла стало то, что Джексоны прекратили свое существование как действующая группа.

Их будущее в качестве семьи тоже не обещало ничего хорошего.

Глава 24

Пока в 1984 году Майкл и его братья были на гастролях, нома назревали серьезные проблемы, которые нельзя было игнорировать. У Джекки, которому было 33 года, продолжался роман с подающей большие надежды танцовщицей и хореографом Паолой Абдул. Она была на 12 лет моложе. Джекки пригласил ее в качестве хореографа клипа Джексонов Torture, и котором Майкл не принимал участия. (Впоследствии Паола стала хореографом великолепных, получивших награды, дебютных клипов Джанет на основе ее альбома Control и сама стала звездой.)

Майкл осуждал увлечение брата, будучи ярым противником супружеской неверности. Однажды он увидел знакомого, рассматривающего фотографии в порномагазине, и пригро-шл рассказать об этом его жене. Даже это он считал предосудительным.

Майкл всегда относился к жене Джекки Энид с особой симпатией. Он восхищался ее честностью. «Ты всегда можешь доверять Энид, – говорил он. – Она не из тех людей, что говорят одно, а делают другое. Она никогда не лжет. Я люблю ее за это».

Когда Майкл и Джанет были подростками, Джекки и Энид жили в шести кварталах от Энсино. Брат и сестра приезжали к ним на велосипедах справлять Рождество, потому что дома этот праздник не отмечали.

Теперь Майкл мог лишиться невестки из-за романа Джекки.

«Если у Джекки и были романы до Паолы, я о них ничего не знала, – рассказывала Энид. – У нас многие годы был абонемент на игры баскетбольной команды «Лэйкерс», а она была девушкой из их «группы поддержки». Помню, как они познакомились во время матча. Она тогда была этаким пупсиком и попросила у него автограф. Я не обратила на это внимание. Потом она с двумя подружками стала приезжать к нашему дому, ждать. Скоро они начали встречаться с Джекки, хотя она знала, что у него жена».

«У нас с Джекки ничего не было. Мы были просто друзьями», – заявила как-то Паола журналистам.

«Точно я узнала про их роман, когда она позвонила мне и сама призналась в этом, – вспоминала Энид. – Я никогда не разговаривала с ней до этого, но однажды я подошла к телефону, звонила Паола. Она сказала, что говорит из больницы, ей только что сделали аборт. По ее словам, это был ребенок Джекки. Он сказал, что ничего про это не знает. С одной стороны, надо доверять мужу, особенно если он занимается шоу-бизнесом. Или вы верите любой девице, позвонившей вам и рассказавшей историю про аборт, или вы верите вашему мужу. Тогда я поверила мужу. Но потом стали происходить странные вещи, Джекки говорил мне, что поехал на студию, а потом звонила Паола и сообщала, что он едет домой от нее. И тут же появлялся муж. Сначала вы не хотите в это верить. Какая жена захочет? Я не знала, кому верить, потому что иногда она звонила мне и начинала молоть всякую чепуху. Я передаю трубку Джекки, и он говорит ей: «Что тебе от меня нужно? Зачем ты пытаешься разрушить мою семью? Я люблю мою жену».

Как-то вечером Энид готовила обед на кухне, муж поцеловал ее и сказал, что едет на студию. Она почувствовала, что не на студию. Села в машину и поехала к Паоле. Там никого не было. Но на углу кучка ребят распевала хит «Пятерки Джексонов». Это был нехороший знак. «Я подумала: «С чего бы им распевать эту песню, если Джекки не здесь?» Энид стала объезжать окрестности и нашла их в открытом кинотеатре. Джекки с Паолой были на заднем сиденье семейного «Rang Rower». Так она в первый раз увидела их вместе. И потребовала объяснений. Джекки, явно перепуганный, молчал. Молчала и Паола, невинными глазами глядя на нее. Энид настаивала на объяснениях. Внезапно Паола перешла в контратаку:

–  Что значит – что мы здесь делаем? Ты женщина. Как ты думаешь, что мы здесь делаем? Он не был бы со мной, если бы ты...

Энид, вне себя от ярости, за руку вытащила ее из машины, не дав ей закончить фразу. Паола упала.

– Стой, Энид, остановись, – сказал Джекки, поспешив на помощь Паоле.

–  Знаешь что? – ответила ему Энид, разрыдавшись. – Ты добился своего, дорогой. Можешь делать с ней, что хочешь. Можешь даже не возвращаться домой.

Энид бросилась к своей машине и уехала. Джекки с Паолой – за ней. Паола сидела в машине, Джекки поехал домой просить у Энид прощения. Он упрекал ее в том, что она за ним следила. «Как будто в этом было дело. Он сказал мне, что я – ведьма, – добавила она со смехом, – хотя это была обыкновенная женская интуиция. Я знала своего мужа».

Джекки отвез Паолу домой и сказал ей, что любит свою жену и не может больше встречаться с ней. Еще пока он был у нее, Паола позвонила Энид и, рыдая, призналась, что влюблена в ее мужа и не хочет отпускать его от себя.

– Передай ему, пусть остается у тебя, – сказала ей Энид. – Я не могу больше этого выносить.

«На следующий день все говорили мне, что я избила Паолу Абдул, – отмечала Энид. – Я так хотела бы на самом деле сделать это. Я любила своего мужа. Представляла себе, как я избиваю ту, с кем я его застала, и ведь я была очень близка к этому, но не сделала. Когда Паола рассказывала всем, как я ее избила, я думала только: «Послушайте, если бы я действительно избила ее, она бы сейчас не могла говорить об этом».

«Как мог Джекки поступить так с Энид? – допытывался Майкл. – Это лишено смысла. Они женаты много лет».

Кэтрин напомнила сыну, что этот роман – не его дело.

«Это семейное дело, – сказал Майкл. – И дело всей пашей группы. Ничего хорошего из этого не получится. Это ужасно. Энид этого не заслужила».

Как бы то ни было, семейные проблемы Джекки только подтверждали убеждение Майкла в том, что романы опасны. Он считал, что Паоле Абдул его брат нужен для продвижения в шоу-бизнесе, а Джекки она нужна, чтобы потешить себя. Майкл и не думал, что они любят друг друга, что они делали, было, как он сказал, «изначально неправильно».

«Паола действительно любила Джекки, – сказала ее подруга. – Чувство, связывавшее их, было настоящим и сильным. Паола была молода и неопытна. Она влюбилась в него сильно и бесповоротно. И, конечно, Джекки отвечал ей взаимностью».

Майкл Джексон жил в мире, где мужчины никогда не несли ответственности за измену. Скорее женщинам приходилось из-за этого выяснять между собой отношения. Когда у матери Майкла возникли проблемы из-за романа Джозефа с Джиной Спраг, она обратила свой гнев против нее, а не против мужа. И когда Энид не могла больше терпеть поведение Джекки, она выступила против Паолы. Еще ребенком Майкл видел, как Джекки и Джермен беззастенчиво бывают близки с женщинами и не несут за это никакой ответственности. Он по-прежнему был предан Свидетелем Иеговы, и, с его точки зрения, все это было предосудительно, всегда разбивало чье-то сердце.

И поэтому в свои 26 лет Майкл боялся влюбиться или вступить в сексуальные отношения еще больше, чем в юношестве.

Фотограф Франческо Скавулло вспоминал: «Однажды Майкл спросил меня: «Как ты ведешь себя, когда влюбляешься? Ты не боишься, что она с тобой только из-за того, что ты можешь для нее что-то сделать?» Я ответил: «Майкл, ты не сможешь прожить всю жизнь так. Ты должен попробовать и проверить это».

Но Майкл не хотел пробовать: «Я боюсь из-за того, что я видел. Мужчины в моей семье не умеют обращаться с женщинами. Я не хочу стать таким, как мои братья».

В своем заявлении о разводе, поданном в суд, Энид потребовала часть доходов Джекки от гастролей Victory. Его месячный доход составлял, по ее словам, 250 тыс. долларов. Детальное перечисление ее ежемесячных расходов приоткрывает завесу над тем, почему братьям Джексонам никогда не хватало денег. Адвокат Энид утверждал, что каждый месяц его клиентка тратила в среднем 5 700 долларов – на дом, 3 тыс. – на одежду, 1,5 тыс. – на развлечения, 2 тыс, – на еду, 1,5 тыс. – на подарки, 1000 – на обстановку дома, Ю00 – на поездки, 500 – на макияж, 300 – на цветы, 500 – на прокат лимузинов, 200 – на уход за своими мехами и 200 – на домашних животных.

Джекки решил, что примирение с женой обойдется дешевле развода. Он и Энид решили попробовать еще раз, Пао-ла Абдул до поры до времени оставалась в тени.

Тем временем самая младшая сестра – Джанет, которой 16 мая 1984 г. исполнилось 18, сбежала из дома, влюбившись в певца Джеймса ДеБаржа. Она знала его с 10 лет. Однако родители не одобряли их знакомство, потому что Джеймс, член вокальной группы, был самоуверен и непредсказуем. Они были убеждены, что он – не пара для девочки невинной и неопытной (хотя Джеймс позже настаивал, что они с Джанет в первый раз занимались любовью, когда ей было 15 и, добавил он, «по-настоящему»). Узнав о том, что ДеБарж употребляет наркотики, дома решили, что роман между ними должен пить прекращен. Однако Джанет была влюблена и решила ни йти замуж вопреки – а может быть, и благодаря – запрету родителей. Она знала о проблеме Джеймса с наркотиками, но не хотела из-за этого отступать. «Всегда надеешься, что сможешь изменить человека, – рассказывала она спустя годы. – А я знала, что он очень хочет измениться. Он пытался измениться, но не имел достаточно упорства».

Джанет позвонила ЛаТойе и сообщила о своем побеге. ЛаТойа сообщила отцу и матери. Потом всем братьям, кроме Майкла. Они были в отчаянии, особенно Джермен. «Он мог убить ее, доберись до нее», – вспоминала ЛаТойа.

Никто в семье не знал, как сообщить эту новость Майклу. Никто не хотел сделать это первым. Он всегда очень заботился о Джанет, говорил, что в семье она ему лучший друг, «как близняшка». Наконец кто-то, кажется, дочь Куинси Джонса, сказала Майклу об этом.

«Это убило меня», – признался он.

Они поженились 7 сентября 1984 г. в Гранд Рэпидс, родном городе ДеБаржа. Месяц жили в Энсино с семьей Джанет. Джеймсу это было не по душе. Он считал, что им нужно пожить одним, чтобы иметь возможность созреть в своем браке. Но его жена не хотела покидать родной дом. Она была как маленькая девочка, которая не хочет выходить из своей спальни, говорил Джеймс. Их жизнь в Энсино превратилась в кошмар, как для Джеймса, так и для Джозефа.

«Парень приходил домой сам не свой от наркотиков, – вспоминал Стив Ховелл. – Он был настолько одурманен кокаином и алкоголем, что дважды охранники пытались не пустить его в дом. «Если ты войдешь в дом, мистер Джексон убьет тебя», – говорили они ему. Но он был очень воинственным, и ему было все равно. Самое смешное, что трезвый он был милейшим парнем». Кэтрин пыталась помочь ему. Она предложила, чтобы Джеймс прошел курс реабилитации. Он отказался. Примерно через месяц Джеймс и Джанет покинули Энсино.

«Они уехали, потому что Джозеф был готов убить парня, – уверял Ховелл. – Я говорю это совершенно серьезно».

Джанет не хотела иметь ничего общего со своей семьей, если та не принимала ее мужа. На самом деле она стала отдаляться от них уже пару лет назад, начав сниматься в телешоу Fame.

«Мои родители были чересчур строги, когда я росла, – вспоминала Джанет. – Была только наша музыка и работа. Нам было скучно в детстве, хотелось знать, что происходит там, в мире. Это очень плохо, потому что, когда вы в первый раз вырываетесь туда, это вас сразу засасывает. Я узнала множество вещей, о которых никогда не подозревала».

Джанет была несчастна в браке. Она проводила ночи напролет в тревоге за мужа, которого никогда не было дома. «Господи, – думала я, – где он? Что будет? Думала, что я – единственная, кого это беспокоит, и не могла этого больше выносить».

Кто-нибудь из друзей Джеймса звонил ей ночью и говорил, где он. Она вскакивала и ехала в глубь темного гетто искать его. Она знала гетто, наверное, лучше любого из Джексонов. Она любила Джеймса и была готова на все ради него. Вся семья была против этого брака, все близкие по очереди пытались убедить ее в необходимости развода. В конце концов Майкл уговорил ее положить этому конец. Все проблемы, мучившие Джеймса и Джанет, противоречили личным и религиозным убеждениям Майкла. Кроме того, он видел, что этот брак сделал с его сестрой. «Господи, мне казалось, что рушится вся моя жизнь, я видела, что он опускается все ниже, но ничего не могла поделать, – вспоминала Джанет. – Он сказал мне: «Ты не попыталась мне помочь», а я подумала: «Как насчет того, чтобы помогать себе самому тоже?» Я чувствовала, как тоже опускаюсь с этим человеком, и решила: или я пойду на дно вместе с ним и моя жизнь кончится, или надо решиться и жить самостоятельно».

Стресс привел к нервному срыву. Однажды она упала в обморок, ее пришлось госпитализировать. Это было истощение физическое и эмоциональное.

Она ушла от мужа 7 января 1985 г. и сразу подала заявление о разводе и восстановлении ее девичьей фамилии – Джанет Дамета Джексон. В заявлении указала свой месячный доход – 3000 долларов, мизерные деньги по сравнению с теми миллионами, которыми она владеет сейчас. Она сообщила, что размер доходов ее мужа ей не известен. Официально они были разведены в ноябре.

«Если бы не семья Джанет, мы были бы до сих пор женаты, – сказал Джеймс в марте 1990 г. – Но я до сих пор люблю ее».

Много лет после развода Джанет приходилось бороться со слухами о том, что у нее с Джеймсом был ребенок и он тайно воспитывается в Европе. Из-за стресса она сильно прибавила в весе и действительно выглядела, как беременная.

«Неужели я так поправилась? – спрашивала она репортера. – Но беременность тут ни при чем». Джеймс ДеБарж заявил, что Джанет была беременна еще до их свадьбы, но сделала аборт.

Обитатели Хэйвенхерста переживали непростые времена, учитывая дополнительные огорчения, вызванные замужеством Джанет. Для Майкла это было крайне беспокойное время. Еще во время гастролей с братьями он начал снимать в свободное время небольшой эпизод для диснеевского фильма Captain ЕО. Во время съемок он придерживался довольно странной тактики. Не работал по понедельникам. Для Майкла, как и для множества других людей, понедельник – худший и самый тяжелый день недели, и если только он не в поездке и лишен выбора, предпочитает начинать рабочую неделю со вторника. Кроме того, требовал, чтобы во время репетиций все шторы в студии были плотно задернуты и свет выключен. На сцене царил полумрак, тем не менее Майкл всегда был в очках, снимал их только на время съемки. Музыка должна была быть включена на максимальную громкость. Всем приходилось затыкать уши ватой.

Во время репетиции он любил неожиданно исчезнуть, вызывая жуткий переполох, когда для съемок требовалось его присутствие. Спрятавшись, наблюдал за тем, как все мечутся, разыскивая его. Потом появлялся, словно ниоткуда, и говорил: «Вот он я. Я все время был здесь». Его поведение было очень странным, будто он играл с людьми в прятки.

Единственным человеком, навещавшим 26-летнего Майкла во время этих съемок, была Элизабет Тэйлор, которой было 52. Они безумствовали, развлекая себя настоящими гастрономическими дуэлями. Повар Майкла – сикх – каждый вечер не успевал готовить их любимые кушанья. Эти два вегетарианца за неделю нанесли его продуктовым запасам урон на 3 тыс. долларов.

Помимо Тэйлор, Майкл проводил много времени с 15-летним Джонатаном Спенсом. Он был единственным человеком, кроме Лиз, которого свободно пропускали к нему. Он вытирал Майклу пот со лба, они часто возились и обнимали друг друга. Но в этих играх не было ничего сексуального, хотя определенно это была близкая дружба.

Иногда Майкл испытывал необходимость вырваться отсюда. В таких случаях он обычно отправлялся в Диснейленд, «мое любимое место на земле».

Стив Ховелл вспоминал ночь, проведенную с Майклом в отеле Диснейленда. Майкл пригласил его туда, чтобы просмотреть материал, отснятый оператором ранее. «Когда пришло время ужинать, я решил, что надо уважать вегетарианство Майкла, и заказал в номер сэндвич с индейкой вместо гамбургера, который мне действительно хотелось. Майкл не любил говорить людям, что им есть, но еще больше не мог терпеть этого. «Индейка – это так же плохо, как и гамбургер. Попробуй великолепный салат!»

Майкл везде возил с собой двух поваров сикхов в белых тюрбанах, которые готовили для него еду, и телохранителя Билла Брэя. Брэй после ужина отправился спать. Майкл в персиковой шелковой пижаме и белых носках и я провели вечер на полу, как дети, смотрели по ТВ передачу «Три Клоуна», разговаривали и жевали поп-корн до поздней ночи. Майкл чувствовал себя более комфортно, когда был не у себя в поместье», – вспоминал Стив.

–  Ты встречаешься с кем-нибудь? – спросил Ховелл у Майкла. – Не подумываешь жениться?

Майкл секунду подумал и ответил:

– Я жду. Жду подходящего момента. Я имею в виду, что я – Майкл Джексон, и у меня этот, э-э, имидж.

– Что ты имеешь в виду? – выпытывал Ховелл.

– Я хочу, чтобы девушка вышла замуж не за мой имидж, а за меня. Я боюсь, что мной воспользуются.

Ховелл вспоминал:

– Он говорил, что у него в жизни будет два особых события. Один – его женитьба, а второй – смерть. Лично я думаю, что он умрет раньше, чем женится.

Брак Джанет, подобно бракам ее родителей и старших братьев, был полон взаимных распрей. Трудно себе представить, чтобы Майкл воспринимал брак с положительной стороны, видя перед собой столь несчастливые его примеры. Он смолоду научился быть крайне осторожным, если речь шла о вовлечении его в отношения, которые могли стать серьезными. По мере того, как он становился все более знаменитым, циркулировало все больше слухов по поводу его сексуальной ориентации, несмотря на его «роман» с Брук Шилдс. Майкл всегда крайне остро реагировал на это.

К сентябрю 1984 г. по-прежнему не было ответа на вопрос: он гомосексуалист? Или традиционной ориентации? Для людей, считавших, что они хорошо знают Майкла и его религиозные убеждения, ответ был ясен. Свидетели Иеговы, подобно другим христианам-фундаменталистам, запрещают все виды секса вне брака, в том числе гомосексуализм. Как писала Барбара Гризутти в своей книге о иеговистах Visions of Glory, «вам не обязательно вступать в гомосексуальную связь, чтобы быть гомосексуалистом. Если у вас бывают гомосексуальные фантазии, вы – гомосексуалист в душе, а бог видит вашу душу».

Майкл был преданным иеговистом, считавшим секс злом, и потому это крайне сомнительно, что у него были сексуальные отношения с кем-либо, мужчиной или женщиной. В свои 26 лет он был девственником. «Помню, как за ним увивалась Татум О'Нил, и, когда мальчики были в Вегасе в 1975 г., Морин Маккормик вечно находилась в его уборной, – вспоминала Сузи Джексон. – Если у него и были какие-нибудь отношения, то это могло быть с Морин, потому что, казалось, они близки, и его братья посоветовали бы ему заняться сексом с ней. Но я очень сомневаюсь в этом. Майкл испытывал отвращение к сексу. Помимо религиозных убеждений, он был против секса, поскольку видел, что делали его братья и отец».

Непросто быть 26-летним девственником, исповедующим подавляющую все сексуальное религию, и одновременно быть молодежным поп-идолом. Особенно если учесть, что шоу-бизнес требует, чтобы мужчина-знаменитость был обязательно «романтически влюблен» в женщину.

Пока Майкл ждал свою «единственную и неповторимую», языки продолжали молоть. Он особенно расстроился, когда лидер Black Muslim Луис Фаррахан обрушился на него через прессу. Фаррахан призвал чернокожую молодежь отречься от Майкла Джексона: «Его женственное поведение, вид изнеженного маменькиного сынка – все это неприемлемо ни для наших ребят, ни для наших девочек. Конечно, он – замечательный певец, всесильный шоумен. Мы не можем и никогда не станем отнимать должное у нашего брата». Он подчеркивал, что Майкл Джексон подавал плохой пример черной молодежи, потому что его стиль жизни и поведения «действительно разрушает наших ребят и не дает нашим девушкам настоящего примера мужчины, с которым они могли бы связать свою жизнь». «Это позор. Хотя, конечно, люди, подобные ему, доживают до глубокой старости, потому что они никому не угрожают».

«Кто он такой? – спрашивал Майкл. – Кто такой этот парень? Почему он говорит про меня такие вещи? Я думаю, надо подать на него в суд или придумать еще что-нибудь».

Фрэнк Дилео убедил его, что судебный процесс ни к чему не приведет. Майкл хотел опубликовать опровержение в виде пресс-релиза, но решил лучше дать словам Фаррахана более широкое освещение.

В течение многих лет циркулировал слух, что Джозеф приказал вкалывать своему сыну с детства женские гормоны, чтобы его голос не «ломался», а был по-прежнему высоким и «коммерческим».

«Это неправда, – заявил наставник Майкла по вокалу Сет Риггс. – Я – его учитель, и я знал бы об этом. Он начинал петь высоким голосом, я поставил ему голос еще выше. Это смешно, и я даже не знаю, возможно ли это вообще – принимать женские гормоны, чтобы голос не менялся».

«Правда в том, что у него генетически высокий голос, – настаивала Кэтрин. – Как у Джекки, моего отца и у отца моего мужа».

В перерыве между занятиями Сет Риггс как-то сказал Майклу: «Ты знаешь, все думают, что ты – голубой».

Майкл кивнул и рассказал ему следующую историю.

Высокий красивый блондин как-то подошел к нему и сказал:

–  О, Майкл, я думаю, что ты прекрасен. Я с удовольствием переспал бы с тобой.

Майкл посмотрел на него и спросил:

–  Когда ты в последний раз читал Библию? Блондин молчал.

–  Ты знаешь, тебе стоит ее почитать, потому что в ней содержится правдивая информация по поводу гомосексуализма.

Парень оценивающе посмотрел на Майкла и сказал саркастически:

–  Конечно, если бы я был девицей, тогда – другое дело. Тогда бы ты переспал со мной.

–  Нет, не переспал бы. В Библии есть конкретные слова по этому поводу тоже, – сказал Майкл.

По-прежнему в прессе появлялись противоречивые репортажи о Майкле. Например, журналистка Денис Уоррел писала статью для журнала Time. Она хотела взять у Майкла интервью, но безуспешно. Вместо этого ей пришлось говорить с его родителями. Не поставив в известность Майкла, Джозеф решил устроить ей экскурсию по дому. Он постучал в дверь его спальни. Никто не ответил. «Майкл, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомился, – сказал отец, открывая дверь. – Можно пригласить ее в твою комнату?»

Уоррел писала, что в спальне было темно. Майкл и его знакомый примерно 20 лет сидели на стульях и смотрели ТВ. Только свет от экрана освещал спальню. Она заметила очертания манекенов вдоль стены.

Майкл, казалось, испугался появления отца с журналисткой. Он нервно представил своего друга, назвав только имя. Потом пожал журналистке руку (она назвала его рукопожатие «воздушным», он едва с ней поздоровался). Его приятель нервно протянул руку. Денис Уоррел написала, что она была «влажной».

Майкл мгновение смотрел на гостью, потом отвернулся, продолжив смотреть ТВ. Когда они вышли из комнаты Майкла, у Джозефа был вид человека, только что открывшего ящик Пандоры. «У Майкла друг в гостях. Он не будет давать сейчас интервью. Но вы его повидали».

Когда Денис Уоррел вышла из дома, ее бегом догнал охранник. Родители Майкла хотели переговорить с ней. Видимо, Джозеф рассказал Кэтрин о сцене в спальне сына.

«Мы надеемся, что в своем репортаже вы будете правдивы и поставите заслон слухам, – сказала Кэтрин. – Говорят, будто Майкл – гей. Он не гей. Это против его веры. Это противно Богу. Библия против этого».

Последнее слово осталось за Джозефом: «Майкл не гей», – повторил он.

Майкл мог и не быть геем, но он тяготел к стилю жизни, почти такому же. Один из его друзей вспоминал случай, когда он и Майкл посетили гей-бар на бульваре Санта-Моника в Голливуде. «Майкл записывался на студии, находящейся напротив гей-бара в «голубом» квартале Голливуда. Я предложил ему выпить в этом баре. Он сказал, что не пьет, но мог бы выпить апельсиновый сок. Я предупредил его: «Ты знаешь, это гей-бар». – Правда? – спросил он. – Никогда не был в гей-баре. Что там происходит?»

Я сказал ему, чтобы он пошел и посмотрел сам. Он колебался: «Ты знаешь, я всегда хотел посмотреть. О'кей, пойдем».

Мы зашли в бар. «Почему здесь так темно?» – допытывался Майкл. У меня было впечатление, что он никогда не был вообще в баре, не говоря о таких. Там было несколько парней, но было еще рано, и их было немного. Майкл глубоко вдохнул, подошел к бармену и заказал апельсиновый сок. Бармен спросил: «Вы не Майкл Джексон?» – «Нет! Просто похож, понимаете?» Он повернулся ко мне и подмигнул. Мы уселись в угол и рассматривали парней. Некоторые узнали, но не трогати его. Никто к нему не подошел.

«Это все, чем они здесь занимаются? – спросил меня Майкл. – Они просто пьют, разговаривают и смотрят видео?» Я спросил его, чем, по его мнению, люди занимаются в барах. Пока мы там сидели, вошли двое и немедленно начали целоваться. Майкл смотрел, как они обнимаются, я чувствовал, что он закипает: «О'кей, я видел достаточно. Пойдем». Мы встали и ушли. По пути Майкл сказал мне: «Я не могу поверить, что эти двое целовали друг друга. Как они могли делать это?» – «Может быть, они нравятся друг другу», – ответил я.

«Ну, если это то, чем они занимаются в гей-барах, не думаю, что я пойду еще раз хоть в один», – решил Майкл».

Тот же друг вспоминал другой раз, как они с Майклом зашли в порноотдел одного из магазинов в Голливуде. В конце зала, за еще одной дверью, желающий мог найти все виды гомосексуальной литературы и фотографий.

–  Ну и что там, сзади? – поинтересовался Майкл, как только они вошли внутрь.

– Ты не захочешь об этом знать, – ответил его друг.

– Нет, хочу! – настаивал Майкл и смело вошел туда, где, наверное, не был ни один из Джексонов.

Через 30 секунд он выбежал оттуда, потрясенный, словно увидел привидение.

– Надо уходить, – сказал он нервно.

– Почему?

– Ты не захочешь об этом знать, – ответил Майкл. И они ушли.

«Он не гей. Совершенно уверен в этом, – говорил его кузен Тим Уайтхед, сопровождавший Майкла в гастролях. – Много раз симпатичные девушки проходили рядом, и Майкл спрашивал меня шепотом: «Как тебе она? В ней что-то есть, да?» Его братья более откровенны, общаясь с женщинами, но Майкл более честен. Он – джентльмен. Я знаю, что Майкл интересовался женщиной, знаменитой женщиной, которая тогда была замужем. Я обещал ему никогда не называть ее имени. Конечно, он не ухаживал за ней из-за того, как он относится к браку».

«Однажды он прямо спросил меня, снимал ли я когда-нибудь порнографию, – вспоминает Ховелл. – Я ответил ему, что не снимал. «Ты уверен?» – настаивал он. Майкл был разочарован. Тогда он начал расспрашивать меня про мою девушку. Как это – жить с девушкой? Он очень интересовался романами других людей. Майкл говорил мне, что ему нравятся женщины азиатского и индейского типа. Ему нравится их кожа, ее оттенок. Но я никогда не видел его с такими женщинами и вообще с женщинами, не считая Брук (Шилдс)».

Майкл интересовался всеми стилями жизни – и традиционным, и гомосексуальным. Одна из причин этого – он чувствовал, как что-то важное и особенное проходит мимо него. Чем загадочнее был для всех Майкл Джексон, тем больше люди обсуждали его и шутили по поводу него. Стив Ховелл спросил Майкла о комедийном скетче, показанном по ТВ, в котором Эдди Мерфи изображал очень женственного Майкла Джексона.

–  Как ты относишься к этому, Майк? Этот парень высмеял тебя. Он мог с таким же успехом выйти и сказать, что ты – голубой.

Майкл улыбнулся.

–  Я не обращаю на это внимания, – спокойно ответил он. – Чем больше они высмеивают меня, тем больше люди будут интересоваться, кто я на самом деле. Я не обращаю внимания, когда люди называют меня голубым. Никто не знает правды. Никто не знает, кто или что я.

– Тебе все равно, что люди говорят про тебя?

–  Они могут говорить все, что угодно, потому под их словами будет жирно написано, что они ничего не знают, и все будут продолжать допытываться, голубой я, зеленый или какой-нибудь еще. Это не трогает меня. И чем больше они будут допытываться, тем более знаменитым я буду.

Может быть, Майкл и думал так иногда, но в интервью журналу Rolling Stone он сказал, что живет всю свою жизнь с крайней осмотрительностью, осторожностью, как «человек, страдающий гемофилией, которому ни в коем случае нельзя оцарапаться».

В августе 1984 г. в «желтой» прессе появилась информация о том, что у Майкла якобы роман с британской поп-звездой Бой Джорджем. Это было неправдой. Майкл разозлился. По какой-то причине эти слухи стали для него последней каплей. Он позвонил журналисту Норману Винтеру и сказал, что хочет дать пресс-конференцию, чтобы публично опровергнуть это. Норман считал это не лучшей идеей. «Зачем придавать слухам видимость достоверности? Может быть, они скоро прекратятся». —Нет, становится все хуже и хуже. Я должен сделать что-нибудь».

5 сентября 1984 года в Голливуде состоялась пресс-конференция. Майкл решил не появляться на ней, он слишком стеснялся выйти к репортерам и говорить о чем-то очень личном. В тексте, розданном журналистам, говорилось: «Хотя мистера Джексона предупреждали о потенциальном риске такой реакции на беспочвенные слухи, он делает это мужественное заявление, основываясь на твердых убеждениях. В первую очередь он заботится о чувствах своих поклонников, большая часть которых – дети, которые очень впечатлительны, и поэтому восприимчивы к таким слухам.

Опровергая во всеуслышание ложные инсинуации, он выступил с резким предупреждением, что проинструктировал своего адвоката Джона Бранка из адвокатской фирмы «Циф-френ, Бриттенхаум и Гуллен» начинать судебное преследование по всей строгости закона и последовательно преследовать всех виновных в этом».

После того как журналисты ознакомились с сообщением, Фрэнк Дилео – в темных очках и с сигарой во рту – объявил, что уполномочен прочесть заявление на 2 страницах Майкла Джексона, «который, как вы все знаете, достиг вершины успеха в своей области».

В заявлении говорилось:

«Уже некоторое время к этому моменту я спрашивал у своей совести, должен или не должен я публично реагировать па множество измышлений, распространяемых обо мне. Я решил выступить с этим заявлением, борясь с несправедливостью этих инсинуаций и той сильнейшей душевной травмой, которую переживают люди, считающие себя близкими мне по духу.