Текст книги "Артефакты древних могильников (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)
Глава 6
– Здравствуй… мама, – чуть запнувшись на слове «мама», ответила Ализе и бессознательно стиснула руки, словно собирая силы для борьбы. Или сопротивления чему-то.
Этот жест не укрылся от внимания Исилите и вызвал гримасу раздражения на ее лице. Она в который раз внимательно посмотрела на дочь, и в который раз подивилась, насколько же Ализе не похожа на нее. Она не имела в виду не внешнюю несхожесть, а внутренний стержень, внутреннюю силу, которая у ее дочери напрочь отсутствовала. Такое бесхребетное безволие страшно раздражало Исилите, ей было невыносимо обидно, что у нее такая никчемная дочь. Своей вины за это она не ощущала, твердо уверенная, что характер или есть – тогда любые испытания его только укрепят, или его нет, и тогда, как ни воспитывай, а тряпка останется тряпкой. Ее дочь, к сожалению, принадлежала именно ко второму типу. Но в этом был и один хороший момент. Исилите была уверена, что подчинит Ализе своему влиянию, и тогда она сможет заставить ее делать все, что ей будет от нее нужно. Сегодняшний разговор был вынужденным, лично Исилите считала, что Ализе еще к нему не готова. Но кое-что случилось, и теперь приходилось форсировать события. В Древний лес прибыл Лаэдель с сообщением, что очень скоро в их руках окажется муж Ализе. Исилите с Лаэделем не разговаривала, она его терпеть не могла, презирая горячо и искренне, с ним беседовал Наставник, он и передал ей суть этого разговора. Схватить Даххарста было бы большой удачей. Наставник еще ни разу не пытался ломать Темного из Высших, ему было очень интересно узнать, чьи силы окажутся сильнее. Впрочем, это было и так понятно, он сломает Даххарста, причем, не только физически, но и морально. Когда тот увидит в роли палача свою жену, то его последние мгновения жизни будут не из приятных. После встречи с Лаэделем, оставшись наедине с Исилите, Наставник медленно произнес, словно припоминая что-то: – Миранель… Это разве не она рассказала тебе о планах твоего мужа относительно Ализе? И о том, что он предал Светлых, перейдя на сторону Темных? – Исилите передернулась от неприятных воспоминаний, но утвердительно кивнула головой. – Простить себе не могу, – продолжил мужчина, – что заранее не узнал об этом. Он ведь даже не скрывал, что общается с Темным. Они вместе учились, а потом вместе добывали артефакты из могильников, – он в раздражении стиснул зубы. – Но Вы ведь сами настаивали, чтобы эльфы Древнего леса прекратили любые контакты с внешним миром, – осторожно напомнила Исилите. – Да, настаивал, – со вздохом признал свою ошибку Наставник. – Я хотел оградить наш народ от разлагающего влияния мира, который катится в пропасть, и вот что получилось. Первый же эльф, да не простой эльф, а один из сыновей погибшего Правителя, оказался предателем. А эта Миранель? Как считаешь, ей можно доверять? – Конечно, нет! – с жаром закричала Исилите. – Она училась в одной группе и с моим мужем, и с отцом Даххарста. И я думаю, она рассказала о нем не потому, что считала его поступки неправильными, а из ревности! Она была, как кошка, влюблена в моего мужа, – Исилите чуть подумала, что-то припоминая, – или в отца Даххарста, – она снова задумалась. – Или в самого Даххарста. До меня доходили самые разные слухи. – В Даххарста? – тут же подхватил ее мысль Наставник. – Это интересно. А нельзя ли использовать эти сведения, чтобы показать Ализе, насколько низок, насколько мерзок ее муж? Мне нужна Миранель. Доставьте ее ко мне! – резко и сухо приказал Наставник.
Исилите молча кивнула. Исилите ненавидела и глубоко презирала Миранель за ее беспринципность, за то, что та вешалась на шею каждому встречному мужику, потом следующему, и следующему. Она осторожно следила за ней эти годы, каждый раз убеждаясь, что не ошиблась в своем отвращении, к немалому своему удовольствию. А еще она постаралась разузнать о ее прошлом, и, поскольку Миранель не делала из него особой тайны, Исилите удалось узнать много интересного. И вот теперь, пока Миранель еще не доставили в Древний лес, она хотела поговорить с дочерью, используя имя ненавистной соперницы, чтобы поселить в душе Ализе еще большую ненависть к мужу. – Ализе, я почти не знаю тебя, мы расстались, когда ты была еще совсем маленькой. Но я верю, что мы сможем если не подружиться, то хотя бы понять, а самое главное – доверять друг другу. Ведь так? – Исилите пытливо посмотрела в лицо дочери. Ализе смутилась от такого вопроса и неуверенно кивнула головой. – Твой отец предал свой народ и фактически продал тебя, согласившись на твою помолвку с Темным и клятвенно подтвердив своей кровью это обещание в нашем Храме.
При этих словах Ализе удивленно посмотрела на мать. Она не знала таких подробностей той давней помолвки, Даххарст ничего не говорил, но, возможно, он тоже этого не знал.
– Ты не знала? – спросила мать. – Неужели ты думаешь, что я оставила бы тебя ему, если бы не эта клятва. С той минуты, как он, разрезав свою ладонь, скрепил вашу помолвку, твоя судьба стала страшной и незавидной. Или Темный, или никто – вот как отец предопределил твой выбор. Он фактически лишил тебя его. Освободить от этого брака может только смерть твоего мужа, но убить Темного, тем более, Темного из Высших, почти невозможно. Исилите внимательно смотрела за реакцией дочери и была очень сильно разочарована. Она думала, что когда она скажет, что Ализе навечно привязана к мужу, та расстроится, но дочь продолжала спокойно смотреть на нее. Она думала, что когда скажет о том, что смерть Даххарста сможет вызволить ее из кабалы, глаза дочери засветятся радостью, но и этого не случилось, Ализе все так же спокойно продолжала слушать ее рассказ. Исилите была умна, поняв, что ее слова не находят отклик в сердце дочери, она оставила тему смерти Даххарста и заговорила совсем о другом. – Ты знаешь некую Миранэль? – спросила Исилите. Ализе дернулась, и Исилите поняла, что это имя дочери не только знакомо, но и вызывает очень неприятные эмоции. – Что ты знаешь о ней? – уточнила Исилите.
Ализе почти с вызовом взглянула ей в глаза. – Я знаю многое. Например, о том, что она была любовницей отца, когда училась с ним в Академии. Знаю, что потом она была… – голос Ализе предательски дрогнул, но она быстро с собой справилась и твердо закончила: – была любовницей Даххарста. Жаль, что Ализе не могла заглянуть в мысли матери, иначе она бы сильно удивилась: мать очень расстроилась, увидев, что сенсации не получилась.
Но Исилите не сдавалась. – Ты думаешь, у них была легкая интрижка или ни к чему не обязывающий романчик? – вновь спросила она дочь. – Если ты так думаешь, то очень сильно ошибаешься. Не знаю, любил ли он ее в нашем понимании или просто это была страсть с его стороны, но их роман полыхал, словно лесной пожар. Правда, до тех пор, пока Миранель не дала ему повод усомнится в себе. Нет, она ему не изменила, она только дала повод подумать, что может ему изменить. И все. Он порвал с ней сразу и бесповоротно. Это потом она в отчаянии делала ему гадости, сначала же она молила его о прощении. Она была готова принести ему любые доказательства своих чувств, готова была поклясться на крови перед алтарем, а ты знаешь, нарушение подобной клятвы – смерть. Но все было напрасно. Даххарст не позволил ей больше приблизиться к себе, выкинув из своей жизни. Ализе слушала мать, полностью растворившись в ее словах. Она точно знала – та говорит правду. Даххарст именно такой. Он если что-то решит, изменить это уже будет невозможно. – Ты понимаешь, о чем я хочу сказать? – продолжала Исилите.
Ализе понимала. Тот случай в трактире не просто давал Даххарсту повод усомниться в ее верности. Она, действительно, могла изменить ему, даже против воли, под действием снадобья, которое, тем не менее, она выпила добровольно. Вспомнилось лицо мужа, когда он подходил к тому злополучному дому. Гнев и ярость, а может быть, даже ненависть ясно читались в его глазах. Ализе закрыла лицо руками. Только в эту минуту до нее окончательно дошло, что она наделала. Именно в эту минуту она поняла, что потеряла мужа навсегда. Исилите, без труда читающая по лицу Ализе, что у той творилось в душе, была удовлетворена и разговором, и теми эмоциями, которые он вызвал у дочери.
Глава 7
После разговора с матерью Ализе никак не могла прийти в себя. Как ни странно, но она лучше всех понимала, почему Даххарст когда-то бросил Миранель, усомнившись в ее чувствах. Вся причина была в отце Даххарста, который погиб в результате предательства жены. Ализе пыталась припомнить, рассказывал ли Даххарст хоть раз, насколько его потрясла смерть отца, или что он чувствовал при этом, и не могла. В то же время в ее душе почему-то жила странная убежденность, что эта смерть была самой большой трагедией в его жизни. И снова жалость к мужу затопила ее сердце. Жалость, несмотря ни на его плохое к ней отношение, ни на его измены, ни на то, что он женился на ней без любви. Ни на то, что она нужна была ему только в качестве инкубатора для вынашивания ребенка, который соединил бы в себе два вида магии. Ализе злилась на саму себя. Ну почему она не такая сильная, как мама? Почему, едва подумав, как Даххарсту тяжело пришлось в жизни, вся ее ненависть к нему мгновенно улетучилась, освободив место если не для любви, то для сочувствия точно. Ответ был один. Она слабая, безвольная, никудышная, она не достойна любви.
…Наставник сидел за столом своего кабинета, медленно перебирая артефакты, с помощью которых он собирался воздействовать на Темного Высшего Лорда. «Да, это будет очень интересно, – думал он. – Впервые мы сможем встретиться с Темным лицом к лицу, да еще на нашей территории. Нет, убивать его нельзя, по крайней мере, быстро. Второй такой возможности поэкспериментировать может и не быть». От нетерпения как можно быстрее увидеть Темного у него зачесались руки.
Раздался осторожный стук в дверь. – Войдите.
На пороге стояла Исилите. – Даххарст у нас, – не скрывая радостный блеск глаз, почтительно сказала она. – А Миранэль? – быстро спросил мужчина. – Нет, – раздраженно ответила Исилите, – Миранэль доставить не удалось. Добровольно идти с нами она отказалась, а когда мы хотели ее заставить, вмешался младший брат Даххарста. – Сколько с тобой было воинов? – недовольный рассказом Исилите, спросил Наставник. – Недостаточно, чтобы вступать в схватку с Темным Высшим, к тому же с ним была еще и Миранэль. Но ничего, это только вопрос времени. – Где поместили Даххарста? – В подвале. В камере с защитной сетью. Вырваться он не сможет, но его способности мы тоже не можем заблокировать. Он спит, но скоро проснется, – Исилите вопросительно посмотрела на Наставника, ожидая дальнейших указаний. – Я сейчас спущусь в подвал. У меня есть несколько артефактов, посмотрим, как они работают, и насколько они смогут его удержать. Исилите поклонилась и вышла из кабинета.
Исилите беспокоилась за Наставника, который остался в камере один на один с Даххарстом. Помучившись немного, она решительно открыла дверь камеры.
– Вы разрешите мне присутствовать на допросе? – спросила она.
Наставник благосклонно кивнул головой, не переставая выкладывать на стол какого-то жуткого вида предметы и инструменты. Он достал из сумки пузырек с мутно-зеленой жидкостью и любовно встряхнул ее.
– Наконец-то мы сможем убедиться, насколько эффективны наши яды, разработанные против Темных! Я уменьшу концентрацию, чтобы не убить его сразу, а потом постепенно буду увеличивать, наблюдая за тем, как они действуют и как скоро Темный сможет восстановиться после отравления и судорог, которые будут выкручивать его тело. Сила судорог такова, что у людей, на которых мы опробовали этот препарат, разрывались связки и сухожилия, и они очень быстро умирали из-за остановки сердца. Но у Даххарста, надеюсь, такая же регенерация, как и у нас. Посмотрим, что будет происходить с ним.
Исилите на миг стало неприятно, но не из-за жалости к Даххарсту, а из-за того, что ее Наставник врал. Он опробовал этот яд не только на людях, но и на ее муже. Исилите об этом узнала случайно, и, разумеется, никому не стала говорить о своем открытии, даже Наставнику. И вот теперь она думала, что поимка Даххарста нужна была ему не только для того, чтобы узнать шифр дневников, но еще и для того, что ему очень хотелось сравнить, как это ядовитое зелье действует на Высших Темных и Светлых. Эта мысль ей не понравилась, и она подошла взглянуть на пленника, все еще лежащего без сознания.
– Почему Вы не надели на него пут, блокирующих магию? – ахнула она, увидев лежащего на полу Даххарста. Тот крепко спал в самой непринужденной позе, подложив руку, согнутую в локте себе под голову.
– Исилите, – серьезно ответил Наставник, – ты зря волнуешься. Во-первых, наши наручники предназначены для блокировки магии Светлых, на него они не особенно-то и подействуют. Я уже пробовал, можешь мне поверить. Нет, удержать его смогут только штыри, созданные нашей магией, они намертво прибьют его тело к стене.
– Так почему же Вы до сих пор этого не сделали? – не унималась Исилите.
Наставник тепло и солнечно улыбнулся. Эта улыбка могла бы растопить и камень, если бы в глубине его глаз не пряталось какая-то садистская радость от предвкушения будущего развлечения.
– Как же ты не понимаешь? – почти с укором сказал он ей. – Если я пригвозжу его к стене сейчас, пока он в таком бессознательном состоянии, то я могу убить его, поскольку не буду знать, как моя магия действует на него.
И снова Наставник врал, Исилите это прекрасно понимала. Физиологическое строение Темных ничем не отличалось от строения Светлых. Все жизненно важные точки тела находились в одних и тех же местах, поэтому о том, что Наставник мог случайно убить Даххарста, не было и речи. Что же он хотел на самом деле? Исилите взглянула Светлому в лицо и едва сдержала брезгливую улыбку – у Наставника хищно раздулись ноздри и мелко подергивались губы.
Ей и без объяснений стало понятно: Наставник хотел видеть, какой мукой будет искажаться лицо Даххарста, когда он будет вбивать в его тело очередной штырь. Исилите опустила глаза, понимая, что не вправе осуждать своего учителя. Он мог позволить себе подобные небольшие слабости, ведь главное – они шли на пользу общему делу.
Все же она еще раз попыталась убедить Наставника в том, что оставлять Даххарста свободным очень опасно. И снова Наставник с ней не согласился.
– Когда он очнется, то в первые несколько секунд будет пытаться осознать, где он находится и как он тут оказался. Поверь, мне ничего не угрожает, я, в любом случае, окажусь быстрее его.
Потом, вспоминая этот разговор и, особенно, то, что случилось дальше, Исилите всегда помимо воли улыбалась. Она понимала, что это неправильно, но все, же злорадное веселье нет-нет, да и проскакивало во взгляде при мысли, насколько Наставник ошибся в оценке Темного.
…Сначала ровное дыхание Даххарста сменилось прерывистым. Исилите догадалась, что он приходит в себя. Она искоса глянула на учителя – тот стоял в расслабленной позе, следя за Темным, и даже сложил на груди руки. Исилите не понравилось это подчеркнутое пренебрежение опасностью, но она, разумеется, оставила при себе свое мнение.
Вот веки Даххарста дрогнули, и он открыл глаза. В ту же секунду сгусток черной мглы полетел в сторону Наставника и Исилите, они одновременно выставили щиты, отбивая атаку, но это мало им помогло. Сгусток разбился на тысячи крохотных шариков, которые начали хаотично метаться, вонзаясь во все предметы, стоящие на их пути. Ни Исилите, ни Наставник не смогли полностью защититься от них, боль была настолько сильной, что их крики слились в одновременный вопль, тем более что Даххарст вслед за шарами метнул в Исилите с Наставником все приготовленные для пыток предметы, что лежали на столике. Ножи, иглы им удалось отбить, но вот раздавленный пузырек с ядовитым зельем окатил Наставника микроскопическими брызгами с ног до головы. Он заорал так, что охрана, с беспокойством прислушивающаяся к крикам в камере, но не смеющая нарушить приказ и войти, теперь ворвалась внутрь.
Наставник корчился на полу, Исилите, превозмогая боль, била Даххарста прозрачными острыми осколками, пытаясь заставить его забиться в угол. Вбежавшую охрану он смел одним движением, и они бесчувственными куклами повалились друг на друга. Но тут подоспели несколько воинов из Высших. И только тогда совместными усилиями они смогли прибить Даххарста к стене, истыкав его прозрачными штырями так, что он стал похож на булавочную подушку. Даххарст не издал ни звука, лишь только с издевкой чуть склонил голову в приветственном кивке, обращенном к Исилите, и потерял сознание.
Глава 8
Исилите зашла в комнату дочери. – Что с тобой, мама? – ужаснулась Ализе, увидев лицо матери, побитое, словно оспинками, красными воспаленными точками. – Это сделал твой муженек, – скрипя зубами от ненависти с Темному, процедила Исилите. – Ничего, он за это заплатит, дорого заплатит. Мы его схватили, он сейчас в камере для пыток, к сожалению, без сознания. Но когда он придет в себя… – она злобно и многообещающе улыбнулась.
Ализе стало страшно. – Вы схватили Даххарста? Как вам это удалось? – стараясь унять дрожь, спросила она. – Нам помог его младший брат и Миранэль. Теперь ты будешь отомщена. Он ответит за все обиды, которые нанес тебе. С ним немного поработает Наставник, потом я приведу тебя, и ты посмотришь, в какого слизняка превратится твой муж, слизняка, каким он, в действительности, и является. Увидишь, что вся его храбрость, и все высокомерие слетят, словно шелуха, оставляя вместо себя трусливое, дрожащее существо, какими на самом деле и являются все Темные. Ализе чуть не потеряла сознание, от нарисованной матерью картины. – Не надо! – жалобно попросила она. – Я не хочу это видеть. – Ты будешь смотреть! – резко встряхнула ее мать. – Ты должна доказать, что ты истинная дочь нашего народа. Ты должна показать, что так же, как и я, ненавидишь Темных. Ты поняла? Ализе опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Исилите с отвращением посмотрела на дрожащие плечи дочери и вышла из комнаты. Не о такой дочери она мечтала. Исилите была уверена, что как только Ализе увидит ее иссеченное лицо, ненависть к мужу вспыхнет в ее сердце жарким огнем, но все получилось наоборот. Не ненависть, а страх за Даххарста увидела Исилите в глазах дочери. «Ничего, ничего, – успокаивала она себя, – я все равно заставлю Ализе смотреть на страдания Даххарста, а потом и на его смерть, даже если ее придется держать при этом». Ализе так была оглушена словами матери, что даже не слышала, как щелкнул замок на двери. Она пыталась осознать, что она чувствует к своему мужу. Безусловно, обиду, это она точно знала. До сих пор ее сердце сжималось от боли, когда она вспоминала, что женился он на ней только для того, чтобы она родила ему ребенка. Ребенка, соединившего в себе два вида магии – магию высших Светлых и Темных. Но эта обида не заставила ее желать ему смерти. Она хотела остаться одна, жить в каком-нибудь тихом укромном уголке… и вспоминать о тех немногих минутах счастья, которые она испытала, когда была рядом с мужем. И никто не смог бы забрать у нее эти воспоминания. Пусть он не любит ее, она это понимает и осознает, но он все равно смог сделать ее счастливой, хоть это счастье и оказалось обманом. «Зачем они схватили его? – неожиданно подумала она. – Зачем он им? Зачем им его смерть и его мучения?» – этот вопрос теперь не давал ей покоя, но спросить было не у кого. Разве только у матери или Лириэль. Вот только Ализе не доверяла ни той, ни другой. Более того, она их обеих боялась. Но теперь ее сердце стал заполнять страх за жизнь Даххарста. Она ясно представила, как ее притащат к нему в камеру (а в том, что мать ее туда притащит, она ни секунды не сомневалась). Даххарст измученный и окровавленный посмотрит на нее… Он, наверное, даже не удивиться ее присутствию, а чему тут спрашивается удивляться? Его мать предала отца, и того убили, Исилите отправила своего мужа в пыточную камеру, вот теперь и Ализе пришла полюбоваться и убедиться, насколько ему плохо.
Едва представив эту картину, Ализе рухнула на кровать, уткнулась лицом в подушку, зажмурила глаза и закрыла уши, так она всегда поступала в детстве, когда ей было очень страшно. Но теперь ей это не помогло, наоборот, в голове очень четко определилась мысль, что она должна спасти мужа любой ценой. Ализе рывком села на кровати, стиснула виски руками: «Думай! Думай! – твердила она самой себе. Перед глазами встало лицо матери, все покрытое воспаленными оспинами. – Есть!» – мысленно радостно закричала Ализе и, подскочив к двери, забарабанила в нее кулаками.
– Мама, мама, мне надо тебе что-то сказать! – Через несколько минут дверь открылась. Голос матери был сух и бесстрастен:
– Чего тебе?
– Мама, – торопливо спросила Ализе, боясь, что мать уйдет, недослушав ее, – твое лицо пострадало от магии Даххарста? – Исилите утвердительно кивнула. – Когда мы поженились, – все также торопливо продолжала говорить Ализе, – в первую брачную ночь Даххарст ударил меня своей магией. Так вот кроме него никто не сможет тебе помочь, и вылечить тебя. Можешь мне поверить! Мы с Саннаэтелем десять лет пытались это делать. К каким целителям только не обращались, какие ритуалы только не проводили, какие артефакты только не использовали! Пока сам Даххарст не вылечил меня, после того, как мы помирились, – Ализе старалась говорить убежденно, не давая, матери ни малейшего шанса заподозрить, что вылечить ее сможет и другой Высший Темный. Если бы так произошло, то шансы Даххарста остаться в живых сильно бы понизились. Но Исилите поразило другое.
– Ты его простила, после того, как он ударил и покалечил тебя?! – потрясенно переспросила она. Ализе пришлось кивнуть, выдержав еще один презрительный взгляд матери. Но Ализе знала, что она не может рассказать, как и она ударила Даххарста в ответ. Ведь если она это скажет, если мать узнает, что магия Светлых также может очень серьезно калечить Темных, то ее мужу будет только еще хуже. Пусть лучше ей.
– Я тоже была виновата в нашей ссоре, – опустив голову, тихо стала оправдываться Ализе. – Мы тогда не поняли друг друга. Но это все в прошлом, – она уже смелее посмотрела на мать. Я хочу сказать, что только он может избавить тебя от этих оспинок, оставленных на твоем лице его магией.
– Понятно, – Исилите поджала губы так, что они превратились в тонкую линию. – Ты хочешь, чтобы я унизилась перед Темным, до просьб об исцелении? – глаза матери грозно засверкали от едва сдерживаемого гнева.
– Нет, нет! – в ужасе залепетала Ализе. – Я просто хотела сказать… – она помолчала, не решаясь продолжать, – что возможно в обмен на то, что вы сохраните ему жизнь, он согласится помочь тебе.
– Нет! Твой муж умрет. Мне не нужна его помощь! – тон Исилите не оставлял никаких сомнений, что свое слово она сдержит. Ализе больше не спорила, и не сказала больше ни слова в след уходящей матери. Матери? Нет, эту страшную женщину Ализе не считала своей матерью, во всяком случае, такой, о какой она мечтала в детстве, когда ей особенно было плохо и одиноко.
Два дня к Ализе никто не заходил, только молчаливый охранник приносил еду, ставил ее на стол и уходил. Ализе была рада своему одиночеству, ей никого не хотелось видеть, не хотелось ни с кем разговаривать, она думала, думала, думала. Все ее мысли были об одном: как помочь своему мужу. Общаясь со своей матерью, Ализе отчетливо поняла, насколько та ей чужда. Ни одной связывающей их ниточки она не ощущала, а вот с Даххарстом…
