Текст книги "Гедеон"

Автор книги: Рассел Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– Ну, давай же! Как только ты возьмешься, мы сможем его вытащить. Ничего страшного.

Он увидел, как ее губы едва уловимо шевелятся, пока она собирается с духом и считает: раз… два… три… Затем Аманда схватилась за руку и щиколотку Гарри.

Карл услышал, как она тяжело дышит – один длинный вдох, затем два быстрых, коротких, словно она задыхалась, а потом опять длинный, медленный вдох и такой же выдох. Аманда посмотрела на Карла и кивнула. Все в порядке.

Гарри Вагнера трудно было назвать маленьким. При жизни он двигался легко и изящно, со скоростью и грацией танцора. После смерти его тело стало тяжелым и неуклюжим. В нем не осталось ни легкости, ни изящества.

Верхнюю половину тела им удалось вытащить довольно легко. Мертвец наклонился под углом сорок пять градусов, упираясь ягодицами в заднюю стенку холодильника. Карл слегка повернул труп, и правая нога Гарри вывалилась из камеры, раскачиваясь и царапая туфлей по кухонному полу. Грэнвилл вдруг представил себе огромную марионетку более ста килограммов весом. Еще рывок – и вот уже левая нога Гарри на свободе. Тело Вагнера словно замерло в сидячем положении, опираясь на холодильник, голова свесилась набок.

– Отлично, – сказал Карл. – Я сейчас возьму его под мышки и поставлю на ноги. А потом ты его подержишь, а я сниму с него брюки.

Аманда мрачно кивнула, соглашаясь, и Карл приподнял труп. Господи, ну и тяжелый! Но пока все идет нормально. Карл поставил ноги пошире, словно собираясь присесть, напрягся, толкнул – и вот уже тело Гарри стоит в вертикальном положении.

– Он сейчас наклонится в твою сторону, – предупредил Карл. – Тебе нужно только его поддерживать. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Аманда без энтузиазма, но что тут поделаешь?

Карл стал медленно отодвигаться, почувствовав, как тело Гарри шатнулось в сторону Аманды. Она застонала под тяжестью мертвеца, и Карл заметил, что ее правая нога скользнула назад на несколько сантиметров. Все же Аманде удалось удержать Вагнера ровно.

Карл нагнулся, снял ремень Гарри, затем осторожно расстегнул пуговицу и молнию на ширинке. Он почувствовал, как качнулось тело, и Аманда сделала еще один шажок назад, едва удержавшись на ногах. Карл ухватил брюки Гарри за пояс и изо всей силы потянул вниз.

Брюки сползли до середины бедер, но в этот миг верхняя часть тела качнулась вперед, и Аманда согнулась под весом мертвеца. Грэнвилл все еще держал пояс брюк, и, когда Аманда поскользнулась, ноги покойника резко дернулись вверх, сбив Карла.

Тело изогнулось в сторону Аманды, и она начала падать, обхватив торс Гарри. Карл увидел, как ее глаза округлились от ужаса, и в эту секунду пояс вырвался из его рук. Карл судорожно пытался схватить Гарри за пиджак, за плечо, хоть за что-то, но не смог и опрокинулся назад. Карл сильно ушиб ногу о кухонный стол, завертелся от боли, проклиная все на свете, и услышал, как Аманда произносит тихим бесцветным голосом:

– Убери его с меня.

Затем громче:

– Убери его с меня!

А потом зачастила еще громче:

– Убери его! Убери его! Убери его!! Убери его!!!

Карл кинулся через кухню к девушке, распростертой на полу под тяжестью безжизненного тела Вагнера. Он перевернул труп и оттолкнул его вбок, помогая Аманде выбраться. Она сразу же бросилась к раковине, хватая ртом воздух и давясь, затем глубоко задышала, пытаясь прийти в себя. Карл хотел успокоить ее, крепко обняв, но девушка отпрянула, дрожа, не в силах вынести прикосновения ни мертвого, ни живого.

Грэнвилл подумал, что Аманде не справиться со страхом и они не смогут осуществить задуманное, но ошибся. Эмоциональная травма, казалось, только укрепила решимость девушки. Изумленный Карл смотрел, как она снова подошла к лежащему на полу телу.

– Ну ладно, – пробормотала она, обращаясь наполовину к Карлу, наполовину к самой себе. – Давай продолжим.

В этот раз они решили оставить мертвеца лежать на полу. Молодые люди расшнуровали обувь покойника, сняли, и странно было видеть пару туфель, аккуратно стоящую на кухонном столе. Поначалу, когда Карл стал стаскивать носок, он старался делать это осторожно, чтобы ненароком не причинить боль или другие неприятные ощущения, затем понял нелепость подобного поведения и сдернул носок одним рывком. Брюки уже были наполовину спущены. Карл встал над мертвецом, расставив ноги, и приподнял его за поясницу. Аманда вцепилась в штанины и потащила вниз. Брюки скользнули вниз, на лодыжки. Аманда обшарила карманы, чтобы проверить, не окажется ли там чего интересного. Не оказалось.

Над рубашкой Гарри пришлось потрудиться – холодная как лед кожа на туловище закоченела. Все-таки Карлу удалось стащить рубашку, и на теле осталось только нижнее белье. Коротенькие трусы-плавки. Карл мрачно кивнул, собрался с духом и стянул их до колен мертвеца.

Гарри Вагнер лежал на холодном кухонном полу, обнаженный.

На его теле не было ни пакетов, ни дневников, ни бумаг. Ни единого ключа. Ничего.

– Теперь мы можем уйти? – тихо спросила Аманда. Карл не ответил, он просто молча смотрел на тело, и она повторила: – Карл, мы закончили. Давай уйдем отсюда.

– Я не могу оставить его в таком виде.

– Карл, нам нужно…

– Аманда, я знал этого человека. Давай оденем его и поместим туда, где нашли. Пожалуйста.

Вначале они надели на Гарри белье и брюки, потом рубашку, носки и туфли. Карл даже завязал шнурки аккуратными бантиками. Затем они подтащили тело к холодильнику, открыли дверцу и с большим трудом запихнули мертвеца внутрь.

Грэнвилл встал перед телом. На какой-то миг ему показалось, что нужно сказать что-нибудь, всего лишь несколько слов, чтобы отдать покойному дань уважения, может, попросить прощения. Но нужные слова не находились, и Карл молча закрыл дверцу холодильника, повернулся и вышел из дома.

Снаружи, стоя на дорожке, Карл и Аманда с жадностью втягивали ночной воздух. Словно, пока они были в доме, оба сдерживали дыхание, опасаясь вдохнуть запах смерти, которая уже начала проникать в их жизнь.

– Извини, у меня не очень-то получилось, – сказала Аманда.

– Ты прекрасно справилась! Черт, ты держалась просто великолепно! А вот я облажался. Но я был совершенно уверен, что мы что-нибудь найдем! Это казалось таким логичным.

– Мы обязательно что-нибудь найдем, обещаю.

Карл сумел благодарно улыбнуться. Они залезли в «субару», Карл засунул ключ в замок зажигания, но вдруг почувствовал, что вовсе не так спокоен, как хотелось бы. Понял, что не может сейчас вести машину – ему нужно время собраться с силами. Поэтому он положил ладони на рулевое колесо, и несколько минут они с Амандой просто сидели в темном автомобиле.

– Знаешь, что было самым жутким? – спросила Аманда. – То, что через пару минут это перестало казаться таким уж страшным. Наверное, так ведут себя врачи, изучают и анализируют. Я перестала думать о нем как о человеке, просто мысленно отмечала: «О, да у него брюки от Армани, интересно!» Даже смогла без отвращения посмотреть на его рану, а потом сосредоточиться на слове «bienvenue», прикидывая, что оно означает…

– Что? – перебил ее Карл. – Какое еще слово?

– «Bienvenue», его татуировка.

– У Гарри была татуировка?

– На предплечье. На правом предплечье. Подожди, она была справа, если смотреть с моей стороны. Значит, на левом.

Аманда ткнула пальцем в место на несколько сантиметров выше запястья.

– Вот здесь.

Карл убрал руки с рулевого колеса.

– О нет, – простонала Аманда. – Только не говори, что…

Но Карл не слышал конца фразы. Он вылез из машины и поспешил к дому.

В этот раз они оставались внутри совсем недолго.

Карл вытащил тело из холодильника только наполовину. Он больше не нервничал, когда прикасался к трупу. Действовал уверенно и деловито.

Аманда закатала рукав рубашки Гарри ровно настолько, чтобы обнажить маленькую наколку на внутренней стороне его левого предплечья. Слово «bienvenue», написанное аккуратными крошечными буковками.

Уставившись на татуировку, Карл произнес:

– Он всегда подворачивал манжеты. Когда убирал за собой, мыл посуду или когда у меня становилось чересчур жарко. Говорю тебе, неделю назад у него не было никакой татуировки.

– Может, он ее сделал уже после того, как вы виделись.

– Несомненно. Вот только зачем?

– «Bienvenue», – пробормотала Аманда задумчиво. – Интересно, что это значит?

– По-французски, – ответил Карл, – это слово означает «добро пожаловать».

– И что это означает?

– Не знаю, – сказал Карл, отсалютовал телу, наполовину вытащенному из холодильника, и закончил: – Гарри, прости, что я в тебе сомневался.

Огонь плясал на полу спальни, пробежав от двери к кровати, затем уничтожил легкое бело-голубое одеяло и перескочил на кружевные занавески, украшавшие окна. Мощные красно-синие языки пламени поглотили белое кружево, метнулись по стенам к потолочным балкам, огненным вихрем пронеслись по комнате. От невыносимого жара пузырилась краска, трещало дерево, лопалось стекло, а пластик стекал раскаленной лавой.

Ванная превратилась в огнедышащую сауну, наполненную черным дымом и ядовитыми испарениями. Эмалированная ванна вскоре обуглилась и потеряла форму. Из исковерканных труб лилась вода. Потоки жидкости заливали пламя, громкое шипение и клокотание кипящей воды разносились по округе. Ад кромешный, только вместо грешных душ в пламени корчились держатели для зубных щеток, стойка душа, растрескавшийся от жара кафель.

В гостиной волна огня проглотила кушетку. Антикварные обеденные и письменные столы, которые исправно служили людям более двухсот лет, занялись под натиском пламени как обычная фанера. Компьютер продержался лишь несколько секунд в пылающем вихре. Клавиши оплавились, монитор потемнел, уничтоженные внутренние части вывалились наружу, как выдранные потроха.

Языки пламени, уничтожив кухню, рванулись во мглу аллей. Снопы искр летели в темноту ночи. Яркое зарево пожара поднялось до небес. Треск раздавался по всей округе, словно хриплый смех.

Огонь покидал место, где он родился. Рвался в большой мир. Ужасал своей красотой и величием полного разрушения.

Пламя распространялось, не поддаваясь контролю, уничтожая все на своем пути, хватая и пожирая все, до чего могло дотянуться…

По дороге к дому Аманды они не разговаривали. Оба ломали мозги, пытаясь понять смысл слова «bienvenue». Если только оно что-то значило. Карл полагал, что да. Гарри бы не стал ни с того ни с сего себя метить. Наверняка он сделал это с какой-то целью. Перевод слова с французского ничего не говорил. Добро пожаловать? Ну и что бы это могло значить? Грэнвилл не имел ни малейшего понятия. А еще что? Чье-то имя? Подружки? Жены? Собаки? А может, фамилия? Или название яхты? Акроним? Возможностей не счесть.

Когда они уже были за три квартала от дома, Аманда чуть приподнялась на сиденье.

– Чем это пахнет? – спросила она.

– Что-то горит, – ответил Карл и добавил: – Слышишь?

Они услышали вой полицейских сирен и пожарных машин. Вначале казалось, что он раздается издали, но через несколько секунд шум оглушил молодых людей.

– О боже… – медленно произнесла Аманда, а затем с болью в голосе простонала: – О-о… Господи… это же…

Карл бросил взгляд в ту сторону, куда не отрываясь смотрела Аманда, и увидел, как над домами поднимаются языки пламени.

Аманда распахнула дверь и выпрыгнула из автомобиля. Бросилась вниз по улице, что-то истошно крича, но ее крики были почти не слышны в реве грузовиков, полицейских сирен и сигналов карет «скорой помощи».

Карл кинулся за ней, громко окликая девушку по имени. Аманда бежала изо всех сил, и он смог нагнать ее только почти рядом с местом, где полыхал пожар.

– Это мой дом! – кричала Аманда. – Это мой дом!

Она попыталась вырваться из объятий Карла, выворачивалась как могла, чтобы подбежать поближе, но он схватил ее и оттащил назад. Держал крепко и не выпускал.

– Аманда, нет! Туда нельзя! – сказал он.

– Там же мой дом! – повторила Аманда тихим голосом.

Девушка уже не кричала, скорее молила. Она подалась вперед, встав на цыпочки, и Карл подумал, что никогда еще не видел такого печального лица, как у нее.

Даже на таком расстоянии пекло немилосердно. Пожарных и полицейских становилось все больше. Одни развернули шланги, другие начали расспрашивать собравшихся зевак.

Карл вдруг почувствовал, что его силы на исходе. Даже мысль о том, что нужно продолжать бегство, казалась невыносимой. Может, пора сдаться? Что они смогут с ним сделать? Может, на самом деле прекратить сопротивление? И все закончится. Не нужно будет прятаться. Или бояться. Не будет больше смерти…

Вдруг он заметил коренастую фигуру, пробирающуюся сквозь толпу. Он не увидел полностью лица этого человека, только профиль, да и то мельком, но сразу же его узнал. По коже Грэнвилла пробежал мороз, и он инстинктивно сделал шаг назад. Затем фигура повернулась, и Карл рассмотрел рябое лицо, толстые губы, расплывшиеся в презрительной ухмылке, злобный взгляд тусклых глаз…

Пэйтон.

Точно Пэйтон. Тот самый коп, который пытался убить Карла в его собственной квартире.

«Именно в ту минуту, когда ты решил, что безумие достигло предела. Может, оно беспредельно. Может, сумасшедшие вырвались из дома скорби и теперь правят миром».

Пэйтон искал кого-то. Вынюхивал след. Его взгляд шнырял по толпе. Вот он что-то почуял…

– Нам нужно идти, – прошептал Карл Аманде. – Прямо сейчас.

Подъехали еще две полицейские машины, с включенными мигалками, ревущими сиренами. Чутье не обмануло Пэйтона. Карл увидел, как он напрягся, словно гончая, готовая броситься на добычу.

Пэйтон повернул голову и заметил Карла. Полные губы искривились, усмехаясь. И вдруг он побежал к Грэнвиллу, размахивая руками, на удивление легко и быстро перебирая мясистыми, толстыми ногами, расталкивая столпившихся людей.

– Ну пожалуйста, Аманда. Нам нельзя здесь оставаться.

Она позволила Карлу дотащить себя до машины. Он открыл дверь и осторожно втолкнул девушку в проржавевшую «субару». Затем поспешил к водительскому месту, бросив взгляд назад. Пэйтон все еще бежал и уже был почти рядом, совсем близко. Лицо копа покраснело, он задыхался, но скорости не снижал. Вены на его шее надулись. Он приближался.

Карл прыгнул за руль, развернул машину и рванул прочь так резко, что шины завизжали. В зеркало заднего вида он заметил, что Пэйтон спешит за ними, из полуоткрытого рта стекает слюна. На какой-то миг Карлу показалось, что произошло невозможное и Пэйтон их догнал. Но постепенно отражение полицейского в зеркале становилось все меньше и меньше. Карл увидел, как Пэйтон замедлил бег, остановился, согнулся, опершись ладонями о колени, и стал жадно хватать ртом воздух, не в силах взглянуть на удаляющиеся габаритные огни.

Когда они поворачивали за угол, Карл заметил, что Аманда обернулась, но не для того, чтобы посмотреть на Пэйтона. Ей было наплевать на одержимого полицейского, который хотел их убить. Аманду не интересовали ни татуировка на руке Гарри, ни значение слова «bienvenue». Она смотрела на толпу, на включенные мигалки, на струи воды, на пламя, думая лишь о том, что все ее имущество, все, что было ее жизнью, навсегда исчезло с лица земли.

19

Отрывок из текста выпуска новостей от 11 июля, вышедших в эфир в 5 часов утра по восточному поясному времени на канале Эй-эн-эн в часовой программе «Санрайз ньюс»:

Дэн Эллер, ведущий: Доброе утро. К сожалению, к нам поступили трагические новости, имеющие отношение к поискам Карла Грэнвилла, молодого писателя, разыскиваемого в связи со смертью двух женщин, одна из которых, Мэгги Петерсон, была заметной фигурой в книгоиздательском бизнесе города Нью-Йорка. Вчера утром агенты ФБР обнаружили, что подозреваемый направился в Вашингтон, округ Колумбия, туда, где проживает Аманда Мейз, заместитель отдела городских новостей «Вашингтон джорнэл» и бывшая подруга Карла Грэнвилла. В результате поджога дом мисс Мейз загорелся, и огонь уничтожил его почти полностью. Пожарные приехали на место происшествия в половине второго ночи и до сих пор пытаются спасти остатки имущества. Сама же мисс Мейз исчезла, хотя еще нет доказательств того, что она находилась в доме, когда вспыхнул огонь. По прибытии на место возгорания полицейские и пожарные обнаружили неподалеку от дома мисс Мейз автомобиль специального агента ФБР Брюса Шанахоффа. В машине было найдено тело агента Шанахоффа, убитого выстрелом в голову.

В настоящее время мы не располагаем подробностями. Ни полиция, ни официальные представители ФБР не дают никаких комментариев по поводу возможной связи между убийством специального агента ФБР Шанахоффа и двумя убийствами, совершенными в Нью-Йорке. Надеемся, что сможем сообщить вам о дальнейшем развитии событий через час, когда выйдет в эфир передача «Проснись, Америка».

А теперь к более приятным новостям. Как нам сообщили, вчера вечером в Бронкском зоопарке города Нью-Йорка четырнадцатилетняя верблюдица Брауни произвела на свет двойню. Малышку назвали Хампти, а малыша – Дампти…

Отрывок из записи часового шоу «Нужно знать», посвященного развлекательной журналистике и выходящего в эфир ежедневно, с 9 до 10 утра по восточному поясному времени на канале Эй-эн-эн, выпуск от 11 июля:

Джинни Стоун: К несчастью для двух последних предполагаемых жертв, Карл Грэнвилл, уже прозванный Литератором-убийцей, по-видимому, собирается доказать, что в его руках меч – а также любое другое оружие – сильнее пера.

Как вы можете судить по обугленным развалинам позади меня, похоже, что Грэнвилл нанес очередной удар. Перед вами то, что когда-то было домом номер сто тридцать два по Клингл-стрит в районе «Калорама» спокойного Вашингтона, округ Колумбия, в котором жила бывшая подруга безработного писателя-неудачника. Аманда Мейз порвала отношения с Карлом Грэнвиллом чуть больше года назад. Очевидно, что Карл Грэнвилл не только поджег дом, но и убил женщину, также лишив жизни агента ФБР Брюса Шанахоффа, тридцати одного года.

Линии постепенно соединяются, обрисовывая картину ужасающего преступления. Вчера, примерно в два часа дня, агент Шанахофф пришел в этот когда-то очаровательный двухэтажный домик, чтобы поговорить с мисс Мейз. Во время беседы он предупредил ее, что Карл Грэнвилл, возможно, вооружен и очень опасен, но, как сообщили нам источники в ФБР, женщина отказалась от сотрудничества. По неофициальной информации, агент Шанахофф сообщил своему непосредственному начальству о своих подозрениях насчет того, что Карл Грэнвилл уже появлялся у мисс Мейз. По-видимому, офицер также предполагал, что Грэнвилл еще вернется, и потому, действуя на свой страх и риск, устроил засаду неподалеку от дома на улице Клингл-стрит. Это стало последним героическим поступком агента Шанахоффа.

В нашей передаче принимает участие доктор Рут Мэттьюсон, психолог, специализирующаяся на теме сексуальных взаимоотношений, осложненных одержимостью. Доктор Мэттьюсон также является автором книги-бестселлера «От Банди[14]14
  Теодор Роберт Банди – американский серийный убийца и насильник. В 1978 году приговорен к смертной казни, которую ему пришлось ждать почти 10 лет. Во время ожидания Тед Банди сотрудничал с ФБР, помогая понять психологию серийного убийцы, как свою, так и тех, кто находился в розыске. За это время Банди признался в 36 совершенных убийствах, однако точное число его жертв так и осталось неизвестным. Послужил одним из прототипов Ганнибала Лектора из фильма «Молчание ягнят».


[Закрыть] до Кунанана: любовь, ненависть и убийство».

Рут, скажите, какие закономерности – конечно, если таковые имеются, – вы заметили в трагедии, которая сейчас разворачивается перед нами?

Доктор Рут Мэттьюсон: Конечно, Джинни, вы должны понимать, что я пока не беседовала и не работала с Карлом Грэнвиллом, хотя и надеюсь, что это произойдет. Но закономерности те самые, о которых я писала в своей книге. Перед нами человек, который вырос в проблемной семье и отчаянно искал любви и признания не только как личность, но и на профессиональном уровне. В данном случае убийца пришел в дом с целью уничтожить его. Для преступника дом до некоторой степени стал как бы живым существом. Для него он больше чем символ: образ жилища сливается воедино с образом женщины, которая в нем живет. Убийца не способен создать семейный очаг, и потому, движимый ревностью и завистью, он не может позволить, чтобы кто-то, а особенно бывшая любовница, наслаждались уютом и теплом без него.

Джинни Стоун: А как вписывается в схему подобного поведения смерть агента Шанахоффа?

Доктор Рут Мэттьюсон: Ну, он воспринял бы как врага и уничтожил любого, кто встал бы на его пути или попытался бы помешать в осуществлении, если можно так сказать, его миссии.

Джинни Стоун: Большое спасибо, доктор Мэттьюсон. А пока этот спокойный район охвачен волнением, пока полицейские прочесывают пожарище в поисках останков Аманды Мейз, которую близкие друзья называют «умной, заботливой и неспособной бросить психически неуравновешенного любовника-неудачника женщиной», мы хотим задать еще несколько вопросов. Как случилось, что убийца смог подойти настолько близко, чтобы почти в упор застрелить опытного агента ФБР? Где сейчас Карл Грэнвилл? Если он невиновен, что маловероятно, то почему скрывается? И последний, самый тревожный вопрос: если он виновен, то где ждать следующего нападения? Сейчас нам наверняка известно только одно: возникший миф о неуязвимости Карла Грэнвилла все крепнет. Давайте надеяться, что это заблуждение развеется и здравый ум восторжествует, пока еще не слишком поздно.

Из газеты «Вашингтон джорнэл» от 11 июля.

ЖИЗНЬ НЕРАВНОДУШНОГО РЕДАКТОРА

Шаниза Перримен, штатный корреспондент «Вашингтон джорнэл». Страшные подробности репортажа с первой страницы обрисовывают полную картину трагедии: застрелен в собственной машине агент ФБР; уютный флигель в фешенебельном районе «Калорама» сожжен дотла, а его владелица, тридцатиоднолетняя журналистка Аманда Мейз, бесследно исчезла, скорее всего, убита. Предполагается, что виновен ее бывший любовник Карл Грэнвилл, который тоже исчез, и для его поимки полиция прилагает усилия, которым нет равных в современной криминальной истории.

Но репортаж с первой страницы рассказывает не все. Потому что для нас, тех, кто знал и любил Аманду Мейз, работал с ней вместе, она не просто еще одно имя в газете, еще одна жертва, еще одна цифра в статистическом отчете. Она была нашей старшей сестрой, наставницей, нянькой, другом. Плечом, на которое можно опереться, жилеткой, в которую можно поплакать. Она была Амандой.

Именно Аманда дала шанс мне, автору этой статьи, когда хмурым холодным утром прошлой зимой я обратилась в «Джорнэл» в поисках работы – неуклюжая, голенастая, неуверенная в себе темнокожая девчонка без профессионального опыта, которая даже не знала, есть ли у нее способности к журналистике. Аманда сказала, что есть. Аманда поверила в меня.

А теперь ее не стало.

Аманда слишком много курила и пила кофе, а еще была чересчур прямолинейна с начальством и потому считалась неуживчивой. Она вечно боялась потолстеть, хотя словом «пухленькая» можно было назвать кого угодно, только не ее. Аманда любила носить одежду ярко-фиолетового цвета, но приглушенные оттенки смотрелись на ней гораздо лучше. У нее были самые красивые в мире рыжие волосы. Когда она читала материалы, которые ей не нравились, то морщила нос, словно унюхав что-то неприятное. А когда сюжет увлекал ее – кстати, довольно часто, – она радовалась, как дитя.

А теперь ее не стало.

Аманда родилась и выросла в городке Порт-Честер, штат Нью-Йорк, где ее отец управлял местным банком. Она была единственным ребенком в семье. В старших классах Аманда возглавляла группу поддержки и встречалась с капитаном футбольной команды. «Сексапильная безмозглая красотка с розовым лаком на ногтях» – такой, по ее собственным словам, Аманда была в то время. Ее отец скончался, когда она училась на первом курсе Сиракузского университета. Мать, которую Аманда называла «последняя настоящая домохозяйка Америки», умерла меньше чем через год. «Она утратила желание жить после того, как не стало ее мужчины, – сказала мне Аманда однажды поздно ночью, когда мы засиделись за пивом. – Никогда не позволю, чтобы подобное случилось со мной».

А теперь ее не стало.

Именно в Сиракузах Аманда поняла, что ее призвание – журналистика. Профессора пытались уговорить девушку попробовать себя на телевидении, ведь она была потрясающе красивой. Но Аманда предпочла не столь гламурный, более приземленный мир печатного слова. После двух лет в газете «Олбани никербокерз» она увлеклась политикой. После двух лет в «Ньюсдэй» – влюбилась в город Нью-Йорк. Живя на Манхэттене, Аманда начала писать статьи о муниципальных властях для «Виллидж войс» и «Нью-Йорк мэгэзин».

На вечеринке по поводу выхода в свет книги ее друга Аманда познакомилась с молодым многообещающим писателем Карлом Грэнвиллом. Позже она мне рассказывала: «Он казался именно тем мужчиной, которого я видела в девичьих снах, когда лежала в кровати, обняв подушку. Он был моим Прекрасным Принцем, рыцарем на белом коне, любовью всей моей жизни».

А теперь ее не стало.

Они любили хорошие книги, иностранные фильмы, китайскую кухню и друг друга. «Такая замечательная пара, – сказал старый друг, который знал их обоих. – Как жаль, что у них не сложилось!» По словам Аманды, она была готова к серьезным отношениям, а Карл – нет. Аманда никогда не ждала у моря погоды и потому перебралась в Вашингтон, где стала заместителем начальника отдела городских новостей «Вашингтон джорнэл» и приемной матерью для нас, юных несмышленышей. «Мои крошки» – так она нас называла. Она меняла нам пеленки, ободряла и направляла нас, воспитывала и учила. И у нее хватало времени и душевной доброты, чтобы гордиться бывшим возлюбленным: «Он молодец! Сейчас пишет секретные мемуары, – говорила она нам. – Для одного из известнейших редакторов в Нью-Йорке».

А потом этого редактора нашли мертвым.

Карл Грэнвилл последовал за Амандой в Вашингтон.

Продолжение истории вы найдете на первой странице.

Сейчас, когда я сижу и пишу эти строки, мне трудно представить, как я смогу обходиться без Аманды Мейз. Но я должна постараться. Мы все должны.

Прощай, Аманда. Не знаю, как выразить свою благодарность, но попытаюсь.

С любовью,

Шаниза.