Текст книги "В Тёмное Царство (ЛП)"

Автор книги: Раймонд Фейст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Валко ждал, пока остальные воины оседлают своих варнинов – из шестнадцати осталось лишь десять. Шестеро погибших получили по заслугам, это Валко знал точно. Но смерть последнего, юноши по имени Малка, не давала ему покоя.

Тот тренировался в паре с Силетом и получил пустяковую рану – всего лишь порез на предплечье, он даже не выронил меч. Как полагалось в таких случаях, ему разрешили перевязать рану самостоятельно. Валко видел, как Малка жестом попросил паузу, и Силет отошёл, признав перерыв. Когда Малка начал перекладывать меч из правой руки в левую, Силет выждал момент – и в тот миг, когда противник был наиболее уязвим, нанёс смертельный удар в шею.

Ни слова не прозвучало. Валко не сомневался, что Хиреа видел это – ничто не ускользало от взора старого воина. Однако тот не вмешался. Валко ожидал, что Силета накажут или даже казнят за нарушение правил поединка, но Хиреа лишь отвернулся, будто ничего не заметил.

Это беспокоило Валко, но не настолько, чтобы задавать вопросы. Неуместные вопросы опасны; слишком много вопросов выдают неуверенность. А неуверенность – слабость. Слабость – смерть.

И всё же… правила были нарушены, но наказания не последовало. «Какой в этом урок? – размышлял Валко. – Что победа оправдывает средства?»

Хиреа поднялся в стременах на спине старого боевого варнина, такого же покрытого шрамами ветерана, как и он сам. Он подал сигнал, и всадники выехали со двора, остановившись у ворот. Подняв руку, Хиреа объявил:

– Воин должен быть готов ответить на зов в любой момент дня и ночи. Теперь мы едем!

Юные воины последовали за наставником по извилистой дороге, ведущей от древней крепости, ставшей их тренировочным лагерем. В давние времена эта крепость принадлежала вождю одного из племён – его имя теперь знают лишь архивариусы. Зыбучие пески, на которых зиждется общество дасати, поглотили ещё один род. Возможно, союзники предали их, переметнувшись к более сильному покровителю. Или же сами вассалы отвернулись от господина в поисках лучшей доли.

Валко понимал, что никогда не узнает правды, если не обратится к архивариусам, а на это у него не было ни времени, ни желания.

Он сосредоточился на ночи вокруг. Ночь нравилась ему больше: отсутствие видимого света с лихвой компенсировалось способностью видеть тепло и, в меньшей степени, ощущать движение. Как и все его сородичи, Валко легко адаптировался к любой среде, даже к глубочайшим ледяным пещерам. Проведя большую часть Сокрытия в подобных местах, он развил исключительный навык определения расстояний и форм по слабейшим отголоскам звуков.

Он впитывал ночной пейзаж, пока они спускались по тропе. Бескрайние холмистые поля, едва различимые вдали горы, чуть более темные, чем окружающий воздух. Всё тонуло во мраке, лишь редкие горячие пятна выдавали присутствие мелкой живности и их хищников. Вдали стая заркисов гналась за быстрой добычей, возможно, прыгуном или стремителем. Опасные для одиночного путника, заркисы обходили стороной группу вооруженных всадников. Годы истребления дасати привили им здоровый страх перед вооруженными всадниками.

Но в ночи таились и другие угрозы. Кешкаши – двуногие охотники-засадники из лесистых районов. Выскакивали из укрытия и смыкали челюсти на всаднике, срывая его с варнина. Их челюсти могли раздробить доспехи, а влажная шкура, быстро испаряясь, скрывала тепловой след до последнего момента.

Ночные пикировщики кружили в воздухе, их крошечный мозг был занят лишь расчетом шансов на успешную атаку, ведь ни одно существо в этом мире не сдавалось без боя. Их размытые тепловые силуэты объяснялись большими перепончатыми крыльями, рассеивающими тепло.

Летающие когти парили в верхних слоях атмосферы, иногда на высоте нескольких миль, пока не выпускали газы, дававшие им подъемную силу. Затем они пикировали на ничего не подозревающую добычу с оглушительным хлопком раскрывающихся крыльев. Их полые когти пронзали жертву, а мощные крылья несли их обратно ввысь, где они высасывали жидкости из тела. Высушенную тушу они сбрасывали еще до набора высоты. Эти хищники могли унести даже варнина, а их когти пробивали нагрудники. Случалось, хоть и редко, что всадника вырывали из седла и уносили в ночное небо.

Валко наслаждался ночью. Как и большинство из тех, кто отправился в этот ночной поход, он провел дни своего Сокрытия в основном во сне, выходя после заката, чтобы добыть необходимое. Мать говорила ему, что, заняв место по правую руку от отца, он научится ценить дневной свет. Он никогда не сомневался в матери, она была женщиной мощного интеллекта и проницательности, и он еще не обнаружил, чтобы она ошиблась в чем-либо. Но он задавался вопросом, сможет ли когда-нибудь чувствовать себя так же уверенно под ослепительным солнцем, как в укрывающей темноте ночи.

Он гадал, зачем понадобился этот внезапный ночной выезд, но знал, что задавать вопросы не стоит. Хиреа расскажет им все, что нужно, когда сочтет нужным. Путь дасати строился на сложной системе взаимоотношений, и когда требовалась слепая покорность, любой вопрос мог стоить юному воину жизни.

Его варнин тяжело дышал, когда они взобрались на очередной холм. Эти существа были выведены для стремительных атак на короткие дистанции, а не для долгих переходов. Но в старой крепости не было упряжных варнинов. Каждый юноша понимал, что более медлительное существо – плохое боевое животное, но для долгих поездок оно подходило лучше. Валко пришел к выводу, что либо чрезвычайные обстоятельства заставили Хиреа поднять учеников, либо ему было все равно, пострадают ли животные.

Валко не волновало, страдает ли его варнин, он просто не любил неэффективности. Испортить хорошего боевого скакуна казалось ему глупостью, да и идти пешком обратно в крепость ему не хотелось.

Спускаясь с холма, они по сигналу Хиреа остановились. Несколько варнинов тяжело дышали, их ноздри раздувались, а тела дрожали от напряжения. Валко рассеянно задумался: а что, если скрестить боевых и упряжных варнинов? Получился бы выносливый и свирепый скакун. Он мысленно отметил задать этот вопрос заводчикам в поместье отца. Такой скакун усилил бы влияние Камарин, подняв их статус среди Садхарин, а возможно, и приблизил бы к двору Каренны и Лаградин, ведь подобный зверь был бы чрезвычайно ценен для Империи.

И тут он почувствовал. Знакомое, как голос матери, ощущение близости Сокрытия. Его разум захлестнули противоречивые мысли и чувства. Другие юные всадники тоже выглядели взволнованными и растерянными.

Еще несколько недель назад он сам был бы среди тех, кто ищет укрытие от ночных наездников, пытаясь слиться с защитными просторами.

Он заставил себя мыслить рационально. Зачем устраивать Сокрытие здесь, среди этих низких фермерских холмов, кишащих заркисами, кешкашами и прочими опасностями? Он подавил в себе противоречивые импульсы – спрятаться и охотиться. Там! Он разглядел ручей, достаточно глубоко врезавшийся в почву, чтобы быть невидимым с дороги. Он должен стекать с восточных холмов. Те, кто укрывался поблизости, вероятно, были вытеснены с гор, возможно, местный лорд узнал о Сокрытии на своих землях и неумело начал охоту на беглецов. Или же это была плановая передислокация, как часто делала мать в его детстве, хотя его мать никогда не повела бы детей в такое открытое место.

У дасати-воинов было естественное стремление уничтожать любых потенциальных соперников – молодых самцов или самок, либо слишком юных для размножения, либо уже бесплодных. Но, как учила его мать, если бы воины преуспели в этом слишком сильно, их раса вымерла бы. Однако если бы они не старались очистить род от слабых, участь дасати всё равно была бы гибелью.

Его мать была мудрой наставницей, всегда давая Валко пищу для размышлений. Не раз она замечала, что интеллект – не самый полезный дар Тёмного, ведь животные, живущие в гармонии с природой, выживают куда чаще, чем дасати. Лишь один из пяти детей доживал до зрелости, и именно поэтому их раса так стремилась к раннему размножению.

Даже абстрактные размышления о продолжении рода во время охоты заставили тело Валко наполниться жаром. Если поблизости окажется подходящая самка, он возьмёт её этой же ночью, даже если она окажется Ничтожной! Именно первые подобные порывы заставили мать отправить его к отцу, как только он стал способен к размножению, он был готов к испытаниям. Более того, он становился смертельной угрозой для каждого незрелого дасати в Сокрытии.

Валко задался вопросом, где теперь его мать. Он знал: как только он ушёл, она и другие матери немедленно переместились в новое убежище, возможно, в одну из деревень Ничтожных в высокогорье.

Валко резко тряхнул головой, отгоняя наваждение. Безумие – предаваться воспоминаниям во время Очищения! Он заметил, что Хиреа наблюдает за ним, лишь он один среди всадников сохранил ясность мысли. Не колеблясь, Валко пришпорил своего ещё не отдышавшегося варнина, направив его к ручью.

Как он и предполагал, под нависающими скалами прятались беглецы. Едва копыта его варнина коснулись воды, они бросились наутек.

В темноте сложно было разглядеть черты лиц, но по мере бега грязь, маскировавшая их тела, осыпалась или смывалась водой. Группа состояла из шестерых подростков и трёх взрослых женщин. Валко обнажил меч и ринулся в атаку.

Одна из женщин толкала молодёжь вперед, а две другие развернулись к нему. Он пожалел, что сейчас не день – тепловые силуэты не позволяли разглядеть, вооружены ли они. Но даже без оружия отчаянные дасати-самки могли защищать потомство когтями и зубами, и юному воину не стоило недооценивать их.

Жажда убийства пульсировала в его висках, сливаясь с бешеным стуком сердца.

Было бы опрометчиво атаковать напрямую – напасть на одну с варнином, ударив мечом другую. Он понимал: какую бы он ни выбрал, вторая наверняка попытается стащить его с седла.

Словно читая мысли, женщины встали на расстоянии, вынуждая его сделать выбор. В последний момент Валко вывел варнина на край берега, уводя от одной и вне досягаемости второй. Он не стал рисковать, пытаясь ударить снизу, она могла увернуться и, схватив за сапог, сбросить его.

Он сделал обманный взмах мечом, и когда женщина начала пригибаться, ударил её ногой в лицо. Затем спрыгнул с варнина, приземлившись каблуком прямо на её горло, хруст раздался мгновенно.

Теперь он оказался в пределах досягаемости второй самки, чьё рычание ясно говорило: она знала, что умрёт, но готова была отдать жизнь за молодых. Она присела в боевую стойку, а в её правой руке блеснуло лезвие.

Позади уже раздавался топот других всадников, спускающихся к ручью. Они вот-вот пронесутся мимо, устремившись за оставшимися беглецами. Ярость от того, что он может упустить убийство детей, подстегнула его жажду крови.

Валко нанёс небрежный удар в голову, будто не считая её опасной с кинжалом. Как он и ожидал, она легко уклонилась и тут же вонзила клинок в незащищённый участок между шлемом и кирасой, но это был лишь финт. В последний момент он развернул меч и, не пытаясь отрубить голову, резко дёрнул лезвие на себя. Сталь рассекла шею, хлынул фонтан крови. Женщина сделала шаг, пошатнулась и рухнула на колени.

Не дожидаясь, пока она упадёт, он рванул вперёд. Мимо уже неслись другие всадники. Валко вскочил на варнина и уже собрался пришпорить его, когда голос Хиреа прозвучал сзади:

– Валко! Останься!

Молодой воин резко развернул варнина, ярость всё ещё пылала в его груди. Он дрожал, но повиновался, когда Хиреа приказал:

– Стой.

Наставник подъехал вплотную, развернув своего варнина так, чтобы их лица оказались друг напротив друга.

– Как ты узнал?

Валко с трудом переводил дыхание.

– Глубоко вдохни. Отвлекись от убийства. Ты не зверь. Ты – дасати.

Это давалось с трудом. Всё его существо рвалось в погоню, чтобы найти тех, кто скрывался, и рубить, пока ручей не станет оранжевым от крови. Он стиснул зубы.

– Думай! – рявкнул Хиреа, что случалось крайне редко. – Не позволяй ничему затмить разум! Твой разум, Валко! Всегда сначала разум. Ты не животное. Теперь думай!

Валко заставил себя сосредоточиться на руке, сжимающей поводья. Затем на дрожи, передававшейся от нетерпеливого варнина, учуявшего кровь и готового ринуться в бой. Постепенно его сознание расширилось, и он ощутил связь со скакуном, услышал журчание ручья, осознал присутствие Хиреа. Наконец он медленно вложил меч в ножны.

– Торговец сообщил, что на закате видел дым. Я лишь предположил, где они могли скрыться. Но ты нашёл точное место. Мы должны были проехать мимо, позволив им добраться до леса. Как ты узнал?

Голос Валко звучал глухо, пробиваясь сквозь ярость:

– Я знал, что они там.

– Но как? Я не учуял их, грязь скрывала запах. Не увидел.

– Я спрятался бы там. Поступил бы так же.

Старые глаза Хиреа изучали юное лицо, не различая черт в темноте, но улавливая пульсацию крови под кожей. Валко понимал, что в ночном видении наставника его лицо должно было пылать, как огненная маска.

– Ты разрывался между инстинктом прятаться и жаждой убивать, – произнес Хиреа, – но взял себя в руки быстрее любого юнца, которого я тренировал.

Валко пожал плечами:

– Просто сделал, что нужно.

– А-а, – протянул Хиреа, наклоняясь ближе. – Слушай, юный лорд Камарина. Опустошителям нет дела до молодежи Садхарин… но в тебе есть потенциал. Раскрывать его слишком рано – не в твоих интересах, ни в интересах твоего рода. Научись ходить по лезвию между силой и слабостью – этот баланс сохранит тебя, пока ты не найдешь свое место в порядке дасати. Сегодня ты убил двух взрослых самок в расцвете сил. Для юнца это немалое достижение. Оно принесло тебе заслуги. Но… – его голос стал тише. – Если бы ты бросился за молодыми, твои шансы выжить в этой зачистке были бы куда ниже. Взрослые самки – опасные противники. Их смерть весома. Смерть подростков, – он сделал многозначительную паузу, – всего лишь рутина.

Старый воин слегка развернул своего варнина, жестом приглашая Валко поехать рядом.

– Но если бы ты обогнал остальных и убил больше… это было бы… примечательно. А выделяться сейчас тебе не нужно.

Они направились к остальным.

– Я чувствую в тебе запах крови и зов плоти, юный Камарин. Скоро ты вернешься в замок отца, – Хиреа понизил голос, – но не слишком скоро, ибо это тоже привлекло бы внимание.

Он указал вперед:

– Остальные вон там. Если хоть один ребенок сбежал, они пойдут обратно пешком, ведя варнинов под уздцы. И если придется сражаться со стаей заркисов, так тому и быть.

– Ты заслужил награду, – продолжал Хиреа. – По возвращении я пришлю к тебе Ничтожную. Ты истекаешь потребностью в спаривании. Пусть научит тебя Играм Языков и Рук, но не совокупляйся, иначе ты огорчишь отца, если начнешь плодить потомство, даже с непризнанными Ничтожными, прежде чем я решу, что ты готов занять место в его доме.

– Но твои заслуги сегодня должны быть отмечены. Дели самку с «братом» или нет – как пожелаешь. Просто помни: то, что ты сделал этой ночью – примечательно.

Валко кивнул, осознавая, что скоро, возможно, ему придется убить этого старика.

Глава 11
Делекордия

Вид был поразительным.

Паг, Накор, Магнус и Бек вышли из двери в Зале Миров, следуя точным указаниям Вордама, и теперь стояли на вершине, с которой открывался вид на город Шусар в мире Делекордия. Как и предупреждал Вордам, эта дверь была наименее используемой из трех известных дверей, соединяющих Делекордию с Залом Миров, и причина этому была очевидна: она вела на узкий, продуваемый ветром уступ, где с трудом помещались четверо, а вниз вела лишь одна опасная тропа.

Пага не беспокоила возможность падения – его магических навыков хватило бы, чтобы защитить себя и остальных, хотя вряд ли кому-то из них понадобилась бы помощь. Магнус превосходил в искусстве левитации и полета всех учеников в истории Острова Колдуна, у Накора всегда при себе был какой-нибудь «трюк», а Бек, хоть и не умел летать, успел показать себя так, что у Пага не осталось сомнений: чтобы убить этого юного воина, потребуется нечто большее, чем падение с горы.

– Взгляните-ка, – прошептал Бек. – Любопытно.

Накор не мог не согласиться:

– Да, весьма любопытно.

Небо переливалось цветами, которых они никогда прежде не видели – мерцающими всполохами, пульсирующими и вспыхивающими на мгновение, прежде чем исчезнуть. Казалось, каждый порыв ветра или движение облаков очерчивались этими неземными оттенками. Паг задумался на мгновение, затем произнес:

– Подобные цвета я видел лишь однажды.

Магнус окинул взглядом крутой горный склон, уходящий вниз от их стоянки.

– Когда это было, отец?

– В моей юности. Во время поездки с лордом Боурриком, когда мы с Томасом сопровождали его, чтобы предупредить принца Крондорского о вторжении цурани. Под горами гномов мы наткнулись на водопад с такими же цветами. Минералы в скалах светились от энергии бурлящей воды и света наших фонарей. С тех пор я не видел ничего подобного, и уж точно не столь яркого.

– Мне нравится! – воскликнул Ралан Бек, будто требовалось подчеркнуть это громкостью.

Накор удивился:

– Правда?

Ничто в его общении с юношей не наводило на мысль, что тот способен оценить красоту.

– Да, Накор. – Бек устремил взгляд в небо, и на его лице появилось почти восторженное выражение. – Красиво. Мне нравятся эти вспышки и то, как виден ветер.

– Ты видишь ветер? – переспросил Магнус.

– Да. Разве ты нет?

– Нет, – признался маг.

Накор прищурился.

– Ага, теперь и я различаю… – Он повернулся к чародеям. – Если попытаться смотреть сквозь воздух, на пространство за ним, можно увидеть давление ветра, будто рябь на гладкой каменной поверхности. Попробуйте.

Паг последовал совету и через мгновение начал различать то, что видели двое его спутников.

– Это похоже на марево в пустыне, – наконец сказал он.

– Да! – воскликнул Бек. – Только здесь больше. Видно, что за ним.

Паг вопросительно посмотрел на Накора, но тот лишь покачал головой:

– Он видит глубже любого из нас.

Паг решил пока не углубляться в этот вопрос. Леденящий ветер нес горьковатый привкус. Вдали виднелся их пункт назначения – город Шусар.

– Посмотрите на его размеры, – произнес Паг.

Он долго беседовал с Каспаром о видении в Павильоне Богов, выспрашивая каждую деталь. Каспар особенно подчеркивал невероятные масштабы городов дасати.

Паг пытался успокоиться, но пребывание в Делекордии давалось нелегко.

– Думаю, потребуется время, чтобы привыкнуть.

– Нам стоит начать спуск, отец, – сказал Магнус. – Указания Вордама помогают, но я уже чувствую недомогание. Нам нужно скорее найти Кастора.

Паг кивнул и двинулся по тропе вниз.

– Как только сможем, я попытаюсь совершить короткий прыжок к видимой точке, но подозреваю, что не сумею правильно сосредоточиться. Ощущение, будто я принял снотворное.

Накор согласился:

– Здесь интересно, но нездорово. Нам нужно найти этого Кастора, да.

Как и предполагалось, Пагу не удалось осуществить заклинание для мгновенного перемещения. Накор наблюдал за его тщетными попытками:

– Так и есть. Здесь всё устроено иначе, чем у нас. Искажённо… неправильно.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Магнус, пока они продолжали спускаться по длинной тропе к дороге, ведущей в город.

– Не знаю, – ответил Накор. – Так я это воспринимаю. У всего есть правила. Материя ведёт себя определённым образом, когда ты воздействуешь на неё. Толкаешь справа, она движется влево. Давишь вниз, она опускается. Но здешняя материя… – он широко улыбнулся, – будто толкаешь её, а она толкает в ответ. Или давишь вниз, а она норовит уйти вбок. Очень интересно! Думаю, если бы у меня было время, я бы разгадал, как с ней работать.

Паг заметил:

– Если Кастор сможет помочь нам, как обещал Вордам, у тебя будет время на изучение, Накор. У Магнуса и меня – тоже.

Бек широко взмахнул рукой, очерчивая весь открывающийся пейзаж:

– Это потрясающее место, Накор. Мне правда нравится.

Накор внимательно посмотрел на юношу:

– Как ты себя чувствуешь?

Бек пожал плечами, шагая чуть позади по узкой тропе:

– Отлично. А что? Вам разве нехорошо?

– Никто из нас не чувствует себя здесь хорошо. Кроме тебя? – уточнил Накор.

– Да. Это что-то плохое? – спросил могучий юноша.

– Судя по всему, нет, – заключил Магнус.

Тропа расширилась, когда они достигли предгорий. После почти двух часов ходьбы они вышли на широкую дорогу, скорее даже тракт, ведущий к городу. Мимо них проехала повозка, запряженная существом, похожим на лошадь, но с более мощными плечами и короткой шеей. Тварь фыркала, когда возница на высоком сиденье тыкал в нее длинной палкой – по-видимому, это было средство управления. Проезжая мимо, возница бросил на них беглый взгляд, но если он и удивился, увидев четырех людей на обочине, то никак этого не показал.

– Интересно, как он ее останавливает, – заметил Паг.

– Может, просто перестает тыкать палкой, и она останавливается от благодарности? – предположил Накор.

Магнус рассмеялся – достаточно громко, чтобы Паг обернулся. Его старший сын редко проявлял чувство юмора, и в те редкие моменты, когда это случалось, всегда удивлял отца.

Они свернули на тракт, придерживаясь обочины, так как дорога была оживленной. Паг бывал в других мирах, жил восемь лет на Келеване среди цурани, общался с разумными нелюдями, но это место завораживало его сильнее всего, с чем он сталкивался прежде. Здесь все – и место, и люди – было чуждым в такой степени, которую он даже не мог себе представить.

Вордам дал очень точные указания и ответил на несколько вопросов, но только на те, что касались быстрого и эффективного пути к торговцу Кастору. На многие вопросы он отказывался отвечать, откладывая их до встречи с Кастором, словно у него были причины для осторожности, не очевидные Пагу.

Город был великолепен. По мере приближения Паг разглядел, что камни темных стен слегка отражали свет, переливаясь цветами, словно масляная пленка на воде. «Может, в камне есть микроскопические кристаллы?» – подумал он.

Чем ближе они подходили к исполинским городским воротам, тем больше чудес открывалось взору. Камни были подогнаны так плотно, что стены казались монолитными. По человеческим меркам они возвышались на одиннадцать-двенадцать этажей.

– От какого врага они защищались? – спросил Паг.

– А может, им просто нравятся высокие стены, – ответил Накор, подходя к левой стороне массивного входа. – Вот что интересно.

Вместо традиционных ворот часть стены была убрана внутрь, поворачиваясь на петлях невероятной конструкции. Накор рассмеялся:

– Давно не закрывали, похоже.

Дерево какого-то вида выросло у стены, блокируя убранную секцию.

– Закрыть ворота теперь проблематично, – усмехнулся Магнус.

– Думаю, они найдут способ, – заметил его отец, входя в ипилийский город Шусар. – Приятно знать, что они миролюбивы.

– Или просто убили всех врагов, – вставил Бек.

Паг оглянулся на юношу и увидел, что тот вращает головой во все стороны, глаза широко раскрыты, а лицо расплылось в ухмылке.

– Мне нравятся эти люди, Накор, – заявил Бек. – Интересное и чудесное место.

Паг не разделял восхищения Накора странным складом ума этого юноши, но знал Бека достаточно хорошо, чтобы понимать: это максимально близкое к радости состояние, на которое тот был способен. Бек, казалось, существовал в перманентном состоянии обострённого восприятия, находя удовольствие во всём, что давало эмоциональный всплеск – будь то секс, насилие или красота. Паг в очередной раз задался вопросом, почему его будущее «я» настояло на включении парня в их компанию. Теперь фрагменты сложной мозаики начали складываться: из всех них Бек меньше всего дезориентирован и обеспокоен пребыванием в этом мире. Он буквально наслаждался происходящим, в то время как трое его спутников испытывали нарастающий дискомфорт и недомогание.

Если их появление и вызвало тревогу среди ипилиак, те мастерски это скрывали. Большинство, как заметил Паг, вообще не удостоило четверых людей даже взгляда.

Он вынужден был признать: если абстрагироваться от иномирной внешности, ипилиаки оказались поразительно красивой расой – высокие, почти царственной осанки, с плавными изящными движениями. Женщины были эффектны, хоть и не соответствовали человеческим стандартам привлекательности. Они двигались ещё грациознее мужчин, с почти соблазнительной лёгкостью, но, насколько мог судить Паг, совершенно естественно. На рынке мужчины и женщины перешучивались, обменивались приветствиями, явно существовала игривая сторона их общения. По всем параметрам, которые Паг мог оценить, они казались счастливым народом.

К тому времени, как они добрались до площади, описанной Вордамом, Паг уже ощущал стеснение в груди, одышку и начинал кашлять. Остальные, кроме Бека, тоже тяжело дышали. Паг остановился у фонтана, который поразил его своей красотой – кристаллическая конструкция с внутренней подсветкой, где струи воды, падая, ударялись о грани кристаллов, издавая гармоничные звуки.

– Вон там, – указал Паг, – лавка с красной дверью.

В это время через площадь проезжал отряд всадников в черных туниках с пурпурной отделкой, с белыми щитами за спиной. На головах у них были войлочные шляпы, а высокие сапоги с отворотами доходили до колен. Дерзкий вид завершали аккуратные бородки на подбородках.

Они гарцевали на своих странных лошадеподобных существах, и Бек рассмеялся, как ребенок:

– Ха! Интересно, они умеют сражаться?

Паг тут же насторожился, опасаясь, что юноша захочет проверить это лично, но, к облегчению, тот лишь с восхищением наблюдал за всадниками, разинув рот. Паг жестом подозвал остальных, и они направились к цели. По пути он окинул взглядом улицу, пытаясь понять, как местные жители обычно заходят в подобные лавки: стучат ли перед входом, ждут приглашения или просто входят.

Внутри лавка совсем не походила на человеческую: никаких прилавков, полок или даже изображений товаров. Вместо этого по полу были разбросаны подушки вокруг странного устройства с несколькими ткаными шлангами, увенчанного большой чашей.

Из-за бисерной занавески вышел ипилиак – высокий и худой даже по меркам своей расы. Его переливающийся всеми цветами радуги плащ менял оттенки при каждом движении. Он остановился, внимательно осмотрел каждого, затем произнес фразу на незнакомом языке. Не получив ответа, попробовал другой, и на этот раз Паг узнал кешианскую речь.

– Мы не с этого мира, – ответил Паг. – Мы с Мидкемии.

На кешианском торговец произнес:

– Добро пожаловать в мое заведение. Люди – редкие гости. Вы, должно быть, те, о ком говорил Вордам. Чем могу служить?

– Нам нужен проводник в мир Косриди.

На этот раз на лице торговца появилось удивление.

– Вы ищете путь в соседнюю реальность?

– Это возможно? – спросил Паг.

– Да, но сложно. Однако Вордам не послал бы вас, если бы считал это невозможным. Вы должны обладать немалой силой, чтобы добраться сюда без помощи мощной магии.

– Которая здесь не работает, – добавил Магнус. – И дышать становится все труднее.

Кастор кивнул:

– Я могу помочь.

Он исчез в глубине лавки и вернулся с небольшим мешочком, содержимое которого высыпал в чашу устройства. Добавив жидкость, он почти мгновенно создал легкую дымку над чашей.

– Если вы вдохнете этот пар через эти шланги, ваши проблемы с дыханием уменьшатся.

Бек сразу заявил:

– Мне не нужно.

Ипилиак внимательно изучил юношу, затем тихо согласился:

– Думаю, ты прав.

Паг на мгновение заколебался, пока Накор и Магнус уже начали вдыхать пар через свои шланги. Размышлять было бессмысленно – выбора у них не оставалось. Пришлось довериться этому существу. Сделав глубокий вдох, Паг подавил кашель, когда едкий пар достиг легких. После нескольких вдохов дискомфорт ослаб.

Накор, сделав долгий вдох, удовлетворенно заметил:

– Очень эффективно.

Кастор сказал прямо:

– Простите за прямоту, но время играет против вас, если вы решите продолжить свое путешествие.

– Мы не собираемся поворачивать назад.

– Вы так говорите, но я уверен, что многого не понимаете о месте, куда стремитесь. И я не помогу, пока не буду уверен, что вы осознаете риски.

Паг кивнул, принимая условия.

– Дасати убьют вас при первой же встрече. Просто за то, что вы существуете. Они – раса, родственная нашей, но живущая по законам, которые вам даже представить сложно, не то что понять. Всё, что представляет потенциальную угрозу, подлежит полному уничтожению, а всё непонятное автоматически считается угрозой и тоже уничтожается.

– За свою историю они подчинили двенадцать миров. Пять из них были населены другими расами. В каждом случае коренное население было полностью истреблено: сегодня на этих мирах каждое животное вплоть до мельчайшего насекомого, каждое растение, каждая форма жизни – всё происходит с родного мира дасати, Омадрабара.

Паг узнал это название из собственной записки, но промолчал. Ему нужно было осмыслить, почему он должен не только совершить это почти невозможное путешествие, но и проникнуть в самое сердце величайшей угрозы для его родного мира.

– Я понимаю вашу осторожность, – сказал Паг. – Дасати ужасающи и смертоносны.

– Неумолимы, мой друг. Вам не удастся заставить даже одного из них заговорить с вами, не то что вести переговоры. Поэтому я должен предупредить: выжить на Косриди дольше нескольких минут будет куда сложнее, чем просто подготовить свои тела к условиям того мира.

– Вордам уже касался этой темы, – ответил Паг. – Он сравнил это с подбрасыванием соломы в пламя.

– Скорее, как горючее масло, – поправил Кастор. – Оставим аналогии. Допустим, вы научились выдерживать местные условия, но вам ещё предстоит выжить среди дасати. Для этого потребуется магия колоссальной силы. Вы должны выглядеть как дасати во всех возможных аспектах, не только внешне, но и для их особых чувств. Например, они, как и я, видят тепло ваших тел, а вы светитесь ярче. Нужно учесть сотни деталей, вплоть до запаха тела и тембра голоса. Более того, заклинание должно действовать не минуты или часы, а недели, возможно, месяцы. Вдобавок вам нужно выучить их язык, культуру и манеры, чтобы слиться с толпой. И вы должны обладать достаточным статусом, чтобы избежать… – Он развёл руками. – Это невозможно.

Паг внимательно посмотрел на него:

– Я так не думаю. Вы знаете, как это осуществить. Просто не видите в этом выгоды.

– Неправда. За такую подготовку я потребую цену, которая шокировала бы любого короля вашего мира. – Он сузил глаза. – Вордам не послал бы вас, будь вы неплатежеспособны.

– Я могу заплатить, – сказал Паг.

Накор поинтересовался:

– Мне любопытно. Какой вид оплаты?

Кастор ответил:

– Обычный. Ценные металлы: золото вашего мира особенно полезно благодаря своей инертности. Серебро – по противоположной причине. Определённые драгоценные камни – как для практического применения, так и для красоты. Как и многие расы, мы ценим уникальные или хотя бы необычные предметы искусства и диковинки. – Он посмотрел на Накора. – Но больше всего я дорожу информацией.