Текст книги "Змеи Неба и Пламени (ЛП)"
Автор книги: Ребекка Кенни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Ребекка Кенни
Змеи Неба и Пламени
Оригинальное название: Serpents of Sky and Flame
Автор: Ребекка Ф. Кенни / Rebecca F. Kenney
Серия: Безжалостные Драконы #1 / Merciless Dragons #1
Переводчик: nasya29
Редактор: maryiv1205
1.
Киреаган
Дождь хлещет по крыльям, когда я поворачиваю влево и выпускаю ровную струю жидкого пламени из пасти, освещая участок городской стены. Солдаты роняют оружие и корчатся, крошечные четырехногие создания мечутся в огненном сиянии, мгновенно оседая на камни.
Мой огонь – это милость. Горячее любого человеческого пламени, он приносит смерть за считанные секунды. Если я точен, могу превращать камни в пепел.
Для тех, кто выживет и будет вынужден сдаться королю Ворейна, смерть придет куда медленнее.
Тяжелый взмах крыльев справа привлекает мое внимание. Мордесса скользит рядом со мной, ее золотые крылья раскинуты шире, чем мои.
– Еще одна битва, может быть две. И домой, – говорит она на языке драконов.
– Домой, с островами Мерринволд в качестве награды, – отвечаю я.
– У нас будет достаточно еды для брачного сезона и выводка детенышей. – Она медленно моргает своими золотыми ресницами глядя в мою сторону.
Я пытаюсь найти в себе то теплое чувство, которое должен испытывать, – прилив радости, гармонии. Но все, что могу выжать из себя по отношению к моей Нареченной, это чувство дружбы, приятной верности. Этого достаточно.
Этого должно быть достаточно.
Порыв ветра проносится над нами – черная фигура с белыми пятнами на крыльях. Моя сестра Вилар выпускает линии раскаленного света по оставшимся стражникам на городской стене.
– Прекратите глазеть друг на друга и вернитесь к делу, вы двое, – советует она.
Я ныряю ниже, уклоняясь от кислотной бомбы, выпущенной с ближайшего дирижабля.
Мы должны завершить эту битву здесь, у Гилхорна, и пережить еще одну, чтобы захватить столицу и заставить королеву Элекстана сдаться. Мы ожидали, что она сдастся несколько недель назад, но ее гордость оказалась сильнее, чем мы думали. Она послала целые полчища своих людей на смерть. К этому моменту у нее почти не осталось войск, да и припасов с оружием едва хватает. Какой правитель способен разрушить свое собственное королевство таким образом?
Наши союзники из Ворейна понесли потери, и мой клан потерял двух драконов. Но мы уничтожили сотни солдат Элекстана.
Еще немного, и мы победим. Еще чуть-чуть, и моя костная клятва отцу будет выполнена. Больше не будет войн, не будет убийств. Не придется больше смотреть, как люди пляшут, обуглившиеся насекомые, в молниях Мордессы, или превращаются в дым под яркими лучами Вилар.
Самки драконов были самыми решительными в этой войне. Они знают, что поставлено на карту – выживание нашего рода. Первобытный страх движет ими в каждой битве, заставляя переходить границы вины, где необходимость и страх смешиваются с жестокостью. Я видел, как это происходит, и мечтал о том дне, когда мы все вернемся домой, а угроза вымирания больше не будет гнать нас вперед.
Вилар поднимается выше в небо, отдавая приказы на языке драконов. Она – главный связной с армией Ворейна и точно знает, какие шаги мы должны предпринять. Я тоже был на военных советах, но, хотя я и первенец Костяного Короля, у сестры лучше работает голова в битвах, поэтому она взяла на себя руководство этой кампанией.
Из клубов дыма впереди вырывается большой красно-черный дракон. Гриммав, мать Костяного Короля – моя бабушка. Одна из старейших в нашем клане, все еще грозный воин, несмотря на периодические боли в хвосте и крыльях. Отец взял с нее костную клятву перед своей смертью… но я никогда не спрашивал ее, какое обещание заключено в кусочке его позвоночника, который она носит на шее.
– Гилхорн пал, – говорит она, зависая рядом с Мордессой и мной. – На самой высокой башне крепости развевается черный флаг.
– Символ бесчестья и мрачного дня. – Я склоняю голову, чувствуя, как облегчение наполняет меня. – Значит, все кончено. Возможно, королева наконец сдастся, и мы сможем избежать полной битвы за столицу.
– Возможно… – начинает Гриммав, но прежде чем она успевает продолжить, ее тело пробегает судорога. Пасть распахивается на мгновение, словно она пытается что-то сказать.
Она падает. Крылья обмякли, шея безжизненна, хвост неподвижен… она падает.
Я бросаюсь за ней, но золотая тень привлекает мое внимание. Сперва мне кажется, что Мордесса ныряет, чтобы помочь мне поймать Гриммав, но затем я понимаю – она тоже стремительно летит вниз, потеряв сознание.
Гриммав врезается в здание и катится по улице, осыпая все вокруг градом кирпичей. Люди с криками разбегаются, но некоторые мгновенно оказываются раздавлены, когда золотое тело Мордессы с грохотом обрушивается на землю. Одно из ее крыльев сносит три хрупких здания, валя их одно за другим.
Я приземляюсь между своей бабушкой и моей Нареченной. Рычанием я предупреждаю людей держаться подальше, и они в панике разбегаются.
Когда я поворачиваюсь к Гриммав, то вижу то, чего боялся больше всего – дымчатая змея скользит из ее раскрытой пасти. Она извивается в небо и исчезает прежде, чем я успеваю закричать.
Я оборачиваюсь к Мордессе как раз в тот момент, чтобы увидеть, как ее дух тоже покидает тело – золотистый, словно туман, серпантин. Он поднимается высоко в небо, растворяясь в хаосе горящих зданий и дымящихся башен, что некогда были процветающим городом Гилхорн.
С ночного небосвода я вижу, как один за другим падают драконы, сверкая чешуей, с безжизненными шеями и хвостами, с крыльями, изогнутыми под странными углами. Звук каждого удара сотрясает город. Оглушительный гул при каждом падении тяжелого тела. Грохот рушащихся зданий и содрогающаяся земля от силы столкновений.
– Киреаган! – кричит мой брат Варекс, его голос полон горя и ужаса. Мы с Варексом и Вилар родились в один сезон вылупления – редкость среди драконов. – Киреаган, что происходит?
Катастрофа. Конец света. Голос не подчиняется мне, мысли не могут сложиться…
– Киреаган! – Это Эшвелон, один из наших командиров, темно-серый дракон с даром ледяного пламени. – Мой принц, мы не можем оставаться на земле. Полетели. Нам нужно подняться.
Под его призывом и подталкиванием острого кончика крыла брата я нахожу силы подняться на крышу ближайшего здания и взлетаю с нее, прежде чем она рушится под моим весом. Человеческие строения, как и их тела, хрупки и слабы.
Эшвелон, Варекс и я взмываем в воздух треугольным строем. Набирая высоту, я замечаю самую высокую башню в городе – ту, о которой говорила Гриммав, ту, что несет флаг капитуляции.
Сестра насажена на этот флагшток, металлический штырь которого пропитан ее кровью. Тело Вилар свисает с крутой конусообразной крыши башни, черные крылья раскинуты на фоне красной черепицы. Белые пятна на крыльях сияют, как отраженный лунный свет.
Мы с Варексом одновременно издаем рев, красное пламя вырывается из моей пасти, а черная магия пустоты – из его. Сфера пустоты, выпущенная Варексом, летит прямо к близлежащему дирижаблю, втягивает все судно внутрь и тут же разрушается сама по себе.
– Это самки, – говорит Эшвелон. – Чувствуете?
Но ни я, ни Варекс еще не прошли свой первый брачный сезон. Мы не имеем той связи с самками нашего рода, что есть у более старших самцов.
– Мы не чувствуем этого, – рычу я на него. – Говори! Что происходит? Какое-то заклинание нацелено на самок в этой битве? Нам стоит сказать остальному клану отступить?
Глаза Эшвелона распахнуты, в них страх.
– Слишком поздно. Они уже мертвы.
Я ощущаю, как огонь нарастает в моем животе. Огонь и паника.
– Все самки-воины, мертвы?
– Не только воины, – Ашвелон медленно бьет крыльями, в его голосе звучит опустошение. – Все. Все самки-драконы, любого возраста, везде.
– Какого хрена?! – выдавливает Варекс.
Все самки-драконы, любого возраста, повсюду.
Я расправляю крылья, делая мощные взмахи, поднимаясь все выше и выше. Остальные драконы следуют за мной, поднимаясь прочь от горящего, поверженного города.
Нас осталось вдвое меньше. Я быстро осматриваю всех, взглядом обшаривая мрак, замечая челюстные шипы и локтевые шпоры у каждого дракона. Все они – самцы.
Эшвелон прав.
Я оборачиваюсь к старшему дракону, у которого на челюстях больше шипов, чем у любого из нас.
– Ты почувствовал это? Это правда? Все они…
– Да, мой принц. – Он плачет, огромные слезы катятся по его чешуе и капают с морды. Я никогда не видел, чтобы самцы плакали. Среди драконов слезы – это признак величайшей скорби.
Все самки нашего рода, мертвы, а до брачного сезона остается всего одна неделя…
Это никогда не входило в план. Ворейн никогда не давал понять, что их враги способны на такую разрушительную магию. Если бы мы знали, отец никогда бы не согласился на этот союз. Это неправильно, этого не может быть, это кошмар, конец света…
– Киреаган, – Варекс касается кончиком крыла моего. – Что нам делать?
Мой гнев разгорается медленно, но когда вспыхивает, то пылает жарко и яростно. Я чувствую его сейчас – он бурлит в груди, обжигая каждый нерв.
– Мы выясним, кто за это в ответе, – объявляю я остальным драконам, и мой рык разносится по небу. – И мы заберем у них то, что они отняли у нас.
2. Серилла
– Я сама испекла эти пирожные. Хотите попробовать? – Я поднимаю воздушное лакомство, посыпанное сахаром, и протягиваю его воину, сидящему на кровати.
Он смотрел на свои забинтованные пальцы, но теперь поднимает глаза на меня, его взгляд, как раскаленные угли на лице, испещренном пеплом. – Спасибо, принцесса. Со всем уважением, я не в настроении жевать пирожные.
– Может быть, позже? Сладкое всегда поднимает мне настроение, когда я подавлена. – Я вынимаю нежную льняную салфетку из корзинки, которую несет моя служанка, и кладу ее на кровать рядом с ним. Я ставлю пирожное в центр салфетки, слегка поворачивая его, чтобы сахарная корочка выглядела наилучшим образом.
Воин фыркает, пытаясь рассмеяться, но вдруг задыхается и начинает кашлять, расплескивая темную кровь на мою руку. Капли крови покрывают пирожное.
На мгновение все застывают – моя служанка, воин и я с окровавленной рукой.
Мои телохранители делают шаг вперед.
Как палец, пронзающий корочку пирожного, моя блестящая оболочка разрушается. Я чувствую, как это происходит – яркая, ободряющая улыбка медленно сползает с моих губ, отчаянно радостная маска тает в глазах.
– Простите, Ваше Высочество, – хрипит воин.
– Это моя вина, – напряженно отвечаю я. – Это была глупая идея. Вот, вам нужно отдохнуть. – Я смахиваю пирожное с кровати, откидываю одеяло и поправляю подушки, чтобы он мог на них откинуться. – Это приказ вашей принцессы.
Воин откидывается на подушки и подтягивает ноги на кровать. Я не могу не заметить, насколько грязные у него ноги.
– Норрил, принеси мне таз с водой.
Мой телохранитель немедленно подчиняется и ставит таз рядом с кроватью воина. Мой взгляд останавливается на плотной ткани, которой накрыта корзина с пирожными. То, что нужно. Я вытаскиваю ткань, и пирожные рассыпаются. Смочив ткань в тазу, я начинаю вытирать грязь с ног воина.
– Эти сладости были идеей моей матери, – тихо говорю я, продолжая работу. – Я неплохо готовлю, и она подумала, что для поднятия боевого духа будет хорошо, если я буду прогуливаться по лазарету в своем лучшем платье. Красивое лицо и немного выпечки. Я должна была догадаться, что это не сработает.
– Неплохая идея, – тяжело дыша, отвечает он. – Многие раненые будут рады и сладостям… и красивому лицу.
– Но вы ранены сильнее, чем думал врач, не так ли? – Я снова оборачиваюсь к телохранителям. – Норрил, немедленно приведи врача, или лучше целителя.
– Я попробую, принцесса, – отвечает Норрил. – Но кузен говорит, что целителей сейчас не хватает. Большинство из них нужны в ожоговых отделениях.
Его тон пробирает меня холодом. Я не проходила по ожоговым отделениям, но видела мужчин и женщин, которые выходят оттуда, навсегда изуродованные, несмотря на усилия врачей или магию целителей. И ожоги эти не только от огня. Есть обморожения от ледяных драконов, ожоги кислотой от драконов, что плюются ядом, и ожоги от тьмы, оставленные драконами, изрыгающими черную энергию. А те, кто получил ожоги тьмы, – это еще счастливцы. Говорят, что если кого-то поразит сфера тьмы полностью, его затягивает в центр, и он исчезает навсегда.
Драконы вступили в войну всего шесть недель назад, и именно из-за них мы проигрываем войну с Ворейном. В тот момент, когда король Ворейна заключил союз с этими чудовищами, мы были обречены. Мать была слишком упряма, чтобы признать это. Она и Верховный колдун утверждают, что они работают над секретным оружием, которое изменит ход войны в пользу Элекстана. Но вместо этого мы продолжаем умирать.
Говорю «мы», но это они. Наши сильнейшие граждане, скормленные военной машине, раздавленные ее шестернями, как этот воин на кровати, дыхание которого скрипит в его груди, словно Смерть стучит холодными пальцами по его ребрам.
– Оба отправляйтесь искать врача, целителя – кого угодно, – приказываю я охранникам. – Не возвращайтесь без кого-либо из них. Поспешите!
– Но, Ваше Высочество, наша обязанность – защищать вас, – возражает Норрил. – Одна из медсестер может…
– Взгляни вокруг, Норрил. Здесь всего две медсестры, обе заняты другими пациентами. Со мной все будет в порядке. Я не сдвинусь с места, обещаю. А теперь идите!
Телохранители спешно уходят, подгоняемые очередным приступом кашля раненого воина. Я снова ополаскиваю грязную ткань, выжимаю ее и протягиваю воину, чтобы он мог вытереть окровавленную ладонь.
За эти семнадцать месяцев проклятой войны я много раз чувствовала себя беспомощной, но никогда так сильно, как сейчас.
Я бросаю взгляд через плечо на свою служанку, Парму. Ее лицо белое как соль, и она выглядит так, будто вот-вот упадет в обморок.
– Парма, раздай пирожные всем, кто захочет, – говорю я. – Я останусь с ним.
Она кивает и спешно уходит между кроватями раненых.
Я поворачиваюсь к воину, как раз в тот момент, когда он снова начинает кашлять. Инстинктивно я хватаю его за руку, и он с благодарной отчаянностью сжимает ее.
– Хотела бы я знать, что делать, – шепчу я. – Как помочь тебе.
Он не отвечает. Ему тяжело дышать.
Поспеши, Норрил. Пожалуйста, поспеши.
Если бы у меня была магия. Если бы я могла коснуться груди этого человека и направить целительную энергию по его телу, успокоить сосуды, расслабить мышцы, остановить внутренние раны, облегчить спазмы легких.
– Держись, – говорю я ему. – Держись. Помощь уже в пути.
Но его тело напрягается, глаза широко распахнуты, тело выгибается, судорожно пытаясь вдохнуть воздух. Его пальцы сжимают мою руку с безумной силой.
– Помогите! – кричу я. – Нам нужна медсестра!
Но две медсестры, которых я видела в этом отделении всего мгновение назад, должно быть, ушли за чем-то. Здесь больше никого, кроме меня, Пармы и раненых солдат. Женщина на ближайшей кровати, кажется, без сознания, и никто из остальных не откликается на мой зов. Возможно, смерть стала для них привычной, или они слишком измотаны и подавлены, чтобы помочь кому-то еще.
Рука воина слабеет в моей. Когда я смотрю на него, он уже расслабился на подушках. Его рот приоткрыт, а глаза остекленели, больше не видя. Кровь стекает из уголка его губ.
Мертв.
Я оборачиваюсь на звук быстрых шагов, надеясь на чудо, которое могло бы спасти его, но это всего лишь девушка, одетая как королевский посланник. Я узнаю ее; она одна из любимиц моей матери, на несколько лет младше меня, возможно, около шестнадцати.
– Принцесса! – выдыхает она. – Меня послали сообщить вам это тихо, прежде чем все узнают – война закончена.
У меня замирает сердце, хотя я знала, что это произойдет.
– Мы проиграли.
– Да. Драконы и ворейнцы захватили Гилхорн прошлой ночью и направляются сюда. Королевская стража собирается дать последний бой в столице, но…
– Нет никакой надежды на победу. – Я медленно вдыхаю, пытаясь справиться с горем от смерти воина, падением королевства и неясностью своего будущего за один вдох. Я чувствую, как все нервы в теле натягиваются.
– Ваша мать хочет, чтобы вы покинули город и направились к южной границе, – говорит посланница.
– Уже поздно. Она должна это понимать. – Я нахмурилась, сбитая с толку. – Убегать нужно было еще месяц назад или хотя бы на прошлой неделе. Если мы побежим сейчас, драконы настигнут нас задолго до того, как мы доберемся до границы. Кроме того, король Ворейна обещал, что если мать сдастся, он нас не убьет. Нас отправят в изгнание на какой-нибудь дальний форпост под стражей, но нам не нужно бежать.
Посланница нервно прикусывает губу и понижает голос.
– Думаю, этого соглашения больше не существует, принцесса. Понимаете, Верховный колдун мертв. Он погиб, совершив последнее великое заклинание.
– Черт, – выдыхаю я. – Что он сделал?
– Я не знаю точно. Королева не сказала, но я подслушала сообщение, в котором говорилось, что драконы падали с неба десятками. Примерно половина драконьей армии была убита в считанные минуты.
– Черт возьми, – шепчу я. – Они будут в бешенстве.
Посланница кивает.
– С вашего позволения, моя леди, – я пойду домой к родителям. Что бы ни случилось, я бы хотела быть с ними.
– Конечно. – Я ободряюще касаюсь ее руки, но вдруг вспоминаю, что мои пальцы испачканы кровью и грязью. Я резко убираю руку, и мы обе смотрим на следы, оставленные на ее белом рукаве.
– Я бы хотела, чтобы вы бежали, Ваше Высочество, – в глазах девушки блестят слезы. – Драконы – мстительная раса. Они убьют вас за то, что сделал Верховный колдун.
– Сколько времени до того, как они доберутся до столицы?
Но едва я произношу вопрос, как слышу далекий, нарастающий звук тревоги, гласящий о приближении драконов. Он усиливается, пока его ужасный рев не наполняет комнату, город и все небо. Один из дирижаблей, парящих над столицей, заметил драконов вдалеке. Драконов, летящих, чтобы убить нас огнем и тьмой, молниями и льдом.
Парма кричит, роняет корзинку и бежит ко мне.
– Мы должны уходить, принцесса!
– Куда? – я беспомощно смеюсь. – Они все равно убьют меня, и черт возьми, если я умру, прячась в каком-то углу или бегая в панике. Беги, Парма. Вы обе, бегите!
– Но, Ваше Высочество… – возражает девушка-посланница.
Я не спорю с ней. Меня охватывает идея – вдохновленная смертью Верховного колдуна, полагаю. Он погиб, да, но успел забрать с собой десятки этих крылатых тварей. Если я смогу убить хотя бы одного, прежде чем меня сожгут, думаю, я умру счастливой.
Я наклоняюсь и быстро целую лоб мертвого воина. Игнорируя рыдания и мольбы посланницы и служанки, я бегу через палату выздоравливающих и выскакиваю через задние двери в сумрачный полдень. Утром шел дождь, но с тех пор тучи отступили, и сквозь них прорываются лучи золотисто-персикового света.
Временные госпитали расположены вдоль северо-восточной границы города, чтобы наших солдат можно было быстро доставить за стены для лечения. Я подхватываю свои пышные розовые юбки обеими руками и бегу по булыжной мостовой к внешней стене. Рев драконьей сирены стихает – ее задача выполнена. Солдаты бегают туда-сюда, выкрикивая приказы или повторяя их. Один из них зовет меня, но я не отвечаю.
Каменные ступени, ведущие на боевой парапет, невероятно узкие и еще мокрые после утреннего дождя. Я с трудом поднимаюсь, покачиваясь и почти оступаясь с края. Когда я добираюсь до вершины, дыхание сбивается, затылок вспотел, несмотря на прохладный полуденный ветерок.
Мой разум наполняется музыкой, пока я взбираюсь вверх, словно торжественная симфония труб и струнных, гимн последней битве этого города. Хотела бы я, чтобы у меня был оркестр, чтобы сыграть ее для всех. Но у меня никогда не хватало смелости поделиться своей музыкой с кем-либо.
Верхняя часть стены покрыта причудливым узором, более старые камни встроены в более новые, чтобы заделать глубокие бреши. Десятилетия назад части города были поражены молниями Мордворрена – разумного магического супершторма, который движется по океану непредсказуемыми траекториями. Иногда он нависает над островом или городом на несколько дней, обрушивая на все внизу едкие молнии и оглушающий гром. Магия ведет себя странно под тенью Мордворрена. Когда шторм заканчивает затоплять улицы и разрушать дома, он уходит к своей следующей цели.
Нам повезло, что Мордворрен не заходил так далеко вглубь суши очень давно. Возможно, это милость Создателя. А может, шторм просто признает, что мы сами прекрасно справляемся с уничтожением себя.
Я сгибаюсь, упираясь ладонями в бедра, чтобы перевести дыхание. Никто меня не замечает. Каждый воин, стоящий вдоль стены, смотрит наружу и вверх, вглядываясь в горизонт и облака в поисках драконов. В такие серые дни, как этот, я слышала, что драконы любят летать над облаками и внезапно нападать сверху.
До сих пор столице удавалось избегать таких вторжений. Пять городов, окружающих королевскую резиденцию, вооружены катапультами, огромными арбалетами, дирижаблями с пушками и другими мерами, специально разработанными для защиты от драконов. Но два бастиона пали в прошлом месяце, и с падением Гилхорна прошлой ночью мы остались уязвимы. Если слухи слуг верны, мать отправила оставшиеся у нас оружие и технологии для укрепления других городов. Не уверена, что у нас осталось достаточно, чтобы защитить себя.
Но я знаю, что на вершине ближайшей башни стоит большой арбалет. Капитан Ритчелд разрешил мне выстрелить из него однажды, когда я посещала стражников на стене, чтобы поднять их боевой дух – конечно, по указу матери.
– Нет ничего более вдохновляющего для мужчины, чем вид той самой прекрасной принцессы, которую он поклялся защищать, – сказала она.
Честно говоря, мое присутствие действительно, казалось, ободрило стражников, независимо от их пола. Для меня же лучшим моментом того дня было, когда я крутила рычаг, чтобы зарядить гигантский арбалет, направляла его на цель и выпускала огромную железную стрелу в небо.
Конечно, тогда я не стреляла по реальной цели. Сегодня, если я доберусь до одной из этих великих машин, точность будет иметь значение. Я не умею владеть мечом или метать ножи, но неплохо стреляю из обычного ручного арбалета. Жаль, что этот навык не так полезен, когда арбалет размером с мою кровать с балдахином, а стрела – с меня.
Я подбираю юбки как могу и взбираюсь по лестнице на башню. Два стражника стоят там, фланкируя огромный арбалет на его поворотной установке.
При скрипе моих туфель по камню один из мужчин оборачивается.
– Ваше Высочество! – Он и его спутник поспешно кланяются.
– В этом нет необходимости. – Я стягиваю ленту с запястья и собираю свои желтые волосы в узел, чтобы они не мешали. – Насколько близок враг?
– Наземные войска Ворейна еще не видны. Обычно драконы остаются с армией Ворейна, но сегодня они улетели далеко вперед. Они летят прямо к нам. Вам следует укрыться, миледи. – Первый стражник указывает на горизонт, где я могу различить черные крылатые фигуры на фоне темно-серого и золотого неба.
На таком расстоянии драконы все еще выглядят такими маленькими. Такими безобидными. Трудно поверить, что они виноваты в неделях ужаса и боли моего народа.
– Я позову капитана, принцесса, – говорит второй стражник. – Мы можем выделить нескольких охранников, чтобы сопроводить вас в безопасное место.
– Но больше нет никакого безопасного места, – возражаю я. – Пожалуйста, не говорите капитану. Я хочу остаться здесь.
Солдаты переглядываются, не зная, что делать.
– Но ваша досточтимая мать, королева…
– Мне все равно, что скажет моя мать. Я не хочу прятаться в каком-то углу, чтобы потом меня вытащили и публично казнили. Если мне суждено умереть, я предпочитаю быть здесь, с вами, сражаясь за мой город и мое королевство. Позвольте мне эту честь.
Они снова переглядываются, затем уступают.
– Как пожелает принцесса.
– Отлично. – Я становлюсь за арбалет и берусь за рукояти, направляя его в небо. Сгибаю колени, как показывал капитан, выравнивая прицел на наконечник железной стрелы. – Будьте готовы перезарядить после первого выстрела. Я намерена сбить по крайней мере полдюжины этих переросших летучих мышей.
Первый стражник нервно прочищает горло.
– У нас только три стрелы, Ваше Высочество.
– Всего три? – Я откидываюсь от прицела и смотрю вниз на каменную нишу, где обычно хранится боеприпас. – Нам придется достать еще.
– Их больше нет. Два дня назад приказали отправить все в Гилхорн. Три стрелы на башню – это все, что у нас осталось.
– Тогда, возможно, вам стоит сделать выстрел. – Я с трудом глотаю и отступаю назад. – Я стреляла из этого оружия всего один раз.
– А это на один раз больше, чем мы, – отвечает стражник.
– Подождите, вы никогда не стреляли из него?
Оба стражника качают головами.
Я хмурюсь, пристальнее вглядываясь в них. Шлемы и доспехи делают их старше, но теперь, когда я присмотрелась, думаю, они моложе меня. Семнадцать или восемнадцать, полагаю.
Мать обороняет стены мальчишками, отправляет девочек с важными, срочными посланиями. Она лила жизни в эту войну, как воду в решето, пока в нашем королевстве не остались одни дети.
Ненависть к ней, к драконам и к Ворейну закипает горячей волной в груди. Я вдруг чувствую острое, яростное желание защитить этих мальчишек, хотя мне всего двадцать три, и я ненамного старше их.
– Как вас зовут? – спрашиваю я.
– Листор, – отвечает один.
– Веррос, – говорит второй.
– А я Серилла. Так вы меня и будете называть, если мы собираемся сражаться вместе, не «Ваше Высочество» и не «принцесса». Теперь, какое еще у нас есть оружие?
– Ручная пушка, длинный лук, дюжина стрел, копье и наши мечи, – с виноватым видом говорит Листор. – Мы просто вспомогательная башня. Башни у ворот и по углам стены имеют больше припасов, больше людей.
– Почти всех отозвали к замку, чтобы защищать королеву, – добавляет Веррос.
– Значит, остальной город должен защищаться сам?
– Я бы никогда не осмелился говорить плохо о капитане или королеве, или генералах…
– Может быть, кто-то должен был сказать что-то плохое до того, как все зашло так далеко. – Возможно, это должна была сделать я. Мне хочется кричать, рыдать, бить кулаками в грудь матери, а может, даже врезать капитану Ритчелду, но я не могу сделать ничего из этого. Я расправляю свои пышные юбки, подтягиваю низкий вырез платья и снова хватаюсь за рукояти большого арбалета. – Мне понадобится ваша помощь, чтобы перезарядить его после выстрела. Черт, они приближаются. Они всегда летают так быстро?
– Не уверен, Ваше Высочество… то есть, Серилла, – ответил Веррос.
– Они злятся, – бормочу я, почти чувствуя ярость драконов в острых контурах их крыльев, в углах их шеек и хвостов, в напряженной, устремленной силе их тел, несущихся к моему городу, как стрелы судьбы.
Когда клубы дымчато-синих облаков рассеиваются, сквозь них пробиваются потоки золотого света, озаряющие крыши окраин города, дома и лавки тех, кто не достаточно богат, чтобы жить за городскими стенами. Свет также отражается от далеких полей пшеницы и кукурузы, отдаленных пастбищ и поясов густых лесов. Он проникает сквозь крылья драконов, превращая их в огненные, полупрозрачные очертания. Быстрый подсчет подсказывает мне, что к нам летят как минимум тридцать драконов, возможно, и больше.
Во главе приближающейся стаи – гладкий черный дракон с мускулистыми, чешуйчатыми ногами, зловещей мордой, двумя длинными рогами и хребтом, украшенным жуткими шипами, каждый из которых, вероятно, длиннее моего тела, хотя с такого расстояния трудно сказать точно. Я никогда не видела дракона так близко – за исключением одного дракончика, когда мне было семь. Это была часть циркового представления, которое приехало развлекать нас при дворе. У дракончика были скованные железом крылья и морда, и я так сильно заплакала при виде этого, что мать была вынуждена отослать артистов.
Теперь я старше и понимаю, что самые безобидные, милые существа могут вырасти в крылатых разрушителей, лишенных всякой жалости – как тот, что сейчас направляется прямо к башне, на которой я стою.
Не уверена, почему именно этот черный дракон нацелен на мою башню, если только мое розовое платье, развевающееся на резком весеннем ветру, не действует как маяк, вызов, крик о внимании.
Дракон резко поднимает свою длинную шею и ревет в небо – это крик ярости и приказа. Немедленно остальные драконы отрываются от группы, широко обходя город, чтобы напасть с разных направлений.
Но он не меняет курса. Он летит прямо ко мне.
– Черт, – дрожащим голосом говорит Веррос. – Он прямо на нас летит.
– Только если я не попаду в него первой. – Я сгибаю колени, прицеливаюсь из арбалета и тянусь к спусковому крючку. Он такой огромный, что мне придется использовать всю руку, чтобы выстрелить.
Глубокий, медленный вдох. И еще один выдох.
Целюсь чуть выше, чем нужно, чтобы учесть траекторию дракона.
Что-то гремит справа от меня – это пушка, выстрелившая с другой башни. В воздухе висит горький запах порохового дыма.
Ладони потеют. Черт.
Выравниваю прицел. Еще одно небольшое исправление.
Или сейчас, или никогда, Серилла. Стреляй, черт возьми.
Я дергаю за спусковой крючок.
Железная стрела с громким свистом вылетает из пружины, оглушив меня. Я оказываюсь на земле, отброшенная отдачей, грудная клетка болит. Я забыла отскочить в сторону после выстрела, как показывал капитан Ритчелд. Кажется, уши заложило ватой. Голоса стражников звучат глухо, невнятно, но в голове звенит так громко, что заглушает все остальное.
– Я попала? – голос звучит приглушенно. Покачав головой, чтобы стряхнуть дезориентацию, я встаю и бреду к парапету.
Огромное темное тело взмывает вверх, заполняя мое поле зрения блестящей черной чешуей на брюхе, кинжалообразными когтями и паром, вырывающимся из ноздрей. Над этим длинным, узким рылом сверкают два злобных желтых глаза, впивающихся взглядом в меня.
Когти дракона сжимаются вокруг края башни, ломая камни и раствор. Веррос и Листор кричат. Веррос обстреливает чудовище из ручной пушки, а Листор тычет в его брюхо мечом.
Длинная шея дракона изгибается. Его пасть смыкается на голове и верхней части тела Листора, и он сбрасывает стражника с башни, словно человек стряхивает паука с рукава.
Предсмертный крик Листора пронзает туман в голове и становится первым звуком, который я четко слышу с тех пор, как выстрелила из арбалета.
Дракон снова открывает пасть и бросается на Верроса…
– Нет! – кричу я. – Нет, нет!
Я хватаю копье, прислоненное к боевому зубцу, и бросаюсь вперед, прямо между Верросом и зияющей пастью. Я втыкаю копье в небо дракона с максимально возможной силой. Не думаю, что оно вошло глубоко.
– Ваше Высочество, осторожнее! – кричит Веррос.
