Текст книги "Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Полина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Веди. Меня зовут Роксана, это Джен и Рик.

– Что за хрень! – гордо протянув руку, ответила девчушка.

– Какая хрень? – Роксана опасливо потискала детскую ладошку.

– Нет, не Какая, а Штоза!

– А-а, тебя так зовут…

– Ну конечно! Штоза Хрень. Между прочим, Хрени – это одна из самых старых семей в нашей деревне, с нас тут все начиналось, можно сказать. И испокон века повелось так: чем бы муж в семье ни занимался, жена всегда держит постоялый двор. В деревне есть еще два, один специально для охотников, его держат Пришлибы, навряд ли он вам понравится, а другой старый и того гляди рухнет. Там заправляет ужасно дотошный Дохнет Враз, он всегда сдирает со своих гостей все до последней монеты. У тетушки Хрени лучше всего! Пойдемте здесь, по тропинке, так ближе…

Штоза повела нас огородами: показавшиеся было огни скрылись за деревьями и хозяйственными постройками, Роксане порой приходилось наклоняться, ныряя под ветви. При этом девчонка, безошибочно ориентируясь в темноте, не уставала болтать. Из ее слов выяснилось, что эта деревушка – единственное крупное поселение в округе, остальные – хутора в два-три дома. Люди здесь почти ничего не выращивают, живут за счет охоты: в окрестных лесах и болотах полно зверья, мясо идет в пищу, кости и кожа – на изготовление разнообразных снадобий и украшения. А еще местные собирают то, что растет в окрестных лесах и на болотах…

– Вы не пробовали плоды хочулии? Нет? Ну, конечно же, не пробовали! Эти деревья растут только у нас! Кое-кто говорит, что хочулия – это всего лишь болотный орех. Так вот, эти люди совершенно ничего не понимают в хочулии! Хочулия…

Как-то само собой выяснилось, что у жителей здешних мест нет привычных нашему слуху имен. Штозе было непонятно, как мы можем носить имена, которые ничего не обозначают, такого же не может быть.

– Меня назвали в честь бабушки, хотя она была и не из фамилии Хреней, – призналась девчонка. – Но она так замечательно мариновала корешки…

Совершенно неожиданно заборы оборвались, и Штоза вывела путников на задворки хваленого постоялого двора тетушки Хрени.

– Я проведу вас через кухню! Сюда, а потом направо и еще раз направо. Там дальше будет зал, выбирайте стол, устраивайтесь, пожалуйста. Я пойду к тетке, вы же будете ужинать? Надо распорядиться! – и она юркнула в какую-то боковую дверь.

Первую минуту я думал, что мы прошли столько по незнакомому лесу для того, чтобы заблудиться в лабиринте заведения тетушки Хрени. Но Роксана шла вперед смело, расталкивая тяжелые деревянные двери и не обращая никакого внимания на молоденьких девушек, сновавших по тайным коридорам постоялого двора. Два поворота направо – и стиснутый стенами воздух рванулся под высокий потолок просторного обеденного зала.

В зале было людно – видимо, племянница хозяйки отлично справлялась с привлечением посетителей. Свободного столика не значилось, более того: многие из них были оккупированы довольно шумными и многочисленными компаниями. Роксана поднялась на цыпочки, оглядела зал поверх лохматых и направилась к столу, за которым сидело всего двое. Один из них, сухощавый жилистый мужчина лет сорока, усатый, с проседью и орлиным носом, как раз наставлял девушку из обслуги. Подобравшись поближе, мы услышали примерно такой монолог:

– …Ну неужели он никогда не видел женской ручки? Женские пальчики – это сама трепетность, сама нежность, с ними можно сравнить разве только воздушный бисквит, припудренный ванилью. Назвать так зажаренные в масле колбаски… Колбаски! Да вашему повару должно быть стыдно!

– Перестань, Гед, – его сосед толкнул его локтем под ребра. Это был парнишка лет восемнадцати, рыжий и веснушчатый. – Красавица, принеси-ка нам еще по порции! Да капустки не забудь!

– Сию минуту! – девушка повернулась на каблучках, полыхнула яркой юбкой и убежала на кухню. Она явно была рада возможности сбежать от эстетствующего посетителя.

– Прошу прощения, – подойдя к ним, сказала Роксана. – Можно присесть?

Посетитель постарше подскочил со своего места.

– Да, конечно! Прошу Вас, присаживайтесь! – он проворно подставил нашей ворожее большой деревянный стул. Мы с Дженом запрыгнули на лавку рядом. – Почту за счастье общество столь прекрасной особы! Позвольте представиться: сэр Гедеон, рыцарь Луанский. А это Алекс, мой верный оруженосец, – он указа на юношу, который сидел рядом и обгладывал куриную ножку.

– Привет! – сказал он, помахав Роксане рукой.

– Простите его, госпожа, – Гед состроил скорбную мину. – Воспитание…

– Меня зовут Роксана, – невозмутимо представилась ворожея. – Это мои спутники – Рик и Джен. Приятно познакомиться!

Гед раскланялся и наконец-то снова сел.

– Если не секрет, куда вы направляетесь?

– Мы ищем Аноров.

– Какое совпадение! – воскликнул Гед. – Мы тоже направляемся туда! Злой и жестокий колдун, обитающий в этой крепости, похитил прекрасную принцессу, и мы отправились в этот путь, чтобы освободить ее!

– Похоже, у нашего колдуна навязчивая привычка что-то воровать, – Роксана хихикнула. – Амулеты, принцесс…

– Я прошу великодушно простить меня, госпожа, но не слишком ли опасен это путь для одинокой и столь хрупкой девушки? – спросил рыцарь. – Окрестности полны опасностей!

– Да, пару раз болотных бродяг я гонял, – подтвердил Алекс.

Гед с удивлением уставился на своего оруженосца.

– Алекс, ты ничего не говорил мне об этом!

– А чего Вас беспокоить лишний раз-то? Ну, еще химеру один раз от лагеря отогнал. Делов-то… Мне не сложно, а Вам силы беречь надо.

– Вот, видите, госпожа! Эти места…

– Гед, мне, конечно, очень приятна Ваша забота, – осторожно перебила его Роксана, – но право же, я могу сама постоять за себя. Впрочем, если Вы решитесь сопровождать нас, я совсем не буду против!

Роксана обворожительно улыбнулась. В этот момент с девушкой из обслуги к их столу подошла Штоза.

– Все прямо с огня! – сказала она, пока девушка переставляла еду с подноса на стол. – Тетушка придет к вам чуть-чуть попозже, с ней договоритесь насчет комнаты. Все в порядке? Если что-нибудь понадобиться, зовите наших девчонок, они проворные и понятливые. А я пошла встречать других гостей! До встречи!

– Большое спасибо, Штоза, – сказал Джен. Поднявшись на задние лапы, он принюхался. Девушка пискнула и отскочила в сторону.

– Вы разговариваете?

– Ох, если бы они только разговаривали… – пожаловалась Роксана.

– Где вы остановились? – спросила она позже. Гед после ужина вышел во двор покурить трубку – курить в зале не разрешалось. Роксана решила завязать разговор с оруженосцем.

– Здесь, у Хреней, – охотно ответил Алекс. – Дороговато, конечно, но зато нет повода бояться за свой желудок. Готовят отлично.

– Угу. А когда планируете продолжить путь?

– Будь наша воля, мы ушли бы еще два дня назад. Но сейчас неделя летних праздников, за околицу никого не выпускают.

– Как это никого не выпускают?! – Роксана чуть не подавилась некрепким молодым вином, которое здесь подавали вместо вечернего чая.

– Ну, не то, чтобы совсем не пускают. Если ты не суеверный, пожалуйста, иди – все дороги открыты. Но куда ты пойдешь без проводника? А ни один местный до конца недели из деревни не выйдет: удачи не будет. Впрочем, я думаю, эта традиция придумана для того, чтобы выжать из приезжих побольше монет.

– Какая традиция?

– Неделя здесь делиться на семь дней: раздень, двадень, тридень, четвердень, пядень, шездень и семьдень. Если случается праздник, то его отмечают не один день, а всю неделю, она считается праздничной. И если кто приходит в эту неделю в деревню, то уйти он может только в семьдень – день путешественников. Даже если ты пришел в раздень и очень торопишься – будь добр, уважай традицию, оставайся до конца праздничной недели, а там – хоть на все четыре стороны разом. Или иди сразу, но в одиночку, на свой страх и риск… – Алекс покачал в воздухе кружкой. – Если бы знали дорогу, мы бы ушли. А так – сидим вот тут, теряем время.

– А какой сегодня день недели?

– Пятый. Еще чуть больше суток. В семьдень можно уходить, как только рассветет.

– А пришли вы когда?

– В тридень. Если бы двумя днями раньше – я бы уже давно умер тут от скуки. Чего терпеть не могу – так это бестолково терять время.

– Я тоже, – сказала Роксана.

Отстранив ткань, занавешивающую проход на кухню, в зал вышла хозяйка двора – тетушка Хрень. Взглядом генерала, осматривающего поле сражения, она оглядела зал и направилась к нам. Она не была полной – она была просто большой. И половицы, казалось, покачивались от ее шагов, как палуба спущенного на воду корабля.

Тетушку Хрень приветствовали витиеватыми комплиментами, хлопками в ладоши и свистом. Хозяйка постоялого двора снисходительно посмеивалась и отвечала остроумными словцами. Мы с Дженом переглянулись и юркнули под стол.

– Доброго вечера! – она опустилась на лавку. – Штозка не грубила? Ох, боевая девчонка, прямо не знаю, что с ней делать… Комната нужна?

– Да, на двоих, пожалуйста.

Тетушка Хрень нахмурилась.

– Ты ж одна, девонька.

– Не, я… Я с питомцами! – ответила Роксана. Опытный взгляд хозяйки тут же нащупал нас – пару енотов, затаившихся под стулом ворожеи.

– Нет, так не пойдет, – покачала головой она. – Я не могу пустить в комнаты со зверями. У меня приличное заведение, уважаемые постояльцы. Но именно для таких случаев у меня на заднем дворе устроена гостиница для любимцев. Это будет стоить вас лишних пять монет в день, но зато питомцы будут сыты, в тепле и удобстве, да и веселее им там будет с другими зверями. Как вам это?

Роксана как будто бы задумалась. Из-под стула послышалось сердитое шипение: Джен негодовал.

– Нет, к сожалению, мне это не подходит, – ответила Роксана. – Я пойду похожу по деревне, может, найду какую-нибудь комнатушку. Тетушка, вы не подскажете, кто сможет принять меня вместе с моими друзьями?

Хозяйка задумалась.

– Не знаю, вряд ли ты найдешь того, кто пустит тебя с ними. Но, знаешь… Хотя, нет. Слушай. На восточном краю, на отшибе, живет старушка Пела, вот она тебя примет. Только предупреждаю: с ней надо держать ухо востро. Она у нас, хм, ведьма, что ли… До семидня еще два дня, столоваться можешь у меня, а передумаешь – приходи на совсем, не откажу. Но зверей тогда все равно придется оставить на заднем дворе.

– Спасибо. Я буду иметь в виду ваше гостеприимство, – ответила Роксана.

Когда вернулся Гед, Роксана сообщила объяснила ему, что мы идем искать ночлег в деревне. Рыцарь начал было возмущаться, но Роксана успокоила его и договорилась о встрече на следующий день.

– Ты что-нибудь слышала об этой Пеле? – просил Джен, семеня следом за Роксаной. Мы шли по деревенской улице, украшенной разноцветными фонариками. На ней, несмотря на поздний час, было полно народу, слышалась музыка, раздавались громкие голоса и песни. – Не подумай, что у меня есть желание оказаться в клетке у тетушки Хрени, но и, скажем, вариться в ведьмином котле мне тоже не хочется!

– Джен, я сама ведьма.

– Знаем мы, какая ты ведьма!

– Будешь возмущаться – останешься енотом до конца своих дней!

– Ты заколдуешь, что ли?

– Нет, Пелу эту попрошу, пользуясь случаем…

Дом старушки Пелы находился на самом краю деревни. Это было широкое приземистое строение, едва выглядывающее из черной зелени. В окнах виднелся свет.

Искать тропинку пришлось долго, а когда она наконец нашлась, то привела не к крыльцу, а к окну. Стекло было пыльное, за ним с трудом различались какие-то крупные силуэты. Роксана осторожно постучала по раме, потом звякнула и в стекло.

– Доброй ночи! – когда за окном замаячило размытое лицо, Роксана старательно изобразила самую дружелюбную улыбку. – Не пустите переночевать? А? Мы заплатим!

Лицо исчезло. Роксана привстала на цыпочки, стараясь глубже заглянуть в окно, но ничего не увидела. Она уже занесла руку для того, чтобы постучать во второй раз, но тут совсем рядом скрипнули дверные петли.

– Не пустили на постоялый двор со зверьми, да?

На крыльце, почти полностью закрытом от улицы ветками, стояла хозяйка – седая, как лунь. Белый цвет волос – это все, что можно было разглядеть в здешних сумерках.

– А ты бы их расколдовала, да и делу конец, – продолжала старушка. По голосу чувствовалось, что она улыбается. – Или ты рассчитываешь, что я возьму с вас троих как с тебя одной?

– Если нужно, я могу заплатить и за троих, – не растерялась Роксана.

Старушка сипло рассмеялась.

– Да ладно уж, сочтемся, заходите…. Вы ужинали? – Пела провела Роксану в дом и усадила за стол в горнице. Здесь было просторно и чисто, пахло травами и домашней сдобой. – Тогда будем пить чай.

Хозяйка захлопотала над золотым крутобоким самоваром. Это была маленькая старушка, пухленькая, но проворная и очень улыбчивая – на ее морщинистых щеках при каждом слове появлялись две аккуратные ямочки. Глаза у нее были быстрые и блестящие, но она почти не смотрела на того, с кем разговаривала. Одета Пела была в широкорукавную простую блузку и просторный сарафан, повязанный вместо пояса большим платком с бахромой. Белые волосы старушки были заплетены в косу, которая почти касалась половиц.

– Скажите, Пела…

– Ой, давай на «ты», а?

– Хорошо! Пела, скажи, как ты узнала, что я из Чернолесья?

– Девочка, да от тебя так пахнет чернолесской ворожбой, что грех обознаться! Да и сама ты… Скажешь, не догадывалась, к кому идешь?

Роксана зарделась.

– Было немножко. Но это же так, предчувствие. А оно меня часто обманывает…

– Предчувствие ведьму никогда не обманывает! Просто ты еще не научилась всегда правильно толковать его. Ничего, еще научишься, это дело времени, – в ожидании, пока завариться чай, она присела на лавку напротив Роксаны и пытливо заглянула ей в глаза. – Ну, рассказывай.

– Что рассказывать?

– Как там Агнесса! Все еще преподает или ей уже надоело? Много учениц? Способные – или так себе?

– Извините… Извини, Пела, но… Откуда ты знаешь Агнессу?

– Да училась я у нее! – расхохоталась старушка.

– Не может быть! Ты же… А Агнесса совсем молодая…

– Ой, ну ты умора, честное слово, – она поднялась, повернулась за заварочным чайником. – А так тебе будет удобнее со мной общаться?

Роксана ахнула, да и я, признаться, тоже. Перед нами, все в том же сарафане и платке, стояла девчонка лет пятнадцати, пухленькая и веселая. Только коса осталась седой.

– Ой, да ты наша ведьмочка! – догадалась Роксана.

– Я не ведьмочка! Я ведьмачка! – Пела подбоченилась, ухмыльнулась и призналась: – Я в этой деревеньке уже лет шестьдесят практикую. Никто из Чернолесья ко мне еще не забредал, а местным легче считать деревенской ведьмой старушку, чем девчонку. Но как увидела тебя – не удержалась!.. Давай чай пить, а то остынет. Ты очень устала с дороги? Так хочется все поскорее узнать! А эти ребята – они разговаривают или полностью трансформировались?

– Меня зовут Рик, это Джен, – я прыгнул на лавку рядом с Роксаной. – Мы разговариваем. А это ежевичное варенье? Можно нам тоже?

– Ну, конечно! А вам на хлеб или в блюдечко?..

Быстро выяснилось, что девичий щебет не предназначен для мужского, даже енотового уха, и мы отправились исследовать дом, в котором нам предстояло провести две следующих ночи. Нам приглянулась маленькая терраса, пристроенная со стороны заднего крыльца. Здесь было темно и тихо, несмотря на то, что на улице все еще продолжался праздник.

– Ты не против, если я посплю немного? – спросил Джен, забираясь на топчан.

– А если я скажу, что против, ты не будешь спать? Джен, ты странный.

– Извини.

Наверное, мне нужно было сказать что-то еще… Но, вообще-то я тоже хотел спать. Днем был долгий переход, и большую его часть мы проделали на своих лапах. Так что я нашел укромное местечко и тоже уснул.

Я проснулся за полночь одновременно от яркого лунного света, который бил прямо в глаза, и от ощущения, что я разом оглох, ослеп и потерял обоняние. Я поднял голову с коврика, на котором лежал, и заметил, что теперь не умещаюсь на этом самом коврике. Более того: мир так резко дернулся вниз, будто бы я взлетел. Секунду спустя я понял, что больше мне не придется расхаживать на четырех лапах.

Джен еще спал, свернувшись в клубок. Я поднялся, немного размялся. Хорошо, что одежда была на мне, – где бы я взял новую, если бы эта исчезла? Енотом, конечно, быть интересно… но мне это уже надоело. Интересно, я смогу обернуться им еще раз, если захочу? Надо будет попробовать…

Луна за пыльными стеклами террасы светила большая, яркая, белая. Я долго разглядывал ее правильный круг, а потом, стараясь не скрипеть половицами, направился к двери. Террасу огибала узенькая галерея, завешанная цветами в широких кашпо, заставленная растениями в больших горшках и просто деревянных ящиках. От луны было так светло, что я различал даже розоватые бутончики, притаившиеся в пазухах листьев.

Я устроился на перилах, прислонившись спиной к большому тесаному столбу. Спать не хотелось. Хотелось вот так вот сидеть и любоваться на ночное небо… А небо было прекрасным. Луна сияла в глубине облаков, нагроможденных друг на друга, как лепестки черной розы. В тоненьких прожилках между облаками поблескивали влажные искорки звезд, похожие на капельки росы. В небесной глубине почти не было ветра, и тучи, казалось, не двигались с места, только закручивались, не то поднимаясь, не то опускаясь.

– Эй… Э-эй! – послышался вдруг голос где-то неподалеку. Тоненький женский голосок… Нет, даже не женский. Детский. Я оглянулся – мое собственное зрение уступало звериному, но я все же заметил маленького призрака, который прятался за цветочной кадкой.

– Привет! – прошептал призрак. – Не узнаешь?

– Не узнаю, – честно признался я.

– Странно, – полупрозрачная, чуть-чуть искрящаяся девочка лет пяти вышла из-за кадки и забралась на стоявший рядом ящик, устроилась на нем. При этом ноги ее не доставали до пола, она болтала ими, и казалось, что должно раздаваться тихое постукивание голых пяток по доскам. Но было тихо. – Я что, так сильно изменилась, да? Хотя, да, наверное, сильно. Но скажи: я хорошенькая?

– Для ребенка? Очень.

– Ну вот! Я так и знала, что ты так скажешь. Ну, какой я ребенок? Я тебя спрашиваю, хорошенькая ли я как женщина.

Я не смог сдержать добродушного смешка. Девочка надула губки.

– Так я и знала, – повторила она.

– Извини. Я не помню тебя.

– А мы, между прочим, виделись не так уж и давно! Но я тогда повела себя не очень хорошо, наверное. Я позвала папу, а он напугал тебя. Да?

Я в срочном порядке провел ревизию своих воспоминаний, относившихся к последней неделе. И обнаружил там прекрасного лесного призрака, прогуливающегося между соснами в не совсем допустимом даже для призрака виде. Также вспомнился бешеный лысый пес, которого эта девица называла папашей…

Я огляделся, проверяя, не собирается ли из ближайших кустов выскочить это жуткое существо. Девчушка угадала мои мысли – и рассмеялась, зажимая рот ладошкой.

– Да нет его здесь, я одна прилетела. Хотела извиниться за свое поведение. А то растаю – и не успею…

– Как это растаешь? – спросил я.

– Так ты ничего не понял? Я же тень веда. Мне жить-то осталось – всего ничего. Ночи две, кажется. Считая эту. То есть, я исчезну, когда луна станет совсем полной. Да не смотри ты, я не собираюсь реветь, мне, в общем, понравилось жить. Я ни о чем не жалею.

– Постой. А почему ты должна исчезнуть?

– Я же сказала: я тень веда. Ты знаешь, что такое вед?

Я помотал головой: если я что-то и читал о подобных существах, то назывались они по-другому. Но вряд ли я что-то читал о них: такую их особенность я бы точно запомнил.

– Вед – это такое существо, оно и животное, и маг одновременно. Оно способно полностью менять свой облик. Каждое полнолуние вед сбрасывает свою тень, и та становится самостоятельным существом. Чем отвратительнее выглядит вед в момент сбрасывания тени, тем красивее получается его тень. До следующего полнолуния тень живет сама по себе, но сразу же, как только она появляется на свет, она начинает таять. И тает она ровно до следующего полнолуния. Потом она исчезает окончательно. За это время у веда отрастает новая тень. Ее он тоже сбрасывает… Вот. Меня вед сбросил ровно полнолуние назад. Завтра ночью я рассеюсь. Я искала тебя, чтобы извиниться. Я ведь правда тогда ужасно рассердилась на тебя, я только потом поняла, что ты случайно оказался там, где я гуляла.

Девочка посмотрела на меня большими влажными глазами. Грустная получалась история.

– Послушай, а разве нет способа сделать так, чтобы ты не рассеялась? Ну, чтобы…

– Да ну, не говори глупости! Все было здорово… Ничего страшного, правда. Мы, тени ведов, бесполезные существа.

– Но тебе же понравилось жить?

– А кому не понравилось бы? – вспылила она. – Ты думаешь, мне хочется рассеиваться? Я даже представить себе боюсь, как это будет. Хотя мне кажется, я ничего не почувствую, – я же ничего не чувствовала, когда появилась..

Мы помолчали. Я лихорадочно соображал, как сохранить жизнь этому существу. Девочка, насупившись, все так же болтала ногами. Она, казалось, стала еще чуть ниже ростом…

– Как тебя зовут? – спросил я.

– У меня нет имени. Кто ж мне его даст!

– Хочешь, я дам.

Девочка уставилась на меня с неподдельным удивлением.

– А ты можешь?

– Не пробовал еще, – честно признался я. – Но вдруг получиться…

Как-то раз мы говорили об этом с Хельгой. В мире постоянно появляется множество существ: одних создает и выталкивает Поток, другие появляются из-за деятельности магов, третьи, сами о том не догадываясь, порождают сами люди. Но все эти создания, как правило, рассеиваются быстро и без следа. Они возвращаются в Поток. Так происходит, потому что ничто не привязывает их к миру. Но такую привязку при желании можно создать.

– А тебе не жалко? – спросила девочка с ноткой недоверия. – Мне ведь нужно не простое имя. Мне нужно такое имя, которое было бы моим. Его нельзя придумать. Если ты маг, ты должен найти мое настоящее имя и отдать мне его. Тогда я останусь жить. Наверное…

– Дай-ка подумать… – я стал осторожно просматривать призрака. Ну, да: никакой связи с миром. Она рассеется, едва минет полнолунье. Ладно, надо попробовать… В самом деле – вдруг получиться…

– Риша, – сказал я. – Твое имя – Риша. Нравится?

– Риша? – ахнула тень. – Это мое имя? Такое красивое?

– Да.

– И я могу его взять?

– Конечно.

– Риша… Ри-ша… Спасибо! – девочка вспорхнула над ящиком, облетела вокруг кашпо. – Как здорово, что ты нашел мое имя! Я Риша! – она вдруг замерла. – Я полечу домой, ладно? Спасибо, спасибо тебе! Я надеюсь, мы еще встретимся? Но, если что… Ты не сердись на меня, хорошо?

– Конечно. До встречи, Риша.

– До встречи! – воскликнула она, не оборачиваясь. Маленький сияющий силуэт уносился в ночь.

– Колдуешь понемногу? – спросил Джен. Он вышел на террасу и устроился на том самом месте, где всего минуту назад находился призрак. – Хорошо, что зелье Роксаны перестало действовать.

– А снова обернуться мы сможем?

– Не знаю, надо попробовать. А тебе что, так понравилось быть енотом?

Я пожал плечами.

– Интересно просто…

Помолчали. Джен вдруг усмехнулся.

– Знаешь, а я здорово струхнул, когда превратился, – сказал он. – Наверное, зря я так сердился на Роксану. Она ведь хотела помочь…

– Джен, а почему ты вообще тогда сбежал? – осторожно спросил я.

Он с укором посмотрел на меня.

– Так и знал, что ты спросишь.

Я улыбнулся.

– Ты за что-то сердишься на меня?

– Нет… Не очень.

Я удивился: спросил я просто так, сердиться Джену на меня, как мне казалось, было не за что.

– Рик, вообще-то это ты должен сердиться на меня, – Джен отвернулся и, запрокинув голову, уставился на луну. – Я ведь не могу тебе ничего рассказать. Понимаешь… У Цитадели есть глупые тайны – знать их не обязательно. Есть страшные тайны, которые лучше не знать, но знание их делает жизнь интереснее. А есть у нее тайны, которые знать запрещено… И я рад был бы не знать то, что я знаю, Рик. А хуже всего то, что я никому ничего не могу рассказать.

– Так уж ничего? – спросил я.

– Ничего… Почти. Спрашивай, Рик. Если я сумею ответить, я отвечу.

– Когда мы вернулись из Цитадели, вы с Эриком поссорились. Он сказал, что вы только играете в людей. Мне тоже ваше поведение казалось странным.

Джен строго посмотрел на меня.

– С какого момента?

– С самого начала.

Джен усмехнулся.

– Все правильно. Мы не люди, Рик, и даже не маги, хотя обладаем магическими способностями. Я покинул мир людей семь лет назад, а в Цитадели провел всего год – там время течет иначе… Или для нас время течет иначе, я не знаю. Для таких, как мы.

– Для каких?

– Для… Рик, ты же наверняка знаешь, выходцы из Цитадели часто служат в мире людей. Только никто не знает… Даже большинство из них не знает… Я… – Джен вдруг стиснул руками голову, – Я нежить, Рик! – воскликнул он. – Я светлая нежить! Я никогда не стану снова человеком, я умер, и я знаю об этом. Я… Я больше не могу молчать!

Из глаз его брызнули слезы, он хотел сказать что-то еще, но покачнулся и рухнул на пол. В себя он пришел через пару минут. К этому моменту я уже перенес его на топчан в глубине террасы. Очнувшись, он закашлялся, потом растер лицо ладонями, посмотрел на свои руки и чему-то кривовато улыбнулся. Потом он заметил, что я сижу рядом.

– Хельга назвала тебя ангелом, – сказал я. – Значит, это правда? Я думал, что ангелов не существует.

– Мы существуем, – ответил Джен. – Вот только это не так здорово, как может показаться. К тому же, это не вся тайна Цитадели. Прости, я, наверное, больше не смогу ничего рассказать.

– И не надо пока. Если сможешь – расскажешь потом.

– Спасибо, Рик.

В коридоре послышались шаги, потом раздался стук в дверь, а потом дверь открылась.

– Друзья, вы спите? – спросила Пела. Топчан стоял в закутке, нас она видеть не могла.

– Нет. Что-то случилось?

– Все в порядке. Я тут кое-что вам принесла. Не бойтесь, пейте! У меня опыта побольше, чем у вашей подруги. К утру нормальный облик вернется.

Сказав это, она аккуратно поставила что-то на пол и закрыла дверь. Я встал, подошел к двери и поднял с пола блюдечко, наполненное мутноватой пахучей жидкостью.

– Что это? Зелье? – спросил Джен.

– Да. Только что-то я не хочу его пить. Одно я уже выпил…

– А зачем нам его пить? Мы и так уже превратились. Или ты хочешь подстраховаться?

– Я хочу попробовать обернутся без зелья. Вдруг пригодиться когда-нибудь.

– Ну, так попробуй. Давай. Просто представляешь себе…

– Как-нибудь в другой раз, – сказал я. Блюдечко с зельем я вынес на террасу. Сначала я хотел полить им цветы, но потом подумал, что это может привести к непредсказуемым магическим последствиям, и оставил блюдечко просто так. Лучше б я полил им цветы…

Пела с утра пораньше решила сходить в лес. Вчера ночью, когда она готовила трансформационное зелье, было замечено, что некоторые травы, редко используемые ею, слежались или слишком высохли, другие же, требуемые чаще, были почти на исходе. А на дворе было как раз полнолунье – в это время травы в самом соку.

Местечки, в которых собиралась этим утром побывать Пела, находились не так уж и далеко, буквально за околицей. За гостей она не беспокоилась (Роксана же могла сама о себе позаботиться) и увлеклась так, что в деревню вернулась только к полудню. Корзина с собранными травами приятно оттягивала руку… Пела едва не выронила ее, когда поняла: почти вся деревня шумно толпится около ее дома.

Подобрав сарафан и удобнее перехватив корзину, Пела почти побежала. Ее встретили по-разному: кто-то подбадривал, одобряя остроумную шутку, кто-то возмущался творящимся беспорядком. Пела подумала о том, что было бы неплохо разобраться, в чем дело.

Несмотря на то, что на улице перед домом ведьмы собралась почти вся деревня, мало кто решился пройти дальше. Самыми отважными оказались мальчишки, которые, забравшись на изгороди и повиснув на деревьях, показывали друг другу куда-то во двор. Пела растолкала зевак, взбежала на крыльцо – прямого хода во двор не было, только через дом – и, бросив корзину на пол в кухне, распахнула заднюю дверь.

Странное зрелище открылось ее глазам. Странное даже для ведьмы. На одной из яблонь, покачиваясь на хрупких ветках при порывах ветра, сидели еноты. Они перебирали лапами, всеми силами стараясь удержаться на дереве, потому что падать вниз очень не хотелось. Нет, до земли было не очень далеко. Но там, заливаясь отчаянным лаем, прыгало существо, представляющее собой нечто среднее между овчаркой и молодой девицей. Существо было размером с хорошо развитого теленка, размахивало лохматым рыжим хвостом, трясло почти очеловечившимися ушами и клацало зубами, разбрасывая длинные нитки слюны.

– Доброго дня, Пела! – воскликнул Джен, чуть не навернулся с ветки и в порыве волнения негромко выругался…

Умеют ли еноты ругаться? А лазить по деревьям? Ну да, ну да… Если обратиться к энциклопедии, выясниться, что некоторые виды енотовых ведут исключительно древесный образ жизни. Мы с Дженом к этому виду не принадлежали. Но так уж сложилось, что нам в срочном порядке пришлось стать древесными.

Пела не растерялась. Под гогот мальчишек она загнала свою дворовую собаку Милку в подвал, заперла ее, потом стащила с дерева обоих енотов и, скорым шагом уходя в дом, громко хлопнула дверью. На этом уличное представление было закончено.

Самым интересным было то, что вся эта утренняя шумиха, продолжавшаяся никак не менее нескольких часов, нисколько не потревожила Роксану. Чернолесская ворожея наложила на стены комнатки, которую ей отвела Пела, заклинание Уютной Тишины и планировала выспаться впрок, до самого Анорова.

Пела была так рассержена, что развеяла Тишину. Роксана медленно открыла глаза, медленно приподнялась на глубокой постели, медленно и даже с удивлением оглядела Пелу и нас, словно соображая, почему ей приснился такой причудливый сон. Пела разжала руки, мы шмякнулись на пол, а она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы приступить к выражению своих возмущений – но вдруг размаху уселась на сундук и расхохоталась.

– Вы что, на Милке мое зелье решили проверить? Да она же… О-ой, за кого меня теперь здесь будут принимать, – и она, все еще смеясь, уронила лицо в ладони.

– Э… Пела, извини нас, пожалуйста… – начал Джен, поднимаясь на ноги.

Пришлось рассказать обо всем. И о том, как ночью выяснилось, что заклинание Роксаны перестало действовать, о том, что с утра пораньше от нечего делать мы стали учиться оборачиваться самостоятельно, и о том, что Милка каким-то образом достала до зелья, которое я неосмотрительно оставил на террасе, а потом, как раз тогда, когда у нас с Дженом получилось обернуться и мы выбрались во двор, она загнала нас на яблоню… Пела хохотала.

– Давно я не попадала в такое глупое положение! Теперь же по всей округе пойдут слухи, как я тут ворожу… Пожалуй, Агнесса в гости заявится, проверить, чем я тут на самом деле занимаюсь.