Текст книги "Артефакты древних могильников (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Глава 8
Ализе бежала по коридору общежития и мысленно кричала изо всех сил: «Саннаэтель!». Брат был единственным во всем мире, кто ни разу не предал, не обманул ее, и которому она безоговорочно доверяла.
Саннаэтель с Ранхгартом едва вошли в здание, как Саннаэтель услышал истошный крик сестры.
– Ализе зовет меня, – на ходу крикнул он Ранхгарту и бросился навстречу сестре.
Саннаэтель думал, что Ранхгарт, согласно своему воспитанию, поймет, что его присутствие в подобной ситуации излишне, и немедленно удалиться. Не тут-то было. Ранхгарт, догадавшись, что с Ализе что-то случилось, немедленно бросился вслед за Саннаэтелем, правда, чуть поотстав, старясь не привлекать к себе излишнего внимания. Возможно, такой поступок был неприличным, но Ранхгарт быстро оправдал себя тем, что он слишком много отдал сил, чтобы воссоединить Ализе с мужем, и значит, он имеет право знать, что случилось. И быть может даже чем-то помочь.
– Саннаэтель! – крикнула Ализе, бросаясь на шею брата и заливаясь слезами. В его присутствии она могла быть слабой и беспомощной, сбросить с себя маску твердости и спокойствия, которую ей с трудом удалось сохранить при расставании с мужем.
– Даххарст тебя обидел? – быстро спросил Саннаэтель. Ализе закивала головой, отвечая на его вопрос.
– Он тебя ударил? – раздался за спиной Саннаэтеля голос Ранхгарта. Ализе теперь отрицательно мотнула головой. Но Ранхгарт уже привлек внимание Саннаэтеля.
– Ранхгарт, думаю, ты понимаешь, что нам с сестрой надо поговорить наедине, – начал Саннаэтель.
Темный хотел возразить, но Ализе первой встала на его защиту.
– Пусть останется, это и его касается, – всхлипнула девушка.
Саннаэтель и Ранхгарт слушали ее рассказ, не перебивая, пока она не дошла до той части, в которой отцы, Даххарста и ее, решили попробовать объединить, соединить оба вида магии.
– Какие же мы идиоты! – взвился Ранхгарт. – Нам такая мысль даже не пришла в голову! А могли бы до этого додуматься. Это должно было бы стать первым, о чем мы вообще должны были бы подумать!
Он хотел продолжать в том же духе, но увидев полные гнева глаза Ализе и Саннаэтеля, быстро ретировался, даже не дослушав, что еще Ализе рассказал Даххарст.
Ализе только начала рассказывать брату о короткой и так плохо закончившейся любви их родителей, как в этот момент наивысшего драматизма в дверь просунулась голова Ранхгарта и деловито поинтересовалась, в каком из своих замков обитает в данный момент Даххарст. Ответом послужили одновременно полетевшие ему в голову подушка и увесистая ваза. Подушку швырнула Ализе, ну а вазу – его лучший друг. Голова Ранхарта немедленно скрылась, но его обиженный таким недоброжелательным отношением голос продолжал канючить и выклянчивать нужную ему информацию.
– Зачем тебе Даххарст? – заподозрил неладное Саннаэтель.
– Да так, – неопределенно промямлил Ранхгарт, – просто поговорить о том, о сем.
– Ничего тебе Ализе не скажет, – возмутился Светлый. – Даххарст нужен тебе, значит, сам его и ищи.
Было непонятно, специально Ранхгарт это делал, или от природы был таким бесчувственным гадом, но только его поведение не позволило Ализе вдоволь насладиться участием и жалостью брата, слушающего рассказ о таком несчастливом замужестве.
Едва она, стиснув руки Саннаэтеля и с трудом удерживая слезы, начинала жаловаться, какой негодяй этот Даххарст, как в дверь в который раз просовывалась голова Ранхгарта, недовольно оглядывала их и, пробурчав со вздохом: «Еще не все рассказала», тут же исчезала. Едва Ализе дрожащим от жалости к себе голосом начинала возмущаться, что Дахххарста толкнула на брак с ней отнюдь не любовь, как появившаяся и мгновенно скрывшаяся голова Ранхгрта возмущалась в коридоре: «Когда же она, наконец, наговориться? Бу-бу-бу, бу-бу-бу, одно и то же: он меня не любит, он меня не любит».
Первыми сдали нервы у Ализе.
– А ты считаешь, что мне не за что на Даххарста обижаться? – крикнула она сквозь дверь, зная, что он все равно услышит.
Ранхгарт мгновенно появился в комнате.
– Обижаться? – удивился он. – А за что?
– Как это – за что? – Ализе даже подпрыгнула на диване. – Он женился не потому что любил меня, а потому, что ему нужны были мои магические силы!
– Хорошо, больше он так делать не будет, в следующий раз жениться на тебе по любви.
– В какой следующий раз? – возмутилась Ализе.
– В том-то и дело, – негодующе ткнул в нее пальцем Ранхгарт. – Причина, по которой состоялся ваш брак, какой бы она ни была, уже в прошлом, и в этом прошлом уже ничего не изменить. Зачем теперь из-за этого мотать нервы себе и ему? Главное, что этот рациональный, расчетливый с его стороны брак стал браком по любви, и ты не можешь этого отрицать. Мы видели, какой счастливой ты была все эти дни.
– Даххарст женился на мне только для того, чтобы заполучить нашего общего ребенка, в котором, по его мнению, должны были бы соединиться и его, и мои силы. Ребенка, за которым началась бы охота чуть не с первого дня его рождения, – стиснув зубы, чтобы не расплакаться перед Ранхгартом, сказала Ализе.
Но Темного невозможно было ничем пронять.
– Он хочет ребенка, а ты нет? Так в чем проблема? Насколько я знаю, для создания ребенка необходимо два родителя, и еще я знаю, что если эльфийка не захочет, то детей у нее не будет. И в чем ты видишь сложность? – снова искренне удивился Ранхгарт.
– А если бы он мне этого не рассказал?
– Вот, вот, вот! Этого мне тоже не понять, – быстро согласился Ранхгарт. – Зачем он тебе все честно и откровенно рассказал? Может, думал, что ты для него самое близкое и дорогое существо, от которого он не хочет иметь секретов?
Хитрый и коварный Темный так задал этот вопрос, что Ализе почувствовала себя… почувствовала себя… в общем, ей стало плохо и неуютно под насмешливым взглядом этого бездушного истукана, не понимающего страданий ранимой женской души. Но девушка не собиралась сдаваться.
– А ты знаешь, как твой любимый Даххарст опозорил меня? – она все равно решила доказать, что была права, когда сбежала от такого чудовища.
– Ты имеешь в виду тот случай во Дворце Правителя? – тут же живо заинтересовался Ранхгарт, Ализе покраснела, не ожидая, что он о нем знает, а Темный продолжал: – Ничего он тебя не опозорил, наоборот, все мужики теперь дико ему завидуют, а женщины – тебе! А что он с тобой делал? – уже с профессиональным интересом спросил Ранхгарт.
– Не скажу! Можешь хоть умереть от любопытства, ничего не узнаешь, извращенец малолетний! – пользуясь своим старшинством, мстительно добавила она. – И вообще, что ты здесь делаешь?
– Жду, когда ты наговоришься с Саннаэтелем, – миролюбиво ответил Ранхгарт, – он мне нужен.
– Зачем? – подозрительно спросила она. – Ты хочешь отправиться с ним к Даххарсту?
– А хоть бы и так, что тут страшного?
– Ты хочешь, – гневно воскликнула Ализе, – расспросить его о том, как его отец и мой пытались соединить магию темных и светлых! Так вот, не смейте к нему подходить!
Ранхгарт долго терпел стенания и жалобы Ализе, но ее приказного тона терпеть не собирался.
– Ализе, – все еще мягко, но уже со стальными нотками в голосе сказал Темный, – давай ты не будешь нам указывать, что делать, а, что нет.
– Саннаэтель останется со мной! – закричала Ализе, схватив брата за руку. – А ты можешь проваливать ко всем чертям.
– Ализе, – прошипел Ранхгарт, и глаза его опасно вспыхнули, – я когда-то уже просил тебя думать хоть иногда не только о себе, но, например, и о своем брате? Ты, надеюсь, не забыла, что на его теле до сих пор находятся полосы от хлыста тьмы, которым его огрел твой муженек. Так вот сейчас самое время избавить его от них. До этого момента к Даххарсту невозможно было добраться, поскольку его несносная женушка никому не давала даже приблизиться к нему, – голос Ранхгарта был издевательски насмешлив, но Ализе была вынуждена признать его правоту.
Когда мужчины ушли, Ализе упала на кровать и попыталась разрыдаться от обиды, но у нее ничего не получилось. Этот противный Ранхгарт так все запутал, очень ловко оправдав ее ненавистного мужа и даже сделав ее саму чуть ли не виновницей всего происходящего.
Со злости Ализе начала припоминать все обиды, что нанес ей Даххарст за короткое время их недолгого брака. Долго вспоминать не пришлось, взять хотя бы их первую ссору. или нет, взять хотя бы то, как он мешал ее учебе в Академии! И память Ализе тут же красочно напомнила ей, как это все происходило.
Глава 9
…Легкий стук горничной в дверь спальни немедленно вырвал ее из сладких объятий сна. Она чуть шевельнулась, и уже другие, вполне реальные объятия мужа спеленали ее, подтаскивая к себе под бок. Ализе на секунду расслабилась, разнежившись в них, но потом поняла, что так она быстро продолжит досматривать прерванный сон, пропустив (уже в который раз) занятия в Академии. Надо было срочно вставать, и Ализе приступила к этому долгому и тяжелому процессу. Главное, чтобы муж не проснулся.
Левая рука Даххарста обнимает за плечи, левая нога обхватывает бедра. Куда лучше двигаться, пытаясь выбраться, вверх или вниз?
Ализе прикинула оба расстояния и решила, что лучше вниз. Как змея, она выскользнула из-под его руки. Ура! Удалось. Муж даже не проснулся, его рука осталась бессильно лежать на том месте, где только что были ее плечи. Верхняя часть туловища свободна, но что делать с нижней? Выбираясь из-под руки, ей пришлось сложиться почти пополам, и теперь она понимала, что ее поза слишком провокационно-двусмысленна. Это поняла не только она, почти незаметное, скользящее и чрезвычайно целенаправленное движение бедер Даххарста сообщило ей, что он, во-первых, проснулся, хотя отчаянно притворяется спящим, а во-вторых, решил воспользоваться ситуацией в своих глубоко меркантильных интересах.
Ализе решительно отбросила одеяло и даже спустила ногу с кровати, но ее тут же водворили обратно.
– Мне надо спешить, я могу опоздать на занятия, – в двухсотый или трехсотый раз начала она ежеутреннюю дискуссию.
– На какие занятия? – фальшиво удивился Даххарст.
– На занятия в Академии, – терпеливо объясняла Ализе, зная.
– А зачем тебе ходить в Академию?
– Чтобы учиться, – будто маленькому ребенку или полному идиоту втолковывала Ализе.
– А зачем тебе учиться?
– Затем, что если я не научусь контролировать свои силы, то когда-нибудь точно пришибу тебя! – зло гаркнула на мужа, доведенная до белого каления, Ализе.
– То есть ты спокойно уйдешь на занятия, оставив мужа одного-одинешенького и несчастного-пренесчастного, – словно не слыша грозного рыка, жалобно причитал Даххарст, снова подтаскивая жену к себе, начиная ласкать, гладить и целовать самые ее любимые местечки на теле.
Решимость Ализе таяла, как снег, последним усилием воли, уже сдаваясь, она спросила:
– А что я скажу завтра в свое оправдание?
– Скажешь, что заболела.
– Эльфийки не болеют.
– Скажешь, что я заболел.
– Темные – тем более, – фыркнула Ализе.
– Скажешь, что кошка заболела или лошадь…
– Ты хочешь, чтобы меня исключили из Академии?!
– Ага!
…Ализе, вспоминая эти моменты, вдруг отчетливо поняла, что Даххарст так себя вел совершенно умышленно, это было для него сродни состязанию, и цель только одна: сделать так, чтобы его жена пропустила занятие. Ализе скрипнула зубами. Почему она тогда этого не понимала? Почему ей тогда казалось, что все получается случайно, само собой. Даххарст манипулировал ею каждое утро, каждый день. Еще, наверное, гордился собой, что так хорошо может управлять женой.
«Гад, гад, подлый гад!» – шептала она, от всей души жалея, что не может поквитаться с ним.
А еще тот случай, о котором намекал Ранхгарт. Ализе покраснела, вспомнив, как все произошло.
…В один из дней пришло послание от Правителя, в котором в самых витиеватейших выражениях их приглашали на какое-то празднество. Ализе испугалась. Это было первым приглашением в высший свет, и опозориться было никак нельзя, и это казалось самым страшным. Весь ужас состоял в том, что праздник должен был начаться сегодня вечером, и у нее совершенно не оставалось времени к нему подготовиться. Не было даже подходящего платья, вернее, нескольких платьев, поскольку празднества должны были продлиться четыре дня.
– Даххарст! – в состоянии сильнейшей паники закричала Ализе. – Разве такое допустимо – присылать приглашения в день самого торжества? Их же рассылают за несколько дней, а иногда даже за много недель до начала праздника!
Даххарст как-то странно взглянул на нее и спокойно ответил:
– Они и прислали приглашение две недели назад.
– Две недели?! – ахнула Ализе. – А почему я увидела его только сегодня?
– Потому что я его спрятал, – все так же спокойно объяснял Даххарст. – Мне совсем не хотелось, чтобы две недели до этого торжества превратились в сумасшедший дом, по которому бегала бы моя жена в истерике, причитая, что ей нечего надеть, и платья не такие, и украшения не такие, и вообще она и сама вся не такая. А я должен был бы бегать следом за ней, утешая и доказывая, что она самая лучшая. Я решил, что один день такой жизни я кое-как вытерплю, а вот две недели – нет.
– В чем я поеду?! – закричала Ализе сквозь слезы. – У меня нет подходящего платья!
– Платья готовы, – нежно глядя на жену и неспешно вытирая ей слезы и нос, успокоил Даххарст. Он толкнул дверь в самую большую комнату, и взору Ализе предстала настоящая швейная мастерская. Несколько женщин, очевидно, портних, тут же склонились перед ними в поклоне. – Я заказал платья по своему вкусу, – сообщил Даххарст самодовольно.
– А если они мне не понравятся? – спросила чуть успокоенная увиденным Ализе.
Муж тут же притянул ее к себе и воркующим голосом поинтересовался, для кого она хочет быть красивой – для него или для кого-то постороннего? Лично он считает, что она должна учитывать только его вкус и мнение, и быть желанной только для него. Ализе была не сильна в подобных перепалках, поэтому после нескольких поцелуев с удовольствием отдалась в руки портних, окончательно подгоняющих платья к ее фигуре и росту.
В замке Правителя у Даххарста были свои апартаменты. С ними отправились две горничных и портниха. Прием прошел блестяще. Ализе была красива и держалась с изысканным достоинством. Все было замечательно и в этот день и на следующий. Наступил третий день их пребывания во Дворце.
За все время, пока длился праздник, Даххарст не прикасался к ней, понимая, насколько она взволнована происходящим, и что ей пока не до любовных игр. Это было и правильно, и не правильно одновременно.
С одной стороны, столько впечатлений, знакомств, сюрпризов, что она иногда забывала даже о Даххарсте, но с другой – переизбыток эмоций требовал выхода. И хоть Ализе об этом не догадывалась, Даххарст, как многократно более опытный в любовной науке, просто не мог об этом не знать.
Как выяснилось позже, знал! И специально все это спланировал.
Она нежилась в ванне, отдыхая после шумного, заполненного нескончаемым весельем дня, когда Даххарст подошел к ней, держа в руках шелковую ткань. Она улыбнулась в предчувствии ожидаемых ее ласк и не ошиблась. Но это было не все, Даххарст решил подарить ей ночь наслаждения. Когда Ализе хотела в свою очередь коснуться его, Даххарст отвел ее руки, шепнув: «Сегодня только ты», и она счастливо прикрыла глаза, полностью отдаваясь чувствам. Они уже играли в такую игру. От нее при этом требовалось только одно – ощущать как можно ярче наслаждение.
Первая волна возбуждения, готовая бросить ее на самый пик, пришла очень быстро. Даххарст, заметив как участилось ее дыхание, как ее руки впились в его затылок, легкими успокаивающими поцелуями не дал этой волне захлестнуть ее, ожидая следующих, гораздо более мощных волн, дарящих более сильное и острое наслаждение.
Вторая волна, третья, Ализе изнемогала, а Даххарст все оттягивал и оттягивал самый желанный для нее момент. Когда же он, наконец, наступил, то такого пронзительного наслаждения Ализе не испытывала еще ни разу. Обессиленная она с нежностью и благодарностью поцеловала мужа и сладко уснула.
А потом наступило утро. Ализе, радостная и счастливая, одевалась с помощью горничных, готовясь выйти на прогулку. Тут она заметила, что девушки как-то странно поглядывают друг на друга и на нее, почти не скрывая понимающие улыбки.
Прямо спросить, что их так веселит, она не решилась, возможно, из-за их поведения. И какая-то настороженность поселилась в ее душе.
Потом, в парке, с ней галантно раскланялись двое мужчин, но она могла поклясться, что едва она отвернулась, их взгляды из просто любезных превратились в остро-заинтересованные, разглядывающие, пытающиеся мысленно проникнуть под одежду. А потом подобные взгляды мужчин стали преследовать ее на каждом шагу. Она кожей чувствовала их, не понимая, что происходит.
Страшно обеспокоенная, Ализе прибежала к Даххарсту. Этот гад притворился настолько удивленным, что она поверила в его неосведомленность.
Ализе стала натыкаться и на взгляды женщин. Было ощущение, что это не взгляды, а иглы, настолько колючими они были. И опять этот Темный, лживый насквозь, по недоразумению бывший ее мужем, страшно удивился и даже обеспокоился от ее рассказа, и так рвался тут же выяснять, в чем дело, что она ему вновь поверила.
До самого вечера растерянная Ализе не понимала, что происходит, пока случайно не услышала невероятный по своей циничной откровенности разговор двух Темных.
– Этот Даххарст снова всех обошел! – с раздражением в голосе сказал один. – Пока мы ему изливали сочувствие за брак со Светлой эльфийкой, искренне жалели, что ему в жены досталось бесчувственное бревно, он насмехался над нами и наслаждался такой страстностью, что ей позавидовала бы иная Темная. Вот же гад!
– Да, не ожидал, – тут же подхватил второй. – Надо будет как-нибудь подкатиться к светленькой. Похоже, я их недооценивал.
Уши Ализе стали такими же малиновыми, как и щеки, из глаз посыпались искры. Она с гневными вопросами набросилась на этого притворщика мужа, почти силой выдирая из него признание.
Услышанное повергло ее в шок.
– Что… что ты сделал? – в ужасе пролепетала она. – В момент моего наивысшего наслаждения прокатил эмоции, что я испытывала, по всему дворцу Правителя?!
– Ализе, успокойся, – Даххарст попытался прижать ее к себе, но Ализе яростно его оттолкнула. – Это у нас такая традиция, все супружеские пары через это проходят.
– Через что «через это»?
– У каждого народа свои обычаи, – Даххарсту все же удалось схватить жену, и теперь он пытался ее обнять, притянуть к себе. – Кто-то вывешивают простыни, на которых лежали новобрачные, вместо флагов на башнях, а у нашего народа, эмоции новобрачной прокатывают по всему дворцу или замку. И тогда все могут понять, заключен брак по любви или нет, но главное – насколько супруг состоятелен, как любовник. Хочу сказать, что все мужчины очень болезненно воспринимают свою неудачу, если, например, их партнерша останется безучастной и холодной. До этого дня все считали, что в нашем браке все обстоит именно так. Мне очень хотелось доказать обратное, что я и сделал, – нисколько не смущаясь своим безнравственным поступком, а даже, наоборот, гордясь им, закончил Даххарст.
Глава 10
Воспоминания об этом случае были настолько яркими, словно все случилось только вчера. И вновь Ализе осознала, что Даххарст, доводя ее до такого состояния, думал в первую очередь не о ней, а о себе, хвастаясь, красуясь и гордясь собою. Такая злость на Дахарста поднялась в ее душе, захотелось сделать что-то такое, от чего ему стало бы больно так же, как ей сейчас.
«Чтобы такое ему сделать? Похоже, мой уход от него не произвел должного впечатления. Ему, видимо, безразлично, с ним я или нет. Может, мне ему изменить? Он же мне изменил!»
И тут же волна боли захлестнула ее. Это воспоминание было самым мучительным.
…После ритуала в пещере они были вместе всего несколько дней, и Ализе еще только осваивала роль «любимой женщины», которую нежат, лелеют и выполняют любое желание. Как-то вечером Даххарст сидел в кресле, глядя на огонь в камине, а она – в объятиях на его руках.
Ализе вдруг спросила, вспомнив, что этот вопрос волнует ее много-много дней:
– Даххарст, а где ты был две недели, после того, как исчез из комнаты? Ну, помнишь, в тот, второй раз, когда я, наконец, вылечила тебя? Ты дал мне кольцо-портал, сказал, чтобы я возвращалась в Академию, а сам исчез. Где ты был?
Даххарст молчал. Ализе попыталась заглянуть ему в глаза, но он подбородком придавил ее голову к своей груди, не позволяя этого сделать.
– Даххарст, – удивилась Ализе его странной реакции, – почему ты не отвечаешь? Я думала тогда, что ты ищешь Лаэделя, чтобы поговорить с ним.
– Его я тоже искал, – глухо ответил, наконец, Даххарст. – И найду со временем обязательно.
– Я так переживала тогда, – продолжала Ализе, совершенно не понимая, почему при этих словах Даххарст судорожно сжал ее в объятиях и тихонько застонал, словно ему было мучительно их слышать.
– Ализе, – осторожно начал Даххарст, все также отказываясь смотреть ей в глаза, – я не хочу тебе врать, но… понимаешь… – Даххарст умолк, не решаясь продолжать.
Только теперь Ализе заподозрила что-то неладное. Эта неуверенность в голосе мужа, это нежелание смотреть ей в глаза ясно говорили о том, что ему… стыдно? Ализе вскинула голову и внимательно посмотрела в глаза Даххарста. Это оказалось нелегким делом, поскольку его взгляд блуждал, всматриваясь во что угодно, только не в ее глаза.
– Даххарст, – уже требовательно сказала она, – посмотри мне в глаза и скажи, где ты был две недели после того, как бросил меня одну в своем замке?
– Ализе! – умоляюще простонал Даххарст, но она не сдавалась:
– Где ты был? – Даххарст упорно молчал. И тогда она сама сказала вместо него: – Ты был с женщиной!
– Да, я был с женщиной, – покорно повторил Даххарст.
Ализе смогла только тихо ахнуть от его откровенного признания. Несколько минут она собиралась с силами, не замечая и совсем забыв, что продолжает сидеть у него на коленях, потом спросила, едва выговаривая слова:
– Как ее зовут?
– Ф-ф-ф-ф, – фыркнул Даххарст, – а я откуда знаю?
– Ты не знаешь имени женщины, с которой был? – голос Ализе предательски задрожал, предваряя приближающиеся слезы.
– Не женщины, а женщин, – поправил ее Даххарст.
– Так она была не одна?! – взвизгнула Ализе. – Сколько у тебя их было? Две, три?
– Ты имеешь в виду – одновременно? – деловито уточнил Даххарст.
Глаза Ализе на секунду стали круглыми, а потом она вспомнила, что Мия рассказывала о чем-то подобном во время… оргий. Это слово всегда казалось ей настолько мерзким, что она ни секунды не сомневалась в том, что то, что оно означает, столь же отвратительно.
– Ты участвовал в оргиях? – тихо с ужасом спросила она. Даххарст заглянул ей в глаза, а потом вдруг с бешенством столкнул с колен, поставил ее на ноги и как следует встряхнул.
– Ализе! – грозно крикнул он ей в лицо. – Ты хоть понимаешь, что со мной происходило в течении того времени, что я болел? Десять лет у меня не было женщины! Нет, я хотел, страшно хотел – и не мог. Ты хоть представляешь, как я ненавидел тебя все эти годы? Ты хоть представляешь, что я мечтал с тобой сделать? Ты представляешь, какую мстительную радость я ощутил, почувствовав себя здоровым и увидев, что ты находишься полностью в моей власти? И мне было плевать, что это ты меня излечила, в ту секунду вместо благодарности я чувствовал дикую злость и столь же дикое желание. Ты рядом – слабая, беззащитная и самая ненавистно-желанная для меня девушка на всей земле. Да ты знаешь, что тогда должно было случиться?! И вдруг я узнал, что ты ни в чем не виновата, что это я, дурак, напугал тебя своей несдержанностью. Я, только я виноват во всех своих несчастьях. Это осознание своей вины ударило меня по голове, словно обухом. Тогда, в ту проклятую брачную ночь, я, если бы знал, что у тебя не было мужчины, даже не прикоснулся бы к тебе во время того разгула, что творился в замке Правителя. Потом мы бы отправились… Что сейчас об этом говорить! – перебил сам себя Даххарст. – В ту минуту такое желание накрыло меня, что сдержаться я бы не смог. Да и ты подлила масла в огонь! Сидишь на кровати и смотришь на меня, стоит протянуть руку – и все дикие желания, бродившие десять лет в голове, станут реальными. А потом?! Ненависть до конца жизни? Ты же новичок, только делающий первые шаги в мире физического наслаждения. Чтобы не испугать тебя, чтобы раскрыть тебя, надо было бы иметь столько терпения, надо было бы так себя сдерживать и контролировать, а в ту минуту для меня это было совершенно невозможным. Ты хоть понимаешь, как мне было тяжело тогда? – он снова встряхнул ее за плечи. – На моей постели – полностью обнаженная, такая нежная, такая хрупкая, такая красивая девушка, нет, не девушка – жена, взять которую я имею полное право. Да я проходил мимо тебя, закрыв глаза и стиснув зубы, чтобы не наброситься и снова все не испортить. А сдержаться я тогда точно бы не смог! Ты меня понимаешь? – он с надеждой смотрел ей в глаза.
– Ты изменил мне, – деревянным голосом сказала Ализе, – потому что, узнав, что у меня не было еще мужчины, понял, что не сможешь быть со мной достаточно нежным и терпеливым, и чтобы у меня не возникло отвращение к этой стороне жизни на всю оставшуюся жизнь.
Даххарст хмыкнул. Ализе точно, хоть и очень сухо, сформулировала его мысли. Но, посерьезнев, сказал:
– То, что происходило в те две недели, ничего не значит, и те женщины ничего не значат, это просто лекарство от болезни, и все.
– Лекарство?! – возмутилась Ализе. – Ты изменял мне, и отрицать этого ты не можешь!
– Ализе, – пытался вразумить ее Даххарст, – в то время, когда тра… занимаешься любовью с одной, непрестанно думаешь о другой, то для той, которую ты тра… с которой занимаешься любовью, – в десятый раз поправился он, – это в сто раз большая измена, чем для той, о которой ты думаешь. А о тебе я думал все эти дни! – Ализе недоверчиво смотрела на него, а он с жаром продолжал: – То, что тогда случилось, можно сравнить… – Даххарст на секунду задумался, – ну, например, когда после долгой болезни проснулся зверский аппетит, и ты сидишь в предвкушении ужина, а тебя внезапно вырвали из-за стола и отправили восвояси, всунув лишь корку черствого хлеба и кувшин воды. Ты ешь, давишься, потому что голоден, а мысли твои все там, за тем столом и мечтами о вкуснятинах, что там остались.
– О торте? – спросила Ализе уже более мягким и не таким враждебным голосом.
– Торте? – Даххарст засмеялся. – Нет, только не о торте, сладкое я не ем. Скорее, о сочненькой жареной курочке. Ее я бы съел, не задумываясь, – он так на нее посмотрел, что сомнений, кого бы он на самом деле с удовольствием «съел», не оставалось. – Ализе, те женщины – суррогат, а по-настоящему хотел я только тебя. Знаешь, – усмехнулся, вспомнив что-то Даххарст, – как я определял, могу я к тебе уже вернуться или нет? Я закрывал глаза и представлял, что это ты в моих объятиях, это тебя я целую, и если, открыв глаза, я видел, что прокусил кожу девушки до крови, то я оставался еще на день. Я понимал, что второй раз не могу совершить ту же ошибку, что в первую брачную ночь. Что хочу, чтобы ты меня хотела так же, как и я тебя. Я понимал, что если в будущем хочу быть счастливым, не сдерживать и не контролировать себя каждую секунду, то именно сейчас я должен быть особенно бережен и осторожен с тобой.
– Ты и сейчас сдерживаешься? – удивилась Ализе.
– Еще как сдерживаюсь, сейчас я все делаю только для тебя, надеясь в дальнейшем получать и свою часть удовольствия, – не скрывая далеко идущих планов, засмеялся Даххарст.
– Ты бы хотел, чтобы я… – Ализе недвусмысленно намекнула о ласках, которые когда-то хотела ему подарить.
– Нет, нет, нет! – Даххарст, изобразив гримасу священного ужаса на лице, двумя руками прикрыл свое сокровище. – Я еще не могу доверить его тебе. Я еще помню свой стресс, когда увидел его в твоих зубах.
– О чем ты тогда говоришь? В чем себя сдерживаешь?
Ализе и сама не заметила, как так случилось, что ссора, грозившая расставанием, переросла в обсуждение самых интимных, самых сокровенных моментов их жизни.
– В чем? – глаза Даххарста хищно блеснули, и он за долю секунды намотав ее волосы на кулак, закинул голову Ализе назад и таким поцелуем, периодически переходящим в покусывание, поцеловал ее шею, что девушка охнула от боли. – Это называется страсть, – как ни в чем ни бывало, продолжил Даххарст. – Я хочу ее утолять, хочу утолять только с тобой, но хочу, чтобы такие поцелуи вызывали не крик боли, а стон страсти.
– Такое разве возможно?! – поразилась Ализе.
– Не просто возможно, а так именно и будет, но только со временем, когда ты, как женщина, полностью раскроешься и осознаешь пределы своего желания.
…Ализе с раздражением топнула ногой, теперь она понимала, что тогда он запутал ее в словах, в ощущениях, убедил, что он гораздо опытнее, умнее, даже мудрее, и знает, как правильно поступать. А ей пришлось просто смириться с его доводами, принимая все, как есть.
Ализе вдруг довольно улыбнулась. Хоть она в тот момент и вела себя, как наивная дурочка, но зацепить его она все же смогла. Она вспомнила, как тогда, понимая, что все равно его простит, она посмотрела ему в глаза и попросила:
– Поклянись, что больше мне не изменишь!
Он в ужасе закатил глаза и спросил с невыразимым отчаянием в голосе:
– Неужели придется отказаться от трех любовниц, которых мне полагается иметь при моем статусе?!
– Трех любовниц?! – Ализе была искренне поражена, впрочем, она слышала что-то такое. Якобы у Темных совсем нет моральных принципов, и считается не только вполне нормальным, но даже обязательным наличие любовницы или любовника. Вроде даже это каким-то образом влияет на статус и положение при дворе Правителя Темных. И тут же новая мысль поразила ее: получается, что и ей придется завести любовника?!
– А-а-а мне, – как всегда, заикаясь от волнения страха или удивления, спросила Ализе, – а мне скольких любовников надо иметь?
Глаза Даххарста стали черными, он в бешенстве стиснул Ализе за плечи.
– Только попробуй, только посмей, – прошипел он.
Ализе стало даже немножко страшно… восхитительно страшно. Такая волна счастья захлестнула ее, когда она почувствовала, насколько сильно он ею дорожит, насколько сильно ревнует.
– А как же ты? Можешь мне не говорить о ваших нравах, обычаях и порядках. Я больше не прощу измену и никогда не смирюсь, и не буду делить тебя с любовницами!
Лицо Даххарста сменило жесткое, и даже жестокое выражение, появившееся, едва он подумал об измене Ализе, на более мягкое и нежное.
– Ализе, – ласково сказал он, – мне никто, кроме тебя не нужен. Я хочу быть только с тобой. Десять лет я день и ночь думал о тебе, плохо, хорошо, но думал. Ты вошла в мою жизнь, в мои мысли, в мое сердце, ты – одна-единственная, и больше никто.
