Текст книги "В Тёмное Царство (ЛП)"

Автор книги: Раймонд Фейст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава 16
Лорд

Аруке приготовился к смерти.

Валко снова возразил:

– Это бессмысленно. И не нужно.

– Ты молод, – сказал отец Джувон. – Силён, талантлив и проницателен не по годам, но неопытен.

Опустившись на колени перед сыном, Аруке произнёс:

– Слушай их. Отец Джувон останется здесь как твой «духовный наставник». Хиреа и Деноб будут навещать тебя. Другие тоже дадут о себе знать. Но в первую очередь смотри на свою мать, а затем – на отца Джувона. Пока ты не возмужаешь для своей судьбы, они будут твоим сердцем и разумом, сын мой. Ты должен стать полноправным Владыкой Камарина, а не чьим-то сыном. Тебе нужно возвыситься быстро, чтобы все признали тебя – ведь грядёт великая битва, и ты должен быть готов.

– Твоя мать станет прекрасной хозяйкой этого замка. (Вечная моя скорбь, что она редко бывала здесь при моём правлении. Она научила меня большему, чем я считал возможным перенять от женщины, и я сожалею, что не увижу её вновь.) А с таким влиятельным прелатом, как отец Джувон, в роли твоего советника, ты начнёшь путь с огромным престижем. Они будут направлять тебя, защищать от тех, кто захочет уничтожить, и прикрывать от тех, кто попытается подточить снизу.

Аруке посмотрел на отца Джувона и кивнул:

– Я готов.

Отец Джувон посмотрел на старого друга, затем на Валко, и юный воин увидел влажный блеск в глазах Жреца Смерти. Открытое проявление слабости от служителя Тёмнейшего? Это, больше чем любые слова, убедило его: всё услышанное – правда. Или, по крайней мере, правда в глазах этих людей.

Верховный Жрец Западных Земель произнёс:

– Мы, служащие Белому, так далеки от света, что даже не знаем имени Того, кому стремимся поклоняться. Где-то во тьме веков Это Существо существовало, и где-то – мы молимся – пребывает добро, пока не найдётся путь вернуть его нашему потерянному народу. Но мы всё же просим милосердия Этого Существа для нашего брата, ибо знаем: большей жертвы, чем эта, нельзя требовать ни от кого. – Он посмотрел на Валко. – Пусть это будет быстро, с честью и уважением.

Владыка Камарина протянул меч эфесом вперёд. Валко принял оружие, глубоко вдохнул – и одним резким ударом отделил голову отца от плеч.

Фонтан оранжевой крови взметнулся дугой, пока голова Аруке катилась по полу, а тело оседало. Валко стоял над ним, и вековая кровь дасати рождала в нём ликующий голос: Теперь он – Владыка Камарина!

Но затем пришло иное чувство – ледяная тяжесть в глубине живота, куда страшнее прежнего ощущения напрасной траты. Одиночество. Тупая боль где-то в груди. Незнакомое чувство без имени.

Он поднял глаза на Джувона – с немым вопросом.

– Это называется скорбью, – сказал Жрец Смерти. – То, что ты чувствуешь в своем сердце, зовётся скорбью.

Валко почувствовал, как в его глазах собирается влага, а холодная хватка сдавила сердце. Он посмотрел на троих оставшихся в комнате мужчин и произнёс:

– Неужели именно этому вы стремитесь служить? – Его голос дрожал от непривычных эмоций.

– Именно этому, – ответил Хиреа, тоже не скрывая печали по погибшему другу. – Даже благородная смерть не умаляет потери, юный друг. Твой отец был моим старейшим спутником и единственным братом по духу. Я буду помнить о нём каждый день до конца своих дней.

По щеке Валко скатилась единственная слеза.

– Я не могу принять это.

Отец Джувон положил руку на плечо молодого владыки:

– Ты должен. Именно это спасёт тебя. И спасёт наш народ. Я знаю, тебе трудно это понять сейчас, но со временем ты осознаешь. Просто знай – самое тяжёлое испытание уже позади.

Глядя вниз на тело человека, которого он едва знал, Валко прошептал:

– Почему я чувствую эту… скорбь? Он… был для меня чужим.

– Он был твоим отцом, – сказал Деноб. – В иные времена он любил бы тебя так же, как твоя мать.

– Разве такое возможно?

– Именно за это мы и боремся, – ответил Джувон. – А теперь пойдём объявим всем домочадцам, что ты – новый Владыка Камарина. Затем пошлём весть ко дворам Садхарин и Караны. И приготовь этот дом для своей матери – она здесь отчаянно нужна, юный друг.

Меч отца выскользнул из пальцев Валко. Глядя на обезглавленное тело, он кивнул. Да. Больше всего сейчас здесь нужна была его мать.

* * *

Вдали сквозь лесную чащу прокатилось эхо – тяжёлые осадные орудия, влекомые мулами, преодолевали горный хребет. Погонщики щёлкали кнутами и кричали на упрямых животных, заставляя их тащить груз по тропе, никогда не предназначенной для таких целей.

Повозка с шестью молодыми рыцарями Ролдема подпрыгивала на каждом камне, проваливалась в колеи и налетала на упавшие ветки, так что к концу пути пассажиры превратились в сплошной синяк. Они прибыли на быстроходной шхуне из Ролдема в речной порт Врата Оласко, затем поднялись на речном судне до городка Дальние Рубежи, зажатого в треугольнике между слиянием рек Лор и Аран – естественных границ между герцогством Оласко, княжеством Аранор и спорными землями на юге, на которые претендовали не менее шести государств. Назвать этот регион неспокойным – значит не сказать ничего, а после свержения Каспара несколько лет назад ситуация стала ещё более напряжённой.

– Приехали, молодые командиры! – протрубил возница, весёлый коротышка по имени Алби, не выпускавший изо рта вонючей трубки с самым дешёвым табаком. Этот болтливый погонщик обладал дурной привычкой непрерывно трещать, не слушая ни единого слова своих пассажиров – включая два приказа принца Гранди потушить трубку. Уже в первые минуты этого испытания юноши заключили: Алби, должно быть, глух как пень.

С трудом шевелясь, они выбрались из повозки. Когда все шестеро наконец твёрдо встали на землю, Джомми процедил:

– Спасибо за поездку.

Даже не оборачиваясь, Алби бодро ответил:

– Всегда пожалуйста, молодой господин.

Гранди изумился:

– Ты что, слышишь?

– Конечно слышу, молодой господин. А почему бы и нет?

– Потому что я приказал тебе потушить эту вонючую трубку несколько часов назад!

Старик обернулся и осклабился:

– И я должен слушаться какого-то молокососа-лейтенанта? В этой армии командуют генералы да сержанты, молодой господин. Усвойте это с самого начала. Доброго дня. – Он щёлкнул вожжами, и повозка тронулась, оставив шестерых помятых и раздражённых молодых офицеров у входа в командный шатёр.

Обращаясь к часовому, Серван сказал:

– Нам нужно к генералу Бертрану.

– Сейчас, сэр, – часовой скрылся внутри большого шатра.

Через мгновение между полотнищами появилось знакомое лицо – Каспар из Оласко высунул голову, разглядывая новоприбывших офицеров. Он улыбнулся:

– Минутку, ребята.

– Каспар, – пробормотал Тад.

– Ты его знаешь? – удивился Годфри.

– Это бывший герцог Оласко Каспар, – пояснил Зейн. – Интересно, что он здесь делает.

– Думаю, скоро узнаем, – заметил Серван.

Как и предполагал Серван, вскоре Каспар вышел из командного шатра в сопровождении коренастого мужчину лет пятидесяти в грязной, заляпанной кровью накидке с гербом Ролдема. Его растрёпанные волосы слиплись, будто он только что снял шлем. Окинув шестерых юношей оценивающим взглядом, он произнёс:

– Господа, добро пожаловать на войну.

Молодые рыцари отдали честь, как их учили. Первым заговорил Гранди:

– Чем мы можем послужить, генерал?

Генерал Бертран улыбнулся, его чёрная борода расступилась, обнажая ровные белые зубы:

– Для начала – просто постарайтесь не получить смертельное ранение, ваше высочество. Не понимаю, зачем ваш отец одобрил эту безумную идею отправить вас в самое пекло. Но раз уж вы здесь – службе быть.

– Каспар из Оласко выступает в роли военного советника в этом походе, – добавил генерал, – поскольку отлично знаком с местностью.

– Я когда-то охотился в этих краях, – пояснил Каспар.

– Господин генерал, – осмелился спросить Тад, – какие будут приказания?

– Вам предстоит наблюдать и учиться, – ответил генерал. – А со временем – и командовать. Но для начала… – Он окинул их взглядом. – Кто из вас быстрее всех бегает?

После тряски в повозке никто не чувствовал себя особенно проворным, но, не сговариваясь, Джомми и Годфри буркнули:

– Тад.

Генерал кивнул и вручил Таду свернутый пергамент.

– По этой тропе, через хребет, там, где устанавливают осадные орудия, ты найдешь роту пехоты под командованием капитана Белуа. Передай ему эти бумаги и жди ответа. Ступай.

Тад на мгновение заколебался, отдал честь и бросился бежать.

Каспар тем временем обратился к остальным:

– Остальные – за мной.

Отойдя на некоторое расстояние от штаба, Каспар остановился:

– Мы добиваем тут пехоту Бардака, которая возмечтала о набегах и создании собственного баронства. Если будете выполнять приказы – останетесь целы. Но не обольщайтесь – опасность может таиться за любым деревом. – Он посмотрел на Гранди. – Особенно для тебя, юный принц. – Каспар покачал головой. – Когда мы в последний раз виделись, у тебя, кажется, только зубы резались.

Гранди попытался принять серьезный вид, но безуспешно.

– Побудьте возле командного шатра, пока я не уговорю генерала распределить вас по ротам, – сказал Каспар, – которым позарез нужны зелёные лейтенанты, не имеющие понятия, что делать. – Он огляделся, будто ожидая опасности. – Эти бардакские псы где-то тут рыскают с отрядом лёгкой кавалерии, и мы не знаем где. Так что держите ухо востро – если эти ублюдки появятся, тут моментально станет жарко. – Каспар нахмурился, заметив, что у юношей нет оружия. – Кто это решил отправить вас в бой безоружными?

Они переглянулись.

– Отец Элиас сказал, что нам выдадут всё необходимое по прибытии, – ответил Джомми. – Видимо, забыл упомянуть про оружие.

Каспар крикнул ближайшему часовому:

– Проводи этих юных офицеров к обозному фургону! – Затем развернулся к пятерым оставшимся: – Каждому – меч и кирасу. Если найдутся кавалерийские сапоги по размеру – немедля смените эти щегольские штиблеты. Если нет – придётся терпеть. К закату подвезут свежих лошадей из резерва – тогда и обзаведётесь верховыми.

Юноши попытались отсалютовать, вышло настолько неуклюже, что Каспар едва сдержал смех.

Когда они направились вниз по склону к обозу, Каспар пробормотал себе под нос:

– Паг, о чём ты только думаешь?

* * *

Миранда едва сдерживала раздражение.

– О чём только думает твой отец? – вырвалось у неё, когда она обратилась к Калебу.

Её младший сын сидел на диване в личных покоях родителей на вилле Острова Колдуна и покорно поднял руки в жесте капитуляции.

– Мама, я никогда не мог угадать, чем руководствуетесь ты или отец в своих поступках.

Миранда зашагала по комнате.

– В залах Ассамблеи лежит мёртвый Талной, где-то на планете зияет неуправляемый разлом, который не могут обнаружить сильнейшие маги двух миров, твои приёмные сыновья играют в солдатиков с Каспаром, а твой отец… неизвестно где.

Калеб спросил:

– Чем я могу помочь?

Миранда тяжело вздохнула и опустилась в кресло.

– Просто… выслушай меня.

– С этим я справлюсь, – сын ответил с грустной улыбкой.

Он знал, как мать нервничает, когда отец вне зоны досягаемости. Она спокойно относилась к большинству его опасных предприятий – при условии, что с ним можно связаться. Это давало ей необходимое ощущение контроля.

– Стоит ли напоминать, что отец, вероятно, самый компетентный человек в обоих мирах для того дела, которым занят?

– Но здесь столько требует его внимания! – Она тут же поморщилась, осознав, как мелочно это звучит.

– И на Келеване, – добавил Калеб.

– Например, найти Лесо Варена?

Она кивнула:

– Похоже, он учёл прошлые ошибки. Ни малейшего следа его тёмной магии – ни Всемогущие, ни маги Малого Пути ничего не обнаружили. К счастью, цуранийское отвращение к некромантии сразу выдаст его, стоит ему начать убивать ради жизненной силы.

– Если только он не избрал другую тактику.

– Например?

– Повторив кешианский трюк, он мог внедриться в знатную семью или даже в императорский дом. Так он нанесёт не меньше вреда.

Миранда фыркнула:

– Пусть попробует. После реформ последних императоров Игра Совета стала не опаснее возни тощих котят. Политических убийств не было десять лет, вооружённых столкновений между кланами – пятнадцать. Там теперь спокойнее, чем здесь.

– Всё же, – настаивал Калеб, – тебе стоит вернуться на Келеван и заняться поисками Варена. Ты ведь не сталкивалась с ним…

– Я была на Острове, когда он нанёс удар! – вспыхнула Миранда.

– А я как раз хотел сказать: «Кроме того случая на Острове, но это делает тебя более способной распознать его, чем любого на Келеване».

– Я могла бы стоять рядом с ним, Калеб, и не узнать. Возможно, есть… особый отпечаток его магии, который твой отец распознал бы. Но чтобы почувствовать его просто в разговоре…

– Может, есть другой способ.

– Какой?

– Расспроси людей. Ищи подсказки – например, кто отсутствовал в Ассамблее в необычное время.

– В Ассамблее больше четырёхсот членов, – напомнила Миранда. – Учитывая их привычку приходить и уходить, когда вздумается, это будет непросто.

– Тогда узнай, кто вёл себя странно. Отец говорит, что тому, кто захватывает чужое тело, нужно время, чтобы приспособиться.

– Он прав, – Миранда остановилась, осенённая новой мыслью. – У моего отца были книги по некромантии. Они прямо здесь, на острове.

– Тогда позволь предложить тебе изучить их. Если не можешь найти человека, найди его магию.

– Ты подал мне идею, – Миранда стремительно вышла из комнаты.

Калеб посмотрел на захлопнувшуюся дверь и тихо произнёс:

– Всегда пожалуйста.

* * *

Паг стоял в ожидании, пока дасати Мартух и местный жрец из храма по обе стороны от Магнуса завершали ритуал. Они изучали основной язык дасати с помощью «трюков», которые Накор применял и раньше – магии, похожей на ту, что Паг видел во время Войны Врат, когда жрец Ишапы Доминик использовал подобное. Местный жрец был необходим, потому что Накор пока не вполне уверенно владел своими «трюками» и не рисковал экспериментировать с разумом без дополнительной подстраховки.

Всё, что знал Паг – через час он свободно говорил на языке дасати, с идиомами и акцентом. И у него дико болела голова. Магнус выглядел так, будто вот-вот потеряет обед.

– Дискомфорт пройдет, – сказал Мартух.

Единственный, кто казался совершенно невозмутимым, был Бек – он, похоже, искренне воодушевился перспективой отправиться во второй план реальности.

Мартух продолжил:

– Перед тем как отправиться, вы должны кое-что узнать о путешествии и о том, что вас ждёт по прибытии. Делекордия – мир, который каким-то образом достиг баланса между первым и вторым уровнями реальности. Среди ипилиак было много теорий и догадок, но никто не знает, как, почему и когда это произошло. И мы не знаем других подобных мест.

– Зал велик, – усмехнулся Накор. – Уверен, когда-нибудь найдёте ещё один.

Паг знал, что спорить с Накором – себе дороже.

Мартух продолжил:

– Люди, которых вы видите здесь – потомки беженцев. В незапамятные времена, когда предки нынешнего ТеКараны возвысились среди дасати, началась всемирная война. Те, кто выступил против его правления, бежали сюда. Подробности затерялись в веках. – Он огляделся. – Ипилиаки – народ, с которым можно договориться, найти общий язык, прийти к соглашению. Но мы, дасати, менее похожи на них, чем вы.

Он пристально посмотрел на Пага. Тот выдержал взгляд и понял:

– Ты каждую минуту сражаешься с собой, находясь здесь, да?

– Больше, чем ты можешь представить. Требуется постоянное усилие, чтобы не выхватить меч и не устроить бойню. Ипилиаки и другие расы – именно то, чему меня учили презирать: низшие существа, слабаки, недостойные жизни. – Он вздохнул. – Мне говорили, что со временем эта борьба станет менее явной, менее осознанной. Думаю, так и будет. – Мартух позволил себе то, что Паг уже понимал как дасатийскую улыбку. – В последнее время у меня бывают целые минуты, когда мне не хочется отрубить вам головы.

Затем его тон стал серьёзным:

– Когда мы отправимся отсюда, это будет непохоже на всё, что вы испытывали. Во втором уровне реальности нет «дверей» в Зал Миров – или, по крайней мере, никто не находил ничего подобного Залу в низших мирах.

Паг перебил:

– Откуда ты это знаешь?

– Всему своё время, – поднял руку Мартух. – Академические вопросы подождут до прибытия. – Он огляделся. – Сейчас важнее выживание. Запомните: пути назад нет. Бежать будет некуда. Оказавшись на Косриди, вы застрянете там до завершения вашей загадочной миссии.

– И всегда, каждую бодрствующую минуту, помните: самый опасный из ипилиаков – безобиднее самого кроткого дасати.

– Ваша маскировка под Прислужников – палка о двух концах. Их моральные принципы и стремление помогать вызывают презрение у большинства дасати, зато помогут скрыть ваши ошибки. – Он резко поднял палец. – Предупреждаю: не говорите и не делайте ничего без моего сигнала. Способы случайно погибнуть бесчисленны, а защитить я смогу только по достижении убежища.

– Я буду воином, Всадником Садхарин – одного из воинских обществ. Вы под моей защитой, поскольку полезны мне. Но за промах мне придётся убить вас так же быстро, как сделал бы любой чужак. Так что усвойте: если потребуется, я убью одного из вас ради спасения миссии. Мы поняли друг друга?

Они переглянулись, и Паг знал, о чем думает Магнус: Мартуху придется изрядно попотеть, чтобы убить любого из них. Никто не проронил ни слова, лишь молча кивнул в знак согласия.

– И последнее: ни при каких обстоятельствах не заговаривайте ни с кем, пока я не дам команду. Мы отправимся на Косриди силой мысли – прямо в замок моего союзника, в нескольких неделях пути от столицы. Там мы отдохнем, и там вы отточите свое притворство, учась быть дасати у других дасати. После мы направимся в город Косриди и по Звездному Мосту доберемся до трех миров, пока не достигнем Омадрабара. – Он посмотрел на Пага. – Надеюсь, к тому времени мы оба будем четко понимать, в чем состоит эта безумная затея и как она послужит нашим целям.

«Только бы это оказалось правдой», – беззвучно подумал Паг.

Глава 17
Воины

Джомми взмахнул мечом.

Внизу у подножия холма Гранди ответил сигналом. Юношам поручили относительно безопасное задание – сопровождать обоз с ранеными в тылу. Джомми, Серван и Тад находились на гребне, разведывая лучший путь из зоны основных боев, в то время как Гранди, Зейн и Годфри остались внизу с тремя повозками, гружёными пострадавшими. Несколько легкораненых брели рядом, скорость движения по пересечённой местности позволяла им не отставать.

Они пробирались через альпийский луг, изрезанный звериными тропами. Послеполуденное солнце прогрело воздух, но оставило ландшафт в глубоких тенях, из-за чего вести медленно движущийся обоз по правильному пути вниз с горы было непросто. Без разведки, которую вели трое юношей, повозки легко могли свернуть в сухое русло, ведущее в никуда. Джомми знал: стоит преодолеть этот последний гребень – и впереди будет прямая тропа к ожидающим речным судам.

Основные бои гремели в пяти милях к северо-востоку, где силы генерала Бертрана и Каспара загнали пехоту Бардака в ловушку. Захватчики засели в старом пограничном форте, наполовину разрушенном временем. Два небольших требушета и две крупные баллисты Ролдема уже подтягивали, чтобы сравнять с землёй оставшиеся стены. Кавалерия Бардака так и не появилась, и в лагере ходили слухи, что она уже отступила за границу Холдфаста.

Серван повернулся к Джомми:

– Как только перевалим за этот гребень, путь к реке будет спокойным. Лодки должны всё ещё… – Он резко замолчал.

Джомми услышал то же самое.

– Кони!

Никому из них не нужно было напоминать, что вся кавалерия Ролдема прикрывает осадные орудия на передовой. Джомми уже мчался вниз по склону, на полшага отставая от Сервана и на шаг опережая Тада, который сначала удивлённо уставился на товарищей, а затем, услышав крик Джомми, разобрал и топот копыт по каменистому руслу внизу.

Гранди, Зейн и Годфри тоже услышали. Раненые, кто мог, помогали остальным выбраться из повозок – любой, оставшийся внутри при атаке кавалерии, был бы обречён.

Четверо лучников и двое мечников были приданы шестерым юным офицерам, и прежде чем Джомми успел что-то сообразить, Серван уже отдавал приказы:

– Ты, ты и ты, – тыкал он пальцем в трёх лучников, – на те скалы! Стреляйте в первую голову, показавшуюся в ущелье, не важно – коня или человека. – Четвёртому приказал: – Тебе – на тот выступ, – указал на каменную гряду справа, – постарайся отсечь их от фланга. – Остальным крикнул: – Распрягайте повозки и опрокидывайте набок! Живо!

Джомми не видел смысла спорить о старшинстве, сам он понятия не имел, что делать, тогда как Серван хотя бы сумел заставить людей выполнять приказы. Юный родственник принца кричал:

– Все, кто может держать оружие, – за повозки! Остальные – по этой тропе! – Он указал на звериную тропу, уходящую за гребень. – И прячьтесь как можно лучше!

Те, кто мог, помогали беспомощным подняться по тропе. Шестеро раненых присоединились к лучникам и мечникам.

Серван схватил Гранди за плечо:

– Иди с ранеными по тропе.

Когда принц заколебался, рявкнул:

– Марш! Защищай их!

Гранди кивнул и повиновался. Джомми понимал, что тот мог защитить не больше, чем белка, но приказ давал мальчику цель и сохранял достоинство.

Повозки опрокинули, лошадей распрягли, и те уже разбегались по лесу. «Готовы как никогда», – подумал Джомми, переминаясь с ноги на ногу и высматривая, откуда ждать атаки.

И вдруг воздух наполнился боевыми кличами и свистом стрел.

Трое лучников осыпали первых всадников градом стрел, выбив как минимум четверых из седел. Когда те попытались свернуть, четвёртый лучник сразил двоих, отклонившихся от линии атаки.

Остальные пригнулись к шеям коней и ринулись на повозки. Джомми сходу определил разношёрстную компанию, в основном наёмников, без формы и строя. Он знал: если дать им лазейку для отступления, они ею воспользуются. Подбежав к Сервану, он выпалил:

– Если рванут на север – не трогать!

– Не трогать? – переспросил аристократ.

– Да! Это продажные клинки – не станут умирать за проигранное дело.

В следующее мгновение всадники врезались в повозки. Джомми увидел, как Тад, развернувшись, срубил одного наездника с коня, а Зейн, выскочив из-за повозки, стащил другого из седла. Как Джомми и предполагал, всадникам потребовалось меньше минуты, чтобы обойти три опрокинутые повозки с флангов. Теперь перед ним оказались двое вооружённых всадников, пытавшихся зайти защитникам в тыл.

Раненые солдаты отбивались как могли, но Джомми понимал, они явно проигрывают. У лучников скоро закончатся стрелы, а кроме траншейных ножей, у них не было ни мечей, ни щитов. Джомми выбрал ближайшего всадника и нанёс мощный удар, который тот парировал. Всадник тут же начал наносить короткие рубящие удары, характерные для кавалерии, они не давали пехотинцу приблизиться, и Джомми пришлось отступать.

В этот момент со стороны левого фланга на него устремился второй всадник. Юноша резко развернулся, одновременно приседая и занося меч. Клинок противника просвистел над его головой, в то время как собственный удар Джомми глубоко вонзился в ногу всадника. Тот вскрикнул от боли и, не удержавшись в седле одной ногой, рухнул на землю.

Заметив, что теперь свободный конь разворачивается, Джомми, не раздумывая, сделал два шага и прыгнул в седло, прежде чем первый всадник успел атаковать его снова. Джомми был хорошим фехтовальщиком и наездником, но никогда прежде не сражался верхом, даже на тренировках. Из уроков Калеба, Каспара и Когвина Ястринса он знал, что опытная боевая лошадь понимает намерения всадника по давлению ног, но Джомми не имел понятия, была ли эта лошадь обученной, да и чужая она была для него.

Наскоро перехватив поводья в левую руку, он поднял правую как раз вовремя, чтобы блокировать удар первого всадника.

Джомми размахнулся и нанёс резкий горизонтальный удар, едва не слетев при этом с седла. И – о чудо! – конь развернулся на месте! Давление ноги слева и лёгкий рывок поводьев заставили коня инстинктивно двинуться вслед за мечом. Джомми вонзил каблуки в бока лошади и помчался за первым всадником.

Тот обернулся как раз, когда Джомми поравнялся с ним, – и перед ним внезапно оказался высокий рыжий наездник, заносящий смертоносный удар.

Всадник попытался отклониться назад, но потерял равновесие. Этого мгновения хватило Джомми: он мгновенно сменил траекторию и нанёс сокрушительный обратный удар, сбросив противника с коня.

Развернув лошадь, Джомми увидел, как Серван, Тад, Годфри и Зейн отбиваются от шестерых всадников. Не раздумывая, он ринулся в атаку.

Он нёсся как одержимый, заставляя взмыленного коня втиснуться между двумя другими лошадьми. Проигнорировав всадника слева (с молитвой, чтобы это не стоило ему головы), Джомми спрыгнул с седла и стащил на землю противника справа.

Теперь Джомми катался по земле в смертельной схватке – царапался, бил ногами, коленями, кусался, лупил эфесом меча (для клинка просто не было места). Вокруг ржали перепуганные кони, топая копытами в опасной близости. Джомми только молился, чтобы его не затоптали.

Он со всей силы ударил эфесом по челюсти противника, глаза того помутнели. Повторный удар – и выражение лица на мгновение обмякло. Но лишь на мгновение: перед ним был опытный боец, видавший виды. Встряхнув головой, враг уже заносил кулак, когда сапог Джомми врезался ему в висок. Глаза закатились.

Сильная рука схватила Джомми за воротник мундира и подняла на ноги. Зейн отпустил его и сказал:

– Рад, что ты присоединился.

Джомми развернулся и нанес удар по всаднику, пытавшемуся улизнуть. Нападавшие отступили по северной тропе, как он и предполагал.

– Пусть уходят! – крикнул он, осознав, что никто из их маленького отряда не в состоянии преследовать.

Меч выскользнул из пальцев Джомми, и он тяжело опустился на землю. Остатки сил вытекли из него, как вода из треснувшей тыквы.

Серван присел рядом:

– Было близко.

Джомми кивнул:

– Очень. Ты молодец, так быстро всех организовал. Впечатляет.

– Спасибо, – сказал Серван.

Тад поспешил к ним:

– Я пойду проверю, как там Гранди.

Джомми кивнул, и Годфри добавил:

– Я с тобой.

Серван покачал головой:

– Я видел, как ты врезался на коне в гущу схватки, безумец. Чуть не лишился головы, стаскивая того типа с седла. Всадник слева едва промахнулся.

– Ну, знаешь поговорку: «Промахнулся на волосок, всё равно что на милю».

– Да, точно так и говорят, – усмехнулся Серван, а затем рассмеялся. – И как ты катался по земле! Кусался, пинался… Неужели ты правда пытался отгрызть ему ухо?

– Кусай всё, что можешь укусить, – ответил Джомми. – Это отвлекает противника от мысли убить тебя.

Серван снова рассмеялся:

– Теперь я понял твой намёк.

– На что?

– На тот тренировочный бой во Дворе Мастеров. Когда ты ударил меня по лицу.

– Мой намёк?

– О том, что ты сделаешь всё необходимое, чтобы победить, – пояснил Серван. – Фехтование – не лучшая подготовка к тому, через что мы только что прошли.

– Не вижу на тебе ран, значит, справился отлично.

Серван снова засмеялся:

– Верно. Это всегда так?

– Что?

– Это чувство. Я будто опьянён.

Джомми кивнул:

– Иногда. Ты чертовски рад, что ещё дышишь. В отличие от тех парней. – Он указал на полдюжины трупов неподалёку. – Может довести до дурацкого веселья.

– А-а, – протянул Серван, откидываясь на опрокинутую повозку.

– А иногда на сердце становится так тошно, что кажется, ты умрёшь от этой боли, – сказал Джомми, вспоминая пытку пойманного Ночного Ястреба Джомо Кетлами. Он на мгновение опустил голову. – Но чаще ты просто настолько устаёшь, что не можешь пошевелиться.

Серван глубоко вздохнул:

– Надо привести ребят в порядок. – Он поднялся и протянул Джомми руку.

Тот принял помощь, и когда они оказались лицом к лицу, Джомми сказал:

– Еще одна вещь.

– Какая?

– Про тот бой во Дворе Мастеров. Значит… выходит, я победил?

Серван рассмеялся и поднял руки:

– Нет, я этого не говорил.

– Но ты только что… – начал Джомми, но тот уже повернулся спиной и начал отдавать приказы солдатам.

* * *

Валко на мгновение замер, затем подошел к огромному окну, выходящему во двор. Его мать въезжала верхом на небольшом варнине, одетая так, как он помнил ее во времена Сокрытия. Он не знал, чего ожидал: возможно, увидеть ее в роскошных придворных нарядах или в паланкине, который несли Ничтожные. Она спешилась, отдала поводья слуге и быстро вошла в донжон.

Валко покинул свои временные покои – комнаты отца еще готовили для него. Он приказал убрать все личные вещи, до сих пор ощущая горечь после убийства. Это было совсем не то триумфальное мгновение, которое он представлял в детстве, когда мечтал о начале собственной империи.

Мать вошла в длинный зал, ведущий к покоям отца, и Валко окликнул ее:

– Мать, здесь!

Она поспешила к нему, выглядев точно так же, как он помнил: высокая, властная и все еще прекрасная, с едва заметной сединой у висков, темные волосы ниспадали на плечи. Теперь он понимал, почему многие мужчины желали ее, и почему он был ее единственным ребенком. Все это было частью плана.

Ее глаза, самые пронзительные из всех, что Валко видел, наполнили его одновременно восторгом и тревогой. Она была его матерью, а любовь между матерью и сыном – уникальное явление среди дасати. Она умерла бы сто раз, чтобы спасти его.

Она обняла его, легкое, мгновенное объятие, и сказала:

– Нам нужно поговорить наедине.

Валко указал на покои, которые приготовил для нее рядом с теми, что занимал его отец.

– Завтра я перееду в главные апартаменты, – сказал он, провожая ее.

Мать снова окинула его оценивающим взглядом, но промолчала, пока они не остались наедине за закрытой дверью. Когда Валко собрался заговорить, она подняла руку, требуя тишины. Годы беспрекословного подчинения сработали, и он замер. Эти жесты не раз спасали его во времена Сокрытия. Она закрыла глаза, пробормотала непонятные слова, затем вновь открыла их.

– За нами не следят.

– Значит, это правда. Ты – Ведьма Крови.

Она кивнула.

– Я рада видеть тебя живым, сын мой. Это доказывает мои чувства к тебе. Более того – значит, ты стал тем, о ком я молилась.

– Молилась? – переспросил он. – Кому? Уж точно не Темнейшему, судя по услышанному.

Мать указала на кресло у туалетного столика. Осмотрев комнату, она одобрительно кивнула. Стены, как и во всем замке, были из черного камня, но Валко приказал двум Ничтожным женщинам обустроить все в стиле, достойном дам из дома Караны. Они постарались: самые красивые гобелены замка украшали стены, на полу лежал роскошный ковер из ахасановой шерсти, а кровать была завалена ценными мехами. Ароматические свечи наполняли воздух благовониями, а по углам стояли вазы с цветами.

– Мне нравится, как ты встретил меня, сын мой, – сказала она, усаживаясь на кровать.

Он кивнул.

– Ты моя мать, – сказал он, словно это объясняло всё.