Текст книги "Спасти принцессу (СИ)"

Автор книги: Полночь Просто

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Тиффани звонко засмеялась, остальные присоединились к ней.

– Он так и останется?.. – ужаснулся Дитц.

– Нет конечно, – помотал головой Ариман. – Поползет к родителям. Когда доползет – его расколдуют... Но все равно, это неприятно.

– Ага, – согласился Дитц.

– Внимание, внимание! – закричала двухголовая ведьма, взлетая над толпой, но дети продолжали гудеть, переговариваться и пихаться.

– Оу-у-р-рр! – зарычала одна голова ведьмы, в то время, как изо рта второй вылетел длинный язык зеленого пламени.

– Клево! – выдохнул Дитц.

– Лезьте в норы бездельники! Тот кто выйдет первым – получит приз, последний... этот осел станет ослом! Ах да... Путеводные клубочки, стрелки, точки и дорожки забираю я у вас... не то будет слишком просто! – нараспев произнесла ведьма.

Клубочек выскочил у Дитриха из кошелька.

– Ну да, папа предупреждал, что все так и будет... – пробормотал Рим. – Полезли!

Тесная нора внезапно вывела их на свет. Дитц страшно удивился:

– Я думал, мы будем ходить по подземельям!

Они стояли между двумя рядами живой и очень колючей изгороди.

– Эти кусты двигаются, – пояснил Рим. – Из-за этого лабиринт всегда разный. А вон те вороны над нами – это глаза колдунов.

– Глаза колдунов?

– Ну да, им же интересно!

Дитц задрал голову и посмотрел на ворон. Ни одна из них не прилетела сюда по своей воле. Пробегаясь мыслями от одной к другой, Дитц внезапно обнаружил, что одно заклинание держится слабо. Толи колдун уже пьян, толи управление животными – не его конек.

– Дитц? Ты здесь?

– Частично, – признался Дитрих и вытер взмокший лоб. – Только я теперь знаю дорогу. Я ворону увел.

Рим в голос расхохотался.

– Давай я буду нас вести, а ты – от всего отбиваться.

– Это и есть командная работа?

– Да!

Первые ловушки начались уже через два поворота.

– Ты смотри, куда идешь! – Ариман схватил Дитриха за балахон. – Зыбучий песок!

– А как ты понял, что он зыбучий?

– Кругом трава, а здесь – песок. Что это еще может быть?

Ариман настелил мост буквально в одно четверостишие и остановился, прислушиваясь.

– Ты тоже слышишь? – тихо спросил он.

Все ближе и ближе к ним слышалось напряженное сопение. У Дитриха был ответ:

– Бежим!

И они бросились бежать. Дитц не заметил растянутой веревки и с корнем вырвал два осиных гнезда...

– А-а-а-а-а!

– Подобной кольчуге стань наша кожа, мы будем сильнее, мы будем похожи...

Дитц замедлил шаги – ему на плечи словно мешок взвалили. Оса бесполезно попыталась тяпнуть за палец.

– Ой, а почему ты в чешуйку? – заметил он, взглянув на Аримана.

– А ты тоже, – порадовал его Рим. – Сказал же – подобной кольчуге... Кажется оно отстало. Что это было?

– Не знаю, – пожал плечами Дитц.

У Рима вытянулось лицо:

– А чего мы тогда бежали?

– Чтобы не узнать. Сзади! – Дитц дернул Рима на себя и нечто, выглядящее, как кусок зеленой слизи, пролетело мимо. Ариман шустро развернулся и впечатал противника прямо в колючки изгороди. Противник звонко завизжал.

– Тиффани? – изумился Дитц.

– ... сплетаю клетку, – договорил Рим.

Надувшаяся Тиффани выглянула из переплетения колючих прутьев:

– Неплохо придумал, – едко заметила она, глядя на Дитриха. – Только ты правда считаешь, что вы дойдете вместе?

– Замолчи, – повелительно сказал Ариман и Тиффани замолкла. Только улыбка ее сделалась еще ехиднее.

– Не обращай внимания, – сказал Рим, когда клетка Тиффани исчезла из вида. – Мое слово твердо.

Дитц пожал плечами, он ничего такого и не думал. Рим бы прекрасно прошел и без него, а вот он в одиночку ушел бы ровно до зыбучих песков.

– Путь идет через арену, – заметил Дитц, через какое-то время. – Только там...

– Монстр?

– Нет, драка.

На каменных блоках, спускающихся к площадке, лежала девочка с кулоном-пауком, неподвижно, как неживая. Серый камень пятнали темные брызги.

У самой изгороди без сознания валялись еще двое ребят.

– В этот раз я стану победителем! – громко сказал старшеклассник, замерший внизу, среди линий какого-то странного знака. Это был тот самый бугай с татуировками – только теперь без татуировок. Татуировки висели черными тенями у него за спиной, маслянисто поблескивая острыми лезвиями.

– Никто не пройдет мимо меня. Фас!

Ариман снова выбросил руку вперед, черные тени натолкнулись на световой купол и безуспешно попытались прорезать его. Дитц заметил, что они потихоньку сереют, выдыхаясь.

Рим дернулся, едва не упустив щит – здоровяк швырнул в него камнем. И тут Дитриху надоело чувствовать себя чемоданом без ручки.

– Насылаю на врага я огромные рога! – заявил он.

И на голове у старшеклассника в самом деле выскочили рога! Да такие громадные, что его аж шатнуло. Рим не удержался и засмеялся, упустив от смеха щит. По счастью, противнику было не до них.

– Убираю я рога... – начал читать контрзаклятие тот и Дитц, испугавшись, затараторил то, что вспомнилось:

– Тутизниоткудавдруг раздается громкий «пук»!

Арену заволокло зеленым туманом, запахло сортиром, компостной ямой и протухшими яйцами. Дитрих отчаянно закашлялся, зажимая нос.

Ариман с силой взмахнул плащом и порыв свежего ветра разметал испарения. В яме все еще клубился туман из которого выглядывали кончики рогов – контрзаклятие подросток не договорил.

Дитц вытер проступившие слезы.

– Знаешь, – серьезно сказал Рим, – ты лучше не колдуй.

Они посмотрели друг на друга... и начали в голос хохотать, не в силах остановиться.

– Ой, – сказал Дитц, когда смог продышаться, – рога исчезли... он там живой?

– Говорил мне папа, что лабиринт это весело, а я не верил, – вытер глаза Рим. – Сейчас.

Здоровяк был живой, но без сознания. Он валялся на дне ямы, а его грудь покрывали изрядно поблекшие татуировки.

– Ты сплетайся с нитью нить, чтоб его остановить! – звучно зачитал Ариман и вокруг поверженного противника скрутился целый веревочный кокон. Дитрих в это время перевернул девочку и вздрогнул – ее грудь рассекал огромный разрез, а весь камень под телом был в крови.

Рим достал из кармана платок и маленький хрустальный флакончик с темной жидкостью. Смочив платок, он осторожно протер длинную рану. Девочка слабо зашевелилась.

– Пойдем, – тихо сказал Ариман. – Она нам не соперница, ты видишь... А этим просто парализующим ядом досталось, ничего страшного.

– Рим, а в осла совсем-совсем навечно превращают? – Дитриху внезапно стало жалко лежащих у изгороди пацанов.

– На год... Да ты не волнуйся, потерявшие сознание считаются выбывшими.

– Не очень-то справедливо. Последний все-таки выходит сам...

– Справедливости нет, но есть удача, – пожал плечами Ариман. – Ты не знаешь, какой ты по счету. Когда выйдет первый, ударит гонг. Очень плохо услышать второй удар у себя за спиной...

Однако, первого гонга еще не было. По пути Дитриху и Ариману встретилось болото, которое пришлось пропрыгивать с кочки на кочку, потом за ними долго гонялся комок зеленого студня, затем были гигантские муравьи и дротики с сонным зельем.

Студень Рим взорвал, муравьев Дитц отвлек, а дротики вернулись в зад дротикометателю.

– Хочешь, я тебя потом научу такие щиты ставить? – предложил Ариман.

– Классная штука! – согласился Дитц. – Очень хочу!

– Меня почему-то папа сперва щитам учил, а потом – нападению, хотя обычно делают наоборот... Ой!

Ариману представился отличный случай показать, как он владеет нападением. Ожили статуи, которыми был уставлен этот отрезок коридора.

– Бежим! – привычно дернул Дитц, но дернул он один. Рим решил-таки побороться. Дитриху оставалось только побыстрее нырнуть за поворот, чтобы не мешать Ариману все громить.

...сильный удар отшвырнул его на землю.

– Привееет! – улыбнулся Паскуле. – А ты живучий. Кстати, у меня есть новая классная идея...

Дитц мог только вращать глазами – его рот намертво залепила какая-то дрянь.

– ... всю твою одежду. И ты выбежишь навстречу взрослым с голым задом! Как тебе мысль?

Появившийся сзади Ариман молча показал, что мысль была не лучшая – Паскуле улетел на несколько метров и принялся ожесточенно отплевываться от грязи.

– Ничего на свете лучше нету, чем сожрать протухшую котлету! – гневно заявил Дитц, когда Рим содрал липучку с его лица.

– Буээээ, – сказал Паскуле, стоя на четвереньках.

Дитц сверился с вороной. До конца остались два поворота и развилка!

– Почти выбрались! – радостно заявил он. – Налево, налево, на развилке – направо и мы вышли.

Рим улыбнулся, но как-то криво.

– Ты не рад? – удивился Дитц, которому этот лабиринт уже до смерти надоел.

– Да нет, ничего... гонга не было. Мы первые.

«Как и хотел его папа».

Дитц внезапно все понял. Нельзя занять первое место вдвоем.

– Ты сдержал слово. А я однажды я придумал классное заклинание, рвущее веревки.

– Ты о чем?

– Я просто не хотел стать ослом. Побеждать мне не нужно.

Ариман замер, обернулся и пристально на него посмотрел.

– Мне намекнуть яснее? – не удержался Дитц.

– Ты первый, кто просит меня его предать.

– Это военная хитрость!

 

 

Колдуны продолжали есть и пить. Прямо на стене зала, кто-то особо умелый, вывел картинку с глаз своей вороны – но на взгляд Дитца, сверху это смотрелось не очень, сбоку было бы лучше...

Неизвестный колдун не следил за кем-то конкретным, показывая общую картину, но Дитц неожиданно заметил в районе арены знакомые волосы-водоросли Тиффани. А вот татуированный так и валялся, как сосиска в тесте... Дитц поискал глазами девочку с пауком, за которую немного беспокоился, но не нашел.

– Хочешь, с папой тебя познакомлю? – предложил Рим. На его груди сверкала золотистая розетка с цифрой «один». У Дитриха была такая же, только серебряная, с двойкой.

Дитц проследил за рукой Аримана, тот указывал на главный стол, за который сажали только самых важных колдунов... и замотал головой.

– Боишься? – удивился Рим.

– Не люблю знаешь... когда приходится стоять перед всякими королями, директорами школы и главными волшебниками. Всегда такое чувство, что меня вот-вот ругать начнут...

– Странно, – заметил Рим, – у меня такого нет. Да пойдем, ну что ты!

И, не слушая возражений, Ариман ухватил его за руку и потащил за собой.

Отец Рима сидел прямо на самом центровом месте, Дитц его сразу опознал. У него были точно такие же голубые глаза, как у сына и точно такая же контрастная прядь идущая от виска, но по темным волосам. И в нем было то, о чем так мечтал и никак не мог достичь Манфридус.

Бальтазар Драхен выглядел величественно. И от этого Дитриху еще меньше хотелось этого знакомства, но Аримана было не остановить.

– Это Дитц, – просто сказал он.

– Я наблюдал за вами, – кивнул Бальтазар. – Ты оправдал мои ожидания сын... и наконец-то повел себя как злой волшебник! Впрочем, я вижу, вы не поссорились... это хорошо. Тебе понадобятся приспешники, когда ты вырастешь.

«Больной щенок, – напомнил себе Дитц. – Больной щенок!»

Он представил себе этого щенка, его худобу, жалобные глаза и свалявшуюся шерсть – и почувствовал, как его немного отпускает.

Он набрал воздуха, несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул:

– Я бы не прошел этот лабиринт один.

– Хорошо, что ты знаешь свое место, – снисходительно заметил Бальтазар и щенок тут же перестал помогать Дитриху.

Он плотно сжал губы, чувствуя, как надуваются щеки. Если не засмеется – лопнет!

– Господин Драхен, испытание, – напомнила сидящая рядом статная ведьма в алом, указывая на стену. В поле зрения вороны не было ни одного ученика.

Бальтазар кивнул головой, разворачивая изображение. Острое воронье зрение в подробностях показало совершенно не волшебную драку двоих ведьмачков.

Дитц, пользуясь тем, что колдун отвлекся, отпятился между столами, спрятался за каким-то тучным магом и принялся страстно мычать в рукав балахона.

– Ну, мой папа... он такой, – развел руками появившийся Ариман. – Но он разрешил мне с тобой дружить!

Дитц вытер лицо, успокаиваясь:

– Ты понимаешь, что я едва не лопнул? Слушай, а если бы он не разрешил?

– Я бы все равно с тобой дружил. Но втайне.

– У меня дома такое тоже было, – вспомнил Дитц. – Тетка нам с Хасиком общаться запрещала, потому что мы плохо друг на друга влияем. А Ксандре мама тоже запретила с Хасиком общаться, потому что его родители на рынке торгуют. Но мы все равно дружим.

– Слушай, а почему ты всегда говоришь о тетке, но никогда – о родителях? – заинтересовался Рим. – Где твои мама и папа?

– Они разбились, когда мне было два годика... – привычно пояснил Дитц.

Все его знакомые рано или поздно спрашивали об этом.

– Прости, – покаянно сказал Рим. Помолчал:

– У меня мама живая, но я ее никогда не видел, – внезапно признался он.

– Почему?

– Она из добрых волшебниц.

– Как так получилось?

– Не знаю, папа не любит об этом... Говорит, что она меня бросила и вообще... Ой гляди, татуировка развязался! – перевел тему Рим.

Он явно больше не хотел говорить о матери. Еще немного поболтав, мальчики разошлись по своим столам – оба изрядно проголодались.

Манфридус был... хорош. Вместе с утренним круглолицым, вчерашним волосатым и двумя совсем незнакомыми магами, колдун, покачиваясь на лавке, распевал песню про летучую мышь.

На лице Ольгерды застыла жесточайшая обида на весь мир. Похоже, единственным, кто следил за испытанием, был Юлиус. Он и сейчас продолжал это делать, довольно едко комментируя происходящее.

– ... и пока эти идиоты ставят друг другу синяки, их обходит девчонка! Фу, в Амаливии такие кольца только быкам в нос вставляют...

Сидящие рядом подростки колдовского вида захихикали.

Дитц принялся протискиваться к ним, но тут его толкнули. Очень жестко и явно специально – не удержавшись, Дитц чебурахнулся на пол.

– Только и может бесконечно вспоминать, как обманул Аламеру, – донеслось сверху.

– Он ведь полное ничтожество, – завистливо задребезжал давешний колдун в заплатках, который подлизывался к Манфридусу по прилету. – Где бы он был без этого плаща?

– И ученичок подстать мастеру, – согласился с ним собеседник. – Собственных умений ноль, зато хитрющий... Только вот одежд неуязвимости у него нет, и ему стоит об этом помнить... – колдун мерзко захихикал.

Они на Дитриха не смотрели и вроде бы даже не обращались к нему – но сказано это все было явно именно для него. И последнее, что стоило делать, это показывать свой испуг.

– Пропустите, – потребовал Дитц. – Мне нужно срочно обрадовать моего мастера. Ариман познакомил меня со своим отцом и тот сказал, что я могу стать припешником!

Колдуны злобно посмотрели на Дитриха, Дитц, не отводя глаз, смотрел на них. Интересно, не побоятся ли они вызвать недовольство (пусть и мимолетное) Бальтазара Драхена?

Наконец, колдуны отвели глаза. Побоятся. Уже побоялись.

Дитц решительно протиснулся между ними и плюхнулся рядом с Юлиусом.

– Ну ты и лопух! – радостно поприветствовал его тот. – Ты самом деле ждал, что он тебя не предаст?

– Нет конечно, – пожал плечами Дитц, притягивая поближе блюдо с длинными, слабо шевелящимися белесыми червями и накладывая их к себе на тарелку при помощи металлической руки скелета. Как он и предполагал, это оказались банальные макароны. – Но один я бы далеко не ушел, а так – второе место.

– Хитрый ты все-таки, – скривился Юлиус.

Дитц потянулся за человеческой головой из бекона и наткнулся на внимательный взгляд Манфридуса.

– Как же ты познакомился с Ариманом Драхеном? – поинтересовался тот.

При этом колдун едва не промахнулся, пытаясь опереться о стол. Дитц почувствовал, что последнее, что ему сейчас нужно – это выглядеть хитрым.

– Ну, сперва меня едва не съел его дракон. Когда у него перестал болеть зуб, Ариман сказал, что в благодарность за это он поможет мне в лабиринте.

– В благодарность за что? – помотал головой волосатое лицо.

– За то, что у дракона перестал болеть зуб.

– Его дракон сломал о тебя зуб? – изумился Юлиус.

– Да не сломал... Я понимаю, что получил второе место нечестно, – вздохнул Дитц. – Но...

Заросший внезапно начал ржать с подвыванием, Манфридус накрыл лицо рукой.

– Да ладно тебе, Манфред, еще научится!– хрюкнул розовый. – Как-никак, а второе место!

Он обернулся к Дитриху:

– Смошенничал и не попался – значит победа была честной. «Нечестно»! Нет такого слова!

Паскуле злобно таращился на Дитриха через стол. Его грудь украшала бронзовая розетка с цифрой «три».

– Что такое, Паскуле? – поднял бровь Дитц. – Ты какой-то злой, может быть голодный? Смотри, какие котлетки!

 

 

Последним из лабиринта вышел парень с татуировками. Испуганно подпрыгнул, услышав удар гонга у себя за спиной. И обреченно поник. Три тролля окружили его, с хохотом напятили на голову бумажную полоску с ушами осла – и под конвоем привели в зал. За окнами уже сгущались сумерки, в зале горели факелы и лепились по выступающим из стен камням черные свечи. Дитц с Римом болтали, устроившись на широченном подоконнике. К ним попыталась присоединиться Тиффани, но они ее прогнали, сказав, что места больше нет.

– Подумаешь! – фыркнула та.

А вот ведьмочку с пауком на груди они пустили к себе. Просто потому, что ее шатало.

– Спасибо, – пробормотала та. – Я знаю, сколько стоит мертвая вода...

– Я могу себе это позволить, – вздернув голову ответил Рим.

– Жалко ты не с нами учишься, – посетовала ведьмочка. – И здорово, что этот урод снова станет ослом!

– Снова? – удивился Дитц.

– Ага, – злорадно сказала ведьмочка. – Ромол у нас призер ослиных ушей позапрошлого соревнования. На нем весь год возили продукты на кухню!

– Внимание, внимание! – женщина в алом взошла на возвышение и попыталась перекричать гомон зала. – Сейчас будет награждение юных финалистов...

Но волшебники продолжали переговариваться, петь и хохотать, не обращая на нее никакого внимания. Внезапно с потолка шандарахнула здоровенная молния, едва не подпалив одежду нескольким колдунам.

– Тихо, – возвестил Бальтазар.

И тут все действительно позатыкались. Еще бы.

– Благодарю, – кивнула ведьма в алом. – Итак, победителем конкурса «Юный Злыдень» в этом году становится Ариман Драхен, в чем лично я ничуть не сомневалась!

– Ну твой папандр дает, – шепнул Риму на ухо Дитц и принялся проталкиваться следом – вторым должны назвать его.

Ариман влез к ведьме на возвышение.

– ... и награждается особым пером для записи заклинаний! Три стиха, записанные этим пером станут самыми настоящими заклятьями! Дитрих Хольте, второе место, награждается памятной статуэткой летучей мыши. Паскуле Чиччи получает медальку... А теперь... Ромол Карр, наш почетный осел!

Победители спустились вниз, проигравшего охватили сияющие кольца...

– И-а! – громко заревел Ромол. Штаны треснули на ослином заду, короткий хвост с длинной кисточкой захлестал по бокам... Зал зашелся хохотом, если награждение вызвало у колдунов только скуку, то наказание – живой интерес.

Гогочушие тролли надели на Ромола узду и поволокли вниз, Ромол бился и ревел. Дитрих пожалел бы его, если бы перед глазами не вставала рана Эбигейл.

– Красивая, – заметил Рим, разглядывая статуэтку. Агатовая мышка щерила клыки, раскрывая тонкие каменные крылья. Черный камень на крыльях просвечивал коричневым, туловище зверька покрывали бежевые пятна. Дитриху мышка тоже очень понравилась.

– А у меня вот... – скривился Рим. – Если я сочиняю стих, он становится заклинанием без всякого пера! Тебе не надо?

Перо было иссиня-черным, его стержень был оправлен в серый металл с черной чеканкой.

– Нее, – покачал головой Дитц. – У меня такая же фигня, я дома песни так любил петь, а здесь не могу. Спел я как-то про дождь, пролетая под тучами...

Рим фыркнул, завертев перо еще более озадаченно.

– Хочешь, возьми мышку себе, – предложил Дитц. Ему статуэтка тоже очень нравилась, но для друга – не жалко.

Рим не стал отказываться.

– Тогда это – тебе. Ну, подаришь кому-нибудь...

Тут кто-то тронул Дитриха за плечо. Он оглянулся и увидел Тиффани.

– Хотя вы оба – дураки и грубияны, но вы помогли Эбби, а Эбби – моя подруга... Короче, мы устраиваем свою вечеринку. Без взрослых. Будут зелья и настольные игры. Пойдете?

Разумеется они пошли! Тиффани отлично знала эту школу – она училась здесь с осени по весну. Тайная вечеринка была устроена на чердаке Башни Запретного Знания.

На самом деле, не так уж и плохи оказались эти юные злые волшебники. Не хуже, чем ребята из его класса, если поближе приглядеться. Просто тут такая традиция – гадости друг другу делать. Но существовала определенная грань, за которую, по наблюдению Дитца, старались не заходить. Так, Паскуле, например, на вечеринку не пригласили – его в самом деле не любили, а еще все дружно сочли, что Ромолу так и надо. Тиффани подарила Эбби в утешение банку лягушачьей икры, а Касси – ядовито-алую помаду, мальчик-циклоп вручил огромного сушеного таракан, а Дитц передарил-таки перо.

– Ну блин, – огорченно сказал Энцо, глядя на перо. – Так нечестно! Мы старались, а она просто повалялась без сознания...

– Нет такого слова – «нечестно», – широко улыбнулся Дитц.

– Я поставлю два заклинания на кон, – царственно сказала довольная Эбби и достала колоду.

Оказывается, масти здесь все-таки были, но только три штуки – злая, добрая и нейтральная. Каждое существо, изображенное на картах, относилось к одной из категорий... Дитц понял, что вовек это не выучит и занялся «зельями» вместе с Морганом.

Среди ингредиентов были: нашатырь, сок волчьей ягоды, водоросли, куриный помет, жгучий перец, потроха селедки и брокколи. Искусство зельевара состояло в том, чтобы изготовить из этого всего наиболее тошнотную штуку.

Рядом Касси и Энцо копались в корзинке с едой.

– Моя мама приготовила нам кровяные пончики.

– А моя – налила болотного сока...

Самым лучшим зельеваром оказалась Тиффани – то что она приготовила, даже нюхать было невозможно. Потом они играли в «джунгли» и тут выиграл уже Дитц, хотя игральный кубик здорово тяпнул его за палец.

– Эбби, тебе пора спать, – строго сказал светящийся шарик.

– Честер, немедленно в домой, – появился в воздухе второй.

– Касси, где ты бродишь?.. Морган, кровать ждет тебя. Тиффани, если ты немедленно не появишься...

Пришлось расходиться. Вот тебе и академия злого волшебства. Дитц-то думал, что ночь колдуны и ведьмы должны особенно любить, а они в это время спят, оказывается.

Рим пожелал спокойной ночи, зевая не хуже своего дракона, и Дитц сонно потащился к себе. Глаза немилосердно слипались.

– А где Юлиус? – спросил он, обнаружив Ольгерду, сидящую у них на кровати.

– Что? Он не с тобой? – подхватилась та.

– Можно я лягу? – попросил Дитц.

Ольгерда внезапно схватила его за шиворот:

– Сейчас мы с тобой, ошибка мамы с папой, пойдем искать моего брата, пока его никто не сожрал. Я придушу его сама!

– Может, он с Манфридусом? – предположил Дитц.

– Вот пойдем и проверим, – решительно сказала та.

 

В зале вечеринка была в самом разгаре – кто-то рвал струны, несколько колдунов в обнимку плясали на столе, разбрасывая блюда с остатками пищи, невдалеке шла магическая дуэль, но вот незадача – выговорить заклинания дуэлянты уже не могли.

Ольгерда больно цеплялась за плечо Дитриха.

– Да вон же он! – показал мальчик.

Манфридус стоял на столе и громогласно говорил:

– ... уже забыли, кто одолел Аламеру? Я по праву заслужил прозвище «Величайший»! У меня наш к-король под пяткой сидит! Дань платит! Если я захочу – сам корону надену! И п-пусть только пикнуть попробуют! Всех камнем обращу!

– Иди-ка ты спать, Манфридус, – насмешливо сказал бородатый колдун в расшитой огненными узорами мантии. – Смотри, за тобой уже невеста пришла.

– П-пошла вон! – Манфридус швырнул в них обглоданной костью, Ольгерда со вскриком увернулась. – Н-невеста... Через пару-тройку лет на новую поменяю... посвежее...

Ольгерда застыла, мертвенно побледнев. Все колдовское сборище оглянулось на нее.

Внезапно через толпу пробился Юлиус.

– Пойдем! Герда, идем! – старательно тянул сестру за руку он. Дитц поспешил следом.

Ольгерда продержалась до выхода из зала, а затем – начала рыдать, выть в голос.

– Она что, любит его? – громким шепотом спросил Дитц.

И это привело Ольгерду в чувство:

– Идиот! Какой же ты тупой, сил моих нет! Как можно быть таким болваном?

– Если Манфридус не женится на Ольгерде, у нас не будет денег... Дитц, расскажи ей наш план. Я клятву давал, не могу, но ты-то можешь! Она поможет нам, Дитц!

– Какой план у вас, два придурка?

– Не здесь же, – жестко сказал Дитц. В чем-то Юлиус был прав. Ольгерда может стать очень ценным союзником.

 

 

– Ну и что вы придумали? – безнадежно спросила Ольгерда, когда они поднялись наверх и заперли дверь.

– Сперва ты поклянешься об этом молчать, – холодно сказал Дитц. – Я не хочу рисковать. Клятва волшебная – нарушишь, сделаешься лягушкой.

Ольгерда некоторое время разглядывала его, криво усмехаясь:

– Игры детишечек? Ладно, пес с вами... – вяло сказала она и повторила за Дитрихом текст клятвы.

И Дитц посвятил ее в свой план:

– ... и разумеется, король по достоинству наградит героев, избавивших его от колдуна.

– А если я достаточно понравлюсь принцессе... – мечтательно протянул Юлиус.

– Раскатал губу! – фыркнула Ольгерда. – Принцессу ему! А вот с наградой... дело может и выйти. Надо же... я думала ты телок, а ты, оказывается, змееныш... – задумчиво произнесла она, глядя на Дитриха.

На сомнительный комплимент Дитц пожал плечами. Ольгерда продолжала внимательно его разглядывать.

– Так ты поможешь? – не выдержал Юлиус.

– А что, у меня есть другой выход? – скривилась его сестра. – У пьяного на языке – то, что у трезвого на уме... А эта история с короной – я так и чувствовала, что она для него скверно закончится! Это все Баумгартнер, паук... ему все мало, не может нажраться и дурака этого подзуживает... Ты точно справишься с Рокаморой, мелочь?

– Если бы я не был уверен – я бы придумал что-нибудь другое, – снова пожал плечами Дитц.

Ольгерда вскинула голову, в ее глазах сверкнула неожиданная мысль:

– А ведь ты не просто так напросился Манфридусу в ученики. Великим его называл... Да его вся Амаливия «Скверным» кличет! Ты с самого начала собирался спасти принцессу.

– А даже если и так, то что? – подался вперед Дитц. – Выбирай, Ольгерда – либо ты ждешь милости от колдуна – а ты хорошо знаешь, сколь он милостив! – либо ставишь на короля. Прозванного «справедливым», если что.

– Не змея, – хмыкнула Ольгерда. – Лис. Лисенок, если точнее. У меня нет другого выхода и ты отлично знаешь это.

 

 

Рим уезжал утром. Он сунул Дитриху клетку с карликовой виверной, виверна шипела и плевалась.

– Будешь мне писать!

– Чем ее кормить?!

– Просто держи клетку открытой – она сама найдет, что съесть!

– Я напишу тебе невидимыми чернилами, – предупредил Дитц. – Письмо придется нагреть.

– Классно! Я тоже так сделаю. Посыплешь письмо солью.

Их возницы вполне благополучно пережили колдовской слет. Были бледноваты, а у одного на шее виднелся след от клыков – но оба живы и в человеческом обличье. Когда Манфридус приказал запрягать – кинулись выполнять его приказ с большой поспешностью, опасливо кидая взгляд на зубья башен.

Дитц как-то уже притерпелся, все вокруг уже не казалось ему таким зловещим... Нет, он бы не хотел учиться в этой школе, но побывать здесь оказалось интересно. Вот бы еще академию добра увидеть!

Пришлось напомнить себе, что он тут... не на экскурсии.

Они с Юлиусом и Ольгердой вместе теснились на лавке. Колдун в одиночку занял противоположную, и крепко спал, похрапывая.

План свержения Манфридуса они больше не обсуждали. Сперва сами спали, неудобно скрючившись друг у друга на плечах, затем – играли в карты. Дитц безбожно путал масти.

– Ну куда ты бьешь василиска единорогом? – шипел Юлиус. – Тебе нужен феникс, дракон или король!

Виверна метким плевком прожгла его карты, неосторожно поднесенные слишком близко.

 

 

Метла очень старательно пыталась сбросить Дитриха вниз, Дитц терпел. Пять дней они не летали – ее недовольство можно было понять. Что же будет, когда ему придется возвращаться к себе... В последнее время, Дитц все чаще задумывался об этом. Он как-то быстро оброс здесь друзьями, причем они за короткое время стали ему очень близки.

Метла выдала очередной вираж и пошла на снижение за Средней Старухой. Метла прекрасно знала, куда Дитцу надо и всегда летала туда кружным путем. Вот и сейчас она подлетела к Лысой Горе сзади, скрытно.

Дитц соскочил на песок, нырнул за большой камень и оказался в пещере.

– Ну здравствуй! – радостно облапил его Бернт. – Есть для нас что-то?

– Да, – кивнул Дитц. – Мой план одобрили. Но король сказал, что надеется на вашу помощь против Буйных Рыцарей. Понимаете, я не смогу подвести под Рокамору всех и сразу...