Текст книги "Мистер «Не-тот» (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Стефенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Но теперь расспросить его до обеда не получится – и от этого я нервничаю ещё больше. Не могу понять, почему так внезапно меня взволновало то, как он получил этот шрам – разве, что странно, как маленькому мальчику удалось пораниться так, чтобы осталась такая отметина, как у Джека?

Въехав на своё школьное парковочное место, я хватаю полупустую сумку. По крайней мере, я на своей должности. Проходя холл, чувствую, как стучат о пол пятки. Соблюдать дресс-код необязательно, но мне нравится это, кроме того, я люблю обувь на высоком каблуке – возможно из-за того, что у меня не было мамы, чьи туфли я могла бы носить, как делали некоторые мои друзья в школе.

Часы показывают без пяти минут девять, когда я переступаю порог своего класса. Уф! У меня получилось. Взвалив сумку на стол, поставив рядом полупустой стакан кофе, я перевожу дыхание, поправляя блузку, прежде чем обратиться к ученикам. Я редко пользуюсь своим голосом в школе. Кроме случаев, когда разговариваю с директором, которая может слышать, хоть у неё и есть привычка говорить и показывать жестами одновременно.

Меня благословили свыше превосходными учениками, что просто жаждут учиться. Кроме одного мальчика. Новенький. Он начал терять слух из-за того, что болезнь начала прогрессировать. Родители считали, что чтобы стать частью общества, лучше бы ему начать обучение в школе для глухих, прежде чем их сын окончательно потеряет возможность слышать. Да только сам мальчик отказывается принять такую участь. И я не могу винить его. Я помню, когда сама потеряла слух. Помню, как мой мир стал тихим. Мне потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к той тишине, в которой я живу сейчас. И то, что моя мама никогда не хотела научиться языку жестов – совсем не помогало. Она приложила мизер усилий, но, расстроившись от неудачи, просто разговаривала со мной. Я помню, как сначала пыталась не отставать от неё. Но не смогла. Эта битва была проиграна заранее.

Первая часть утра проносится ураганом. Я провожу свой перерыв, разговаривая с новым учеником, пытаясь рассказать ему о кое-какой школьной деятельности, надеясь, что он заинтересуется этим, примет участие и заведёт парочку друзей. Мальчик очень замкнут, потому я не уверена, что смогла достаточно помочь ему.

Во время обеда я словно на иголках, нервничая перед встречей с Джеком. Я так быстро иду по направлению к кабинету физкультуры, что кажется парю над полом, но стоило мне достичь своей цели – мужчины нет на месте. К счастью, я положила телефон в карман юбки. Вытащив его, я набрала сообщение, спрашивая, где он.

Выждав момент, замечаю, что Колтон отправил мне сообщение этим утром.

«Эви, я отлично провёл время прошлым вечером. Поужинаем сегодня? Не говори, что занята. Я могу захватить что-то и для Картера».

Мне нравится его предложение поужинать, звучит хорошо, и факт того, что Колт подумал о Картере, согрел моё сердце. Но мужчина уже дважды угощал нас, потому я чувствую необходимость приготовить для него. Не то, чтобы я была в этом очень хороша, но мне удалось научиться кое-чему у мамы Джека.

«Ужин звучит неплохо. Приходи. Картер будет счастлив. Сегодня готовлю я. Твоя судьба в моих руках».

«Мне нравится, как это звучит. Увидимся позже».

На моих губах расцветает улыбка.

Мгновением позже приходит сообщение от Джека.

«Я с мамой в кулинарии за углом. Присоединяйся, пообедаем вместе».

Дерьмо! Он со своей мамой. Я буду чувствовать себя неловко, задавая вопросы, когда Вероника рядом.

«Окей, иду».

Вернувшись в класс, переобуваюсь в туфли на низком каблуке – так, что я готова прогуляться. В Чикаго, использовать машину в это время суток не лучшее решение.

Пять минут, и я у цели. Кулинария заполнена постоянными клиентами и учениками школы. Джек помахал, привлекая моё внимание, показав, что уже заказал мой любимый сэндвич с индейкой. Вероника встала, чтобы поцеловать меня. Сидя за ланчем, мы немного разговариваем. Женщина рассказала о своём времени в Калифорнии. О том, как выматывают пробы на разные роли. Она так же упомянула и о своём расставании с парнем. Актёром, у которого было несколько удачных проектов в роли гостя в парочке известных телешоу. Я понимаю, о ком она говорит. Этот мужчина великолепен.

– Так что, вот оно. Я сказала себе, что наступила пора провести время с семьёй, – показала она, после накрыв одной ладонью руку Джека, а второй мою, любяще сжимая их.

– Мы счастливы, что ты здесь.

Я улыбаюсь, несмотря на то, что только и жду момента, когда мы с Джеком останемся наедине. Мне хватит и пары минут. К нашему столику приблизилась официантка, спросив, не хотим ли мы обновить свой кофе.

– Да, пожалуйста.

Вероника была именно той, кто согласился. Эта женщина любит кофе. Обычно, я выпиваю утром свою единственную чашку, чтобы проснуться, хотя сегодня я не откажусь от второй, потому что после разминки с Колтоном прошлой ночью, мне нужна помощь, чтобы держать глаза открытыми. Я терпеливо жду, надеясь, что Веронике будет нужно уйти или воспользоваться дамской комнатой, но этого не происходит. Она всё так же остаётся на месте, на протяжении всего обеда. Когда официантка наконец-то приносит счёт, положив его на стол, Джек предлагает расплатиться. Я надеюсь, что так мужчина останется один, но внезапно меня озаряет мысль, что, может, было бы лучше спросить о шраме Веронику. В смысле, Джек явно не владел всей информацией, потому что именно она была тем, кто мог знать всю правду… Знаю, это сумасшествие. Но, вероятно, такая моя реакция из-за всех детективов Джеймса Паттерсона, что я смотрю в последнее время.

Стоило Джеку подняться на ноги, как Вероника тепло мне улыбнулась, и в этот момент я просто не могла заставить себя задать вопрос. Это было бы неуважением с моей стороны. С того дня, как Джек впервые привёл меня домой после школы, она относилась ко мне как к дочери. Вероника не может лгать, и эти вопросы уже кажутся мне обвинением.

– Так как обстоят дела с Губернатором? – показала она, шевеля губами.

– Хорошо, – ответила я, тоже используя жесты.

– Просто хорошо? – настояла она, ожидая моего ответа.

Наверное, меня выдала глупая улыбка, расцветшая на губах.

– Очень хорошо.

– Я заметила, – ответила женщина, сделав большой глоток со своей чашки с кофе.

Кажется, она всё ещё не в себе. Дерьмо. Вероника поставила чашку обратно на стол.

– Ты считаешь это хорошей идеей, Эви? В смысле, он публичный человек, и я знаю тебя. Ты ненавидишь внимание, – произносит женщина.

И это правда.

Терпеть не могу привлекать к себе внимание. Думаю, Колтон, понял это, и вот почему большинство наших свиданий проходят в моей квартире, где я чувствую себя в безопасности. Где у меня есть контроль над ситуацией. Я чувствую необходимость сменить тему, поскольку Вероника все ещё не поддерживает меня в этом. Ненавижу то, что она не одобряет мои отношения с Колтоном, но едва ли это что-то изменит. Даже вчера, когда я встретила за обедом свою подругу Бекку – она глухая, и преподаёт музыку в школе, та использовала те же предостережения, что и Джек.

Я счастлива! Не могу понять, почему они просто не могут порадоваться за меня. После прошлой ночи наши отношения с Колтоном наладились. Он доверяет мне. Мы сблизились. Мне нравится проводить с ним время, и та химия между нами – я никогда не испытывала подобного прежде.

– Всё оплачено. – Джек вернулся за столик. – Я могу пройтись с тобой до школы. – Показал он, глядя на меня, а после развернулся к маме: – Увидимся позже дома.

– Да, было приятно пообедать с вами двумя.

Она тепло нам улыбнулась, показывая для двоих. Джек не очень хорош в чтении по губам. Это так похоже на те былые времена.

– Было приятно встретиться.

Джек взял меня за руку, а после мы вышли на улицу. Стоило ступить на тротуар, как я прикрываю глаза, защищая их от ослепляющего солнца.

Продолжив путь, поймав внимание парня, спрашиваю:

– Как ты получил шрам на левом плече?

Джек свёл брови вместе, не понимая, почему я задала ему такой глупый вопрос.

– Я рассказывал тебе уже. Когда мне было пять, я упал с велосипеда. Я быстро ехал, и счесал кожу о дорогу, – ответил Джек.

И да, я слышала эту историю раньше, и не чувствую лжи в его словах.

– Ты помнишь падение с велосипеда? – спрашиваю при помощи рук.

Если он лжёт – то что-то не сходиться.

Джек отвечает обеспокоенным взглядом.

– Нет, не помню. Мне рассказала мама. Почему ты спрашиваешь?

Я напряглась, подумывая о том, что Вероника сочинила эту историю.

– Потому что твой шрам похож на ожог, – отвечаю, чувствуя себя глупо, поскольку не была врачом или профессионалом в этом, чтобы делать такой вывод.

Я сужу только по тому, что вижу, и сморщенная кожа на его плече напоминает ожог на ладони Колтона. Картер несколько раз падал со своего велосипеда, когда Джек учил его кататься на двух колёсах – но ни один из шрамов моего сына не выглядит так, как тот, что на плече у его отца. Кроме того, странно, что именно плечо пострадало с того падения.

– Ожог? – спросил он, и я со смущением смотрю в лицо мужчины. – Эви, что с тобой происходит, Бога ради?

– Ничего.

Я попыталась отмахнуться от него, потому что, судя по всему, натолкнула Джека на мысли, что схожу с ума.

– Эви, ты всю неделю сама не своя. Это связано как-то с Губернатором?

– Нет. – Я покачала головой. – Ну, возможно, не знаю… У него есть ожог на ладони, и выглядит он так же, как и твой шрам. Картер падал с велосипеда больше раз, чем мы можем сосчитать. Но была ли хотя бы одна из его царапин или ссадин похожа на то, что у тебя на плече? – спросила я, размахивая руками.

Мужчина отвёл от меня взгляд, уставившись прямо перед собой. Его тёплые карие глаза следили за моими жестами.

– В твоих словах есть смысл. Я никогда не спрашивал у мамы, – ответил он, а после вновь посмотрел на меня, словно впервые увидел. – Думаешь, она солгала мне?

И как только он задаёт этот вопрос, всё во мне замирает. Я не хочу, чтобы он сомневался в той единственной части семьи, что у него есть. Дерьмо. Теперь я чувствую себя плохо.

– Нет. Нет, просто забудь это. Клянусь. Я смотрю слишком много детективных шоу. Не знаю, что нашло на меня.

Мужчина кивает головой, словно принимает мой ответ, да вот только я вижу, как в его голове зарождаются вопросы – и уже слишком поздно. Я открыла этот ящик Пандоры.

ГЛАВА 19

КОЛТОН

– Мы должны встретиться с твоей новой командой, – вошёл в кабинет отец, вновь испортив моё хорошее настроение.

– Пап, мы должны поговорить.

Мой голос прозвучал серьёзно и мрачно.

– О чём, Колтон?

Мужчина присаживается напротив. Кажется, за эти несколько дней его агрессивный настрой испарился, или, возможно, он понял, что слишком надавил на меня, от чего я захотел уйти. Папа знает меня, как свои пять пальцев, потому не удивлюсь, если это второй вариант.

– Я не хочу объявлять на следующей неделе свою кандидатуру, – выдохнул я.

– Знаю, – ответил мужчина.

Ладно, это объясняет то, почему отец изменил тактику. Ему известно, что я хочу выйти из игры.

– Ты знаешь? – всё ещё удивлённо спрашиваю я.

– Да, Колт. Твоё поведение на этой неделе было красноречивым. Сначала ты отшил племянницу Бахмейкера, а после погнался за той глухой девушкой. Я понял всё ясно и чётко. Только мне кажется, что ты совершаешь огромную ошибку, – произнёс он, и его тон звучит ни снисходительно, ни подавляюще. Просто повержено. – Ты подходящий парень для этой работы, твои рейтинги на должности губернатора выше, чем у противников. Если ты будешь баллотироваться, то имеешь реальные шансы выиграть. Если это не то, чего ты хочешь, то что тогда я могу сделать? Я старался изо всех сил.

Мужчина тяжело вздохнул. Да только я знаю, что он не собирается позволить мне так легко и быстро соскочить с гонки. Папа припрятал какой-то козырь. Точно так же, как он чертовски хорошо знает меня – я знаю его. Он не сдастся.

– Боже. Спасибо, пап.

Улыбнувшись, я позволяю оппоненту поверить, что и не догадываюсь о его блефе. Мой папа уже было собрался подняться на ноги, когда я остановил его:

– Не мог бы ты подождать минуту? Я хочу спросить у тебя кое-что.

Нахмурив свои тёмные брови, он сел в кресло, обратив на меня всё своё внимание.

– Что?

Мой отец ненавидит говорить обо всём, что как-то связано с прошлым, это значит, что любые разговоры о пожаре или моей матери – табу.

– Прошлой ночью мне приснился сон о пожаре, – сказал я. Потребовалось мгновение, чтобы он осознал сказанное. Я не упоминал о пожаре где-то около десяти лет.

Начав сеансы терапии в прошлый раз, мой доктор считал, что было бы неплохо задать папе кое-какие вопросы. Да вот только у того был свой способ избегать ответа на них.

– Правда? Удивлён, что ты всё ещё думаешь об этом. Кажется, это было в прошлой жизни.

Мужчина заёрзал, привставая со своего места.

– Я не закончил. Подожди минутку.

Я встал из-за стола и направился к отцу.

– Прошлой ночью, во сне, я видел маму. Хотя не уверен, что это была она. Все наши фото сгорели в огне, потому я могу предположить, что та женщина была моей мамой только исходя из собственных скудных воспоминаний.

Папа сжал челюсть. Как и всякий раз, стоит только упомянуть её. И я не могу винить его. Мама ушла, даже не оглянувшись.

– Мне жаль, что это всё ещё беспокоит тебя, Колт. – Он положил свою тяжёлую ладонь мне на плечо. – Попытайся не думать об этом.

Мужчина развернулся, чтобы уйти.

– Я не закончил говорить. У меня есть к тебе кое-какие вопросы, – настаиваю.

У меня пронеслось в голове: «И, один из них: почему ты так хочешь уйти отсюда, словно это место горит в огне, когда я возвращаюсь к этой теме?»

Оппонент сжал губы.

– Что ты хочешь знать?

– Ты сказал, что мамы не было дома в ночь, когда начался пожар. Так почему в моём сне она была там? Она кричала. Всюду был дым. Я попытался дотянуться к двери, но было слишком жарко.

Я замолчал, чувствуя тошноту только вспоминая тот сон.

От мысли о наполненной дымом комнате, я почувствовал тяжесть в груди. Этот сон был более похож на воспоминание. Желая напомнить отцу об ожоге, поднимаю свою ладонь.

– Это не просто сон, пап. Кожа на моей ладони обожжена. Пожалуй, это происходило на самом деле.

Мужчина отвернулся, осев в коричневое кожаное кресло в углу комнаты.

– Я имею право знать, – тихо произношу.

Отсутствие воспоминаний, или их обрывки, тяжёлым грузом лежат на моих плечах большую часть жизни.

Папа мягко посмотрел на меня, но я увидел в его взгляде страх.

– Твоя мама было дома той ночью, когда случился пожар, Колт. Мы с ней поссорились и она ушла. Она не вернулась. Это то, что ты хотел услышать? – его низкий голос был переполнен эмоциями. – Я был против того, чтобы ты узнал это, мальчик. Ненавижу то, что она ушла и не вернулась. Я знал, что это сыграет злую шутку с твоим разумом, потому старался изо всех сил. Я пытался заполнить любую пустоту, что ты мог почувствовать, но ты был таким светлым маленьким мальчиком. Вокруг тебя всегда была та особая аура, Колт. Даже когда тебе было пять, я знал, что тебе суждено стать кем-то великим, и вот ты здесь. Спасшийся, хороший человек. Подходящий человек для того, чтобы управлять этой великой страной.

Голос папы затих.

Конечно же, он использовал этот момент, чтобы навязать мне пост Президента.

– Я думал, ты понял меня. Я не знаю, чего хочу, отец. Я просто не знаю.

Теперь я чувствую себя более потерянным, чем был в начале нашего разговора. Мама была той ночью, когда случился пожар. Она хотела вытащить меня из дома, чтобы я не пострадал. Но почему тогда она ушла, прежде чем прибыли парамедики? Прежде чем узнала, что я в порядке? Что за женщина оставила бы своего пятилетнего сына в такую трагическую ночь? Я понимаю, что сегодня не получу ответы на эти вопросы. И возможно никогда не получу.

– Выходные. Возьми время на раздумья. Я знаю, что ты одумаешься.

Отец похлопал меня по бедру, и с этими словами вышел из кабинета.

***

– Сэр.

Сьюзен застыла у двери в кабинет, мрачно глядя на меня. Чертовски уверен, что она слышала тот разговор, состоявший этим днём раньше, между мной и моим отцом. Она знала о пожаре, о моём прошлом. Сьюзен спросила меня об ожоге на руке ещё в первый месяц своей работы на меня, и я не стал скрывать от неё правду. Несмотря на то, что я не доверяю женщинам, она – другое.

– Входи, – махнул я, и она устроилась в кресле у стола.

– Могу я быть откровенной? – спросила оппонентка.

Сьюзен всегда спрашивает. Всегда откровенна, несмотря на то, находится она в моём кабинете по губернаторским делам или по личным причинам.

– Да, – ухмыльнулся я. – Хотя, думаю, ты можешь начать взымать плату с меня за то, что подработала моим терапевтом.

Это было шуткой, но Сьюзен сжала губы, строго посмотрев на меня.

– Сэр, эти последние несколько недель, Вы были счастливы, – начала помощница, и я не могу не согласиться с её словами.

Знакомство с Эви открыло для меня те чувства, которых я не знал прежде.

– Да, – подтверждаю я, но жду её ответа, чтобы увидеть, куда приведёт этот разговор. За её словами всегда кроется свой смысл или урок.

– Мы оба знаем, что Вы сомневаетесь на счёт того, чтобы баллотироваться на пост Президента. Ваш отец – хороший мужчина, – продолжила Сьюзен, несмотря на то, что я чувствовал, что он не особо ей нравился.

Пожалуй, в этом была вся Сьюзен – максимально политкорректна, скажем так.

– Но он хочет, чтобы вы баллотировались по собственным эгоистичным причинам, – добавила она. И мы оба знаем, что она права. – Вот в чём дело, сэр. В нашей жизни наступает время, когда мы стоим на перепутье. Происходит что-то важное… И мы либо идём по привычному пути, потому что нам так удобно, несмотря на то, что это может оказаться не лучшим вариантом. Или же шагаем на неизведанную тропу. Это пугающе, ново… но на этой дороге мы можем найти что-то совершенно новое. Что-то, что сделает нашу жизнь намного лучше, чем то удобство, что мы могли бы получить, выбрав другой вариант. Я… Я выбрала оставить своего мужа. Это было нелегко. Мне пришлось ещё больше работать, в одиночестве воспитывать своих сыновей, но, в конце концов, мы с моими мальчиками оказались в выигрыше. Останься я, и они стали бы свидетелями очень губительных вещей, что отразилось бы на их разуме и наследственном поведении. Я положила этому конец, и мои ребята выросли стойкими мужчинами. Вы понимаете о чём я, Сэр?

Я потёр подбородок. Сложно избавиться от старых привычек, особенно, когда они формируются под влиянием родителей. Сьюзен права. Я просто не уверен, готов ли выбрать неизведанную дорожку.

– Понимаю, Сьюзен. Спасибо, – тепло улыбаюсь женщине.

Оппонентка подарила мне свою тонкую кривоватую улыбку, что означала: «Я беспокоюсь об этом мальчике – понял ли он мои слова?». У меня нет для неё ответа.

– Хорошо, спокойной ночи, Сэр.

И с этими словами, Сьюзен вышла из кабинета.

Пища для размышлений.

ГЛАВА 20

ЭВИ

Пятничным вечером мой холодильник почти пуст, потому, чтобы приготовить Колтону хороший ужин, мне пришлось сделать короткую остановку у супермаркета. Закончив с покупками, я забираю Картера с продлёнки в школе. Обычно по пятницам они занимаются спортом, что просто идеально для моего очень активного десятилетнего сына.

Картер помог мне занести в дом продукты, а после – болтался рядом на кухне, пока я занималась ужином. Промывая креветки, нарезая картофель и морковку, не могу избавиться от мыслей о моём сегодняшнем разговоре с Джейком. Я посеяла в его мыслях сомнения об его матери. С одной стороны, я чувствовала себя отвратно, а с другой – мне хотелось узнать, почему Вероника солгала собственному сыну. Экран моего телефона, что лежал всё это время на столешнице, вспыхнул. Сообщение от Вероники.

«Могу ли я завтра сводить Картера посмотреть новый фильм о Трансформерах?»

Улыбнувшись, я вымыла руки, чтобы набрать ответ. Я счастлива, что она в городе. Не могу не быть благодарной за то, что Картер окружён семьёй, которая любит его. Учитывая, как пришлось расти мне – я дорожу этими моментами. Мне не хочется внести раздор между Джейком и его мамой.

«Ему это понравится. Сообщите время».

«Прекрасно! Спокойной ночи».

«И Вам!»

Отложив телефон, я возвращаюсь к приготовлению приправы для стейка с перцем чили и лаймом, что должно стать основным блюдом. Надеюсь, Колтону понравится. Картер – огромный поклонник красного мяса. Он был бы вне себя от счастья, если бы я кормила его стейком семь дней в неделю.

Пару часов спустя я, как и Картер, приняла душ. Я заставила его переодеться в чистую одежду для нашей вечерней встречи с Колтоном. С этим не возникло никаких проблем, что красноречиво говорило, что Губернатор покорил моего сына за то короткое время их знакомства.

Когда всполохи красного света оповестили меня о том, что у нас гость, бабочки принялись счастливо выплясывать в моём животе. Открыв двери, я увидела Колтона, что держал в руке букет алых длинных роз. Не знаю почему, но вид алых роз натолкнул меня на мысли об эротичных или запретных вещах. Или, возможно, просто всё дело в Колтоне. Он раскрыл во мне сексуальную сторону, о существовании которой я даже не подозревала. Но этим вечером время для секса не предусмотрено. Не тогда, когда Картер дома.

– Привет.

Колтон широко улыбнулся. Его голубые глаза излучали тепло, пока он исследовал моё тело взглядом сверху-вниз. Я одела небольшое чёрное обтягивающее хлопковое платье, длинной чуть выше колена. Непринуждённо, но сексуально. Мои волосы были всё ещё немного влажными, и лежали длинными прядями на плечах. Мужчина наклонился, чтобы оставить на моей щеке поцелуй. Когда он отстранился, я могла только догадываться, о чём думал Колтон, поскольку его голубые глаза пылали.

– Это тебе, – протянул он мне цветы, а после подмигнул: – Выглядишь горячо.

Я повернула голову, наблюдая за тем, как Картер идёт по коридору, чтобы поздороваться с нашим гостем.

Парни дали друг другу пять, а после я жестом пригласила Колтона войти. Кажется, они с Картером болтают, потому я направилась на кухню, чтобы поставить розы в вазу. Один из шипов уколол мой палец, напоминая о том, что даже такой прекрасный цветок тоже может стать причиной боли. Почему-то, обернувшись через плечо, я наблюдала за тем, как Картер с Колтоном ведут оживлённую беседу. Колтон красив, но, как и с розами, мне не стоит забывать о его шипах. Он не просто Губернатор. Он – мужчина с множеством проблем. До этого момента наши отношения развивались за закрытыми дверями, но мужчина всё ещё остаётся очень публичным человеком. Если я собираюсь встречаться с ним, то окажусь в центре внимания. Я возненавижу это. Мне нравится моё уединение. Устроив розы на столешнице, я поставила уже отбитые стейки в духовку и достала из холодильника бутылку Merlot, что купила в супермаркете. Не знаю, что он предпочитает – вино, или что-то другое из алкоголя – но мне кажется, что Merlot неплохо сочетается со стейком. Держа в одной руке два бокала и бутылку, я возвращаюсь в гостиную, где ребята играют в видеоигру на Xbox.

Я сажусь на диван между ними, поставив на кофейный столик бокалы, вино и штопор.

Мне нравится просто наблюдать за их взаимодействием. Это продолжалось, пока игра не закончилась, после чего Колтон вернул своё внимание мне.

– Как на счёт вина? – спросила я. Не знаю почему, но этот мужчина всё ещё заставляет меня нервничать, несмотря на всё то, что между нами было. Часть меня до сих пор не может поверить в то, что это происходит на самом деле. Что Колтон здесь. Что он порвал со своей любовницей ради того, чтобы быть со мной. Что он хочет попробовать быть парой. Мне нужно ущипнуть себя.

– Не откажусь, если ты составишь мне компанию, – ответил он, с небольшой улыбкой на губах.

Не могу ничего поделать, но от этой маленькой улыбки внутри меня всё затрепетало.

– Не откажусь. Обычно я пью вино вечером в пятницу. Мне нужно расслабиться после долгой недели.

Взглядом он исследовал путь к моим ногам, а после – вернулся к глазам. Внутри его голубых океанов полыхал пожар, от чего я занервничала. Он горячий словно ад, и каждая частичка меня тлеет под его напором. Мне нужно снизить накал страстей.

Особенно, учитывая, что рядом мой сын.

– Позволь мне.

Взяв бутылку, Колтон открыл её, а я наблюдала за тем, как напрягались вены на его сильных руках, пока мужчина откупоривал вино. Он принялся наливать вино в один из бокалов, после передав его мне. Потом он проделал то же и со своим.

– За новые начинания, – улыбнулся Колтон, прежде чем сделать небольшой глоток.

Рот наполнился слюной, несмотря на то, что вино ещё даже не коснулось моих губ. Мне хотелось ущипнуть себя, потому что этот уровень притяжения – то, о чём вы читаете в романах. Это не то, что испытывает обычная мать и учитель. Моя жизнь, ну, скучная.

Колтон присел рядом со мной на диван, его рука едва касается моей, пока мы в тишине наблюдаем за тем, как мой сын заканчивает игру в Xbox.

Стоит Картеру закончить, как мы все перемещаемся на кухню. Я приготовила креветки с красным перцем по-тайски, что уже стояли на столе.

– Картер, тебе нравятся креветки? – спросил Колтон, и я заметила на его лице удивление.

– Папа у меня гурман. Он хочет, чтобы я попробовал много разной еды. Это не моя любимая, но она хороша.

Картер пожал плечами, закинув одну креветку в рот.

– Гурман, хах? – повторил Колтон с лукавой улыбкой, последовав за моим сыном, забросив в рот креветку. – Вкусно. – Кивнул он, жуя.

– Подожди, пока попробуешь мамин стейк. Она делает лучшие стейки. К тому времени, как ты уйдёшь – тоже станешь гурманом, – произнёс мальчик, и Колтон тепло посмотрел на меня, прежде чем, запрокинув голову, рассмеяться.

– Кажется, все сыновья любят то, как готовят их мамы. Не думаю, что в моих стейках есть что-то особенное, – ответила я Картеру, совмещая слова и язык жестов.

От меня не укрылось то, как Колтон пристально наблюдает за нами.

– Я рассужу это, – подмигнул мужчина мальчику.

Встав из-за стола, я вытащила из духовки стейки и запечённые овощи. А потом разложила по тарелкам мясо, картофель и морковь.

– Выглядит восхитительно, – улыбнулся Колтон, наблюдая за мной, чтобы убедиться, что я увидела то, что он сказал.

Интересно, не испытывает ли он неловкости, имея необходимость все время следить за тем, чтобы я поняла, что он произнёс.

Мы ели молча, поскольку жестикулировать и кушать одновременно не очень-то и удобно. Колтон разговаривал с Картером, но я не всецело следила за их разговором, поскольку мне приходилось отвлекаться на свою тарелку, отрезая новый кусочек стейка. Кажется, они разговаривали о бейсболе.

– Мам, – показал при помощи рук Картер.

А после он спросил у меня, может ли Колтон взять его на бейсбольный матч завтра днём. Я едва не подавилась кусочком мяса. Не уверена, готова ли к тому, чтобы мой сын проводил столько времени с Губернатором.

– Я сказала бабушке, что она может сходить с тобой на новый фильм о Трансформерах. Она расстроится.

– Мам! Серьёзно. У Колтона есть места в первом ряду на матч Уайт Сокс и Кабс. Это грандиозно. Кому нужен фильм о глупых Трансформерах.

Колтон извиняющееся посмотрел на меня.

– Прости, я должен был спросить у тебя, прежде чем предложить, – произнёс он, в паузах между укусами. – И поскольку я завладел твоим вниманием, этот стейк – восхитителен. Я выйду отсюда гурманом. На самом деле, я могу стать зависимым от приготовленной тобой еды.

Губернатор подмигнул, отправив в рот ещё один кусочек.

– Спасибо. И всё в порядке. В смысле, ты ведь не мог знать, что у меня уже было для него кое-что запланировано, – отмахнулась я. – Позволь мне поговорить с мамой Джейка, и мы посмотрим, сможем ли перенести кино на воскресенье.

Отлично. Вероника усложнит мне жизнь в отношении Колтона. Как мне объяснить, что Картер хочет провести время и с ним тоже? И я могу только догадываться о реакции Джейка.

– Я хочу, чтобы ты тоже присоединилась к нам на стадионе, – произнёс Колтон, глядя на меня в упор.

Знаю, ему не под силу контролировать цвет своих глаз, но в этот момент они стали пронзительного голубого оттенка. И, когда он смотрит прямо на меня, кажется, что из-за его проницательного взгляда моё сердце пропустило удар. К черту его и его привлекательность. Ему сложно отказать, но я должна сделать это.

– О… Я…

Мои переживания всплыли на поверхность. Публичный выход с Губернатором – меня заметят. Ничего не могу с собой поделать, но все мои мысли о заголовках и сплетнях об очередных его краткосрочных отношениях.

Мне не хотелось быть ещё одной зарубкой на его ремне. Что репортёры напишут о том, что я – мать-одиночка? Я не была готова к такому рода разоблачению.

Картер положил вилку на тарелку. Он полностью съел свой стейк.

– Могу я идти? Я сказал Эндрю, что напишу ему о своём новом наборе Лего.

Я кивнула.

– Да, ступай.

Картер ушёл, а я ждала, пока Колтон прокомментирует то испуганное выражение на моём лице, когда он упомянул матч.

Колтон накрыл мою ладонь своей.

– Не закрывайся от меня. Думаю, после прошлой ночи, мы можем говорить о чём угодно.

Его глаза наполнены беспокойством. Мужчина имеет полное право волноваться, потому что он хочет встречаться с женщиной, что паникует только от мысли выйти с ним в свет. Вероятно, это впервые для него.

Я покачала головой.

– Мне жаль. Если мы собираемся быть вместе, я стану мишенью для СМИ. Я читала колонки сплетен, Колтон. Людей в Иллинойсе очень интересует твоя личная жизнь. Не хочу, чтобы моя жизнь и жизнь Картера были на всеобщем обозрении.

Губернатор взял меня за руку, оттолкнув свой стул назад, а после похлопал себя по коленям, намекая, чтобы я села на них. Встав, я следую его просьбе.

Мы оказались лицом друг к другу.

– Я понял. И понимаю.

Колтон улыбнулся, но я чувствую его беспокойство.

– Большинству женщин, с которыми я встречался, нравилось внимание. Это для меня ново. Прости, если я не реагирую на что-то. Думаю, я просто привык, что пресса следует за мной по пятам. Это часть моих будней. Даже несмотря на то, что я не в восторге от этого.

Мужчина обнял меня за талию, от чего я почувствовала жар от его близости.

Положив ладонь ему на плечо, я тяжело вздохнула.

– Прости меня. Мне нравится проводить с тобой время. Это правда. Я просто…

Мой голос затих. Эта проблема ныне гложет меня уже некоторое время.

В уголках глаз Колтона появились морщинки.

– Не хочу давить на тебя. Это ново для нас двоих. Моё положение может быть подавляющим. Давай пока сохраним наши отношения в секрете. За закрытыми дверьми. Будем ориентироваться на себя. Не сдавайся. Просто позволь мне взять завтра Картера. Не хочу разочаровать его.

То, как он просит разрешения провести время с моим сыном – покорило меня. Этот заботливый, мучительно прекрасный мужчина, который, так уж случилось, занимал пост Губернатора грёбаного Иллинойса, предложил мне держать наши отношения в тайне. Он не хочет расстроить моего сына. И я могу только представить, сколько разочарования было в его детстве. Его забота – это так согрело моё сердце. От этого я ощущаю всё то, что невольно пугает меня. Чертовски уверена, я не смогу отказать Колтону – ни сейчас, ни когда-либо. Не с такими великолепными голубыми глазами, что умоляют меня о шансе.