Текст книги "Майкл Джексон (1958-2009). Жизнь короля"

Автор книги: Рэнди Тараборелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 38 страниц)

«Джо Вонни любила его просто за то, что он есть. И, безусловно, никогда его так не любили остальные его дети. Эта девочка была его любимицей. В доме Черил висели фотографии «Пятерки Джексонов», и ЛаТойи, и Джанет, и малышка говорила: «Это мои братья и сестры». Она очень гордилась ими. Тем не менее дети Джексоны не имели никаких отношений с этим ребенком, своей сводной сестрой.

Джозеф обожал эту чудесную девочку, заваливал ее подарками, окружал ее той любовью и отцовским вниманием, с которыми никогда не относился к остальным своим детям. Джойс Маккрей, которая в то время работала у него, делилась своими впечатлениями: «Джозеф был очень противоречивым человеком. Он вел себя, как бульдог, казалось, если ты подойдешь к нему поближе, просто вышибет тебе мозги. Я, конечно, могу ошибаться, но думаю, что под этим слоем злобы билось мягкое сердце».

«Я была счастлива быть рядом с ним, – говорила Джина Спраг. – Я не стыжусь своей дружбы с Джозефом Джексоном. Полагаю, я была ему хорошим другом. Всегда прикрывала его, когда он хотел видеть свою дочь или провести с ней какое-то время. Семья знала о существовании девочки. Но он не хотел это афишировать. Не хочу сказать, что я была нечестной по отношению к семье, но все же в первую очередь я думала о Джозефе. Он был мой начальник. У меня никогда не было проблем с Кэтрин, хотя иногда она посматривала на меня довольно подозрительно».

Как только Джозеф приглашал Джину в свой офис и дверь за ней закрывалась, все вокруг начинали перешептываться об «отношениях». Одна из женщин, работавших там, совершенно очевидно шпионила для Кэтрин. Джина рассказывала, что однажды пригласила ее к себе домой и разрешила остаться на ночь. На следующий день обнаружила, что у нее пропали некоторые вещи. Она рассказала об этом Джозефу. Джина говорит, что с тех пор эта женщина начала дезинформировать Кэтрин, которая и так очень подозревала мужа в дружеских отношениях к женщинам, особенно после шока от рождения внебрачного ребенка.

Однажды зазвонил телефон. Джина подняла трубку: «Добрый день, Джо Джексон Продакшнз. Ты уходишь с работы, ты поняла меня? А если нет, получишь по заслугам». – Это был женский голос.

«Что? Кто это?» – спросила Джина в панике, но трубку повесили.

Она была очень расстроена, рассказала Джозефу о случившемся, заявив, что не хочет бросать работу. Ей нравилось работать на него и его семью. Как быть? Неужели действительно кто-то собирается что-то с ней сделать?

«Какая чушь, – сказал он. – Никто ничего тебе не сделает, обещаю тебе. С тобой все будет в порядке».

В рапорте отделения предварительного следствия полиции Лос-Анджелеса со слов Джины Спраг было записано, что 16 октября 1980 года (на следующий день после полученной ею угрозы) около трех часов дня она сидела за своим рабочим столом в компании Joe Jackson Production 6255 Сансет-буль-вар, комн. 1001 (в этом же здании находилась компания Motown Records), когда 18-летний Рэнди Джексон вошел в офис. Он попросил двух других сотрудников, находившихся там, выйти и оставить его и Джину наедине. Затем Рэнди вышел и вернулся с сестрой Джанет, которой было 14 лет, и Кэтрин. Начался скандал.

Джанет схватила Джину за правое запястье и начала выкручивать его, в то время как Кэтрин стала таскать ее за волосы: «Стерва, я говорила тебе, что ты получишь!» Джина закричала, Джанет зажала ей рот рукой. Рэнди швырнул ее на пол. Затем Кэтрин выволокла женщину из офиса. Вдруг Кэтрин начала бить Джину кулаком в лицо: «Стерва, предупреждаю тебя, отвяжись от моего мужа» и, выхватив что-то из своей сумочки, несколько раз ударила Джину по спине.

Джим Крейг, сотрудник офиса, услышал крики и поспешил на помощь Джине. Он увидел, как Рэнди прижимал ее к стене, в то время как Кэтрин била ее своей сумкой. Но когда Джина увидела охранника, она сказала: «Мистер, я прошу вас уйти. Это семейные дела».

Рэнди попытался столкнуть Джину с лестницы, но в это время другие сотрудники офиса начали срываться на крик. Кэтрин сорвала с нее золотой медальон: «Стерва, это принадлежит мне, а не тебе». После этого Кэтрин, Рэнди и Джанет покинули здание.

Детали этого инцидента взяты из полицейского рапорта, который Джина Спраг подала 16 октября 1980 года. Когда автор этой книги обратился к Джиму Крегу, упомянутому в полицейском рапорте в качестве свидетеля, он отказался обсуждать увиденное: «Я не хочу говорить о том, что случилось 10 лет назад, не хочу иметь ничего общего с этим». Когда его спросили, не боялся ли он каких-либо преследований со стороны семьи Джексонов, он сказал: «Нет». Позднее всплыли и другие детали. Оказалось, были и другие свидетели инцидента. Один из братьев Дайаны Росс позвонил в это утро Джине и зашел к ней. Скандал был в разгаре: «Мама, что ты делаешь? – спросил он Кэтрин. – Остановись, ты делаешь ей больно, мама» (многие друзья называли ее «мама»).

«Занимайся своим делом, а это дела семейные», – бросила она ему злобно. Брат Дайаны убежал.

Один из свидетелей рассказывал, что Спраг, которая совершенно очевидно беспокоилась об имидже семьи Джексонов, постоянно говорила Кэтрин: «Уходи отсюда, пока еще возможно, пока никто тебя не узнал».

Когда все это случилось, Джозеф находился у себя в офисе с закрытой дверью – у него была деловая встреча. Вернувшись, Джина притворила дверь в своем кабинете, у нее началась истерика. Вокруг собирались люди, которые хотели знать, что произошло. Джозеф прибежал, когда она пыталась позвонить сестре.

–  Боже мой, что с тобой случилось? – спросил он.

Джина не могла говорить. Вскоре прибыла машина «Скорой помощи». Санитары подняли ее, чтобы положить на носилки. Она застонала от боли. Когда ее несли к машине, Джозеф наклонился над ней и прошептал на ухо:

–  Скажи, кто это сделал, какие-то сумасшедшие фаны? Кто это был?

Джина ответила сквозь слезы:

–  Кэтрин.

Его глаза расширились от ужаса.

–  И Джанет.

– О боже мой, не может быть.

–  И Рэнди.

– Этого просто не может быть, – воскликнул он. – Я не могу в это поверить.

–  Но это так, Джозеф. Ты сказал, они ничего мне не сделают, – плакала Джина. – Ты обещал мне. Ты обещал.

Джина вспоминает, что Джозеф побежал к телефону и позвонил домой. Никто не ответил. Он повернулся к ней и еле слышно сказал: «Пожалуйста, я очень тебя прошу, не причиняй вреда моей семье. Мы зашли слишком далеко, пожалуйста».

Джина посмотрела на него, покачала головой. Она хотела услышать от него одно – что он сожалел о случившемся. Но этого он никогда не сказал. Слезы потекли по ее лицу. Губа кровоточила, сознание покидало ее.

–  Мы должны немедленно доставить ее в больницу, у нее травма головы, – сказал санитар.

– Не давайте ей терять сознание, – предупредил другой.

– Джина, проснись, – кто-то слегка похлопал ее по щекам.

Джозеф наклонился над ней:

– Увидимся в больнице.

– Пожалуйста, не уходи, – попросила она. Он отошел от нее.

–  Подождите, – сказала Джина, когда санитар открывал дверь офиса. Будучи практически без сознания, она заметила, что в коридоре собралась большая толпа народа.

–  Прикройте мне лицо полотенцем, – попросила санитара. – Пожалуйста, я не хочу, чтобы они видели меня, никто не должен знать.

– Да, правильно, – согласился Джозеф. – Никто и никогда не должен узнать об этом.

Джину Спраг отвезли в медицинский центр в Голливуде. У нее было несколько порезов, синяки и травма головы. Он не навестил ее в больнице.

На следующий день ее выписали. Дома соседи стали расспрашивать, что с ней случилось.

– Она попала в автомобильную катастрофу, – ответила ее сестра.

Джина легла. Засыпая, услышала, что за дверью ссорились. Это был голос ее подруги, которая ухаживала за ней, и Джозефа.

– Вали отсюда, мерзавец, чертов негр, – кричала девушка на него. – Как ты смеешь приходить сюда? Как ты мог допустить, чтобы такое случилось?

– Я сам не знаю, – говорил Джо, беспомощно тряся головой. – Не понимаю, как это могло случиться.

Джина подошла к двери.

– Впусти его, – сказала она.

Джозеф вошел в гостиную и сел, Джина устроилась напротив. Подруга, немного поколебавшись, вышла из комнаты.

– Я говорила тебе, что они собираются что-то со мной сделать. Почему ты не поверил мне?

– Я не думал, что она пойдет на это.

– Ты врешь. Ты знал. Почему ты предал меня? – настаивала Джина. – Почему ты не поехал вместе со мной в больницу?

Джозеф заплакал. Джина вспоминает, что он был настолько расстроен, что не мог разговаривать.

– Отвечай мне, – требовала она и тоже плакала. – Почему ты предал меня?

– Потому что ты собираешься сделать что-то против моей семьи, ты знаешь, как я люблю свою семью. Моя семья – это все для меня, все, понимаешь?

Джина рассказывала, что она посмотрела на Джо, не веря ему:

– Я пыталась выгораживать тебя и поэтому со мной произошло это. Тебе что, совсем наплевать на меня?

–  Прежде всего я думаю о своей семье, – настаивал он. – Я знаю, что ты что-то затеяла против нас.

– Я что-то затеяла против твоей семьи, – Джина не верила своим ушам. – Посмотри, что они сделали со мной, и ты даже не хочешь извиниться?

– Ты уже разговаривала с полицией, теперь все об этом узнают, – сказал Джозеф и вытер глаза тыльной стороной руки. У него был такой усталый вид, будто он совсем не спал с тех пор, как это произошло. В отчаянии он вынул из внутреннего кармана пиджака конверт, протянул его Джине. Она открыла его – в конверте лежал чек на большую сумму.

– Возьми, – сказал Джозеф.

Она посмотрела на него в недоумении:

– Мне не нужны твои деньги.

Она начала злиться. Смяла чек и швырнула его в Джозефа:

–  Подавись своими деньгами и вон из моего дома. Как ты смеешь? Как ты смеешь?

Захлопнув за ним дверь, она разрыдалась.

Майкл Джексон был потрясен тем, что сделали его мать, сестра и брат. Особенно не мог смириться с тем, что в этом безобразном акте насилия принимала участие его любимая мать, женщина, которую он не раз называл одной из самых добрых среди всех людей, которых знал в своей жизни, и сестра Джанет, с которой у него были наиболее близкие отношения в семье. Он отказывался поверить в это и настаивал, что этого никогда не было.

«Он просто закрыл глаза на это, – говорил Маркус Фил-липс, – он ничего не хотел знать об этом. Настаивал, что этого не могло быть. «То, как рассказывала эта девушка, – просто неправда. Это не может быть правдой, – был убежден он. – Это не Кэтрин. Любой человек, который ее знает, подтвердит, что она никогда в жизни не могла сделать что-нибудь подобное. Тот, кто поверит в эту историю, – просто сумасшедший. Это неправда». Больше он к этой теме никогда не возвращался».

Майкл был не единственным, кто не поверил в это. Джойс Маккрей, которая находилась во время инцидента в своем офисе, а не в коридоре, где все это происходило, также настаивает, что Кэтрин не виновна. «Этот полицейский рапорт – чистая фальшивка. Мне абсолютно все равно, что там написано, но я вас уверяю, что это полная чушь. Да, в офисе действительно произошел скандал, но это было совсем не так, как описывает Джина Спраг». Джойс Маккрей отказалась сообщить свою версию этой истории.

Вскоре она была уволена. «Между Джозефом, Кэтрин и детьми было слишком много споров из-за того, что случилось с Джиной, и того, что вообще происходило. Я видела, что многое не ладилось, поэтому однажды решила пойти к Джозефу и сказала ему, что в ситуациях, когда семья – это твой бизнес, а твой бизнес – это твоя семья, то – не плюй в колодец...» Ему это не понравилось, и меня уволили», – поделилась она, как это случилось.

По признанию одной из подчиненых Кэтрин, которая начала работать на нее в 1983 году, та сама очень подробно описала ей, что случилось с Джиной Спраг. «Я думаю, что это было чистой правдой. Она рассказала мне, что здесь работала эта женщина по имени Джина, которая крутила роман с Джозефом в офисе. Кэтрин позвонила ей однажды и предупредила, чтобы она ушла с работы. Женщина отказалась, и Кэтрин подтвердила мне, что пошла в офис вместе с Джанет и Рэнди. Вот ее слова: «Я так ее избила, что запомнит на всю жизнь».

«Вообще, я думаю, что Джозеф был влюблен в Джину, – вспоминает Тим Уайтхед, племянник Кэтрин. – Моей тетушке это не нравилось. Она хотела все это прекратить. Потом получила некоторую информацию от Джойс Маккрей и очень расстроилась. Решила пойти в офис, чтобы поговорить с Джиной. Все это случилось только из-за того, что Джойс наговорила моей тетушке. Кэтрин не могла больше терпеть, у каждого есть предел терпения».

«Если Кэтрин действительно сделала то, что говорят, она выступала в роли дикой львицы, защищающей своих детенышей, свою семью, – считает Маркус Филлипс. – Она просто была несчастной, растерявшейся женщиной, которая пыталась сохранить свой брак, свою семью. Но Майкл не верил этому. Если мы начинали обсуждать эту историю в его присутствии, он просто выходил из комнаты».

Джина Спраг подала судебный иск на 21 млн долларов против Джозефа, Кэтрин, Джанет и Рэнди. Ее адвокат говорил ей: «Вы должны понять, этих людей не посадят в тюрьму. Богатых не сажают». Из-за этого судебного иска у Джины начались большие неприятности. Звонили анонимы с угрозами. «Нет, я не заткнусь, – решила она. – Они должны убить меня, чтобы я замолчала». Этот инцидент широко обсуждался в кругах шоу-индустрии. Для Джины возможность работать в этом бизнесе была закрыта.

«Для меня было совершенно очевидно, что моя карьера закончилась, – говорила она. – Я никогда ни о чем не просила Джозефа, а он ни разу не извинился передо мной. Единственное, чего я хотела, – это защитить свою честь, чтобы я могла остаться в шоу-бизнесе. Но никто не брал меня на работу. Я дошла до предела. И наконец получила работу у одного из директоров в Motown. Все было прекрасно, я успокоилась, я была неплохим служащим почти целую неделю. Потом он вызвал меня в свой офис. Я поняла, в чем дело, и сказала: «Почему же ты так долго тянул?» Он ответил, что моя работа – это «конфликт интересов», несмотря на то что Джексоны больше не работали с Motown. И уволил меня.

Я не могла найти работу. Никому не было дела до моей версии истории. Никто ни разу не пришел ко мне и не расспросил, что же на самом деле случилось. Я хотела одного – просто продолжать свою жизнь и свою работу. Но я была в черном списке. Никто не хотел иметь дело со мной, боясь огорчить этим семью Джексонов».

Прошло 5 лет, прежде чем Джина Спраг, которая постоянно искала работу, наконец вернулась в шоу-бизнес.

«Это было плохой рекламой для нее, – говорила Сузи Джексон, которая дружила в то время с Джиной. – Это могло нанести вред семье, особенно Майклу. Он был зол, и злость его увеличивалась. Это был ужасный скандал, который мог отразиться на нем больше, чем на ком-либо другом, – это была его мать, его семья. Многие люди из кругов шоу-индустрии считали, что это было очень смело со стороны Джины – встать на свою защиту, пойти против семьи. Но несмотря на то что существовало такое мнение, никто не помог ей».

В документах, поданных Джиной Спраг в суд, она утверждала, что для нее было очевидно: этим нападением руководила Кэтрин, чтобы унизить ее и уволить с работы. Она была обижена на Джозефа, по ее словам, он знал, что Кэтрин может быть опасной. У нее уже были подобные инциденты с другими служащими, работающими на него, они также подвергались физической расправе с ее стороны и по тем же причинам, как и Джина. Спраг подчеркивала, что, если бы Джозеф предупредил ее, она могла бы принять какие-то меры предосторожности, возможно, даже уйти с работы. Но он не хотел терять ее, поэтому он не сделал этого».

Спраг пришла в суд со своей подругой Сузи Джексон. Семья была в шоке от того, что Сузи приняла сторону Джины. «Я так нервничала в тот день в суде, – говорила Сузи. – Я давно не виделась с семьей. Обычно это бывало раз в два года. Последний – когда я навестила Рэнди в больнице после автомобильной катастрофы. Мне нравился Джозеф потому, что был единственным из всей семьи, кто хоть как-то проявлял заботу обо мне, после того, как мы с Джонни развелись в 1979 г. Для всех остальных ни я, ни трое моих детей больше не существовали.

Меня это очень обидело, потому что я знала всех этих ребят, когда они были совсем маленькими, и Майкла и всех остальных. Помню Майкла, сидящего в пижаме перед телевизором, увлеченного мультфильмами. Помню, мальчик очень расстраивался, когда Джонни напивался и бил меня. Он был совсем маленький, но очень впечатлительный. Тем не менее после развода все они отвернулись от меня. Меня больше не существовало. Поэтому я решила поддержать мою подругу Джину и сделала, как решила».

Сузи смело подошла к Кэтрин и приветствовала ее обычным: «Здравствуй, мама». «Джанет и Рэнди уставились на меня, – вспоминала она. – Кэтрин была в шоке».

«Я не могу передать выражение лица Кэтрин, – уточнила Джина. – Как будто она хотела сказать: «Как ты смеешь, предательница? Как смеешь ты быть на стороне врага?» Я испугалась за Сузи, почувствовала, что втравляю ее во что-то опасное, но ей было все равно. Она настаивала на том, чтобы поддерживать меня, потому что верила мне».

Кэтрин, Рэнди и Джанет категорически отрицали, что был такой инцидент. Они заявили в судебных документах, что Спраг никогда не получила бы телесных повреждений, если бы проявила «обычную заботу о себе».

«Рэнди и Джанет сделали бы что угодно для своей матери, – считает Сузи Джексон. – Они преклоняются перед этой женщиной, впрочем, как и все остальные члены семьи Я уверена, что в тот день она не звала их с собой, они сами проявляли инициативу, потому что эта семья будет стоять за свою мать до конца. Они сердились на Джозефа, что он спровоцировал мать на это. Они злились на жертву, но никогда -на мать. Никогда. Она знала, что ее дети всегда будут на ее стороне».

«Я подала в суд не из-за денег, – отмечала Джина. – Это было дело принципа. Такого не должно быть. Просто я считаю, что ни у кого нет права распускать руки. Ни у кого нет права так обращаться со мной, особенно так, как это сделали они. Это было настолько несправедливо. Много лет я чувствовала унижение из-за этого. Это темное пятно на моей жизни, и я до сих пор испытываю чувство стыда».

В суде Джину представляли несколько адвокатов. Все они или бросали дело, не доведя его до конца, или были отведены. Некоторые из них хотели сделать себе имя на этом процессе и поэтому им пришлось оставить дело, другие были запуганы влиянием и известностью Джексонов. Никто на самом деле не хотел идти наперекор могущественной семье В конце концов Джина и Джозеф заключили частный договор. Его детали Джина не имеет права публично обсуждать. 21 июля 1983 года она забрала свое прошение из суда.

Джина Спраг говорит, что, несмотря на то что, случилось, не держит зла на семью Джексонов: «Конечно, я не ненавижу их, мне жаль их, я любила эту семью. Я знаю, что была той самой последней каплей. Я сказала Кэтрин в суде-«В следующий раз дай пинка ему под зад, а не мне».

Вот на такой ноте осенью 1980 г. Майкл ставил музыкальный видеофильм по песне Джексонов Can You Feel It Эту песню написали Майкл и Рэнди. Она – гимн человеческой любви. В картине братья появляются в виде человекообразных бегемотов. Они перекидывают радугу, и она освещает небеса, посыпают землю звездной пылью, и дети разных народов и цвета кожи начинают благодарно улыбаться Они смотрят вверх, на Майкла и его братьев, и Джексоны улыбаются им в ответ.

У Майкла самая добрая улыбка. «В хорошем мире живет Майкл, – сказал однажды Стивен Спилберг. – Хорошо бы нам всем хоть однажды побывать там».

Тем временем в реальном мире один из директоров CBS Records позвонил Майклу и спросил, что ему делать если журналисты начнут задавать ему вопросы об инциденте касающемся его матери и Джины. Директор записал эту беседу на магнитофон:

– Что бы ты хотел, чтобы мы говорили о случае  касающемся твоей матери?

– Что ты имеешь в виду?

– Случай с Джиной Спраг.

– Кто такая Джина Спраг?

– (Пауза.) Эта та женщина, которая была не согласна с твоей матерью, Рэнди и Джанет.

– Скажи прессе, что этого никогда не было

–  Но...

–  Извините, но я спешу.

И Майкл Джексон повесил телефонную трубку.

Глава 17

К 1981 г. Майкл утратил контроль над собой и над своей жизнью. На сцене он мог перевоплотиться в вожделенный образ из своих снов: сексуальный, раскрепощенный уверенный в себе герой, полностью владеющий собой и залом За кулисами было совсем иначе. Глядя на свое отражение в зеркале, он видел человека, явно ему не симпатичного который позволял собой манипулировать, талант которого хоть и уважали, но не считались с его мнением. И будучи не в силах справиться с этим, Джексон перенес всю мучившую тревогу на свою внешность. Но крайней мере, здесь он владел ситуацией.                                                                                 3

Майкл подумывал об операции по изменению формы носа. Но, прежде чем он решился на это, случилось непредвиденное. Во время концерта на гастролях 1979 г. Майкл упал и сломал нос. Он всегда комплексовал из-за своего носа а братья подлили масла в огонь, наградив его кличкой Большой Нос. Широкие и плоские носы были визитной карточкой семьи Джексонов, доставшейся в наследство от Джозефа Майкл уже много лет грозился сделать пластику носа но на самом деле слишком боялся этого.

Теперь у него не было выбора. Он вернулся в Лос-Анджелес, где весной 1979 г. ему была сделана первая пластическая операция.

«Джозеф рассказывал мне, что все началось с несчастного случая во время выступления, – вспоминает Джина Спраг. – Он сомневался, что Майкл вообще когда-нибудь пошел бы на операцию, если бы обстоятельства не вынудили его к этому. Никто и представить себе не мог, к чему это приведет впоследствии. Когда бинты сняли, парень был приятно поражен».

Первый портрет Майкла после операции – на обложке его альбома Off the Wall. Нос чуть меньше, чем был дан был ему при рождении. Лицо изменилось, и это подтвердило его мнение, что внешность – одна из вещей, находящихся под его полным контролем.

Однако врач, делавший пластику, в чем-то ошибся. Начались проблемы с дыханием. Майклу порекомендовали обратиться к доктору Стивену Хоффлину, который предложил повторную операцию. Через непродолжительное время он провел ее, как и все последующие.

Наступил 1980 год, у Майкла был уже «новый» нос, но теперь его не устраивали другие черты его лица.

Он прочел, что некоторые виды жирной пищи, самой его любимой, только усугубляли проблему с прыщами. Джермен, пытаясь справиться со своими сальными железами, стал вегетарианцем, и брат решил последовать его примеру. Майкл не был тучным, даже человек с воспаленной фантазией не назвал бы его толстым, однако на талии у него был жирок, как у ребенка, и лицо было круглым. Он хотел быть изящнее, иметь, по его словам, «тело танцора».

Со временем фигура станет изящнее, лицо не будет круглым, прыщи исчезнут. Многие думают, что в 1980 г. щеки Майкла тоже были прооперированы, однако точеные черты лица появились в результате постепенного снижения веса после того, как он стал вегетарианцем, сказалось и естественное возмужание. Но Майкл был по-прежнему несчастен. «Даже дома я чувствую себя одиноким, – жаловался он. – Иногда сижу в своей комнате и плачу. Так трудно подружиться с кем-нибудь. Ведь есть вещи, о которых нельзя говорить с родителями или родственниками. Иногда брожу по окрестностям ночью в надежде найти кого-нибудь, с кем можно поговорить. Но всегда просто возвращаюсь домой».

Майкл Джексон, всемирно известная суперзвезда, бродящий по окрестностям квартала Энсино в поисках собеседника, – картина, действительно потрясающая воображение.

Никто и представить себе не мог глубину его отчаяния и его одиночество.

20 февраля 1981г. Майкл приобрел квартиру с тремя спальнями и тремя ванными комнатами на Линдли-авеню в Энсино за 210 000 долларов, наличными он заплатил 175 000. Остальное внесла Кэтрин, став совладельцем с правом на неделимую часть собственности. Это означает, что свою часть она не должна была делить с Джозефом как совместную собственность. «Семья изменилась, и Майкл, заглядывая в будущее, решил, что некоторым из них понадобится место, где они смогут остановиться.

Эта покупка стала и еще одной попыткой упорядочить собственную жизнь. Рэнди уже переехал в отдельную квартиру, Майкл был поражен мужеством брата. Отпрыски семьи Джексонов никогда не начинали жить отдельно до вступления в брак. Рэнди «проторил дорожку», и Майкл тоже хотел, но так и не смог решиться на это.

«Я чувствую, для меня пока не пришло время жить отдельно, – признавался он. – Сделай я это, я бы умер от одиночества. Большинство людей, которые живут одни, ходят на дискотеки каждый вечер, устраивают вечеринки, приглашают друзей, я не умею этого».

В апреле 1981 г. появились планы гастрольной группы по 39 городам США для рекламной поддержки нового альбома Triumpf. Майкл не хотел ехать. Среди прочего, он не любил связанные с поездками подготовительные хлопоты, да и вообще сложности этого дела. К тому же выступления в турне прошли и забылись в отличие от фонематики видео, которая запечатлевает их надолго.

«В этом самое грустное – что ты не запоминаешь ощущение момента, – говорил он о живых выступлениях. – Только подумайте, как много великих актеров или просто исполнителей потеряны для мира, потому что они выступили один вечер, и все. Сделав фильм, вы запечатлеваете мгновение, фильм показывают по всему миру, он остается навсегда. Спенсер Трэйси навеки останется молодым в «Отважных капитанах» Captains Courageous, и я учусь, вдохновляюсь его игрой.

В живом театре или в водевиле так много теряется. Вы представляете, как многому я мог научиться у всех этих актеров? Это было бы невероятно. Во время концертов мне начинает казаться, что я отдаю все впустую. Я люблю ухватить момент, держать его в руках и делиться им со всем миром».

Но у него не было выбора. Майкл грозился, что это его последнее турне.

«Иногда я чувствую, будто мне 70 лет, – сказал 23-летний певец репортеру Los Angeles Times Роберту Хиллбурну. – Мы дважды объехали весь мир, выступали перед королями, послами. Пора заканчивать».

Но гастроли должны были дать его семье 5 млн долларов, и Майкл чувствовал, что он должен пройти через это. Возможно, считал, что турне объединит семью в сложное для нее время. Он был удручен, подавлен, но заставлял себя видеть положительные стороны гастролей.

«Прекрасно, как люди объединяются во время концерта, – скажет он. – В эти полтора часа мы хотим показать, что в мире еще есть надежда и что-то хорошее. Когда выходишь на улицу после концерта, ты осознаешь безумие мира».

Еще до турне Triumpf Майклу была сделана вторая пластическая операция носа, которую порекомендовал доктор Стивен Хоффлин.

«Он не сообщил семье, что делает ее, – рассказывает их друг Маркус Филлипс. – Просто сделал, и все. Пришел домой забинтованный, под бинтами один большой синяк. Кэтрин воскликнула: «Боже мой, Майкл, что с тобой случилось?» Наверное, решила, что его побили. Когда он сказал, что ему сделали очередную пластику, она была сбита с толку: «Ты опять сломал нос?» Сын объяснил: врач назначил эту операцию, потому что первая была сделана плохо. Он неделю практически не выходил из спальни: изредка спускаясь на кухню, чтобы съесть немного овощей.

«Что я знаю точно, Майкл был очень доволен, что в результате второй операции он перестал походить на отца, – отмечает Маркус Филлипс. – Если он не мог исключить его из своей жизни, по крайней мере мог избавиться от него в своем отражении в зеркале. И он уже поговаривал о третьей операции».

В это время в семье было столько смятения и суматохи, да еще подготовка к предстоящему турне, что никому, казалось, нет дела до носа Майкла. В основном все считали это одним из проявлений его эксцентричности. Эти операции казались несущественными в контексте остальных драматических коллизий. И хотя Майкл никогда ни с кем не обсуждал их, он взывал о помощи. Образ человека в зеркале становится для него навязчивой идеей, и это начинало выглядеть угрожающе.

Гастроли Triumpf начинались в Мемфисе, штат Теннесси, 9 июля 1981 г. и закончились побившими все рекорды четырьмя выступлениями в «Форуме» Лос-Анджелеса, билеты на которые были распроданы много ранее. График гастролей был изнурительным. Будучи во время турне вместе, братья стали понимать, как отдалился от них Майкл. Общаясь с репортерами, он стал говорить о возможности сольной карьеры.

«Я думаю, в будущем это произойдет само собой, – сказал он Полю Грейн из Billboard. – Мне кажется, этого потребует публика. Это определенно будет».

Совсем не то хотели бы услышать его братья. Им не прибавляло уверенности и спокойствия, что Майкл все больше интересовался деловой, а не творческой стороной гастролей. Однажды на генеральной, в костюмах, репетиции кто-то дал ему копию контракта на перевозку оборудования. Майкл взглянул на него и сказал: «Подождите, я должен проконсультироваться с адвокатом».

«Это может подождать. Репетиция важнее», – возмутился Джекки.

Майкл не обратил на него внимания и ушел со сцены и, найдя телефон, позвонил Джону Бранка.

«Он хотел, чтобы я разъяснил ему параграф о том, что произойдет, если грузовик перевернется, сломается или если дорогу размоет, – вспоминает Бранка. – Потом задал еще пару вопросов, и сказал: «О'кей, я понял».

Майкл вернулся на сцену, подписал контракт и продолжил репетицию.

Гастролировать и быть вынужденным сталкиваться с поклонниками, в какой бы части света он ни оказался – что случалось нечасто, – тоже было трудно для Майкла. «Иногда сталкиваешься с настоящими уродами, – рассказывал он о своих фанатах. – С такими, которые подваливают к тебе и говорят: «Сядь-ка! Подпиши это для моей беби». Я отвечаю: «У меня нет ручки». – Как, у тебя нет ручки? Ну так найди!»

– Господи! Как они могут быть такими наглыми и жестокими!»

«К тому же просто бывает больно быть в толпе фанатов. Не духовно, а физически, – продолжал Майкл. – Чувствуешь себя как макаронина, которую 10 человек тянут в разные стороны. Они не понимают этого. Они так влюблены в тебя, что просто хотят разорвать тебя на части. Они говорят: «Я заполучу кусок этого парня, будь это его рубашка, его волосы, его лицо – что угодно». Есть фанаты, которые узнают тебя с затылка, по фигуре. Я пытался проскочить через них, опустив голову или отвернувшись, чтобы меня не узнали – все равно останавливают. Это поразительно. Я не представляю, как они узнают».

Главными хитами шоу Джексонов всегда были сольные вещи Майкла из альбома Off the Wall. Там были спецэффекты, поставленные иллюзионистом Дугом Хэннингом: Майкл исчезал в клубах дыма после песни Don't Stop' Till You Get Enough. В реальной жизни он тоже, казалось, исчезал. Почти всегда был один, редко общаясь с братьями, коллегами, просто знакомыми.