Текст книги "Артефакты древних могильников (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)
Глава 19
Она пришла в себя от осторожного шороха. Даххарст что-то переставлял на маленьком столике, стоящем возле кровати. Скорее всего он сервировал стол для ужина. Ализе обвела глазами комнату. Здесь она еще ни разу не бывала.
– Что это за место? – спросила она. Он пренебрежительно махнул рукой.
– Мне понравился вид на эти горы, вот я и построил здесь маленький домик. Таких небольших домиков в самых разных, приглянувшихся уголках, у меня много. Если я могу себе это позволить, почему бы мне так и не поступить?
Ализе нравилось все: нравился сам дом, нравилось его убранство, но более всего ей нравился ее спутник. Она буквально млела от счастья, ощущая себя настолько желанной и любимой. Счастье и любовь переполняли ее, даже когда схлынула первая волна страсти, и Даххарст расслаблено лежал, бездумно глядя в потолок.
– Мой, мой, мой, – думала она, пропуская его волосы сквозь пальцы. – Он любит меня, он дорожит мой, – в ее голове вспыли последние картинки того, что только что происходило, и хоть краска смущения залила ее щеки, вместе с этим чувством где-то в душе вновь вспыхнуло возбуждение.
Даххарст немного лениво, с ласковой насмешкой в глазах, посмотрел на нее.
– Ализе, перестань так думать, – голосом кота наевшегося сметаны, но при этом еще с удовольствием поглядывающего на вкусную рыбку, – произнес он. – Иначе отдыха тебе точно не видать, а ты еще очень слаба, и поэтому мне все же лучше сдерживаться.
Ализе покраснела, как маков цвет и чтобы скрыть неловкость тут же спросила:
– Ты мне ничего еще не рассказал об этой способности слышать мысли друг друга. Откуда у нас эта способность?
Даххарст смущенно засмеялся, но поскольку ощущать чувство вины он не любил, также как оправдывать и просить прощения, поэтому, не желая смотреть в глаза Ализе, он просто уткнулся лицом ей в плечо и глухо произнес.
– Этой способностью наградила нас Темная богиня в наш первый раз, ну, в том гроте, – напомнил он ей.
– Ты что же все это время читал мои мысли?! – возмущенно закричала Ализе. Даххарст утвердительно кивнул, сопроводив это движение тяжким вздохом, который, вероятно, должен был символизировать его искреннее раскаяние, в которое почему-то верилось с трудом. – Как ты мог мне ничего не сказать?! – все так же гневно, продолжала выговаривать мужу Ализе, стукнув его кулаком по спине. Тогда он нехотя повернул голову, и неожиданно серьезно, без тени иронии или сарказма ответил.
– Ализе, это же я добивался тебя, пытаясь пробиться через все психологические и эмоциональные барьеры и щиты, что ты против меня понаставляла. Можешь мне поверить! Для меня было намного важнее знать твои истинные мысли, чем для тебя знать мои. К тому же теперь мы находимся в равных условиях. Теперь ты можешь всегда знать, что я думаю, разумеется, кроме тех моментов, когда я умышленно закрою от тебя свои мысли.
– Я тоже так смогу? – сразу же успокоилась Ализе.
– Сможешь, сможешь, – немного ворчливо пробормотал Даххарст, явно не в восторге от этой мысли, но деваться ему было некуда, – я тебе объясню, и как читать мои мысли, и как закрывать от меня свои, я все тебе расскажу… потом.
– Что?! – закричала Ализе, пораженная до глубины души такой несправедливостью. Но Даххарст нагло закрыл ей рот поцелуем, придавив ее своим сильным телом к кровати, не давая ей возможности даже шелохнуться.
– Что слышала, что слышала, – в перерывах между поцелуями умудрялся шептать он, – я не хочу, чтобы ты закрывала от меня свои мысли! Не хочу и все тут!
Ализе едва сумела вывернуться из-под него, и, треснув Даххарста по голове единственным орудием, что было под рукой – пуховой подушкой, грозно зашипела:
– Ах ты, гад! Почему ты не хочешь, чтобы я могла прочитать твои мысли? О чем ты таком думаешь, что не хочешь, чтобы я знала?
– Ализе, – неожиданно серьезно, без тени улыбки сказал Дахарст, – я просто боюсь того, что ты сможешь читать в моих мыслях. Понимаешь, я на столько старше тебя и за эти годы… Нет, нет, нет, – уловив ее мысли, протестующее закричал он, стиснув Ализе в объятиях. – Дело совсем не в моих любовницах. О них-то я как раз могу рассказать все, что ты только захочешь знать. Может даже, и поучишься чему-нибудь, – вкрадчивым голосом добавил он, но получив кулаком в живот увесистый удар, снова продолжил очень серьезно: – Ализе в моей жизни бывали минуты черного, безмерного отчаяния, и тогда я думал, а иногда и творил очень страшные дела, вот этого я боюсь! Вдруг ты, узнав о чем-то, разлюбишь и бросишь меня.
Теперь задумалась Ализе. Ей очень хотелось сказать, что она никогда его не разлюбит, чтобы не узнала о нем, но как она может пообещать, если не знает, что ее ждет. Но его слова о черном, безнадежном отчаянии запали ей в душу, почему-то показалось, что в такие плохие минуты он вряд ли любуется прекрасными краевидами из окна, и она по какому-то наитию тихо попросила.
– Даххарст, я хочу увидеть место, твой самый потаенный, твой самый скрытный уголок, куда ты уходишь в самые тяжелые минуты своей жизни.
Даххарст как-то странно глянул на нее, потом, не отвечая ни слова, сгреб в охапку вместе с одеялом и они очутились в каком-то мрачном холодном склепе. В углу стоял узкий лежак, рядом… лежал стол, вернее его обломки, весь потолок и стены покрыты следами гари, какие-то сожженные тряпки рядом с лежаком, подозрительно напоминающие покрывало и подушку, куча пустых бутылок, часть их которых была разбита. Ализе оглянулась и увидела на стене, напротив лежака картину, вернее раму, внутри которой остались обгоревшие обрывки, бывшие когда-то портретом.
Вероятно, любая другая девушка сморщилась от отвращения, оказавшись в таком свинюшнике, а вот Ализе, наоборот, почувствовала, какая яростная боль бушевала в этих стенах. Осторожно на пальчиках она подошла к кровати и присела на ее краешек.
– Иди сюда, – позвала она мужа. Он, молча сел рядом с ней. – Можно я прилягу? – спросила она, Даххарст с деланным безразличием пожал плечами. Ализе, завернувшись в покрывало, вытянулась на этом лежаке и попыталась представить на своем месте мужа. Вот он также лежал и смотрел в потолок. Зрелище было тоскливое и тягостное. В этот момент Даххарст завозился и тоже лег рядом с ней. Лежак был узкий, поэтому им пришлось тесно прижаться друг к другу.
– Назови меня по имени, – вдруг попросил Даххарст.
– Даххарст, – как-то неуверенно сказала Ализе.
– Нет, назови меня моим тайным именем, – еще раз попросил он. Ализе охватил ужас.
– Даххарст, – чуть не плача сбивчиво стала говорить она. – Зачем, зачем ты мне сказал это имя? А вдруг что-то случится, и на меня наложат заклятие, вдруг меня обманом, мороком, гипнозом заставят его произнести. Вдруг в меня вселится чужая душа и узнает об этом. Даххарст, ты не должен был мне этого говорить! Понимаешь, не должен!
Он не отвечая смотрел в потолок, а потом каким-то глухим и до того страшным голосом, что у Ализе сжалось сердце, сказал:
– Знаешь, когда отца призвали этим ритуалом, он знал, что впереди ждет смерть. Как он боролся, как он сопротивлялся, как он хотел выжить!
При этих словах голос Даххарста дрогнул, и из горла вырвались сдавленные звуки… рыданий. Ализе изо всех сил прижала к себе голову мужа, целуя его в затылок, гладя по волосам и щекам, и быстро-быстро стала повторять:
– Тише, тише, все уже прошло, все уже прошло.
Но Даххарст не успокаивался.
– Он извивался так, что чуть не вывернул руки из суставов. Он бился в силках, как сумасшедший, – Даххарст вытер ладонью глаза, и вновь прижался лицом к жене. – Когда я думаю об этом, я просто схожу с ума от отчаяния, что не мог помочь ему. Если бы я только мог!
– А ты, что видел, как твоего отца затянуло в эту ловушку? – осторожно спросила Ализе. Он отрицательно затряс головой. – А, откуда же ты тогда знаешь эти подробности? – еще тише и еще осторожнее спросила она.
– Так этот же ублюдок мне все и рассказал, – едва слышно ответил он, и, увидев, как Ализе непонимающе взглянула на него, нехотя уточнил: – Отец Таггерта.
– А, эачем он тебе это рассказал? – удивилась Ализе. – Ведь это выдавало его, выдавало его причастность к смерти твоего отца.
Даххарст немного помолчал.
– Понимаешь, ему было необходимо вынудить меня вызвать его на дуэль, – заметив, что Ализе не совсем его понимает, он начал объяснять. – По нашим законам вызвать на дуэль может только более слабый, более сильного, а никак не наоборот. Отцу Таггерта во что бы то ни стало было нужно убить меня. Иначе он всю жизнь должен был бы оглядываться, ожидая от меня удара в спину.
– Не проще ли и ему было убить тебя из-за угла? – не удержалась Ализе, и тут же вцепилась в Даххарста, ужаснувшись только от одного предположения, что его могли убить.
– Нет, не проще. Моя смерть (не вследствие дуэли), положила бы конец и его жизни. Он это понимал. Даже если бы он нанял посторонних исполнителей, ему бы это не помогло. Дед достал бы их и из-под земли. Даже мертвыми, они выдали бы заказчика. Заставить меня вызвать его на дуэль, а потом убить меня было намного проще. Никто за это его бы не осудил. Со мной все было иначе, чем с отцом. Он ведь сказал, что между ними была дуэль по взаимному согласию. Ему не могли не поверить, и поскольку его силы и силы моего отца были, примерно, равно, то смерть отца ему практически сошла с рук. Оставалось только убить меня. Если бы ты знала, как он меня изводил, заставляя бросить ему вызов. Но я этого не делал. Не потому что боялся, а потому что не хотел доставить ему такой радости – убить меня. Я осознавал, что слабее, осознавал, что у меня мало опыта, как же я бесился от невозможности отомстить ему!
И вот тогда-то он мне и рассказал о последних минутах жизни отца. Он не врал, я это точно знаю, он упомянул такие подробности, что сомнений быть не может. И тогда я не выдержал, боль за отца меня буквально испепеляла, ненависть к убийце была такой, что я бросил ему вызов! – при этих словах Ализе сжала голову мужа своими тонкими худыми руками, не в силах выносить эту исповедь, она ощущала всю боль Даххарста, как свою собственную. А Даххарст уже немного успокоившись, продолжал.
– Он думал, что я, ослепленный гневом, брошусь на него, ничего не видя и не слыша, но он просчитался. Свою ярость я скрутил в тугой комок, и когда подвернулся нужный момент, выплеснул ее, увеличив свои силы. Я бил его. Не просто убил, я разорвал его.
– К-к-ак разорвал?! – ахнула Ализе.
– Я оторвал ему голову, – мертвым голосом сказал Даххарст. – Я в тот момент был таким чудовищем, что оказался способен на это. А потом сжег и тело и голову.
При этих словах он посмотрел в глаза жене, он хотел знать, что сейчас она думает о нем.
А Ализе… А Ализе еще никогда не любила его так сильно, как в эти минуты. Такая горячая любовь, такое горячее сочувствие затопило ее сердце. И еще она вдруг поняла, что можно влюбиться в красивого, успешного мужчину, но вот полюбить всем сердцем можно лишь приняв все недостатки любимого, его слабости, страхи боль. И она приняла их. Она знала, что всегда будет на его стороне. Чтобы ни случилось в их жизни.
Он без слов понял ее, ощутил ее эмоции, ее любовь. Он крепко прижал ее к себе, и это единение было дороже самых красивых слов любви, дороже самых горячих и страстных любовных ласк.
В эти минуты, в этом мрачном, захламленном гроте, Ализе испытала настолько пронзительные, настолько невероятные минуты счастья, забыть которые было невозможно.
И если раньше она любила Даххарста, заранее соглашаясь на второстепенную роль в их союзе, этакая серая мышка, при ярком, выдающемся муже, то сейчас ощутив, насколько важна для него, насколько дорога ему, ощутив, что она для него единственная во всем мире, она знала, что их союз будет союзом равных.
Эпилог
Даххарст сидел в кресле, Ализе сидела на подлокотнике, опираясь спиной о плечо мужа, они с интересом слушали последние новости, что принесли им Саннаэтель с Ранхгартом.
Ализе с мужем пока еще нигде не бывали, наслаждаясь обществом друг друга, и все новости узнавали только от гостей. Вот и сейчас, Саннаэтель, прибывший из королевского дворца Светлых, принес целый ворох сплетен и новостей.
– Представляете, – горящими глазами рассказывал он, – эльфы Древнего леса организовали одновременно несколько экспедиций к древним курганам и могильникам.
– Вот, зараза, – выругался Даххарст. – Мы обезвредили эти могильники, а он теперь пользуется нашими трудами.
– Говорят, – продолжил Саннаэтель, – что в двух случаях раскопки были удачными, но вот в третьем… Сибилл заметил тоннель под саркофагом. Они попытались сдвинуть гроб, чтобы попасть в подземный ход, это не удалось, тогда Сибилл приказал взорвать плиту под саркофагом. Что там случилось доподлинно неизвестно, вот только теперь на месте кургана огромная воронка. Чудо еще, что никто не пострадал, но все артефакты, которые находились в момент взрыва недалеко от кургана, все пришли в негодность. Сибилл бесится от злости, говорят, он там нашел что-то очень интересное.
Глаза Саннаэтеля явно светились от зависти к удачливым грабителям Могильников. Было понятно, что ему до смерти хотелось поучаствовать в подобной экспедиции.
Даххарст посмотрел на жену: «Помнишь, что я пообещал тебе в камере?» – мысленно спросил он.
«Помню», – тихо шепнула она.
– Кстати о Могильниках, – громко сказал Даххарст, посмотрев на Саннаэтеля с Ранхгартом. – Я собираюсь отправиться на раскопки одного очень интересного захоронения.
– Мы с тобой! – закричали одновременно Темный и Светлый.
– Хорошо, я и сам хотел вам предложить вам это. Мне нужна помощь, один я не справлюсь.
– Ты же понимаешь, что я тоже поеду с вами? – Ализе твердо посмотрела мужу в глаза, но он отрицательно качнул головой.
– Нет, Ализе, ты с нами не поедешь.
– Поеду, еще как поеду, – упрямо затрясла она головой.
– Ализе, – повысил голос Даххарст, – ты не поедешь! Там очень опас… – Даххарст резко замолчал, понимая, что сболтнул лишнего.
– Там очень опасно?! – закричала Ализе. – Там опасно, а ты хочешь ехать без меня?! – ее возмущению не было предела. – Так вот, Лорд Даххарст, знайте, что без меня Вы никуда не поедите! Куда ты, туда и я, понятно, – тихо добавила она и так посмотрела ему в глаза, что он неожиданно сдался.
– Хорошо, – смирившись с неизбежным, согласился он, но только внутрь ты идти не будешь, постоишь снаружи.
– Пойду, поеду, пойду, – не сдавалась Ализе.
– Ализе, – голос Даххарста стал строгим и серьезным, – ты слабее нас, и это может привести не только к твоей гибели, но и гибели нас всех, ты это понимаешь?
В словах Даххарста был смысл, и как Ализе не хотелось быть рядом с мужем, ей пришлось согласиться с его доводами. Она так расстроилась, словно уже стояла рядом с Могильником, провожая мужа. Ей уже заранее было плохо и страшно.
– Забыл рассказать, – неожиданно вклинился в разговор Ранхгарт, прерывая тягостное молчание. – Сибилл пытался устроить ловушку, чтобы захватить Темного из Высших Лордов, – при этих словах, Ализе смертельно побледнела и схватила руку мужа, словно это его пытались еще раз похитить. Он успокаивающе прикрыл ее руку своей ладонью. – Ничего у него не получилось, – засмеялся Ранхгарт. – Лорд Тиррис, которого они пытались схватить, разметал их всех и ушел порталом.
– Ты тоже будь осторожен, – предупредил Даххарст Ранхгарта.
– Можешь не предупреждать, – махнул тот рукой в ответ. – Когда Саннаэтель рассказал мне, в каком состоянии он тебя увидел… В общем, я не имею ни малейшего желания оказаться в руках Светлых из Древнего леса. Хорошо, хоть вам удалось от них вырваться, – добавил он.
Саннаэтель с нежностью посмотрел на сестру.
– Ты молодец, – сказал он. – До сих пор не верю, что тебе это удалось.
– Я и сама не верю, – честно ответила девушка. – Если бы ячейки сети не засветились…
– Ализе, – перебил ее Даххарст, – расскажи мне подробнее, как это произошло, – с каким-то непонятным волнением попросил он.
– Ну, я в отчаянии выбирала место, чтобы попытаться разрушить сеть, приложив к ней брачные браслеты, как ты мне подсказал. И вдруг ячейки засветились. Сначала очень слабо. Свет то появлялся, то гаснул, потом они засветились чуть-чуть ярче… – Даххарст вскочил из кресла, подхватил Ализе на руки, и закружил ее по комнате. – Что, что?! – закричала она. – Ты что-то понял, ты о чем-то догадался?
Он поставил ее на пол, ласково провел рукой по ее лицу.
– Ализе, – каким-то торжественным тоном начал Даххарст, – Ализе, – еще раз повторил он. – Это был твой отец. Это он помог тебе. Это он подсветил ячейки сети. Эллентиэль жив. Он слаб, болен, возможно, искалечен, но жив.
Ализе, пораженная его словами, прижала руки к груди, не в силах вымолвить ни слова.
