Текст книги "Мистер «Не-тот» (ЛП)"
Автор книги: Р. С. Стефенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Мистер Матис. Вы можете помочь, и положить конец бедности в нашем городе? – спросил маленький мальчик – Меттью.
Парень, для меня не было бы ничего приятнее, чем убедиться, что каждый человек имеет свой кров и еду, но Чикаго – слишком энергичный город с огромной численностью людей. На это просто не хватит бюджета.
– Меттью, я работаю над всевозможными реформами. Мне бы хотелось положить конец бедности. Мне хотелось, чтобы у каждого были еда на столе и место, где он смог бы жить. Я сделаю всё возможное, приятель.
Я заставил себя улыбнуться, потому что мне хотелось сделать больше. Но нужно ещё столько преодолеть на пути к этому.
Было время, когда мне хотелось упаковать сумку и вернуться в Африку. По крайней мере, там я действительно мог бы помочь. А здесь, в Чикаго, для того, чтобы хоть немного изменить мир к лучшему нужно приложить воистину титанические усилия.
Меттью улыбнулся мне, и кивнул.
– Спасибо вам, мистер Губернатор. Я признателен за это.
От его слов моё сердце замерло, напоминая, почему я позволил отцу убедить меня баллотироваться на должность окружного прокурора, и, в конечном итоге, на пост губернатора – чтобы иметь возможность поспособствовать изменениям. Но на собственном опыте я уяснил – это было не так-то уж и легко. В своём же офисе от меня мало что зависело – вот почему когда-то я записался в «Корпус Мира». В деревнях даже крошечные изменения смогли улучшить состояние сельского хозяйства и питьевой воды. Это было трудом всей группы. Здесь, в США, бюрократия утягивала подобные вещи в трясину.
Мы закончили с классом мисс Фитц, и я больше чем уверен, что Ал взял у неё номер. Нам предстояло вернуться в офис. Папа всегда пытался всучить мне затею, что я отличаюсь от других политиков. Что я – особенный, и могу стать движущей силой для создания благополучия и равенства. Чёрт, а ведь были времена, когда я вёлся на его речи. Когда-то, но не теперь. Годы в политике научили меня тому, что тяжело запустить механизм изменений, и тот сегодняшний маленький инцидент с мистером Бахмейкером только напомнил мне о том, что деньги не имеют на меня власти.
Я не принадлежал числу тех парней, что закрыли бы глаза на происходящее, предложи он им выгодную сделку.
Я не был подходящим парнем для того, чтобы баллотироваться на пост Президента.
Вернувшись к своему столу, я нажал на кнопку вызова, и моя секретарша, Сьюзен, почти тут же ответила:
– Да, мистер Губернатор?
– Мне нужно чтобы вы нашли мальчика по имени Меттью Мерфи.
– Вы можете дать мне немного больше информации, сэр?
– Да, он ученик начальной школы «Гринсборо». Узнай, где он живёт, и чем занимаются его родители, – произнёс я, понимая, что это не было обычной просьбой для секретаря в офисе губернатора.
Сьюзан привыкла к моим подобным требованиям. Она была крайне хороша в том, чтобы хранить секреты. Даже в отношении таких вещей, как эта – тех, что были на грани законности.
– Хорошо, сэр. И, как только у меня будет эта информация, что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила она.
Сьюзан была хороша в своей работе – женщина всегда думала на несколько шагов вперёд. Таким образом, ей не придётся беспокоить меня, когда она получит данные.
– Проверь домашний адрес, а после дай мне знать, где они живут. И это же касается так же и всех приближённых к их семье. Всё, что сможешь найти, – ответил я.
– Будет сделано, сэр, – ответила служащая.
– Спасибо.
Нажав на кнопку динамика, я завершил звонок. Мне нужно узнать, почему Меттью заботила бедность. Его старая одежда и изношенные туфли говорили мне о том, что, возможно, семья не особо обеспечена.
Мне не под силу спасти весь мир со своего фонда доверия, но я могу накренить чашу весов в лучшую сторону.
ГЛАВА 2
– Прекрати обсуждать с Альбертом его последнее завоевание и немного пообщайся с другими, – наклонившись к моему уху, шёпотом потребовал отец.
У меня никогда не было и минуты для себя, когда он сопровождал меня для выполнения обязанностей, и этот раз ничем не отличался от остальных.
– Общайся с другими, Колтон.
– Налаживай контакты, Колтон.
– Возможно, тебе следует найти жену, пока ты там, Колтон.
Клянусь, меня уже тошнит от собственного имени.
Я сжал кулаки, чувствуя, как напряглась моя челюсть. В прошлом, мне так много раз хотелось высказать папе всё, что не даёт мне покоя, но я постоянно сдерживался. И со временем это желание только растёт и разгорается ещё больше.
Не знаю, сколько ещё гореть этому огню внутри, но однажды моему терпению придёт конец.
Я прикусил щеку изнутри, в надежде, что это сможет удержать слова, что так и рвались с моего языка, и только посмотрел на мужчину долгим взглядом. Оставив его слова без ответа, я вернул всё своё внимание Алу, который просто попросил меня подправить мою же речь для сегодняшнего вечера, чтобы исключить все неточности в отношении пенсионного возраста, поскольку мы пытались переманить на свою сторону в голосовании и стариков.
Предполагалось, что я объявлю о своём намерении баллотироваться на пост Президента. Желание делиться с Алом мыслями на этот счёт пропало, даже несмотря на то, что Уолш был моим лучшим другом.
Он всегда хотел для меня этого, всегда верил, что я – подходящий парень для подобной работы.
– Сделаю, – ответил я, не желая подливать масла в огонь, пока не приму окончательное решение.
– Не игнорируйте меня, мальчики, – вмешался мой отец.
Забавно, но он всё ещё называл нас мальчиками, ведь мы с Уолшем были далеки от этого звания. Я, уехав в колледж, оставил дом своего отца и никогда после не возвращался.
Мы с Уолшем, самостоятельно оплачивали счета, и оттрахали столько женщин, что едва ли нас можно назвать «мальчиками».
– При всём уважении, мистер Матис. Наш мальчик, – усмехнулся Ал, – далеко не готов остепениться. Рядом с ним может быть невеста, но наш мальчик, – вновь подчеркнул друг, – любимчик публики.
Ал отвечал моему отцу, прекрасно понимая скрытый смысл в его намёке на «общение». Вот почему мне нравится держать Уолша поблизости.
Со вздохом поправив галстук, дерзко улыбнувшись старику, я ответил:
– Настало время общаться.
Я просто хотел сбежать от отца до того, как он взял бы на себя роль моей свахи, и потащил меня через весь зал, чтобы познакомить со всеми потенциально-пожизненными деловыми партнёрами. И я не преувеличиваю – он уже проворачивал этот фокус раньше. Это было некрасиво. Обычно всё заканчивается тем, что старик находит мне женщину, что, цитирую: «он чувствовал это, составила бы мне идеальную пару… Правильное воспитание, образование и желание взять на себя роль Первой леди».
Ха! Проблема была в том, что в такой его тактике много прорех.
Во-первых, большинство одиноких женщин, которых он пытался мне сосватать, как минимум, сами хотели затащить меня либо в постель, либо на свидание. Они чуяли запах власти работы в правительстве, и хотели этого.
Я красив, богат, имею трастовый фонд и набитый рукав татуировок. Многих женщин особо интересовало именно последнее. Не все мужчины-политики имели что-то подобное, по крайней мере, они тщательно скрывали это от публики. Конечно, был особый шарм в том, что политик имел татуировку.
В сложившемся видении ситуации я винил премьер-министра Канады, посетившего Вашингтон в прошлом году. Все средства массовой информации буквально вопили о его татуировках. А после, они вцепились и в меня, раструбив о моих «мускулистых руках и красочно набитом рукаве наколок». Я едва не обезумел от столь пристального внимания прессы, несмотря на то, что СМИ, на тот момент, уже провернули кое-что подобное, окрестив меня самым желанным холостяком Чикаго.
Осмотрев зал, я пытался найти для себя интересного собеседника. Уже второй год мне предстояло посетить торжество в честь ветеранов. Я искренне уважал этих людей. Прежде чем уехать в Гарвард, моим желанием было уйти в армию, посвятив свою жизнь военному делу. Но отец был против. Он сказал, что я – всё, что у него есть, и если со мной что-то случится, то он просто не переживёт это. Мне пришлось отказаться от собственного выбора, несмотря на то, что я всегда чувствовал, что моё предназначение именно в этом.
И едва ли я собрался подсесть за один из столов, за которым расположились несколько старых ветеранов, с орденами на их пиджаках, судя по которым можно было сказать, что эти мужчины воевали во Вьетнаме, как меня остановил голос отца:
– Сын, рад, что перехватил тебя. Мистер Бахмейкер хочет познакомить тебя со своей племянницей.
Я вздохнул, распахнув глаза. Этот парень сегодня здесь? Проклятье! У меня была догадка, что отец сам организует эту встречу, но я не думал, что это произойдёт так скоро.
– Не сегодня. Я надеялся поговорить с этими мужчинами, – кивнул я в сторону джентльменов за столом, обменивающихся военными байками.
Папа поджал губы, в знакомом жесте, обозначавшем, что всё равно будет так, как решил он.
– Разве ты не видишь, что это для твоего же блага?
Я понимал, что проиграл битву на счёт встречи с племянницей, поэтому всё, что мне оставалось – уступить. Как обычно.
Я же не единственный человек, которого воспитывал только один родитель, чья забота была крайне навязчивой, гранича с бесцеремонным вмешательством в личную жизнь? Этого просто не может быть.
– Разве было бы плохо иметь рядом женщину, которая поддерживала бы тебя, когда ты сделаешь своё объявление? – отец нахмурил свои тёмные брови. Его глубокие карие глаза, столь не похожие на мои, потемнели, пока он застыл в вынужденном ожидании ответа.
Запрокинув голову назад, я едва сдержал низкий смешок.
– Мне не нужна одна женщина рядом, когда у меня есть возможность иметь под собой каждую ночь любую другую, – я подмигнул отцу, потому что именно он научил меня вести себя подобным образом с представительницами слабого пола.
Я учился у лучших, и теперь он собирается с весельем выбросить из окна мой статус бакалавра.
– Не здесь, Колтон. Ты не можешь думать своим членом, когда дело касается агитации. Иначе, ты влюбишься в совершенно неподходящую женщину.
И, несмотря на то, что старик не сказал этого, я знал, что он говорит о моей матери.
– Ты же не веришь, что я встречу женщину, и влюблюсь в неё всего за пару недель? Ты ведь знаешь меня, – усмехнулся я, покачав головой от этой мысли.
После ухода матери, мои отношения с женщинами никогда не длились дольше пары недель. Смешно, что он считал, что я могу влюбиться так быстро.
– Ты мой сын. Я полностью осознаю, что ты собой представляешь, и на что способен. Вот почему тебе нужен пинок от своего старика, – мужчина, опустив подбородок, подтолкнул меня вперёд.
Мне пришлось повернуть голову, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
– Ты когда-нибудь думал, что может я и не заинтересован в том, чтобы стать Президентом?
Слова сорвались с моих губ быстрее, чем я успел остановиться.
Сжав челюсть, отец со всей серьёзностью посмотрел на меня в ответ. Обычно я не выказывал столь явного непокорства, но иногда крайние меры требовали резкой реакции.
У отца вытянулось лицо, а его кожа побледнела.
– Ты этого хочешь, Колт? Правда? Потому что я посвятил всю свою жизнь тому, чтобы ты этого достиг, – его голос затих, а слова осели в моей голове густым мёдом вины.
– Просто представь меня племяннице, – ещё больше пришлось мне признать собственное поражение.
Мне не хватало воздуха, словно кто-то впечатал моё лицо в песок. Вскинув руку, я позволил мужчине вести пустышку, некогда бывшую мной.
Отец разочарованно посмотрел на меня, прежде чем молчаливо приказал следовать за ним.
Вина привычным грузом осела в животе. Вина, которую он использовал, чтобы чертовски изощрённо манипулировать мной.
– Мистер Бахмейкер, Вы помните моего сына, Губернатора Колтона Матис? – с гордой улыбкой спросил мой отец, своеобразно подталкивая присутствующих к более тесному знакомству.
Семья мистера Бахмейкера владела нефтяным бизнесом в Техасе, прежде чем, когда много лет назад рухнул этот рынок, расправив крылья, стала скупать недвижимость по всей стране.
Мой роман с его племянницей стал бы существенным вкладом в президентскую кампанию.
Я чувствовал себя проституткой.
Но я не собирался заниматься сексом с этой леди, пусть даже ради того, чтобы доказать, что сам хозяин собственному члену, и самостоятельно, а не по чьему-то велению, выбираю, в ком он окажется. Почему, думая об этом, я чувствовал себя несмышлёным подростком? С тех пор, как моя мать сбежала, мои мысли стали далеки от чистых и невинных.
– Здравствуйте вновь, мистер Бахмейкер.
– Приятно познакомиться, Колтон, – усмехнулся мужчина, прежде чем обратиться к молодой женщине, сидевшей рядом с ним. Он едва уловимо ткнул её, от чего несчастная, поняв этот молчаливый призыв, пошатнувшись, встала на ноги. – Я хотел бы познакомить тебя с моей племянницей. Меделин Хантсворт.
Женщина, оскалившись, улыбнулась. Мне не удалось сдержаться, чтобы не окинуть оценивающим взглядом её тело. Меделин не была похожа на своего дядю. Девушка была улыбчивой блондинкой, с красивыми зелёными глазами. Облачена она была в простое, и в то же время изысканное, тёмно-синее платье. Не удивлюсь, если племянница пришла на торжество прямиком из своего офиса.
Меделин была девушкой среднего роста с красивой полной грудью. Кратко говоря, я был бы не прочь трахнуть мисс Меделин Хантсворт. И едва эта мысль сформировалась в моей голове, как я отогнал её, упрекнув себя за то, что стал думать об этом, совсем как Ал.
Рассматривал ли я на самом деле возможность переспать с этой женщиной?
Во что превратилась моя жизнь?
Я чувствовал себя низко и грязно. Несмотря на моё обещание никогда не ступать на эту политическую дорожку – я здесь, и впервые чувствую себя полностью побеждённым. Моё объявление об участии в выборах, что навсегда изменит мою жизнь, было только вопросом времени. Грёбаный ад.
С улыбкой я протянул руку для пожатия. Главное правило: мужчины Матис всегда ведут себя как джентльмены.
– Меделин, рад знакомству, – сделав паузу, я бросил взгляд на отца. У старика был такой довольный вид, что меня вновь охватило это подавляющее желание не разочаровать его. – Меня зовут Колт.
Стоило мне закончить, как отец громко закашлялся, словно задыхаясь от нехватки воздуха. Только он, Ал и парочка близких друзей с колледжа зовут меня Колтом. Вероятно, мужчина обеспокоился тем, что я собирался пустить все его старания по ветру.
Меделин покраснела, когда я представился ей своим прозвищем, а не полным именем. Для меня было не в новинку наблюдать за тем, как смущается женщина в моём присутствии, потому что многие из них именно так и реагировали на мою внешность. Всему виной были мои, как они говорили, голубые, цвета океана, глаза.
Представительницы слабого пола чувствуют, что я вижу их насквозь, несмотря на яркий макияж. Но именно мои глаза – искушение для них. Девушки часто говорят, что из-за своего волевого подбородка, широкой челюсти и высоких скул, я мог бы быть близнецом Генри Кавилла (английский актёр, известен по ролям в кинокартинах «Человек из стали», «Лига Справделивости», «Агенты А.Н.К.Л.» и многих других, – прим.перевод.). Обычно я отвечал: «Ты имеешь в виду, что он похож на меня».
Хорошо, несмотря на моё тщеславие, я всё тот же хороший парень. Клянусь.
В какой-то степени, в том, что я в итоге отшиваю всех женщин, замешано моё самоуничижение по поводу того, как я выгляжу.
Дело в том, что мы с отцом не похожи, а, значит, моя внешность – наследие женщины, что сначала дала мне жизнь, а потом – бросила на произвол.
Часть меня ненавидит то, что я вижу в зеркале.
– Рада знакомству.
Меделин крепко сжала мою ладонь, от чего рука ощутила все последствия. Не удивительно. Подозреваю, она хорошо бы смотрелась в зале суда в качестве защиты.
– С какой юридической фирмой вы работаете? – спросил я, несмотря на то, что, благодаря её дорогому дядюшке, уже знал ответ на этот вопрос. Мне просто нужно было как-то поддержать разговор.
Периферийным зрением я заметил, как мой отец перешёптывается с мистером Бахмейкером, вероятно, о делах кампании, о которой я и знать не хотел.
– «Kincaid and Landry», – ответила девушка с широкой улыбкой.
В лучшем случае, она получит место младшего партнёра. Несмотря на то, что я был намного старше Меделин, её дядюшка считал потенциального следующего Президента Соединённых Штатов хорошей партией для своей племянницы. Мисс Хантсворт принадлежит к тому типу женщин, которых мой отец окрестил «правильное воспитание, образование и фамилия».
– Да, конечно, мне знакома эта фирма. В Иллинойсе я занимался подобной практикой. Слышал, Кинкейд-старший собирается уйти в отставку, – сказал я, чувствуя необходимость буквально вытягивать из себя возможные темы для общения.
– Да, я тоже слышала об этом, – подтвердила женщина.
И вот она вновь убила любую возможность продолжить разговор. Чувствуя неловкость, я смотрел на неё на несколько секунд дольше, чем хотелось бы, а после скользнул взглядом по залу. Справа от нас отец увлечённо беседовал с Мистером Бахмейкером. Я же искал взглядом Ала, надеясь, что, заметив мой молчаливый призыв, он сможет спасти меня из этой неловкой ситуации. Но, вместо моего друга, мои глаза выхватывают быстро прошедшую мимо меня женщину. Моё внимание привлекли её длинные рыжие волосы. Шлейф запаха клубники, что она оставила после себя, заставил меня желать, как послушного пса, последовать следом за незнакомкой.
Я всё ещё не отвёл взгляда от девушки, когда та, остановившись рядом с мужчиной намного старше неё, приветливо ему улыбнулась. Не в силах ничего поделать, я наблюдал за их оживлённым разговором. Они так тепло смотрели друг на друга.
Они напомнили мне дедушку с внучкой, и вдруг я настолько заинтересовался этим, что забыл, где нахожусь и с кем разговариваю.
Мне удалось рассмотреть только её профиль, бледную кожу и голубые глаза, алые губы и россыпь веснушек на её щеках. Мои глаза бесцеремонно скользили по женскому телу и изгибу спины, затянутой в тонкое алое платье. И мой член не смог остаться равнодушным к увиденному. О, чёрт! Я сам же признал, что моё тело реагирует на красивую женщину, но эта леди… перед ней просто невозможно устоять – таинственная незнакомка затмила всех. У меня перехватило дыхание, а сердце начало просто гореть.
Не уверен, что происходит, но прежде чем я осознаю собственные действия – мои ноги сами несут меня вперёд. Я следую за девушкой и пожилым мужчиной, шедшим рядом с ней, но стараюсь держаться на расстоянии в несколько футов позади пары.
Я почти уверен, что слышал, как отец позвал меня из-за спины, но даже не обернулся – слишком очарован дамой перед собой.
Женщина остановилась посреди танцпола, где, вместе со спутником, под песню Nat King Cole и Natalie Cole «Unforgettable», принялась танцевать.
И почему-то этот момент становится незабываемым, когда я наблюдаю за этими двумя. За тем, как её красивое лицо прижимается к груди старшего мужчины. Судя по всему, он – ветеран Второй мировой войны, и, возможно я был прав, приходится ей дедушкой.
Прежде чем я успел осмыслить свои действия, мои ноги вновь сами несут меня к ним. Я не могу оторвать глаз от этой женщины. От одного её вида у меня перехватило дыхание.
– Простите. Могу ли я разбить вашу пару? – спрашиваю я.
Стоя спиной ко мне, девушка даже не повернулась в мою сторону. Ветеран остановился, и только тогда незнакомка поднимает голову, чтобы посмотреть в его глаза.
– Это будет её решением, – наконец ответил мне мужчина.
Ветеран бросил взгляд на свою спутницу, и она, повинуясь ему, обернулась, пристально рассматривая меня. Её голубые глаза сверкали в тусклом свете танцпола, а кое-какие хрустальные камни на алом платье завораживающе мерцали в свете люстр.
Незнакомка так мне и не ответила, поэтому я повторяю свой вопрос, протянув ей руку в приглашающем жесте:
– Подарите мне этот танец?
Женщина улыбнулась. И это просто великолепно. От этого крошечного жеста тепло в моей груди только ещё больше разрослось. В какой-то момент, незнакомка вновь бросает взгляд на своего спутника.
– Простите, я занята, – в итоге ответила она.
Это было абсолютной неожиданностью. Интересно, знает ли девушка кто я? Понимаю, звучит дерзко, но, серьёзно, учитывая мою внешность и статус – женщины сами плывут ко мне в руки.
И она невозмутимо продолжила танец со своим спутником.
Открыв рот, я замер на месте. На какой-то краткий момент, осознав, что не приму её отказ в качестве ответа, я потерял дар речи.
Мне нужен всего один танец, один разговор, и, по крайней мере, один шанс узнать какова она на самом деле. Для меня это было странным, потому что я никогда раньше не был искренне заинтересован в девушке для хорошего перепиха. Но сейчас… Ей удалось заинтриговать меня.
Незнакомка уже развернулась ко мне спиной, поэтому, приблизившись на пару шагов, я касаюсь рукой её плеча. Обернувшись, она посмотрела на меня так, словно я был досадной неприятностью на её пути. Оппонентка уже было открыла рот, чтобы ответить, но мне удалось сыграть на опережение:
– Простите, что вновь вмешиваюсь, но…
Я замолчал, вспомнив о церемонии разрезания ленты у мистера Бахмейкера. В груди зарождается чувство трепета, и моё любопытство только ещё больше разгорается, потому что, глядя на неё, я понимаю, что моя память не может ошибаться, и это именно та девушка, что бросила мне в лицо пирог.
По какой-то причине, для меня эта ситуация становится всё более забавной. Мимо воли, мои глаза изучают её с головы до пят. Боже, эта лиса хорошо почистила свои пёрышки. Она чертовски ошеломительная, стильная, элегантная. Ничего, что напомнило бы ту дикую, свободную и явно разозлённую женщину, что бросила в меня пирогом.
– Простите, я могу вам помочь? – приподняв брови, спросила она.
Оппонентка немного занервничала, словно поняв, что я узнал её.
– Подарите мне танец, – упорствую я, надеясь, что моя настойчивость не оттолкнёт её.
И теперь, когда я узнал её – этот танец становится всё более и более желанным.
Девушка покачала головой.
– Почему? – настаиваю я.
Да, я немного напорист, но она задела моё эго, и теперь мне так же хочется разузнать и то, почему эта очаровательная незнакомка бросает пироги в свободное время.
Мужчина чуть подтолкнул её вперёд, глядя в глаза, подняв подбородок, молчаливо призывая потанцевать со мной. Женщина вздохнула, сузив глаза, рассматривая спутника в ответ. Я почти уверен, что она собирается сказать ему или мне отвалить.
– Отлично. Один танец.
Ха! Моё эго сегодня чертовски ранено. Я чувствую, что ступаю на неизведанную территорию. В своих прошлых отношениях с женщинами, когда всё становилось слишком серьёзным – мы расставались. Это было общей договорённостью, которую мы заключали в самом начале нашего совместного пути.
Никаких сложностей, и бессмысленной любви. Только первобытный животный секс. Всё просто.
Наклонив голову, я протягиваю ей ладонь в приглашающем жесте. Девушка принимает её, и я кладу одну руку на тонкое женское бедро, кожей чувствуя шёлк её платья. Незнакомка пахнет просто восхитительно. Я в восторге. Но, хоть убейте, не могу понять такой своей реакции.
Во время танца мы держимся на расстоянии друг от друга, и по мере того, как музыка продолжается, единственное о чём я могу думать так это то, что эта женщина незабываема.
– Вы назовёте мне своё имя? – наконец спрашиваю я, нарушив наше молчаливое переглядывание.
Незнакомка прикусила нижнюю губу, чуть наклоняя голову, словно оценивая меня.
– Думаю, я сделаю это, – отвечает она, но так и не говорит, как её зовут, искривив свои уста в едва заметной улыбке.
Она продолжает дьявольски улыбаться, пока мы мягко покачиваемся под голоса Nat King Cole и Natalie Cole, звучавших на весь зал, от чего этот момент становится всё более сюрреалистичным.
– И…? – уговариваю её я.
– Эви, – тихо произнесла спутница, глядя в мои глаза. У неё есть акцент, но мне не под силу распознать его.
– Эви… Какое прекрасное имя. Меня зовут Колтон, – улыбаюсь я.
– Я знаю, Мистер Губернатор, – немногословно отвечает женщина.
Это отталкивает меня. Я удивлён такой её реакцией, в чём её проблема?
Но, в итоге, моя заинтересованность побеждает, и я продолжаю:
– Итак, прекрасная Эви. Что привело вас сегодня на бал в честь ветеранов?
– Мой дядя – ветеран Второй мировой войны. Он вырастил меня, и я очень ему признательна. Вот почему я здесь, – пожав плечами, произнесла мисс Очарование.
Казалось бы, она хотела сказать большее, но промолчала. Её акцент не даёт мне покоя, но я не решаюсь спросить, боясь показаться грубым. Здравый смысл подсказывает, что одно неверное слово, сорвавшееся с моих губ – и она уйдёт, поэтому стоит быть крайне осторожным. К слову, такое положение дел непривычно для меня, потому что обычно именно я был тем, кого преследовали. Неожиданно, но это взволновало меня
– А что на счёт Вас, Мистер Губернатор? Почему Вы здесь? – спрашивает она, вытаскивая меня из мыслей.
Разве не очевидно, почему я здесь? Конечно, чтобы поддержать ветеранов.
Усмехнувшись, прикусив нижнюю губу, я размышляю над собственным ответом.
– Я думал, что моё присутствие здесь очевидно.
Песня сменяется на более медленную композицию. Меня охватывает беспокойство, что время с Эви подошло к концу, но девушка и не пытается отстраниться от моих рук.
– Вы хотите обеспечить поддержку ветеранов войны для собственной кампании. Слышала, вы собираетесь баллотироваться на пост Президента.
Её слова звучат скорее как утверждение, чем предположение. И от этого у меня перехватило дыхание, заколов в груди. Для меня не было тайной существования слуха о моем намерении участвовать в выборах, но я понимаю, что теперь это уже общеизвестный факт.
– Ауч, это несправедливо. Я уважаю наших военных. Я уважаю мужчин, отдавших свои жизни на войне, ради защиты нашей свободы, – слова слетают с моих губ с предельной убеждённостью.
– Вы, кажется, увлечены этой темой, – возражает Эви с намёком на удивление в голосе.
От меня не укрылось, насколько внимательно она изучает меня, пока я говорю, словно следя за каждым словом. Наблюдает за моим ртом, смотрит в глаза.
Эта женщина другая. Совершенно другая.
– Вы удивлены, – усмехаюсь, надеясь сразить её своей улыбкой.
Моя улыбка всегда была моим верным помощником.
Губы девушки медленно изогнулись, и я почувствовал что, может быть, мне удастся победить её.
Эви покачала головой.
– Простите, не знаю почему, но в моей голове был совсем другой Ваш образ.
Я хотел бы сказать: «Да, образ, где моё лицо было покрыто кремовым пирогом благодаря тебе, я прав?»
Но мне удалось сдержать, готовые сорваться с губ слова.
– Правда? То, что вы видите сейчас, отличается от вашего представления обо мне?
Я немного подколол её, ничего не могу поделать с собой. Кажется, она излишне критична. Мне нужно склонить её на свою сторону.
– Я просто представляла Вас испорченным богатым ребёнком, которому должность Губернатора преподнесли на серебряном блюдце, – ответила Эви, и моя челюсть отвисла от удивления.
Грёбаный ад. Она говорит то, что думает. И я нахожу это чертовски сексуальным.
– Это несправедливо. Я чертовски тяжело работал, чтобы получить высшее образование в Юридической Школе Гарварда. Мне приходилось трудиться по сто часов в неделю в прокуратуре, прежде чем я даже подумал баллотироваться на пост государственного прокурора. Возможно, моё детство и было безбедным, и у меня есть высшее образование, но я не получил этого всего даром. Я поставил цели – и я достиг их. Не стоит попрекать меня моим же тяжёлым трудом, – издевался я.
Я не имел этого в виду, но мне нужно было наставить её на путь истинный. Кроме того, меня уже попрекали подобным в прошлом. На кончике моего языка всегда припасена готовая речь на этот счёт. Единственное отличие в том, что раньше мне никогда не приходилось защищаться от женщины, с которой я так хотел переспать. Женщины, которую я, кажется, оттолкнул.
Прищурившись, она не отрывает от меня своего пристального взгляда. Видимо, Эви не уверена, стоит ли верить моим словам. Мне следует изменить тактику.
– Достаточно обо мне и моей неинтересной жизни. Чем Вы занимаетесь? – спрашиваю я, двигаясь под музыку.
Некоторое время мы просто танцуем – надеюсь, DJ продолжит череду медленных песен.
– Я работаю в магазине одежды в свободное время, и волонтёром в организации «Жильё для человечества» (международная неправительственная некоммерческая организация, основанная в 1976 году, занимающаяся главным образом строительством простого и доступного жилья для бедных и бездомных во всем мире, – прим. перевод.). Это…
Я перебил её:
– Мне известно, что это. Иисусе. Должно быть, Вы думаете, что я настоящее ничтожество.
Эви с любопытством смотрит на меня.
– Нам пожертвовали кое-какую коммерческую землю несколько месяцев назад. Мы подали ходатайство в Округ Кука, чтобы этот участок перешёл под наш патронаж для жилищной застройки, тогда мы смогли бы построить на нём несколько домов. Всего пара кварталов… Вот только нам отказали. Представитель Организации приехал в ваш офис, чтобы заручиться поддержкой Губернатора, да вот только вы был слишком заняты, чтобы встретиться с ним. Ответили, что перезвоните. Но так и не сделали этого. Мы планировали построить дома для семей, которые не могут себе этого позволить, – Эви перевела дыхание, продолжив, сменив тон: – Мне жаль, Мистер Губернатор, но вы правы. Я думаю, что вы – настоящее ничтожество.
Я не мог дышать, когда Эви вырвалась из моих объятий, и сделала пару шагов назад. Она назвала меня ничтожеством прямо в лицо?
– Если вы извините меня, – сказала девушка, развернувшись, чтобы уйти.
Нет, мне нужно вновь увидеть её.
Мои ноги движутся быстрее, чем я могу осмыслить произошедшее.
– Эви, подожди... Пожалуйста, – прошу я, но девушка и не подумала обернуться.
– Дайте ей пространство, – раздался позади меня низкий колючий голос.
Развернувшись, я увидел говорившего. Это тот самый ветеран, что танцевал с Эви чуть раньше. Он подошёл ко мне ближе. Кажется, девушка сказала, что он – её дядя, хотя тот выглядит гораздо старше, чтобы быть им.
– Вы её дядя, верно?
Мужчина покачал головой.
– Её дедушка, – ответил оппонент.
Хорошо, итак, Эви обманула. О чём ещё она солгала мне?
– Хм, – кивнул я.
– Думаю, она Вам понравилась, – сказал мужчина, подарив мне надежду.
Не хочу лопнуть мыльный пузырь терпения своего собеседника, говоря, что его внучка ненавидит меня.
Я хихикнул.
– Она просто назвала меня ничтожеством, и сбежала. Чертовски уверен, что это верный знак, который я пропустил.
– Ничтожеством, хах? – хрипло рассмеялся незнакомец. Но, стоило ему успокоиться, как его лицо приобрело серьёзное выражение. – Эви всегда говорила то, что у неё на уме.
