Текст книги "Змеи Неба и Пламени (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Кенни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Наблюдая за партнерством между Киреаганом и Варексом, я чувствую, как сердце сжимается от боли. Особенно когда Киреаган склоняет голову перед братом.

– Я поддерживаю тебя.

– Тогда у нас будет музыка, – объявляет Варекс. – Леди Элекстана, вы могли быть пленницами вначале – трофеями войны, добычей нашей мести, – но, думаю, я выражу общее мнение всех драконов здесь, сказав, что вы стали для нас гораздо большим. Вы – почетные гостьи, прекрасные подруги, дорогие спутницы. Вы – наше спасение. Как мой брат провозгласил сегодня утром, ни одна из вас не будет принуждена спариваться с каким-либо драконом, в любой форме. Но если вы сочтете нас достойными своей благосклонности в этот сезон, мы будем поклоняться вам, как вы того заслуживаете, и оберегать вас столько, сколько вы позволите. Ни одна пара, сформировавшаяся во время жара, не будет связана обязательствами. Это время радости и, да, времени рождения потомства. Но яйца, как только они будут отложены, станут исключительно ответственностью самцов. Вы будете свободны жить так, как пожелаете, с драконом, которого выберете сегодня, или без него.

Я толкаю Киреагана локтем в шею и бормочу:

– Почему ты не мог сказать это так же?

И, конечно же, мои слова разносятся по всей долине. Все слышат их.

Горячая волна приливает к моему лицу, когда я осознаю, что натворила. Я унизила Киреагана, поставила под сомнение его лидерские качества перед всем кланом и всеми женщинами.

– У моего брата язык из золота, – громко говорит Киреаган с улыбкой в голосе. – Мне повезло служить клану вместе с ним.

Это изящное признание того, что он менее искусен в публичных выступлениях, чем брат. Другие драконы тихо смеются над его замечанием, и Варекс безупречно берет ситуацию под контроль, направляя женщин отойти назад и сгруппироваться, а драконов – собраться вокруг центральной каменной плиты.

Я не вижу ни Телисе, ни Эшвелона. Но ко мне подходит Джессива, протягивая руки. Я бросаю ей свой сверток и с трудом спускаюсь с плиты, не причинив себе вреда.

Долину заполняет шум драконов – взмахи крыльев, удары лап, их голоса, рычащие на драконьем языке, пока они быстро планируют свое выступление. Под прикрытием этого гула Джессива поворачивается ко мне, кладет сверток между нами и говорит:

– Каждой из нас сегодня дали свежую одежду, мыло и несколько других вещей.

– Я рада. – Я пытаюсь взять свои вещи, но она не отпускает. Под прикрытием одеяла, обернутого вокруг свертка, она что-то мне передает. Я касаюсь острого края, и мой взгляд тут же устремляется к ее глазам.

Она четко шепчет одними губами:

– Убей принца. Этим.

Ее пальцы сжимают мои вокруг предмета. Это изогнутый нож или, возможно, коготь. Бесполезный против дракона, но для человека он может быть смертельно опасен.

Она дает мне оружие. Она хочет, чтобы я убила Киреагана, когда он будет в человеческом облике.

– Он не выберет меня, – шепчу я.

– Ты можешь выбрать его, – говорит она. – А я выберу его брата.

Ее взгляд полон решимости, в нем нет ни капли сомнения. Она намерена свергнуть руководство драконьего клана, надеясь, что хаос, который последует за этим, даст нам шанс на побег.

Джессива делает шаг назад, оставляя мне оружие и мои вещи. Мне удается спрятать коготь-нож в складке свертка, прежде чем положить его рядом с ближайшим камнем. Я заберу его позже, когда пойму, с каким драконом мне предстоит уйти.

Вчера я думала, что Киреаган вот-вот признается мне в любви. Очевидно, я неправильно поняла его намерения. Я вела себя как дура, зажимая ему рот, паникуя из-за признания, которое он даже не собирался делать. Сегодня он ясно дал понять, что не испытывает ко мне никаких чувств.

Киреаган и Варекс оба сказали, что женщины могут сами выбирать своих тюремщиков, стражей, партнеров – кем бы драконы сейчас себя ни называли. Я могла бы выбрать Киреагана против его воли. Но это кажется неправильным. Лучший вариант для меня – выбрать другого дракона, того, кто добр, умен и уже испытывает чувства к другой пленнице.

Голубой дракон, Роткури, кажется очевидным выбором. Я уверена, он позаботится обо мне и защитит меня во время шторма. И, судя по тому, как его пленница минуту назад гладила его плечо, между ними все еще кипит страсть. Он точно будет трахать ее. Возможно, я смогу предложить ей немного травяного контрацептива, который мне дала Телисе, если она хочет секса, но не горит желанием выдавливать из себя драконьи яйца.

Я чуть не смеюсь, стоя среди женщин и думая такие нелепые мысли. Эта ситуация настолько абсурдна, что выходит за пределы всего, что я когда-либо могла представить. Я думала, что мой лучший шанс на достойную жизнь – это вполне привлекательный принц из соседнего королевства, который, возможно, будет хорошо ко мне относиться, с которым я могла бы наслаждаться дружбой, если не любовью. Я была полностью готова рожать детей от этого гипотетического принца и сделать этих детей целью всей своей жизни.

Смешно то, что меня действительно «забрал» принц, и ему действительно нужна спутница, чтобы стать матерью его детей. Но в моих фантазиях такая жизнь включала определенные удобства: чистые, прекрасно обставленные комнаты в великолепном дворце, изысканные блюда каждый день, прекрасные сады, где я могла бы играть с детьми и питомцами. Дом, а не пещера. Сшитую по мне одежду, а не платья, подобранные наобум. Еду, приготовленную на настоящей плите.

Драконы стараются, насколько это возможно, полагаю. Признаю, другие женщины выглядят вполне ухоженными – теперь они куда чище, одеты в свежую одежду. Никто из них не плачет и не выглядит столь отчаявшейся, как в первый раз, когда я их встретила. Интересно, сколько из них сблизились с конкретным драконом – или даже с несколькими. В конце концов, самцов-драконов больше, чем женщин. Некоторые могут остаться без спутницы, а это, согласно словам Киреагана, ослабит их магию.

Пятеро драконов-мужчин отошли в сторону, похоже, больше интересуясь друг другом, чем происходящим действием. Двое из них выглядят особенно нежно настроенными друг к другу. Как и у людей, думаю, некоторые драконы находят, что любовь и удовлетворение, которых они жаждут, лежат за пределами пары «мужчина-женщина» – или вообще за пределами любого гендерного определения.

Кто-то касается моей руки, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Гвенет, женщину, которая побежала в лес впереди меня.

– Значит, тебя тоже снова поймали, – бормочу я.

– Нет, – отвечает она. – Я вернулась сама. Когда увидела больше острова, то поняла, что драконы – мой лучший шанс на выживание. И я обнаружила… – Она прикусывает губу, ее взгляд становится мягким и отстраненным. – Они не такие ужасные, как я думала. Они нуждаются в нас. А быть нужной, желанной… страстно жаждаемой… для меня это что-то значит.

Ее слова глубоко меня трогают. Я хочу поговорить с ней больше, задать вопросы, разобраться в чувствах, что сталкиваются в моем сердце. Но прежде чем нахожу, что сказать, драконы начинают свою песню.

Сначала низкий, резонансный гул, рождающийся где-то глубоко в груди каждого дракона. Одни выстраиваются в круг вокруг огромной центральной плиты, другие усаживаются на нее, а около дюжины поднимаются в воздух, синхронно взмахивая крыльями. Тем временем драконы на земле топают лапами, создавая ритм, в который вплетается глухой удар их огромных хвостов.

Гром их движущихся тел пробивается прямо до моих костей, заставляя сердце биться быстрее. Музыка всегда сильно на меня влияла, а в этом первобытном ритме есть что-то, что вызывает дрожь в коленях. Ветер, порожденный величественными крыльями, растрепывает волосы женщин. Глаза каждого дракона горят пламенем, пасти обнажены, шеи гордо выгнуты, рога сверкают.

– Черт, какие же они красивые, – шепчет женщина за моей спиной.

Топот, гул и удары продолжаются, и группы из шести драконов отделяются от остальных, начиная танцевать. Некоторые выглядят неловко, взмахивают крыльями, покачивают головами, кружатся, словно гоняются за своими хвостами. Другие двигаются с естественной грацией, превращая даже самые нелепые движения в нечто чувственное. Я пытаюсь сосредоточиться на Роткури, который с радостью машет своими голубыми крыльями и кружится в веселом танце, кивая своей гладкой головой. Но Киреаган находится в той же группе, и я не могу оторвать от него взгляд.

Он танцует, словно сражается. Его шея извивается вперед, пасть щелкает в такт ритму. Он кружится, будто готовится к прыжку, размахивает когтями, словно атакует добычу. Каждая линия его тела, от узких желтых глаз до самого кончика хвоста, излучает ярость, страсть и жажду. Он гибкий, великолепный, порочный. Я совершенно очарована, и когда его группа отступает, освобождая место для другой, я испытываю разочарование.

Он не хочет меня. Он сам это сказал. Мне нужно сделать правильный выбор ради своей безопасности. К тому же я предпочла бы избежать решения о том, убивать его или нет.

О чем я думаю? Я не могу убить его. Несмотря на все его ошибки и на то, как мы иногда относимся друг к другу, я просто не могу. Возможно, как наследная принцесса, я обязана заботиться о других пленницах и обеспечивать их возвращение домой, но не ценой его жизни. Я отказываюсь. Если Джессива хочет уничтожить двух принцев, ей придется делать это самой.

Стоит ли предупредить Киреагана, что Джессива планирует убить его брата? Он может испепелить ее на месте. Возможно, лучше сказать напрямую Варексу, чтобы он был начеку. Но будет ли это предательством моего народа?

Когда каждая группа драконов заканчивает свой танец, резонансный гул становится громче и более завораживающим. Драконы ломают строй и направляются к своей аудитории. Некоторые женщины визжат и хватаются друг за друга, но я слышу беззвучный смех, спрятанный за притворным страхом. Теперь, когда они увидели драконов в человеческой форме, всё изменилось. Сам воздух насыщен предвкушением, силой и желанием.

Интересно, как другие драконы выглядят в человеческом облике. Вряд ли кто-то из них может быть так же красив, как Киреаган. Это не значит, что я хочу его – это просто объективное суждение. Он красив. Бессмысленно убеждать себя в обратном.

Драконы продолжают топать и гудеть, но прижимают крылья к бокам, пока обходят нас, как хищники, кружащие вокруг добычи. С коротким последним ревом и топотом они останавливаются.

– Наши гостьи сейчас выберут себе стража на время шторма, – объявляет Варекс. – После того как выбор будет сделан, у вас будет время собрать вещи, прежде чем ваш дракон отведет вас в свою пещеру.

Я вижу, как девушка Роткури идет прямо к нему. Он приветствует ее, нежно прикоснувшись к ее щеке.

Если я собираюсь выбрать его, мне лучше поторопиться. Но мне нужно сначала поговорить с Варексом, прежде чем Джессива доберется до него. Она тихо говорит с одной из женщин, а я пробираюсь сквозь пленников к Варексу.

Он смотрел на Джессиву, и мое появление, кажется, его удивляет.

– Принцесса, – говорит он, уважительно склоняя голову. – Я думал… Я ожидал, что ты и мой брат…

Я хватаюсь за один из его шипов на челюсти и тяну его голову вниз, чтобы тихо сказать ему на ухо. Мы уже не стоим на центральной плите, но я хочу убедиться, что мой голос не разнесется.

– Осторожнее с Джессивой, – говорю я. – Она хочет твоей смерти.

Когда я его отпускаю, он поднимает голову, и в его янтарных глазах появляется боль.

– Ты ошибаешься.

– Надеюсь, что так. Просто… будь осторожен.

Большая, усеянная шипами гора из черной чешуи и кожистых крыльев появляется в моем боковом зрении.

– Ты выбрала его? – рычит Киреаган с удивлением, в котором слышится боль. – Ты собираешься укрыться с моим братом?

– Нет, не собираюсь! Я пойду с Роткури.

Киреаган возвышается надо мной, глядя сверху вниз с величественным презрением.

– С Роткури?

– Да.

– Нет. – Это слово гремит из его груди.

– Что значит «нет»? Ты сам сказал, что я могу выбрать, что я должна выбрать. Это либо Роткури, либо Варекс. Или, может, вон тот. – Я указываю на белого дракона с сапфировыми чешуйками, разбросанными по телу. – О, красный тоже прекрасный, и танцевал он хорошо. Может, я выберу его.

Киреаган рычит, широко открыв пасть, и в глубине его горла вспыхивает огонь. Варекс исчезает из виду, а остальные держатся подальше – все, кроме миловидной девушки с черными волосами, которая приближается к Киреагану.

– Если позволите… Я бы хотела выбрать вас, мой лорд, – говорит она, застенчиво улыбаясь. – И мы могли бы… ну, вы понимаете. Я готова…

– О, отлично. Да, пожалуйста, забери ее, – вмешиваюсь я. – Тебе как раз нужна такая милая, как она. Посмотри на ее очаровательное тело! Держу пари, она хороша в постели, как думаешь, дракон? Унеси ее в свою пещеру, а я пойду к Роткури.

Я разворачиваюсь и начинаю уходить, но Киреаган издает душераздирающий рык. В следующую секунду я оказываюсь зажата между его челюстями.

Мое тело охватывает жар и холод одновременно – леденящий ужас в венах и шок, обжигающий кожу.

Киреаган держит меня осторожно, прижимая губами и языком, но я не осмеливаюсь пошевелиться, боясь напороться на его острые зубы. Его дыхание частое, лихорадочное, не настолько горячее, чтобы обжечь меня, но оно жалит. Это паническое, стремительное дыхание говорит мне, что он достиг своего предела. Громадный груз, который он вынужден был нести, сломил его. Он больше не способен мыслить разумно, осталось лишь голое инстинктивное начало.

Я хочу помочь ему, но не могу, пока нахожусь у него во рту, где опасность быть разорванной его кинжаловидными зубами так велика.

– Киреаган! – я задыхаюсь. – Поставь меня на землю.

Рядом с головой Киреагана появляется Варекс и говорит низким, срочным тоном:

– Брат, что ты делаешь? Немедленно отпусти девушку.

Киреаган шипит, но опускает голову и позволяет мне скатиться из его челюстей. Прежде чем я успеваю отползти, он наваливается на меня, его массивная грудь прижимается к моей, не настолько сильно, чтобы раздавить, но достаточно, чтобы ясно дать понять: нужно оставаться на месте. Он облизывает мое горло, и его тело сотрясает судорожная дрожь, сопровождаемая стоном желания.

– Черт, – шепчу я. Жар вспыхивает между моих бедер, разливается по всему телу. Несмотря на то, что на нас смотрят все, мне с трудом удается не задрать юбки и не умолять его использовать свой язык на мне.

Он хочет меня. На самом деле хочет. И с этим осознанием приходит полное понимание того, почему он пытался оттолкнуть меня.

– Замри, Серилла, – предупреждает Варекс. – Дай ему время. – Затем он добавляет строгим голосом: – Брат, если ты не возьмешь себя в руки, мне придется сразиться с тобой прямо сейчас. Ты сам говорил, что ни одна женщина не будет принуждена драконьей волей.

Но Варекс не понимает. Никто из них не понимает. Они не осознают, что Киреаган был моим первым выбором, моим единственным выбором, и если бы он упорно не настаивал на разлуке, я выбрала бы его с самого начала. Они не видят, что поведение Киреагана сейчас – это не признак безумия жара спаривания, а результат разбитого сердца, истощенного разума и души, поглощенной внутренним конфликтом.

Ну ладно… может, немного и безумие жара.

– Всё в порядке, – громко говорю я. – Он не принуждает меня. Я выбираю его. Я пойду с ним.

Другие женщины переговариваются между собой, пока дракон-принц отступает в сидячее положение, позволяя мне подняться. Его дыхание замедляется, но золотые глаза по-прежнему полны боли, паники и унижения. Мне нужно увести его отсюда, чтобы он смог оправиться.

– Прости, – говорю я застенчивой девушке. – Тебе придется выбрать кого-то другого. Принц мой.

Она выглядит разочарованной, но не подавленной, и уходит к алому дракону.

– Теперь он в порядке, – говорю я Варексу. – Спасибо.

Он кланяется мне и поворачивается, чтобы поприветствовать Джессиву, которая приближается к нему с яркой улыбкой. Можно подумать, что она его преданная возлюбленная, а не женщина, планирующая его убить. По крайней мере, я его предупредила. Он сам решит, переживать ли шторм с ней или нет.

– Жди здесь, – говорю я Киреагану. – Я заберу свои вещи, и мы отправимся в твою пещеру.

21. Киреаган

Я оставляю брата следить за оставшимися и убеждаюсь, что все доберутся до своих пещер в безопасности. Мне трудно полностью передать ему бразды правления – в голове вертится сотня вещей, о которых ему придется позаботиться или разобраться до того, как обрушится Мордворрен. Поскольку укрываться мы будем несколько дней, всем нужно напомнить держать пещеры чистыми от отбросов и выбрасывать мясо, которое начинает портиться. Те, у кого в пещере есть источник воды, должны принять меры предосторожности против возможного затопления.

Но Варекс знает все это. Мой брат мудр и способен, он сделает все возможное, чтобы защитить клан. Он должен, потому что я не в состоянии вести за собой. Я выставил себя на посмешище перед драконами и людьми, лишь потому, что так отчаянно жажду девушку, сидящую на моей спине.

Моя пещера выглядит совсем иначе, чем утром. В прохладной тени у задней стены висят два трупа животных. У одной из стен я разложил нашу долю еды, собранной сегодня женщинами: ягоды, грибы, морские водоросли, стебли кресс-лилии, орехи, семена и множество больших, крахмалистых корней, таких же, какие мы ели сырыми той ночью на пляже. Своими когтями я углубил и расширил русло ручья, чтобы свести к минимуму риск превращения струйки воды в поток, который выйдет из своего обычного русла на полу.

Я знаю, Серилла все это видит, понимает мои запасы и меры предосторожности. Но она ничего не говорит. Она соскальзывает с моей спины, бросает свою ношу в гнездо и обходит меня, становясь перед моей головой. Её лицо серьёзное.

– Ты в порядке?

– Нет, – отвечаю я.

– Ты имеешь право быть… не в порядке. – Её глаза полны сострадания, полны доброты, которую мне трудно вынести. – Киреаган, ты ушел на войну, когда всё ещё оплакивал отца…

– Его войну, – говорю я.

Она поднимает брови.

– Его войну. Он заставил меня поклясться на костях, что я выполню его договор с Ворейном. Костяные клятвы нельзя нарушить.

– Чёрт, – шепчет она. – Ки, мне так жаль.

Я моргаю, услышав, как она сократила мое имя. Думаю, мне это нравится.

– Так ты присоединился к войне своего отца, став новым правителем, всё ещё скорбя, – продолжает она. – Ты убил сотни людей. Потерял близких. И, пока скорбел по ним, сделал несколько ужасных выборов – из мести и необходимости. Эти решения не сработали так, как ты планировал, и тебе пришлось приспосабливаться к заклинанию Телисе, к этим неожиданным превращениям тел. А теперь – Мордворрен. Катастрофическая буря. Ответственность за безопасность всех и выживание твоего народа лежит на тебе и твоем брате, но я думаю, ты ощущаешь этот груз сильнее, чем он.

– У него свои раны, – говорю я. – Но он справляется с трудными ситуациями и публичными речами лучше, чем я.

– Я привыкла к тому, что многое выходит за пределы моего контроля. – Серилла кладет руку на мой нос. – Не то чтобы мне это нравилось, но это для меня привычно. А ты… ты всегда был уважаем. Тебе всегда доверяли ответственность и давали право выбора, даже до смерти твоего отца. Так что потеря контроля оказалась для тебя труднее, чем ты думал. Именно поэтому твоё тело так реагирует. А потом ещё и твои чувства к Мордессе. Ты заботился о ней, но она любила тебя, и ты чувствуешь вину за то, что не любил её в ответ. Ты чувствуешь вину за то, что выжил. Ты не думаешь, что заслуживаешь испытать ту любовь, которую она хотела от тебя. Поэтому ты изо всех сил борешься с тем, что тебе нужно, и это причиняет тебе боль.

Я отшатываюсь, глядя на неё с полным неверием, мои крылья безвольно лежат на каменном полу.

Я думал, что, оставшись наедине, она будет яростно ругать меня за ветреность, за то, что сначала отверг её, а потом объявил своей перед всеми. Но вместо того чтобы упрекнуть меня, она проявляет бесконечную доброту. И, кажется, понимает меня лучше, чем я сам, что одновременно восхищает и тревожит. Те чувства, с которыми я изо всех сил пытался разобраться… она аккуратно распутала их и разложила передо мной. Ей понадобился лишь миг.

Заметив моё удивление, она слегка смеётся.

– Никогда бы не подумала, что смогу так легко проникнуть в мысли дракона. Я попала в цель?

– Прямо в центр, – выдавливаю я.

– Отлично. – Она улыбается, похлопывает меня по носу. – Отдохни перед бурей. И, дракон… никогда больше не хватай меня челюстями.

– Не буду. Прости. Я причинил тебе боль?

– Ты был очень осторожен. Но мне было страшно. Зубы у тебя огромные. – Она поднимает мою губу своими маленькими руками. – Посмотри на это. Каждый размером с кухонный нож. Открой рот.

Я подчиняюсь, снова ощущая это лёгкое волнение где-то глубоко внутри. В её деловитом обращении с моими губами и челюстями есть что-то странно интимное. Когда я открываю рот, мой язык непроизвольно шевелится. Я чувствую вкус надвигающейся бури в воздухе.

– Я помню тебя, – шепчет принцесса моему языку, и всё моё тело замирает от возбуждения. Я пытаюсь подавить дрожь, но, похоже, она замечает это, потому что ухмыляется и обхватывает пальцами мой язык. Для неё это настоящее горсть. Думает ли она о том, как я проникал в её тело и доводил её до оргазма? Потому что я не могу думать ни о чём другом.

Она мягко тянет за мой язык, и я ощущаю, как возбуждение пробегает по всему телу. Но затем она отпускает его и неспешно удаляется, покачивая своими округлыми бёдрами, направляясь осматривать запасы еды, что я приготовил.

– Этого хватит на нас обоих на несколько дней? – спрашивает она.

– Этого должно хватить на худшее время шторма, по крайней мере. Как дракон, я могу обходиться без добычи несколько дней, если придётся. Мы справимся. – Я не говорю ей, что на подготовку к буре ушла большая часть оставшейся дичи на Уроскелле. У нас не было времени, чтобы отправиться на Острова Мерринволд, так что пришлось обойтись тем, что было, включая наших коров. Это потеря, но необходимая.

После шторма мы будем охотиться только в Мерринволд, чтобы дать возможность животным на Уроскелле восстановить свои популяции. И у меня есть мысли об истреблении популяции болотных волков, теперь, когда мы можем принимать человеческий облик и проникать в их логова. Прежде чем попытаться уничтожить волков, нам придётся пройти подготовку и развить навыки человеческих воинов.

Серилла бросает на меня острый взгляд.

– Я сказала тебе отдыхать, а ты всё планируешь и волнуешься. Перестань думать.

– Я уже не понимаю, что такое отдых, – ворчу я, ползком направляясь к гнезду и укладываясь в нём.

Она смеётся.

– Я люблю работать, но чтобы делать это хорошо, нужно уметь нормально отдыхать. Закрой глаза, а я спою тебе, пока буду разбирать вещи, что получила от Телисе. Ещё я собираюсь привести в порядок запасы еды – они в ужасном беспорядке.

Пещера отзывается тихим эхом на её сладкий голос, а мелодия, которую она напевает, настолько успокаивающая, что я даже не замечаю, как засыпаю. Меня пробуждает огромный взрыв грома, и я срываюсь с гнезда, мои шипы настороженно торчат, а губы издают рычание.

На мгновение мне показалось, что гора раскололась пополам. Но моя пещера всё ещё здесь, прочная и невредимая. Потоки дождя с шумом обрушиваются на выступ снаружи, стекают вниз, исчезая в пустоте.

Серилла съёжилась в моём гнезде. Теперь она в белом платье из тонкой ткани – должно быть, отложила оранжевое платье на потом. Я должен был сказать ей, как мне понравилось то пламенного цвета платье, но и в этом она выглядит очаровательно. Хотя она напугана. Мордворрен принёс с собой кромешную тьму, а она не видит в темноте, как я.

– Киреаган? – тихо зовёт она.

Прежде чем я успеваю ответить, ослепительная белая молния разрезает небо так близко, что я слышу её шипение. Серилла вскрикивает. Острый едкий запах обжигает мои чувствительные ноздри, словно горит сам воздух, несмотря на завесу ливня.

– Киреаган! – кричит принцесса.

– Подожди минуту.

Я нахожу два своих камня дайра и перемещаю их в центр пещеры. Своим дыханием нагреваю их, пока они не начинают светиться, как фонари. Затем я возвращаюсь в гнездо и обвиваю её своим телом. Она подползает ко мне вплотную, дрожа, прижимается к моей бронированной груди. Мне мучительно хочется быть в человеческом обличье, чтобы чувствовать больше, чем просто давление её тела. Я хочу ощущать её кожу под пальцами, её грудь в своих ладонях, её губы на своих. Я так сильно жажду этой близости, что замираю, задержав дыхание.

Ощущение дрожи проносится через меня, и вдруг я становлюсь им – своим другим «я», гораздо меньшим и стройнее, чем драконья форма, но всё же крупнее, чем принцесса, достаточно крупным, чтобы дать ей чувство безопасности и покоя.

Серилла отшатывается назад на солому, когда моё массивное тело исчезает из-под неё. Она садится, выглядя растерянной.

– Что только что произошло?

– Я это сделал. – Я тоже сажусь, улыбаясь. – Я захотел сменить форму, и у меня получилось.

– Что ж, я вижу. – Она протягивает руку, убирает мои длинные чёрные волосы с лица и распутывает прядь, зацепившуюся за рога. Её губы приоткрываются, чтобы сказать что-то ещё, но ветер снаружи вдруг поднимается до пронзительного визга, настолько похожего на человеческий крик, что её глаза расширяются от ужаса. Визг продолжается, взлетая и опадая, яростный стон, балансирующий между скорбью и безумием.

– Я никогда не слышала ничего подобного, – шепчет она, подползая ближе. – Обними меня.

Я сижу в гнезде, согнув колени, и она усаживается ко мне спиной, прижимаясь бедром к моему боку, её тело наклонено к моей груди. Я обхватываю её обеими руками и благодарю Костяного Создателя за каждый участок её кожи, что касается моей.

– Это живая буря, пропитанная странной магией, – шепчу я в её волосы.

– Да, об этом говорили в школе, – отвечает Серилла. – Жаль, что я тогда не слушала внимательнее.

– У нас есть длинная поэма о ней среди исторических речей.

– Прочти её мне.

– К сожалению, я плохо это помню. Я тоже не всегда слушал своих наставников.

Она тихо смеётся. Это мягкий, сладкий, женственный звук, и мой член откликается. Я невольно напрягаюсь, чувствуя прилив горячей крови.

Серилла поворачивается и бросает взгляд мне между ног.

– Хочешь штаны? Я выбрала для тебя несколько вещей из тайника Телисы.

Я не хочу надевать штаны. Я хочу поставить ее на четвереньки и засунуть в нее свой новый член.

Хотел ли я трахнуть её в тот первый день, когда увидел, как она стоит на стене и целится в меня из арбалета? Думаю, возможно, хотел, хотя и не признался бы в этом.

– Да, мне нужны штаны, – выдавливаю я сквозь зубы. – Да.

Серилла наклоняет голову, её губы изгибаются в той лукавой полуулыбке, которую я уже успел полюбить.

– Сначала урок.

– Урок? – Едва удаётся выговорить это слово.

– Если ты собираешься быть мужчиной, со всеми желаниями мужчины, тебе нужно знать, как справляться с ними самому, когда это необходимо. Как облегчить себя. Помнишь, что я сделала для тебя у горячих источников?

Я сглатываю, когда мой член снова начинает пульсировать.

– Да.

– В этот раз я не буду тебя трогать. Ты всё сделаешь сам.

Кровь, не заполнившая мой член, приливает к щекам.

Конечно, с тех пор, как я впервые принял новый облик, я трогал свои гениталии. Я тщательно осматривал свой член, использовал его, чтобы справить нужду. Но я не задумывался о нём в таком контексте, не понимал, что это значит – что я могу прикасаться к себе так, как это делают люди. Это значит, что если у меня есть желание, влечение, я могу доставить себе удовольствие в любое время. По сути, теперь я сам себе источник чувственных наслаждений.

И это открывает целый мир новых возможностей.

Серилла покусывает свою пухлую нижнюю губу и подмигивает мне.

– Раздвинь ноги немного шире.

Сердце стучит так же громко, как дождь за окном. Я подчиняюсь.

– Теперь обхвати свой член у самого основания.

От прикосновения моих пальцев тепло разливается по чувствительной длине.

– Двигай рукой вверх, не разжимая хватки. Она должна быть достаточно плотной, но не сжимай слишком сильно. Проведи вверх, затем вниз. Если хочешь, чтобы всё стало немного скользким, можешь использовать свою смазку – вот эту жидкость, что собирается капельками на кончике. Размажь её.

Я внимательно смотрю на маленькое отверстие, из которого вытекает прозрачная жидкость. Медленно размазываю её по головке и стволу, пока всё не становится блестящим и скользким.

– Как это ощущается? – Голос принцессы звучит немного сбивчиво.

– Приятно, – шепчу я. Но когда поднимаю взгляд на неё, всё, что я делаю, внезапно кажется не просто приятным, а волнующе восхитительным.

Её лицо раскраснелось, глаза горят. Низкий вырез простого белого платья обнажает грудь. Она сжимает пальцы между бёдрами, придерживая ткань, словно пытаясь подавить ощущения, что охватывают её в этом нежном месте.

Ещё минуту назад она полностью контролировала ситуацию. Но теперь уже нет.

С лёгкой улыбкой на лице я говорю ей своим самым низким голосом:

– Каково это для тебя, принцесса?

22. Серилла

Я потерялась в тот самый момент, когда он схватился за свой член.

Видеть его вот так, сидящим передо мной, с широко расставленными сильными ногами, каждый рельефный мускул его тела озарён мерцанием дайр-камня – это было слишком для простой смертной.

Его позвоночник изгибается, когда он осматривает свой член, мышцы пресса напрягаются, пока он следует моим указаниям, размазывая смазку по стволу. Сначала в его взгляде – сосредоточенность, но бархатистый оттенок губ и румянец на щеках делают это самым развратным зрелищем, которое я когда-либо видела. Я прижимаю ладонь к своей промежности, стараясь удержать дрожь.

Когда он поднимает на меня взгляд, его лицо меняется, мгновенно превращаясь из покорного исследователя в ухмыляющегося повелителя. Своим глубоким, драконьим голосом он мурлычет:

– Каково это для тебя, принцесса?

Его крупная рука продолжает ласкать член по всей длине, а взгляд приковывает меня, лишая возможности отвернуться. Он слишком быстро учится.

Я резко убираю руку из-под юбки.

– Это для тебя, не для меня, – огрызаюсь, но голос выдаёт лёгкую дрожь. – Исследуй себя. Найди самые чувствительные места, ритмы, которые приносят тебе больше удовольствия. – Я отвожу взгляд.

– Посмотри на меня, Серилла.

Моё дыхание перехватывает, когда я снова поворачиваюсь к нему, заворожённая силой его голоса. Его глаза темны, как звёзды в безлунную ночь, а чёрные волосы шелковистыми прядями рассыпаются по широким плечам и груди. Его черные когти блестят на свету, пока он размеренно проводит рукой по своему внушительному члену.

– Я делаю все правильно, как думаешь? – его голос звучит низко, почти с вибрацией.