Текст книги "Змеи Неба и Пламени (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Кенни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
– Сомневаюсь, что согласится, – повторяет он, издевательски имитируя мой грубый голос. – Она и с тобой добровольно размножаться не будет, принц. Давай будем честны друг с другом. Я дам тебе банки Паррока и пару сундуков с сокровищами. Вы, драконы, любите золото, да?
– Любим, – признаю я. Я питаю слабость к красоте кованого металла и блеску тщательно огранённых драгоценных камней, и я не единственный из своего рода с такими наклонностями. Мы храним наши любимые вещи в своих пещерах, но остальная часть хранилища клана спрятана в секретном месте.
– Значит, договорились? – настаивает король. – Ты получаешь три сундука размером с мою голову, полные золота и серебра, банки Паррока и острова Мерринволд. А ты передаёшь мне принцессу Элекстана.
Фортуникс бормочет согласие. Варекс молчит, и, когда я смотрю на него, он не подаёт мне никаких сигналов о своих мыслях.
Может быть, избавиться от Принцессы с её бесконечными требованиями и жалобами было бы облегчением. Я представляю, как передаю её королю Ворейна, как его грубые руки касаются тех маленьких, чувствительных мест, которые я лизал, как он вонзает в неё свой член, пока она кричит – чёрт, нет. Этого никогда не произойдёт. Ни один самец, будь то человек или дракон, не прикоснётся к ней, и никто не возьмёт её тело, кроме меня.
Я говорил, что никогда не буду танцевать для неё в брачный сезон. Но думаю, что лгал ей и себе, потому что не могу вынести мысли о том, что она соединится с кем-то ещё. Очаровательная, раздражающая, вкусная, огненная маленькая Принцесса станет драконом, и она будет моей. Она станет крылатой, могущественной и великолепной. Я наполню её своим семенем, и она родит моих детей.
– Мы договорились? – повторяет король.
– Нет, – рычу я, и в моём голосе слышится пламя. Мои ноздри светятся и дымятся.
– Нет? – Король хмурится.
– Я забираю острова, как мы договорились. Но Принцесса остаётся со мной. Наше соглашение на этом завершено.
Не кланяясь и не говоря ни слова, я резко разворачиваюсь и взмываю в воздух.
Варекс догоняет меня через несколько мгновений.
– Это было довольно грубо, даже для тебя.
– Он собирался причинить ей вред, – рычу я. – Но она моя.
– Тем не менее, ты мог бы закончить встречу более изящно. Фортуникс остался, чтобы сгладить ситуацию.
– Отлично. – Я окидываю его взглядом. – А ты пойдёшь со мной. Мы спустимся вдоль побережья, чтобы забрать кое-что перед возвращением в Уроскелле.
– Кое-что?
– Одеяла, – отвечаю я. – И, чертов, чай.
12. Серилла
– Нет, это тоже не подойдёт, – сказала Джессива, уронив голову в руки, её рыжие волосы распались по плечам. – Боже, почему так сложно? Должен быть какой-то выход.
Мы с ней уже несколько часов строим планы с другими женщинами, судя по положению солнца. Драконы оставили нас в покое, в основном, и у нас было время рассмотреть все возможные варианты побега.
Одна из женщин, Брене, предложила построить плоты, которые могли бы доставить нас обратно на материк. Но для этого нужно сначала устранить драконов. Они точно не позволят нам строить плоты прямо под их носом.
Тогда мы перешли к следующей задаче: как победить драконов. Если вооружённые воздушные корабли не смогли справиться с одним драконом, то уж пара десятков женщин с камнями не разрушат целый клан.
Кто-то ещё упомянул яд, и я поделилась знаниями о ядовитых лианах, которые нашла, когда была возле озера с Киреаганом (чёрт побери, почему он сказал Джесиве своё имя, прежде чем мне?). Но опять же – как мы можем собрать достаточно ядовитых лиан, если нас постоянно охраняет хотя бы один из драконов? Не говоря уже о том, что лианы могут причинить нам вред, если мы их коснёмся.
– Мы можем собирать лианы ночью, когда большинство из них спит, а на страже остаются лишь один или два дракона, – говорит Брене. – Мы могли бы устроить отвлекающий манёвр, и тогда несколько из нас могли бы перебраться через стену и направиться к озеру.
– Что бы мы ни решили, мы должны помнить, что не все из нас находятся здесь, в этой пещере ночью, – говорю я. – Некоторые заключены в одиночных камерах в верхних пещерах. – Я вспоминаю пухлую, румяную женщину, которую видела в логове Роткури. Ту, что любит, когда её лижут.
– Есть кое-что, о чём никто не упомянул, – вставляет стройная темнокожая девушка с белой прядью в чёрных волосах. Мне кажется, её зовут Гвенет. – Некоторые драконы не согласны с планом принца. Они вообще не хотели похищать людей. Что если мы сосредоточимся на поиске этих драконов и постараемся наладить с ними контакт? Может быть, нам удастся убедить их восстать против принцев, а тогда повстанцы-драконы смогут отнести нас домой.
В группе женщин пронёсся шёпот заинтересованности и согласия.
– Есть одна проблема с этим планом, – я встаю с камня, на котором сидела. – Нам потребуется время, которого у нас нет. Вы все знаете, что они собираются с нами делать?
– Убьют нас? Съедят, изнасилуют? Оставят в плену на всю жизнь? Разве это имеет значение? – говорит Брене.
Кожа Джессивы становится ещё бледнее, и я мгновенно понимаю, что она знает правду. Она знает, что принцы приготовили для нас, но выбрала не говорить об этом остальным женщинам. Я не уверена, почему. Может, она не хочет сеять панику.
– Моя мать никогда не была полностью честна с нашим народом относительно состояния королевства, – медленно говорю я. – Но я считаю, что честность важна, особенно когда принимаемые решения касаются всех. Так вот, я скажу вам правду: истинная цель драконов. Они захватили чародейку – дочь Верховного Колдуна. Когда принцы улетели отсюда, они собирались встретиться с ней. Они хотят, чтобы она превратила нас всех в драконов.
Женщины вздыхают, и две из них начинают плакать.
– Меньше чем через неделю начнётся брачный сезон, – объясняю я. – Он наступает раз в двадцать пять лет. Каждый дракон на этом острове будет вынужден спариваться. Они предложат нам выбор партнёров, но насколько я понимаю, этот импульс будет настолько силён, что мы будем хотеть участвовать в безумие, если мы станем драконами. Некоторые из нас будут откладывать яйца драконов. Мы станем матерями для потомства наших похитителей.
– Нет, – стонет Брене. – Нет, этого не может быть.
Я поворачиваюсь к девушке с чёрными волосами, Гвенет.
– Твой план хорош. Просто не думаю, что у нас есть время, чтобы его осуществить.
– Мы можем попробовать, – её голос звучит отчаянно. – Мы должны что-то попробовать.
– Мы могли бы сбежать, – предлагает другая пленница. – Покинем это место, разойдёмся по острову. Они потратят время, чтобы поймать нас всех, а может, кто-то из нас успеет собрать лозы, чтобы отравить их.
– Как мы их соберём? – говорит Джессива. – Лозы могут отравить и нас. Мы не можем трогать их голыми руками. И как мы убедим драконов съесть ядовитые лозы? Они не едят приготовленную пищу, а у нас нет горшков, чтобы её готовить. Даже если бы и были, они заметят, как мы кладём лозы в еду.
– Вода? – предлагает кто-то.
– Вода есть повсюду на этом острове. Мы не можем отравить всё.
– Болтовня не поможет. Мы должны выбрать. – Говорю я твёрдо и ясно. – Те, кто хочет сбежать, могут сделать это сейчас, пока нас охраняет только один из них. Бежим к пляжу – может быть, там остался корабль, который ещё пригоден для плавания. Бежим в лес – возможно, там можно найти оружие. Я не уверена, нужно ли нам присутствовать для того, чтобы заклинание сработало, или оно будет охватывать весь остров, но если вы хотите убежать – делайте это. Если хотите сражаться – придумайте стратегию. Если хотите остаться и попытаться убедить своего дракона вернуть вас на материк и отпустить, используйте все свои чары, все убедительные доводы.
– Лучше работать вместе, – возражает Джессива.
– Но мы не можем. Мы не согласны, какой путь лучше, и ни один из наших планов не выглядит успешным. Что касается меня, я, наверное, побегу. Может, если меня не найдут, на меня не подействует заклятье.
Джессива качает головой.
– Заклинания вроде этого можно наложить на расстоянии, на конкретную группу существ, – говорит она. – Побег не защитит тебя от превращения.
– Лучше уж так. По крайней мере, мне не придётся иметь дело с этим чёртовым Принцем Драконов.
Гвенет делает шаг вперёд.
– Я тоже бегу.
Ещё несколько женщин присоединились к ней.
– Я остаюсь, – говорит Джессива. – Но мы отвлечём их, чтобы вы могли проскользнуть через стену. Может, им потребуется какое-то время, чтобы заметить, что вас нет. Только будьте осторожны. Ворейн говорил о существах, которые обитают на этом острове и выходят ночью – опасных хищниках, которые иногда могут победить даже драконов.
Мысль о чём-то более страшном, чем дракон, заставляет меня усомниться в своём плане побега. Но другие женщины, желающие бежать, уже собрались вокруг меня и, похоже, ждут, чтобы я сделала первый шаг. Я проглатываю свою тревогу и говорю:
– Давайте найдём место в стене, через которое сможем проскользнуть. А затем остальные могут как-то отвлечь его…
Я указываю вверх на бронзового дракона, лениво кружащего в воздухе, высоко над двором.
– Я знаю, что делать, – говорит Джессива. – Они хотят нас для размножения, верно? А значит, они хотят, чтобы мы были здоровыми, целыми. Так что если мы начнём драку и сделаем её жестокой… – Она смотрит на одну из других женщин, высокую, красивую, с суровым подбородком блондинку и темно коричневой кожей. Между ними мелькает враждебность, и я подозреваю, что они уже обменялись не только словами, но и ударами до этого момента.
– Я с удовольствием помогу тебе сделать её настоящей, – говорит блондинка сквозь зубы.
– Хорошо. – Что я могу сделать, кроме как согласиться? Их личные разборки – не моё дело. И я чувствую тот же прилив нервов, который заставил меня броситься к городской стене, когда прозвучал драконий сигнал тревоги. Мне нужно что-то делать, а так как у меня нет оружия для борьбы с драконами, я буду бежать.
– Там есть щель, – бормочет Гвенет. – Мы слышали, как существа шуршат вокруг стены ночью, но они все были слишком большими, чтобы проскользнуть через барьер, и недостаточно сильными, чтобы перепрыгнуть его. Один из них, правда, сдвинул бревно, и думаю, мы сможем пройти через это место.
Я начинаю спрашивать, видели ли они этих хищников, но яростные крики с другой стороны двора прерывают меня. Джессива и блондинка схватились друг с другом. Драка началась.
Крики привлекают внимание драконьего стража наверху. Он резко спускается, и ветер от его крыльев поднимает пыль в огороженном пространстве.
К счастью, он стоит спиной к нам, обращённый к Джессиве и блондинке. Он начинает говорить на Драконьем языке, а затем, вспомнив, что они его не понимают, переключается на Общий язык. Я едва слышу его упрёк в адрес спорящих женщин, потому что уже слишком занята тем, чтобы пролезть через барьер за Гвенет. Ветки царапают рёбра, руки и ноги – новые раны поверх синяков. Но с небольшими усилиями, извиваясь и корчась, я вырываюсь через щель. Гвенет хватает меня за руку, поддерживая.
– Удачи тебе, Принцесса, – её тёмные глаза встречаются с моими. – Держись среди деревьев. – Затем она поворачивается и мчится в лес, как олень, бегущий к свободе, её длинные ноги легко преодолевают подлесок.
Я оглядываюсь один раз, чтобы удостовериться, что остальные проходят незаметно. Но я больше не могу им помочь. Каждая женщина должна найти свою судьбу.
Глубоко вздохнув, я начинаю бежать.
Вместо того чтобы мчаться на полной скорости, я сохраняю равномерный бег. Я привыкла к верховой езде, пешим прогулкам, стрельбе из арбалета и иногда к плаванию, но вот в беге моя выносливость оставляет желать лучшего. Мне нужно распределить силы, чтобы пройти как можно больше, прежде чем придётся сделать перерыв.
Несколько раз мне кажется, что я слышу лёгкие шаги позади, слишком лёгкие для дракона, но слишком тяжёлые для кролика или лисы. Но, когда я оглядываюсь, никого не вижу.
Наконец, я подхожу к бурному роднику, который впадает в тенистый пруд. Я подкрадываюсь к нему, прячась под нависающими ветвями огромного дуба, чтобы ни один дракон, летящий сверху, не заметил меня.
Моё сердце бешено колотится от напряжения, а тело покрыто потом. Я быстро заплетаю волосы и завязываю их длинным кусочком крепкой травы. Затем, опустившись на колени у пруда, я омываю кожу прохладной водой. Она пахнет свежестью, и как только я немного отдышалась, наклоняюсь, чтобы попить из рябящей поверхности.
Шорох бегущих шагов. Рука с силой ударяет меня по затылку, и я резко лицом ныряю в воду. Я сдавленно выплёскиваю звук удивления, пузыри вырываются изо рта.
Я пытаюсь сесть, но рука, удерживающая меня, полна яростной силы. Я чувствую её в свирепом давлении пальцев, в напряжённой силе руки, которая пытается утопить меня. Я пытаюсь царапаться, но не могу найти лицо нападавшего.
Отчаянно я дергаюсь и пытаюсь перевернуться, но нападающий бросается на меня всем телом, прижимая к земле.
Воздуха остаётся совсем немного, и паника – сила, что управляет мной. Но через невероятную силу воли я прекращаю бороться. Я заставляю себя стать совершенно вялой, хотя тело кричит, чтобы я сражалась. Мой убийца должен думать, что я уже утонула.
В голове я считаю секунды. Одна, две, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять…
Тяжесть уходит с моего плеча, и рука исчезает с затылка.
Я мгновенно вскакиваю, жадно вдыхаю воздух и отпрыгиваю в сторону, чтобы избежать нападавшей, когда она с воплем и яростью снова бросается ко мне. Задыхаясь и кашляя, я прячусь за огромным дубом и хватаю сухую ветку, висящую сверху. Мой вес срывает её с дерева, и я инстинктивно размахиваю оружием, вкладывая всю силу рук в удар. Ветка врезается в лицо нападавшей, как только она обходит дерево.
Кровь брызжет из её рта. Она пошатывается и падает на землю.
Она судорожно дергается, шокированная, в то время как кровь стекает из её рта на землю. Мой удар изуродовал правую нижнюю часть её лица, сломал скулу и верхнюю челюсть. Я вижу белые зубы и кости, выступающие через разорванную красную плоть. Её череп, вероятно, тоже треснул.
– Чёрт… – я уронила ветку и присела рядом с ней. Я смутно помню, что видела её среди женщин, которые хотели убежать. – Зачем ты это сделала?
Сквозь боль в её глазах просачиваются горе и ярость.
– Моя мать, – шепчу я. – Это было из-за неё, да? Ты потеряла кого-то в войне, возможно, не одного, и винишь королевскую семью. Это была месть.
Она немного шевелит головой. Почти кивок. Её рука превращается в коготь, вцепившийся в землю. Кровь заливает правый глаз, а тело продолжает дергаться, пока повреждённая нервная система пытается справиться с раной.
– Прости, – бормочу я сквозь слёзы, сжав зубы. – Прости.
Но этого недостаточно. Я никогда не смогу искупить всё, что сделала мать – всё, что я не смогла сделать. Я могу сказать себе, что это не моя вина, что мама оттолкнула меня и не позволила участвовать – но я позволила ей оттолкнуть меня. Я развлекалась с детьми, лошадьми, собаками и различными домашними делами, как ребёнок, играющий в игрушки, в то время как она посылала толпы граждан в пасть смерти.
Но я не была ребёнком. Я была чертовой взрослой женщиной. Я увлекалась своими собственными делами, и ничего не сделала, чтобы остановить резню.
Мне следовало постараться больше. Нет… Мне следовало хотя бы попытаться. Но я не сделала этого. Совсем. Я думала, что мой личный конфликт с политикой матери – это уже достаточно, что я подрываю её власть, тихо соглашаясь с слугами и стражниками, когда они осуждали её правление. Что же они обо мне думали, эта избалованная принцесса, которая считала себя бессильной изменить что-то, в то время как на самом деле у меня было гораздо больше власти, чем у любого из них – я просто не претендовала на неё и не использовала её. Я использовала свои привилегии для того, чтобы выражать лёгкое недовольство или чтобы не вмешиваться.
– Я была ленивой чертовой сукой, – шепчу я умирающей девушке. – Я не боролась с мамой. Иногда только надувалась и сердилась, но это не принесло никому пользы. Теперь уже слишком поздно исправить то, что произошло, но клянусь… обещаю тебе, я больше никогда не буду стоять в стороне и смотреть, как кому-то вредят, не попытавшись это остановить. Как жаль, что ты не поговорила со мной раньше, до того, как всё дошло до этого.
Почему я так сильно ударила этой веткой? Всё произошло так быстро, что я не успела подумать. Я просто выживала.
Теперь я могу только быть свидетелем её ухода.
Я не беру её за руку. Она не хотела бы этого. Но я остаюсь рядом с ней до тех пор, пока её душа не уходит, оставляя её глаза пустыми.
Я покрываю её тело ветками, как могу. Потом мою руки в ручье, пью вволю и снова бегу.
Тошнота поднимается в желудке, когда я думаю о её изуродованном лице. Но её уже нет… она больше не угроза. Мне нужно найти побережье, найти место для укрытия и начать думать, как построить пригодный для плавания плот. Ужас от того, что я сделала, пока придётся отложить.
Драконы придут за нами – это уж точно. Я буду прятаться, строить планы, бороться и делать всё, чтобы избежать их плена. Если я избегу воздействия заклинания чародейки, я буду жить в самых густых дебрях леса, пока не найду способ перебраться через пролив между этим островом и материком. Если они превратят меня в дракона, я буду бороться с ними до последнего, пока они не пожалеют о своём выборе.
Мне приходит в голову мысль, что, возможно, самцы не учли возможную опасность для себя, когда женщины станут драконами. Они предполагают, что как только превращение завершится, мы будем покорны своей судьбе, рады присоединиться к клану. Как драконы, мы всё ещё будем в меньшинстве, но станем гораздо сильнее. Мы сможем сражаться и отомстить.
Конечно, мы будем новичками в наших драконьих телах. Мы не будем сразу знать, как летать, и, если у нас появится огонь, нам может понадобиться время, чтобы научиться им пользоваться. Возможно, на это и рассчитывают самцы – что время и тренировки утихомирят любой остаточный гнев, который мы будем чувствовать после превращения. Возможно, они надеются, что брачное безумие и последующий сезон вылупления яиц приручат нас, одомашнят.
Надеюсь, что они ошибаются. Я настроена держаться за этот гнев, несмотря ни на что. Я не забуду, что драконы сделали с моим народом, и, если я стану одной из них, то отплачу за эти обиды в десятикратном размере.
13. Киреаган
– Что ты имеешь в виду, её здесь нет?! – Мой рёв эхом разносится по двору, отзываясь в пещере. – Вы должны были за ними присматривать.
Госрик отпрянул, его бронзовый хвост тащился по земле, голова опущена.
– Женщины начали драться, мой Принц. Я боялся, что они покалечат друг друга. Пока я вмешивался, несколько других пленниц проскользнули через барьер и убежали в лес. Я сразу же позвал Ритара и Иксион, так как они были ближе всех. Они отправились искать беглецов, а я остался охранять остальных женщин.
– Ты надеялся вернуть их до того, как я узнаю?
Он съёжился.
– Да, мой Принц.
Я перевожу взгляд на Варекса. Он сидит перед Джессивой, пока она с вызовом смотрит на него.
– Это она всё спланировала, – рычу я.
– Это могла быть и твоя женщина, – огрызается Варекс.
– Уберите Джессиву из этого загона, чтобы она больше не могла причинить вреда, – приказываю я. – Отведите её подальше отсюда, но помните, что говорила чародейка. Когда она превратится, она не будет знать, как летать. Тебе нужно будет научить её.
– Я слышал, – резко отвечает он. – Я был там. Фортуникс и Эшвелон уже распространили указ, чтобы все сегодня ночевали на земле. Ты не находишь это странным правилом…
– Я нахожу странным то, что я всё ещё здесь, разговариваю с тобой, пока Серилла бродит по острову беззащитная. – С последним ревом в сторону испуганного Госрика я взмываю в воздух, ловлю стремительный океанский бриз и устремляюсь через лес рядом с загоном для женщин.
Я не стал проверять широкие открытые поля или утёсы, составляющие основную часть нашего острова. Серилла умна. Она будет держаться в самых густых частях леса, где мне будет труднее её заметить, где я не смогу просто прилететь и схватить её. Я – хороший охотник, но только потому, что знаю повадки и привычки своей обычной добычи. Умную, дерзкую маленькую женщину будет куда труднее отыскать.
– Чёрт! – проклинаю я, изрыгая ругательство в потоке оранжевого пламени.
Часами я её ищу, время от времени приземляюсь, чтобы обнюхать траву и деревья, пытаясь уловить её запах среди множества других. Почему-то её запаха нигде нет. Я трачу время, идя по следу, который кажется человеческим, только чтобы обнаружить девушку с медными локонами, забившуюся под густую крону елей. Она выглядит перепуганной, но я лишь раздражённо фыркаю и снова взмываю в небо. Пусть кто-нибудь другой разберётся с ней. Моей единственной заботой остаётся эта невыносимая принцесса.
Несколько раз я замечаю драконов, которые несут добычу в когтях, возвращаясь в пещеры клана. Несмотря на удовлетворение от того, что некоторых женщин удалось вернуть, я раздражён, потому что свою никак не могу найти. Солнце клонится к закату, а её всё ещё нигде нет.
Наконец я приземляюсь на северном пляже и иду вдоль кромки леса, вглядываясь в тёмные глубины под ветвями. Я даже захожу в лес, ругаясь каждый раз, когда ветки цепляются за крылья.
Я продолжаю путь, пока наконец не протискиваюсь через узкий проход между стволами деревьев и оказываюсь перед крутым травяным склоном. Его поверхность изрыта выступающими камнями и бугристыми гребнями дерна, а между этими гребнями и камнями – крупные ямы, наполовину скрытые густыми зарослями травы.
Я забыл, что здесь гнездо воратриц. Чёрт.
Нам следовало более откровенно рассказать женщинам об опасностях Уроскелле, вроде ядовитых лоз, волков, которые прячутся в пещерах, слишком узких для нас, и выходят ночью красть нашу добычу. Но хуже всего – воратрицы. Каждая воратрица – это нечто среднее между гигантским дождевым червём и плотоядным растением. Она не может передвигаться по земле, а должна оставаться привязанной к одному месту. Глубоко под землёй все её змеиные придатки делят один раздутый живот, и ночью её длинные шеи вытягиваются, поднимая её многочисленные пасти ближе к поверхности. Каждая шея, как стебель растения, выходит через отдельный туннель – и на тупом конце каждой извивающейся шеи находится зубастая пасть, которая может выпустить несколько длинных, похожих на языки, щупалец. Эти щупальца – настоящая угроза для драконов. Они могут протянуться высоко в небо и настолько прозрачны, что их почти невозможно увидеть, пока не станет слишком поздно.
Как только добыча поймана, воратрица проглатывает её через одно из своих горловых отверстий в общий желудок. Существо может питаться телом одного оленя или дракона целую неделю. Репродуцируются они редко, отправляя свои побеги, чтобы образовать новые ядра, примерно раз в десять лет. Старые ядра крепкие и волокнистые, почти невозможно уничтожить, но когда мы обнаруживаем новое ядро, то пускаем огонь в его горло и выжигаем его, пока оно ещё молодо и уязвимо.
Воратрицы активны только ночью, поэтому в большинстве случаев мы можем их избегать. Но за мою жизнь несколько драконов были убиты воратрицами – наиболее примечательная из этих потерь – смерть пары Костяного Короля, моей матери. Она отправилась на ночной полёт с Варексом и была поймана щупальцами ядра, которое никто не заметил. Вилар и я горько её оплакивали, но боль брата была сильнее. Ему пришлось наблюдать, как она умирает; он едва не погиб сам, пытаясь её спасти. Всё, что он принёс назад – её коготь, вырванный из её передней лапы, когда она пыталась освободиться.
После того как Варекс сообщил о смерти матери, Костяной Король взял несколько драконов и отправился на место, где это произошло, проведя день и ночь, изрыгая огонь в туннели воратрицы. Они даже выкопали землю, пытаясь найти ядро. Но существо было старым, огромным и сильно похороненным в каменистом грунте. Оно не вышло, и драконы не смогли найти его корень. Моя мать была мертва.
Солнце низко висит в небе, и его золотой свет заливает склон, бросая глубокие тени в углублениях и ямах. Воратрицы всегда выходят на закате. Через несколько мгновений это чудовище оживёт, готовое к поискам добычи. Мне нужно уходить.
Когда я начинаю поворачиваться, кожа под чешуёй вдруг напряжена, ощущая нечто, что заставляет меня остановиться. Мои ноздри расширяются, улавливая слабый запах, скрытый под слоем гнили. Тяжёлый запах драконьего навоза, а под ним… я точно знаю, что это. Это она.
Я мгновенно оборачиваюсь, снова сканируя склон, выискивая любую тень.
Вот она. Похоже, она намазала свои руки и ноги драконьим навозом, чтобы замаскировать как свою бледную кожу, так и запах. Это отвратительное, хитрое маленькое существо.
И… чёрт. Она сидит у входа в одну из ям воратрицы.
Холодный ужас сковывает меня, и чешуя встаёт дыбом. В любую секунду извивающиеся шеи чудовища выскользнут из этих туннелей, с такой скоростью, что не уступят даже полёту дракона, и одна из пастей схватит её, утащит в подземный желудок, где она будет медленно перевариваться, оставаясь в сознании. Она не продержится долго в этом кислотном растворе с её мягкой кожей, но она будет жива достаточно долго, чтобы мучиться от боли. Я не могу представить себе более ужасной смерти.
– Принцесса, – говорю я тихо. – Пожалуйста, позволь мне поговорить с тобой.
Она отступает немного вглубь туннеля.
– Не подходи ближе. Я знаю, что ты не сможешь пройти в такое узкое место, и если ты подойдёшь, я уйду ещё дальше.
– Это будет ошибкой, – рычу я. – Ты сидишь у входа в туннель воратрицы. Это хищник, которого боятся даже самые сильные драконы.
– Я не верю тебе. Ты просто пытаешься заставить меня выйти.
– Посмотри на стены туннеля. Видишь как они сглажены ночными выходами этого существа?
Она оглядывается, тревога мелькает на ее лице. Она слишком умна, чтобы не заметить признаки сама, теперь, когда я указал на них. Но она пока не боится этого неизвестного монстра так сильно, как боится возвращения ко мне.
– Здесь есть и другие ямы на этом склоне, – говорю я ей. – Большинство из них почти невидимы, покрыты травой, но некоторые достаточно большие, чтобы вмещать дракона, как только его крылья будут сломаны. Вот что делает это чудовище. Оно ловит дракона своими щупальцами, отрывает чешую, ломает кости крыльев и проглатывает дракона целиком. Но оно принимает и другую добычу, не только драконов. Ты будешь для него вкусным лакомством. Сомневаюсь, что оно когда-либо пробовало человеческое мясо.
Серилла нервно взглядывает в туннель.
– Они выходят на закате, – продолжаю я. – В любую секунду существо может вылезти. Ты будешь поглощена, прежде чем успеешь убежать.
Она медленно возвращается ко входу и остаётся там, готовая прыгнуть.
– Если я выйду, ты заберёшь меня обратно в свою пещеру или в тот загон, где держишь остальных.
– Да. Там ты будешь в безопасности.
– Ты разрушишь это тело, моё тело, то, с которым я родилась, и превратишь меня во что-то другое, против моей воли.
– Мы уже обсуждали это. У меня есть причины, веские причины, – мой голос поднимается, полный разочарования и страха. – Выйди немедленно и живи. Или оставайся там и умри.
Земля слегка вибрирует под моими когтями. Это не настолько сильно, как толчок, но это определённо движение.
Воратрица приближается.
– Серилла! – реву я, и стремительно прыгаю вперёд.
Она уже бежит, выскакивая из туннеля. Слишком медленно – её сразу дергает назад, и она кричит. Я едва различаю слизкое прозрачное щупальце, обвившее её лодыжку.
Я ныряю вперёд, разрывая щупальце когтями. Оно крепкое, эластичное, трудно прорезаемое, но мои когти наносят достаточно урона, чтобы заставить его отпустить.
Серилла ползёт прочь, её нога кровоточит от крошечных крючков, вонзённых вдоль поверхности щупальца. Эти крючки идеально приспособлены для того, чтобы сдирать чешую с дракона.
Я расправляю крылья, ловлю воздух, когда хватаю её тело передними когтями. Но прежде чем я успеваю взлететь с ней, несколько щупалец обвивают мой хвост и ноги, а другие закручиваются вокруг моего левого крыла.
Я реву, изо всех сил стараясь вырваться, но несколько червей вцепились в меня своими щупальцами, и их сила неудержима, как всасывающее притяжение магии пустоты Варекса.
Понимание пронзает меня, как чёрная, ледяная вода.
Я уже мёртв. Но, возможно, принцесса сможет выжить.
Со всей силы я бросаю её вперёд, в лес. Её тело врезается в дерево, пока я борюсь, чтобы остаться в воздухе, крылья яростно взмахивают, разрезая воздух.
– Беги! – реву я. – Беги, глупая человеческая тварь, беги!
14. Серилла
Пять извивающихся, червеподобных шей выступают из различных отверстий в каменистом склоне. Каждая из них с тупым концом, раскрытым, показывающим кольца зубов, и из этих голодных пастей вырываются пучки длинных прозрачных языков, которые обвивают задние лапы дракона, его хвост и крылья. Все эти червеподобные твари действуют сообща, чтобы связать его и сломать.
Киреаган изо всех сил пытается вырваться, каждая мышца в его мощном теле напрягается, его великолепные крылья широко расправлены. Он крутится и выпускает вспышки огня в несколько языков, но те, похоже, не реагируют. Ещё больше языков дерут его спину и бока, их маленькие крючки вырывают чешую, оставляя сырые кровавые раны.
Дракон падает на землю, пойманный в сеть из щупалец. Два из них обвивают его горло и затягиваются. Он захлёбывается, издавая рычащий звук.
В панике я ищу оружие, что угодно, чем могу ему помочь. Не может быть и речи о том, чтобы бросить его, враг он или нет. Я не могу смотреть, как он умирает. Дело не в том, что я переживаю за него – нет. Но он этого не заслуживает.
Я нахожу молодое деревце с заострённым концом и бегу обратно на склон. Вместо того чтобы пытаться прорезать языки, я направляюсь к одной из пастей и втыкаю палку в горло чудовища боком. Один язык выстреливает ко мне, и я едва успеваю увернуться. Мне повезло, что большинство щупалец воратрицы заняты, иначе я уже была бы в одной из пастей.
Только одно из этих червеподобных существ достаточно большое, чтобы проглотить что-то такого размера, как Киреаган. Именно на нем мне нужно сосредоточиться.
Воратрица обвивает крылья Киреагана своими языками. Я чувствую, что вот-вот произойдёт, как она будет сжимать эти прекрасные крылья, как сломаются и согнутся кости. Киреаган тяжело дышит, страдание пронизывает каждый его сдавленный вдох.
– Нет! – кричу я, поднимая самый крупный камень, который могу поднять, и начинаю стучать им по тупому черепу самой большой твари. – Нет, к чёрту! Ты не заберёшь его! Если кто-то должен убить этого ублюдка, это буду я!
