Текст книги "Артефакты древних могильников (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
До чего же ей было приятно слушать такие слова! Наверное, в эту самую секунду она и полюбила его окончательно и бесповоротно. И все-таки мысль о нравах, царящих во дворце, тревожила ее.
– А не станешь ли ты в таком случае предметом насмешек? – забеспокоилась она.
Дахарст засмеялся так, что ей стало обидно. Заметив, как она нахмурилась, он тут же прижал ее к себе и прошептал в ушко:
– Ализе, моя репутация во дворце такова, что связываться со мной, а тем более, отпускать ехидные замечания по поводу моей личной жизни, никто не решиться. Все понимают, насколько плачевно это может для них закончиться. Мне нужна только одна женщина, правда… – тут он так понизил голос, что Ализе его едва расслышала, – чтобы я мог вести себя с нею так и делать с нею все то, что мне хочется.
…Вспомнив теперь эту сказанную шепотом фразу, Ализе не знала, как себя ругать, что тогда совсем не придала ей значения. Да и как она могла знать, как она могла представить, что хочется ему на самом деле?
Сейчас Ализе совершенно четко и точно осознала, что, начиная с того дня, Даххарст осторожно, но очень планомерно стал подстраивать ее под себя, под свои вкусы, под свои привычки, под свои пристрастия. Не он подстраивался под нее, а ее подстраивал под себя!
Девушка заметалась по комнате. «Вот гад, негодяй! Он меня приучал к своим вкусам! Да разве я по собственному желанию делала бы то, или позволила с собой делать то, что они делали?!» Она тогда так смущалась, но он объяснял, что если двоим это нравится, то это правильно, и это не касается никого на свете только их! «Гад, гад, гад!!!!» Ализе теперь злилась и бесилась от мысли, что он своими ухищрениями, своей подлой опытностью заставил ее получать наслаждение от таких вещей, при воспоминании о которых ее бросало в краску стыда, а от мысли, что об этом кто-то мог бы узнать, вообще в дрожь ужаса.
«Я должна ему отомстить! И я отомщу!»
Глава 11
Легко сказать «отомщу», а как отомстить, чтобы месть сделала больно врагу и принесла радость тебе? Это вопрос из вопросов, над которым Ализе ломала голову днем и ночью.
Она посещала занятия, мужественно высиживая положенные часы, стараясь не подать ни малейшего вида, насколько же ей плохо. Даххарст не появлялся, и все те гневные слова, что рождались в голове, и которые она жаждала выплеснуть ему в лицо, так и оставались невысказанными, усиливая тяжесть в ее душе. Но она держалась, держалась изо всех сил, главное, чтобы Саннаэтель, и особенно, этот проныра Ранхгарт не догадались, как у нее болит все в душе, и не отправились к Даххарсту с выяснением отношений или попытками их помирить. Когда она находилась среди сокурсников, ей хорошо удавалось притворяться, удавалось даже смеяться в ответ на шутки или улыбаться в ответ на комплименты, которыми ее часто удостаивали. Но стоило ей остаться одной, как наваливалась страшная тоска наваливалась. В такие моменты она уныло смотрела в окно или на деревья в саду, не замечая ничего, полностью погруженная в свои невеселые мысли.
И вот однажды, в один из таких моментов, к ней подошла незнакомая девушка.
– Простите, – обратилась к ней девушка, – это, наверное, не мое дело… У вас что-то случилось? Простите, что я навязываюсь, – еще раз извинилась девушка, – но у вас такое грустное лицо, что я не могла не спросить.
– Нет, нет, ничего не случилось, – сразу стала отнекиваться Ализе, застеснявшись, что ее застали с поличным, – это я так.
– Меня зовут Лириэлль, – представилась девушка. – Я только второй день в Академии и никого еще не знаю.
– Меня зовут Ализе. Вы только поступили на первый курс?
– Нет, на второй. Дело в том, – стала объяснять девушка, заметив недоуменный взгляд Ализе, – что я уже училась здесь несколько лет назад, и даже успела окончить первый курс и отучиться часть второго. А потом… – она трагически замолчала, словно ей было тяжело говорить, – а потом так случилось, что пришлось бросить учебу. Восстановиться я смогла только сейчас. Чувствую себя белой вороной, – грустно усмехнулась она. – Никого не знаю, все по возрасту гораздо младше меня, так одиноко.
Ализе осторожно прикоснулась в ее руке.
– Как же ваша история похожа на мою! Я тоже только-только восстановилась в Академии, и тоже старше всех, и тоже чувствую одиночество и тоску.
Девушка с благодарностью посмотрела на Ализе за оказанную поддержку.
– Как жаль, что мы с вами учимся на разных факультетах и сможем видеться и разговаривать только изредка, вот как сейчас, – с грустью сказала она.
– Ничего, Лириэлль, – успокоила ее Ализе, – мы же живем в одном корпусе общежития, можем вечерами встречаться и болтать от души, или готовиться вместе к следующим занятиям.
– Как я тебе благодарна! Давай на «ты»? – и, увидев подтверждающий кивок Ализе, продолжила: – Эти первые дни показались мне совсем тоскливыми. А с тобой мне так легко. Я чувствую твою искренность и честность, мне кажется, я могла бы доверить тебе любой секрет.
Ализе, у которой никогда не было подруг, расчувствовалась чуть не до слез. Она пылко уверила новоявленную знакомую, что тоже ощущает ее искренность и честность, и тоже с легкостью доверила бы ей любую личную тайну. На том они и расстались.
В тот же вечер Лириэлль пришла к ней в комнату со своими учебниками. Как вдвоем весело и приятно готовиться к занятиям! Они пили чай и болтали обо всем на свете. Несмотря на свое заявление о том, что Ализе вызывает в ней желание поделиться своими тайнами, Лириэлль не спешила этого делать, зато сама наводящими умными и осторожными вопросами вынудила Ализе сделать ее своей поверенной самых секретных секретов. Будь у Ализе чуть больше опыта общения с подругами, она знала бы главное правило: кто быстрее начинает изливать душу, выбалтывая свои и чужие секреты, тот в первую очередь и предаст, выболтав и твои тайны.
Лириэлль настолько откровенно набивалась в подруги, так настойчиво наводила разговоры на личную жизнь Ализе, что в любое другое время Ализе почувствовала бы неладное, но только не сейчас. Желание рассказать хоть какой-нибудь девушке или женщине о своих проблемах затмевало чувство осторожности и недоверия. Ни брату, ни, тем более, Ранхгарту она не могла и не хотела этого рассказывать, только женщина поймет женщину, и она не ошиблась. Со стороны Лириэлль она встретила горячую поддержку и участие. Лириэлль гневалась и ругала Даххарста (хотя Ализе по понятным причинам не рассказала ей и половины из того, что ее обижало), страстно поддержала ее в желании отомстить мужу, и даже обещала помочь с местью.
Ализе было хорошо и спокойно впервые за долгое время. На следующий день на занятия она пришла в отличном настроении, ей его еще больше подняла Лириэлль, придумавшая план мести Даххарсту.
– Знаешь, как больнее всего сделать мужчине? – заговорщицки спросила она. Ализе отрицательно помотала головой, а Лириэлль с видом знатока важно продолжила: – Чтобы сделать мужчине больно, надо заставить его ревновать! А если учесть, что он Темный, то его боль будет в несколько раз сильнее. Хуже ревнивцев, чем Темные, не сыскать во всем мире.
– И как же я заставлю его ревновать? – удивилась Ализе. – Был бы он рядом, я еще могла бы пофлиртовать на его глазах, пококетничать, а если он так далеко, как я этого добьюсь?
– Добьешься, не переживай! Послушай, что я придумала. Сегодня у одного моего сокурсника день рожденья. Сразу после занятий он пригласил всю группу в трактир. Ты пойдешь вместе со мной.
– Ой, это неудобно, – сразу засомневалась Ализе. – Я почти никого из твоей группы не знаю.
– Так и я не знаю! – почему-то обрадовалась Лириэлль. – Представляешь, как мне будет плохо в такой компании. А так мы будем вдвоем. Пошли, будет весело! – упрашивала она Ализе. – И ты забыла о самом главном. Когда твой муженек узнает, что ты была в трактире, да еще в компании подвыпивших сокурсников, обещаю, он придет в ярость.
– А как же он узнает? – не сдавалась Ализе.
– Сплетни, сплетни, сплетни, – почти пропела Лириэлль. – Даже если ты зайдешь в трактир только на минутку и убежишь еще до первого тоста, то на другой день все равно о тебе понапридумывают такого!
Лириэлль хотела порадовать подругу, но добилась совершенно обратного. Мысль, что о ней будут сплетничать, так испугала Ализе, что она тут же передумала идти на день рожденья. Однако Лириэлль не сдавалась и продолжала приводить все новые и новые доводы.
– Чего ты боишься? В нашей группе учатся двенадцать девушек, и все они пойдут отмечать праздник. Мы пойдем сразу после занятий и не будем засиживаться допоздна. Каждый сам заказывает себе что-то из выпивки, за то и платит. Не захочешь пить алкоголь, будешь пить только сок, чай или морс. Сидеть будешь рядом со мной, никто к тебе приставать не будет, а про сплетни я преувеличила. Просто когда на другой день будут об этом рассказывать, упомянут и о тебе. Пошли?
Ализе все еще сомневалась, и тогда Лириэлль привела последний аргумент.
– А почему твой муженек не переживал о сплетнях, когда две недели таскался по кабакам, домам терпимости и прочим заведениям? Почему он, напившись, мог не просто пофлиртовать, а переспать с любой приглянувшейся служаночкой? Ты думаешь, что он вел себя не так? Ты думаешь, он не хватал подавальщиц за любые выступающие места, не лапал их, не тискал?
Ализе бросило в жар, едва она представила нарисованные подругой картинки.
– Я иду, – твердо сказала она, – и пусть только Даххарст посмеет меня упрекнуть в чем-то!
– Пусть упрекает. У тебя есть свидетель, который подтвердит, что ты ничего недостойного не совершала, в отличие от него.
Это последнее обещание Лириэлль окончательно успокоило Ализе, и она с легким сердцем отравилась вместе с группой, в которой училась Лириэлль, на празднование дня рождения.
Глава 12
В трактире было шумно, беспорядочно-весело и очень жарко. Их компания сразу же разбилась на небольшие кучки, разбредясь по всему залу. Возле именинника сгрудились его близкие друзья и подружки, Ализе и Лириэлль сели за столик в углу. Ализе уже начала жалеть, что поддалась на уговоры, было скучно и неинтересно, и только общение с Лириэлль скрашивало это безрадостное времяпровождение. Вдруг заиграла музыка, нежная, приятная мелодия лилась из какого-то магического артефакта, и в этот момент к девушкам подошел молодой мужчина.
– Финниэль! – закричала Лириэлль и бросилась ему на шею. Потом церемонно представила его Ализе: – Познакомься: мой любимый дядя. Правда, он лишь ненамного старше меня, и в детстве мы с ним отчаянно дрались, но все равно по факту он мой дядюшка, и никуда от этого не деться.
Мужчина, поцеловал руку Ализе и так взглянул ей в глаза, что щеки ее полыхнули алым цветом. Светлый, очень красивый, стройный и высокий – именно таким в подростковом возрасте Ализе представляла своего избранника. Снова заиграла музыка, Финиэль пригласил Ализе на танец.
Прикосновение только кончиками пальцев к кончикам пальцев, как у Светлых и принято. Но как же возбуждают и будоражат эти легкие прикосновения, когда пальцы едва удерживаются рядом с пальцами партнера, когда стоит отвлечься хоть на мгновение, и прикосновение рук исчезает.
Танец закончился, Финиэль усадил Ализе на лавку. Всего на долю секунды дольше положенного он задержал ее руку в своем, а у Ализе снова вспыхнули щеки. Стало жарко, и захотелось пить. Лириэлль протянула ей стакан, Ализе выпила, не глядя. Сначала у нее закружилась голова, потом стали путаться мысли. Она почувствовала, как ее подняли на руки. Она обняла мужчину за шею и сама прильнула к его губам поцелуем, успев лишь сказать: «Даххарст, я знала, что ты придешь ко мне!» – а потом ее накрыла темнота.
Ранхгарт проснулся от звука выбиваемой ногами двери. Сразу понял, что случилось нечто необычное. Когда он распахнул дверь, в комнату влетел Саннаэтель.
– Ранхгарт, Ализе вчера не вернулась домой! Ее не было всю ночь, я не знаю, где она, – скороговоркой выпалил он.
– Может она у подруги заночевала?
– У нее нет подруг.
– Может, она помирилась с Даххарстом?
– Она бы предупредила меня. Я чувствую – что-то случилось, – Саннаэтель закрыл лицо руками.
– Подожди психовать! – гаркнул на него Темный. – Сейчас узнаем, куда и с кем она пошла после занятий.
Розыски привели их в злосчастный трактир. Хозяин подтвердил, что такая девушка была, но потом ее из трактира унес на руках мужчина.
– Какой мужчина? – одновременно спросили Саннаэтель и Ранхгарт.
– Не знаю, – пожал плечами трактирщик, – она называла его Даххарст.
– Ну вот видишь! – хлопнул по плечу Саннаэтеля Ранхгарт. – Они помирились! Моя вера в Даххарста себя оправдала, – чуть цинично засмеялся он.
У Саннаэтеля просто камень упал с души, а вот Ранхгарт почему-то, наоборот, нахмурился, он вдруг подумал, что ни один из студентов, допрашиваемых им лично, не сказал, что видел в трактире Темного, тем более, Высшего Темного.
– Скажите, – обратился он снова к хозяину трактира, – а как этот Даххарст выглядел? Опишите его.
– А как я его опишу? Лица вообще не помню, могу только сказать, что он был Светлым.
– Светлым? – вновь одновременно вскричали и Саннаэтель, и Ранхгарт.
– Светлым, – не колеблясь ни секунды подтвердил трактирщик.
В то же мгновение Ранхгарт исчез, а назад вернулся уже с Даххарстом.
Вид у Даххарста был помятый, словно он после попойки завалился спать одетым, впрочем, вероятнее всего, так оно и было. Даххарст, несомненно, мучился похмельем, но быстро привел себя в порядок, призвав тьму и пропустив ее сквозь себя. Потом уставился на хозяина трактира, приготовившись слушать его рассказ.
– Девушка, о которой вы спрашиваете, сидела вместе с подружкой, светлой эльфийкой, вон за тем столом, – трактирщик указал рукой в дальний угол. – Вина они сначала не заказывали. Сидели, разговаривали только между собой, пока к ним не подошел тот Светлый, что потом ее и унес. Вот он-то как раз и заказал вино.
– Девушка его пила? – сквозь зубы спросил Даххарст.
– Не знаю, – пожал плечами трактирщик, – я только видел, как она с этим Светлым танцевала. Красиво танцевала, – уважительно добавил он, – обычно в трактирах не так танцуют.
– Что было дальше? – ровным, почти спокойным голосом спросил Даххарст.
– Дальше? – переспросил трактирщик, и, напрягая память изо всех сил, начал перечислять: – Они сидели втроем и о чем-то разговаривали некоторое время, потом заиграла музыка, и эта девушка вновь стала танцевать со Светлым. Потом… – он снова задумался, – Вспомнил! – обрадовался хозяин всплывшей в памяти информации. – Она точно что-то пила, не знаю, вино или сок, кружки были все одинаковые, – извиняясь, добавил он и испуганно замолк, увидев, как у одного из Темных сгустки тьмы, словно капли, стекали с кончиков пальцев и падали на пол. В том месте, где они прикоснулись к доскам, древесина изменила цвет и стала выглядеть, словно трухлявое бревно.
– Что было потом? – голос Даххарста оставался ровным, но тьма, плескавшаяся в глазах, вызывала ужас.
Трактирщик был откровенно напуган, он боялся сказать лишнее слово, но и молчать не мог.
– Потом девушку то ли разморило, и она захотела спать, то ли ей стало плохо, но она не могла самостоятельно не только идти, но даже сидеть. Мужчина взял ее на руки, и тут она… – трактирщик замолчал, растерянно хлопая глазами, он уже понял, что влип в очень неприятную историю, и не знал теперь рассказывать, что было дальше или нет.
– И тут она… – напомнил трактирщику его последние слова Даххарст, и стало понятно, что он выбьет правду любой ценой.
– И тут она, – убитым голосом покорно продолжил хозяин, – обвила шею мужчины руками и поцеловала его в губы, – тьма, наполнявшая глаза Даххарста, стала багровой, а трактирщик между тем продолжал: – Целует она его и говорит: «Даххарст, я знала, что ты за мной придешь».
– Пьянь безголовая! – грубо выругался Даххарст, но глаза его немного посветлели.
Саннаэтель дернулся от таких слов в адрес сестры, но промолчал, а вот Ранхгарт рыкнул в ответ:
– На себя сначала посмотри… в зеркало! Это все из-за тебя случилось.
Но Даххарст не спешил признавать своей вины, наоборот, еще сильнее насел на трактирщика.
– Ты знаешь, где тот Светлый живет?
– Нет, я впервые его видел. А вот студенты часто здесь бывают. Как зовут, не знаю, но лица их помню.
– Пойдешь с нами, покажешь их, – приказал Даххарст.
– Его не пустят на территорию Академии, – возразил Ранхгарт, но Даххарст только хмыкнул и через секунду трактирщик оказался в вестибюле Академии.
– Где занимается группа, которая вчера была в трактире? – Ранхгарт показал на второй этаж.
Они появились в аудитории в середине занятия. Преподаватель вытаращил от неожиданности глаза и только хотел возмутиться такому наглому и бесцеремонному вторжению, как Даххаррст, слегка тряхнув трактирщика, спросил:
– Кто из них? – тот быстро ткнул пальцами в троих, что сидели ближе всех. – Ты, ты и ты, быстро вышли со мной! – приказал Даххарст таким тоном, что студенты, словно дошколята, вскочили со своих мест и вышли в коридор.
– Где Лириэлль? – первым делом спросил Даххарст.
– Не знаем, она не пришла на занятия, – поняв, что им не грозят неприятности, парни заметно оживились.
Даххаррст посмотрел на Ранхгарта:
– Смотайся в общежитие, может, она у себя в комнате? Вдруг она заболела от перепития и лежит с больной головой.
Ранхгарт кивнул и тут же исчез. Вернулся буквально через минуту.
– В общежитии она не ночевала! – отрапортовал он, потом секунду подумал. – Комната выглядела как-то странно, в шкафах никаких личных вещей, на письменном столе – только учебники, ни одной тетради.
– Где она может быть? – с раздражением спросил Даххарст у студентов.
– Может, она вернулась в дом тети? – предположил один из них. – Она говорила, что получила в наследство небольшой дом.
– Где, где он находится? – Даххарст нетерпеливо дернул говорившего за мантию.
– Не знаю, – честно ответил тот. – Зато Теллеэль знает! Он был у нее дома, сам нам хвастался, у них типа романа что-то началось.
Даххарст снова взглянул на Ранхгарта.
– Ты знаешь этого Теллеэля? – тот, утвердительно кивнув, выразительно посмотрел на дверь, показывая, что Теллеэль сидит на лекции. Даххарст не счел нужным даже открыть дверь, порталом снова перенес всех в аудиторию. – Который? – коротко спросил он, не обращая внимания на крики преподавателя за спиной. Потом схватив нужного студента, тут же исчез вместе с ним.
Они оказались на улице.
– Где находится дом, в который тебя водила Лириэлль? Назови какие-нибудь ориентиры, находящиеся рядом! – потребовал Даххарст.
– Дом на окраине города, – даже не пытался отнекиваться парень, – недалеко протекают обмелевшая речушка, на ней стоит брошенная полуразвалившаяся мельница, – припомнил он, и они немедленно там оказались. – Вот этот! – он указал на небольшой, но очень прилично выглядевший дом, огороженный забором из штакетника в рост человека и чугунными узорчатыми воротами. Сам дом окружала веранда, на которую вели несколько ступеней.
Даххарст попросил Ранхгарта отправить студента назад в аудиторию, а сам подошел к забору и медленно пошел вдоль него, внимательно вглядываясь в окна. Казалось, в доме никого нет, и тут вдруг в одном из окошек мелькнуло лицо Ализе. Взгляд ее был испуганным, волосы растрепаны. Всего одно мгновение ее было видно в окне, но Даххарст успел заметить все. Его глаза снова стали черными, дикая ярость заклубилась в них. Ударом ноги распахнул чугунную калитку, даже не заметив, что она была закрыта на засов, и быстрыми шагами двинулся к дому. Ярость уже просто клокотала в нем. Ранхгарт и Саннаэтель одновременно схватили его за руки.
– Ты не можешь идти к ней в таком состоянии! – заорал Ранхгарт. – Мы первыми должны с ней поговорить.
Но Даххарст сбросил их с себя, словно котят. Одна ступенька, другая, и вдруг в его мозгу пронесся мысленный истошный крик Ализе: «Назад! Это ловушка! Жрецы!»
Даххарст рванулся назад, чудовищным усилием выбрасывая себя, Саннаэтеля и Ранхгарта в какой-то портал. Сверкающая магическая сеть обрушилась на то место, где он только что стоял, всего несколько сантиметров не долетев до него.
Порталом их выбросило на самый край каменистого склона, и они все втроем покатились вниз. На дне оврага, едва отдышавшись, Саннаэтель и Ранхгарт бросились к Даххарсту с вопросом, откуда он узнал о ловушке.
– Ализе сказала, – тихо ответил Даххарст и тут же исчез.
– Куда он? – удивился Саннаэтель.
– За помощью. Возвращаемся к тому домику, сейчас его будут брать штурмом.
Они едва успели. Десять Темных окружили дом. Через секунду вылетели все окна и двери. Даххарст бросился внутрь первым.
– Никого нет! – в его голосе звучало отчаяние, но он не потерял головы. Указав на одного из Темных, жестом послал его в дом.
– Это сыскарь, – тихо, на ухо Саннаэтелю, комментировал Ранхгарт. – Он очень хорошо умеет читать следы и различать запахи, поэтому Даххарст послал его первым, чтобы он смог прочитать и прочувствовать оставленные Светлыми следы. Если мы зайдем все одновременно, он не сможет этого сделать.
Темного не было почти двадцать минут. Даххарст терпеливо ждал на веранде. Наконец, сыскарь вышел на крыльцо и доложил:
– Светлых было шестеро: три женщины – Ализе, та девушка, что была с ней в таверне, и какая-то незнакомая, и трое мужчин – один из трактира и двое незнакомых. Жили в доме больше месяца, – сыскарь спустился со ступеней, внимательно оглядел землю почти до самой калитки и продолжил: – Из дома выходили только те, что были в трактире, остальные порог дома не переступали. В доме нет запасов пищи, а также следов ее потребления, значит, в доме есть портал. Светлые не могут строить мгновенные многоразовые порталы, значит, портал стационарный.
– Найти! – коротко приказал Даххарст. Портал обнаружили в подвале. – Его можно открыть?
– Нет, он заблокирован с той стороны.
– А уничтожить можно? – сыскарь хмыкнул, что означало: «Разумеется». – Тогда уничтожьте, – Даххарст чуть подумал, – уничтожьте вместе с домом.
Взрыва не слышал никто. Дом накрыли звуконепроницаемым куполом, несколько движений руками, несколько слов – и вместо дома большой котлован, метров шести глубиной.
После этого все Темные вместе с Саннаэтелем исчезли.
