Текст книги "Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Полина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– Джен, может, ты попробуешь?

– Нет, давай уж лучше ты, – он уселся на скамью и плотнее завернулся в плащ. Со стороны он выглядел как кулек, с верхушки которого свешивались прядки волос.

– Эй, что с тобой? – я положил руку на плечо пареньку. – Что случилось?

Я не старался взять как можно более миролюбивый тон – само так получалось. Парень поднял на меня большие тоскливые глаза и долго смотрел, словно решаясь на что-то.

– Скажи, что с тобой. Может, у нас получится помочь тебе чем-нибудь.

Парень медленно покачал головой.

– Никто не может помочь мне, – вяло, как переигрывающий драматический актер, ответил он. – Никто.

– Да что случилось-то?

– Вы не поймете. Никто не понимает. Дело в том, что… Ах, это совсем не важно!

– А ну, иди сюда и все рассказывай! – потребовал я. Схватив парня за руку, я усадил его на скамейку рядом с Дженом, который даже не шелохнулся. – Говори, что с тобой. Немедленно.

Парень опасливо посмотрел на меня.

– Я – енот, – произнес наконец он.

Джен и тот встрепенулся. Высунулся из своего воротника и стал внимательно разглядывать парня. Я при этих словах едва сумел сдержать смех: да, с жизнью внутри енотовой шкуры я был знаком отлично! Но, насколько я мог заметить, с виду парень был вполне обычным человеком.

– Да какой же ты енот? Ты посмотри на себя!

– Я так и знал! – воскликнул парень и вскочил с места. Пальцы сами собой стиснулись в кулаки. – Вы не понимаете всей сложности ситуации! Я – енот!

И тут меня как что-то подтолкнуло… Вскочив с лавки, я встал в такую же позу и так же стиснул кулаки.

– Я тоже! Дальше что?

«Енот» не ожидал такого поворота событий. Он успокоился, выпрямился, посмотрел на меня с сомнением.

– И ты енот?

– Енот.

И тут оба они услышали приглушенное хихиканье.

– Мы все… мы все еноты!

Джен был больше не в силах сдерживаться. Он завалился на скамейку и принялся хохотать, как сумасшедший. Парень смотрел то на него, то на меня – я виновато развел руками – и начал пятиться. На лице его медленно проступал нешуточный ужас.

– Нет! – закричал вдруг он и бросился бежать.

Я подождал, пока Джен отсмеется и поднимется.

– Ты в порядке?

– Понятия не имею. Я енот.

– Джен! Еще не хватало, чтобы ты свихнулся!

– Я в порядке, – тыльной стороной ладони он вытер проступившие на глазах слезы. – Эх, Рик… Ничего у нас не выйдет. От этих людей мы ничего не добьемся. Пойдем обратно, а то Эрику и Роксане придется ждать нас.

Эрик и Роксана нас уже ждали. Подходя к площади, я издали заметил их силуэты, темнеющие около ужасной скульптуры. Длинные малиновые тени, извиваясь, ползли от них по крутым камням.

– Джен, что за ерунда? Когда мы уходили отсюда, солнце висело вон над той улицей, я специально заметил! Оно до сих пор там, не сдвинулось вдоль горизонта ни на сантиметр, только стало гораздо ниже. Так же не может быть!

– Думаю, солнце здесь встает и садится на одну сторону.

– Искаженное пространство?

– Нет, скорее всего, просто вращение. Город топчется на месте. Укладывается на ночевку, наверное…

– Джен! Рик! – Роксана замахала рукой. Мы заторопились.

Они выглядели так, как будто бы им во время прогулки повезло гораздо меньше, чем нам. У платья чернолесской ворожеи был в ленточки разодран левый рукав, а подол выглядел так, как будто бы его совсем недавно застирывали. По щеке Эрика тянулись две длинные царапины – они розовели, свидетельствуя о том, что вскоре от них не останется и следа, но какое-то время назад они были довольно глубокими.

– Джен, это черт знает что такое! Вы нашли что-нибудь?

– Неплохое кафе, где можно поужинать, и гостиницу, где можно переночевать. А как у вас?

– Нас чуть самих не подали к столу, – призналась Роксана. – Мне это не понравилось. А еще я нашла следы наших девочек. Не очень четкие, правда, но они есть.

– Куда они ведут?

– Никуда! Они начинаются и обрываются в хаотичном порядке. Я бы никогда не узнала бы их, если бы не была знакома с этими ведьмами.

– А как насчет следов Река? – спросил Джен. – Их вы не встретили?

Эрик поджал губы.

– Я не уверен, Джен, – сказал он.

Солнце уже скрылось за крышами домов, когда показалась знакомая вывеска «Ржавого ручья». Смеркалось, но почти не темнело: от красного города исходило свечение, как будто бы его камни впитали солнечный свет и теперь постепенно отдавали его.

– Давайте обобщим все, что удалось выяснить, – предложил Джен, когда мы устроились за нашим столиком. Посетители здесь на этот раз были, но на нас они не обращали внимания.

– Ты же знаешь легенду о Бродячем городе, Джен? Думаешь, это он?

– По описанию совпадает. Но легенда гласит, что Бродячий город собирает потерянные души… пропадающих без вести людей. Здесь же обитают совсем не люди.

– Мы заметили! – сказала Роксана.

– А что случилось?

– Да кто ж его знает… Рик, это по-человечески не опишешь. Но если в двух словах, то нас чуть не съел огромный красный кот. Мы наткнулись на кучку старушек, которые его наглаживали, и попытались с ними поговорить. Старушки завизжали и разбежались, а кот чуть нас не съел.

– Все эти создания вполне могли бы сойти за людей – за умалишенных людей, – сказал я. – Но они же не обладают человеческой энергетикой. Они – порождения города. Возможно, когда-то они и были людьми. Но город поглотил их.

– И что, мы теперь станем такими же? – спросил Эрик. – Я не хочу.

– Да кто же такого захочет! Но это мы сейчас так говорим. Если с нами это случиться, нам будет все равно.

Роксана взглянула на меня с тревогой.

– Ты все это серьезно, Рик? Знаешь, я пока никаких изменений не чувствую… вроде бы.

– Я тоже. Но сколько времени мы здесь проведем? Эрик, вы пытались выбраться из города?

– Да.

– И что?

– Ничего.

Мы помолчали. Перспективы рисовались нерадостные, и было понятно только то, что ничего не понятно. Я посмотрел на Джена и на Эрика, сравнил, подумал…

– Эрик, как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– А ты, Роксана?

– Я тоже в порядке. А что?

– Джен…

Он вскочил, ударил ладонями в столешницу.

– Я здесь ни при чем! Что вы хотите услышать от меня? Да, я хотел попасть в Бродячий город. Цитадель у меня уже поперек горла стоит, умереть я не могу, и жить среди людей я не могу тоже! Считаете, Бродяга пришел за мной? Да если бы и так! Я… – голос Джена дрогнул, и он вдруг перешел на шепот: – Я просто хотел узнать, что со мной произошло… что мне теперь делать… Если мне суждено остаться здесь, я останусь.

Я осторожно потянул его за плащ, Джен сел, уткнулся лицом в ладони.

– Эрик, а что с вами не так? – небрежно спросил я.

– Да мы мертвы, – легко ответил Эрик. – Только меня это не беспокоит… почти. А вот Джен… ну, ты сам видишь.

– Мертвы? – Роксана выпучила глаза. – Эрик, почему ты мне ничего не сказал?

– Эм… Я думал, ты заметила.

Роксана вскочила.

– Я ничего не заметила! Ты сказал, что учишься в Железной Цитадели, что ты молодой светлый боевой маг… Ты мне нравился, между прочим!

Эрик ухмыльнулся.

– А что, теперь больше не нравлюсь? Ну, жил, ну, умер… Ну, с кем не бывает!

И, потянув ее за рукав платья, он усадил ее обратно за стол. Над остатками ужина воцарилась тишина.

Среди почерневших ветвей ив зажигались первые звезды. В уютном дворике «Ржавого ручья» уже не осталось посетителей. От изгородей потянуло сыростью. Хозяин стоял на крыльце, в желтом проеме входной двери, задумчиво разглядывая небо.

– Мне кто-нибудь что-нибудь объяснит? – спросила Роксана.

Эрик перевел дыхание.

– Железная Цитадель – это закрытая школа светлой боевой и целительской магии. Но она сама по себе – живой организм, что-то вроде маленького мирочка – почки, выросшей на ветви нашего мира, или семени, упавшего в его почву. Маги, живущие в ней, не обычные даже для магов. Мне Лукиан объяснял это, когда на меня в первый раз накатило… То есть, когда я вспоминать начал. Он сказал, что иногда люди с магическим даром погибают до того, как начинаю осознанно заниматься магией – если вообще начинают ей заниматься, бывает же и не так… А еще это случается с просто очень хорошими людьми – с теми, кто был чист сердцем, творил добро… В общем, некоторые из них каким-то образом переживают свою смерть и перерождаются в иных существ… В нас. В таких, как мы. Я лично совсем не чувствую себя мертвым: я периодически испытываю голод, мне нужно спать, пойдет кровь, если я порежусь… И, в общем-то, поцеловаться с тобой, Роксана, я был бы совсем не против! Но я знаю, что со мной кое-что случилось, и этого уже не отменить.

– Ага. Кое-что. Ты умер.

Эрик усмехнулся.

– Я сам виноват. Меня в уличной потасовке ножом пырнули. Я, знаешь, не у маминой юбки вырос. С семи лет в дома лазил, воровал. К шестнадцати у меня своя шайка была. А вот территорию не поделили… с одними… такими же, как мы. Ну и сошлись на перышках… На ножах, то есть… А когда городская стража подоспела, все в рассыпную кинулись, а на меня даже не взглянули – думали все, готовенький. А я еще живой был… – Эрик отвернулся. Улыбка, застывшая на его губах, казалась судорогой. – В общем, лежу я такой, умираю… И вдруг слышу шаги. Я думал, кто из моих ребят возвращается по-тихому. Но это был Лукиан. Я его тогда первый раз увидел. Подошел, склонился… Помню, как он мне руку на грудь положил. Дальше – провал…Может, я и не умирал вовсе. Джен, может, никто из нас не умирал! Просто мы что-то не помним. Лукиан как-то сказал мне, что в Цитадели есть двое живых магов, пришедших из нижнего мира. Это Рей, глава службы безопасности, и глава школы Адельгрейт. Правда, они не могут покинуть Цитадель, разве что ненадолго выйти за ее стены. А вот мы – можем…

– А что с тобой было потом? – спросила Роксана.

– А потом мне приснился сон. Мне приснилось, что никакой потасовки не было, что я на рынке попытался срезать кошелек у какого-то человека, а тот оказался магом и предложил стать учеником Железной Цитадели. Странно, у меня тогда и мысли не возникло отказаться. Я пошел с ним… Попал в Цитадель. А через пару месяцев вернулась память. Я вспомнил и потасовку, и удар, и Лукиана… Ох, как мне тогда было плохо! А потом ничего, отошел, пообвыкся. Только тот провал в памяти остался. Но Лукиан сказал, что его все равно не заполнить, так что проще не обращать на это внимания… Да проще вообще ни на что не обращать внимания! Если разобраться, в Цитадели не так уж и плохо. Тебя учат магии, потом у тебя будет какая-нибудь хорошая работа, можно даже при королевском дворе служить или просто защищать кого-нибудь. А пока ты можешь спускаться в мир людей… Я, кстати, с ума чуть не сошел, когда вернулся в первый раз. Меня Лукиан отвел тогда. Оказалось, в мире людей несколько лет прошло. Все мои дружки либо в могилах землю кусали уже, либо на каторге спины гнули. А я иду такой по улице, одет с иголочки, в форме Цитадели, вижу знакомых лавочников, стражей… И никто меня не узнает. К девчонке своей зашел, так она меня вообще не увидела. Чудеса, думаю – неужто я и вправду умер и стал ангелом? Расскажи кому – засмеют… Хотя, рассказать как раз и некому. Но жизнь-то продолжается… – Эрик посмотрел на Джена. – Наверное, я просто легче ко всему отношусь, чем ты, Джен, – сказал он. – Я легко жил. Легко умер. Если все будет так же, как в прошлый раз, умру еще, делов-то…

– С тобой все было так же? – спросил я Джена.

Он покачал головой, и вдруг я заметил, что все его тело сотрясает мелкая дрожь. Я подумал, что он плачет, но я ошибся. Джен беззвучно хохотал.

– Агнесса и несколько чернолесских ведьм здесь, магистр Рек тоже, – сказала Роксана. – Думаю, разыскать их – это самое разумное решение. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Но начать, наверное, лучше все-таки завтра.

После ужина мы поднялись на второй этаж «Ржавого ручья». Хощяин вручил нам ключи от двух смежных комнат. Они оказались простенькими, без излишеств – как раз такими, которые нужны, чтобы провести ночь. Из одной под самую крышу вела лестница, и Роксана решила взглянуть что находится там. Джен устроился в глубоком кресле. Он плотнее завернулся в плащ и, кажется, задремал. Эрик рассматривал царапины на своем лице в больше настенное зеркало.

– Как ты думаешь, Рик, может, их оставить? Выглядят мужественно, девчонкам должно нравиться… Рик!

Я открыл глаза. Я тоже успел задремать – на большом мягком диване. Вдохнув, я заметил, что воздух стал теплее и… гуще, что ли.

– Ты ничего странного не замечаешь? – спросил я.

Эрик задумался, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Да я не знаю… Джен! Эй, Джен!

Джен очнулся и поднял голову.

– Чего вам?

– Воздух нагревается. Чувствуешь?

– Хозяин, наверное, растопил печь, чтобы прогреть комнаты. Это же обычное дело…

– Джен! – подавшись в его сторону, Эрик легко вытряхнул его из плаща. Лицо его было серьезным, как никогда.

– Ты что?

– Ничего! Ты по-прежнему думаешь, что здесь просто включили отопление? – он скомкал плащ и вернул его Джену.

Джен помрачнел, но не успел ответить: в соседней комнате раздался девичий визг. Мы бросились туда.

Стены плыли. Пузырясь, волнуясь, перекатываясь, они выпрямляли одни углы и тут же создавали другие. Как резиновый мячик в чьих-то руках, комната сжималась, почти не встречая сопротивления находящегося внутри нее воздуха. Кричала, конечно, Роксана. Она стояла на коленях прямо над люком, который не только приобрел округлый контур, но сильно сузился. Теперь в него едва пролез бы футбольный мяч.

– Роксана, окна! – прокричал Эрик, взметнувшись вверх по лестнице. То, что она с каждой секундой становилась все уже и извивалась, словно морская водоросль, он просто не успел заметить.

– Они уже затянулись!

– Тогда давай сюда! – стиснув пальцами подвижные края люка, Эрик стал расталкивать их. Те медленно, неохотно, но все же поддались, и Эрик с Роксаной скатились по лестнице, которая решила, что ступени ей больше не нужны.

– Бежим! – вскочив, Роксана бросилась к дверям. Те, по счастью, не съежились, а наоборот, растянулись. Мы уже ждали Роксану и Эрика в коридоре, и не просто ждали: всеми силами старались удержать стискивающие проход глухие стены. Ни дверей, ни окон, забранных тоненькими деревянными решетками с плющом, в них больше не было, остались только нелепые, растянутые рисунки всего этого.

– Бежим! Быстрее!

Лестницы на первый этаж тоже не было. Пришлось прыгать с куска деревянного настила, оставшегося от очень милого балкончика. Пол принял нас, как хороший батут – и тут же принялся заворачивать свои края вверх, норовя заключить нас в кулек и завязаться сверху тугим узлом. Выбраться из него удалось с трудом, входную дверь Роксана, перепуганная до смерти, просто разорвала заклинанием. Оглянувшись, я увидел в недрах сжимающейся в комок гостиницы ее хозяина. Он тоже менялся. Фигура его вытягивалась, истончалась и покрывалась… перьями! А на лице, все еще сохраняющем человечески черты, блуждало добродушное удивление: куда же вы, гости?..

– Ну вот, теперь я полностью согласна с тем, что город опасен, – упираясь ладонями в колени, пыталась отдышаться Роксана. Явной угрозы поблизости вроде бы не было. – Спасибо, Эрик.

– Не думаю, что этим все закончится. Надо поискать укрытие на ночь. И – учтите! – ни на какую гостиницу я больше не соглашусь.

– Боюсь, тогда нам придется ночевать на улице, – ответил Джен.

Город вокруг менялся. Это было заметно даже с заднего двора «Ржавого ручья»: темные хребты крыш вздыбливались и опускались, то ощетиниваясь в небо острыми гребнями, то разглаживаясь, расплываясь где-то в глубине улиц. Город как будто бы шевелился, прежде чем окончательно проснуться и подняться, и по его огромной каменной шкуре нелепо перекатывались красные огоньки фонарей. Рвущиеся в небо с истончившихся и извивающихся, как будто резиновых столбов, он были похожи на непослушные воздушные шарики. Само небо тоже двигалось – звезды, свет которых был приглушен алым свечением города, плыли над нами… И тут я понял.

– Город движется!

Мне никто не ответил: остальные тоже догадались об этом… А еще в красноватой темноте двора послышался странный, тревожащий шорох – и приглушенное загустевшими сумерками шипение. Не дожидаясь того момента, когда это нечто – чем бы оно ни было – решит познакомиться поближе, мы потянулись к арке.

Улица, на которую мы вышли, была уже другой. Громады домов нависали с обеих сторон, обманывая глаза.

– По-моему, нас кто-то преследует, – полушепотом заметила Роксана.

Джен кивнул. Я тоже уже какое-то время слышал цокающие и царапающие звуки, раздававшиеся над нашими головами, словно кто-то шел вслед за нами по крышам.

– А я бы попытался… – начал Эрик и тут же, оглянувшись назад, воскликнул: – Берегитесь!

Над нами, пронеслась узкокрылая красная тень. Она спикировала с одной из крыш, но, прочертив по камням алмазными когтями, не поднялась снова в воздух, а вся ощетинилась, выгнула длинную тощую шею – и перегородила дорогу.

– Что это такое? – удивилась Роксана.

– Птица, – ответил Эрик.

– Какая-то она странная.

– Это точно…

Она выглядела, как попавшая в бурю цапля, но, несмотря на неестественную худобу, была крупнее и жилистее. На голове ее, бледной и почти плешивой, выделялись огромные, выпуклые, как у рыбы, глаза, в которых будто бы колыхалось мутное, давно зашедшее солнце. Глаза эти были такими большими, а голова птицы такой маленькой, что казалось, будто бы полоской перьев прикрыт насаженный на шею причудливый камень. Я вглядывался в него – и мне хотелось заговорить с птицей, сказать ей что-то вроде: «Не бойся меня. Умница, хорошая птица… Ты же покажешь мне свое гнездо?..» Но мои спутники, к сожалению, сочли ее опасной.

Эрик не размышлял долго – равно как и Роксана. Двойная атака устремилась в сторону растопырившей крылья птицы, но та даже не дрогнула. Когда сумрачный шар в окружении бешено вращающихся колец, похожих на маленькие вселенные, – два темных заклинания, слившиеся налету в одно целое, – почти коснулся ее впалого зоба, птица изо всех сил заверещала, и магия, превратившаяся в бесформенную кляксу, впиталась в перья. Исчезла. Не причинив птице ни малейшего вреда. Красный глаз сверкнул со злорадным чувством превосходства.

В то же время ближайшие крыши ожили. Тонкие, разорванные силуэты крыльев стали вздыбливаться над ними. Со всех сторон доносилось шипение, скрежет… и звуки, похожие и на гоготание, и на хихиканье, – птицы переговаривались между собой. Обсуждали, что делать дальше. Джен закопошился под своим плащом.

Длилось это считанные секунды. Птица, первой спланировавшая на улицу, испустила еще один клич – и на этот раз он прозвучал как призыв к битве. Ночные обитательницы Бродячего города посыпались с крыш одна за другой.

– Эрик, что делать? – взвизгнула Роксана, закрывая голову руками.

– Бежать! – ответил за него Джен. И, вытащив из-под черных складок ослепительно сияющее перо, он швырнул его в предводительницу красной стаи. Та заверещала – и неохотно, сопротивляясь, рассеялась. Птицы подняли оглушительный крик.

– Бежать! – повторил Джен.

В этом не было необходимости. Мы и так неслись со всех ног. Птицы все падали с крыш, выпархивали их окон, но, однажды опустившись на мостовую, снова подняться они не могли, и поэтому были вынуждены преследовать нас по земле, а по земле они передвигались медленнее, гораздо медленнее… Птицы не столько летали, сколько планировали, так что мы стали петлять по ломающимся на каждом шагу улочкам. И, наверное, призрак возможного спасения придал бы нам сил, если бы в конце концов мы не поняли, что не возможно убежать от врага, который ВЕЗДЕ.

– Что это такое? – глотая воздух, выкрикнула Роксана.

– Это… А я знаю? – огрызнулся Эрик.

– Это тоже город, – машинально ответил я.

Я бежал вместе со своими спутниками, понимая, что могу и не бежать. Птицы не тронут меня. Город не причинит мне зла. Откуда у меня была такая уверенность? Я не знал – просто вспомнил, как вела себя со мной Цитадель… И крики, топот ног стали отступать, даже шорох крыльев, почему-то похожий на шелест волн, перекатывающих мелкую прибрежную гальку, начал стихать. Чтобы не мешали силуэты бегущих людей, подвижные декорации зданий и мечущиеся птицы, я прикрыл глаза. Стало темно и тихо – но эти темнота и тишина были как преддверие чего-то другого, совершенно не похожего на них…

– Что… Что ты хочешь мне сказать?..

– Рик! – послышалось над самым ухом.

Кто-то сильно дернул меня за руку, рванул в сторону и вперед, потом поймал, заставил остановиться. Неохотно открыв глаза, я увидел Джена. Тот крепко держал меня за плечи, темнота его глаз блестела сухо и странно. Роксана и Эрик стояли неподалеку. Никто уже никуда не бежал. Среди доносящихся отовсюду звуков возни птичьей армии, в живом красноватом свете фонарей эталоном безмолвия и неподвижности была страшная скульптура, возвышающаяся посредине площади.

Птицы приближались. Крыши зданий, окружавших огромную площадь, были слишком далеко, и они, не желая рисковать своими тощими крыльями, подбирались к пришельцам по земле. Все отчетливее в тени ближайших улиц и подворотен звучало озлобленное шипение и жуткий, безумный смех.

– Чего они хотят? Может, мы сумеем договориться с ними?

– Рик, ты… Да что с тобой?

– Ничего. Я в порядке.

Джен опустил руки.

– Тебя никто не держит. Если хочешь, можешь идти. К ним.

– Джен, ты чего? Джен? Эрик? – ворожея переводила испуганные глаза с одного из них на другого. – Да что происходит, в конце-то концов?

Эрик пожал плечами. Джен промолчал.

– Рик?

– Роксана… Сзади!

Ворожея метнулась в сторону, на ходу швыряя в птицу какое-то заклинание – то, конечно, не развеяло ее, но замедлило ее движение, и девушка осталась невредимой.

– Да когда же это кончится?! – взвыл Эрик.

– Не стоит, Эрик. Это бессмысленно.

Джен был единственным, кто не двинулся с места. Он стоял, опустив руки, и наблюдал, как, перемещаясь большими прыжками из стороны в сторону, к нему приближается птица. Выгнув крылья, распахнув короткий, искривленный клюв, она уже давно измерила расстояние до своей жертвы и точно знала, когда нужно оттолкнуться от округлых камней площади чуть сильнее, чтобы, пропустив под собой случайный порыв ветра, подняться с ним – а потом спикировать вниз и вонзить когти в плоть…

Тонкая, легкая тень скользнула перед ним, и птица, нелепо, совсем по-человечески вскинув крылья, рухнула на камни, не окончив своего последнего прыжка. Перья обратились в пепел, почернели. Треснув, раскололся огромный глаз.

А тень понеслась дальше, едва касаясь красных птиц. Я наблюдал за ее движениями, красивыми, сильными и плавными, как порывы ветра, и думал о том, что теперь я и в самом деле могу уйти…

– Эй, Рик! – воскликнула Роксана. – Рик, тебе что, жить надоело? Рик!

Я не оглянулся. Не надоело ли мне жить? Нет, не надоело. Джену – возможно, но он совсем не понимает, что такое жизнь. А мне – точно нет.

А тень между тем все чаще и чаще прикасалась к мостовой, и вот уже ее движения стали больше походить на быстрые, легкие шаги, а сама она превращалась в высокого человека, с головой закутанного во что-то темное.

– Магистр? – поперхнувшись, прошептал Джен.

Я слышал его голос, отделенный от тысячи других звуков. Я прислушивался к нему. Хотелось ли мне, чтобы он меня окликнул? Не знаю…

Звезды, плывущие над Бродячим городом, с одного края неба стали бледнее. Но большая, розовая и улыбчивая луна не спешила покидать небосвод, и площадь была затянута длинными оранжевыми тенями. Тени шевелились, как будто бы только их раскачивало ветром, и в их движениях я читал послание… Город звал меня. Не манил, как если бы хотел завести в западню, не охотился на меня. Город звал…

Я разглядывал скульптуру, так хорошо знакомую мне. Я уже успел заметить, все дороги Бродячего города так или иначе приводят в это место. Я наклонился, разглядывая причудливую тень скульптуры, потом вовсе присел на корточки. Как сама скульптура, она была неподвижна. Но крутых булыжников площади под тоненьким покровом этой тени не было видно. Я протянул руку, почти коснулся ее – тень оставалась неподвижной. Она ждала…

Я вдруг вспомнил девушку, раскрашивающую в парке деревце, самое настоящее деревце, пробившееся сквозь красную плоть города и протянувшее над ней свои тоненькие, но упрямые ветви. Я вспомнил родник в «Ржавом ручье» – тот выносил из недр земли настоящую воду, богатую железом – воду, принадлежащую Чернолесью, а не городу. В конце концов я подумал о себе: Город не отталкивал меня, наоборот…

– Расскажи, кто ты, – попросил я его. – Откуда ты?

И погрузил пальцы в дрогнувшую тень, как в густую черную воду торфяного озера. По тени пошли едва различимые круги…

– Рик! Не смей!..

Эти слова запоздали: они достигли моего сознания уже после того, как кто-то сильно дернул меня за плечи, опрокинул на спину и сам вместе со мной покатился по камням. Это была Роксана.

– Рик, что ты делаешь? Ты не понимаешь, это опасно! – растерянным, даже немного обиженным голосом произнесла она.

Я поднялся.

– Все в порядке. Со мной ничего не случится.

Я протянул ворожее руку, чтобы помочь ей подняться. Она потянулась к моей руке – и тут же вскрикнула, отдернув пальцы. Я посмотрел на свою ладонь – на той поблескивали капельки темно-красной, маслянистой влаги.

– Рик! – ворожея немедленно вскочила и сделала два шага назад. – Не приближайся ко мне!

– Роксана, в чем дело?

– Стой, где стоишь!

– Это не… – начал я, делая шаг ей навстречу.

– Не подходи! – взвизгнула ворожея.

И с пальцев ее сорвалось маленькое темное заклинаньеце. Оно навряд ли могло принести вред – если бы ворожея не испугалась до смерти того, чего действительно не понимала.

– Роксана, нет!

Магистр Рек попытался перехватить заклинание или хотя бы отклонить его. Но он не успел, и заклинание, похожее на разворачивающуюся в движении змею, устремилось к своей цели. Я только опустил глаза.

– Тебе не стоило делать этого, Роксана, – произнес я.

Мне было жаль. Правда, жаль.

Не причинив мне никакого вреда, заклинание Роксаны в клочья разодрало мою маскировочную ауру.

Ворожея вскрикнула и зажала лицо руками. Тут же со всех сторон послышались пронзительные крики обезумевших от ярости птиц. В считанные секунды площадь превратилась в место смертельного боя. Птицы стекались на площадь со всех сторон. На место одной развеянной птицы спускалась дюжина других. Они визжали, верещали, клокотали; загнутые клювы и длинные когти превращались в самое опасное оружие. А отступать было некуда, нечего было и думать прорваться к ближайшему лазу в подземелья через это проклятое воинство, перья которого, тощие, но тонкие и острые, были сродни лезвиям.

Коротко ругнувшись себе под нос, магистр вскинул голову. Птицы не показываются днем – они не переносят солнечного света. Но до рассвета еще далеко… далеко… Что ж, придется рассвету прийти пораньше!

На ходу скидывая с плеч плащ, Рек скользнул в сторону у самой земли, набросил его на Оксану и что-то коротко приказал Эрику. Сам же он, уклоняясь от атак красных птиц, подался в сторону скульптуры в центре площади. Двигался он как ветер. Мягко и мощно. Ничто не могло остановить его.

Магистр добрался до скульптуры и стал карабкаться по ней вверх, как по скале карабкается ловкая маленькая ящерица. При этом магистр менялся. Серая форма Цитадели выцветала на глазах и становилась белой, но это был не мягкий, нежный белый цвет, яркий, пронзительный, почти звенящий белый. Потом его форма раздалась на спине, и воздухе вычертились два сияющих полукруга. Взобравшись на верхушку скульптуры, магистр вцепился пальцами в рельеф и раскрыл крылья, длинные и заостренные, как у чайки. В следующий миг он с силой оттолкнулся от опоры и взмыл в воздух – туда, где солнечные лучи уже выскользнули из-за горизонта и теперь царапали небо.

В мгновение ока город озарил ярчайший солнечный свет. С земли можно было увидеть лишь золотистую точку, сияющую в вышине, но площадь уже полосовали широкие огненные лучи, отраженные острыми крыльями.

Птицы подняли оглушительный рев и бросились врассыпную. Те, которым не удавалось уклониться от падающих с неба пылающих лучей, превращались в пепел. Остальные кидались по направлению к ближайшим подворотням, но только единицам из сотен удавалось спастись. В считанные минуты площадь оказалась почти пустынной: на ней не осталось никого, кроме Роксаны, все еще спрятанной под плащом Река, Эрика, стоящего на коленях рядом с ней, и Джена, зачарованно смотрящего вверх. Ветер забивал оставшийся от птиц пепел в трещины между камнями.

Наконец сияние стало стихать: магистр возвращался на землю. Он сложил и спрятал крылья еще до того, как опустился на площадь.

– Как Роксана? – спросил он.

Ворожея отняла ладони от заплаканного лица.

– Ребята… Я не вижу ничего… – прошептала она

– Не бойся. Это пройдет, – заверил ее Рек.

Но Роксана не успокоилась, наоборот: разревелась пуще прежнего. Магистр плотнее укутал ее в свой плащ, поднял на руки. Вскоре площадь опустела окончательно.

Я наблюдал за тем, как мои спутники покидают поле битвы, из окна одного из домов, окружающих площадь. Несмотря на парадный внешний вид, внутри это было пустое, запущенное строение, в котором уже очень давно не жил никто… кроме птиц. Забившись в дальний угол они, испуганные и истощенные, теряли свои птичьи очертания и забывали все, что произошло этой ночью. Приближался настоящий рассвет. Я подумал о том, что мне не мешало бы хорошенько выспаться.

Глава 9. Люди наизнанку

Солнце над Бродячим городом сегодня было диковинного сиреневого оттенка. Погода стояла влажная и жаркая, парило. Я сидел на одной из лавочек в городском парке и наблюдал за тем, как двое вполне взрослых мужчин в стотысячный раз пересчитывают квадратные плитки, которыми была вымощена аллея. Как я успел заметить, количество плиток менялось в диапазоне от восьмидесяти четырех до ста шестидесяти семи.

– Привет, – не вынимая рук из карманов, Джен присел на лавочку рядом со мной.

– Привет. Ты хотел видеть меня? Эрик отправил мне зов.

– Если я тебя от чего-то отвлекаю…

– Ты меня ни от чего не отвлекаешь.

Джен промолчал. Теперь и он наблюдал за считающими плитки мужчинами, но даже не пытался вникнуть в суть их проблемы. Все происходило словно не на самом деле.

– Как Роксана?

– Она в порядке. Остальные ведьмы тоже нашлись.

– И госпожа Агнесса?

– И Агнесса. Только выбраться из города мы все равно не можем.

– Чего ты хочешь от меня?

– Поговори с ним. Тебе он скажет, как выбраться. Должен сказать.

– Я что, какой-то особенный?

– Рек рассказал нам. Ты только притворяешься светлым магом.

Да, я притворяюсь. Притворяюсь светлым. Притворяюсь магом. А вы с Эриком играете в людей. Кому от этого хуже?

– Этот город не такой плохой, как кажется, – сказал я.

Какое-то время мы молчали. Математики теперь считали плитки не поодиночке, а парами и тройками. Потом я спросил: