Текст книги "В Тёмное Царство (ЛП)"

Автор книги: Раймонд Фейст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15
Белый

Валко поднял меч.

С дальнего парапета родового замка его отец ответил на приветствие, встречая сына, вернувшегося живым с испытаний. Хиреа ехал рядом с Валко. После завершения обучения он просто сообщил сыну Камарина, что сопроводит его до владений отца, а затем отправится в свой родной город Талидан, расположенный ближе к горам на востоке. На почтительном расстоянии позади них следовали двое слуг Хиреа.

Когда они ехали рядом, Хиреа заговорил:

– Пришло время откровенного разговора, юный Валко.

– Того самого разговора, о котором ты упомянул в тот день на тренировочной площадке? – парировал молодой воин. – Того, которого я так и не дождался?

– Такова природа времени и обстоятельств, – ответил старый учитель. – Мне нужно сказать немногое, а твой отец расскажет тебе больше. Пока же позволь сообщить тебе, что твоя мать скрывала от тебя правду, чтобы уберечь от неосторожных слов или поступков до этого дня. Мы с ней встречались, и это поистине необыкновенная женщина. Вот что ты должен знать: всё, чему тебя учила мать – правда; всё, что тебе показывали с момента выхода из Сокрытия – ложь.

Валко резко повернул голову, уставившись на старика:

– Что?

– Кровожадность, которую мы испытываем в определённые моменты, жажда убивать молодых – всё это ложь. Всё это было навязано нам, но это не истинный путь дасати.

Валко застыл с открытым ртом. Теперь он понимал, почему старый воин не мог рассказать ему об этом в людном месте. Его сердце бешено колотилось.

– Твой отец скоро расскажет тебе больше. Ни с кем не говори о том, что я тебе сообщил, и не проси меня продолжить, – сказал старый учитель. – Здесь наши пути расходятся, но поверь мне, когда я говорю: следующий день решит, останешься ли ты в живых. Когда мы встретимся вновь, ты поймешь, почему я был так осторожен. – Он один раз помахал рукой в сторону далекого замка, отдавая честь отцу Валко, затем развернул своего варнина, свернул с дороги, ведущей к замку, и знаком велел своим слугам следовать за ним, оставив Валко одного на дороге.

Валко смотрел им вслед, ошеломленный. Он размышлял о тревожных словах Хиреа.

«Следующий день решит, останешься ли ты в живых».

Что бы это значило? Конечно, возвращающийся сын, прошедший испытания и обучение, может представлять опасность для отца, и Валко, вероятно, был более опасным противником, чем любой, с кем его отец сталкивался за последние годы. Но он также понимал, что его отец, скорее всего, был самым опасным противником, с которым ему предстояло столкнуться в ближайшее время. Хиреа, возможно, и был прекрасным наставником, но его лучшие дни остались в прошлом; Аруке же по-прежнему оставался фехтовальщиком, которого следует опасаться.

Валко ехал неспешным шагом, не желая казаться слишком торопливым. Подъехав к воротам замка, он заметил, что обе створки ворот были распахнуты в честь его возвращения. Он оценил этот жест, обычно для одного всадника открывали только одну створку.

Во внутреннем дворе замка Валко заметил отца, стоявшего на балконе и наблюдавшего за ним. К нему приблизился Ничтожный – управляющий поместьем отца – с потупленным взором:

– Господин Валко, ваш отец просит вас отдохнуть. Он примет вас в своих покоях после того, как вы пообедаете.

Спешившись, Валко спросил:

– Я не ужинаю с ним сегодня?

– Нет, господин, – ответил мужчина, слегка съёжившись, будто ожидая наказания за дурные вести. – Он занят неотложными делами, но желает видеть вас при первой возможности. Еду доставят в ваши покои.

Валко решил не допытываться у слуги. Ему не нравилась перспектива ужинать в одиночестве – время, проведённое с девятью другими выжившими воинами на тренировках, приучило его к обществу, чего ему так не хватало в детстве.

Он позволил Ничтожным увести своего варнина и медленно вошёл в родовой замок. Как и всё у дасати, архитектура демонстрировала непоколебимую уверенность: чем больше – тем могущественнее. Годы расширений – новые стены, жилища для слуг и Ничтожных, помещения для всадников Садхарина – создали сложную для обороны структуру. Переступая порог массивных двустворчатых ворот, Валко мысленно набросал три, если не больше, чётких плана осады или штурма отцового поместья.

Он твёрдо решил, что, когда придёт к власти, первым делом исправит эти архитектурные просчёты.

Проходя через бесконечные залы, Валко видел вокруг лишь традиционные дасатийские элементы: массивные неуклюжие колонны, гладкие стены из идеально подогнанных камней, тянущиеся так далеко, что взгляд терялся в перспективе. Такая конструкция создавала множество мёртвых зон из-за отсутствия бойниц для лучников. Взять этот древний замок было бы непросто, но отнюдь не невозможно. Поднимаясь по лестнице в семейные покои, Валко пришёл к выводу, что оптимальным решением будет просто расставить больше часовых и дозорных на стратегически важных участках стен.

Достигнув своих покоев, он задумался: каждый ли сын воспринимает отцовский замок одновременно как убежище и как трофей, который предстоит завоевать? Открыв дверь, Валко обнаружил, что отец велел полностью обновить его комнаты. Простая кровать, на которой он спал в последний раз, уступила место огромному ложу, заваленному мехами и занимавшему центральное место в помещении. Вместо простого сундука для доспехов теперь стоял искусно вырезанный ларец из чёрного дерева и манекен для облачения. Стены украшали яркие гобелены, добавлявшие тепла как телу, так и взору.

Ничтожные поспешили помочь молодому воину снять доспехи, а другие внесли большую купель для омовения. Валко быстро освободился от лат, осознав, насколько он изнурён, устал и нуждается в ванне.

Погрузившись в горячую воду, он тут же ощутил, как слуги принялись наносить ароматные масла на его волосы и мыть тело мягкими полотнами. За всю жизнь Валко никогда не удостаивался подобной роскоши и едва понимал, как реагировать.

После омовения ему предложили на выбор несколько богато украшенных одеяний. Он остановился на тёмно-синем халате с белой окантовкой и абстрактными узорами из золотых нитей, которые невероятно ласкали взгляд.

Едва купель вынесли, как в комнату внесли обильно нагруженный стол, который несли четверо мужчин-Ничтожных. На нём красовалось изобилие яств, несколько сортов вина и эля.

Долгая дорога пробудила в Валко волчий аппетит, и он немедленно приступил к трапезе. По мере того как он ел, слуги удалились, оставив лишь одну служанку – юную девушку необыкновенной красоты, которая молча и терпеливо ждала, пока он закончит.

– Я здесь для услады моего господина, – тихо промолвила она. – Мне велено заявить, что если я зачну, дитя не будет иметь прав на родство.

Валко внимательно изучил девушку. Несмотря на сильное желание, странное поведение отца и предостережение Хиреа не давали ему покоя. Наконец он произнёс:

– Не сегодня… Как тебя зовут?

– Найла, мой господин.

– Возможно, я позову тебя завтра вечером, но сейчас мне нужен отдых.

– Как пожелает молодой господин. – Она склонилась в поклоне, затем спросила: – Прикажете мне удалиться или остаться?

– Останься, пока я доедаю, и расскажи мне о доме моего отца. Что произошло в мое отсутствие?

– Уверена, другие смогут рассказать вам лучше, чем я.

– Не сомневаюсь, – сказал Валко, жестом приглашая девушку сесть рядом. – Но до тех пор я предпочту слушать тебя. У тебя ведь есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Что ты заметила, пока меня не было?

Не зная точно, как отвечать, Ничтожная принялась перечислять длинный список замковых сплетен, слухов и домыслов, большую часть которых Валко счел незначительными и скучными. Однако время от времени в её словах проскальзывало нечто, пробуждавшее его интерес, и после нескольких уточняющих вопросов она раскрыла несколько полезных фактов.

В итоге он пришел к выводу, что эта беседа принесла куда больше пользы, чем мимолетная связь. Игнорируя требование тела овладеть девушкой, он продолжал расспрашивать её далеко за полночь, давно закончив ужин.

* * *

Стук раздался глубокой ночью. Джомми проснулся первым, когда дверь открылась и в комнату вошел брат Кайнан.

– Одевайтесь. И ни звука, – тихо приказал он трем молодым людям.

Джомми вопросительно взглянул на Сервана, но тот лишь пожал плечами. Годфри моргал, словно только что вынырнул из омута сна.

Когда они оделись, за дверью их уже ждали Тад, Зейн и Гранди – молча, под бдительным взором монаха. Тот приложил палец к губам, затем жестом велел шестерым ученикам следовать за ним.

Им удалось добраться до кабинета проктора, не проронив ни слова, но едва переступив порог, Годфри не выдержал:

– Который час? – прошептал он Сервану.

Тот лишь слегка расширил глаза в предостережении, но из темноты раздался голос:

– Час после полуночи, полагаю.

Отец Элиас приоткрыл ставню фонаря, и его фигура проступила в свете за прокторским столом.

– Подожди снаружи, брат, – обратился он к Кайнану.

Тот молча кивнул и вышел. Настоятель поднялся и спросил:

– Судя по всему, вы шестеро сумели уладить свои разногласия. Так ли это?

Джомми переглянулся с Серваном, и тот ответил:

– Да, отец. Мы пришли к… взаимопониманию.

– Хорошо. Я надеялся на дружбу, но соглашусь и на уважительное перемирие. А вызвал я вас сюда, чтобы попрощаться.

Юноши переглянулись.

– Отец, вы уезжаете? – спросил Джомми.

– Нет, уезжаете вы, – ответил аббат. – Есть вещи, о которых мне не позволено говорить, но вот что вы должны знать.

– Вы шестеро – рыцари Ролдемского двора, а значит, на вас лежат определенные обязанности, равно как и даны привилегии, соответствующие вашему рангу.

– Кроме того, вы – шестеро одаренных юношей с блистательным будущим.

Обращаясь к Гранди, он добавил:

– На вас, мой принц, лежит больше ответственности и высший долг, чем на остальных.

Джомми начал беспокойно ерзать, и аббат заметил это. Он улыбнулся:

– Не тревожься, юный Джонатан. Я говорил с Турганом Беем о твоем будущем. Он одобрил твое новое назначение.

При слове «назначение» Джомми, Тад и Зейн напряглись. Аббат прямо не сказал, что эти указания исходят от Конклава, но это и так было очевидно.

– Вам всем предстоит некоторое время послужить в армии.

Лица учеников отразили самые разные оттенки недоверия.

– В армию? – воскликнул Гранди.

– У твоего отца уже двое сыновей служат на флоте, юный принц. Ролдему нужны генералы не меньше, чем адмиралы, и ты показал себя достойно. – Обращаясь к Джомми, Таду и Зейну, добавил: – Вы трое особенно преуспели за короткое время обучения, несмотря на отсутствие какого-либо образования ранее.

– Нам не нужно было делать из вас учёных мужей – лишь немного облагородить ваши манеры по сравнению с тем, какими вы были при поступлении. Армейская подготовка станет следующим этапом, где вы постигнете военное мышление и научитесь распознавать истинное лидерство.

– С этой целью вы все получаете звание младших лейтенантов Первой армии, Королевской Гвардии. Повозка уже ждёт вас у ворот, чтобы доставить на пристань, где стоит корабль, готовый отплыть в Инаску. Похоже, какой-то разбойничий барон из Бардакова Удела вторгся в Аранор, пытаясь воспользоваться неразберихой после присоединения Оласко к королевству. Вам предстоит стать достойными офицерами и помочь генералу Бертрану отбросить этих мародеров за границу. – Аббат склонил голову. – Да защитит вас Ла-Тимса. Да здравствует Ролдем!

– Да здравствует Ролдем! – хором ответили Серван, Годфри и Гранди, в то время как трое уроженцев Острова Колдуна нерешительно присоединились к возгласу в последний момент.

За дверью их ожидал брат Кайнан. Он проводил их через залы до конюшенного двора, где стояла повозка.

– А как же наши вещи? – поинтересовался Серван.

– Вам выдадут всё необходимое, – лаконично ответил монах и, когда шестеро юношей разместились в повозке, дал знак вознице трогаться.

* * *

Паг резко проснулся в маленькой комнатке в задней части лавки Кастора. Что-то изменилось – но что? Он не слышал никаких звуков, которые могли бы его разбудить. В темноте все вокруг оставались неподвижны, хотя Бек, как обычно, ворочался во сне, мучимый снами, которые никогда не мог вспомнить.

И тогда Паг осознал: перемены были не снаружи, а внутри. Внутри него самого. Он изменился. Поднявшись, он подошел к окну и выглянул наружу.

Внезапно он увидел мир глазами дасати! Человеческих слов не хватало, чтобы описать открывшуюся картину. За пределами знакомого спектра явились новые цвета, мерцающие энергии, теперь видимые – от их великолепия захватывало дух.

В ночном небе сияли звезды, невидимые человеческому глазу, их присутствие выдавали энергии, недоступные пониманию жителей Мидкемии. Они не излучали света, но Паг видел их тепло – за триллионы миль, на расстояниях, которые невозможно выразить числами.

– Потрясающе, правда? – раздался за его спиной голос.

Паг даже не заметил, как Ралан Бек проснулся и подошел к нему. Теперь он вообще не мог почувствовать присутствие юноши – это беспокоило его еще больше. Скрыв удивление, он лишь ответил:

– Да, потрясающе.

– Я не вернусь, – сказал молодой воин.

– Куда?

– В наш мир. В Мидкемию. Я… не принадлежу тому месту.

– Ты принадлежишь… здесь? – спросил Паг.

Бек долго молчал, уставившись в небо, прежде чем наконец ответить:

– Нет. И здесь тоже нет. Мое место дальше – там, куда мы направляемся.

– Откуда ты это знаешь? – спросил Паг.

– Не знаю как, – ответил Бек. – Просто знаю.

Паг замолчал. Он еще мгновение понаблюдал, как Бек всматривается в ночное небо, затем вернулся на свою подстилку. Лежа в темноте, пока юноша стоял у окна, Паг размышлял о своем безумном плане. Он знал, что это именно его план – все те послания были написаны его почерком, и вот уже почти пятьдесят лет ни один совет не оказался ошибочным.

Порой его удивлял собственный загадочный стиль – отсутствие объяснений, лишь краткие указания и предписания. Он понимал, что у его будущего «я» наверняка были веские причины быть столь скрытным, даже если сейчас это приводило в ярость его нынешнего… Он едва сдержал стон. Временные парадоксы сводили его с ума.

Он пролежал до рассвета, борясь с сотней сомнений и сотней внутренних демонов.

* * *

Валко проснулся мгновенно. Кто-то говорил. Голос был тихим и неугрожающим. Он повернулся и увидел Найлу. Девушка не ушла, а осталась рядом – сначала беседовала с ним, а затем легла рядом, обняв, как мать обнимает ребенка. К своему удивлению, он нашел это невероятно приятным и успокаивающим.

– Ваш отец зовет вас, – тихо сказала она.

Накинув халат, он последовал за ней, пока та не остановилась у дверей в личные покои отца. Найла один раз постучала и, не дожидаясь разрешения Валко, поспешно удалилась – словно действуя по заранее полученным указаниям.

Дверь открылась, но вместо отца за ней стоял незнакомец. Рука Валко рефлекторно потянулась к мечу, но доспехи и оружие остались в его покоях на манекене. Если этот человек окажется врагом, он обречен.

Однако незнакомец не сделал ни одного угрожающего жеста. Лишь молча указал внутрь:

– Ваш отец ждет.

Валко понял, что выбора у него нет. Если судьба уготовила ему смерть здесь и сейчас, отсрочить неизбежное все равно не удастся.

В комнате четыре кресла стояли полукругом напротив одного. Три уже были заняты: Аруке сидел прямо напротив одиночного кресла. Рядом с ним восседал мужчина в одеянии Жреца Смерти – по знакам отличия Валко определил его высокий ранг. По другую сторону от отца расположился Хиреа, едва улыбнувшийся, заметив недоумение на лице юноши. Незнакомец у двери, одетый как воин – в доспехах и с мечом, – оставался ему неизвестен.

– Садись, – приказал отец, указывая на пустое кресло напротив.

Валко повиновался, сохраняя молчание. Другой воин занял оставшееся место, и тогда Аруке наконец заговорил:

– Ты на распутье, сын мой. – Медленно обнажив меч, он положил его на колени. – Сегодня ночью один из нас умрет.

Валко вскочил и схватил кресло, готовясь использовать эту неуклюжую защиту. Жрец Смерти взмахнул рукой – и юноша почувствовал, как силы покидают его тело. Через несколько секунд он уже не мог удерживать кресло, и оно с грохотом упало. Новый жест жреца – и силы начали возвращаться.

– Ты бессилен против нас, юный воин, – произнес жрец. – Но знай: мы искренне желаем тебе жизни.

– Как это возможно? – опершись на спинку упавшего кресла, Валко ждал полного восстановления сил. – Отец говорит, что один из нас умрет сегодня. Неужели он чувствует бремя лет и жаждет достойной смерти так скоро?

– Именно это он и имеет в виду, – подтвердил Жрец Смерти.

Аруке вновь жестом велел Валко занять место, и тот нехотя опустился в кресло.

– То, что ты услышишь сегодня, началось столетия назад, – начал отец. – В день, подобный этому, одного из моих прадедов привели в эту самую комнату, где четверо мужчин сидели точно так же, как сейчас. Ему рассказали то, во что он едва мог поверить, но когда ночь сменилась рассветом, он остался жив – и полностью принял услышанное.

– Так продолжалось поколение за поколением, ибо в самой глубине истории Камарина сокрыта тайна. Тайна, которую ты либо сохранишь в себе на долгие годы, либо унесешь с собой в могилу этой ночью.

– Я сидел на твоем месте много лет назад, как до этого мой отец и его отец. Мы слушали, не могли поверить услышанному, но когда все было сказано – мы поняли. И с этим пониманием наша жизнь изменилась навсегда. Более того, каждый из нас дал клятву и отправился в путь – от того предка до меня. Мое путешествие продолжается по сей день.

– Путешествие? – переспросил Валко. – Куда?

– В место внутри души, – ответил Жрец Смерти.

Валко мгновенно насторожился. Мать предупреждала его не слушать Жрецов Смерти – ведь они, после самого ТеКараны, находились в наибольшей милости у Темнейшего. Любое отклонение от нормы они могли объявить богохульством, караемым мгновенной смертью. Хотя мать и поясняла, что чаще всего подобные обвинения касаются собственности, титулов, старых кровных вражд или выгодных брачных союзов, а не истинной доктрины.

Жрец прочитал что-то в выражении лица Валко:

– Я знаю, твоя мать предостерегала тебя против нашего Братства. Но отбрось предубеждения и слушай.

– Откуда вам известно, о чём меня предупреждала мать? – настороженно спросил Валко.

Аруке рассмеялся:

– Потому что твоя мать – одна из нас. Будь её воля, она заняла бы это пятое кресло. Она с нами духом, если не телом.

Валко не понимал, но костями чувствовал: следующие несколько минут решат его судьбу.

Аруке перевёл взгляд с одного собеседника на другого, и все трое кивнули.

– Сын мой, ещё до твоего зачатия были составлены планы, требовавшие появления именно такого, как ты.

Слово «создания» заставило Валко нахмуриться, но он предпочёл сохранить молчание.

– Как и мой отец до меня, я был воспитан с единственной целью, – Аруке замолчал, давая сыну возможность задать вопрос или просто собираясь с мыслями. – И сегодня ночью я надеюсь, что эта цель наконец осуществится. Ты либо поймешь это, либо нет – и от этого зависит будущее нас обоих.

– Все, что ты знаешь о нашем народе, о дасати, – ложь.

Валко не смог сдержаться:

– Ложь? Что ты имеешь в виду? В каком смысле?

– Во всех смыслах, – ответил отец.

Жрец Смерти заговорил следующим:

– Я – Отец Джувон. С детства я знал, что мое призвание лежит за пределами пути воина. Когда я вернулся в поместье отца, победил всех, кого он послал испытать меня, я ушел в ближайшую обитель. Там я обучался, пока не достиг звания лектора, затем диакона. Наконец я был рукоположен в сан жреца, а теперь я – Верховный Жрец Западных Земель. Но с самого начала я знал, что мое призвание исходит не от Темнейшего, а откуда-то еще.

Волосы на затылке Валко встали дыбом. Как этот высокопоставленный Жрец Смерти мог произнести такое кощунство? Не существует иного источника призвания, кроме Темнейшего. Так говорил каждый, кого он когда-либо знал… кроме своей матери.

Валко молчал.

Воин в доспехах заговорил:

– Я – Деноб из Джадмундиера. Я тренировался с твоим отцом вместе с Хиреа. Судьба связала нас узами братства, хотя поначалу мы этого не осознавали. – Он перевел взгляд на Хиреа.

– Я заглянул в тебя, юный Валко, – сказал старый наставник, – глубже, чем ты думаешь. Я также говорил с твоей матерью, и она сказала мне, что искать в твоей душе. – И я не разочарован.

– Когда мы сражались, и я победил тебя голыми руками – зачем обман? – воскликнул Валко. – Почему ты притворился, что не знаешь мою мать, а затем назвал её Ведьмой Крови?

Хиреа улыбнулся:

– Ты задумывался над моими словами?

– Да, – ответил Валко. – Задумывался.

– И какой вывод? – спросил Жрец Смерти.

Валко на мгновение замер. Затем тихо произнес:

– Я верю, что моя мать – Ведьма Крови.

– Тогда ты сделал первый шаг, – сказал отец. – Когда мы с твоей матерью соединились, задолго до нашей встречи было решено, что мы должны зачать особого ребенка. Поколения дасати сводились, их потомство соединялось вновь, чтобы однажды ты занял это кресло.

– Знамения и предзнаменования направили нас на этот путь много лет назад, – продолжил отец Джувон. Он наклонился вперед и посмотрел Валко прямо в глаза – вызов по любым другим меркам. – Ты и есть тот особый ребенок, и пророчество началось.

– Какое пророчество? – спросил Валко.

Жрец Смерти откинулся назад и заговорил, словно читая давно заученную литургию:

– В начале был баланс, и в этом балансе пребывало всё сущее. Были радость и боль, надежда и отчаяние, победа и поражение, начало и конец – между ними всё жило, плодилось и умирало, и порядок вещей шел своим чередом. Но однажды началась борьба, и после великих битв и ужасных жертв баланс был разрушен.

– Я не понимаю, – сказал Валко. – О каком балансе ты говоришь?

– О балансе между злом и добром, – ответил Жрец Смерти.

Валко моргнул:

– Я не понимаю этих слов.

– Эти слова забыты, потому что забыты сами понятия, – сказал Аруке. – Как ты думаешь, почему Прислужники занимаются исцелением?

Валко пожал плечами:

– Они слабы. Они… – Его мысль замерла, ведь на самом деле он не понимал, почему Прислужники выбирают свой путь.

– Почему разумное существо добровольно избирает жизнь, полную презрения тех, кому служит? – спросил Хиреа. – Они могли бы стать Торговцами, Устроителями или Эффекторами. Но вместо этого выбирают ремесло, которое, хоть и полезно, приносит им лишь унижения. Почему?

Валко снова не находил ответа. Где-то в глубине души он лишь ощущал, что здесь кроется какая-то неправда.

– Они терпят всё это потому, что являются добрыми мужчинами и женщинами, – сказал отец Джувон. – Добрыми, потому что выбирают помогать другим просто ради исцеления, ради помощи, ради исправления вреда, ставя чужие нужды выше своих.

– Я не понимаю, – произнес Валко, но в его голосе уже не было вызова, лишь тихое размышление, будто он действительно стремился постичь услышанное.

Глубоко внутри он чувствовал, что понимание начинало приходить.

– В древние времена, – продолжил Жрец Смерти, – в каждом человеке – мужчине, женщине или ребенке – боролись два побуждения. Первое – брать то, что хочешь, не считаясь с другими; видеть и хватать, желать и убивать, жить без оглядки на ближнего. Но жизнь, построенная на этом, не ведет ни к чему, кроме бесконечной крови и распрей.

– Но так было всегда, – возразил Валко.

– Нет! – воскликнул Аруке. – Мы четверо – живое доказательство, что может быть иначе. Каждый из нас готов отдать жизнь за остальных.

– Но почему? – не понимал Валко. – Он – из Джадмундиеров, – он указал на Деноба, – Хиреа – из Опустошителей, а он… – взгляд на отца Джувона, – Жрец Смерти. Между вами нет ни уз верности, ни союзов, ни обязательств.

– Это не так, – ответил отец. – Пусть Кнут обычно сражается на стороне Садхарин против Джадмундиеров, мы трое – как братья.

Отец Джувон добавил:

– Второе побуждение – стремление объединяться, делить ношу и помогать друг другу. То, что сегодня презирают, но что некоторые все еще чувствуют – иначе никто не стал бы Прислужником или Устроителем. Зачем выбирать жизнь, которая приносит только презрение?

Валко выглядел поверженным.

– Я не понимаю.

– Это называется «просвещённый эгоизм», сын мой, – сказал Аруке. – Именно поэтому воины могут отбросить разногласия и помогать друг другу – потому что это взаимовыгодно. А мы четверо в этой комнате – лишь немногие из многих, кто осознал: наш народ заблудился, утратив второе побуждение – заботу о других. Единственное место, где оно осталось чистым – между матерью и ребёнком. Вспомни, как твоя мать заботилась о тебе все эти годы в Сокрытии, и спроси себя: почему лишь здесь мы, дасати, проявляем это качество?

– Но вы четверо обрели его? – спросил Валко.

– У нас высшее призвание, – ответил Аруке. – Мы служим иному господину, нежели Темнейшему.

– Кому?! – воскликнул Валко, порывисто подавшись вперёд.

Аруке произнёс:

– Мы служим Белому.

* * *

Валко был потрясён. Белый существовал лишь в сказках, которыми матери пугали детей. И вот перед ним сидят четверо мужчин – три воина и Жрец Смерти – утверждающие, что служат мифу.

Молчание затянулось, прежде чем Аруке промолвил:

– Ты ничего не говоришь.

Валко тщательно подбирал слова:

– Моя мать учила меня прежде всего сомневаться во всём. – Он переменил позу, будто физически пытаясь устроиться поудобнее под грузом новых понятий. – Если бы вы спросили меня мгновение назад, я ответил бы то же, что любой воин дасати: Белый – это миф. Выдумка Жрецов Смерти, чтобы держать паству в повиновении. Или сказка предков ТеКараны, оправдывающая, что его род избран Темнейшим для защиты от яростного света. Или просто древний предрассудок, не значащий ничего.

– Говорят, Белый – существо, втягивающее неверных в безумие, заставляющее слабых совершать нелепые поступки, клеймящие их перед лицом всех дасати. Говорят, даже слишком долго размышлять о Белом – опасно. Для меня Белый всегда означал безумие.

– До сегодняшнего вечера я бы не поверил, что Белый действительно существует. Но раз вы четверо, сидя здесь, утверждаете это, мне следовало бы предположить, что вы все сошли с ума, заявляя о служении тому, что не существует вне мифов. Однако я не видел ни в Хиреа, ни в тебе, отец, никаких признаков безумия.

– Поэтому мне приходится допустить, что Белый реален, а мир устроен не так, как меня учили.

Аруке откинулся назад, сияя от гордости. Он переглянулся с отцом Джувоном, который сказал:

– Ты правильно рассуждаешь, юный Валко. Допустим, Белый реален. Как ты думаешь, что это такое?

Валко покачал головой:

– Вряд ли я смогу даже предположить.

– Предположи, – приказал отец.

– Белый – это не существо, – начал Валко медленно. – Иначе существовало бы больше… правдоподобных историй. Свидетелей, свидетельств и тому подобного. Он должен был бы быть бессмертным, ведь легенда существует веками. Но я никогда не слышал, чтобы кто-то даже знал кого-то, кто видел проявление Белого. Значит, это не человек и не существо.

Отец Джувон одобрительно кивнул.

– Тогда, – продолжил Валко, – это должно быть нечто абстрактное. – Он посмотрел на четверых мужчин. – Возможно, общество, вроде Садхарин или Опустошителей.

Аруке кивнул:

– Это так, но не только. – Он перевёл взгляд на Хиреа.

Хиреа сказал:

– Я наблюдал за тобой, юный Валко. Ты убиваешь, но не получаешь от этого удовольствия.

Валко пожал плечами:

– Я… нет. Не получаю. Я чувствую…

– Что именно ты чувствуешь? – спросил Деноб.

– Чувство… напрасной траты, – ответил Валко. – Даже когда я впадаю в ярость или жажду крови, после наступает… пустота. – Он посмотрел на отца. – Тот юный воин, с которым я сражался в день испытаний, сын лорда Кеско… Я видел, как те, кто не смог бы устоять против него, побеждали на тренировочной арене. Просто случайность свела его именно со мной. Окажись на моём месте другой – он бы сейчас служил своему дому и Садхарин. В этом нет преимущества, только случай… а случай, в конечном счёте, уравновешивается, не так ли?

Отец Джувон кивнул:

– Так и есть. Мы теряем многих достойных юных воинов из-за простой случайности, сохраняя жизнь менее достойным.

– Это действительно напрасно, – повторил Валко.

– Это неправильно, – сказал Аруке. – Если ты сможешь понять это, то я спокойно приму смерть этой ночью.

– Почему ты хочешь умереть сегодня? – спросил Валко. – Почему вообще должен умереть кто-то из нас? Из-за этой… тайны, которую вы храните? Мне трудно в это поверить, но если ты говоришь, что служишь Белому, то и я буду служить с вами. Тебе ещё многому нужно научить меня, отец. Пройдут годы, прежде чем я возьму твою голову.

– Нет, ты должен сделать это сегодня ночью.

– Но почему?

– Чтобы с рассветом ты стал Владыкой Камарина. Ты должен поставить свою мать во главе дома и начать рожать сыновей. Она выберет женщин, которые дадут тебе сильных и хорошо связанных наследников. И тебе предстоит понять многое, чему я не могу научить. Это должна сделать твоя мать – ибо время перемен близко. Ты должен оставаться Владыкой Камарина долгие годы и полностью осознать свою судьбу.

– Что это за судьба? – спросил Валко. – Выслушать всё это и… поверить?

– Твоя мать расскажет тебе всё. Она будет здесь через два дня, – сказал Аруке. – Но прежде чем я уйду, мне доставит удовольствие сообщить тебе то, что ты должен знать. Ты создашь союз, подобного которому не было со времён Дней Ковки. Тебе или твоему наследнику предстоит повести этот союз через Звёздный Мост в Омадрабар и совершить то, чего никогда не делали за всю историю дасати. Ты должен снести голову ТеКаране. Ты должен уничтожить Империю Двенадцати Миров и спасти дасати от Тёмнейшего.