Текст книги "Гарон"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Эльф шумно возмутился вздохом тяжким:

– А это что?

– Без понятия, – пожав смущенно плечами, отвернулась Яна.

– Редкостно позитивное мышление! – рыкнул Авилорн, присел на камень, подпер кулаком подбородок и взор тоскливый в небо устремил, тем превратившись в демона печали. А на просторах воевали уже не только рыцари, но и миротворцы НАТО. Ракеты висли в небе, шла работа установки `Град' и Хиросима тихо догорала.

Яна заскучала и плюхнулась на землю рядом с парнем, виновато поглядывая на него:

– Извини, я, в общем, ничего…

– Вижу. Мир ваш на удивленье добрый, заботливый.

– Н-да, на каждого живущего пуля у нас всегда найдется, с хлебом хуже.

– Н-да? Сдается мне, не только – с многим вам неповезло.

– Ну, да, есть некоторые недостатки, еще не все настолько гладко… – и отвернулась, увидев в глазах эльфа испуг и непонимание. – Молчу.

– Очень мудро.

– Угу. Что будем делать?

– Сидеть и ждать.

– Чего?

– Перестройки твоего мышления.

И армии исчезли. Зато появились роты безработных, шахтеры дружно возлегли на рельсы, очереди галдящим хвостом, нищие, визг путан, красные пиджаки, братки на стрелке душевно из автоматов косили друг друга, заняв оборонительную позицию у колес машин, и неслась над полем блатная песня: `… братва, не стреляйте друг в друга, вам нечего больше делить…

– А это что? – перекосило Авилорна, в попытке понять.

– Перестройка, – буркнула Яна смущенно, и вздохнула. – Да-а-а.

– Ага, – вздохнул и эльф, не зная, что делать. Как не думай, не ищи выхода, а получалось, что стараниями девушки, они останутся здесь навечно. – Ты можешь думать о чем-нибудь нейтральном? – спросил, не надеясь на положительный ответ.

– Угу. Задай тему, – угрюмо буркнула она.

– Счастье.

Наступила тишина и никого на всем просторе. Эльф удивился этому сильней, чем остальному: вот странно мыслит человек! И увидел продолженье, того, что Яна счастьем для себя считала, и тем она ему красноречиво доказала, что безнадежно закостенела в заблуждениях своих.

По середине прерии возник стол, на нем стоял плоский экран с надписью Intel Pentium, рядом жужжала коробочка Zyxel. Появился белый гигант – параллелепипед с серебристой ручкой, потом ковры, диваны, стеллажи с книгами – началась постройка миленького домика о двух этажей, с балкончиками и креслами-качалками, стеклянными от пола, до верха дверями, окнами, цветами на подоконниках, веселыми занавесками, палисадником, оранжереей, кустами роз, магнолии цветущей, качелями, фонтаном, зеленой лужайкой. А вокруг него встал крепкий высоченный забор с железными воротами, колючей проволокой по периметру, дзотами. Образовался глубокий и широкий ров с водой и столб с глазком видео наблюдения на подъезде к воротам, и пропускной пункт по которому фланировали мужчины в защитной форме, в касках и с автоматами. Лежали мешки с песком, стояли пулеметы и минометы. Бегали огромные лохматые собаки, саперы минировали подходы к дому.

Эльф потер висок – голова нещадно разболелась.

– Извини, – смутившись, молвила девушка.

– Ничего, – махнул тот снисходительно ладонью. – Могло быть хуже. Давай пойдем другим путем? Свадьба.

– Ага, пошли, я сейчас ее представлю.

Они пошли по степи, и увидели невесту: шикарное платье, фата, букет флердоранжа, и тишина, и никого рядом.

– А жених? – озадачился эльф. Яна укоризненно посмотрела на него:

– Пожалуйста. Но не говори потом, что я виновата. Сам попросил.

На горизонте возникла пьяная толпа мужчин и развязных юнцов. Во главе нее шагал красивый жених, обнимающий сразу двух девушек. Они хихикали, он гладил их по бедрам…

– Хватит! – понял Авилорн. И дождь пошел, смывая все увиденное.

– Это не я, – заверила Яна.

– Я так и понял.

Вода прибывала, грозя устроить потоп и смыть путников.

– Солнце! – бросил парень, и жарко стало. Потек песок барханами, полезли скорпионы, колючки полетели мимо. – Яна! Мы так и шаг не сделаем!

– Да я причем?!

– Не думай, умоляю.

– А я не думаю! Мысли сами лезут!

Где-то справа рыкнул лев и появился на бархане, мотая гривой.

– Сейчас его не станет! – заверила девушка, выставив руки для убедительности. На хищника спикировали птеродактели и взорвалась хлопушка. Лев, взбрыкнув лапами, издал последний в своей жизни рык и умер, истекая кровью на песке.

Авилорн просто схватил Яну за руку и побежал, что есть сил, надеясь, что в диком галопе девушке будет не до `радужных' мыслеформ. На бархане появилась толпа неандертальцев с дубинками. Они огласили криком о своем прибытии округу и рванули за беглецами.

– Убери их! – крикнул Авилорн.

– Стараюсь!

Неандертальцы превратились в карты: шестерки, дамы и вальты. Попадали, а пиковая дама осталась наблюдать и, щуря наглый глаз, недобро усмехнулась, достала из рукава базуку, прицелилась.

– Мир не настолько агрессивен, как кажется тебе! – чуть не завыл в бессилье Авилорн. И дама выстрелила конфетти. А рядом с ними машина остановилась и водитель с добрейшею улыбкой людоеда, сняв очки, кивнул в салон:

– Садитесь, подвезу.

– Не надо! – отрезал эльф уж зная наперед – хорошего не жди от Яниных фантазий. Так и есть. Водитель вылез, достал лениво пистолет и начал с хохотом палить по бегущим целям. Свист пуль под ногами ускорил лишь их бег, а мужчина, позабавившись, достал железные бумеранги.

– Не думай о плохом! – взмолился эльф, вскользь глянув девушке в лицо. Та, лишь вздохнула, и водитель умер, сраженный сразу удавкой и стрелой.

– Ты, удивительно добра! – возмутился Авилорн. Водитель ожил, пошел к машине и завел мотор, поехал в сторону от бежавших эльфа и девушки, и был взорван.

– Думай о хорошем!

– А я что делаю?! Тебе не угодишь!

– О-о-о!!

– Не скрипи, чуть-чуть осталось до гряды.

– С тобой чуть-чуть равно начать опять!

И оказались у начала.

– Все! – Яна рухнула на землю. – А почти добежали!

– Я виноват на этот раз.

– Ха! Мне уж все равно. Мне кажется, застряли мы надолго. Спать будем здесь, жить – палатки разобьем, казан поставим…

Появился палаточный городок, костер, мангал, от шашлыка дымок.

Застонали оба, в бессилии что-либо изменить. Эльф глубоко задумался, Яна в раздражении принялась грызть ногти. На прерии опять пошла пальба, стреляли минометы – шла война.

Авилорн глаза зажмурил, глухо застонал:

– Чему вас учат в вашем мире? – сквозь зубы процедил.

– Любви, добру и начинают в школе.

На поле вырос дом. В нем стоял шум и гам. Учились дети: от малыша до юноши носились с криками по школе, кто по ступеням прыгал, кто перила оседлал, кто на товарища с учебником напал, а кто-то из рогатки лупил по девочкам. Те верещали, гонялись друг за другом. Учитель кричал и бил указкой по столу, дети пригибались, сжимались в комок. Один пихал другого ученика и неслось по классу – дай списать! И блеяла молоденькая учительница у доски, чертя на ней мелом что-то, а за спиной ее, от знаний пухли ученики: кто жвал жвачку, лениво обозревая своих товарищей, и щурил глаз на ножки учительницы, кто в морской бой играл, кто в телефонную игру, а кто ляпал на спину соседу тетрадный лист: Иванов – дебил!

– Я понял. Хватит! – эльф взвопил и дунул в лицо Яне. – Извини, – подхватил заснувшую в падении девушку. Поднял на руки и представил мягкую ладонь, которая любя перенесла их через все просторы и осторожно опустила на гряду.

– Все. Наконец-то, – вздохнул Авилорн облегченно и растянулся на камнях, чтоб отдохнуть, от пережитого отойти. Яна тоже отдыхала – сопела мирно, камень обнимая – спала.

Чему порадовался эльф.

Круг девятый

Яна сладко потянулась и, испуганно посмотрела по сторонам, сообразив, что спала. А как заснула, и как долго – вопрос. А вот и ответ – Авилорн сидел на камне и смотрел на облака. Ветерок трепал волосы эльфа, а тот жмурился, радуясь его прикосновениям.

Яна перебралась к парню и села под бок:

– Привет. Мы все-таки прошли или зависли на старте?

– Прошли, извини, я вынужден был…

– Поняла.

– Не сердишься? – шепнул, любуясь ее лицом.

– Думаю, – буркнула, несколько смутившись под его взглядом, и согреваясь в его объятьях, подумала, что он удивительно нежный мужчина. Именно – мужчина. А не инфантильный юнец, каким казался ей вначале. И что заставило ее так думать? Его безответность на ее грубость? Беспрецедентное терпение? Уважение к любым ее мыслям, чувствам, мнению? Отсутствие привычного давления, попытки переделать под себя – она принимала за бесполость. Привычка прошлой жизни! Мужчина, значит обязательно железо и бетон, а ты, хоть пальцы расцарапай в кровь и душу выверни наружу, пробираясь в его сердце – бестолку – он даже не заметит, что ты вообще была и что-то делала.

Нет, зла Яна на эльфа не держала и Авилорн чувствовал это. Нежно поцеловал ее в висок и обнял крепче:

– Все же извини. Я вел себя отвратно. Впервые не сдержался и вспылил, нарушил обещанье не применять заклятие на сон. Не помню, чтоб я был настолько раздражен.

– Все правильно, я, правда, не сержусь. Если б ты не взял в свои руки решение задачи, мы б так и остались там. Я сильно шокировала тебя? – спросила тихо, и удивилась сама себе: так вот какой ее нормальный голос без интонаций злости? А нежность в нем, пожалуй, лучше его красит, чем раздражение.

– Не знаю, что ответить. Я вышел из себя, что недостойно мужа, но, то количество агрессии, что ты вылила на меня, я за всю жизнь не видел. И даже от гаронов, садизм изысканный настолько, не встречал. Мне показался бесконечным тот кошмар, и невозможным изначально. Как можно жить в подобном мире? Я сражен. И понимаю теперь откуда столько страхов, неверия, обид в душе твоей. И почему не страшен ад тебе – он рай по сравнению с тем миром, что показала, в коем ты жила. Он насаждает в разум боль, жестокость. Мне непонятно было – отчего? Я потрясен и многое я понял, и все же виноват, что не сдержался и вспылил, и обещание нарушил.

– Ерунда. Мы живы и ушли вперед, а не остались там. Я все прощаю разом, как ты всегда прощал меня. Твоя вина ничто, придумана она.

– Нет, впервые я терпенье потерял и был подобен зверю, от ужаса забыв, кто я и где. Впрочем, это тоже опыт, огромный, что в покое за всю жизнь не получить. Теперь я знаю больше о тебе, о себе, о многообразии миров. Одно не понял, если ваш мир таков, зачем тебе стремиться к возвращенью? Я против, и, пожалуй, что почти готов не только настоять, но и заставить.

– О чем ты?

– О нас с тобой. Останься, будь моей женой. Я больше не позволю слух твой осквернить ни криками, ни возмущеньем. И в мир твой больно будет отпустить тебя, мучить будет сожаленье и беспокойство.

– Ерунда. Мне, знаешь, все равно. Уже. Я, кажется, ко всему готова, и к испытаниям привыкла. И, увы, к тебе. Вот это плохо, честно говорю, тебе бы жить в раю, как ангелу…

– Постой, опять про айнгеров? Я так тебе отвратен? – взгляд пытливый к Яне устремил.

– Нет, что ты! – девушка даже отпрянула. – Ты не понял, я говорю о тех, кто истинно достоин уваженья и преклонения за чистую любовь, за бескорыстие и свет несущий, и наставления, и попечение, и помощь. Благородства свет и сохраненье нетленными понятья чести и чистоты. Всегда, везде… как ты. Я знаешь, хладно дышала к Богу, и Дьявола считала выдумкой, но ангелы – другое. Они ярчайший свет…

– Но кто такие? Я искренне считал, что ты об айнгерах толкуешь мне, но судя по описанию, те совсем другие.

– Абсолютно! Как грязь сравнить с солнечным лучом!

– Но где живут?

– В преддверьях рая. Так говорят у нас. Неужели вы здесь так близко от него и не слыхали?

– Нет.

– Жаль. Вот с кем бы я поговорила и душу излила и верила бы безоглядно. А ваши айнгеры пародия на демонов, всего. Недоразумение, скорее антипод и артефакт.

Авилорн счастливо улыбнулся, сделав вывод, что его жена сравнила его с тем, кого едино любит и доверяет, значит, он в ее душе такое точно место занял. А это знак хороший.

– Я рад, что в сердце твоем хоть крошку места занял.

– Не спеши назвать естественность привычки увлеченьем, необходимость и сродство что рождено в пути, преодоленьем тягот и опасностей – любовью. Да, я привязана к тебе, но посмотри на этот факт реально – любой бы привязался. Мы столько вместе пережили, что стали, словно брат с сестрой, родней, друзьями по несчастью.

– Я не согласен. Ты опять себе перечишь и гонишь правду прочь в боязни ошибиться. То легкий путь и мне легко тебя понять, узнав все то, что ты и от себя скрывала, но мне душа твоя иное подсказала. Глаза твои, в которых спрятана она. Я чувствую, как бьется сердце, как тянется ко мне и хочет примириться с любовью, мягкостью, которую она дарит, но разум твой пока сильней и мучает тебя в сомненьях. Но нет других определений любви, как долго не ищи, чем только не прикрой, и дай ей срок она заявит громко о себе и доводы рассудка отметет.

– Уверен? Я иначе мыслю.

– Малышка ты еще совсем.

– Возможно. Не хочу я говорить об этом. Как думаешь, а не могли мы Алю пропустить?

– А где она могла бы жить?

– Думаешь, не там, где мы прошли?

– Уверен. Дальше. Там хуже, правда, но живут.

– Куда уж хуже?

– Смотри: сначала было ничего, вполне приемлемо и сносно, потом же все опасней, и все сложней.

– И вот теперь сидим и думаем: радоваться или плакать оттого, что еще живы?

– Примерно.

– А ты не рад?

– Я насторожен. И за тебя, встревожен.

– Если честно, то я тоже. За тебя, – призналась честно. – С удовольствием осталась бы здесь. Нет, мне не страшно, но не по себе. Ты можешь защитить себя, всегда поможешь мне, но чем я помогу тебе в ответ? Ты извини, не мог бы меч мне одолжить? Мне было бы спокойней.

Авилорн молча снял одну перевязь и помог одеть ее Яне.

– Так легче стало?

– Да, – улыбнулась. – Пойдем? Что ждет нас впереди?

– Огоньки. Видишь – мрак и в нем мерцает свет.

– Там город! – девушка вскочила, не веря своим глазам – внизу было темно, хотя на вершине горы – светло. Она четко разглядела во мгле лежащей внизу высотки, родные, до боли знакомые здания. Однотипные для любого города ее мира. – Обман? Иллюзия?

– Возможно западня.

– О, это самое простое испытанье!

– Я слышал от тебя подобное не раз.

– Я знаю город! Я живу в таком. А может здесь мы Алю и найдем? Пошли скорей!

– А если не найдем?

– Так номер в гостинице снимем, нормально выспимся и отдохнем! Нет, я глазам не верю – ад и город, будто мой родной! Высотку видишь? Телебашня!

– Что это?

– Дурман для населенья, одна из узд правленья. Ну, что ты медлишь?!

– Я иду, но… об одном тебя прошу, не верь тому, что видишь, и от меня не отходи. Не забывай, пожалуйста, где мы.

Они спустились в мрак и вышли на дорогу.

– Шоссе! – Яна даже попрыгала на асфальте, чтоб убедится, что он не обман зрения.

– Здесь что-то написано, – Авилорн указал рукой на столб с дощечкой.

– Cruciatus, – прочитала девушка. – Да-а, не Чебоксары и не Сызрань. Крукиатус, однако. Странное название. Ни о чем тебе не говорит?

Эльф нахмурился и посмотрел на манящие огоньки города виднеющиеся впереди:

– Мученье.

– Что?

– Крукиатус – мука. Страдание. Это наш язык, но написано иначе, чем мы пишем.

– А внизу приписка тоже на латинском чуть мельче…

– Испытанье и разлука!

– `Хороший' город, – приуныла Яна. – Но, все равно идти. А если Аля здесь? Было бы прекрасно. Забрали б и ушли. Но, что гадать напрасно. Идем?

– Иного нет пути.

Городу больше подошло бы название Трущеба, Клоака. Грязь, нечистоты, драки, проституция.

– Может быть окраина? – неуверенно предположила девушка, глядя, как идут друг на друга две толпы – стенка на стенку. С ножами, железными прутами и топориками. Крики, хряст, из нормальных слов одни предлоги, междометья.

Эльф потянул Яну дальше. Они шагали по узкой улочке без освященья и рисковали сломать ноги.

Из проулка вылетел мужчина и помчался прочь. За ним с ножом для рубки мяса неслась взъерошенная женщина в розовой ночной рубашке, а из спины у нее торчал такой же точно нож.

Из арки слева появились молоденькая девушка, и привязалась к Яне, с безумием во взгляде требуя ответа:

– Где мой ребенок? Где, ответь?! Тебе я отдала его!

– Простите, вы спутали, мы только появились в городе…

– Неправда! Отдай дитя! Я деньги собрала, и выкуплю его обратно. Отдай, прошу!

– Я ничего не знаю!

Эльф молча под руку Яну подхватил и побежал, свернул в проулок справа. Там трое пытались двух в фонтане утопить. Стоял острый запах спиртного, как будто не вода лилась, а водка. А впереди, у яркой неоновой витрины собралась толпа таких же женщин, как осталась за спиной у них. Они в безумье забивали одного мужчину, буквально рвали его на части.

– За что?

– Чистилище, – увел ее подальше Авилорн.

– Чистилище? – без сил от увиденного, опустилась на грязные ступени у чьей-то двери. – И искупленье за грехи? Какие? Что сделал тот несчастный?!

– Он, видишь ли, имел несчастье быть счастливым. Любил. И не одну. Его любимые немного осерчали, и милого не поделили между собой. Обиделись на то, конечно, на него, и отомстили, понятно, что ему, кому ж еще? – с ухмылкой хитрой сказал гарон, появившийся казалось, из неоткуда. Яна встала. Эльф обнял и прижал ее к стене, собою прикрывая. Ладонь пошла на рукоять меча. Гарон же рассмеялся:

– Не стоит напрягаться эдгерн. Я показать хочу вам город славный, за тем лишь и пришел. А ты сразу в бой. Ай-яй, как ты изменился, на безоружного готов напасть и в проявлении добрейшего участья, увидел риск ты для жены своей? Смотри: она бледна. Но разве в том моя вина?

Яна застонала:

– Он прав. Я в той толпе себя невольно разглядела, ведь я любимому не меньше зла желала. И мысленно не раз рвала его на части.

Авилорн вздохнул и, чувствуя как плохо Яне, головой качнул, не зная, что сказать.

– Ты оправдания обидам милой не ищи, уж если есть – найдет сама, а нет?…

– Я его простила и забыла. Пусть будет счастлив, – глухо Яна отвечала.

– Что ж, вот и ответ, – пожал плечами гарон, с улыбкой неизменной, надменной и насмешливой одновременно. – Обиды больше нет?

– Не ваше дело.

– Хорошо. Пойдемте, покажу вам кое-что.

– За что такая милость? – эльф, зная с кем имеет дело не верил и на грамм словам. – Сам Геустис, жрец Хаоса, глава устоев ада, спустился к нам, чтобы по городу провести?

– А почему бы нет? От скуки, что не совершишь. И, если честно, – качнулся к юноше гарон. – Не ожидал увидеть вас я здесь.

– Не думал, что дойдем? – уставилась на него Яна.

– Да. Человека ад живым не видел пару тысяч циклов, с момента подписанья договора и передачи эльфам книги Перемен. К тому же, как заверенье в дружбе и искреннем расположении, к таким как вы смельчакам, я вам скажу, открою тайну не мою – Аморисорна, славного хранителя добра, – Геуститс открыто насмехался, и тем вводил в растерянность гостей. – Ты, человек, был послан мне в уплату за грех его. Прекрасно, правда? Он был готов побиться об заклад, что ты и круг не выдержишь, а эльф как раз-то сможет. И обязательно пройдет…

– Мы оба! – заверил твердо Авилорн.

– Да, – гарон был вынужден признать, и усмехнулся криво. – Вижу. Но, вот вопрос – дошли бы вы по одиночке? – и засмеялся.

– Где Аля? – шагнула девушка к нему, жалея, что не может вытрясти из насмешника всю душу. А, впрочем, есть она у черных? Вряд ли…

– Есть, – качнулся к ней гарон. Заглянул в глаза, и Яна на минуту онемела – в них не было и доли зла, насмешки, желчности, лукавства. Она тряхнула челкой, поспешно отвернувшись: показалось? Что за ерунда? `Иллюзия весь ад', – не раз эльф ее предупреждал. А уж гарону прикинуться, что отцом родным, что Пифоном – труда не составит, не только на своей территории.

– Мы так же верим, любим, но много больше знаем. Вернись и ты сейчас домой, другой обычным людям показалась. Циником как минимум, – спокойно Геустис сказал.

– Где Аля? – процедила Яна, сверля сердито лицемера взглядом. – Не пытайтесь обмануть…

– Твоя сестра? Зачем тебе капризная девчонка?

– Я заберу ее. Капризна она или нет, не вам судить.

– Ах, вот как? – засмеялся, он явно пылом Яны забавлялся. – А разве не другое ты повторяла много раз? Твердила, что готова воздать ей по заслугам, за то что в ад тебе за ней пришлось идти? Нет? Мне видно показалось?

`Откуда мог он знать'?

– Мы, все равно ее найдем, – заверил Геустиса Авилорн.

– Удачи. Но сначала погостите у меня. Я уверен, вам понравится мой город – он великолепен. Здесь властвует безумие в стремленье отомстить, обида, бесконтрольность и жестокость. Здесь гнев и оскорбленье не порок, а добродетель. Норма. Ты, человек здесь место быстро для себя найдешь. И не стесняйся в выражении чувств, любой фантазии – милости прошу. Я буду рад вас в вотчине своей принять навечно. Мы б часто виделись: гароны здесь охрана, и с удовольствием помогут вам в пути и в жизни здесь. Там за поворотом есть неплохая гостиница, через площадь. Советую. Приятных развлечений, – он хохотнул и, взмахнув плащом, исчез.

– Куда теперь и как? – спросила Яна. – Мне кажется мы в западне.

– Мы выберемся, верь.

– Нам нужно прямо, а не получится, там здание. Мы обойдем его и можем заблудиться. Гароны здесь охрана – слышал? Не выпустят, я чувствую подвох.

– Согласен, но идти придется.

– В гостиницу?

– Не стоит. Геустис хитер.

– Я поняла. Он сделает все, чтоб в его городе настал для нас конец пути. А слышал про мага?

– Не удивлен. Аморисорн откровенно нам сказал, что жаждет для Эльфии правителя найти, и выбор пал на меня: я его крестник. Ты пропуск в ад.

– Смысл в чем?

– Оба мы попались, а сестра твоя разменная монета. Уверен я, с ней все хорошо и, вряд ли, она здесь. Скорей всего, давно уже дома.

– С чего решил?

– А ты сложи, что видела и знаешь.

– Нас вызвал Геустис в ваш мир. Гарон очаровал Альбину, она поверила, а я ее спасала и вместе с ней сюда попала.

– Сам Геустис? – Авилорн был удивлен.

– Нет, был другой гарон.

Эльф молчал с минуту и тихо молвил:

– Твоя сестра была приманкой.

– Для меня? Зачем?

– Чтоб выманить меня, отправить в ад и получить корону правителя Эльфии. Аморисорн был заодно с гароном.

– Вот это да! Хор-роший, добрый маг!.. А что, иначе вам корону не дают?

– Лишь только тот ее получит, кто ад пройдет и Хаос победит. Это старое постановленье еще времен границы разделенья на свет и тьму. Гароны правят лишь, когда женаты, жену же получают не из этих мест, а из соседних миров, но строго с территории добра. Стерк у нас открыли. Гароны… Они Альбину в жены своему правителю взяли. А Аморисорн получил право выбрать смельчака, который ад, пройдя, получит лейсела корону!

– На тебя он ставку сделал. Ты чем-то выделяешься? Тем, что стал тайным крестником мага?

– Да, кровь его во мне, а это сила. Теперь понятно? Один бы я не смог идти, меня бы не отпустили, да и не пошел бы сам, а, с тобой соединив, мне выбора не дали. Эстарна… Я уверен, была в курсе всех задумок мага.

– Предательница!

– Нет, здесь что-то есть еще.

– А, может, она в тщеславии мечтала стать твоей женой, когда вернешься? Я-то пропаду, о том сомнений не было ни у нее, ни у Аморисорна. А что вас разлучали – глаза главе и клану закрывали. А чародей ваш умница! Вот прохиндей! И будешь говорить мне о добре?

– Постой, еще не все мы разгадали. Сдается мне, не в тщеславии и желании поставить свою кровь, над миром эльфов править, он черные творил дела. Шел против закона и рисковал изгнанием из рода себя и родственников, Эстарны той же…

– А Геустис причем? В чем его задумка? Мне, твой Аморисорн понятен дома был, а вот гарон по-прежнему неясен. Он бродит рядом, словно волк, и нас не останавливает. Странно.

– Толк? Еще все может статься впереди.

– Ты что-то знаешь? – подозрительно прищурилась Яна.

– Чувствую.

– Беду? Не удивил. Искать ее не надо, шагни и вон она, сама придет.

– Мне кажется, что Аморисорн задумал все это с одной лишь целью, – эльф сник, и по стене осев на корточки, уставился невидящими глазами перед собой и побледнел, прозрачным стал.

– А что здесь думать. Я мыслю так: тебя, как крестника он прочил в императоры, свою кровь родную – фею, тебе в жены, а я прикрытие, для получения короны и гарантия того, что ты ко мне не привяжешься. Эстарну не забудешь, не изменишь ей. Конечно! Человек, кому он нужен?! Ад и Хаос меня погубят, ты станешь одинок, вернешься, Фее доказав свою любовь, поженитесь и народятся дети, скрепив союз еще сильней.

– Вот! – эльф с горечью воскликнул. – В этом дело – наследник, что сильнее тьмы! Родившись от крестника Великого чародея и Феи, ребенок станет угрожать балансу сил, что вековыми циклами наш мир хранил, и будет угрожать он аду. Границы сдвинет и нарушит договор.

– Фига себе! – не выдержала Яна. – Здорово! Не далеко ли ваш Мерлин заглянул? А что же Геустис? Получается, ему резона нет тебя живым отпускать обратно и угрожать покою вотчины своей. Нет, зло всегда добра хитрей, хотя не в этом случае. Аморисорн-то тот еще добряк.

– Я думаю, Геустис все знает и от того препон нам не чинит, пока, а мог бы.

– Не сомневаюсь, но в том, что не сподобится, прости, отнюдь. Наверняка еще устроит приключенье. Ему нас выпускать, если ты правильно сложил события и мысли магов, не с руки. Причем обоих. Про меня все ясно, считай покойница уже.

– Не говори…

– Да, ладно, – беспечно отмахнулась. – Мне все равно, серьезно. Я итак, как неживая, как будто сплю и никак проснуться не могу. А ты имеешь шанс дойти, защищенный кровью Аморисорна. Не зря же он крестины затевал?

– Не выпустят.

Задумались.

– Мы что-то пропустили, может не туда пошли, – заметила Яна. – Со мною часто так бывало: вижу одно, а чувствую другое. Вроде чушь, чему тут верить? Чувствам? Интуиции? А получается, что именно она права. Метаморфоза, однако. Слушай, будь-ка осторожен и за меня голову не спеши подставить. Не стоит. Мне б только Алю вытащить, если еще не поздно, и возможно, а остальное – ерунда. У меня есть предложенье – разделимся…

– И не проси.

– У Геустиса свои планы и их труднее разгадать. Одно я знаю точно, нас выпускать не думает он – не самоубийца же. А со мной ты в опасности, я, а не ты – балласт. Если б ты пошел один, реальный шанс бы был вернуться домой. Ты быстрей меня пройдешь круги. Я медленней тебя и недалека, еще мне Алю нужно отыскать. Любое промедление опасно.

– Да, я опасен для тебя.

– Наоборот.

– Нет. Кто ты? Глупейший человечек, который не стоит ничего. На тебя и время, и силы тратить не станут – смысл? Сама погибнешь. Оставь тебя одну и каждый из гарон подумает, что не пройдешь и шагу. А пропадешь или выйдешь – им все равно, ничем то не грозит, со мной иначе. Меня не выпустят.

– Приплыли. Ты прав, по логике, – теперь и Яна села. – Что будем делать?

– То, что и делали – идти.

– А ты, ведь знал, что здесь тебе опасно!

– Подозревал, но что с того.

– Если бы не я, ты не пошел.

– Нет.

– А я бы не пошла, если б Алю не надо было выручать.

– Да. Интересно, правда?

– И все это сложил и просчитал Аморисорн? Виртуоз, ничего не скажешь. А не боялся ошибиться?

– Он не ошибается.

– Завидую. И все-таки хороший он подлец, подставить одного из рода и говорить при этом о добре! На что надеялся он?

– На спасение крови, наверняка хотел защитное заклятье наложить. Но не стал. А почему?

– Зачем на жертвенную овечку время тратить, так?

– Когда большая цель, цена неважна.

– Смотря какая цена и цель.

– Уверен, Аморисорн хотел всего лишь мира.

– Угу, знакомо. И как всегда, везде, шел под девизом: хочешь мира – будь готов к войне. А ты еще шокирован был мироустройством нашим. Эх, автомат бы, да тротила пару шашек!

Эльф вздохнул и встал:

– Возможно, что-то изменилось не в планах наших – а в его.

– Уверена я, Геустис пронюхал и припугнул его. Шантаж банальный. Я б так и сделала, во всяком случае. Кстати, если так, то мне понятно, зачем мы здесь и без заклятий – старик, всего лишь, сбросил карты, как в игре меж шулерами. Ненужные уже карты. Чтоб не засыпаться на `пиках', мелочевке, а мы она и есть. Мешались…Аферист! Да-а, Геустис мне более приятен. Реабилитирован почти. Во всяком случае, он мне понятен. Но я б на его месте не только планы старику сломала, в карты смухлевала, но и наказала, перевернув всю партию ему назло! Вот тут согласна, цена как раз неважна. Сама готова жертвой стать и добровольно сделать харакири.

– Сначала всем, потом себе? – эльф с пониманьем улыбнулся.

– Единомышленник. Ценю! Мы славно поработали над взаимопониманьем, – в ответ и Яна улыбнулась.

– Говорить мы можем долго, но предлагаю все-таки идти.

– Всего лишь пять минут покоя. Тебя так тянет точку во всей истории поставить?

– До точки, Яна, далеко.

– Я так не считаю. Ад проказлив, а в городе гаронов тем более покоя ждать не стоит. Каждую минуту будь готов расстаться с жизнью. Хотя, ты прав, пора. И я готова. Давай-ка задницы гаронам надерем и Аморисорну жизнь испортим? Вперед мой друг! – простерла руку, приглашая в путь. – Нашли, тоже мне, карты! А мы возьмем и из шестерок, да в тузы! Ха, вот `порадуются' оба!

– Боевое настроение?

– Да, я хочу вернуться и посмотреть в глаза Аморисорна, и стать его инфарктом!

– Не нужно агрессивности, здесь ее хватает.

– Прости, ты можешь проглотить то, что тебя за пешку приняли и на смерть послали, а я же не настолько благородна, чтоб всем прощать издевательства надо мной и сестрой. Я поседела здесь и постарела лет на двадцать. Я жить теперь не знаю как, когда вернусь. Про Алю промолчу. Понятия не имею, что с ней, но ясно, только посмотри вокруг, что психиатр ни одной мне пригодится.

– Не нужно осуждать других, не зная всех аспектов дела.

– Ты защищаешь своего крестного или Геустиса? А мне не жалко ни того и ни другого, я б с удовольствием придумала бы им какой-нибудь кошмар.

– Мстительность отвратна.

– С точки зрения кого? Тебя? А ты тут ни причем…

– Извините, – послышалось невдалеке. Яна обернулась, эльф насторожился – к ним подошла миловидная полненькая женщина. – Вы громко говорили, и я невольно услышала о чем. Могу вам предложить услуги мага…

– Еще одного? – усмехнулась Яна.

– Он вам поможет отомстить. Живет недалеко. В том доме – прямо. Зовут Контумелий.

– Как? – переспросил Авилорн.

– Благодарю, пожалуй, мы заглянем. Спасибо, – сказала девушка.

– Не за что, – улыбнулась доброхотка и в ночь ушла.

– Не вздумай, Яна.

– Это почему?

– Контумелий. Ты вдумайся.

– Ну, не повезло, не очень имя, но согласись лучше, чем у пантеры, как ее? Дзамурачантапра.

– Дзамуранчахтачантра

– Я и говорю.

– Нет, ты не понимаешь. Контумелия на нашем языке – обида. Не громкое ли имя у мага? Не западня ли это? Да и зачем, кому, за что тебе захотелось отомстить? Ты делаешь ошибку, Яна.

– Я сама решу. Ты, конечно, вправе молча снести любое оскорбление, угрозу жизни проглотить и, умирая, всех врагов благословить, а я другая. Мне нужна не месть, а справедливость. Мне сделали специально больно, меня подвергли испытанью, сломали жизнь, по сути – и простить? Ты шутишь! Я еще не видела Альбину, не знаю как она, а то ведь за такие шутки и головы лишиться можно. Ничего себе юмор у вашего руководства!