Текст книги "Реликвия Времени"

Автор книги: Ральф Макинерни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

VII
«Я могу угостить тебя чашкой кофе?»

В Чикаго Трэгер взял напрокат машину. Лететь самолетом было бы слишком быстро, а он хотел навевающей мысли монотонности долгой дороги за рулем. Кроме того, ему нужно было определить, куда он направляется. Из Сент-Луиса Трэгер позвонил Дортмунду и узнал от него, что Игнатий Ханнан нанял Кросби.

– Зачем? Он ведь предложил вознаграждение.

– Быть может, хочет действовать наверняка?

– Кросби знает, что я также в игре?

– От кого?

Ладно, от кого Дортмунд узнал, что Ханнан нанял Кросби? Этот больной старик, греющийся на солнце на балконе и получающий кислород в ноздрю через пластиковую трубку, даже удалившись на заслуженный покой, похоже, по-прежнему оставался в курсе всего, словно продолжал работать в Конторе. Трэгер напомнил себе, что именно Дортмунд рекомендовал его своему преемнику. Сколько директоров уже сменилось после ухода Дортмунда? Вереница пигмеев.

При мысли о том, что Кросби занимается тем же самым, Трэгер испытал раздражение, смешанное с облегчением. Взаимодействие частного и общественного секторов? Но он помнил также и напутствие, сказанное на прощание Дортмундом. Оглядывайся назад. Сколько еще человек идет по тому же следу? Трэгер не забыл и утверждения о том, что у Конторы есть свой человек в «Мужественных всадниках». Чем больше он думал об этом, тем больше ему хотелось быть совершенно свободным в своих действиях.

Очевидно, Тео Грейди не вернулся в штаб-квартиру «Мужественных всадников» в Санта-Барбаре. В противном случае его задержание было бы предано огласке к тому времени, как Трэгер прибыл в Чикаго. Вот чем объяснялись взятая напрокат машина и поездка в направлении юго-запада. Лагеря «Мужественных всадников» вдоль всей границы опустели, и расхлебывать кашу приходилось одним «Минитменам», которые пока что неплохо справлялись со своей работой. В конце концов, именно об этом они так долго мечтали. Так куда же сейчас направиться?

«Калифорния, я спешу к тебе»?[18]18
  «Калифорния, я спешу к тебе» – песня из бродвейского мюзикла «Бомбо», поставленного в 1921 году. Стала неофициальным гимном штата Калифорния.


[Закрыть] Но почему? Не ему единственному пришла мысль о том, чем был призыв к оружию со стороны «Справедливости и мира»: откликом на похищение священного образа или же частью скоординированных усилий. Трэгер запросил то, что имелось в Конторе на Мигеля Арройо, и пришедший по электронной почте ответ сейчас хранился в выданном ему компьютере. Он ознакомился с ним, переправившись через Миссисипи, на стоянке для отдыха водителей-дальнобойщиков. Альянс Арройо и Грейди казался настолько невероятным, что был вполне возможен. Один – пламенный защитник исторического прошлого Калифорнии и всего юго-запада, сеющий смуту среди нелегальных иммигрантов, требующих возвращения земель потомкам первопоселенцев-конкистадоров; другой – шовинист, похоже забывший, что его предки лишь два поколения назад покинули графство Мейо в Ирландии. Объединяла их гордость предполагаемой чистотой крови. Арройо утверждал, что ведет свою родословную от испанцев, которые поселились в Калифорнии в XVIII столетии, покинув Мехико вскоре после 1529 года. Именно в этом году, хвастливо заявлял Арройо, Богородица явилась Хуану Диего. С другой стороны, Грейди гордился тем, что является, говоря его собственными словами, чистокровным ирландцем, что, вероятно, означало смесь кельтской, датской, французской и еще бог весть каких кровей. Задумавшись над этим, Трэгер пришел к выводу, что весь земной шар постоянно был свидетелем непрерывных переселений, отчего сама идея чистоты крови казалась весьма сомнительной. Но зачем Грейди вступать в союз с тем, чьи взгляды диаметрально противоположны его собственным: открытые границы против наглухо закрытых? Возможно, он увидел в Арройо того, кого не смог увидеть в себе самом, – непрактичного романтика.

В машине, следившей за Трэгером от Сент-Луиса, темно-синем «Понтиаке» с тонированными стеклами – хотя ветровое, разумеется, оставалось прозрачным, – помимо водителя, был только один человек. Трэгеру пришлось сбросить скорость, чтобы в этом убедиться. «Понтиак» также сбросил скорость, не воспользовавшись возможностью пойти на обгон. Трэгер снова прибавил газу. «Оглядывайся назад», – сказал Дортмунд. Поравнявшись с придорожным торгово-развлекательным оазисом, Трэгер свернул в самый последний момент, не включив указатель поворота. «Понтиак» сделал то же самое.

Там были рестораны быстрого питания и комнаты отдыха с большими окнами, в которые путешественники могли смотреть на автостраду, доставившую их сюда с востока и запада. Закинув на плечо рюкзачок, Трэгер направился в мужской туалет в дальнем конце и, разглядывая ноги под дверями кабинок, почувствовал себя тем сенатором в аэропорту Миннеаполиса.[19]19
  11 июня 2007 года сенатор Лэрри Крэгг был задержан в туалете аэропорта Миннеаполиса по обвинению в совершении развратных действий.


[Закрыть] Увидев спущенные брюки, полностью скрывшие ботинки человека, ищущего облегчения, он зашел в соседнюю кабинку. На полу рядом с брюками лежали ключи от машины. Дождавшись шума сливаемой воды, Трэгер схватил ключи и вышел из кабинки.

На улицу – теперь уже через заднюю дверь, после чего он поспешил к стоянке, на ходу нажимая кнопку брелока управления сигнализацией. Замигали фары, и Трэгер направился к ним. С собой он захватил только рюкзачок, в котором лежали два компьютера. Открыв дверь машины, Винсент бросил рюкзачок на заднее сиденье, а минуту спустя уже выехал на автостраду и повернул на восток. Теперь его уже никто не преследовал.

До следующего оазиса было сорок миль, однако не он был целью Трэгера. К тому времени, как он вернется к своей собственной машине, водитель «Понтиака» уже отчается и поймет, что его провели. В нормальной ситуации Трэгер испытал бы раздражение, заново покрывая мили, которые уже проехал. Но только не сейчас. В любом случае мили быстро пролетали одна за другой, а Трэгер старался не думать, какой же он ловкий. Прошел почти целый час, прежде чем он развернулся над автострадой по мосту и снова поехал на запад к стоянке, на которой оставил свою машину. Трэгер медленно проехал по стоянке, ища «Понтиак» и не находя его. Загнав угнанную машину на место и оставив ключи на сиденье, он вернулся к своей машине. Сев за руль, расслабился и закурил сигарету.

Послышался металлический стук в стекло. Подняв взгляд, Трэгер увидел улыбающееся лицо Уилла Кросби. Он опустил стекло.

– Я могу угостить тебя чашкой кофе? – спросил Кросби.

– Где «Понтиак»? – ответил вопросом на вопрос Трэгер, выходя из машины и пожимая руку Кросби.

– Какой «Понтиак»?

– У тебя какая машина?

– «Тойота».

– Похоже, у нас попутчики.

Прежде чем зайти внутрь, они снова проверили стоянку, убеждаясь в том, что «Понтиака» с тонированными стеклами на ней нет. Кросби утверждал, что никакого «Понтиака» не видел.

– Я был полностью поглощен тем, что присматривал за тобой.

Заказав кофе, они молчали, погруженные каждый в свои мысли.

– Значит, ты говорил с Дортмундом? – наконец спросил Трэгер.

– Все говорят с Дортмундом.

Не было смысла ломать голову по поводу «Понтиака». Оба могли лишь строить догадки. Но Трэгер был убежден в том, что те, кто его нанял, пристроили к нему наблюдателя. Все предосторожности с поездкой на поезде и взятой напрокат машиной теперь казались глупостью. Судя по всему, предупрежденный Дортмундом, Кросби заметил его, когда он прохлаждался в ожидании поезда на Чикаго. Сам Кросби прилетел из Бостона в аэропорт имени Даллеса и, тоже осененный мыслью ехать на поезде, отправился тем же самым рейсом, что и Трэгер.

Я рассчитывал поговорить с тобой в вагоне-ресторане.

– У меня было отдельное купе.

– Я так и понял. Жаль, что мне это сразу не пришло в голову. Куда мы направляемся?

– Во-первых, надо съехать с этой автострады.

Кросби кивнул.

– А потом?

– Ты давно не бывал в Эль-Пасо?

– Этот вопрос возникает у меня каждый раз, когда я туда попадаю.

– А у тебя самого какие были мысли?

– Следить за тобой.

– Ну а до того, как ты случайно наткнулся на меня на вокзале?

– Я все еще обдумывал различные варианты. Нам лучше объединить наши усилия.

Когда они вышли на улицу, Трэгер сказал Кросби, что поедет следом за ним. Тот покачал головой:

– Нет, это я поеду за тобой. Ты у нас старший.

– Сколько тебе платит Ханнан?

– Я поделюсь с тобой.

– Что ж, справедливо.

У Кросби была «Тойота». Да уж, он слишком молод, чтобы помнить Перл-Харбор.[20]20
  Упрек в непатриотичности: намек на то, что «Тойота» – автомобиль японского производства, а базу ВМФ США в Перл-Харбор в декабре 1941 года уничтожили именно японцы.


[Закрыть] При первой же возможности Трэгер свернул с автострады и поехал на юг по приличному местному шоссе. Теперь перед ним стояла задача, как избавиться от Кросби.

Решение предложил мочевой пузырь – мочевой пузырь Кросби. По сигналу Кросби Трэгер свернул с шоссе и направился вместе с ним в придорожную закусочную. В качестве меры безопасности они обменялись ключами от своих машин. Как только Кросби уютно устроился в кабинке, Трэгер вышел, переложил свои вещи в «Тойоту», спустил два колеса машины, которую он оставлял Кросби, и тронулся со стоянки.

VIII
«Мне нужен ваш совет»

– Вы меня не помните, – сказал Кларе звонивший. – Меня зовут Мигель Арройо, и мы с вами встречались…

– Конечно же, я вас помню.

– Нас познакомил Джордж Уорт. Вы в отпуске, да?

– Что вы имеете в виду?

– Я полагал, вы его помощница. Помощница Джорджа.

– Нет.

– Просто работаете у него добровольцем?

– Почему вы мне позвонили?

В голосе Мигеля не было осуждения, однако Клара почувствовала укол стыда, услышав напоминание о том, что, как ей теперь казалось, она бросила Джорджа. Она тщетно пыталась убедить себя в том, что все дело лишь в ее влечении к Джорджу, но, разумеется, на самом деле все было не так. Возможно ли было полностью соглашаться с принципами, определяющими жизнь Джорджа, а затем, по сути дела, отвергнуть их? Клара никак не могла заставить себя жить так, как жил Джордж, в этих условиях, вместе с этими людьми. Какой же пустой она себя чувствовала…

– Мы могли бы встретиться?

– Где вы находитесь?

– Меньше чем в десяти милях от вас.

– Откуда вам известно, что я здесь?

– Я этого не знал. Я позвонил вам на сотовый.

– А номер у вас откуда?

Пауза.

– От Джорджа.

– Итак, как вы узнали, где я нахожусь, когда я ответила по сотовому?

Мигель рассмеялся, и Клара вспомнила его лицо, глаза, зубы. Похоже, при первой встрече она оценила его исключительно по внешнему виду. Нет, это несправедливо. В своем роде Мигель такой же фанатик, как и Джордж. Клара не могла поверить в то, что Джордж дал ему номер ее телефона. Она видела его реакцию на выступление основателя «Справедливости и мира», когда тот обхаживал ее. Что она и высказала Мигелю.

– Я не смог бы вам солгать.

– Хорошо.

– Номер вашего телефона мне дал Лоури.

Лоури? А он-то где его раздобыл? Клара была уверена в том, что не давала свой телефон повару приюта рабочих-католиков в Пало-Альто. Едва ли она могла обвинить Арройо во лжи. Но ведь тот только что сам признался, что один раз уже сказал ей неправду. Кто-то – скорее всего, Лоури – сказал Мигелю, что она больше не работает с Джорджем.

– Зачем нам с вами встречаться?

– Мне нужен ваш совет.

Ну кто сможет устоять перед такой просьбой? Заявление Арройо вознесло Клару на пьедестал авторитета, сделало человеком, способным давать мудрые советы. Поэтому она согласилась встретиться с ним в Пинате.

– Я могу туда приехать.

– Я вас встречу.

Подумать только – пригласить Мигеля Арройо в дом отца. Дон Ибанес относился к «Справедливости и миру» с нескрываемым презрением, считая движение лишь оружием в руках честолюбивого Мигеля Арройо. Самым болезненным было то, что дон Ибанес когда-то знал деда Мигеля.

– Это был святой, Клара, – шепотом сказал ей отец. – Я говорю совершенно серьезно.

Находясь в комнате, он заряжал ее своим присутствием. Каждый день отец читал литургию часов перед святым причастием. Его пожертвования на благотворительность были огромные. Он брал клятву молчать с тех, кто получал от него дары, однако, подобно больным, исцеленным Христом, которым было приказано молчать о своем исцелении, они рассказали о его благодеяниях.

Всякий раз, когда разговор заходил об Арройо и «Справедливости и мире», отец Клары закатывал глаза, гадая, как бы отнесся к этому бреду благочестивый дед Мигеля.

* * *

Мигель ждал на тротуаре перед мексиканским рестораном в окружении полудюжины поклонников. Они расступились перед подошедшей Кларой, узнав в ней дочь своего отца. На их лицах она увидела недоумение по поводу того, что Клара Ибанес встречается с Мигелем Арройо. Взяв за руку, Мигель повел ее прочь.

– Как мне встретиться с вашим отцом?

Остановившись, Клара посмотрела ему в лицо, а он в ответ одарил ее тысячеваттной улыбкой:

– Нет, не для того, чтобы просить вашей руки.

Ну как можно было не рассмеяться? А Джордж когда-либо доводил ее до смеха? Она вообще видела, как Джордж смеется? Улыбка погасла, словно выключенная.

– Речь идет о Мадонне Гваделупской. Давайте пройдем вон туда.

Противоположные стороны улицы были разделены небольшим парком; над землей возвышались пальмы, а скамейка тонула в пышных зарослях, окружающих ее. Именно на этой скамейке Клара выслушала поразительный рассказ.

Предупредив, что то, о чем он сейчас скажет, является строго конфиденциальным, Мигель тотчас же добавил, что она не должна спрашивать, откуда ему это известно.

– Я знаю, кто похитил священный образ из храма в Мехико. – Сказав это, он умолк, давая Кларе осмыслить услышанное.

– Вы должны немедленно заявить в полицию.

Мигель покачал головой:

– Тогда те, в чьих руках образ, его уничтожат.

– Почему?

– Те, кто осмелился похитить такую реликвию, без колебаний ее уничтожат. Я должен все рассказать вашему отцу. Он скажет, что делать.

– Отец скажет вам заявить в полицию.

– Не думаю. – Мигель помолчал. – Но если он так скажет, я так и поступлю.

Клара понимала, что многое из сказанного им было ложью, причем ложью неубедительной. Что ж, не совсем так. Мигель оставил свою машину в Пинате, и Клара отвезла его к себе домой. Всю дорогу она молчала, а Мигель сидел рядом, выставив локоть в открытое окно. Когда Клара подъехала к воротам, открывшимся по ее сигналу, он убрал локоть и поднял стекло, словно желая получше осмотреться вокруг. Увидев за домом копию храма, Мигель выскочил из машины, поднимая брови и широко раскрывая глаза.

– О господи, – тихо промолвил он. – Я хочу посмотреть.

Они пересекли лужайку, прошли по уменьшенной копии площади и оказались в круглой часовне. Мигель застыл на месте, не в силах оторвать взгляд от изображения Мадонны Гваделупской над алтарем. Затем, будто зачарованный, подался вперед. Он не выразил никакого удивления, обнаружив, что перед образом нет движущейся дорожки, как это было сделано в Мехико. Но все остальное полностью соответствовало оригиналу.

Какой масштаб? – шепотом спросил Мигель.

– Здесь все в семь раз меньше по сравнению с оригиналом.

– И образ?

– О нет, изображение имеет точные размеры чудодейственного образа.

Мигель кивнул. Затем, перекрестившись, поцеловал костяшки пальцев и склонил голову. Он все еще был погружен в безмолвную молитву, когда в часовню вошел отец Клары.

Дон Ибанес остановился, закрывая за собой дверь. Мигель, услышав стук, выпрямился и обернулся, и Клара подвела его к своему отцу:

– Папа, это Мигель Арройо.

Похоже, отец узнал Мигеля, но призвал на помощь аристократическую выдержку, отточенную многими поколениями, и отвесил поклон. Мигель начал было протягивать руку, затем спохватился и поклонился в ответ.

– Папа, сеньор Арройо хочет с тобой поговорить, – шепнула отцу Клара. – Оставляю вас одних.

* * *

Выйдя на улицу, она медленно направилась прочь, однако дверь часовни не открылась у нее за спиной. Что ж, самое подходящее место для той потрясающей новости, которую собирается сообщить ее отцу Мигель.

Когда Клара дошла до своей машины, дверь часовни все еще оставалась закрытой. Она отогнала машину к дому; когда разговор завершится, ей предстоит отвезти Мигеля обратно в Пинату.

В особняке благодаря толстым стенам и окружавшим его тенистым деревьям было прохладно даже в такой жаркий день. Окна в комнате Клары были распахнуты настежь, и легкий ветерок лениво шевелил занавесками. Прошло десять минут, затем еще десять. Какой совет может дать Мигелю отец?

Полчаса спустя Клара с удивлением увидела, как по дорожке проехала машина отца. Отец был за рулем, Мигель сидел рядом.

IX
«О таком завершении вечера можно только мечтать»

– Почему ты так и не женился? – спросила Лулу.

– Все тайное стало явным.

Она засмеялась, отчего у нее затряслась грудь. Нил Адмирари до сих пор никак не мог определить, куда все это идет. Как бы там ни было, ни он, ни Лулу особенно не торопились это узнать. Теперь собратья по журналистскому цеху называли их не иначе как «преданным дуэтом».

– И еще я не могу петь.

Ее грудь снова затряслась. Определенно, он и Лулу были преданы односолодовому виски, без тоника и льда, которое они потягивали, держась особняком от остальных. Журналисты перемещались по стране, подобно племени кочевников, ориентируясь на съемочные группы телевидения, исходя из предположения, что тот, кто направляет их в какое-то новое место, знает, что делает. Теперь все находились в Финиксе, где по ночам были слышны отголоски винтовочной стрельбы и минометной канонады. Пили все не просыхая. Поэтому Нил предложил отправиться в Сан-Диего.

– Зачем, ради всего святого?

– Я хочу тебе показать, где проходил курс молодого бойца.

– Нил, я не могу себе это позволить. Меня никто сюда не командировал.

– Ты приехала сюда за свой счет?

– Ну, в конце концов, я ведь знала, что ты будешь здесь.

Однажды, не слишком давно, Нил предложил Лулу выйти за него замуж и узнал о препятствии в виде мужа. Он предложил ей получить развод, однако их отношения дали трещину. Постепенно они разошлись. Сейчас, находясь рядом с Лулу, Нил не мог поверить, что она дважды была замужем. Первый брак наконец был расторгнут, второй завершился смертью, всего несколько месяцев назад. На третий раз повезет? Лулу по-прежнему выглядела девственно невинной. Нил так и не простил себя за то, что уложил ее в постель, где затем узнал про первого мужа. Тогда ему казалось, что он развращает Лулу. Оба они тогда работали в католических изданиях. «Что такое журналист-католик? – Репортер, работающий в Риме». Лулу тогда даже посмеялась над этой шуткой. Что ж, отличное упражнение для ее груди.

– Я куплю тебе билет на самолет.

– Ни за что!

– Я не имею в виду деньги. Использую бонусные мили. Они накапливаются, а я их не трачу.

– Это другое дело.

– А какая разница?

– Я не хочу быть женщиной на содержании.

А она сама кого содержит? Они прилетели в Сан-Диего и поселились в гостинице, в разных номерах.

– А теперь я позову священника.

– Что случилось?

– Думаю, надо благословить нашу любовь.

Лулу молча смотрела на него, пытаясь понять, что он имел в виду.

– Его фамилия Хорвет. Мы вместе учились в семинарии. Он теперь работает в архиве и должен знать, как все устроить.

Снова молчание. Лулу прикусила нижнюю губу. Отвела взгляд, затем снова посмотрела Нилу в глаза:

– Ты это серьезно?

– Да. Что скажешь?

Ее пухлые губы медленно растянулись в улыбке, открывая зубы:

– Я согласна.

Эти слова она повторила несколько часов спустя, в боковом приделе церкви. Таинство бракосочетания совершал Хорвет. В качестве оправдания ему было сказано о чрезвычайных обстоятельствах.

– Какие у вас чрезвычайные обстоятельства? – Хорвет превратился в постаревшую версию самого себя: жесткие, торчащие дыбом волосы поседели, жирный нос по-прежнему разделял глаза.

– Лулу близка к тому, чтобы согрешить.

– Нил!

Хорвет, похоже, смутился. А для чего, на его взгляд, люди сочетаются узами брака? Но Нил был рад тому, что его бывший одноклассник остался холостяком.

Вместо свадебного путешествия они с Лулу отправились на базу морской пехоты. Уговорив часового впустить их внутрь, Нил провел Лулу к плацу длиной в целую милю. Они посмотрели на одинокое здание, охватившее плац подковой.

– Когда я был здесь, оно еще было раскрашено в камуфляжную расцветку.

Нил ожидал почувствовать ностальгию, но она так и не пришла. Он был еще совсем мальчишкой, когда прошел эти восемь недель ада, но, торжественно маршируя вместе со своим взводом мимо трибуны с высоким начальством, испытывал бесконечную гордость по поводу того, что теперь он наконец морской пехотинец.

Когда они вернулись в гостиницу, Нил отменил бронирование второго номера. Они перебрались к нему, но тотчас же решили спуститься вниз и выпить. Односолодовый виски.

– Нам следовало бы попросить виски для женатых.[21]21
  Непереводимая игра слов: английское слово single (односолодовый виски) можно также перевести как «холостой», «незамужняя».


[Закрыть]

Это почти не вызвало дрожания груди. Неужели они пьют для храбрости? Примерно через час Нил предложил подняться в номер.

О таком завершении вечера можно только мечтать.

– Если бы у меня была грудь, она бы затряслась.

Он объяснил это Лулу, пока они поднимались на лифте. Они уже прижимались друг к другу. По пути к кровати они раздели друг друга, и все прошло именно так, как и должно было быть. Потом Лулу лежала обнаженная в его объятиях, и тишина переливалась золотом. Когда у него начала затекать рука, он высвободился.

– Пойду приму le douche.

Лулу испуганно встрепенулась.

– Это душ по-французски.

– Я никогда не принимала душ по-французски.

Они отправились в душ вместе.

Нил позвонил в ресторан и заказал ужин в номер. Они поужинали, набросив на себя только махровые халаты, найденные в шкафу, поочередно оглядываясь на кровать. После второго раунда Нил включил телевизор, и они узнали о похищении дона Ибанеса.