Текст книги "Спасти принцессу (СИ)"

Автор книги: Полночь Просто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Лошади храпели и нервно дергались. Манфридус мазнул каждую по лбу и дважды – по спине.

Дикий ржач пролетел над замком! По лбу первого коня заструилась кровь и что-то... вылезало из раны!

«Паразиты, – испуганно подумал Дитц. – Личинка Чужого!»

Он чуть не забрался под окрашиваемую карету!

– Рог! – громким шепотом сказал Юлиус. – Это рога!

Дитц присмотрелся... в самом деле, из раны выползал кончик витого рога, а вовсе не личинка Чужого!

Еще один страшный крик пролетел над замком! Кожа на спине второй лошади лопнула и оттуда вылезло что-то широкое, мохнатое и кровавое.

Скоро бились и отчаянно ржали все четверо когда-то красивых коня. Все они были покрыты кровью и пеной, из-под лопаток каждого торчали по два кровавых полотнища. Колдун выжидал, и постепенно все успокаивалось. Лошади перестали биться и замерли, тяжело и хрипло дыша, тогда Манфридус влил зелье в четыре бадейки.

– Напоите и обмойте!

По двору потекли алые ручьи. А Дитц вдруг вспомнил, чем должен заниматься – и пошел вокруг кареты, медленно переступая утюгами. Это было лучше, чем смотреть на то, как Манфридус над лошадьми издевается. Как, ну как же ему одолеть колдуна?

С «большой земли» разбойникам уже начали передавать зачарованное оружие, но против Манфридуса это не поможет. А порталов больше у Улафа нет. Наставник обещал сделать портал к сентябрю, ему нужно было какое-то особое положение звезд и планет для этого.

А Дитц тут за два месяца уже обалдел! К тому же, теперь он знает, какой Манфридус сильный. А если Улаф с ним не справится? Конец и плану их и им самим! Нет, надо придумывать что-то другое...

Зелье, попав на дерево, тут же покрывало его глянцевой пленкой. Странно, что Дитриха уже только утюги на земле держат, а карета стоит, как прибитая...

Прокрасив заднюю часть, мальчик сместился вбок и снова увидел коней. Их уже вытирали насухо. Рот открылся сам собой.

Жуткие полотнища превратились в огромные крылья, да такие красивые! Изменилась и масть коней: шерсть желтых отливала металлом, делая их золотыми; красно-коричневые стали просто красными... Голову каждой лошади венчал витой белый рог – и выглядели они просто невероятно прекрасными, если забыть, что с ними для этого сделали.

– Они великолепны, – восхищенно сказала Ольгерда. – Мы полетим в Чародию на них?

– Да, – голос у Манфридуса был усталый. – Гарт выдрессирует их. Карета готова? – резко обернулся он к Дитриху.

– Почти, Великий Манфридус!

Карета была покрашена ровно наполовину. На замок спускалась ночь и экономка велела принести факелы. Ужин Дитриху притащили в башню – и как он добирался до нее было отдельной песней! В эту ночь он даже не смог лечь в кровать.

– Вот теперь я понимаю, – задумчиво сказал он метле с утра, – что значит «неудобно – спать на потолке». То одеяло вниз упадет, то подушка...

В полдень колдун позвал его:

– Отправляйся в город. Зайдешь в мастерскую Квиста и прикажешь, чтобы тебе сшили костюм, достойный моего ученика. Ты отправишься со мной в Чародию.

– В ту самую Чародию? – удивился Дитц. – Какое у меня будет задание? – осторожно уточнил он.

– Никакого, – задумчиво сказал Манфридус. – Это вроде... встречи выпускников Черной Школы. Все что тебе нужно – выглядеть прилично.

Колдун смерил Дитца задумчивым взглядом:

– И подстригись.

– А где мне получить деньги? – спросил мальчик.

Манфридус принялся хохотать, натурально – до слез, утирая лицо рукавом:

– Юлиус! – позвал он. – Объясни ему...

– Почему он тебя берет с собой, а меня – нет?! – с глубокой обидой выпалил Юлиус, как только колдун удалился. – Какие деньги, Дитц! Эти смерды должны целовать тебе ноги только за то, что к ним обратился ученик самого Манфридуса!

– А зачем тебе на слет колдунов? – удивился Дитц. В желудке у него резко сделалось нехорошо. Как это так – ему придется зайти в магазин и потребовать... чтобы ему дали все бесплатно? Для таких штук нужно быть Гартом...

Нет, Дитц может сыграть и это. Просто очень не хочет.

– А Ольгерде туда зачем? – обиженно пробубнил Юлиус.

– Так Манфридус ее наверное и не спрашивал...

– А вот и нет! Она с ним сама напросилась. Других посмотреть и себя показать. Платье себе парчовое сшила... К нему пояс с золотыми бляхами...

– Проводишь меня в город? – попросил Дитц, перебивая обиженный бубнеж. – Я никогда там не был.

Город находился у подножия замковой скалы, но Дитц так туда и не добрался. Во-первых Манфридус очень быстро оценил, как здорово, когда у тебя есть на кого перевалить мелкую работу, а во-вторых... Дитц прекрасно занимал себя и в замке. И сказать честно – побаивался отправляться вниз.

Юлиус, напротив, очень любил бывать в городе – он даже временно оставил в покое свою великую обиду. Лицо его раскраснелось от удовольствия.

– ...И тогда мы с Ларсом говорим этому слизняку, понимает ли он, что его жизнь зависит только от нашей милости...

Дитц готов был увидеть бедность и грязь по колено, но городок выглядел на редкость прилично. Аккуратные домики, крытые черепицей крыши, узкие улочки и прохожие, шарахающиеся по сторонам, едва завидев Юлиуса.

– ... Знаешь, какие у него были сабли? Узорчатая сталь, волос на лету режет! Но бургомистр сказал, что пожалуется Манфридусу... этот червь считает, что может мне указывать! – продолжал болтать тот.

– И что вышло? – поинтересовался Дитц.

– Ничего, – скривил губы Юлиус. – Он бы правда нажаловался. Когда я стану править здесь, его выпорют у позорного столба, а затем прогонят через весь город голышом... Или лучше просто повесить, как думаешь?

Дома раздвинулись, Дитц с Юлиусом выехали на рыночную площадь.

Дитрих знал, как это должно выглядеть – шум и куча народа, много-много лавочек со всякими занятными штуками, бастионы овощей и фруктов, мед и сыр, которые тебе дают попробовать тонким ломтиком...

Рот Дитца заранее наполнился слюной. Не то чтобы в замке Манфридуса плохо кормили, но между завтраком и обедом Дитц всегда успевал проголодаться.

– Ну-у, в рост пошел, – качала головой тетка, когда он демонстрировал свой аппетит дома.

А Дитц всегда радовался, когда она так говорила – на физкультуре его вечно ставили почти в конец линейки.

Мальчик постарался отогнать воспоминания – не время. А то сейчас опять домой захочется. Обычно Дитц старался об этом не думать, но иногда домой хотелось просто до слез...

Рыночная площадь поразила его:

– Это все?

– Осенью Озерный Тракт опять подтопит, через нас купцы поедут, – пожал плечами Юлиус и, не слезая с коня, подцепил с ближайшего прилавка горсть клубники.

Пара десятков лотков – вот и весь рынок. Огурцы, репа, ягода... Юлиус направил коня вбок – на рыночную площадь выступала хлебопекарня.

– Свежий? – строго спросил подросток.

Продавец мелко закивал. Юлиус ухватил пару пирожков...

– А ты? – перевел он взгляд на Дитриха. – Ты тоже не обедал.

Дитц, чувствуя себя ужасно неуютно, тоже ухватил два пирожка. Пекарь молчал, Дитц старался не смотреть на него.

Юлиус тоже не смотрел на пекаря, но не потому, что ему было стыдно. Он считал пекаря попросту не стоящим внимания.

Поодаль хлебопекарни обнаружилась мясная лавка, лоток с рыбой, молочный ряд... Дитц не выдержал:

– А если кто угодно из замка может забрать у них что угодно – почему рынок до сих пор не исчез?

Юлиус недовольно поморщился:

– Не кто угодно, а только самые высокопоставленные...

– Очень, – хмыкнул Дитц и указал на прислужника, нагребающего огурцы в мешок. – Не похоже, что он заплатил.

– Если он заберет слишком много, смерды нажалуются бургомистру, бургомистр приползет к Манфридусу, а Величайший очень не любит, когда его отвлекают по мелочам... так что этот дурак расплатится за огурцы своей спиной. А вот и лавка Квиста!

Лавка Квиста оказалась высоким мрачным зданием с бойницами окошек. Над дверью опасно поскрипывал деревянный щит с цветным пятном в форме упелянда.

Внутри было немного уютнее, но тоже мрачно. Даже яркие волшебные огни не помогали – серые стены, темные балки, коричневый диван, темный стол, какие-то гроссбухи... Единственным ярким пятном было ростовое зеркало.

Юлиус, ничем не смущаясь, тут же плюхнулся на диван.

– Позови старого Квиста, – надменно приказал он вышедшему на звук колокольчика пареньку.

Тот молча развернулся и зашел обратно.

– Гляди сюда, – Юлиус подтянул к себе один из гроссбухов. – Вот из такого она прошлое платье сшила...

Гроссбух оказался каталогом тканей. Юлиус показывал на кусок темно-синего бархата, с золотой нитью и жемчужными слезками. Затем он поднял каталог и приложил этот кусок к себе. Задумчиво уставился в зеркало напротив.

– Я хочу себе такой камзол, – наконец решил он. – Глянь, как красиво!

У брата и сестры были волнистые черные волосы и прозрачные синие глаза, так что синий бархат Юлиусу действительно шел.

– А в чем проблема? – пожал плечами Дитц.

– Ты не поймешь...

– А все же?

– Экономка отдает Квисту деньги за материал, иначе он разорится и платьев у Гердочки больше не будет... Нам только шьют бесплатно. Понимаешь?

– Нет.

– Я же говорил – ты не поймешь, – разочарованно откинулся на спинку дивана Юлиус. – В общем, без приказа Манфридуса или денег сюда лучше не соваться, это не пирожки на рынке, понял?!

Последние слова были сказаны с нешуточной злостью.

– Ты чего? – удивился Дитц.

– Я чего? Я, наследник древнего рода Врона вынужден прислуживать колдуну и выпрашивать его милости, как дрессированный пудель!

– Это опасный разговор, Юлиус, – Дитц схватил собеседника за руку. – Мы не должны вести его здесь. Потерпи, у меня есть наметки...

– Какие? – жадно спросил тот.

– Это зависит от положения звезд... И давай закончим на этом, – твердо сказал Дитц, прислушиваясь. – Сюда кто-то идет.

В самом деле, стоило ему произнести эти слова, в комнату зашел высокий старик с бородой клинышком. На носу его блестели маленькие круглые очки.

– Рад приветствовать господина Врона, – сказал он смиренным тоном.

Дитцу в этом смирении померещилась какая-то скрытая насмешка, и судя по недовольной морде Юлиуса, тот тоже ее уловил.

– Он, – Юлиус кивнул на Дитриха, – едет на слет колдунов. Он должен выглядеть достойно ученика самого Манфридуса!

– Что же моя скромная лавка может предложить ученику самого Манфридуса? – насмешка в тоне старика стала слышней. – Бархат, золотое шитье?

Дитца перекосило. Юлиус помрачнел. Бархат с золотым шитьем он хотел себе, а Дитцу... жирно ему будет, вот что! Голова у Дитриха варила будь здоров, но он все-таки немного недотепистый и вообще – младше на три года. Жирно мальку!

– Вы столько лет шьете, – решил подольстить портному Дитц. – Наверное лучше нас знаете, во что мне одеться, чтобы это не выглядело нелепо.

И Юлиус и портной уставились на него одинаково изумленно.

– Что же... – глухим тоном сказал старик. – Ученику не стоит быть слишком разукрашенным. Наряд должен быть простым, но дорогая ткань скажет о богатстве его мастера.

Юлиус ужасно путался под руками. Ему не нравилось ничего, что предлагал портной, к тому же он снова начал ныть, что у Ольгерды куча дорогих платьев, а ему на охотничий бал не в чем пойти.

– Вот смотри как было бы здорово – рубаха из серебряной парчи... и атласный камзол. Фу, что это за тряпка?

– Эту шерсть дают горные козы. Их не стригут, но собирают клочки пуха по кустам и камням. Она легкая, но теплая и дорогая...

– Слишком просто, – отрезал Юлиус. – У вас что нет черного шелка или бархата? Вот это я понимаю красота!

Юлиус любил тряпки как девчонка! Но Дитц ему этого не скажет. Ему уже было все равно, во что его там оденут. Сколько можно листать каталоги?

– Гляди, – под нос Дитцу был сунут какой-то журнал. – Вот такого фасона я камзол хочу. С прорезями на рукавах!

– Бархат будет смотреть достойно, – кивнул портной, – но шерсть более ноская...

– Сделайте, как он говорит, – взмолился Дитц, желающий уже только выбраться отсюда. – Иначе мы никогда от вас не уйдем!

Старик отвернулся и прокашлялся.

– Как прикажете, молодой господин, – когда он повернулся, лицо его было серьезно, но в глазах плясали смешинки.

Однако, оттащить Юлиуса от каталогов оказалось не так просто.

– Я есть уже хочу! – возмутился Дитц. – Мы так ужин пропустим!

– Зайдем в трактир.

– Вот еще! – фыркнул Дитц. – Жрать помои вместе с простолюдинами!

Вот такое Юлиус понимал. С неохотой оставив каталог, он все-таки выбрался на свежий воздух. Эх, сейчас бы метлу – домчались бы до замка с ветерком!

На метле Дитц летал каждое утро, перед завтраком, когда стошнить еще нечем.

Он думал, что и в Чародию полетит на ней, но оказалось – нет. В карете с Манфридусом и Ольгердой. Несколько часов в их незабываемом обществе.

Дитц понял, что должен как-то уговорить колдуна взять с собой Юлиуса:

– А Юлиус с нами? – спросил он.

– Зачем мне там Юлиус? – поднял брови Манфридус.

Никаких особых аргументов у Дитца не было. «Да не вам, а мне»?

– С ним веселее, – только и смог ответить он.

Колдун некоторое время задумчиво рассматривал его и видимо что-то прикидывал.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Скажи Юлиусу, что он отправляется с нами.

Счастье Юлиуса не поддавалось описанию. К тому же, он выцыганил-таки себе наряд из того синего бархата с жемчугом. А вот Ольгерда была не слишком довольна. Они с Юлиусом поругались около кузни, на радость всему замку.

– Смола-липучка на моей подошве! Ты можешь хоть что-нибудь не портить своим присутствием?

– Хочешь веселиться без меня? Ты уже забыла, что отец перед смертью, повелел тебе обо мне заботиться?

– Я не хочу больше слышать о нашем отце! Он испортил мне половину жизни – а портить вторую назначил тебя!

Юлиус рассказывал Дитриху о своем отце – полном невообразимых достоинств рыцаре. Что там были за достоинства, можно было понять, глядя на Ольгерду и самого Юлиуса. Брат с сестрой были похожи не только внешне. И тот и другая обожали наряжаться, видели смысл жизни во всевозможных развлечениях, ни в грош не ставили окружающих, были жестоки и мигом тратили все деньги, сколько им Манфридус не дай.

Ольгерда с Юлиусом вроде и не выносили друг друга, но при этом крепко друг за друга держались. Дитцу невольно вспомнилось, как отчаянно они с Анькой временами ругались – но когда он провалился в ледяной ручей, она первая бросилась на помощь.

Его мысли прервало появление здоровенного ворона. Ворон, покружив, плюхнулся Юлиусу на плечо. Юлиус поморщился.

– Каррр! – важно сказал ворон, вытягивая лапу.

К лапе был примотан желтый свиток.

Дитц уже знал, что Юлиус не просто так по двору болтается, а заведует бумагами Манфридуса. Ну, как заведует... Почту к голубям привязывает. А еще Манфридус, когда ему нужно что-то записать, не сам это делает, а Юлиуса зовет. Колдун диктует, Юлиус пишет.

– Кра? – вопросительно спросил ворон, когда Юлиус отвязал посылку.

– Вот еще! – грубо сбросил птицу с плеча тот. – Сам себе ищи пожрать, тут тебе не кормушка!

– Кра! – возмущенный ворон сделал круг над двором и капнул Юлиусу прямо на голову.

Больной щенок перестал помогать Дитриху. Он понял, что сейчас просто лопнет.

Слуги плотно сжимали губы.

И только Ленора, прущая куда-то ведро с водой звонко хохотала:

– Ах-ха-ха, ха-ха-ха!

– Заткнись, уродина! – заорал Юлиус и дал по ведру ногой.

– Зря ты это, – дыша через раз заметил Дитц, глядя на расплывающуюся лужу. – Вода бы тебе пригодилась...

После чего отвернулся и начал поскуливать в рукав. Юлиус резко развернулся и пошел к себе – видимо, отмываться.

Дитц подумал, что теперь Юлиус на него обидится – а Юлиус и обиделся. Не прошло и получаса, как он ворвался к Дитриху в комнату и бросил на постель какие-то бумаги.

– Ты всех нас опозоришь, – в тоне Юлиуса причудливо мешались огорчение и злорадство.

– А?

– Читай!

Дитц растянул свиток.

"Чародей Манфридус! Мы приглашаем вашего ученика принять участие в ежегодном колдовском состязании «Юный Злыдень», проводящемся между подмастерьями возрастом до пятнадцати лет. Победитель награждается волшебным пером для записи заклинаний. Проигравший будет превращен в осла.

Для согласия поставьте на зачарованном пергаменте подпись".

Внизу пергамента красовалась подпись, только Манфридуса в замке-то и не было! Он еще с утра к Баумгартнеру отправился, с каретой и лошадьми – хвастаться.

– Ох и достанется тебе, Юлиус! – покачал головой Дитц.

– Тебе – достанется больше. Надень кулон, это пропуск.

Юлиус фыркнул и вымелся за дверь, оставив Дитриха в полной растерянности. Он что, совсем дурак? Юлиус надеется, что Дитц приведет его к власти – и так подставляет из-за мелкой обиды.

Манфридус вернулся только к вечеру и вернулся не один. Его гость смог выбраться из кареты только с помощью слуг – такой он был толстый. Натурально, шарик на ножках!

Лицо у гостя тоже было очень круглое и очень красное. Волос почти не было совсем, зато под носом торчали здоровущие пушистые усы, похожие на две палки.

Конечно, в замке не было особенно тепло, но на взгляд Дитриха, меховая телогрейка летом все-таки перебор. Еще на госте были широкие штаны и ярко-алая рубашка в золотых пауках. На груди у него болтался кулон – оправленный в золото камень, неприятно похожий на кусок сырого мяса.

С Юлиусом они не разговаривали, но Дитц и без его комментариев догадался, кто это такой. Закадычный дружок Манфридуса, начальник шахт Эрих Баумгартнер. Такой же гад.

Баумгартнер громогласно похвалил красоту Ольгерды, которая «расцветает на глазах», потом так же громко обругал слишком узкие лестницы и принялся нахваливать убранство зала.

Манфридус довольно щипал усы. Баумгартнер сел по правую руку от него и начал хвалить еду, одновременно очень быстро ее употребляя.

– Все, – вполголоса огорчилась Гертруда. – Нам сегодня угощения не достанется.

И так оно и оказалось! Толстяк сожрал всю рыбу в сливках, доел перепелок, фаршированных орехами, стоптал блюдо томленой в вине груши под утиную грудку, заел его хрустящими вафлями, и выел тарелку сыра с трюфелями.

– Артисты! – выскочил Людо, когда Манфридус отложил вилку.

Ох, какое красочное сегодня было представление! С серебряным фейерверком и дрессированным медведем! Но за главным столом проходило еще одно представление, за которым Дитц наблюдал с не меньшим удовольствием.

Перед Манфридусом и Ольгердой стоял большой торт, да такой, что полстола невольно сглатывало. На сахарной мастике цвели сады кремовых роз, украшенные цукатами, а листья у роз были из шоколада и марципана. У Дитца самого рот слюной наполнялся.

Но Ольгерда сладкого ела мало, а Манфридус и вовсе был к нему равнодушен. Сейчас его больше занимало представление, но он то и дело поворачивался к Баумгартнеру, чтобы послушать, как тот из последних сил, восхищается жонглерами.

Огромный кремовый торт стоял у толстяка прямо под носом, но он не смел коснуться его раньше Манфридуса и явно изнывал. Колдун не замечал этого, а Людо, желая угодить Манфридусу вызывал все новых и новых артистов... Дитриху было смешно.

– Угощаешь, как король! – сказал Баумгартнер под конец вечера и Дитцу очень не понравились взгляды, которыми обменялись эти двое. Ну ничего, через пару месяцев будет вам и корона, и принцесса и скипетром по заду!

На подставке остался стоять последний кусок торта, не вместившийся-таки Баумгартнеру в утробу.

Манфридус обвел взглядом два ближних стола... И нехорошо улыбнулся:

– Торт достанется тому, кто расскажет лучший донос.

Кажется вино, которое они с Баумгартнером тянули, стукнуло-таки колдуну в голову! Рыцари и управляющие смущенно заерзали. Доносы они привыкли делать в более личной обстановке. Желательно – чтобы тот на кого доносят не знал, кто на него донес.

– Я жду, – слегка нахмурился Манфридус.

Окружающие отводили глаза.

Дитц не стал дожидаться, пока пьяный колдун разозлится:

– Вот, посмотрите, что Юлиус наделал!

Юлиус вспыхнул. Бумажка вылетела у Дитца из рук и перелетела к Манфридусу. Прочитав ее, колдун тяжелым взглядом уставился на своего секретаря.

– А что я такого сделал? – возмутился тот. – Подумаешь!

– Дело не в том, что ты его подставил, – негромко сказал Манфридус. – Ты посмел подделать мою подпись.

Колдун небрежно махнул рукой и торт плюхнулся на стол с таким размахом, что тарелка еще метр ехала – и проехав мимо Дитриха, опрокинулась главному палачу прямо на штаны.

– С тобой я поговорю завтра, – пригрозил Юлиусу колдун.

Чтобы встать, Манфридусу потребовалась помощь Ольгерды, а Баумгартнера вообще пятеро поднимали.

– Зачем ты это сделал?! – зло спросил Юлиус, когда они поднялись наверх.

– Он бы все равно узнал, – пожал плечами Дитц. – А ты похоже забыл, что мы с тобой в одной лодке!

– Я просто собирался тебя немного проучить.

– Я же говорил – думай наперед. Если так хочется сделать гадость, ну брось ты в меня куском коровьей лепешки – и никаких проблем!

Юлиус прыснул, но вдруг резко остановился.

– А теперь-то что...

– Что?

– Понимаешь, – зашептал он наклонившись, – я не первый раз подпись подделываю... Там еще экономка в доле... Если Манфридус проверять начнет... он меня в таракана превратит!

– Придумай что-нибудь, – повелительно закончил Юлиус.

– Что я тебе придумаю? – удивился Дитц. – Скажи, что мыши бумаги съели.

– Ну какие мыши!

– Голодные. Хочешь дам средство для приманивания?

Юлиус помолчал.

– Давай.

 

***

Дитц хотел идти к колдуну с утра, но Юлиус сказал, что Манфридус спит и как боров храпит:

– До полудня даже не дергайся! Учти, проснувшись он будет очень злой.

– А так он что, добрый? – удивился Дитц, но совета послушал и под горячую руку лезть не стал.

Манфридус сам вызвал его к себе после обеда. Колдун сидел в кресле, положив ноги на пуфик. Глаза его были закрыты, а лоб замотан мокрым шелковым шарфом в разноцветную полосочку.

– Итак, – негромко, слабеющим голосом, сказал он, – тебе придется участвовать в соревновании.

– Простите, Великий, – почтительно произнес Дитц. – Но я учусь недолго и не очень хочу быть превращенным в осла... Нельзя как-нибудь отказаться?

– Нет.

– А нельзя ли узнать, что надо делать на этом состязании?

– Как обычно, – брезгливо отмахнулся колдун. – Укротить монстра. Выбраться из лабиринта. Сразиться с другими участниками.

Лицо у Дитриха вытянулось:

– М-монстра? Сразиться? Лабиринт? Великий, боюсь скоро вам снова придется самому варить все зелья!

Колдун поморщился, такое будущее его не вдохновило:

– Я великий монстролог и мой ученик не должен упасть в грязь лицом! Этому я тебя научу, но... позже. Сходи в библиотеку, и...

Манфридус, не открывая глаз, нашарил на тумбочке клочок бумаги и свернул его в шарик.

– Он укажет тебе, какую книгу взять. Иди и учи.

Колдун подтянул к себе кубок и, сделав два глотка, начал лить жидкость себе на лоб.

– Благодарю Великого Манфридуса! – шепотом сказал Дитц и вышел прочь. Взрослые иногда такие странные! Вот зачем кубок за кубком глотать штуку, от которой у тебя назавтра будет болеть голова?

Дитц правда сам как-то облопался мороженым до простуды, но так то мороженое, оно же вкусное! А вино – гадость противная.

Под библиотеку у Манфридуса была отведена целая огромная комната, но книг здесь было не так много. И только колдовские, не то что у Улафа. У того и про рыцарей можно было взять, и стихи... что там говорить! Дитц Манфридуса и читающим-то никогда не видел.

Бумажный комочек, докатившись до крайней полки, принялся подпрыгивать и стучаться об одну из книжек. Ну и книжка это была! Вся растрепанная, листы вываливаются, корешок надорван, на страницах пятна!

«Гадилки и вредилки», – прочел в заглавии Дитц.

– Ого! – удивился он и поскорее раскрыл книгу.

Внутри оказалось много коротеньких стишков.

«Насылаю на врага я огромные рога».

«Пусть у моего врага поломается нога».

«Ничего на свете лучше нету, чем сожрать несвежую котлету».

«Я стараюсь ворожа, чтоб ты проглотил ежа».

«Поскорее врежь врагу, чтоб не угодить в рагу! (На предмет)»

«Как из ниоткуда вдруг раздается громкий „пук“!»

И так далее и тому подобное. Это что, должно помочь Дитриху в соревнованиях?

 

Юлиусу книжка понравилась.

– Надо непременно на ком-то попробовать! – оживился он. – Хм-м...

– На служанках твоей сестры пробовать не буду, – Дитц уже знал, какими тропами ходят его мысли. – Ольгерда тут же жаловаться побежит.

– А давай спустимся в кухню и это... громкий пук? Там и без того дышать нечем, представляешь, как смешно будет?

– А чем потом будет пахнуть еда? – возразил Дитц. – Давай лучше прислужника какого-нибудь заколдуем, вон их сколько бегает...

– Давай! – тут же согласился Юлиус и ожидающе на него уставился.

Дитц листал книжку.

Прислужники лупили друг друга обмотанными мхом палками на огороженной площадке посреди двора. Это у них называлось тренировкой.

– Вылезает хвост-крючок, – зачел Дитц. – Нос не нос – а пятачок!

Прислужники продолжали лупить друг друга палками.

– Не подействовало... – разочарованно протянул Юлиус. – Ладно, тренируйся пока, у меня дела.

К башне мелкой трусцой шустрила экономка. Вид у нее был испуганный и свирепый одновременно. Она поманила Юлиуса пальцем, тот поморщился, но пошел. Если Дитрих правильно все понял, то получается, что экономка вместе с Юлиусом попросту обворовывали колдуна!

– Бруно, что у тебя с носом? – послышалось со стороны прислужников. – Разбил?

Драка... то есть тренировка остановилась.

– Похоже, опух немного! – ответил Бруно, ощупывая самый настоящий свиной пятак!

– Вали к лекарю, – сказал десятник. – Ты на свинью похож еще сильнее, чем обычно.

 

***

 

Площадка нависала над самым обрывом. Никаких ограждений не было и в помине, поэтому Дитц чувствовал себя очень неуютно. Интересно, никто отсюда в воду не срывался?

Скалы сдавливали ущелье, нависая над ним, мост пересекал небо темной струной. За много лет углы клеток выбили в сером камне площадки светлые углубления.

– Идем.

Колдун вступил под нависающие своды, но Дитц не спешил за ним. А вдруг Рокамора поджидает прямо там?

Когда Манфридус обещал научить его обращаться с чудовищами, Дитц не думал, что колдун начнет прямо с Рокаморы. Умом он понимал, что это знание пригодится, но поджилки у него тряслись и тряслись сильно.

– Слава Великому Манфридусу! – донеслось из пещеры.

Значит, там люди!

Людьми оказались Буйный Рыцарь Ларс и двое прислужников. Проход перекрывала толстенная железная решетка, один из прислужников возился с замком.

Дитц поежился. Из пещерных глубин тянуло сыростью и сортирной вонью.

Наконец замок лязгнул, отпираясь. Колдун снял факел с держателя и пошел впереди. С каменных сводов капала вода, с шипением испаряясь, попав в огонь.

К основной пещере, по которой они шли, прилегал отнорок, пламя заиграло на решетке и разбудило... обитателей.

– Это колдун! – прокричал кто-то.

– Подохнуть бы тебе, проклятому! Пусть черви едят твои внутренности!

– Чтобы ты, сволочь, изгнил заживо!

Дитц поежился, люди больше походили на скелеты, они были черны от грязи, их одежда превратилась в вонючие лохмотья – и только глаза зло и отчаянно сверкали на чумазых лицах. Кто-то из заключенных плюнул в колдуна, но не попал.

Манфридус улыбался.

Они шли мимо новых и новых камер-пещер и узники, завидев свет, начинали проклинать колдуна... Дитц с ужасом понял, что они сидят здесь в полной темноте.

– Монстры не умеют привязываться и не бывают благодарны, – мерно говорил Манфридус, не обращая внимания на крики. Его голос почему-то легко перекрывал шум. – Это то, что следует помнить твердо.

– Прикормленная тобой собака бросится на грабителя, твоя кошка принесет мышь тебе на подушку, а монстр попытается сожрать тебя, лишь только ты ослабишь хватку. Запомни навсегда – ты должен быть безжалостен. Ты понял?

Дитц кивнул.

– Однако, это не значит, что покорности следует добиваться только кнутом, – продолжал колдун. – Начать стоит с подачек – и только если они не подействуют, переходить к наказанию. Если ты уже начал наказывать монстра, не прекращай, пока он не выполнит приказ. Можно менять наказание – но не отменять его.

Дитц открыл рот...

– Иначе монстр запомнит – стоит только немного потерпеть и от него отстанут, – ответил на невысказанный вопрос Манфридус. – Монстры очень умны. Не верь, если он делает вид, что не понял твой приказ.

– Великий, если монстр такой умный, что ему помешает попросту меня сожрать?

– Ему помешает заклинание, которым ты свяжешь его волю. И знаки, которые ты врежешь себе под кожу.

– Что?!

– Так оно будет с тобой всегда. Или ты хочешь проверить, Дитрих, что быстрее – твой язык или его прыжок?

Металлическая стена, вдоль которой они шли, оказалась огромными воротами – и в этих воротах была проделана маленькая дверца в рост человека.