Текст книги "Артефакты древних могильников (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)
Глава 11
…Миранэль давно не плакала. Очень давно. Вернее сказать, ТАК не плакала, поскольку пьяные слезы вперемешку с соплями и в сочетании с острой жалостью льются из глаз и носа, или нарочитые слезы пред очами очередного любовника с целью выкачать из него побольше денег, привилегий или каких-то услуг, плачами в настоящем понимании этого слова она не считала. Настоящим плачем также не считались слезы «за компанию» – это когда в редкие периоды своей жизни она приятельствовала с какой-нибудь эльфийкой, и подружки по очереди делились друг с другом горькими обидами, полученными от мужчин. Слезы, которые сейчас лились из глаз Миранэль, были другими. Они по-настоящему разъедали ей сердце, рвали его на части от боли.
Кажется, в последний раз она так плакала, когда ее бросил Даххарст. Как же больно ей тогда было! И вот история повторяется, только теперь с его младшим братом. Хотя, конечно, формально он ее не бросал, просто он ведет себя так, словно их разделяет ледяная стена или непроходимая пропасть.
Сначала Миранэль понравилась эта холодность и отстраненность, особенно после тех двух сумасшедших ночей. Она даже втихомолку подсмеивалась над ним: «Ершись, ершись, мой мальчик, все равно ты скоро приползешь и ляжешь у моих ног милым котиком. В чем, в чем, а в соблазнении юных отроков мне нет равных!»
Миранэль была уверена в силе своих чар. Таггар не Даххарст. Таггар не был искушен в любовных играх, как его старший брат. Да, даже Даххарст поддался ее обаянию и казался вполне влюбленным в нее аж до того прискорбного случая с его отцом, когда Миранэль не в добрый час вспомнила о своей былой влюбленности.
Миранель даже заскрежетала зубами от злости на саму себя: «Ну почему, ну почему меня так тянет к Темным? – с тоской думала она. – Ну почему мне так противны вежливые, выхолощенные до такой степени, что хочется выть, нудные и правильные Светлые? Ну почему меня раздражают эти скромненькие букетики цветов и умилительные игрушки, от которых другие светлые эльфийки пищат в восторге? Почему меня бесят долгие и невыносимо скучные ухаживания, которыми славятся точно соблюдающие букву этикета мужчины Светлых? Ну почему мне нравится страсть, огонь, когда одно прикосновение дает почувствовать, хочешь ты этого мужчину или нет. А если ты его хочешь, и он хочет тебя, то к черту условности! Темные ведут себя именно так!» – Миранэль снова вздохнула, припомнив студенческое лето, когда она впервые узнала о своих вкусах, таких несвойственных для Светлых эльфийек. У нее как раз тогда начался достаточно страстный роман с Эллентиэлем, и роман этот должен был закончиться свадьбой. Она даже слышала краем уха, что ее кандидатура была одобрена для роли жены третьего принца.
Миранэль один раз видела, как отец Даххарста одним только взглядом своих черных сверкающих глаз смог соблазнить сразу трех девиц, которые имели неосторожность бродить поблизости. И все три подружки остались более чем довольны последующими событиями, даже не поссорившись между собой из-за ревности – отец Даххарста каждой уделил достаточно внимания. Сама же Миранэль в это время сидела на поваленном дереве, любуясь стоячим озерцом, затянутым тиной, и слушала нескончаемую любовную балладу в исполнении Эллентиэля, одновременно представляя, что сейчас творится у Темного в спальне. Да… Тоска зеленая.
Она и сама не заметила, как влюбилась, а тут еще Эллентиэль очень кстати уехал на некоторое время, оставив ее на попечение друга. Миранэль возликовала: ее час настал. Поразмыслив, она решила, что небольшое любовное приключение ей не повредит. Замуж за отца Даххарста она не собиралась, и она была полностью уверена, что он не расскажет об этом флирте Эллентиэлю, такими вещами не делятся.
Она продумала все варианты, кроме одного. Отец Даххарста просто-напросто выгнал ее из спальни, когда она пришла к нему в гости в одном пеньюаре, под которым ничего не было. Выгнал достаточно грубо. Вот тогда Миранэль испугалась и испугалась достаточно сильно, все-таки синица в руке в виде Эллентиэля, лучше… чем совсем ничего.
Миранэль в ужасе раздумывала, что ей предпринять, и не придумала ничего лучшего, чем обвинить Темного в попытке ее соблазнения и даже насилия. Она думала, что Эллентиэль поверит ей, а он поверил другу. Это было обидно не только из-за раненного самолюбия, но еще и из-за того, что она потеряла такого жениха.
Миранэль долго страдала. Единственным утешением были доходящие до нее слухи, что семейная жизнь отца Даххарста была очень далека от идиллии. Он постоянно ссорился с женой, или она с ним, слухи ходили и те, и другие. Они не просто ссорились и ругались, они дрались! Дрались по-настоящему. То она ходила с синяком под глазом, то он с расцарапанным лицом. Эти сплетни были бальзамом на ее обиженную душу.
Прошло много-много лет, и вот в один из дней она познакомилась с самим Даххарстом. Она долго не знала, кто его родители, и не подозревала о его высоком статусе. Даххарст вскружил ей голову. Вот в него она влюбилась во второй раз в жизни.
Он был не таким, как его отец. Намного более утонченный, любезный (когда этого хотел), веселый и страстный. Она просто потеряла голову. Какое-то время ей казалось, что и он испытывает к ней серьезные чувства, иначе чем другим можно было объяснить то, что он повез ее знакомить со своими родителями? Вот тогда все и случилось.
Сначала все шло более-менее хорошо. Мать Даххарста Ханния, никогда не видевшая Миранэль, приняла ее достаточно благосклонно, да и отец Даххарста, когда у него прошел первый шок, не выказал никакой враждебности. А потом Даххарст с матерью отправились по делам, а Миранэль со своим будущим свекром, сидя у камина, предались воспоминаниям о минувших днях. То ли вино было слишком крепким, то ли обида так и не утихла в ее сердце, только слово за слово, и они снова вернулись в тому вечеру, когда Миранэль нагрянула к нему в спальню.
– Ты помнишь, как выгнал меня тогда? – с горечью спросила она, и пьяные слезы безудержно полились из ее глаз. – Помнишь?
– Помню, – сдержанно отвечал Темный, – я помню все.
– Почему ты так поступил?! Ты не имел права выгонять меня!
– Я не имел права оставить тебя, – глухо возразил он. – Как бы ты мне ни нравилась.
– Я тебе нравилась? – тут же ухватилась Миранэль за это признание и в мгновения ока оказалась у него на коленях. – Я знала, я знала это! Я чувствовала, что нравлюсь, – пьяно лепетала она, обвив его шею руками и впиваясь поцелуями в его шею…
И вот, в этот самый момент вернулись Даххарст и Ханния. Что потом было!
Ханния, как тигрица, бросилась к ним. Отец Даххарста повел себя, как настоящий мужчина, приняв весь удар на себя. А Даххарст схватив Миранэль за руку, перенес ее в какой-то богом забытый уголок земли и там бросил, не пожелав слушать никаких объяснений.
И вот теперь она влюбилась в третий раз, и снова неудачно.
Глава 12
Сначала она не восприняла Таггерта всерьез, отнеслась к нему, как к очередному любовнику, таких у нее было предостаточно. Все изменилось в тот момент, когда Таггерт осознал, что он натворил. Никакие уговоры и доводы, что «похищение» Даххарста было спланированной операцией, что он не предавал брата, что только так Даххарст мог попасть к Светлым, не вызвав у тех подозрения, не помогали. Таггерт чувствовал отвращение к самому себе за этот подлый поступок и не желал слушать никакие успокоительные слова и убеждения. А еще он больше не проявлял никакого интереса к Миранэль, и это очень сильно ее задело. Она пыталась вызвать его желание обычными женскими штучками, например, своим чудесным халатиком. Халатик этот еще ни разу не оставил равнодушным ни одного из мужчин, Таггерт оказался исключением.
– Таггерт, ты же сам желал ему смерти, – в сотый раз пыталась его успокоить Миранэль.
– Да, желал. Да, я его ненавижу, – с горечью подтвердил Темный. – Но я хотел убить его сам лично, в честной дуэли, и уж точно не собирался отдавать его Светлым.
– Твоя честная дуэль была бы в твоей жизни последней! – все так же терпеливо твердила Миранэль. – Ты, как воин, по сравнению с Даххарстом просто беспомощный котенок, ты же это понимаешь? Он убил бы тебя, даже не запыхавшись от усталости.
– Пусть так, – Таггерт стиснул зубы и повторил: – Пусть так. Но это лучше, чем мысль о том, что все будут считать – это я отдал своего брата на растерзание Светлым, тем более, Светлым из Древнего леса.
Миранэль тяжко вздохнула, упрямство Таггерта начинало ее раздражать, тем более, что при этом он почти не обращал на нее внимания. То бегал, как заведенный из угла в угол, то сидел неподвижно у стены, сжавшись в комок. Миранэль его не понимала, совсем не понимала. Что ему еще нужно? Даххарст добровольно отправился к Светлым спасать женушку, воспользовавшись помощью брата. Если всю ситуацию рассматривать с этой точки зрения, то Таггерт вообще получается героем. Но Таггерт думал иначе. Он считал себя предателем из предателей. Такая взгляд на ситуацию злил Миранэль, особенно потому, что ей не удавалось его изменить.
«Ничего, – думала она, – вот вернется Даххарст, и я заставлю его сказать Таггерту, что этот поступок не был подлостью», – мысль о таком решении вопроса успокаивала Миранэль, она с нетерпением ждала, когда же вернется Даххарст.
Все это время они все вместе жили в его доме. Благо дом был огромен, и комнат хватало на всех.
– Даххарст активировал амулет, – закричал Саннаэтель в один из дней, вбегая в комнату, – я чувствую это!
Миранэль облегченно вздохнула. Таггерт радостно встрепенулся, нетерпеливо поглядывая на Светлого в ожидании, когда натянется нить, соединяющая Саннаэтеля и Даххарста.
– Как только Даххарст появится, я сразу же исчезну, – шепнул Таггерт на ухо Миранэль. – Не хочу, чтобы он видел меня.
– Я с тобой! – она крепко схватила его за руку. – У меня тоже нет никакого желания любоваться ни на Даххарста, ни, тем более, на Ализе.
Глаза Таггерта радостно блеснули, ему, без сомнения, было приятно общество Светлой.
Вот только их планам не суждено было сбыться. Саннаэтель расстегнул пуговицы на рубашке, и все смогли увидеть, как засветились на амулете незнакомые символы. Они разгорались все ярче и ярче, и вдруг потухли. Мало того, вместо амулета на груди Саннаэтеля оказалась только серая пыль, которая осыпалась на землю.
– Что случилось?! – в страхе закричал Светлый. – Где Даххарст и Ализе?
– Даххарст не смог забрать Ализе, – догадалась Миранэль. – А чтобы амулет не вытащил его из тюрьмы, он его сжег.
– Как же он теперь оттуда вырвется? – с ужасом спросил Ранхгарт. – Этот амулет был его единственным шансом на спасение.
Все четверо замерли, в полной мере осознав, что случилось. Таггерт выдернул свою руку из руки Миранэль и двинулся к выходу.
– Ты куда? – Миранэль бросилась за ним.
Но Таггерт не отвечал, впрочем, ответа и требовалось, стоило только посмотреть в его глаза. В них светилась твердая решимость отправиться вслед за братом… и погибнуть.
– Ты никуда не пойдешь! – вцепилась она ему в руку. – Мы обязательно вместе что-нибудь придумаем. Мы вытащим Даххарста.
– А что тут можно придумать? – с горечью спросил он. – Это я виноват, что Даххарст оказался, захвачен этими фанатиками, значит, я должен и спасти его.
– Подожди, Таггерт, – стала умолять Темного Миранэль. – Ты не можешь идти один. Ты погибнешь!
– Ну и что? – совершенно равнодушно возразил он. – Или ты предлагаешь мне продолжать жить, как ни в чем не бывало? Я не смогу так жить! Понимаешь, не смогу!
– Таггерт, – поддержал Миранэль и Ранхгарт, – не горячись. Я вот сейчас думал о том, что мы можем сделать, чтобы помочь Даххарсту. У нас есть еще три амулета. Можно попытаться один из них передать Даххарсту в тюрьме. Думаю, это вполне реально сделать.
– Я пойду! – обрадовался Таггерт.
– Нет, идти должен я, – перебил его Саннаэтель. – Мое появление никого не удивит. Всем же понятно, что я волнуюсь за сестру и пришел выяснить, что с ней случилось.
– Если ты попадешь в Древний лес, то тебя назад уже не выпустят. Ализе не выпустили, и тебя не выпустят, – вполне здраво заметила Миранэль. – Ты не знаешь, какая у тебя мать.
– Ты не представляешь, какая у тебя мать.
– А может, ты ошибаешься? – Саннаэтелю было неприятно слышать такие слова о матери.
– Ошибаюсь?! – Миранэль просто задохнулась от гнева. – Да второй такой злобной, жестокой и лицемерной ханжи не сыскать на наших землях! Даже ее красота не могла привлечь к ней ни одного мужчину. Она отпугивала всех своими непримиримыми фанатичными взглядами и поступками, пока твой отец не женился на ней. Он потом, наверное, сто раз пожалел об этом, когда попал в подвалы их тюрьмы.
Саннаэтель отвернулся, всем своим видом выражая несогласие, а в это время Ранхгарт коснулся руки Миранэль, привлекая ее внимание. Она взглянула – Ранхгарт показывал глазами на Таггерта.
Таггерт со скучающе-безразличным видом слушал их перепалку, и только его глаза говорили о том, что он для себя уже все решил и ждет момента, чтобы воплощать свой план в действие.
– Ты никуда не пойдешь! – снова кинулась к нему Миранэль.
– А ты попробуй меня удержать, – почти грубо ответил он, но Миранэль не обратила никакого внимания на эту грубость. Ее мысли метались в попытке подобрать необходимые слова и аргументы, чтобы удержать его.
– Таггерт, а ты уверен, что сможешь помочь брату? – вкрадчиво спросила она. – Что, если твоя попытка не обернется ничем, кроме твоей гибели? Подумай, как обидно умереть вот так просто, ничего не сделав! Более глупую смерть трудно и представить.
Глаза Таггерта гордо блеснули.
– Я, может, и не такой сильный боец, как мой брат, но уверяю тебя, я тоже могу кое-что. Если я погибну, то заберу с собой немало Светлых. А вы в это время сможете прорваться к Даххарсту.
Миранэль отрицательно покачала головой. Этот план ее совершенно не устраивал. Терять Таггерта она не собиралась.
– Нет, на верную гибель я тебя не отпущу, – твердо сказала она и, тяжко вздохнув, добавила: – В Древний лес пойду я. Это единственный выход. Лаэдель мне передал, что Наставник отправил на мои поиски целый отряд, так что мое появление будет вполне оправданным.
– Ты не пойдешь! – с испугом закричал Таггерт.
– А ты попробуй меня остановить, – сказала Миранэль так же, как и Таггерт несколько минут назад.
– Легко, – засмеялся он. – Запру тебя в своей комнате, и никуда ты из нее не денешься!
Миранэль опешила. Если угроза Таггерта была по-настоящему серьезной, то ее угроза выглядела просто смешно.
– Таггерт, – снова убежденно сказала она, – единственный шанс реально помочь Даххарсту – это мне отправиться в Древний лес.
Лицо Таггерта потемнело.
– Значит, ты так сильно желаешь спасти моего брата, что готова ради него рискнуть жизнью? – в славах темного звучала такая неприкрытая ревность, что Миранэль засмеялась.
– Какой же ты, Таггерт, дурак! Из-за твоего брата я бы и пальцем не пошевелила, даже с интересом бы наблюдала, как Светлые с ним развлекаются в камере пыток, но я не могу допустить, чтобы ты погиб. Понимаешь, ТЫ?
Таггерт порывисто стиснул ее в объятиях.
– Тогда пойдем вместе. Я накину на себя иллюзию того же Саннаэтеля. Я буду рядом с тобой, и если что-то случится, смогу перенести тебя.
Миранэль отрицательно покачала головой.
– Нет, так не получится. Даххарст говорил, что он уже использовал иллюзию, чтобы вытащить Эллентиэля, теперь там установлены амулеты, развевающие любую иллюзию. Я должна идти одна.
– Тогда пусть Саннаэтель идет с тобой! – не сдавался Таггерт.
И снова Миранэль не согласилась:
– Саннаэтель останется последней возможностью что-либо предпринять, чтобы помочь и мне, и Даххарсту, если что-то пойдет не так. Не волнуйся, – она нежно прикоснулась рукой к щеке Таггерта и ободряюще улыбнулась, – со мной ничего не случится. Я еще и не из таких передряг выбиралась.
– Я вытащу тебя, – шепнул ей Таггерт на ухо. – Вытащу, чего бы мне это ни стоило, – Мираэль молча прижалась к нему, он еще крепче стиснул объятия. – Но если случится что-то невозможное, и я не смогу забрать тебя, – тихо, едва слышно продолжал он, – то я вернусь к тебе и буду рядом, разделяя все муки. Я буду рядом с тобой, даже если в конце меня ждет смерть. У Миранэль сжалось сердце, слёзы потекли из глаз. Еще никто и никогда так не признавался ей в любви! В том, что это любовное признание, можно было не сомневаться, хотя слово «любовь» не было упомянуто ни разу.
Мираэль вытерла ладонью глаза и притворно-залихвацки улыбнулась.
– Все будет хорошо. Во всяком случае, я в это твердо верю!
Глава 13
Сначала Миранэль наведалась к Лаэделю.
– Я слышала, меня ищут эльфы Древнего леса, – спокойно, словно речь шла о чем-то незначительном, спросила она.
Лаэдель, который потратил на поиски Миранэль огромное количество денег, времени и нервов, потому что именно его попросили, а вернее потребовали найти девушку, также спокойно, делая вид, что эти поиски ничего особенного не значат, ответил:
– Да. Ко мне недавно наведалась Исилите, и в разговоре спросила о тебе. Где ты? Как поживаешь? Я не удивился ее вопросам, вы ведь с ней давно знакомы. Кстати, я могу ее, сейчас, вызвать, чтобы вы с ней поговорили, – и Лаэдель, не дожидаясь ответа девушки, послал Исилите сигнал вызова.
Та ответила незамедлительно, а еще через минуту Миранэль оказалась в Древнем лесу.
– Кого я вижу, – издевательским тоном протянула Исилите, – это же сама Миранэль – знаменитая шлюха, что не брезгует спать с каждым встреченным мужиком, и которой без разницы кто перед ней Светлый или Темный!
Хоть Исилите и старалась говорить в иронично-саркастичном тоне, глаза ее просто полыхали от ненависти. Но Миранэль такими взглядами было не испугать.
– А ты, похоже, все никак не можешь забыть, что твой муженек сначала выбрал меня, – любезным и от этого еще более обидным тоном равнодушно поинтересовалась она у давней ненавистной соперницы.
– Да мне плевать на то, что ты спала когда-то с моим мужем, – свистящим от ярости голосом процедила Исилите, – а вот то, что ты мне не сказала о его давней дружбе с Темным…
– А с какой стати я должна была тебе это говорить? – неподдельно удивилась Миранэль, перебив ее. – Если ты забыла, что сказала мне при нашем знакомстве, то я это хорошо помню. И я с удовольствием ждала того дня, когда ты узнаешь об отце Даххарста. Хороший был тогда день, – и Миранэль мечтательно закатила глаза, вспоминая о том безумстве, что учинила тогда ее собеседница.
– Ах, ты тварь! – закричала Исилите и рванулась к ней. Однако Миранэль ждала от нее чего-то подобного, поэтому успела ловко отскочить в сторону.
– Исилите, прекрати! – гневно прикрикнул Наставник, который, несмотря на резкий тон, с удовольствием слушал перепалку женщин. – Мы искали Миранэль не для того, чтобы ты сводила с ней старые счеты. Успокойся, – добавил он мягким, увещевающим тоном. Две женщины смотрели друг на друга, как две тигрицы, готовые немедленно кинуться в бой. Но Миранэль – это была не кроткая и тихая Ализе. У Миранэль в отчаянные, критические минуты в душе поселялась безудержная храбрость и какая-то сумасшедшая отвага. В такие моменты она не боялась никого и ничего, не испугалась она и Исилите.
– Я знаю, что Даххарст у вас, – обратилась Миранэль к Наставнику, резко сменив тему «светской» беседы. Мне очень бы хотелось его увидеть.
– Интересно, зачем? – полюбопытствовал мужчина.
– Видите ли, – улыбнулась ему Миранэль чарующей улыбкой, – у меня к нему небольшой должок. Очень бы хотелось его вернуть.
– Какой, именно? – снова спросил Сибилл.
– Однажды Даххарст выволок меня из своего дома и бросил одну на бескрайней равнине, очень и очень далеко от ближайшего поселения.
– Неужели ему не понравилось, как ты его удовлетворяла? – ядовитым голосом встряла в разговор Исилите. – Как странно. Я думала, при том количестве мужиков, что ты через себя пропустила…
– Исилите, замолчи! – прикрикнул на нее Наставник. И снова обратился к Миранэль: – Мы вообще-то хотели поговорить о том дневнике, что ты отдала Лаэделю… – он на минуту задумался, – Впрочем, почему бы и нет. Если ты так жаждешь увидеть Даххарста, ты его увидишь, – и он любезно предложил ей следовать за ним по коридору.
– Я с этой дрянью не желаю оставаться в одной комнате! Я не желаю дышать с ней одним воздухом! – бесновалась Исилите.
– Как было бы хорошо, если бы ты сейчас немедленно сдохла! – проникновенно ответила Миранэль и издевательски дунула той в лицо. Исилите второй раз бросилась на нее, но у Миранэль было намного больше опыта спасаться от взбешенных дамочек, например, от той же Ханнии. Поэтому Миранэль ловко повторила старый трюк, спрятавшись за спину Наставника. И острые когти уже второй мегеры, вновь разодрали лицо ни в чем, ни повинного мужчины.
– Исилите! – не своим голосом заорал Сибилл. – Прекрати немедленно!
Исилите развернулась и ушла с гордо поднятой головой, а Миранэль с Наставником отправились в камеру Даххарста.
– Нет ли шампанского? – мурлыкающим голосом обратилась Миранэль к Сибиллу. – Я в предвкушении невероятного развлечения, хотелось бы это как-то отпраздновать, – ее взгляд был томным и призывным, не оставляя сомнений, что после обещанного развлечения Сибилли ждет немало приятных минут.
– Поищем, – голос Наставника был мягким и ласковым, он явно старался очаровать женщину.
Сибилл, судя по его поблескивающим глазкам, был очень доволен ложившейся ситуацией: вражда двух женщин в борьбе за его внимание, чрезвычайно льстила его самолюбию. Нужно еще добавить: очень красивых женщин. И Исилите, и Миранэль были на редкость красивы, хотя каждая по-своему. У Миранэль было живое открытое лицо с лукавыми, вернее даже плутовскими глазами, которые, тем не менее, очаровывали и завораживали, и улыбка, что обещала так много. У Исилите глаза горели изумрудным светом, несгибаемой воли, силы и решительности, один взгляд, брошенный на нее, сразу говорил, что в своих убеждениях она пойдет до конца. Видимо Сибилл сравнивал двух женщин, решая, кто из них победил бы в противостоянии. Миранэль, без труда читающая его мысли, глядя в лоснящаяся лицо, едва сдерживалась, чтобы не сказать: «Милый мой, да если бы ты был мне нужен, и если бы мы по-настоящему сошлись с Исилите в борьбе за тебя, ты бы света белого не взвидел! Мы бы такое устроили. Ты бы тысячу раз пожалел об этом, потому что перья летели бы не только от нас, но и от тебя в первую очередь».
Миранэль знала, о чем говорила. Пусть ее Дар, ее способности не так сильны, как у Исилите, но и она имела несколько сюрпризов «про запас». Дело в том, что «больной мозолью» Миранэль, ее позором, ее обидой на весь мир была ее мать. Отец Миранэль имел невероятно сильный магический Дар, один из самых сильных на землях эльфов, и он мог бы передать его своей дочери, если бы безумно не влюбился в человечку. Невероятно красивую, невероятно одаренную, но все равно человечку. И вот вместо драгоценного сильного Дара, Миранэль получила в наследство, что-то, примерно половину от того Дара, которым владела та же Ализе. Это было очень обидно, хотя могло не быть и этого. Она лично знала несколько подобных союзов, когда рожденные дети не имели вообще никаких способностей. Миранэль едва удалось скрыть, что ее мать простая человечка, иначе позор был бы несмываемым.
Но кое-что мать ей передала по наследству такое, чего не было, ни у одной эльфийки. Мать Миранэль была ведьмой, настоящей черной ведьмой, насылающей проклятья на врагов, привораживающей нужных людей, манипулирующей окружающими для своей выгоды. Мать Миранэль могла причаровывать, привораживать, причем настолько сильно, что, например, отец Миранэль, несмотря на то, что его возлюбленная умерла три столетия назад, все еще тосковал по ней, высматривая в человеческих поселениях девушку и иссиня черными волосами и глазами цвета болотного мха. Не зелеными, как у Исилите, а скорее желтыми. Бр-р-р. Хорошо, хоть ей достался в наследство цвет глаз отца. Она вполне была довольна, их синим цветом.
Миранэль тоже могла причаровывать, но ее привороты быстро рассеивались, хотя некоторое время ей удавалось управлять нужным мужчиной, тем же, Сибиллом, например. Глядя на его фигуру, вышагивающую впереди нее, она не могла нарадоваться, что ей так легко удалось наложить на него свои чары. Она шла вслед за ним в камеру Даххарста, по пути прикидывая, как ей улучить момент и передать пленнику часть амулета, что способен вытащить его из тюрьмы. Бросить на пол, чтобы Даххарст потом его сам поднял? Всунуть незаметно ему в руку?
Действительность перечеркнула все ее планы. Даххарст самостоятельно не мог ни поднять амулет с пола, ни самостоятельно прикрепить к груди.
Миранель быстро оценила сложившуюся ситуацию и стала действовать по обстоятельствам, тем более что сам Даххарст в этом ей сильно помог.
Сначала в ее душе даже шевельнулась жалость к Темному прибитому к стене, но один его взгляд, брошенный на нее, в котором было столько неприкрытого презрения и отвращения, быстро убил это доброе чувство. Она выжидательно посмотрела на Сибилла, он правильно истолковал ее взгляд, тут же, словно радушный хозяин, предложив на выбор целый арсенал средств пыток. И началось. Миранэль с удовольствием стала по очереди использовать их, запивая глотком шампанского и поцелуем с Сибиллом каждое удачное попадание, любуясь тем, как корчится Даххарст.
– Хочешь, я покажу, что я умею, – смеясь, шепнула она на ухо своему собутыльнику и нежно приложила ладонь к его щеке, наложив перед этим на свою ладонь заклятие нестерпимого жара.
– А-а-а-а-а! – заорал от боли Сибилл, а Миранэль в ответ пьяно расхохоталась.
– Больно? А знаешь, как будет больно ему? – она кивнула головой в сторону Даххарста и пошла к тому вихляющей, не совсем трезвой походкой. Однако это была только видимость. Приблизившись к Даххарсту почти вплотную, она произнесла одними губами, глядя ему в глаза:
– Вот теперь мы квиты!
Потом она незаметно достала часть амулета и приложила к его груди обе ладони. Одна ладонь активировала амулет, а вторая вызвала такое жжение, что Даххарст забился в болевых судорогах. Сибилл захохотал.
– Мне надоело, – капризно сказала Миранэль Сибиллу, – я хочу отдохнуть, – она с намеком посмотрела ему в глаза.
– В моем доме есть гостевая комната…
– Я с радостью воспользуюсь вашим гостеприимством, – не дожидаясь пока он закончит свою речь, перебила она его. Вместе они вышли из камеры Даххарста.
Дом, в котором жил Сибилл был вполне уютным. Он провел ее в спальню. Она с одного взгляда поняла, что это не гостевая комната, а комната хозяина. Сделав вид, что она не догадалась об этом, Миранэль кокетливо сказала:
– Мне надо привести себя в порядок. А ты пока не мог бы позаботиться об ужине?
Он кивком головы указал, где находится ванная и еще одним кивком подтвердил, что ужин будет.
Миранэль встала под душ. Она понимала, что сейчас произойдет, на душе было противно и тягостно. Однако она понимала, что выбора у нее нет. Она много раз бывала в подобных ситуациях, когда мужчина не вызывал у нее ни малейшего внимания, но когда только таким способом, она могла получить что-то желаемое. Она постояла немного и только собралась открыть дверь, как за ее спиной тихий голос, достаточно ехидно спросил:
– Ты куда-то собралась?
