Текст книги "В Тёмное Царство (ЛП)"

Автор книги: Раймонд Фейст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Но представь, какой огромный получится костер, Накор!

Паг тихо сказал:

– Может, в нем говорит частичка Прандура? – намекая на бога огня, известного как «Сжигатель Городов».

Накор усмехнулся:

– Бек, хочешь увидеть нечто новое? Нечто удивительное?

– Да, Накор! Это место действительно интереснее многих, где я бывал, но все эти бесконечные разговоры начинают меня утомлять.

Паг вопросительно взглянул на Накора, и тот жестом попросил подождать.

– В архивы ты сходишь завтра. А это нужно увидеть и тебе.

Они шли через город, вежливо кивая встречающимся горожанам, которые лишь изредка бросали на них удивленные взгляды – Мартух и Кастор упоминали, что пришельцы с других миров здесь редкость. Дойдя до восточных ворот, Накор указал вдаль:

– Вон тот холм.

Паг спросил:

– Что ты хочешь нам показать?

– Подожди, – сказал маленький игрок, и в его глазах вспыхнул озорной огонёк.

Они поднялись на холм, и перед Пагом и Беком открылось то, ради чего Накор их привёл. Вдали на востоке мерцающая линия света поднималась от горизонта, устремляясь в ночное небо и растворяясь вдали.

– Что это? – спросил Бек.

– Звёздный Мост, – ответил Накор. – Мартух говорил, что в ясную ночь его можно увидеть. Вон тот город – Десоктия, а ипилиаки используют этот мост, чтобы попасть в мир под названием Джасмадин. Говорят, это та же магия, что позволит нам путешествовать между мирами дасати.

– Как далеко тот город? – спросил Паг.

– Около двухсот миль, если лететь напрямую.

– Тогда этот мост должен быть огромным, – заметил Бек.

– Или невероятно ярким, – добавил Паг.

Они стояли в молчании, наблюдая за мерцанием вдали – мостом из света, который должен был перенести их на другой уровень реальности.

Глава 19
Косриди

Мартух поднял руку.

Все взгляды обратились к нему. Четверо людей и воин дасати стояли в центре просторного сводчатого зала – места, которое Паг мысленно сравнивал со своей Академией в Звёздной Пристани, обителью знаний и учёбы. Последние дни он провёл в здешних архивах, пытаясь узнать как можно больше о дасати, но полезных сведений оказалось мало: хроники ипилиаков в основном касались их собственной истории после прибытия на Делекордию.

То немногое, что ему удалось найти, не внушало оптимизма – отношение ипилиаков к дасати было именно таким, какое можно ожидать от побеждённого народа, говорящего о своих угнетателях. Тем не менее, Паг чувствовал, что они готовы к этому невероятному путешествию как никогда.

Зал, обычно использовавшийся для собраний и приёмов, был достаточно велик, как объяснил помогавший им маг-ипилиак, чтобы провести переход без помех. Паг, Магнус и Накор внимательно слушали объяснения мага о предстоящем ритуале, но даже Паг с трудом понимал суть используемых им арканных искусств.

Мартух заговорил:

– Сейчас начнётся переход. Если вам повезёт, это будет непохоже ни на что из вашего опыта. Я совершал этот переход десятки раз и каждый раз клялся, что больше не повторю этого. Вы готовы?

Паг стоял, сцепив руки с Накором, который, в свою очередь, держался за Бека. Магнус расположился по другую сторону от отца, одной рукой держась за него, а другой – за Мартуха. Мартух предупредил, что они пройдут через то, что он называл «серой зоной», где все чувства будут искажены. Сам переход займет лишь мгновения, но покажется, будто время остановилось.

Маг-ипилиак, приглашенный для проведения ритуала, подробно объяснил Пагу, Накору и Магнусу, чего им ожидать. Бек же остался безучастен и проигнорировал все предостережения. Казалось, он был рад наконец отправиться в «новое место».

Паг глубоко вдохнул и сказал:

– Готовы.

Мартух кивнул магу, и тот поднял посох над головой, завершая заклинание, которое начал почти час назад.

Внезапно комната вокруг них исчезла. Паг попытался вдохнуть, но осознал, что здесь нет воздуха, – он узнал это место! Он снова оказался в промежутке между мирами! Там, где когда-то Макрос Чёрный перенёс его, закрывая первый разлом цурани в конце Войны Врат. Теперь он понял, почему Мартух предупреждал их. Паг мысленно протянулся к спутникам, как когда-то Макрос защитил его самого.

«Отец, – прозвучали в его сознании мысли Магнуса. – Где мы?»

«Мы между мгновениями, сын мой. Мы среди самой ткани вселенной, между теми нитями, которые Накор называет «основой», в самой пустоте».

– Ты можешь говорить, – сказал Накор. – Хотя я ничего не вижу.

Паг и остальные внезапно материализовались, и Мартух воскликнул:

– Как…

– Я бывал здесь раньше, – ответил Паг. Он повернулся к Магнусу: – Твой дед переносил меня сюда. Это пустота, где боги сражались в Войнах Хаоса.

Мартух, всё ещё выглядящий ошеломлённым, промолвил:

– Переход никогда не занимал так много времени…

– Возможно, потому что нас пятеро, – предположил Бек, с явным восторгом рассматривая абсолютную пустоту вокруг. Не было ни света, ни звука, ни каких-либо ориентиров – только бескрайняя пустота.

– Благодарю тебя, Паг, – сказал Мартух, заметно расслабившись. – Обычно этот переход приносит леденящую боль.

– Но прибытие будет не из приятных, – предупредил маг.

Как будто в подтверждение его слов, переход на второй уровень реальности оказался мучительным. Ощущение было сродни тому, будто каждую частицу твоего существа разрывают на части. В последний момент, когда Паг уже чувствовал, как его затягивает в мир дасати, раем зрения он заметил мелькнувшую тень. Он попытался проследить за движением, но его буквально вырвало из пустоты – и внезапно он оказался стоящим на каменном полу в помещении из чёрного камня.

Они прибыли. Они были на Косриди.

* * *

Боль пронзала каждое нервное окончание его тела, оставив Пага стоящим и тяжело дышащим, словно он только что пробежал марафон. Все остальные также сохраняли исходное положение, сцепив руки, как и на Делекордии.

Паг слегка пошатнулся, отпуская руки Накора и Магнуса.

– Там было… – начал он.

– Что? – спросил Накор с необычным для него выражением беспокойства.

– Нечто… – промолвил Паг. – Обсудим позже.

Он перевел внимание на окружение и несколько раз моргнул, словно в его глазах было помутнение. Затем осознал – здесь, даже сильнее чем на Делекордии, он видел то, для чего человеческий разум не был приспособлен. Повсюду мерцали незнакомые оттенки цветов и пульсировали энергии. Комната, в которой они оказались, была отделана тем же черным камнем, но здесь любое движение заставляло его переливаться новыми цветами. Эффект был почти ошеломляющим.

И тогда он понял, что они не одни. В помещении их ожидали двое – мужчина и женщина. «Величественная» – единственное слово, которым Паг мог описать женщину. Ее высокий лоб и прямой нос придавали ей поразительную внешность, несмотря на иномирные черты. Глаза миндалевидной формы и полные губы.

Мужчина был облачён в доспехи воина, хотя черты его лица выдавали в нём юношу. Женщина взглянула на Магнуса, и её брови слегка приподнялись.

– Этот почти похож на дасати, сын мой, – произнесла она. – Даже красив. Жаль, он не воин.

Паг посмотрел на сына и осознал, что на них действует заклятие изменения внешности. Он видел одновременно и привычного Магнуса, и его образ в облике дасати, будто два изображения наложились друг на друга. Высокий рост, утончённые черты лица и длинный нос его сына действительно соответствовали местным представлениям о красоте.

Юноша сделал шаг вперёд:

– Я – лорд Валко. Это мой дом. Вы здесь гости, хотя признаю – мне трудно удержаться от желания убить вас. Присутствие чужаков оскорбляет мою сущность. Постараюсь подавить это отвращение.

Паг вопросительно взглянул на Мартуха.

– Сочти это самым радушным приёмом, какой только возможен в поместье дасати, друг мой, – прокомментировал воин. Затем обратился к Валко: – Я – Мартух, лорд Сетвалы. Всадник Садхарина.

– Добро пожаловать, Всадник Садхарина! – воскликнул Валко, и Паг почувствовал в этих словах искреннюю теплоту.

Они обменялись ритуальным приветствием – хлопками по спине и захватом правых запястий. Затем молодой лорд замка устремил взгляд на Бека.

Ралан Бек стоял, опустив голову, но его горящие, как угли, глаза исподлобья пылали в отблесках огня. Его лицо искажала гримаса, которую можно было описать лишь как ненасытный голод.

– Мартух, можно я убью его? – спросил он.

Бека одели как воина дасати и обучили его роли. Мартух покачал головой:

– Он хозяин этого дома, Бек.

Словно повторяя заученную наизусть фразу, Ралан рявкнул:

– Я – Бек! Слуга Мартуха из Сетвалы, всадник Садхарина!

Он оскалился, как бешеный волк, тыча пальцем в Валко:

– Мой господин велит не убивать тебя и не трогать ту женщину за твоей спиной. Я исполню его волю… но мне придется сдерживать свои желания.

– Он безумен? – спросил Валко.

Его мать усмехнулась:

– У него дурные манеры, но он неплохо играет роль молодого воина дасати. – Она похлопала сына по плечу. – Большинство юношей в Сокрытии не имели такого учителя, как я. Его поведение сослужит этим… существам добрую службу.

Паг понял ее выбор слов. Дасати означало народ, но она использовала другое, малоупотребительное слово. Не совсем Ничтожные, но и не дасати.

– Сейчас глубокая ночь, – сказал Валко. – Вам нужно отдохнуть?

– Нет, – ответил Мартух, – но нам необходима информация. На кону куда больше, чем мы предполагали.

Паг понял, что речь идёт о Талной. Дальнейшие обсуждения этого создания не приветствовались, и все его попытки затронуть тему встречали холодный отказ.

– Пройдёмте в покои, где мы сможем обсудить всё необходимое, – предложила женщина.

Валко выглядел неловко, и Паг поразился, как быстро научился читать выражения лиц дасати. Частично в этом помогла тренировка на Делекордии, но основной вклад принадлежал искусным чарам ипилиакского мага.

Молодой владыка Камарина пробормотал:

– Просто… они выглядят как Ничтожные, а я должен принимать их как гостей!

Его тон внезапно раскрыл Пагу весь скрытый оскорбительный подтекст. Но мать юноши возразила:

– Не суди по внешности. Каждый из этих… особ обладает великой силой, иначе они не были бы здесь. Они могущественнее самого искусного Жреца Смерти. Помни это.

Без лишних слов Валко развернулся и зашагал прочь, словно не сомневаясь, что все последуют за ним. Паг взглянул на Мартуха, и тот жестом показал, что пойдёт следом с Беком, а затем – хозяйка замка. Паг понял: теперь крайне важно соблюдать отведённые им роли в этом обществе.

Обращаясь мысленно ко всем богам, которые могли его слышать, Паг вознёс безмолвную молитву, лишь бы всем им удалось пережить это путешествие.

* * *

Ничто из того, что они делали на Делекордии, не могло подготовить Пага и его спутников к реальности Косриди. Даже в относительно защищённых стенах замка лорда Валко чуждость этого мира ощущалась почти невыносимо.

Паг провёл пальцами по поверхности стола, поражённый его текстурой. Материал напоминал тёмную мелкослойную древесину, которую использовали бы мебельщики Мидкемии, но это вовсе не было деревом в привычном понимании. Это была плоть существа, выполнявшего в этом мире функцию, аналогичную деревьям. Точно так же камни напоминали гранит и полевой шпат с тёмными вкраплениями, но здесь в минералах всё ещё были заключены энергии, будто процесс их формирования в недрах этой планеты так и не завершился.

И они жаждали.

Прикосновение к столу вызывало странное ощущение. Казалось, материал стремится высосать жизненную энергию прямо через кончики пальцев.

– Удивительно, – тихо произнёс Паг, пока они ожидали в отведённых им покоях.

Мартух кивнул:

– Да, я испытал нечто подобное, впервые попав на Делекордию. Когда же через Зал я посетил иной мир, то почти не мог двигаться от изумления. С нашей точки зрения, Паг, ваша реальность ослепительно ярка и тепла. Это почти невыносимо, если не умеешь фокусироваться. Как пытаться расслышать один разговор в переполненном шумном зале. Поначалу требуется концентрация, но потом становится легче.

– Мартух, – спросил Накор, – зачем кому-то из этого мира понадобилось бы вторгаться в первый уровень реальности?

– Почему люди, народы или целые нации совершают то, что мы считаем безумием? – Воин-дасати пожал плечами. – У них есть свои причины. Разве поэтому вы здесь? Боитесь вторжения дасати в ваш мир?

– Отчасти, – признал Паг. – Этим страхом мы действительно движимы. Хотелось бы ошибаться и узнать, что ваша раса не угрожает моему миру.

– Пожалуй, настало время для более откровенного разговора, – сказал воин-дасати.

Он сидел на табурете, всё ещё облачённый в доспехи, в то время как остальные расположились на диванах с подушками. Бек уставился в окно, словно не мог насмотреться на открывающийся вид. Паг понимал это очарование. Смена ночных красок на дневные создавала непрерывную игру энергий, завораживающую взгляд. Даже мельчайшие детали этого мира пленяли воображение. Ранее и сам Паг ловил себя на том, что заворожённо рассматривает пейзаж. По-своему, по-чуждому, он был прекрасен. Но Паг постоянно напоминал себе, что их адаптация к плану существования дасати – иллюзия, и даже самые обычные вещи здесь могут быть опасными, даже смертоносными.

Паг перевёл внимание на Мартуха.

– Я только за.

– Прежде всего, – сказал Мартух, – вы не должны упоминать Талной из вашего мира, пока не встретитесь с Садовником.

– Садовник? – переспросил Магнус. – Это имя или титул? В нашем мире так называют тех, кто ухаживает за растениями в саду.

– Здесь значение такое же, – ответил Мартух. – Это имя, которым мы его называем, чтобы другие не догадались, кто он на самом деле.

– А кто он? – напрямую спросил Накор.

– Наш лидер, если подбирать подходящее слово. Но лучше пусть о нём расскажет Наруин, она с ним встречалась. Я – нет.

– Он ваш лидер, но вы с ним не знакомы?

– Это… сложно. Уже много лет среди дасати находятся те, кто не может принять учение Темнейшего как абсолютную истину. Среди вашего народа, я полагаю, тоже есть те, кто ставит под сомнение авторитеты и бросает вызов традициям.

– Несомненно, – отозвался Паг, бросая взгляд на сына. – Обычно это начинается в конце детства. Спросите любого родителя.

Магнус едва заметно улыбнулся. В детстве он был таким же упрямым, как его мать, и когда начал обучение под руководством отца, между ними случалось немало споров, пока Магнус не осознал не только знания, но и мудрость отца.

– У нас нет детства в вашем понимании, – сказал Мартух, – но я верю, вы уловили суть. Тех, кто сомневается в учении Темнейшего, казнят. Поэтому скептики быстро учатся молчать.

– Однако в нашем обществе давно существуют тайные течения. Сестринство Ведьм Крови – самое… «знаменитое» или «печально известное», как бы вы сказали. Веками они соперничали со Жрецами Смерти, сохраняя хрупкий баланс влияния.

– Потом Иерофанты и Жрецы устрашились Сестринства. С благословения ТеКараны они объявили их еретиками и начали охоту. Немногие выжившие сохранили древние знания, и теперь они вновь среди нас, хотя для большинства остались лишь мифическими существами.

– Были и мужчины вроде меня, не имевшие причин сомневаться в порядке вещей… но сомневавшиеся. – Мартух взглянул в окно поверх головы Бека. – Для вас этот мир странен, друзья мои, но для меня он – дом. Здесь всё правильно, тогда как ваши миры кажутся… причудливыми. И всё же, даже чувствуя эту правильность, я ощущал дисбаланс. Случайность сделала меня тем, кто я есть.

Вернувшись на табурет, он продолжил:

– Я видел миры первого уровня, Паг. Видел, как люди бездумно давят насекомых – по привычке или от врождённого отвращения к паразитам.

– Это самое близкое сравнение, – сказал Мартух, – чтобы объяснить, как мы, мужчины дасати, реагируем при виде детей. Когда я впервые увидел мужчин и женщин других рас, которые носили своих детей на руках, водили их за крошечные ручки по оживлённым рынкам… я едва мог поверить своим глазам.

Он помолчал, его тёмные глаза отражали внутреннюю борьбу.

– Не знаю, смогу ли выразиться яснее, но для меня это было так же отвратительно, как если бы вы увидели самое мерзкое извращение, совершаемое у всех на виду.

– Когда мать ругает ребёнка за то, что тот отстал в толпе – это я ещё могу понять. Наши матери защищают нас насмерть во время Сокрытия. – Его пальцы непроизвольно сжались. – Но когда я увидел отца, подбрасывающего ребёнка, просто чтобы рассмешить его… – Мартух тяжело вздохнул. – Это потрясло меня глубже, чем вы можете представить. Меня чуть не вырвало.

– Возможно, вы поймёте, если представите, что вас внезапно перенесли магией туда, где происходит Очищение. Где взрослые воины в доспехах скачут по лесам, врываются в лагеря перепуганных детей и разъярённых матерей, многих из которых бросаются на копья и мечи, чтобы дать своим малышам хоть малейший шанс выжить. И всё это время воины смеются и шутят, пока младенцы умирают… – Он замолк, глядя в пустоту. – То, что вы почувствуете, увидев такое… Именно так я чувствовал себя, наблюдая, как мужчина целует ребёнка в щёку.

– И всё же в глубине души я понимал, что неправильными были не тот отец с ребёнком, а я и мой народ.

– Как ты пришёл к этому осознанию? – спросил Накор. – И как впервые попал на первый уровень?

Мартух улыбнулся, глядя на Накора:

– Всему своё время, друг мой.

Он снова встал и зашагал по комнате, словно пытаясь упорядочить мысли.

– Впервые я ощутил эту… неправильность, как я это называю, во время большого Очищения.

– Всадникам Садхарина донесли, что один Устроитель, торговец, если точнее, видел дым на закате в глубине леса, всего в полутора переходах от этого самого замка. Горы к востоку отсюда начинаются цепью холмов, где множество пещер и старых шахт. Целому отряду понадобился бы год, чтобы обыскать их все, не то что найти передвижные лагеря женщин с детьми.

– Мы выступили на закате, чтобы напасть на лагерь в глухую ночь. Когда мы подошли, в воздухе уже витал запах дыма, а до слуха доносились тихие напевы матерей, убаюкивающих детей.

– Нас охватила жажда крови. Мы мечтали лишь о том, чтобы рубить, рвать и топтать их под копытами варнинов. Должно быть, одна из женщин оказалась настороже, мы услышали предупреждающий крик за мгновение до атаки. Наши женщины хитры и опасны, защищая потомство. Несколько воинов были стащены с седёл голыми руками, матери гибли, но давали детям шанс спастись. Одному воину женщина перегрызла горло зубами.

– В ту ночь я убил трёх женщин, чтобы один из моих братьев-всадников смог вернуться в седло. Когда ему это удалось, лагерь уже опустел. В ночи раздавались крики, вопли, детский плач, внезапно обрывающийся звуком мечей, рассекающих плоть.

– Кровь стучала у меня в висках, дыхание стало тяжёлым. Это чувство очень похоже на то, что мы испытываем перед спариванием. В моём понимании эти удовольствия равноценны – давать жизнь или отнимать её.

– Я въехал в подлесок вокруг лагеря и, оказавшись в гуще кустарника, почувствовал что-то. Оглядевшись, я увидел под низко свисающей ветвью женщину, прижимающую к себе сына. Я никогда бы не заметил её, если бы продолжил путь или не посмотрел вниз в тот самый момент. Она могла бы ускользнуть от погони и обрести свободу, если бы не эта случайность.

Мартух остановился и посмотрел на Пага.

– И тогда случилось нечто удивительное. Я занёс меч, собираясь убить сначала женщину, потому что она представляла опасность, а затем мальчика. Но вместо того, чтобы броситься защищать ребёнка, она крепче прижала его к груди и посмотрела мне прямо в глаза, Паг. Она смотрела на меня и сказала… «Пожалуйста».

Паг промолвил:

– Полагаю, это было… неожиданно.

– Беспрецедентно, – ответил Мартух, снова садясь на табурет. – Слово «пожалуйста» редко услышишь от дасати, разве что от Ничтожного: «как пожелаете, господин» или от воина: «пожалуй, это было приятно». Но как мольба? Нет, это не наш путь.

– Но в глазах той женщины… – Мартух замолчал, его голос дрогнул. – Была не слабость, а сила. Это не была мольба слабой – это был призыв к чему-то большему, чем бессмысленная бойня.

– И что ты сделал? – спросил Магнус.

– Я отпустил их, – просто ответил Мартух. – Убрал меч и уехал.

Паг покачал головой:

– Даже представить не могу, что ты тогда чувствовал.

– Я и сам не понимал, – признался воин. – Я присоединился к другим, и к рассвету тринадцать женщин и два десятка детей были убиты. Остальные всадники смеялись и шутили по дороге в зал Садхарина, а я… хранил молчание.

– Ни гордости, ни удовлетворения я не чувствовал. В тот момент я осознал, что во мне что-то изменилось. Нет величия в убийстве тех, кто не может защититься. Женщина с ножом заслуживает уважения, но я был верхом на боевом варнине, в полных доспехах, с мечом, кинжалом и луком на седле. И должен гордиться, что убил её? Ликовать, зарубив ребёнка, чьё оружие – лишь зубы и ногти? – Он резко встряхнул головой. – Нет. Я понял: что-то здесь ужасно неправильно.

– Но, как и многие, кто приходит к такому осознанию, я решил, что неправильность во мне самом, что я утратил истину Темнейшего. Поэтому я отправился к Жрецу Смерти за советом. – На губах Мартуха появилась кривая улыбка. – Судьба привела меня к человеку по имени Джувон, жрецу высшего ранга вне Внутреннего Храма, Верховному Жрецу, управляющему всем этим регионом Империи.

– Он выслушал мою историю и позже признался, что согласно приказу Темнейшего, любой, выражающий подобные сомнения, должен быть немедленно схвачен, брошен в тюрьму, допрошен и казнён. Просто так вышло, что я доверился именно тому, кто тайно служит Белому.

– Он велел мне молчать, но просил возвращаться. Мы провели много часов в беседах, пока спустя месяцы он не взял меня в сторону и не сказал, что моё призвание – служить Белому.

– К тому моменту я уже сам понял, что дело не просто в колебаниях перед убийством женщины и ребёнка. С тех пор я говорил со многими – с Джувоном, Наруин, мудрецами, Жрецами, Ведьмами Крови. Я увидел гораздо больше, чем учили в детстве. – Мартух наклонился вперёд. – Так я стал служить Белому. Более того, я полюбил Белого и возненавидел всё, что связано с Темнейшим.

– Как ты попал на первый уровень реальности? – спросил Накор.

– Меня послал Садовник.

– Зачем? – спросил Паг.

– Он ближе всех общается с Белым, – раздался женский голос из дверного проёма. – Мы не задаём вопросов его приказам. Если Садовник скажет отправиться в другую реальность, то Мартух, я или любой служащий Белому пойдёт без колебаний.

Паг резко вскочил, опустив взгляд в пол. Магнус и Накор последовали его примеру с едва заметной задержкой.

– Быстрее, – сказала Наруин, входя в комнату. – Малейшее промедление сделает вас примечательными. А примечательные Ничтожные – мёртвые Ничтожные. Помните: Прислужники полезны, но презираемы за свою услужливость.

Паг замер без движения, пока она не заняла его место на диване.

– Садись рядом, – приказала она ему, затем обратилась к остальным: – Можете расслабиться. Это, вероятно, последняя такая возможность, а нам нужно многое обсудить перед вашим отъездом.

– Уже? – удивился Паг.

– Да, – кивнула Наруин. – Поступили сведения о неординарных событиях в Омадрабаре. Верховного Жреца Джувона вызвали ко Двору Темнейшего. Если вызывают жрецов из отдалённых регионов – это собрание исключительной важности.

– Есть догадки? – спросил Мартух.

– Подобные созывы обычны при смерти Верховного Иерофанта, но о его болезни не поступало вестей. Да и известие о кончине сопровождало бы любой такой приказ. – Она слегка покачала головой – жест, удивительно человеческий. – Должно быть, что-то иное. – Её взгляд устремился к Пагу. – Мы всегда боимся разоблачения. Но есть у нас одно преимущество – слуги Тёмного не хотят, чтобы народ знал: мы не миф, а реальность.

– Когда ты говоришь «мы», ты имеешь в виду Ведьм Крови или Белого? – спросил Паг.

– И то, и другое, – ответила она. – Ибо в моём понимании Сестринство Ведьм Крови и Белый уже много лет едины, задолго до того, как мы осознали, что служим силе, противостоящей Тёмному.

– Мартух рассказал нам историю о том, как пощадил женщину с сыном. Ты знаешь её? – поинтересовался Накор.

Наруин кивнула, и её лицо выдало эмоции – самое выразительное проявление чувств, которое Паг когда-либо видел у неё.

– Я знаю её хорошо, ибо была той женщиной, а Валко – тем мальчиком, которого я держала. Мы ненадолго выбрались из пещер, чтобы приготовить пищу. Очевидно, разожгли костры слишком рано. Дети капризничали, у Валко резались зубы, и он злился. Вечерний прохладный ветерок успокоил его.

– Почему ты просто сказала: «пожалуйста»? – спросил Магнус.

Она вздохнула.

– Я и сама не знаю. Инстинкт, позволивший мне разглядеть что-то в нём. Он был сильным воином, таким, каких женщины выбирают для зачатия детей, в расцвете сил. Его охватила жажда крови, он был готов убивать, но в его глазах, под этим страшным чёрным шлемом, было что-то… что заставило меня просто попросить пощады.

– Так меняются жизни, – сказал Мартух. – Валко не знает этой истории, и я был бы признателен, если бы вы пока не рассказывали ему. Он узнает её в своё время. Но вам следует знать, что наш юный лорд Камарина вступил в должность лишь на этой неделе. Он обезглавил своего отца всего за шесть дней до вашего прибытия. Торжества по случаю его восшествия на престол прошли две ночи назад. Окажись мы здесь тогда, большинство из нас, вероятно, уже были бы мертвы.

– Часто задумываюсь о таких странных совпадениях в жизни, – сказал Паг. – О том, что кажется простой случайностью, но в итоге оказывается судьбоносным.

Накор, необычно молчаливый во время этих разговоров, предпочитал наблюдать и слушать. Он вдруг полез в свою сумку и достал оттуда апельсин.

Глаза Пага расширились:

– Как тебе это удалось?

Его вечно присутствующая сумка имела небольшой постоянный двусторонний разлом, позволявший Накору доставать апельсины и другие вещи прямо со стола фруктовой лавки в Кеше. Но по всем законам магии, известным Пагу, это не должно было работать здесь.

Накор лишь усмехнулся:

– Другая сумка. Выглядит так же, но это не та. Я просто положил туда несколько апельсинов. Этот последний.

Он вдавил в кожуру большой палец, очистил фрукт и откусил. Его лицо исказилось:

– Ужасно. Видимо, вкусовые ощущения тоже изменились. – Он положил апельсин обратно в сумку. – Лучше избавлюсь от этого по дороге.

– Дай сюда, – поднялся Мартух, протягивая руку. – Я позабочусь. Не хотелось бы тебе объяснять Жрецу Смерти, как у тебя оказался фрукт с первого уровня реальности.

Накор передал фрукт и повернулся к Беку, который тихо сидел у окна.

– Что там такого интересного, Ралан?

Не оборачиваясь, Бек ответил:

– Просто мне здесь очень нравится, Накор. Я хочу остаться. – Он повернулся, и его глаза горели. – Сними с меня то, что ты сделал у пещер. Потому что здесь, думаю, я смогу быть… счастливым. Это хорошее место, Накор. Здесь можно убивать, заставлять людей рыдать – и все будут смеяться. – Он снова посмотрел в окно. – И это самое красивое место, которое я когда-либо видел.

Накор подошел к окну и выглянул наружу.

– Сегодня необычно ясно… – его голос внезапно оборвался, заставив Пага и остальных насторожиться.

– Что там? – спросил Паг.

– Подойди сюда, – сказал Накор.

Паг подошел и посмотрел в окно. Свет Косриди поначалу казался непривычным, по меркам Мидкемии здесь было слишком темно. Но со временем его глаза научились различать гораздо более широкий спектр – то, что Накор называл «цветами за пределами фиолетового и ниже красного». Теперь он ясно видел разницу между днем и ночью в этом мире. При солнечном свете он различал тепловые и энергетические волны, замечая детали, невидимые ночью. И даже тогда его «глаза дасати», как он мысленно их называл, видели куда больше, чем он мог представить. Теперь он понимал, почему не замечал вывесок на Делекордии и здесь – потребовалось время, чтобы научиться читать энергетические сигнатуры на камнях над дверями, обозначающие назначение зданий.

Сегодня было «ясно» – в небе не было облаков, и солнце ярко светило. Паг разглядывал раскинувшийся за замком город и океан за ним. И вдруг его поразило что-то знакомое в этом пейзаже.

Накор проговорил:

– Я видел подобное место лишь однажды, много лет назад, когда принцу Николасу пришлось плыть после…

Паг перебил его:

– Это Крайди, – тихо сказал он.

– Очень похоже на Крайди, – согласился Накор.

Паг указал на юго-запад:

– Там Шесть Сестер.

Наруин кивнула:

– Так их и называют.

– Мы в Крайди, – прошептал Паг, вглядываясь в пейзаж. – Этот город построен… ну, по-дасатийски, все здания слиты в единую структуру, как у ипилиаков. Но вон тот мыс к северу от гавани… Это Длинный Мыс!

– Что это значит? – спросил Магнус.

Паг опустился на подоконник рядом с Беком, всё ещё уставившимся в окно:

– Не знаю. В каком-то смысле, мы дома – просто в ином уровне реальности.

Он начал расспрашивать Наруин и Мартуха о географии региона и быстро понял: Косриди – это Мидкемия, но на втором уровне реальности.

После получаса обсуждения Паг произнёс:

– Почему всё здесь иное, а физический ландшафт одинаков?

– Вопрос для философов, – усмехнулся Накор. – Но я люблю хорошие вопросы не меньше, чем хорошие ответы.

– Столько загадок, – заметил Магнус.

– Завтра мы отправляемся в город Косриди на повозке, – объявил Мартух.

Паг мысленно расположил столицу этого мира примерно там, где на Мидкемии находилась Звёздная Пристань, и спросил:

– Разве не быстрее было бы плыть по морю?

– Было бы, – ответил Мартух, – если бы ветра были попутными. Но в это время года нам пришлось бы идти против них весь путь. К тому же вдоль побережья есть опасные места – я не моряк, поэтому не знаю, как их правильно называть – подводные камни, невидимые с поверхности.

– Рифы, – подсказал Паг. – Так мы их называем.

Наруин добавила:

– В любом случае, добравшись до Ландснаве, мы сможем взять быстрый корабль через Алмазное море к реке, ведущей в Косриди.

Паг представил карту и понял, что Горькое море действительно имеет примерно форму алмаза.

– И сколько это займёт времени? – спросил он.

– Три недели, если не возникнет трудностей. Мы уже послали вперед гонцов с вестью о нашем прибытии, так что каждую ночь у нас будет безопасное пристанище.

– Нам ещё так много нужно обсудить, – сказал Паг.

– У нас будет время. Всё, что мы делаем, происходит под надзором Садовника. Вы будете окружены людьми, которые защитят ваши тайны, даже не зная, в чём они заключаются. Играйте свои роли – и всё будет хорошо. Поверьте, у нас будет достаточно времени.

Наруин встала и указала на Магнуса:

– Ты должен пойти со мной.

Магнус на мгновение заколебался между любопытством и необходимостью играть роль послушного слуги, затем поднялся, склонил голову и последовал за матерью Валко. Паг вопросительно посмотрел на Мартуха, который стоял с едва заметной улыбкой.