Текст книги "Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Полина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– А как же…

– Джен, я устал, давай спать, – Эрик завалился на постель и отвернулся лицом к стене.

Джен подождал минуту, потом сказал:

– Спокойной ночи.

И тоже лег. Если Эрик не считал нужным что-то рассказывать, вытянуть это из него не было никакой возможности. Это Джен уже успел выучить.

На следующий день слова Эрика подтвердились: Стен действительно покинул Цитадель. Ничего странного в этом не было: во всех школах бывают отчисления. Просто раньше Джен не думал, что из Цитадели тоже могут отчислить. Ему стало не по себе: Стен учился не хуже других, и никаких основания для отчисления, кажется, не было… Возможно, он сам захотел уйти… «Уйти из Цитадели? – промелькнуло в голове у Джена. – Куда?..» Не сразу, далеко не сразу он вспомнил о том, что за пределами Цитадели есть еще какой-то мир.

А через неделю младший класс покинуло еще два ученика. Нет, их не отчислили. Их перевели к старшеклассникам. Одним из этих учеников был скромный молчаливый Симон… Другим – Эрик.

Вернувшись с занятий и заметив отсутствие вещей своего друга в их общей комнате, Джен сначала не понял, что произошло. Он принялся разыскивать Эрика, не нашел, встретил Рея – тот сказал, что ничего не знает, но Цитадель никто не покидал… Потом он так и не смог вспомнить, кто сказал ему, что Эрика перевели – стольких он спрашивал. Самого Эрика он сумел увидеть только через три дня. Он выглядел растерянно и признался, что его перевод для него самого стал неожиданностью. Он показал Джену комнату, где он жил теперь (она была рассчитана на одного человека), а потом они немного погуляли по роще перед корпусом. Эрик будто бы был в порядке… И все же с ним было что-то не так. Не было его привычной веселости и разговорчивости, и даже его улыбка, никогда не покидающая лица, теперь казалась горькой, словно отравленной чем-то. И хотя Джен очень хотел увидеться с ним и поговорить, какой-то странный, неприятный осадок остался у него на душе от этой встречи. В течение следующей недели перевели еще одного… Джен не знал, что и думать. Однако в скором времени произошло еще кое-что.

В тот день Джен, как обычно, возвращался с занятий в свой корпус. Его нагнал какой-то старший ученик Академии и, дернув за плечо, спросил:

– Эй, ты можешь передать это Реку? – парень сунул в руку Джена длинный белый окнверт. – Скажи, что от Адельгрейта. Это срочно!

Джен рассеянно кивнул, и парень исчез так же внезапно, как и появился. После встреч с такими людьми обычно возникает сомнение, не привиделись ли они. Но в руке Джена был конверт – очевидно, с письмом или личным поручением – и он поспешил к магистру.

Магистр жил в другом корпусе, в его распоряжении была небольшая квартира – Джен бывал там пару раз. Но сегодня дома магистра не оказалось. А тот парень сказал, что дело срочное… Выйдя из корпуса, Джен встретил Рея.

– Если Рек где-то пропадает, то, скорее всего, он в долине со старшекурсниками, – ответил он на вопрос Джена и тут же спросил сам: – А зачем он тебе нужен?

Джен продемонстрировал конверт:

– Какой-то парень со старшего курса просил передать. Сказал, что от господина Адельгрейта срочно.

– Ну так сходи в долину, это же недалеко.

Джен посмотрел на главу службы безопасности с суеверным ужасом.

– Но для того, чтобы выйти в долину, нужно покинуть Цитадель!

Рей потянулся, вынул из кармана серую карточку с металлическим тиснением.

– Держи. Вернешься – отдашь. Только не потеряй, пожалуйста.

Джен осторожно взял пропуск Рея, кивнул… и бросился бежать.

Рек не вел занятия у младшего класса и частенько отлучался из Цитадели, но где он бывал, Джен не знал. Он вообще довольно смутно представлял себе обязанности магистра. Но ведь это было не его дело.

Добежав до ворот Цитадели – не центральных, восточных, а противоположных, западных (в Цитадели было четыре входа, ориентированных по сторонам света и называемых соответственно), Джен перешел на шаг.

– Эй, ты куда собираешься? – спросил его один из парней, несших вахту. Джен все объяснил, предъявил пропуск Рея, и его выпустили за ворота.

Долина была залита солнечным светом. По ней, гонимые ветром, перекатывались золотистые волны высокой травы. За ней, далеко-далеко, поднимались розоватые силуэты гор, размытые солнечным сиянием. Джен стоял на вершине вала, за спиной его понимались стены Цитадели, а вниз вела неширокая дорога. Сюда они вместе со старшими приходили, чтобы полетать на крыле… Но не всем, как оказывалось, нужны были игрушечные дельтапланы, чтобы летать.

Гораздо позже, когда Джен уже был полноправным учеником Железной Цитадели, он часто задумывался над тем, что он почувствовал, когда впервые увидел их. Был ли он поражен увиденным? Испугался ли? Испытал восхищение? Скорее всего, и то, и другое, и третье вместе.

Внизу, в долине было около десятка старшеклассников. На них не было шинелей, только сорочки, брюки и обувь. Они стояли большим кругом, запрокинув головы, и смотрели вверх. Среди них стоял и магистр Рек. Он был босиком, в холщевых штанах, его волосы прилипали к влажной спине. Он упирался кулаками в бедра, а голова его была запрокинута далеко вверх.

– Эрвин, ты открываешься при каждом ударе! – зычно выкрикивал он. – В реальном бою тебя бы уже достали!.. Не можешь нормально атаковать – защищайся! Выматывай противника!.. Ланс, не так, мягче!.. Мягче, но не слабее!.. Вот, вот, хорошо!..

Джен не сразу сообразил, кому адресовались эти слова. А когда, проследив направление взглядов, сам поднял голову – для него, стоящего на валу, это было не так высоко – то наконец увидел их. Два обнаженных по пояс парня с огромными светлыми крыльями кружили в воздухе, время от времени схлестываясь на деревянных мечах. При каждом ударе друг о друга мечи пронзительно взвизгивали… Джен, не отрывая от них взгляд, стал спускаться с вала. Вдруг один из парней, получив удар, вскрикнул.

– Эрвин, спускайся! Спускайся, я сказал!

С явной неохотой парень опустился на землю. Его противник, опустившийся рядом, похлопал его по плечу…

Джен шел к ним. Лицо горело, ладони были мокрыми. Магистр что-то вполголоса растолковывал ученикам, но, почувствовав на спине его взгляд, обернулся и увидел его.

– Джен? Что ты здесь делаешь? – на лице Река отразилось удивление.

Джен попытался что-то сказать. Правда, попытался… Но даже не вспомнил о том, что надо передать послание. Пауза затягивалась.

– Магистр, покажите класс! – простовато попросил один из учеников.

Рек повернулся к нему.

– Ты уверен?

– Не, не, не я! – парень выставил руки вперед. – Кто-нибудь… другой! У меня еще с прошлого раза…

Послышались смешки. Он замялся и не договорил. Магистр отыскал взглядом стоявшего поодаль смуглого жилистого парня.

– Кай?

– Охотно, магистр, – ответил тот. Выйдя в центр круга, он выбрал из кучи мечей, кучей лежавших на земле, два подлиннее. Один протянул магистру, второй оставил себе.

– Находясь в воздухе, не забывайте, что двигаться можно во всех направлениях, – сказал Рек. – В том числе и по вертикали…

Джен не сумел уловить момент, когда показались крылья магистра. Но он понял, что просто так подняться с земли невозможно: обоим противникам пришлось сначала с помощью магии вернуться вверх и только потом поймать крыльями ветер. Впрочем, от ветра они зависели гораздо меньше, чем птицы. Джену показалось, что крылья были нужны не совсем для полета, а для чего-то еще – а летать они могут и так…

Кай взлетел гораздо выше Река. Постепенно замедляясь, он развернул крылья, а потом перевернулся и обрушился на противника. Джен шагнул назад, оступился, упал, да так и остался сидеть, наблюдая за поединком. А наблюдать за ним было непросто: мало того, что эти двое кружили в воздухе и приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть их, так еще и бой они вели вертикальный. То взмывая далеко верх, то падая к самой земле, меняясь местами и обмениваясь ударами, они с четверть часа скрещивали мечи. Не стремясь к победе над противником, они скорее демонстрировали саму стратегию боя. А когда они опустились на землю, Рек отбросил меч, спросил:

– Все видели? – и, не дожидаясь ответа, сказал: – А теперь обсудим, что вы видели. Кай, иди сюда…

Джен отошел в сторонку, но не далеко – так, чтобы видеть, что показывает Рек, и слышать, что он говорит. А когда занятие закончилось, он подошел к магистру, извинился и протянул письмо. Рек вскрыл конверт, уставился в листок, потом досадливо скомкал его.

– Идем в Цитадель, Джен, – сказал он.

– Простите, магистр, я не хотел мешать Вам, – извинился Джен снова. – Мне сказали, это срочно…

– Это срочно, Джен. Но к Цитадели и тебе это не имеет отношения. Просто мне придется отлучиться. Возможно, на несколько недель.

– Спасибо, что принес письмо, – сказал Рек, когда они вошли в ворота Цитадели. Джен хотел бы услышать кое-что еще, но магистр широким шагом направился по своим делам. Старшеклассники тоже разошлись, кто куда. Вдруг почувствовав себя совершенно вымотанным, Джен побрел к корпусу… А потом вспомнил, что нужно вернуть пропуск.

Рея он искал долго, а когда нашел, просто взял – и рассказал ему все, что увидел. Получилось сбивчиво, сумбурно. Совсем не обязательно было выговаривать все это – Рей всего лишь спросил, хорошо ли он себя чувствует, ему показалось, что мальчишке нездоровится… А мальчишка, с трудом проталкивая вставший поперек горла комок, начал говорить…

– Прости, Рей, – добавил Джен, закончив свой рассказ. – Я не хотел, я просто не понимаю. То, что я видел… Что это было?

– Ученики Цитадели, – спокойно ответил Рей. – Настоящие ее ученики.

– Ангелы?

– Да.

– Я думал, их не существует.

– Цитадель существует. Существуют и ангелы.

– Что с ними произошло? Почему они стали такими?

Рей ответил не сразу.

– Это разговор не ко времени, Джен, – наконец сказал он. – Не торопи события. Если тебе суждено стать одним из них, ты сам все поймешь. Если нет, то и говорить незачем.

Джен подумал немного и кивнул. Попрощавшись с Реем, он направился в свой корпус. Наступали сумерки. Золотистые фонари вдоль дорожек уже загорались… Джен чувствовал себя так, как будто бы от него отщипнули кусочек души и куда-то спрятали.

Спустя еще неделю переводы в старшие классы посыпались один за другим. Еще двое покинули Цитадель, но большая часть учеников из младшего класса уже была переведена. Один за другим стали появляться новые ученики… И никто не придавал этому значения. Жизнь в Железной Цитадели шла своим чередом. Только для Джена все изменилось. Куда-то исчезла беззаботность, эта веселая беспечность, всегда отличавшая его характер. Он стал внимательнее присматриваться к старшим, словно пытаясь прочесть на их лицах тайны, срытые их крыльями. Но крылья все хорошо скрывали.

Реальность становилась зыбкой, ненадежной. Джен стал хуже спать, во время занятий был рассеянным и все чаще смотрел в окно, будто бы за ним мог показаться кто-то знакомый. Но там никого не было. Даже Рек отсутствовал в Цитадели. Был здесь еще один человек, дружбу которого Джен хотел заслужить, а точнее, вернуть. В последнее время они виделись совсем нечасто, и Джен сожалел об этом. Ему понадобилось много дней, чтобы собраться с силами – и отправиться к Эрику.

Его приятель словно ждал его прихода. Эрик был один, сидел на подоконнике в своей новой комнате и следил, как ранние сумерки окутывают Цитадель.

– Привет, – Джен оттолкнул приоткрытую дверь. – Можно войти?

– Ты уже вошел, – не оборачиваясь, ответил Эрик. – Чего тебе?

– Просто… пришел спросить, как ты.

– Нормально. Что-нибудь еще?

– Эрик…

– Чего? – он обернулся, спрыгнул с окна и подошел к Джену так быстро, что тот растерялся. Они были одного роста, но сейчас почему-то казалось, что он смотрит свысока. – Хочешь, чтобы я рассказал тебе то, о чем молчит твой магистр? Знаешь, ты сам вляпался в эту историю раньше положенного срока, так что я тебе не помощник.

– Эрик… Что случилось?

– А разве что-то случилось?

– Да. Случилось. Ты стал очень грубым. Слишком грубым.

– Правда?.. Извини…

Сразу как-то опустив плечи, он отвернулся, сделал несколько шагов в сторону и с размаху уселся на свою постель. Джен осторожно опустился на стул около письменного стола Эрика. В сиреневых вечерних сумерках все в этой комнате казалось очень хрупким, почти призрачным. Оно могло растаять от самого легкого прикосновения.

– Я не хотел тебя обидеть, Джен.

– Я не обиделся. Ты мне лучше расскажи, что случилось.

– Что случилось?.. Да я еще и сам, честно говоря, не совсем понимаю… Это все Цитадель, – он ненадолго замолчал, задумался. – Не знаю, можно ли мне тебе говорить все это… Знаешь, что? Расскажи-ка ты мне сначала, что у тебя там произошло.

– Все началось с письма, – охотно начал Джен. Наскоро он пересказал историю, в которой, в общем-то, не было ничего интересного. Когда он закончил, Эрик покачал головой.

– Удивительно, что Рек не прекратил занятие, не отправил тебя назад, в Цитадель… Хотя, что это изменило бы?

Джен пожал плечами.

– Я спрашивал у Река, но он ничего не объяснил мне.

– А он и не обязан что-то объяснять. Рей – человек, он охраняет Цитадель.

– Человек?

– Маг.

– Ясно… – протянул Джен. Ясно, конечно, не было.

Помолчали. Эрик смотрел в окно, потирая пальцами подбородок.

– Здесь происходит что-то вроде отбора, Джен, – сказал наконец он. – Я так и не понял, отчего это зависит… То есть, пока не понял. В общем, из всех, кто сюда попадает, часть Цитадель отсеивает. Остальные остаются, чтобы стать… другими. Люди называют таких ангелами, хотя не очень-то верят в их существование. Ангелы редко ведь показываются людям… в настоящем виде. С крыльями, то есть. А так отличить ангела от человека невозможно… Если ты не маг, конечно.

– Эрик, ты тоже теперь ангел?

– Ну да, – он усмехнулся. – Что-то типа того.

– Надолго?

– На всю жизнь… А может быть, и больше. Но ты не забивай себе этим голову, Джен. Если тебе суждено стать таким же, ты им станешь. Если нет, все это не будет иметь для тебя никакого значения.

– Почему?

– А ты что, еще не понял? Если у тебя до конца этого года не пробудятся крылья, ты покинешь Цитадель навсегда.

Джен задумался. Потом он спросил:

– Что я должен делать, чтобы стать ангелом?

– Ты делать ничего не должен. Должно кое-что случиться… Я не могу тебе об этом говорить, извини.

– А ты? Как ты стал ангелом?

С деланным равнодушием Эрик пожал плечами.

– Я просто летал. И вдруг… Не знаю, может, совсем и не вдруг, может постепенно. Я не могу этого объяснить. Это нужно пережить самому. А может, лучше и не переживать ничего, лучше вообще не попадать в Цитадель… Да, так, наверное, лучше…

– Эрик.

– Да?

– А если со мной не случиться и я покину Цитадель, что будет дальше? Я вернусь домой и все забуду?

Эрик грустно улыбнулся и покачал головой.

– Нет. В том-то и дело, что нет. Станешь ты ангелом или нет, а в нижний мир ты уже вернуться не сможешь. Никто туда не возвращается, Джен.

Потом они говорили о чем-то еще – кажется, важном… А может быть, и нет. Джен ушел от Эрика около полуночи, в смятенных чувствах. Он был рад тому, что они снова сблизились, но многое из того, что он услышал, не укладывалось у него в голове. Особенно одно: как это – он в любом случае не сможет вернуться домой? Почему? Что ему помешает? Разве что-то может помешать ему снова увидеть родителей, брата?.. Да, ему нравилось в Цитадели. Он хотел бы остаться здесь, с Эриком и другими ребятами, Реем и магистром Реком, он хотел бы продолжать заниматься магией… Но не настолько, чтобы ради этого навсегда отказаться от своей семьи. Но, с другой стороны, если Эрик сказал правду – если он и в самом деле не сможет вернуться – то не лучше ли сделать все, чтобы остаться в Цитадели? Тогда, возможно, он еще сможет увидеть родных, пусть не сейчас, пусть позже – ученики старших классов ведь покидают Цитадель… А если не получится остаться, что его ожидает? Неизвестность… И только. Джен решил остаться в Цитадели, во что бы то ни стало.

Год подходил к концу, и почти все его одноклассники либо уже были перевены в старшие классы, либо покинули Цитадель. Джен же все еще оставался здесь, но тем не менее никак не превращался в… Наедине с собой он никак не мог заставить себя произнести это слово. В нем было что-то неправильное, неестественное, словно Цитадель прикрывала им какую-то нелицеприятную истину.

Твердое решение остаться в Цитадели сделало из хорошиста честного отличника. Джен, разумеется, понимал, что отличная успеваемость вовсе не гарантировала ему перевод в старшие классы, но все равно старался… Нужно было во что-то вкладывать силы и чем-то занимать мысли. Иначе время от времени начинала слышаться легкая поступь подкрадывающегося безумия. Дни сменяли друг друга с быстротой песчинок, пересыпающихся в чащах песочных часов. Цитадель покинуло еще трое. Джен остался один. Когда-то у него сложились отличные отношения со всеми одноклассниками, он считал Эрика своим лучшим другом, где-то там, далеко, были его родители и брат. И все же сейчас он был один. Почему?.. И что ждет его теперь?..

Задаваясь этими вопросами, Джен застал себя без света сидящим в своей комнате. Время было далеко за полночь, приближался рассвет. Ему не спалось, хотя спать хотелось. Он устал от своих собственных мыслей и оттого, что не мог не думать. Странное равнодушие овладело им. Ему уже ничего не хотелось: ни оставаться в Цитадели, ни возвращаться домой. Хотелось только, чтобы все закончилось. И уже не важно, как.

Джен перебирал в памяти лица обитальцев Цитадели и их имена. Он пытался понять, что есть у них такого, чего не хватает ему. Магистр Рек… Эрик… Джен… Ну вот, докатился. Даже собственное имя звучит теперь иначе, будто бы оно чужое, будто бы оно принадлежит кому-то другому и этот самый другой – человек, которого отбирает Цитадель, еще один, кого приходится терять по-настоящему. Словно… Или нет, не так… Как-то не так… Все как-то не так…

«Где… Где я?»

Джен зажмурил глаза, и с силой вцепился пальцами в собственные волосы, чтобы не закричать вслух.

«Что происходит? Что происходит? Что происходит?»

За окнами светало. Джен поднялся и, пошатываясь, плохо отдавая себе отчет в том, что делает, стал собирать свои вещи в сумку. Не закончив, он оставил сумку на своей постели и вышел из корпуса. Около часа он бродил по территории Цитадели, пока не вышел на площадь перед восточными воротами. Не сразу он понял, что неподвижная фигура, выплывшая из рассветного полумрака ему навстречу, это магистр Рек.

«Что происходит?!.»

– Как ты? – тихо спросил он.

– Ничего. Нормально.

«Что происходит?.. Кто-нибудь, кто-нибудь! Помогите!.. Как же душно, как же жарко здесь…»

– Время пришло, Джен, – сказал магистр.

Джен кивнул.

– Если мне суждено уйти, я уйду… Я готов. Но я хочу знать, что со мной случиться.

«Кто-нибудь, помогите мне!.. Не оставляйте меня, пожалуйста!.. Не оставляйте меня одного!.. Здесь так жарко, так темно, здесь так много темноты… Где вы?.. Пожалуйста, не оставляйте меня!.. Что, что происходит… со мной?!.»

Магистр молчал. Джен качнулся и, с трудом оторвав подошвы обуви от камней, побрел к воротам. Он уже начал кое-что понимать.

«Это и в самом деле происходит? Нет, я не хочу этого! Выпустите меня!.. Я не согласен! Нет!.. Пожалуйста, нет!»

Шумели сосны. Светлел восток.

«Нет… НЕТ! НЕТ! НЕТ!.. НЕТ!!!»

Джен остановился на полпути к воротам. Черед приоткрытую дверь он видел мощеную дорогу, уходящую вниз и затянутую бесцветным утренним туманом. Еще было видно немного лазоревой дали, простиравшейся к востоку от Цитадели. Джен стоял и смотрел вперед, спокойно и почти равнодушно. Вдруг позади него раздался голос Река.

– С тобой ничего больше не случится, Джен.

Джен обернулся.

– Я не хочу уходить насовсем, магистр, – сказал он.

– Значит, оставайся. Это не настоящая жизнь, но и так тоже можно существовать. И тоже можно быть счастливым.

Джен долго смотрел в лицо Река, пока не понял, что не видит его. Тогда он повернулся и подошел к нему. Лицо не появилось. Зато с тихим ударом захлопнулись ворота Цитадели.

Рек положил руки на плечи Джена.

– Держись. Сейчас будет самое сложное.

Джен медленно перевел дыхание, прикрыл глаза – и почувствовал, как летит на дно пропасти. Скорость падения все нарастала, нарастала, и каждую секунду Джен ждал страшного удара о дно, но дно не наступало, оно будто бы падало тоже, и страх разрывал душу вклочья, и это было невыносимо… А потом он вдруг словно вырвался откуда-то – выпрыгнул, вынырнул – и завис в воздухе. Глаза были закрыты, и закрытыми глазами Джен видел ослепительное сияние. Оно охватило, стиснуло его со всех сторон – и вдруг, прорвав неплотную оболочку его души, хлынуло внутрь, наполняя до краев и переливаясь через края… Все, что Джен почувствовал, это крепкие руки Река, все еже сжимавшие его плечи.

– Магистр… – прошептал он, приоткрывая глаза. Тело становилось ватным, он едва стоял на ногах. – Это ведь… Это не правда… Не вся правда. Чего-то не хватает, магистр.

– Джен…

Тот мотнул головой.

– Это не все! Отпустите меня.

Магистр медленно опустил руки. Джен пристально посмотрел на него – лицо было на месте, но, строгое и непроницаемое, ничего не говорило ему. Тогда он резко повернулся и – откуда силы взялись? – побежал к своему корпусу.

Дернув дверь на себя, он ворвался в холл, пересек его, взбежал по лестнице. Открыл дверь своей комнаты и, войдя внутрь, тут же заперся изнутри. Потом он схватил свою сумку и, не задумываясь, вытряхнул все ее содержимое. В спальне он расстегнул молнию на сумке и вытряхнул все ее содержимое. Не на постель – на пол. Таким вещам только на полу и валяться. Половинка цветочного горшка с зеленоватыми следами засохшей земли, велосипедный гудок и ржавая крышка от почтового ящика… Несколько сломанных карандашей, какая-то полысевшая от длительного использования щетка, капюшон от дождевика. Засунув руку во внутренний карман, туда, где должны были лежать письма родителей, Джен вытащил пачку засушенных кленовых листьев…

Ложь. Все было ложью.

Пальцы дрогнули, листья разлетелись по комнате. Джен присел на постель, а потом и вовсе откинулся назад и, чувствуя, как из глаз текут слезы, тихо, истерично рассмеялся.

Все было ложью. Бессмысленной и жестокой ложью… Вот только вряд ли можно было сказать, что теперь ему открылся настоящий мир. То, что он узнал, могло быть лишь очередной, еще большей ложью… Потому что не хватало самого главного. Между той его прошлой жизнью и существованием в Цитадели зияло пустое пятно. Между жизнью и пониманием смерти не было самой смерти.

От таких мыслей внутри возникла и стала стремительно разрастаться невероятная, опасная легкость. Джен почувствовал, как проваливается в сон. А и в самом деле, почему бы, наконец, не поспать? Сколько можно переживать из-за всяких пустяков? Давно пора махнуть на все рукой и забыться… Все равно уже… Джен не заметил, как заснул. Так крепко и так спокойно он не спал очень давно.

Глава 12. Возвращение

Среди учеников Железной Цитадели, сбежавшихся к восточным воротам, царила полнейшая тишина. Никто даже не перешептывался: настолько необычным было происшествие. Только ветер шумел в ветвях сосен, поднимающихся вокруг площадки.

– Надо позвать кого-нибудь из магистров, – наконец робко предложил один из учеников.

– Лучше сразу Адельгрейта, – отозвался другой.

– И Рея, – добавил третий.

У ворот, уже на территории Цитадели, стояла девушка. На вид ей можно было дать шестнадцать или семнадцать лет. Одета гостья была в темно-зеленый костюм для верховой езды, куртку и замшевые полусапожки. Густые темно-бронзовые волосы были заплетены в тугую косу и перетянуты лентой. Гостья выглядела бодро, хотя чувствовалось, что она стесняется.

– Добрый день! – собравшись с силами, девушка подошла к ученикам Цитадели. – Надеюсь, я не опоздала?

– Это зависит от того, куда вы старались не опоздать, – издалека ответил ей спешащий к воротам Рей. – Как вы здесь оказались? Кто Вас впустил?

– Никто меня не впускал, – ответила девушка, делая шаг назад. – Просто ворота были открыты, и я вошла.

– Это школа боевой магии! А что вам здесь понадобилось?

– Как это, что понадобилось? – девушка вспыхнула и уже сама накинулась на главу службы безопасности. – Вы, между прочим, прислали мне письмо с предложением у вас учиться! Мне что, нужно было лечь у ворот и ждать, пока об меня кто-нибудь споткнется?

– Письмо? – переспросил Рей, уловив самое главное. – Разрешите взглянуть?

– Разумеется! – бодро ответила девушка и протянула ему конверт со сломанной сургучовой печатью.

– Мой брат, между прочим, уже должен быть здесь, – говорила девушка. – Мы оба получили письма, но я задержалась, возможно, я опоздала, и…

– Агнесса! – послышалось вдруг откуда-то со стороны. Девушка обернулась, увидела юношу, со всех ног несущегося к воротам, и, сорвавшись с места, бросилась ему навстречу.

– Рек! – Выкрикнула она, стискивая брата в объятиях. – Я так скучала! Не смей больше меня бросать, понял?..

– Что здесь происходит? – приближаясь к площадке, спросил высокий грузный человек в мантии. Ученики почтительно расступались перед ним. – Рей?

Рей лишь продемонстрировал письмо Цитадели, а потом им же указал на девушку. Та, сжимая в руке ладонь брата и увлекая его за собой, спешила назад.

– Это же какое-то недоразумение, да, господин Адельгрейт? – с надеждой спросил Рей.

Глава Цитадели внимательно изучил письмо, с недоумением взглянул на улыбающуюся гостью, потом снова на листок гербовой бумаги.

– Железная Цитадель всегда была мужской школой магии, – растерянно сказал он. – Девушек в нее никогда не принимали.

– Но меня-то вы приняли, – простовато ответила гостья. Кивнув в сторону брата, она добавила: – Письма пришли нам обоим.

– Девушка, послушайте…

– Меня зовут Агнесса.

– Леди Агнесса, позвольте спросить, а как вы добрались до этих мест? Как нашли Цитадель? По земле ведь путь очень не близкий…

– А я и не шла по земле! Я боялась опоздать, и поэтому прилетела. На Патиссоньке. Он только кажется ужасным, на самом деле он совсем ручной!

– Патиссонька – это пегас? Или горифон?

– Нет, что вы! Это дракон. – Девушка улыбнулась и, запрокинув голову, зычно крикнула: – Патиссонька, ко мне!

Не прошло и минуты, как над головами собравшихся проплыла длинная темная тень. Ученики опасливо отступили под укрытие сосновых крон. Адельгрейт с тревогой следил за небом. За секунду до того, как девушка окликнула свое транспортное средство, он пожалел, что завел этот разговор. Но отступать было поздно.

Патиссонька кружил над площадкой и, заходя на посадку, с каждым кругом спускался все ниже. Наконец в стороны ударила волна воздуха, и дракон, сложив огромные крылья, с завидной точностью приземлился рядом с хозяйкой. Он попытался улечься, но места было для него маловато, и девушка скомандовала:

– Патиссон, сидеть!

Дракон уселся на задние лапы. Это был красивый, могучий зверь. Длинный и гибкий, как угорь, он был покрыт чешуей, похожей на разноцветные стеклышки. Брюхо отливало ракушечным перламутром, а ото лба до хвоста тянулась полоска длинной белой шерсти. Крылья дракона были не перепончатые, а птичьи и тоже белые. Патиссонька вытянул их в разные стороны, когда садился, а затем сложил вдоль тела. Сморщенная усатая морда чем-то напоминала обезьянью, а большие глаза были голубыми и умными. Не стесняясь присутствующих, дракон широко зевнул. Последние смельчаки сделали несколько шагов назад.

– Не бойтесь! – воскликнула девушка. – Я просто разбудила его ужасно рано, чтобы успеть добраться сюда! Он совсем ручной!

Повернувшись к своему любимцу, девушка подняла руки над головой:

– Патиссонька! – и дважды хлопнула в ладони.

Дракон поднялся на задних лапах, расставил их для большей устойчивости, затем вытянулся, изогнулся, поднял хвост и положил на него косматую голову. Перед собравшимися возвышался вертикально поставленный знак бесконечности, в который на два хлопка в ладони свернулся дракон. Послышались аплодисменты – сначала робкие, затем, ощутившие поддержку себе подобных, более смелые и уверенные. Девушка, повернувшись в Адельгрейту, раскланялась, словно находилась на арене цирка. Рек подошел к дракону, погладил его бок. Патиссонька развернулся, уселся, как прежде, и раскатисто замурлыкал.

– Мы сами дрессировали его, – гордо заявила Агнесса. – Отец нашел его в лесу во время охоты, он тогда был не больше жеребца. Мы все тогда были маленькие, – Агнесса потрепала гриву дракона. – А потом мы все выросли, да, мой хороший?..

Адельгрейт тряхнул головой и попытался осмыслить все целиком: теперь на его попечении была девушка, первая девушка в этой магической школе за все века ее существования, а еще дракон. Большой, умеющий урчать дракон… Но Цитадель сама призвала их сюда, и даже ее глава не мог оспаривать ее решения. «Этот учебный год будет долгим», – подумал Адельгрейт. И не ошибся.

Рек и Агнесса. С каждым из них были свои проблемы.

Агнесса представляла собой проблему уже потому, что, не считая немногочисленной прислуги, которая избегала показываться на глаза, она была единственной девушкой в Цитадели. Исходя из этого, Агнесса считала, будто бы все вокруг существует для нее. Она была очень способной ученицей, но если предмет ей не нравился, ничто на свете не могло заставить ее изучать его. Она была вспыльчива и своенравна, и частенько стены Цитадели вздрагивали от ее крика: «А-ах, так?!.» Дальше могло следовать все, что угодно.

Агнесса могла не явиться на занятия, если ей казалось, что сегодня с утра она выглядит не достаточно хорошо. Маленький прыщик вовсе превращался в трагедию, а вместе с тем и в повод сварить зелье, чтобы все в Цитадели обзавелись точно такими же прыщами. Вместо этого получатся лохматые зеленые пятна, и к Агнессе в комнатку явится сам Адельгрейт, которого не минует эта участь, – но все это будет потом… Были, впрочем, и положительные качества. Агнесса часами находилась в виварии и оранжерее, она взвалила на себя почти всю работу по уходу за животными и растениями и теряла сон и покой, если что-то было не так.

Рек мало в чем походил на свою младшую сестру. Он был замкнутым, любил побродить, глубоко о чем-то задумавшись. Если Агнесса облюбовала оранжерею и виварий, Река можно было часто застать в обсерватории – наверху самой высокой башни Цитадели. Небо зачаровывало его.

Рек знал, что только нерадивость Агнессы в учебе позволяет ему быть немного впереди. У него хватало терпения часами разбираться в том, что он не понимал или в том, что ему не нравилось, и со временем он стал находить в этом удовольствие. Агнесса же обнаглела до того, что частенько списывала у своего брата не приготовленные вовремя домашние задания. Но поссорило их совсем не это.