Текст книги "Гарон"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Ты не права. Обида разлагает сердце, отравляет кровь и, прежде всего, губит тебя, а не того на кого обижена. Да и в чем обида?

– В чем?! По полочкам, по пунктам разложить? Ты издеваешься, – качнула головой. – Я иду по аду, сестра с гароном, может быть мертва, и он меня спрашивает – `в чем обида', и говорит – `ты не права'! Ты сам чуть не умер, тоже ерунда?!

– Я, а не ты. И в том моя вина, а не твоя и уж, тем более, не Аморисорна. И в ад он нас не гнал.

– Да, – криво усмехнулась Яна. – Он просто выбора не дал.

– Неправда. Ты могла остаться, а значит я.

– А Аля погибай?!

– Не обязательно.

– Альтруист. Почти святой!

Яна так разошлась, что не заметила прохожего и нечаянно толкнула его.

– Извините, – бросила и услышала злобное:

– Нечего толкаться! – мужчина бросил в нее красный шар похожий на шаровую молнию. Эльф успел прижать девушку к стене, и `подарок' прохожего просвистел мимо, упал на мостовую и взорвался.

– Что это было? – прошептала Яна, спрашивая Авилорна. Она не понимала, как можно за какую-то случайность, ерунду, желать человеку смерти.

– Пример обиды, – глухо ответил эльф.

– Он параноик, – посмотрела в спину еле виднеющегося в темноте мужчины, который шел дальше, позабыв об инциденте.

– Кто знает. По-моему, это знак, пример тебе какой нелепой может быть обида.

– Чушь, он просто ненормален, – неуверенно парировала Яна, осторожно обходя яму в мостовой оставленную шаром. – А мы бы ничего себе взлетели, взбрыкнули бы частями тел.

– Да. Не передумала, идем к Контумелию?

– Э-э…

– Здравая мысль.

– Я еще и слова не сказала.

– Подумала.

– Ты обещал не читать мои мысли!

– Я не читал, послушал ощущенья.

– Неважно, ладно. У меня дельное предложение – давай выбираться из города, уж больно атмосфера неоднозначна.

– Еще у указателя я был согласен.

Они ускорили шаг, стремясь покинуть негостеприимный город. Вокруг, то слева, то справа, то за спиной, то впереди, слышались настораживающие звуки: визг, хохот, драки, ругань.

– Здесь весело, – с сарказмом усмехнулась Яна, проследя взглядом за пробежавшим мимо них мужчиной с факелом. Он кинул его в окно второго этажа и скрылся в подворотни. Следом поднялся крик. Из окна выглянул дородный мужичек, два парня, девушка и женщина в папильотках. Они увидели прохожих и, вместо того, чтоб тушить пожар закричали им в спины, угрожая расправой. А через пару минут они уже бежали за путниками.

– Все как всегда. Сначала ищем ответ на вопрос: кто виноват, а что делать, зависит уже от ответа на первый вопрос. Остановимся и объяснимся? – спросила Яна. Авилорн толкнул ее в подворотню и прибавил ходу:

– Не думаю.

– Я тоже. Просто так спросила!

– Беги!

Они начали петлять по улочкам – семейство погорельцев не отставало. Над головами беглецов что-то ухнуло.

– Гароны!

Их было трое, на своих летучих конях, с мечами на изготовке.

– Мама! – воскликнула Яна. – Вляпались!

– Уйдем!

Впереди показался свет: костер жгла толпа мужчин и женщин. Беглецы хотели скрыться в ней, но какой-то уродливый парень с бородавкой на носу схватил Яну за плечи и томно пропел:

– А я тебя знаю… любимая! Бросила меня!! – рыкнул в лицо.

– Да, я тебя не знаю! Отпусти! – попыталась вырваться.

– Как это не знаешь? А помнишь парня, что ты подстригла сикось-накось? Он смел, паршивец, высказать тебе, что думает! Ах, негодяй! Нажаловался, тебя премии лишили. Ну, вспомнила?

– Когда это было? Ты ненормальный!

– Я! Неделю ты со мной жила, все мыслила: ах, как бы отомстить уроду! А после бросила!!

Авилорн вырвал девушку из объятий парня, откинув того, и раскидывая толпу помчался через площадь.

– Кругом дебилы! – в сердцах крикнула Яна.

– Твои обиды! Я чувствую их столько, что нам и не пройти!

Их остановили и опять зажали. Эльфа в сторону толкали, а девушку рвали на себя, шипя:

– А как же я! Я ЛФК твоей сестры в то время, когда ты должна была явиться на свиданье!

– А я важней, я мать твоя!

– Я Аля, не узнала?!

– Я Валера, вот ты и пришла!

– Нет, я важней, я платье твоей подружки, такое же, что ты купила себе! И она посмела! Да как могла! Ты порвала его? Ее убила?

– Оставьте!! Я вас знать не знаю!!

– Ну, как же, милочка, и даже я вам не знакома? – удивилась очень полная дама в вуальке. – Вы столько лет откармливали меня, и превратили в пышку, теперь из-за какого-то мальчишки меня забросили. Как можно так себя вести?

– Кто вы?! – сбросила вуальку и увидела уродливую физиономию, от которой у Яны кровь застыла в жилах.

– Я ваша личная жизнь, милочка, – с оскалом склонилась над ней женщина. – Я ваша неудачная судьба, в то время как у других она сложилась. Назло вам, конечно же. Не вы в том виноваты – они, завистники, враги!

– Неправда! – ужаснулась девушка: а ведь она, действительно, винила кого угодно в несчастливой своей личной жизни, такой же страшной, как мадам.

– Вот и откормила! Куда теперь такой мне?! – рыкнула она, вцепившись пальцами ей в плечи. Яна оттолкнула ее, и была насилу вырвана из толпы эльфом:

– Когда же ты успела их накопить?! – воскликнул, мечом дорогу прорубая.

– Прости!…

– Они голодные!

– Я их забыла!

– И правильно! Беги!

– Нет, без тебя не побегу!

– Вместе пропадем! – срубая руки, тянувшиеся к девушке, кричал эльф.

– Ничего! – рубилась и Яна, неумело.

– Гароны! – взвизгнула толпа и разделилась. Авилорн схватил девушку и прочь помчался, за угол, в арку, через палисадник, в котором только дерево сухое стояло. Гароны от них не отставали.

– Нужно спрятаться!

– Куда?!

– В подвал! Смотри: прямо провал вниз!

Прыгнули, сшибая фанеру, прикрывшую окно. И побежали, спотыкаясь о трубы, мусор, лавируя в катакомбах затхлого, подвального помещения. Какая-то низкая дверь – туда ввалились, спиной прикрыли ее и на пол сели, затихли, прислушиваясь к звукам – вроде тихо.

– Ночь здесь переждем, – предложила Яна, отдышавшись.

– Здесь ночь всегда, неужели неясно. Город темных мыслей, мести, зла, обид, корысти.

– Чистилище, – кивнула, пытаясь вернуть своей потрепанной и порванной одежде, хоть более менее, пристойный вид. – Со мной ты точно пропадешь. Во мне обид жило нимало.

– Сейчас их меньше?

– Геустис! Хитер. Как разговор об Аморисорне он завел? Я от души ему инфаркта пожелала и, тут же, чуть сама не получила его. Вот негодяй, специально тему развил, тайну открыл!… Прости, – заметив предостерегающий взгляд эльфа виновато прошептала. – Бог ему судья и как там дальше? А! Счастья и здоровья! – и не сдержалась. – Какое заслужил!

И тут же в дверь стали ломиться. Дерево затрещало, грозя развалиться на куски.

Авилорн и Яна отскочили и побежали дальше.

– Я молчу! Я всех люблю и обожаю, и всех заранее прощаю, – бубнила девушка. Эльф лишь сопел. А в помещение уже вломились гароны, и шли за ними.

– Вон проем, – кивнул Авилорн на еле видный луч света.

– Высоко!

– Попытайся! – процедил и встретил меч гарона. Яна кулаком в прыжке дала по фанере и та вылетела. Девушка, цепляясь за уступы, вылезла и потащила эльфа на себя.

– Уходи! – тот закричал.

– Без тебя я не уйду! А, может, мне вернуться?!

– Откуда ж ты такая упрямая?! – эльф отбил мечи гаронов и прыгнул в проем, прокатился кубарем по мостовой. Яна помогла ему подняться, и оба побежали.

– Я отсюда! Из мест немногим лучших, чем этот `милый' городок.

– Куда же вы, родная?! – раскрыв объятья двинулась к ним, невесть откуда взявшаяся дама.

– Она настырна больше, чем тиррон! – возмутилась девушка, убегая в сторону. Они резко свернули за угол и помчались по пустынной улице. Пустынной ровно пару минут – из подворотней выплыла толпа и пошла на них преграждая дорогу. Назад нельзя, да и гароны, а впереди они, обиды разъяренные разлукой.

– Мы здесь останемся, – уныло протянула Яна, зажимая крепко меч в руке, а эльф спиной к ней встал:

– Похоже.

– Уходи Авилорн, ты можешь летать, значит, можешь уйти! – лязг – меч его сошелся с мечом гарона. Девушка приготовилась отразить нападение второго слуги хаоса. А в это время дама, оскалившись, толкнула на Яну первого попавшегося парня, и тот, как бабочка на иглу, попал на острие меча.

– За что? – удивился мальчик и умер. Яна закричала – ко всем бедам ей еще греха убийства невинного не хватало. И, выхватив взглядом, в толпе злорадное лицо мадам, рванула к ней в безумном желании воздать по заслугам. Не думая, воткнула лезвие ей в живот и тут, словно, сама на лезвие наткнулась. И двое рухнули – она и дама. Яна ничего не понимала и, зажимая рану в животе, смотрела на лица окружающей толпы. А та ее топтала и ревела, победу требовала для гаронов.

– Убейте эту! И эльфа! Ату, его, ату!

Яна повернулась и, как во сне, увидела Авилорна, что из последних сил стремился к ней и отбивался сразу от четырех гаронов. А рядом Геустис стоял и ждал, и вот дождался – как только парень приблизился к нему – в спину клинок всадил.

– Нет!! – Яна закричала и, подобрав упавший меч, рванула, рану зажимая, к эльфу на подмогу. Но тот упал и замер – все: ни вздоха, ни движенья – мертв. Геустис смеялся, радуясь победе.

И что ей было делать? Она воткнула от души клинок в черное сердце, чтоб отомстить за смерть благородного эльфа и, хоть так, заставить врага замолчать. Он, правда, смолк и криво усмехнулся ей в лицо, потрогав рукоятку, что торчала из груди. Яна же почувствовала боль, и в сердце не его – своем меч ощущала.

– Что за… – и упала на колени.

Геустис склонился, выдохнул ей в лицо со снисхождением и насмешкой:

– Милый, недалекий человечек, пора бы знать – от мести умирают двое: тому, кому отмстили и тот, кто мстил – вдвоем, – два пальца в бархатных перчатках сомкнулись вместе перед носом Яны, как подтверждение.

Он вынул меч из своей груди и рассмеялся, а Яна рухнула лицом на мостовую, под дикий крик ликующей толпы.

Круг десятый

Тишина. Хрустальные столбцы и бордовый бархат полога.

Яна смотрела на него и силилась понять, где находится, но мысли крутились вокруг Авилорна: бездыханное тело, пронзенное мечом, лежит на мостовой и хохот Геустиса, западня толпы, не лица – рожи, и радость в их глазах от вида боли и мученья, умирающих в ногах у них.

Ад. А еще есть Хаос, но вот убей – отличий не видать.

Что было, что случилось? Убиты, остановлены, пришли? Конец пути и точкою – разлука. Навеки. Но Яна же сама хотела от Авилорна избавиться и вот мечты сбылись, но лишь сейчас понятно, что ни о чем подобном ей не мечталось. Но ад сглотнул его не подавившись, а Яне и в аду помехи нет – жива и, судя по пологу – благополучна. Ошибся маг, не на того он ставку сделал и карту скинул не шестерку, а туза. Могильный холмик на все его желанья, планы, как ответ. И Але тоже, пару эпитафий, да память о тех днях, что вместе провели.

А Геустис-то жив, раз Яна жива. А, впрочем, умирала ли?

– Здравствуй, – откинул полог и собственной персоной появившись, сел на край постели. – Проснулась? Хорошо ли спала?

Ухмылка – вечная его спутница, на губах лежала, и так хотелось девушке ее стереть, что даже потянулась. Но только села и отвернулась: ясно, что бесполезно, и зачем пришел он тоже понятно, и кто он сам – князь ада, великий и ужасный, и что просить он станет еще Гете в `Фаусте' сказал.

– Вам нужна моя душа.

– Зачем мне то, чем распоряжаться не вправе не ты, ни я? – он улыбнулся мягко, сверкнули лукавой зеленью глаза. – Давай подумаем материально, как тебе привычно, и на реальной основе решим, что можешь дать, и что возьму.

– За что?

– О, узнаю я человека, торги по правилам его: коль просят плату нужно знать за что! Ну, что ж, я выслушать готов, чего ты хочешь, и оттого уже оттолкнусь я в плате. По рукам?

– Не рано? – глянула недобро. – А если мне от вас и воздуха не надо? Что сможете вы дать?

– А все! – развел руками. – Злато, серебро, богатство, счастье, славу. Успех большой и на стезе любой. А хочешь, будешь королевой…мира! К чему нам мелочиться?

– Да уж, – усмехнулась криво. – И почему вас Геустисом кличут, а не исконно правильно зовут – Дьявол!

– Искуситель? – выгнул бровь, во взгляд напустив искреннего изумленья.

– Как мастерски вы изобразили удивленье! Бис! Мне как: сейчас поверить или чуть попозже?

– А ты не веришь?

– Вам? Ни грамм.

– А эльфу верила?

– Не ваше дело, – взгляд отвела и помрачнела.

– Ах, ты в печали по убитому… кому?

– Он мертв?

– О, сколько в голосе надежды!

Яна от бессилья вздохнула и, зубы сжав, уставилась на гарона, жалея искренне, что испепелить его не сможет:

– Вы злобный и жестокий Сатана.

– За что же оскорбляешь ты меня?

– А вы не знаете?

– За Авилорна? – он улыбнулся и качнул шикарной шевелюрой. – Скорбеть о том, кто был не нужен, глупо. Не лицемерь, не утруждай себя. Со мной ты можешь быть сама собой, и я приму тебя, как есть. Мне нравится, что ты дикарка: упряма, грубовата, на язык остра, хитрить умеешь, лжешь легко, и трусишь в меру, когда надо. Ты тонко чувствуешь кому и что, когда. Даешь все в меру. Ценное качество. Ты половинка, но не Авилорна, а моя.

– Игра! Вы лицемер, не я!

– Ладно, победила, – развел руками примирительно. – Поговорим?

Гарон легонько ее щеки коснулся, погладил пальцем, по волосам провел.

– Уберите руки!

– И все ж я прав – дикарка! – довольно молвил он. – Я, как тебя увидел, сразу понял: ты создана специально для меня. Ты не находишь, будет вместе нам очень хорошо, легко и весело.

– О, да! – фыркнула Яна, кривя в презрительной улыбке губы. А взгляд душил и ранил подлеца.

– Мы в идеале подошли друг другу.

– Спасибо. Больше оскорбить меня никто не смог бы. Не хватило бы ума.

– Я тебя не оскорблял, я правду лишь сказал. Чем ты недовольна?

– Что вы хотите?! – процедила злобно.

– Не кричи, – улыбка с губ сползла, и взгляд холодным стал и страшным. Мерцала зелень глаз, рождая страх. Яна поежилась, и плечи зябко обняла. – Ты все сама прекрасно поняла.

– Вам я нужна?

– Да, как вдова. Я не женат.

– Ах, вот в чем дело. Так вы с Аморисорном заодно, но чуть рознитесь в планах.

– Старик не понял ничего, он был уверен – ты лишь ключ от ада, тебя использовал он…

– А вышло все наоборот. Вы все задумали и разыграли как по нотам. Я вам нужна была, не эльф. Тогда зачем его убили?

– За что, – поправил. – Он применил заклятие на сон, а ведь прекрасно был осведомлен, что применять недопустимо такие силы здесь, то против правил и установленных законов. Он смухлевал, за то и поплатился, и знал прекрасно, что расплате быть. Все верно. Честно, счет один-один. Ну, а ты, эльфа б пропустила, учитывая опасность всей системе, всемирному закону бытия, что он угрозой стал?

– Не он. Аморисорн.

– Мне все равно.

– Действительно. Уже.

– Сейчас о нас мы говорим.

– Зачем я вам?

– Понравилась.

– Напрасно.

– Ну, отчего ж?

– Мне многое неясно, но сердцем чувствую, вы лжете.

– Ответов хочешь? Я готов. Прими правдивость их, как подтвержденье искреннему к тебе расположенью.

– Вы думаете, льстите мне? Подумать только, насколько низко пала и стала кем, если сам гарон почтил меня назвать своей женой. А больше кандидаток нет?

– Ты не поверишь, я влюбился.

– В меня?! Ха! Извините, насмешили. Вы, словно из железа кованы, и вдруг любовь? Да, вы и знать не знаете, что это такое, привязанность для вас труха…

– Ты меня не знаешь, и много скрыто от тебя.

– А вы откройте.

– Что именно тебя интересует?

– Все, от начала до конца. Я знать хочу, зачем нас по кругам носило. Зачем вообще я оказалась здесь, и Аля где, и будет ли конец.

– Уже. Ты на финале. Он прекрасен: ты невеста, я жених, и нет препон, и мы равны, и все довольны.

– Начните снова.

– Со старта?

– Да. Кому пришло в голову тащить нас с Алей из привычного мира, чем так мы приглянулись и кому? И говорите правду, я ложь учую за версту!

– Верю, кровь эльфа в жилах бродит и дарит то, что было от рождения знакомо им, но не тебе, как человеку… История проста. И злишься Яна зря. Экхарну нашему нужна была жена, а по закону взять ее он мог лишь из иных миров. Аморисорну для Авилорна нужна была узда – строптивая и недалекая жена. Понятно, чтобы он не привязался, но связью с Феей не мозолил бы сородичам глаза. А почему, зачем? Какой-то эдгерн заботил мага? Я тогда еще смекнул, что можно партию шикарную на том нам разыграть и позабавить тьму, Аморисорна же ни с чем оставить. Сошлись, и стерк нам без проблем открыла Эстарна.

– Фея!

– Да. Потом приятная случайность – твоя сестра. Глупышка, но очаровательно мила. И оказалась не одна – еще с сестрою. Замечательно, устроилось вполне… Но ты понравилась и мне.

– Я вас не видела.

– Наоборот, – он рассмеялся. – Я вездесущ. Меняю облик многократно, мне было, милая моя, приятно тебя пугать.

– Забавно, – Яна нервно хохотнула. – Вы так играли? Резали шутя?

– Я? Нет, это делал Сантия…

– Свинья!

Гарон хохотнул и ближе к девушке подвинулся, в глаза ей заглянул:

– Никто б не причинил тебе вреда. То были знаки ада, чтоб ты не потерялась и обратно не ушла…и кровь эльфийскую взяла.

– И вам досталась?

– Да. С кровью эльфа. Дальше интересно – мне разгадать не составило труда план Аморисорна. Что крестник Авилорн его, труднее было узнать, не надави на мага. Я предполагал, он подтвердил. А дальше просто: он мыслил ад переиграть и лейселом поставить Эстарну и Авилорна, а тебя использовать, потом убрать…

– Я поняла и эльф. Аморисорн желал поставить Авилорна и Эстарну над Эльфией, чтоб их славное и сильное потомство расширило границы, отодвинуло бы ад.

– Да, ты умница, раз это поняла. Но неприятно пешкой быть? Я, знаешь, не привык, чтоб за спиной моей играли, и так бесчестно Хаосу бы угрожали. Баланс двух сил по прихоти сломать, и мир не только наш, но цепь других миров в пучину нестабильности отправить.

– Вы с ним играете, а нам печаль…

– Награда. Милая, ты станешь хозяйкой ада, и Хаос подчинится. Все к ногам твоим.

– Как вы щедры. Так мышь приманивают в мышеловку и сыра не жалеют.

– Цена здесь неважна. А цель ясна – сил равновесие, как есть оставить.

– Аморисорна оставить с носом и планы врага разрушить – хорошая идея. Я причем? И за каким вам нужен был, несчастный Авилорн?

– Чтоб он привел тебя, и маг не догадался, что нужна лишь ты, а не его щенок. К тому же, он должен был бы быть наказан. Не играют с Хаосом и Адом, наш мир на том стоит и держит он других. Аморисорн глупец. Он многого хотел и много сделал, но позабыл закон гармонии. Она и предала. Все в мире связано, но только нам известно, откуда речка вытекает и куда, Аморисорн же видит лишь теченье. Ты это тоже поняла, другое, что не приняла. Не столько страшно, сколько тяжело. Меняются и взгляды и понятья. Но дай мне срок, ты примешь и поймешь, – качнулся к ней. – Меня ты мужем назовешь.

– Мечты, мечты.

– Отказываешь? – он удивился.

– Не сомневайтесь. Зачем жена гарону? Вы много знаете и скучно потому, а я забава или развлеченье?

– Скорее страсть, которую не ведал я давно. Не веришь? Ах, да, материя нужна. Есть. Экхарну досталась твоя сестра, а я беру тебя, ту, в ком кровь эльфа и мага соединена. И все прекрасно. Мы станем сильной парой.

– Потомство же еще сильней. Понятно. Вы хотите того же, что хотел Аморисорн. Плюс, породнитесь с императором Гаронии. Действительно, чудесный план. А взяли нас случайно? Не выбирали – ткнули пальцем, и Аля выпала. А с ней и я, да?

– Именно.

– Ага?

– Опять не веришь?

– Что вы, очень даже. Запутано, конечно, не слабо, но что для нас не так, обычные дела для ада.

– Тебе понравится у нас.

– Уже! Ну, что вы, все прекрасно! – воскликнула с насмешкой. – А вы так душка просто! Аморисорн бесспорно виртуоз, и мастер по интригам. Но вы стоите другу друга, странно только, что играете на разных сторонах. Манеры-то и принципы одни.

– Он всевластия хотел…

– На том со свистом пролетел. А Авилорн платил его счета. Последний мертв, а первый жив и цел, и мирно здравствует… Эстарна тоже! Фея? Ведьма!

– Ерунда. Какая разница тебе, что с ним и с ней? Ты здесь, со мной…

– А остальное не беда. И, правда, нечего было зарится на то, что вам по нраву – всевластие. Конечно вам, а не ему. Кто он, кто вы? Ха!

– Сарказма сколько в голосе? Почти как у меня, а ты мне говоришь, что не такая же.

– Как показательно: чего я стою, и кто. Подумать только, Дьяволу я ровня – классно!

– Ты мнения дурного обо мне.

– Ну, что вы, я почти в экстазе, и хоть сейчас готова под венец. А траура не будет?

– По эльфу?

– Мужу!

Геустис лукаво улыбнулся и Яну дернул на себя:

– А разве ты была ему жена? – в объятьях сжал и выдохнул в лицо, почти касаясь губ. – Нет еще.

– Руки убери!

– А если нет, что будет?

Яна бы сказала. Но толк какой грозить тому, кто и сильнее, и хитрей, и не только руками – взглядом раздавит без сомнений, сожалений.

Любовь? Она бывает разной. Бывает страсть до безрассудства, когда не видишь ничего и никого не слышишь и, словно раб, принадлежишь всецело одному. Бывает, любишь тихо, смирно – любуешься и грезишь наяву, но чуть приблизишься – слетит очарованье. И понимаешь, что любила лишь наружность, манеры, взгляды – флирт, а не его. Не человек был нужен – ощущенье любви и больше ничего. Бывает, любишь как садист, как собственность и как игрушку и наслаждаешься зависимостью от себя, в бездумии ломая безоглядно другого. Бывает, любишь как ребенка, свою заботу и о нем печаль, и власть ту, что дает все это. Бывает, любишь как отца, но не его, а ту возможность избавится от горечи и бед, отправив на чужие плечи груз тревог, и нравится тебе его забота, и мнение его, а не свое. Бывает, любишь ты себя в глазах его, бывает, ищешь выраженья тому, что спрятано внутри, но как все это не зови любовью, ей она не станет.

Так любят многие, но не Авилорн. Он не способен был на волю, свободу посягать, сломать и надавить, или заставить. Он истинно любил, и не себя – ее, и ею жил…

`Как жаль, я это поздно поняла'.

– Я не причиню вреда тебе, – сказал гарон серьезно. – Ты правильно подумала: нельзя любить ломая и душа, я в этом с эльфом полностью согласен. Но не привык терять, проигрывать я не умею. Ты мне нужна, и я хочу согласья. За то готов и услужить. Впервые верь мне, речь веду, и не приказываю, а прошу – женой мне стань, а я исполню твою прихоть. Любую. Обязуюсь исполнять.

– Не хочу. Мне ничего не нужно, и ты мне неприятен, Геустис.

– Сейчас.

– И потом. Ты – убийца эльфа.

– А это имеет значение?

Девушка вздохнула: что толку объяснять, того, что Геустису не понять?

– Может это успокоит вас мадам и станет компенсацией потери?

Он щелкнул пальцами, и в помещении светлее стало. Отъехал полог, и Яна увидела толпу разряженных девиц, что, спрятав лица за вуалью, стояли на коленях, на коврах, держа в руках подносы.

– Все это только часть. И только прикажи – все в миг доставят.

Геустис помог подняться Яне, повел к служанкам и открыл один поднос, сняв шелковый платок: на нем лежала груда украшений, сверкали жемчуга, и радовал глаза сапфир. А на другом подносе – брильянты, колье и гарнитуры изумительной работы. На третьем, на четвертом – тоже.

– Зачем? – головой качнула Яна.

– А разве неприятно?

– В парчу рядиться, бриллиантами блестеть? Я не ворона. Да и перед кем рядиться?

– Ну, хорошо, пойдем со мной, – рукою указал на дверь, и оказались они в огромной зале, где не видно ни начала, ни конца и вся она от золота сияла: монеты, вазы, статуи, короны, драгоценностей гора и горы серебра, меха и дивные картины. Сокровищница и сравненья нет ни с чем.

– Все это для тебя.

– Немного? – Яна хмуро перебирала нитку жемчуга. – А где моя сестра?

– Забудь. Она женою стала.

– Купилась? На это? – показала на драгоценности.

– Нет, не за золото – любя.

– Любя?! Она девчонка: наивна и глупа!… Постой! В того, кто ее украл?!

– Да, еще дома полюбила.

– Не верю.

– А чему вообще?…

– Я хочу ее увидеть, услышать лично от нее, что, правда, влюблена, жива, здорова и благополучна.

– Условие? – взгляд Геустиса острым стал.

– Условие чего?

– Союза.

– С тобой?

– Да.

– А ты упрям.

– Так что? Давай-ка здесь, сейчас мы заключим с тобою соглашенье. Мне – ты, а я тебе в замен… Перечисляй, я все приму.

– И сделаешь?

– Обещаю.

– Домой хочу.

– Исключено.

– Тогда оставь меня.

– И это тоже. Могу лишь время дать – подумать.

– Я в плену?

– Почти. С той разницей, что не рабыня ты, а госпожа. Что хочешь – прикажи, любой исполнит. Но бежать не надо. И бесполезно – здесь повсюду – я. Найду мгновенно и верну обратно.

– Посмотрим…

– Ты не поняла. Здесь каждый камень – я, и слуг моих отряды. Мне только щелкни пальцем – обратно приведут тебя. Со мной бороться, что сражаться с солнцем.

– Нет тупиков, а выбор есть всегда.

– Ты думаешь, как эльф, то кровь Авилорна, но ты не он, ты – человек. Что эльф тебе? Зачем он нужен? Подумай – выгода какая и власть – хозяйкой ада стать! Любимой, – заглянул в глаза и голос мягким стал. И руки, словно бархат, по шее провели, плечам. – Ты получишь все, и только укажи: кого, куда, когда, я сделаю. Отомстить? Любому.

– Ненужно, этим я сыта.

– Тогда, чего ты хочешь?

– Солнца с неба.

– Я не шучу.

– Тогда верни Авилорна к жизни. И помоги ему домой вернуться.

– Вот это не могу. Здесь каждому своя дорога.

– А что тогда ты можешь?

– Что угодно, то, что касается тебя или меня, – и обнял, зашептав. – Я все равно тебя женою назову. И не мечтай противиться мне – глупо. Ты лучше о цене подумай, назови…. А, впрочем, я не тороплю. Здесь времени нет, бери его сколько тебе угодно. Я понимаю, нужно присмотреться. Обвыкнуться и кое-что понять. Ну, что ж, я буду только рад занять тебя ознакомленьем с той вотчиной, что скоро твоею станет. И, конечно же, должна ты ближе познакомиться со мной. Понять, что мы с тобой одно, и больше схожи, чем ты с эльфом. Он слишком вялый для тебя. Он… Как ты говорила? А! Инфантильный.

– Я говорила сгоряча, не думая.

– Но ты была права…

– Нет.

– Нет? Ничего, ты его забудешь. Немного погрустишь, и все пройдет.

Девушка не стала просить: и не хотелось ей, и не моглось. И глядя в глаза гарона, думала: был бы жив Авилорн, она бы попросила дунуть ей в лицо и с удовольствием заснула, а проснулась, как обычно, когда все трудности остались позади.

А если сделать шаг назад? Ведь это ад! И пленку открутить на пару кадров – пусть в полынью опять, иль к змеям, Дзамуранчахтачантре. И сделала.

Гарон же не пошевелился и делал вид, что занят изучением монет. Но мир не изменился и не исчез.

Еще два шага. Пусто. Бесполезно.

– Ты вне законов, ты не гость, – спокойно пояснил Геустис. – И правила теперь другие.

– Какие?

– А их нет. Но для тебя, – и добавил, поясняя взглядом. – Пока я рядом.

Девушка вздохнула и покачнулась – кончен бег. Финал не радостный, а как хотелось ей преодолеть весь путь и не одной, а с Авилорном, обнять Альбину, отругать и за прогулку в местах опасных попенять, потом вернуться… И многое еще чего хотелось, но не сбылось и, вроде, кануло в небытие: месть Дзамуранчахтачантре, Аморисорну, горринам, кому-то там еще. Пустое – ничего не надо. Кроме одного – не должен был страдать невинный. Не справедливо, а без справедливости и цели нет и жизнь пуста.

– Я хочу, что б Авилорн был жив.

Геустис прошелся, в раздумьях глядя на золото и сундуки:

– А если соглашусь?

– Тогда и я подумаю.

– Что же, решено.

Кто сказал, что это ад?

А впрочем – он, но как изыскан?

Милейшие слуги, красивые лица, влюбленные взгляды, идеальные тела. Парча и бархат, жемчуг, золото, и обстановка, падишаху в пору. Дворец извит и бесконечен, прекрасен как внутри, так и снаружи, весь из золота и до верху набит произведеньями искусства. А в парке бродят диковинные животные и ластятся, у ног девушки ложатся от тигров, до пантер. Растут цветы, деревья плодоносят. И чистота, и тишина, приятный глазу интерьер. Все мирно, сладко. Любые исполняются мечты. А Геустис забавен и, казалось, правда, он влюблен. Недавно Яна дождик захотела и получила в тот же миг. Грозу? Она разверзла небо. Море? Пожалуйста. Луну?…

Но не верит Яна в благополучие и мыслей чистоту, и совершенно ровно ей влюблен ли Геустис или хитрит. В прогулке по полям и паркам она выглядывала выход, искала что-то не подвластное уму. Улыбаясь слугам, мальчикам, что как конфетки – один другого лучше и смотрят в рот ей, и наперебой стремятся угодить, она, всего лишь, изучала их слабость, брешь искала, выход, испытывала и лукавила, понять пытаясь цель их игр. Гароны, на колено перед ней вставая, не вызывали ничего: ни гордости, ни повышенного самомненья, и власть ей не нужна была, и драгоценности не радовали душу, и все равно – на речи льстивые, заманчивые предложенья, и обожанье, и презенты.

Она не умерла, но словно бы застыла в ожидании, а вот чего – сама не знала. Что-то не давалось ей, зудело в сфере интуитивного. Авилорн? Она глазами собственными видела, как он упал, и по всем определеньям быть должен мертв – меч прошил его насквозь, через лопатку в сердце. Но на душе нет ни печали, в памяти забвенья, и такое чувство, что он не умер, а исчез. И жив, и где-то рядом.

Геустис кружил по зале, искоса поглядывая на Яну, и будто ждал чего.

`Странно. Я жду и он. Чего? Нет, не того, чего просит, другое здесь'.

– Смотрю, ты ничему не рада, – гарон перестал мерить шагами залу и встал напротив девушки.

– Винограду.

– А, что еще желаешь?

– Давайте поговорим на чистоту, – и отодвинула двухъярусную вазу.

– Угу, – он сел и завладел ее рукой. Девушка поморщилась, но промолчала: к чему противиться, не убыло же оттого, что прикоснулся он. К тому же рыкни – может и взорваться, и перестанет милого и мягкого изображать. Вот тоже, не надоело бедному столь несуразную и не подходящую ему роль играть? Видно, что с трудом уже натягивает улыбку и взгляд все строже и пытливей, маска на лице хоть и мила еще, но тяжела и стынет. Не терпится ему решить, а Яна не спешит, специально тянет и ждет когда сорвется он, лицо свое родное обнажит и скажет правду – то, что ему надо. Она? Бред. Нужна не больше, чем он ей.

И Яна поняла, что ей не нравилось потому, что не имело объяснений: не в плену она, а словно бы в гостях, и не у влюбленного Дон Жуана, а у отца или брата, родственника.

– Я жду.

– Ты тоже? – пытливо посмотрела на Геустиса.

– Ты играешь.

– С огнем?

– Со мной.

– А это хуже?

– Я терпелив, но не безгранично.

– Намек? Торопишь или торопишься? Ты многое не сделал.

– Что, например? Готова выдвинуть условия?

– Да.

– Излагай.

– Хочу встретиться с сестрой.

– Исключено. Я говорил.

– С вашим императором.

– Ответ все тот же.

– Прекрасно, тогда и мой вам, отгадать несложно.

Геустис рассмеялся:

– Меня решила обмануть?

– Сложно это сделать.

– Но ты пытаешься, и пока удается.

– Послушай Великий маг, тебе не надоело? Мне лично – да.

– Ты все еще в печали. Давай-ка развлеку, – и встал. Обнял, нежно так, что Яна удивилась и замерла – не доводилось ей встречаться с нежностью такой.

– А как же Авилорн? – на Геустиса покосилась.