Текст книги "Музы и мелодии (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Яррос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Да, я влипла.

Подмигнув, они с Джонасом скрылись за занавесом. Я потрясла головой, чтобы избавиться от вида этих новых кожаных штанов, и сосредоточилась на группе.

– У тебя хороший слух, – сказала Куинн, подходя ко мне.

– Спасибо. – Это был огромный комплимент от Куинн. – К сожалению, у них уже есть менеджер, и не очень хороший. Очень жаль.

– Еще ты умная. – Она внимательно наблюдала за мной, и у меня возникло ощущение, что она видит гораздо больше, чем мне хотелось бы.

– Э-э… спасибо.

– Слишком умная, чтобы связываться с Никсоном. – Ее тон смягчился.

Кровь отхлынула от лица.

– Черт, – пробормотала она. – Я надеялась, что ошиблась.

– Я не... Я точно знала, во что ввязываюсь.

Она вздохнула.

– Послушай, я люблю Никсона как брата. Ты это знаешь. Но тебе надо бежать. Он не стабилен. – Ее слова никак не вязались с добротой в голосе.

– Зато я стабильна. – Я теребила пропуск, который висел на шее. – И не слепая. Я вижу, что он собой представляет. И, кроме того, мы не... – я запнулась. – Мы не...

– Ты с ним не спала? – она прищурилась.

– Нет. Хотя тебя это не касается. – Я отвернулась к сцене, но чувствовала тяжесть взгляда Куинн.

– Хорошо. – Она потерла переносицу. – Если бы это был кто-то другой, мне было бы все равно. Но я не первый год вижу, как Никсон проходит женщин, как река пороги: просто захлестывает их и идет дальше. Он не меняет курса. Не идет на уступки. И когда нажимает на кнопку самоуничтожения, то уничтожает всех на своем пути. Мы с Джонасом просто знаем, когда нужно подняться выше, чтобы не попасть в водоворот.

– Он меня не пугает. – Я пожала плечами, но сердце сжалось из-за лжи.

– А должен. – Она наклонила голову. – Вы действительно не спали?

– Нет.

В ее взгляде мелькнуло удивление.

– Хм. Это на него не похоже.

– Знаю.

Сотовый оповестил о новом сообщении от Бена.

– Мне нужно идти.

Куинн кивнула, но когда я собиралась уйти, коснулась моего локтя.

– Зои, я хочу, чтобы ты знала: я думаю, ты была бы невероятно хороша для него. И я не пытаюсь защитить Никсона, я волнуюсь за тебя.

– Знаю. – Я выдавила улыбку.

Куинн защищала Джонаса и Никсона, все это знали, но в данном случае она действительно заботилась обо мне.

Я помахала знакомым техникам, когда шла по коридору. Слава Богу, это было всего лишь два концерта, и мне приходилось беспокоиться только о Никсоне. Я никогда не была тур-менеджером. Я даже представить не могла, что смогу провести целый тур. Но именно этим мне и придется заниматься, если стану менеджером группы. Я начала работать с Hush Note, когда они были уже достаточно популярными, чтобы Итан мог гастролировать, а Бен – работать в офисе. Мне потребовалось бы несколько лет, чтобы довести своих подопечных до уровня, хотя бы близкого к этому.

Бен отошел от Итана, когда увидел меня.

– Послушала Seven to One?

– Басиста нужно заменить.

Он улыбнулся и кивнул, как гордый отец.

– Да, хорошо. Вот почему, я полагаю, они скоро начнут искать нового менеджера.

– Как скоро? – небольшой всплеск энтузиазма пробился сквозь практический пессимизм.

Бен пожал плечами.

– Скорее всего, остальным участникам потребуется еще пару месяцев, чтобы наконец-то все понять. Так что где-то два месяца.

– Думаешь? – у меня голова шла кругом от открывшихся возможностей: через несколько месяцев подписать контракт со своей первой группой.

– Да, особенно после того, как братья Беркшир официально дали мне разрешение повысить тебя в должности, как только все это закончится.

– Правда?

– Узнал сегодня утром. Они действительно впечатлены тем, как хорошо ты справляешься с Винтерсом.

Сердце подпрыгнуло.

Неужели ли все это происходит на самом деле?

– Это его заслуга.

– И твоя. Бьюсь об заклад, Seven to One повезет с тобой, малышка.

Не имело значения, что мне двадцать шесть, для Бена я всегда буду ребенком.

– Опять обо мне говорите? – спросил Никсон, подходя ко мне сзади.

– Мир не всегда вращается вокруг тебя, Винтерс, – отчитал его Бен, но улыбнулся. – Ты хорошо выглядишь. Чувствуешь себя также?

– Абсолютно, – ответил Никсон, сверкнув улыбкой стоимостью в миллион долларов. – Шеннон – борец за дисциплину. Держит меня в тонусе.

Я закатила глаза.

– Рад это слышать. Она осчастливит какую-нибудь группу, когда через несколько месяцев начнет самостоятельную работать, хотя мне очень жаль ее терять. – Его улыбка погасла. – Ты уверена, что я не могу уговорить тебя остаться еще на один год? По крайней мере, до тех пор, пока новые стажеры не будут «приучены к горшку»?

Я рассмеялась.

– Уверена, ты и без меня справишься.

Никсон напрягся, и у меня внутри все сжалось.

– Тогда ладно. Подумай над тем, что я сказал, и присмотрись к ним, – сказал Бен, а затем хлопнул Никсона по плечу. – Ты правда хорошо выглядишь.

– Спасибо, – ответил Никсон, а когда Бен ушел, зашагал в противоположном направлении.

– Никсон...

– Не здесь, – выдавил он из себя, а затем изобразил улыбку, когда мимо прошел персонал.

Ведя по коридору, Никсон положил руку мне на поясницу. Прикосновение было собственническим, но посторонний человек не заметил бы ничего необычного.

Стайка девушек оживилась при появлении Никсона, но он проигнорировал их, кивнул охраннику, провел меня в гримерку и закрыл дверь.

– Ты уходишь? – спросил он, пригвоздив меня к месту взглядом.

– Нет. Не совсем. – Я заправила волосы за уши и прислонилась к стойке. Почему все гримерные казались одинаковыми? – Я остаюсь в компании, но больше не буду работать на Бена.

– Значит, ты бросаешь только меня, – он поморщился. – То есть нас. В смысле, группу.

– Вы – не моя группа, а Бена. И я получаю повышение, а не бросаю тебя.

– Почему не сказала? Почему я слышу об этом только сейчас, в чертовом коридоре? – он сцепил над головой руки.

– Потому что я узнала об это только сейчас, в чертовом коридоре! И мне нельзя было ни о чем говорить, пока все точно не определится. – Я глубоко вздохнула, напоминая себе, что за дверью были сотрудники и фанаты. – Я очень серьезно отношусь к своей работе.

– Знаю. – Он округлил глаза. – Вот дерьмо. Это и есть сделка, которую ты заключила с Беном? Когда это, – он указал на нас, – началось, ты сказала, что заключила сделку с Беном. Я просто не стал на тебя давить, чтобы выяснить. Я был частью сделки.

Кровь прилила к щекам.

– Да. Мы договорились, что если ты будешь в хорошей форме на концертах, которые уже были запланированы, меня повысят до менеджера и позволят взять собственную группу. – Мой голос упал до шепота.

– До февраля, – тихо произнес он, опустив руки по швам.

Я кивнула.

Пространство между нами затрещало от напряжения. Я пока не могла понять, был ли этот треск электрическим разрядом или предупреждением, что лед под ногами вот-вот провалился.

В дверь трижды постучали.

– Войдите, – отозвался Никсон.

Крис, охранник, просунул голову.

– Извините за беспокойство, но здесь женщина, которая настаивает на встрече.

Внутри все перевернулось. Пока Никсон держал свое слово, но как долго это продлиться, когда меня уже не будет рядом на каждом выступлении?

– Меня это не волнует, – ответил он Крису, но смотрел прямо на меня.

– Ладно. Она необычная, если это имеет значение. Намного старше, – добавил Крис.

– Все равно не интересно, – ответил Никсон.

Меня немного отпустило беспокойство.

– Я не бросаю тебя, – тихо сказала я, отталкиваясь от стойки.

– Побудешь еще пару месяцев, – парировал он, стягивая рубашку через голову и бросая ее на диван.

У меня пересохло во рту при виде знакомых, четко очерченных линий его татуировок.

– Ты же знал, что Бен приставил меня к тебе до февральских выступлений. И ты не хотел, чтобы я была рядом с тобой.

– Тогда ты мне не нравилась! – он подошел ко мне. – Когда ты собиралась мне сказать?

– А сейчас, значит, нравлюсь? – спросила я в ответ. – Я собиралась сказать тебе, когда Бен – мой босс – разрешит.

– Ты мне очень нравишься, Зои. Однажды, возможно, ты начнешь в это верить.

Я вздернула подбородок.

– Ты просто хочешь меня. Есть разница.

Он склонил голову набок и окинул меня горящим взглядом, явно оценивая мое тело. Я не обратила внимания на то, как напряглась моя грудь и закипела кровь.

– Спойлер: я всегда тебя хотел. Годами мечтал о том, чтобы снять с тебя эти платья.

Я открыла рот от удивления. Никсон этим воспользовался, наклонил голову и коснулся моих губ.

– Ты не собираешься сказать мне то же самое?

– Я никогда не видела тебя в платье.

Он ухмыльнулся.

– Не умничай.

– Каждая женщина, которую я знаю, хочет тебя, – прошептала я. – Ты попадаешь в список всех завидных женихов. Ты самый сексуальный мужчина. Самый популярный музыкант. Ты прекрасно осознаешь свою привлекательность.

– Мне насрать, чего хотят все остальные женщины. Я спрашиваю тебя. – Он зажал мою нижнюю губу и царапнул зубами.

– Я хотела тебя с того самого дня, как встретила, – призналась я торопливым шепотом.

Никсон расплылся в улыбке.

– Хорошо. Приятно осознавать, что в этом вопросе мы на равных. – Он резко повернулся и сдернул с вешалки рубашку, которую вот уже пару лет не надевал на выступления.

– Проводишь меня на сцену, Шеннон?

Шеннон.

– Конечно.

Он закинул за спину свою любимую гитару Les Paul и открыл дверь.

– Они все ваши, – он махнул рабочим сцены, которые начали привычный ритуал доставки остальных гитар на сцену.

Никсон придержал для меня дверь, а затем пошел рядом, положив руку мне на поясницу.

Где ей и положено быть.

– Я все еще зол на тебя, – прошептал он мне на ухо и помахал фанату с пропуском за кулисы, который во все глаза пялился на него.

Я повернулась, и мы оказались близко друг к другу. Очень близко, учитывая, что были уже не одни.

– Но ты все еще хочешь меня.

У него дернулась челюсть.

– Никсон! – пронзительно закричала женщина позади.

В этом не было ничего необычного, но рука Никсона на моей спине напряглась.

– Никсон! Пожалуйста! – продолжала кричать она.

Мы одновременно повернулись и увидели блондинку средних лет, которая пыталась прорваться мимо охраны.

– Выступление еще не началось, а тут уже шоу, – съязвила Куинн, выходя из своей гримерки и присоединяясь к нам.

Взгляд у Никсона стал жестче, когда он уставился на кричащую фанатку.

– Никсон! – завопила она, когда Крис обхватил ее за талию, не давая броситься к нам.

Что-то в этой женщине щекотало память, но я не понимала, что именно. У службы безопасности был список «бешеных» фанатов, и если бы она была одной из них, то ее бы сюда не пропустили.

– Никс? – спросил Крис, уклоняясь от ее молотящих кулаков.

– Не волнует, – ответил Никсон, его голос был таким же холодным, как взгляд.

Он развернул нас и повел дальше. Но был так напряжен, что, наверное, мог сломаться, не дойдя до сцены.

Джонас вышел из своей гримерки, к большому удовольствию группы фанатов, собравшихся в коридоре. Никсон расслабился, когда все трое остановилось, чтобы раздать автографы и сфотографироваться. Одна девушка предложила Никсону расписаться прямо на ней. Меня тут же бросило в жар. Я пощупала лоб, чтобы проверить, не поднялась ли температура. Так оно и было: я сгорала от ревности. Я не хотела, чтобы он прикасался к ней или к любой другой женщине. Я хотела, чтобы он был моим.

Я вздохнула с облегчением, когда Никсон поставил роспись на ее ладони.

Куинн перевела взгляд с Никсона на меня, приподняла бровь и скривила губы.

Она была права, я влипла. Я хотела Никсона больше, чем на пару месяцев. Где-то между его пентхаусом в Сиэтле и ранчо в Колорадо, между частными самолетами, гримерками и маминой кухней я влюбилась в него. Неудивительно, что я была готова нарушить все правила.

– Все еще не надумала бежать от него? – тихо спросила Куинн, подходя ко мне.

– Уже слишком поздно, – прошептала я.

Ее глаза вспыхнули, а плечи напряглись, когда она снова перевела взгляд с Никсона на меня, словно это напряженное, потрескивающее пространство между нами было осязаемым.

– Боже, помоги нам всем.

– Все будет хорошо, – ответила я, убеждая в первую очередь себя, и пыталась улыбнуться, когда Никсон и Джонас закончили.

– Теперь твоя главная цель не утонуть, и найти место повыше, где в случае чего можно спастись. Это единственный способ выжить с ним, – быстро и тихо предупредила она, когда парни направились в нашу сторону.

– Дальше я не пойду, – сказала я Никсону, который на взгляд обычного зрителя казался спокойным и собранным, но я-то знала, что это не так. Эта маленькая искорка паники в его глазах, сжатая челюсть, щелчки по костяшкам пальцев... Он определенно был не в порядке.

И это была моя вина. Я должна была рассказать ему о сделке с Беном.

Неужели я все испортила до того, как у нас появился шанс попробовать?

– Увидимся после шоу.

Я поймала его за руку, когда Куинн и Джонас уже отвернулись, а затем посмотрела в его темные глаза и сказала, как можно убедительнее:

– Мы никогда не были на равных. Я слушала твои песни задолго до нашей встречи. Когда мне было восемнадцать, ты сразил меня наповал по радио в пикапе посреди Колорадо. Я захотела тебя задолго до того, как ты впервые увидел меня.

Глаза у него слегка расширились, но та искорка паники осталась. Он кивнул и крепко поцеловал меня в лоб, несмотря на то, что мы находились в очень людном месте.

– Зои, – прошептал он, касаясь моей кожи, как будто это был ответ на вопрос, который я не задавала.

***

В середине третьей песни я наконец-то поняла, почему меня так беспокоила та кричащая фанатка – у нее были вьющиеся светлые волосы.

Совсем как у Эшли – маленькой соседки моих родителей.

13 глава

ЗОИ

Сидя за обеденным столом, я просматривала на ноутбуке последнее предложение о контракте с чуть большим усердием, чем необходимо.

С тех пор, как мы вернулись в Колорадо, Никсон был добр, до смешного вежлив и даже без возражений согласился с моим выбором фильма прошлым вечером. Но при этом он даже пальцем ко мне не прикоснулся. Ни разу не упомянул о сделке, которую я заключила с Беном, или о довольно неловком признании, которое сделала перед тем, как он вышел на сцену в Такоме. Он не упомянул о женщине с вьющимися светлыми волосами, или о том, что мы заслужили любопытные взгляды от рабочих сцены, когда он поцеловал меня в лоб.

Никсон был невозмутим, спокоен, собран.

Это, черт возьми, сводило с ума. Я была влюблена в него, и ничего не могла с этим поделать. Сердце отказалось от логики, здравого смысла и приняло полное безумие, в которое я сама себя втянула.

Я прокрутила страницу документа, мысленно формулируя отказ. Может, Бен и был готов отпустить меня в свободное плавание, но в тоже время продолжал нагружать работой. Но я не возражала. Мне все равно больше нечем было заняться.

Часы в гостиной пробили десять, и словно по сигналу в столовую вошел Никсон. Остановился в дверном проеме и потянулся. Майка задралась, показывая татуировку на животе, гласившую, что апатия – это смерть. Если это правда, то в ближайшее время я точно не умру, поскольку жар, охвативший меня при виде полоски голой кожи Никсона, был чем угодно, но только не апатией.

– Как долго еще собираешься работать? – спросил он, опираясь о дверной косяк.

– Почти закончила. – Я заставила себя отвести взгляд.

– Это что-то важное?

– Нет. Просто читаю предложение, чтобы завтра его отклонить.

Тебе хорошо знакомо, как это – отклонять предложение, верно?

– Ладно. Тогда я в кровать, – сказал он.

– Отлично. – Я могла поклясться, что Никсон улыбался, но стоило мне поднять на него взгляд, сразу перестал.

– Хочешь со мной? – голос у него почему-то хрипел.

– Прости? – я подняла брови.

– Хочешь со мной в постель?

– Это вопрос с подвохом?

Он шагнул вперед и лениво скользнул взглядом по моей бейсбольной футболке и пижамным штанам.

– Прошло сорок восемь часов.

Я повернулась к нему.

– Ладно, я сыграю в твою игру. Прошло сорок восемь часов с чего? С окончания концерта? С небольшого откровения Бена? С моего признания?

– С тех пор, как я сошел со сцены. – Он положил одну руку на спинку моего стула, а другую – на стол. – Сорок восемь часов и, – он взглянул на часы на ноутбуке, – три минуты.

– О-о-о, посмотри на себя, минуты считаешь, – подразнила я, слегка похлопав его по щеке.

Повернув голову, он поцеловал мою ладонь, затем прикусил подушечку большого пальца и зализал укус.

У меня перехватило дыхание.

– Ты завладел моим вниманием.

Он ухмыльнулся, и мое сердечко забилось быстрее.

– Никсон, – предупредила я. Если это был его новый способ вывести меня из себя, то я точно рехнусь.

– Я полностью себя контролирую, стабилен, и единственная тяга, что у меня есть – к тебе. Это точно не связано с концертом или кайфом после него, или с долбаной сменой часовых поясов. Я отсчитывал каждую минуту с тех пор, как сошел со сцены, и даже с того момента, как ты сказала, что давно меня хочешь. Через пару месяцев ты уже не будешь с нами работать, и это снимает еще один барьер на нашем пути. Терапевт сказал подождать день, но я решил подождать два.

Я облизнула пересохшие губы.

– Два дня прошло.

Он кивнул.

– Итак, я снова спрашиваю тебя, Зои Шеннон, хочешь со мной в постель?

Это происходило на самом деле.

– Но это не обязательно должна быть постель. – Никсон наклонился и коснулся моих губ. – Я довольно легко приспосабливаюсь. Этот стол подойдет или вон та стена. У нас есть несколько диванов и кухонный островок. Или я могу уложить тебя прямо на полу.

– Я согласна. – Казалось, я сгорю прямо здесь.

– С чем?

– Во всем, – с трудом выговорила я.

– Слава Богу, – пробормотал он, а затем страстно меня поцеловал.

Я обвила руками его шею и крепко держала, пока Никсон помогал мне подняться на ноги. Он проникал в мой рот уверенными, ритмичными толчками языка, словно репетировал то, что нас ждало впереди.

– Я хочу, чтобы ты была в моей постели в первый раз.

– В первый раз? – уточнила я.

– И, возможно, во второй, даже в третий. – Каждое слово он сопровождал поцелуем, пока мы, спотыкаясь, выходили из столовой и поднимались по широкой лестнице.

Вел нас Никсон, а я была слишком занята поцелуями, чтобы заметить, куда идти. Так мы добрались до лестничной площадки, а потом он подхватил меня под задницу и поднял. Я обхватила его ногами и продолжала целовать, постанывая от вкуса апельсиновой газировки и самого Никсона, пока он нес меня в свою спальню.

Когда он положил меня на кровать, я скинула тапки и подумала, что надо было надеть какое-нибудь откровенное белье, хотя у меня его отродясь не водилось.

Никсон стянул футболку и скользнул между моими раздвинутыми ногами. Я подняла руки, и он сделал все остальное: отправил мою футболку к своей.

– Кружево. – Он обхватил ладонями одну грудь, втянул сосок в рот, провел по нему языком и нежно сжал зубами.

Ахнув, я схватила его волосы. Он переместил ласки на другую грудь, одновременно ловко расстегивая бюстгальтер и сдвигая его в сторону.

– Боже, ты великолепна. – Судя по взгляду, Никсон не шутил. Я видела только восхищение и желание.

– Как и ты, – ответила я тонким голоском, пробегая пальцами по его плечам.

Озорно улыбнувшись, Никсон проложил дорожку из поцелуев по моей груди. Я ерзала, выгибалась, а он, не торопясь, двинулся вниз, поглаживая руками талию и бедра. Подняв голову, он встретился со мной взглядом и вопросительно приподнял бровь, а когда я кивнула, стянул с меня штаны, оставив в одних стрингах.

– Я собираюсь попробовать тебя, – пообещал он, положив руки мне на бедра.

– Только если и ты разденешься, – я выразительно посмотрела на его серые спортивные штаны. – На равных условиях, помнишь?

Никсон быстро скинул с себя все, включая нижнее белье, и, боже милостивый, он был настоящим шедевром. Он точно не зря тратил время в спортзале эти месяцы. Его пресс из накаченного стал рифленым, а косые мышцы живота образовывали практически идеальную «V», глядя на которую у меня потекли слюнки. А эти сильные бедра! И там, ниже – вау! – он тоже был идеален.

– Теперь у тебя есть преимущество, – усмехнулся Никсон.

– Я бы сказала, что у тебя самого есть неплохое преимущество. – Я потерлась коленом о его бедро.

Он тихо рассмеялся, поцеловал мою коленку и начал медленно, методично продвигаться вверх. С каждым дюймом я дышала все чаще, и такими темпами вполне могла задохнуться еще до того, как он Никсон снова установит паритет, то есть разденет меня полностью.

– Такая мягкая, – прошептал он, касаясь чувствительной кожи на внутренней стороне бедер.

Я пошевелила ими, побуждая его подняться еще выше.

Он снова встретился со мной взглядом, молча повторяя вопрос. И я ответила так же – кивнула, и к тому же приподняла задницу, чтобы Никсону было удобнее. Мои стринги упали на пол, и мгновение спустя его рот оказался между моих бедер, а пальцы раздвинули складочки для языка.

– Никсон! – я вцепилась в покрывало, словно это был якорь, и ловила ртом воздух при каждом вдохе.

– Я мог бы заниматься этим всю ночь. – Он закинул мои колени себе на плечи и продолжил облизывать, посасывать, доводя почти до оргазма, а потом отступая.

– Никсон, – взмолилась я, когда достигла предела.

– Зои, – ответил он, кружа языком вокруг клитора.

Я выгнулась.

– Пожалуйста!

– Ты чего-то хочешь?

Он снова обвел клитор, и я всхлипнула.

– Ты знаешь, чего!

– Правда? – он лизнул меня. – Ты чертовски хороша на вкус.

Он действительно собирался удерживать меня на грани? Если у кого из нас и был контроль, то у него, и судя по всему, Никсон хорошо это знал

– Позволь мне кончить! – заскулила я.

Его взгляд стал жадным, голодным, как у хищника. Он сжал клитор губами и использовал язык, чтобы довести меня до самого сильного оргазма в жизни. Я закричала – возможно, его имя, – когда на меня обрушилась первая волна. Потом была еще одна и еще, пока я не откинулась на кровать, ни жива ни мертва.

Затем Никсон начал снова, но в этот раз я быстро достигла пика наслаждения.

Мне хотелось, чтобы Никсон был во мне, чтобы чувствовал то же, что и я сейчас.

– Хочу тебя.

– Я полностью твой.

– Я. Хочу. Тебя. – Я запустила пальцы в его волосы и слегка потянула.

Застонав, он подтянулся и навис надо мной.

– Уверена? – мышцы плеч напряглись, пока он ждал моего ответа.

– Более чем. – Я погладила его по спине.

Кивнув, он потянулся к прикроватной тумбочке и достал презерватив.

– Я чист, – пообещал он. – Прохожу обследование каждый...

Я заставила его замолчать поцелуем. Не хотела думать, почему он так часто сдает анализы, и о том, сколько женщин у него было до меня, и что теперь пришла моя очередь.

– Я доверяю тебе.

Это была правда. Последние несколько месяцев я проводила с Никсоном каждый день, и он никогда не причинял мне боль намеренно.

Ненамеренно... Что ж, это было неизбежно.

Он вскрыл упаковку, затем с привычной сноровкой надел презерватив.

– И я тоже чиста, – выпалила я. Нервы взяли верх, когда почувствовала член у своего входа.

– Я так и думал. – На его губах промелькнула улыбка.

– И принимаю противозачаточные.

Ох, черт, сейчас он…

Я дернулась от этой мысли. Никсон простонал и погладил меня по бедру

– Знаю.

– Откуда? – спросила я

– Видел таблетки.

– Зря я об этом заговорила, да? Испортила момент. – Я обхватила его красивое лицо и провела большим пальцем по нижней губе.

Он слегка прикусил ее.

– Этот момент ничем нельзя испортить. Я слишком сильно хочу тебя, такой, какая ты есть.

– Хорошо. – Я растаяла в буквальном и переносном смысле.

– Скажи, что уверена, – потребовал он.

– Да. Я хочу тебя. Хочу этого. – Я выгнулась и поцеловала его, нежно покачиваясь.

– Зои, – прорычал он, погружаясь в меня дюйм за дюймом.

Я ахнула, когда наши бедра встретились.

– Черт возьми, – выдохнул Никсон. Он замер, давая мне привыкнуть к его размерам. – У меня даже нет слов, чтобы описать, насколько в тебе хорошо.

Я кивнула, потому что и у меня не хватало слов описать то невероятное ощущение, когда он был внутри меня.

Я пошевелилась. Никсон понял намек, чуть вытащил член и снова вошел в меня.

Он задал медленный, глубокий ритм, и я ему вторила. Каждый толчок был лучше, слаще и жестче предыдущего.

Я не могла этим насытиться.

Никсон неуклонно вел нас к пику, и даже когда я уговаривала ускориться, только ухмылялся и чуть менял угол, под которым в меня проникал, чтобы я чувствовала его каждым нервом, каждой клеточкой.

Только когда я задрожала, он ускорил темп и буквально впился в меня взглядом.

– Никсон. – Я вцепилась в его плечи, чувствуя приближение знакомой волна удовольствия.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. – Он задвигал бедрами быстрее, сильнее.

Люблю тебя.

Я едва удержала эти слова, когда он просунул руку между нами и ущипнул клитор, толкая меня через край.

Я повторяла его имя, пока во мне пульсировал оргазм, но ничто не могло сравниться с тем, как на меня в этот момент смотрел Никсон.

– Зои, – прошептал он, отпуская себя, чтобы с дикой самозабвенностью устремиться к собственному экстазу и, спустя несколько мгновений, его достигнуть.

Я обняла Никсона, когда он опустился на меня, наслаждаясь его весом, прерывистым дыханием на моей шее, и дрожью, сотрясающей нас обоих, пока мы пытались прийти в себя.

Через несколько мгновений он перекатил нас на бок и прижал к себе.

– Кажется, я умер. – Он поцеловал меня в лоб.

– Правда? – я откинулась назад, чтобы посмотреть на него. – Позор. Я помню, ты что-то говорил о душе.

Никсон ухмыльнулся, отнес меня в ванную комнату, и мы начали все сначала.

Кому нужен сон?

14 глава

НИКСОН

Когда открыл глаза, в окно спальни лился солнечный свет, и значит я проспал (и часы на телефоне это подтвердили) всю, черт возьми, ночь!

Никакой бессонницы

Никаких кошмаров.

Только Зои в моих объятиях.

Ее маленькая попка прижималась к моему уже твердому и полностью готовому члену.

«Не сейчас, – мысленно сказал я этому неуправляемому ублюдку. – Ты был в ней три раза прошлой ночью. Дай отдохнуть, чтобы прийти в себя».

Я никогда не был с женщиной, которую бы на следующее утро хотел сильнее, чем накануне вечером.

Но сегодня это со мной случилось.

Солнце переливалось в рыжеватых волосах Зои, словно живое пламя, когда я пошевелил ее шелковистые локоны. Такие мягкие. Все в ней было чертовски мягким.

Она была моей полной противоположностью во всех отношениях. И я говорю не о том, что моя кожа покрыта татуировками, а ее – безупречно чиста, и не о том, как не похожи наши тела, а том что ее сердце и разум широко открыты, в то время как мои закрыты ради безопасности людей. Ее прошлое ограждал штакетный заборчик, мое – колючая проволока. Ее семья была в шаге от того, чтобы попасть в ситком, в то время как моя была «это слишком» даже для драм HBO. Она была старательной и целеустремленной, в то время как у меня все зависело от настроения. Она была постоянна, как Полярная звезда, а я – непостоянен даже в хорошие дни. Она была лучше меня во всех отношениях.

Единственное, где мы подходили друг другу – в спальне или в ду́ше. Надеюсь, позже смогу проверить эту теорию на кухне, в столовой... Список мест можно продолжать. Там мы были больше, чем просто совместимы. Я никогда не терял себя в ком-то так, как это было с Зои прошлой ночью. Никогда не заботился о чьем-то удовольствии больше, чем о своем. И уж точно никогда не проводил ночь с женщиной полностью трезвым.

И все же, сейчас пока огонь желания требовал, чтобы я разбудил Зои и довел еще до одного или двух оргазмов, на сердце было мирно и спокойно, пока я просто ее обнимал.

Спокойно.

В этот момент мне больше всего хотелось чувствовать ее утешительное тепло.

Сладкое чувство удовлетворения разлилось в груди, а в голове возникла мелодия: огонь желания, переросший в признательность. Я легонько поцеловал Зои в голое плечо и как можно тише выскользнул из постели.

Чтобы не будить Зои, я не стал искать в комоде чистое белье, а просто натянул брюки и пошел на веранду за гитарой.

Похоже, я нашел свою музу.

***

– Ну как? – спросил я Джонаса две недели спустя, когда набрался смелости отправить ему по электронной почте черновой вариант «Милосердный огонь».

– Хорошо. Правда хорошо. – Я услышал шуршание на заднем плане, когда он помогал своей дочери. – Твоя шапка вот там, милая.

– Иди, покатайся. Это может подождать. – Меня устраивала любая причина отложить этот разговор. Обычно я без проблем показывал то, что сочинил, но на этот раз все было по-другому.

– Нет, я еще здесь. Мы ждем Киру. К тому же, я немного опасаюсь, что, если повешу трубку, пройдут недели, прежде чем снова услышу твой голос, – добавил он с немалой ноткой осуждения.

– Извини. Обещаю отвечать на телефонные звонки. – Не то чтобы я не хотел общаться с друзьями, просто чувствовал, что здесь теперь другой Никсон – версия 2.0 – и боялся, что это изменится.

– Ага, конечно. Итак, что думает Зои?

Я отключил громкую связь и заглянул в гостиную, чтобы убедиться, что она все еще занята обсуждением какого-то контракта.

– Никс?

Я вздохнул.

– Она еще не слышала.

– Правда?

– Да. – Я плюхнулся на диван и уставился на Скалистые горы, покрытые снегом. За прошлую ночь его прибавилось примерно на фут.

– Все дело в ней, верно? – предположил он, слегка понизив голос.

– Может быть, – раздраженно признал я.

– Никсон, мы с тобой давно дружим, и за все это время ты никогда не писал песен для женщин.

Я ничего не сказал.

– Могу считать твое молчание согласием? – он спросил.

– Нет, если собираешься разозлиться.

Я откинул голову на спинку дивана.

– Не буду. Я просто думал, что ты... э-э… не играешь с женщинами, которые работают с нами, – медленно произнес он.

– Играешь? – я усмехнулся. Теперь, когда Джонас стал отцом, ему приходилось аккуратно выбирать слова. – Я не играю. Только не с ней. Это... – Серьезно. Затягивает. Идеально. Сводит с ума. Нужнее воздуха. – Сложно.

– Ты хочешь сказать, что не играешь с ней и написал ей песню?

– Если тебя интересует, сплю ли я с ней, то это не твое дело. – То, что между мной и Зои, личное. Это были две недели легкого, открытого общения и самого умопомрачительного секса в моей жизни.

– Черт, – пробормотал он.

– Папочка! – я услышал, как Виви вскрикнула.

– Не говори маме, – взмолился Джонас.

– Мама уже слышала! – голос Киры звучал громко и отчетливо. – Привет, Никсон.

– И ей привет.

– Никсон передает привет, – повторил Джонас. – Послушай, я стараюсь не быть таким парнем, когда ты так очевидно счастлив...

– Тогда не начинай, – возразил я. – Она проработает в штате еще два месяца, и как только мы закончим турне в Хьюстоне, займется своей собственной группой.

– О. – Его тон полностью изменился. – Хорошо для нее.

– Да. Она действительно много работает и заслуживает этого.

– Правда. Когда тебе понадобится совет, звони. – Послышалось еще какое-то шарканье и звук открывающейся двери.

– Почему ты думаешь, что мне понадобится совет?

– Учитывая то, что я видел на концерте в Такоме, думаю, можно с уверенностью сказать, что это самые долгие отношения, которые у тебя когда-либо были.