Текст книги "Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Полина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

История четвертая. Бродячий город, или Люди наизнанку (гл. 10–13)

Глава 10. Зов Цитадели

Джен еще раз оглядел груду камней, заваливших широкий проход между скалами. Камни покрылись мхом, поросли травами, кое-где по ним взбирались небольшие деревья. Цепляясь за их ветви, взгляд уходил далеко вверх, к голым коричневым вершинам.

– Вы уверены, что мне сюда? – спросил он проводника.

Старичок, сняв с ослика сумку Джена, положил ее на землю.

– Ты просил отвести тебя к Железной Цитадели. Вот она, – ответил он. – Надумаешь заночевать здесь, разведи костер. Зверья не бойся, сюда оно не заходит. Но в горах холодно.

То, что в горах холодно, Джен уже понял. Куртка на меховой подкладке, которую он и зимой-то в городе надевал не каждый день, здесь ему очень пригодилась. А еще в горах было тяжело дышать – но это только с непривычки, так объяснил проводник. Тем, кто родился в горах и прожил в них всю жизнь, наоборот, тяжело внизу.

– Подумай – может, обратно пойдешь? – предложил проводник.

Джен мотнул головой.

– Мне нужно идти.

– Так иди, чего стоять-то…

Не попрощавшись, проводник взял под уздцы ослика и повел его вниз по старой длинной пологой дороге. Джен взглянул ему вслед и снова уставился на завал.

Скалы разделяло около четырех десятков шагов. Когда-то здесь стояла стена из коричневого камня, а в ней, вероятно, были ворота – в одном месте завал был не очень высок. Слева, у самой скалы, виднелся огрызок башни, из остатка стены вырастала тоненькая маленькая сосенка. Большие высокие сосны поднимались за завалом. Никаких признаков того, что здесь кто-то живет, не было. Может, проводник был прав – лучше было идти обратно. Только вот… Джен приложил руку к груди и услышал, как зашуршала бумага. Во внутреннем кармане куртки лежало письмо, написанное на дорогой гербовой бумаге и скрепленное сургучовой печатью. Приглашение в одну из самых знаменитых и самых таинственных школ светлой магии – Железную Цитадель.

От таких приглашений не отказываются. Такие приглашения не бывают фальшивыми. Что с того, что здесь все выглядит разрушенным и заброшенным? Возможно, это специальная маскировка. Да, это наверняка маскировка!

Джен еще раз оглянулся – проводник с осликом уже слились в одно пятнышко, которое исчезало в сумерках, затягивающих долину, – и, закинув на плечо сумку, стал перебираться через завал. Это было не так уж сложно, спускаться с другой стороны не пришлось: за завалом начиналась высокая, выложенная камнями площадка. Ступив на нее, Джен оказался в горном форте, таком крошечном, что его можно было охватить одним взглядом. Подернутый мхом и травами двор окружали ветхие постройки, лепившиеся к скалам и остаткам стен. В глубине его стояло большое здание с провалившейся крышей. Когда-то оно было украшено башенками, но они рухнули, да и почти все бойницы обвалились. В центре двора виднелся колодец. Его широкие, просевшие и разошедшиеся каменные борта были обсыпаны опавшей хвоей и листьями. Ветхость, запустение и большие сосны, взломавшие когда-то плотно уложенные людьми камни, свидетельствовали о том, что это место покинуто очень давно.

«Странно как-то, – рассеянно подумал Джен. – Даже если это всего лишь маскировка, выглядит она слишком уж правдоподобно. И совсем непонятно, что теперь делать… Я же наверняка что-то должен делать, чтобы попасть в Цитадель? Может, это что-то вроде экзамена? Догадаюсь – значит, принят. Не догадаюсь… И что я буду делать, если не догадаюсь? Заночую здесь?.. Впрочем, можно попробовать спуститься в деревню… А потом вернусь домой, и все…»

Налетел порыв ветра, повеяло сыростью. Посередине давно заброшенного форта, под темными кронами Джен вдруг почувствовал себя одиноко и потерянно.

«Это чья-то глупая шутка, – решил он. – Это же просто не может быть правдой. Только зачем?.. Зачем было приводить меня сюда, к этим развалинам? Здесь ничего нет… Может, когда-то и было – но сейчас уже нет… Что же мне теперь делать?»

Делать действительно было нечего. Возвращаться домой? Тогда надо спешить вниз, в деревню. Там поймут, приютят… Поймут?… Но ведь он сам ничего не понимал.

Вдруг послышался гулкий равномерный звук. Отражаясь от камней и множась среди развалин, он хорошо различался в сгущающихся сумерках. Джен без труда угадал стук конских копыт. Стук приближался. Джен поспешил к завалу.

Взобравшись на крупный валун, он увидел всадника, поднимающегося по дороге. Он двигался по направлению к форту, и было непонятно, куда он собирается ехать дальше, – дорога ведь была завалена. Это мог быть человек из деревни. Возможно, проводник Джена послал его за странным мальчишкой, вздумавшим на ночь глядя отправиться в горы… Всадник наверняка издалека увидел Джена. Но он не подал вида. К тому моменту, как он подъехал к завалу, Джен уже спустился на дорогу.

– Что ты тут делаешь? – спросил всадник, не спешиваясь. Он был высокий, и это было единственное, что о нем можно было сказать: фигуру его скрывал длинный плащ с капюшоном, надвинутым на лицо. Что же касается голоса, то он был довольно резким, но по интонации нельзя было понять, злой это голос или доброжелательный. В отношении эмоций он не выражал абсолютно ничего.

Всадник не спросил Джена, кто он, но Джен только спустя много месяцев вспомнил об этом и понял, что его сразу узнали. А тогда он лишь торопливо закопошился под курткой, вытаскивая драгоценное письмо.

– Я… Эээ… Вот, – он протянул всаднику письмо. Тот не взял его в руки, лишь кивнул. – Я, кажется, заблудился.

– Ты не заблудился, ты опоздал, – сказал всадник. – Проникнуть в Цитадель или покинуть ее без труда можно только во время пустой луны по обеим сторонам. Сейчас уже новолуние.

Джен молчал. Лошадь под всадником переступила.

– Что ты теперь собираешься делать? – спросил он.

Джен пожал плечами.

– Наверное, буду ждать следующей пустой луны.

– Следующий раз фазы совпадут приблизительно через полгода. Будешь ждать?

Джен закусил губы.

– Я сам виноват.

– Нет, ты не виноват, – сказал всадник. И заметно потеплевшим голосом добавил: – Пойдем, я провожу тебя.

Спешившись, одной рукой он взял лошадь под уздцы, а другую положил на плечо Джена. Ладонь всадника была узкой, тяжелой и почти горячей.

– Смотри, – кивком головы он указал в сторону завала. Джен обернулся – и увидел…

Камни зашевелились. Мох, трава и прочая еще различимая в сумерках растительность стала впитываться в них и исчезать, а сами камни, копошась, ворочаясь и притираясь друг к другу, начали выстраиваться в огромную прочную стену. Показались бойницы, поднялись двумя перстами башни у самых скал. Раздвинув камни двумя огромными ладонями, встали дубовые ворота, окованные черными металлом. Встряхнувшись, от них к ногам всадника и Джена пролегла отличая мощеная дорога.

– Пойдем, – сказал всадник, опуская руку, и двинулся к воротам. Он постучал, ему тут же открыли.

– Добрый вечер, магистр Рек! – бодро поздоровался рослый плечистый парень в легком обмундировании. – Кто это с Вами? Новенький?

– Новенький, – подтвердил всадник, передавая поводья другому, ту же подбежавшему парню. – Я сам его провожу.

Они обменялись еще несколькими фразами, но Джен не расслышал их. Буравя сумрак глазами, он рассматривал место, в котором оказался.

С заброшенным фортом оно не имело почти ничего общего. Во-первых, пространство, которое занимала Цитадель, было огромно. Этого не было видно, но это ощущалось: чувство простора царило в этом месте. От форта остался только каменный дворик, который теперь казался еще более крошечным, чем прежде. За ним возвышалось каменное здание с резным раскидистым силуэтом, в больших его окнах и над крыльцом горел свет. Колодец посреди площадки превратился в фонтан, сонно журчавший длинными блестящими струями. От него во все стороны разбегались мощеные дорожки, неярко освещенные низкими оранжевыми фонарями. Прежними остались высокие сосны – но за их кронами поднимались громады зданий и башен. Особенно выделялась одна: сужаясь к верху, она, казалось, устремлялась в самое небо. Как завороженный, Джен смотрел на развернувшуюся перед ним картину.

– Идем, – магистр тронул его за плечо.

– Меня зовут Джен.

– Хорошо. Идем, Джен. Меня зовут Рек, я четвертый магистр Железной Цитадели. Я отведу тебя в жилой корпус. Это не далеко.

Они шли по одной из освещенных дорожек. Магистр снял капюшон и откинул плащ назад, и Джен, идя рядом, наконец-то смог его рассмотреть – насколько позволяло освещение. На вид магистру было около тридцати лет. Одетый в длиннополую серую шинель с сорочкой, брюки и сапоги, он был стройный, сухощавый. Волосы у него были светлые, длинные, собранные пучок, за исключением нескольких выбившихся прядок. На узком сухом лице выделялись темные глаза, казавшиеся узковатыми. Джен уже заметил: магистру было привычнее поднимать голову, а не полуприкрытые веки. Нос у магистра был с горбинкой – следом старого перелома, длинный тонкий шрам пересекал правую бровь у самого виска, прерывался и продолжался ниже, на скуле. Губы были бледные, и, если магистр не говорил, их сложно было различить.

– Срежем немного дорогу, – предложил Рек и свернул с освещенной аллеи.

Они прошли по газону и стали сильно забирать влево, и вот Джен различил несколько длинных зданий, во многих окнах которых горел свет. Рек направился к одному из них, и яркий фонарь, висевший над крыльцом, на секунду вычертил его фигуру, сделав плоской и черной.

В холле было тепло и тихо. Навстречу Реку и его подопечному, улыбаясь, вышел высокий широкоплечий мужчина. Он был смуглый, темноволосый, с тяжелым подбородком и ясными, очень светлыми голубыми глазами. Одет он был в сорочку с коричневым кожаным жилетом, куртку и кожаные штаны. Сапоги у него были тяжелые, охотничьи.

– Рек! – окликнул он магистра издалека. – Ну, наконец-то ты объявился.

– Здравствуй, Рей! – Рек улыбнулся, и они пожали друг другу руки. – Как здесь дела?

– Все по-старенькому. А там как?

– Так же. Вилкольм у себя?

– Да, сидит в комендантской, я только что от него. Он тебе нужен?

– Это Джен, – Рек кивнул в сторону новенького. – Я нашел его с той стороны.

– Ясно! Ну, что ж, пристроишь его – приходи. Я сейчас посты обойду и до утра буду в дежурке.

Рек кивнул, и они разошлись. Рей тяжеловесно потопал к выходу.

– Это глава службы безопасности Цитадели, – пояснил Рек, поднимаясь по ступеням в дальнем конце холла. Там в обе стороны протягивал рукава длинный коридор. – Его зовут Рей.

Рек остановился около первой справа двери, постучал по ней костяшками пальцев и, не дожидаясь, вошел в комендантскую. Там сидел человек лет шестидесяти, лысоватый, в больших округлых очках. Он сидел за столом, перед ним стояли шахматы, а напротив него, очевидно являясь его противником по игре, сидела большая сова.

– Привет, Вилл, – сказал Рек, переступая порог. – И тебе привет, Уга.

Сова, причудливо повернув голову, отчетливо угукнула, потом вспорхнула и уселась на большие оленьи рога, закрепленные на стене.

– Здравствуй, Рек! – комендант раскинул руки, словно пытаясь обнять вместе с Реком и Дженом всю комнату. – Давненько тебя не было видно! А я Угу научил в шахматы играть – так она меня теперь обыгрывает! У тебя дело какое или так зашел, проведать?

Рек кивком головы указал на Джена.

– Новенький, – пояснил он.

– Ах, новенький! – комендант заторопился, выбираясь из-за стола, толкнул шахматную доску – несколько фигур упали, покатились по столу. Сова спорхнула со своего места и принялась расставлять их по прежним местам.

– Вот же ж… – комендант бросил в ее сторону досадливый взгляд. – Опять проиграю! – и тут же, переключив внимание на Джена, спросил: – Как тебя зовут?

– Джен.

– Джен! Ну, что ж, Джен, пойдем, покажу тебе твою комнату! Потом сходим за бельем, тебе уже пора ложиться спать, завтра придется встать на полчаса раньше подъема – надо же тебе оформить ученический пропуск, сходить на склад за учебниками, формой и всякими нужными вещами, зарегистрировать тебя в столовой… Ой, да ты ж наверняка есть хочешь! Хочешь ведь? Нет? Ну, смотри, а то я найду, чем перекусить… Нет, пожалуй, завтра надо встать раньше на целый час!…

Джен украдкой обернулся, взглянул на магистра и заметил, что тот улыбается. Рек, в свою очередь заметив взгляд Джена, скользнул ладонью по его плечу и вышел, сказав на прощание:

– Увидимся завтра!

Джен проводил его взглядом – а комендант все говорил и говорил, изливая на него потоки едва связанных между собой слов.

Как только магистр вышел из комендантской, улыбка стерлась с его лица. Ее, тщательно созданную и поддерживаемую изо всех сил, сменило злое, досадливое выражение. Рек размашисто шагал в сторону центрального корпуса.

Ему нужно было с кем-то поговорить. Рассказать все хоть кому-то. Он знал, что в действиях Цитадели есть своя логика и ей лучше знать, как сцеплять между собой события в цепи судеб. Цитадель была его домом, его приютом. Но иногда он ее ненавидел.

Рея он нашел не в дежурке, а в большом трапезном крыле, пристроенном к центральному корпусу. Потягивая пиво, Рей сидел за самым дальним от входа столом, привалившись спиной к стене и взгромоздив ноги на лавку. За длинной стойкой, над которой золотилась единственная горящая лампа, мурлыкала какую-то незатейливую песенку Натали – ее полноватые руки, открытые до локтей, сновали за стойкой, создавая идеальный порядок. При появлении магистра она лишь на секунду подняла глаза и тут же опустила их, продолжив заниматься своей работой. К вечерним посиделкам этих двоих она уже привыкла. Правда, Река что-то давно не было видно…

Рей встретил его улыбкой.

– Ты хорошо держался! – сказал он. – Я почти поверил, что все в порядке. Пиво будешь?

Магистр тряхнул головой – нет, мол.

– Зря, – сказал охранник и сделал большой глоток. – Тогда хотя бы расскажи, что случилось.

– Я был в нижнем мире по поручению Адельгрейта, – ответил Рек, усаживаясь за стол. Недолго думая, он выставил впереди себя руки и уронил на них голову. – Случайно почувствовал поблизости всплеск Потока… Довольно сильный. Решил взглянуть, что там, и… Нашел вот этого мальчишку. Того, что был сегодня со мной.

– Ну, это же в порядке вещей, Рек. Обычно так и бывает.

– Так не должно было быть! – Рек стиснул кулаки. – Их там двое было – он и его младший брат. Младшего я спас. А со старшего взял слово – думал, что все, обреченный… Пожар был, Рей. Он выбраться пытался. Ему позвоночник раздробило перекладиной… Крепче пива есть что-нибудь?

– Есть. Но Натали тебе не даст. Правда, Натали?

– Правда! – отозвалась молодая женщина.

Рек хрипло рассмеялся.

– Рей, он мог выжить. Там по близости маг-целитель оказался. Случайно, как и я… Он с ним три дня провозился, не отходил ни на минуту… И никак не мог понять, почему парень умирает… Рей, если бы я не взял с него слова, его бы спасли, он бы выжил! Рей… Я убил его. Не та перекладина и не пожар. Это я его убил. Рей…

Рей молчал. Рек протянул руку, подвинул к себе его кружку – пива в ней было еще больше половины – и провел над ней ладонью. Жидкость приобрела неестественную прозрачность и специфический запах.

– Если я сегодня напьюсь, не говори Адельгрейту, – попросил он.

– Ты не напьешься. Ты не способен напиться. Это пока лежит за рамками твоего могущества, как, впрочем, и другие невинные человеческие радости.

– Я знаю, но все-таки… Если вдруг… Если вдруг мне все-таки удастся… Не говори, ладно?

Рей подозрительно покосился на приятеля.

– Ладно, не буду. Если ты так хочешь.

– Ничего я не хочу.

– Начинается…

– Заканчивается, Рей! – воскликнул Рек так, что даже Натали вздрогнула и покачала головой. – А, знаешь, будет даже лучше, если ты все расскажешь Адельгрейту. Да, скажи ему! Пусть отправит меня в нижний мир – и не на несколько месяцев, а навсегда. Пусть разорвет мою связь с Цитаделью, я тогда попросту развеюсь там – да, не сразу, да, постепенно, но все-таки… Я не могу больше существовать. Рей! Я себя презираю! И Цитадель я презираю тоже!

Рей покачал головой.

– Это не выход, Рек. Ну, погиб мальчишка – их много погибает, это же люди. Да, это грустно, но это часть их жизни. Что теперь тебе – лечь и умереть? Нет, оно, конечно, может, было бы и неплохо совсем, но ведь не получится, Рек. Не выйдет. Сам знаешь. Так что соберись и позаботься о мальчике. Брат его жив, говоришь? А родители?

– Тоже живы. Их не было в том доме.

– Ну, вот и отлично! – Рей поднялся и как бы ненароком отодвинул от Река свою кружку. – Значит, он еще сможет увидеть их.

– Если станет одним из нас.

– Ну да. – Рей прихлебнул из кружки – в той снова было пиво. – И это будет не так уж плохо, правда?

Рек покачал головой.

– Нет, Рей, нет. Тогда все станет еще хуже. Он ведь вспомнит все. Он вспомнит, что я его не спас, хотя мог… Должен был.

Рей поморщился.

– Вот, значит, что тебя беспокоит… Твоя роль во всем этом… – Рей усмехнулся. – Рек, он тебя еще ни в чем не обвинил, а ты уже мучаешься от чувства вины! Перестань. Он поймет тебя. Ты же знаешь, это меняет сознание. Вспомни себя…

Рек усмехнулся тоже.

– Я думал, я тебя убью, Рей.

– Но не убил же.

– Не убил, – он посмотрел приятелю в глаза. – Но если бы Агнесса погибла тоже, убил бы.

– Попытался бы, мой друг, попытался! – Рей улыбнулся и потрепал приятеля по плечу. – Тебе просто нужно немного отдохнуть. И заодно полечиться от хронически плохого настроения. Натали, у нас есть что-нибудь от плохого настроения?

– Мороженное! – не колеблясь, ответила Натали. – Лучше всего фисташковое…

– Рей, я терпеть не могу мороженое, – сложив руки на столе, Рек уткнулся в них носом. Ему действительно ничего не хотелось – в том числе двигаться с места.

– Вот поэтому-то у тебя вечно дурное настроение. Рек, ты не можешь быть счастливым из-за каких-то пустяков!

– Джен – это не пустяк, Рей… А когда он все вспомнит… – магистр спрятал лицо. Он понимал, что его друг пытается поднять ему настроение, но даже из благодарности к нему не мог взять себя в руки. – Я не знаю, что делать, Рей.

Рей сел напротив Река, наклонился к нему и заговорил сухо, строго.

– Не могу смотреть, как ты убиваешься из-за того, что выеденного яйца не стоит. В чем проблема, Рек? Если в том, что этот мальчишка может что-то вспомнить – сделай так, чтобы он ничего не вспомнил!

Рек медленно поднял голову и посмотрел на друга почти с испугом.

– Ты считаешь, я могу…

– Это я не могу, – ответил Рей, выпрямляясь. – А можешь ли ты – не знаю!

– Мне пора закрывать крыло, – сказала Натали. – А вам обоим пора по комнатам!

– Ты съездил бы к Агнессе на пару дней. Пока парень осваивается, отдохнешь, подумаешь. Привет ей заодно от меня передашь.

– Привет?

– Ну, да. Я же, в отличие от тебя, не могу покинуть Цитадель, – по лицу охранника пробежала грустная улыбка. – Съезди к ней, Рек. Патиссоньку за меня за ухом почешешь.

Рек улыбнулся.

– Патиссонька уже старый… Агнесса поселила его в пещерах к югу от Чернолесья, подальше от суматох. У нее дома теперь новый питомец – котяра с тебя размером. Ты б его только видел…

– Я закрываю крыло и ухожу! – напомнила Натали. – Либо вы расходитесь, либо ночуете здесь!

– Без тебя здесь ночевать будет скучно! – бодро отозвался Рей, поднимаясь. – Ты говорила, у тебя фисташковое мороженое есть? Дай ведерко Реку, он отправляется в гости… Держи, Рек. Иди.

Рек тяжело поднялся, долго смотрел на ведерко с мороженым, стоящее перед ним на столе. Наконец взял его и направился к двери.

– Скажу, что это от тебя! – обернулся он и махнул Рею на прощание. Темнота проглотила его, стоило ему только толкнуть дверную ручку.

Темнота, в которой он оказался, отличалась от той, что осталась у него за спиной. Как любой человек обычно не ощущает запаха своего дома, Рек не ощущал специфической энергии Цитадели. Поэтому ему показалось, что совершенно иная, особая энергетическая атмосфера нового места просто появилась из темной пустоты этого мира. Темнота не спешила рассеиваться, и это внушало не сильное, но неприятное чувство тревоги. Рек стоял в ней, чувствуя только опору у себя под ногами. Он с наслаждением вдыхал знакомые запахи свежего хвойного дерева и лесных трав, поддаваясь окутывающему его очарованию. С каждым вдохом на душе становилось все спокойнее, словно ее одолевал мирный сон, пришедший из далекого детства… Но кто был здесь, рядом с ним в этой темноте? Кто не позволял ей рассеяться? Кто это незваным, непрошенным гостем вторгался в его замечательный сон, чтобы отнять его, вырвать из слабеющих пальцев? Кто здесь?!.

– Это кто у меня тут за полночь гуляет? – строгий шепот сопроводил неожиданный всплеск света у самого лица Река. Он на секунду ослеп, а когда приоткрыл глаза, за сияющим масляным фонарем он все же различил лицо молодой женщины. Облегченно вздохнув, Рек сказал:

– Ну, хоть что-то в этом мире по-прежнему! Тебе все еще доставляет удовольствие развлекаться со мной, как с ребенком.

– Есть немножко! Но только тогда, когда ты мне это сам позволяешь. Здравствуй, Рек.

– Здравствуй, Агнесса. Рад тебя видеть.

Они крепко обнялись. Рек при этом мужественно выдержал прикосновение неслабо нагревшегося фонаря. Женщина же вздрогнула, когда ведерко с мороженым, все еще находящееся в руке магистра, прикоснулось к ее спине и холод стремительно пропитался сквозь одежду.

– Эй, что это у тебя такое холодное?

– А… Это привет от Рея. Просил тебе передать.

– От Рея… – задумчиво протянула Агнесса. – Он еще не забыл меня…

– Такое, как ты, не забывается! Думаю, даже стены Цитадели вздрагивают, когда в ней произносится твое имя. Держи.

– Ну-ка, ну-ка?.. Фисташковое… Как мило с его стороны… А ты молодец, что пришел. Давай-ка я напою тебя чаем. Что-то выглядишь ты неважно. Знаешь, у меня есть малиновое варенье…

Темнота, отступая, высвобождала очертания большой комнаты. Из-под потолка, вздрогнув и проснувшись, выпорхнули ночные бабочки, темные и жесткокрылые. Они дружно, как будто сговорившись, устремились к фонарю в руке Агнессы, завертелись вокруг его стекол. Агнесса отмахнулась от них, и бабочки, на несколько секунд зависнув в воздухе, стайкой исчезли в темноте между перекрытиями.

– Я так и знала, что ты придешь, – призналась Агнесса, когда оба они: и хозяйка, и гость сидели за небольшим деревянным столом у окна, за которым простиралась тьма ночного леса. Они находились в большой столовой, совмещенной с кухней и служащей гостиной. Света, источаемого масляным фонарем, было недостаточно: от вазочек с вареньем и плетеной корзинки с хлебом по столу ползли широкие подрагивающие тени, два человеческих силуэта еще выхватывались ореолом желтоватого свечения, но дальше, к стенам и углам, едва ли можно было различить мелкие предметы. Тени там смешивались с темнотой, в которой все казалось подвижным, только затаившимся в ожидании своего часа: вот люди уйдут, и тогда… За потолочными перекрытиями шуршали жесткими крыльями растревоженные бабочки.

– Я тебя ждала, – повторила Агнесса. Она крутила чайную ложечку на столе, наблюдая за тем, как меняется ее тень. – Но ты мог бы придти и раньше. Тебе не стоит оставаться в одиночестве в таком состоянии.

Рек опустил глаза.

– Ты, как всегда, прямолинейна. И, как всегда, права. Мне нужен приют у тебя. Дня на два, не больше…

– Ну, это как получится.

– На более длительный срок не получится. В Цитадели новенький. Я должен присмотреть за ним.

– Твой?

– Да.

Они замолчали. Рек был рад, что Агнессе ничего не надо объяснять: она и так все понимала. Впрочем, он тоже хорошо понимал ее. Они же были выросшими вместе братом и сестрой с разницей всего в два года. Сейчас, в смешении неверного света и теней, было видно, как Рек и Агнесса похожи. Черты бронзовых лиц, плечи, руки, даже манера сидеть за столом – они казались отражениями друг друга. Обычно это не бросалось в глаза, потому что характеры у них были очень разными. Агнесса была всегда бодрой, стремительной, хозяйская жилка так и пульсировала в ней: она ни минуту не смогла бы усидеть на месте. Цепким взглядом Агнесса привычно замечала все вокруг и все вокруг контролировала, беспрестанно отдавая приказания и ухитряясь не забывать, что и кому говорит. Рек же двигался мало и редко, на мир смотрел отстраненно, будто бы не понимая, что это и зачем это все нужно. Но все эти различия исчезали в минуты, когда они оставались наедине. В ней все еще было больше прагматичной проницательности, а он глубже и сильнее переживал то, что, возможно, для кого-то не стоило внимания. Но это не мешало им ощущать свою связь. Эта связь никогда не обрывалась, даже если они расставались надолго или находились друг от друга далеко. Ни Рек, ни Агнесса не знали ничего крепче.

Наконец Рек решился. Переведя дыхание, он сказал:

– Вообще-то, у меня есть к тебе дело, Агнесса. Скажи, ты когда-нибудь подменяла людям воспоминания?..

Глава 11. Ученик Джен

Джену в Цитадели нравилось. Еда была отличная, учеба интересная, хотя многие вещи давались не так-то просто: раньше Джен интересовался магией только из любопытства и не думал, что когда-нибудь всерьез этому учиться. Класс, в котором он оказался, был самым младшим. Кроме Джена в нем было еще мальчишек двадцать примерно одного возраста. Джен быстро поладил с ними, но жил он пока один, хотя его поселили в угловой комнате, рассчитанной на двух учеников. Через пару дней к нему зашел магистр Рек, чтобы убедиться, что Джен хорошо устроился. Для Джена это было неожиданностью, но потом он понял, что магистр в общем-то был добрым, отзывчивым, хотя и очень замкнутым человеком. В последующие месяцы он ненавязчиво присматривал за Дженом.

Занятия начинались с утра. Около полудня наступал обеденный перерыв, и это была, пожалуй, единственная возможность увидеть всех учеников Цитадели. Старшеклассники, забавно-серьезные, держащиеся обособленно, приходили, обычно немного опаздывая. Они носили другую форму, занимались в корпусах где-то на периферии огромной территории Цитадели и без особой надобности не приходили к центральному зданию. Младшие ученики не часто ходили туда. У них были собственные спортплощадки, места для отдыха и развлечений.

После обеда тоже были занятия; вечер, как правило, оставался свободен. Можно было заниматься, чем угодно: гулять, отдыхать, развлекаться… Кто-то самостоятельно занимался по книгам (учителя поощряли это и часто помогали), кто-то посещал кружки, которые вели старшие ученики Цитадели. Кто-то проводил время у вечерних костров, общаясь с друзьями. В Цитадели было спокойно и по-своему уютно. Единственным минусом был странный запрет: ученики младшего класса не могли съездить домой даже на пару дней. Переписка не запрещалась, и Джен писал письма родителями и брату и регулярно получал на них ответы. Но покидать Цитадель пока было нельзя.

Правда, было исключение. Среди учеников Цитадели была очень популярна небезопасная, но притягательная забава: полеты на небольших дельтапланах. Видимо, когда-то давно это было просто увлечением, но однажды оно приобрело тотальный размах – летали на этих приспособлениях, между собой называемых «крыльями», все. Так что в какой-то момент магистрат Цитадели решил взять это увлечение под контроль, и теперь несколько дней в неделю ученики спускались в обширную долину, где под присмотром старших можно было летать вволю и даже учиться определенным трюкам. Джен быстро научился пользоваться крылом и, хотя и не летал лучше остальных, держался в воздухе уверенно. А вот один парень из его класса летал просто виртуозно. Звали его Эрик.

Эрика привел магистр Лукиан спустя полтора месяца после того, как в Цитадели появился Джен. Эрик был на пару лет старше Джена, крепки, хорошо сложенный, смуглый и черноволосый. На верхней губе слева у него виднелся шрам от плохо зашитой раны, а в левом ухе было две серебряных сережки в форме колец. Эрика поселили к Джену, и тот его поначалу побаивался: Эрик был грубоватым, и взгляд у него был с прищуром, быстрый, злой и затравленный. О себе он ничего не рассказывал, только ухмылялся и отшучивался. Но прошло несколько дней, Джен пообвыкся, Эрик успокоился, и они сдружились. Магия давалась Эрику удивительно легко, ответы к некоторым заданиям он называл, даже не размышляя над ними. Но настоящей его страстью стали полеты на крыле. Едва оказавшись на склоне, ведущем в долину, он бросался в воздух и возвращался на землю последним, когда уже пора было уходить. Ни догнать его, ни вернуть раньше этого было попросту невозможно. Джен подолгу с непроходящим восхищением наблюдал за ним. Однажды Эрик это заметил – и дружба между ними стала крепче. А через пару месяцев случилось одно происшествие. Ничего странного не произошло. Просто Цитадель покинул один ученик из младшего класса.

Это случилось незадолго до праздника осеннего равноденствия. Ночами было уже довольно холодно, но днем погода стояла отличная, лишь изредка случались дожди, после которых по утрам в лесу поднимался легкий туман. В это день послеобеденных занятий не было, Джен сидел в своей комнате и писал очередное письмо домой. В последнее время ему все труднее было делать это. Погруженный в замкнутый мир Цитадели, он почти не вспоминал о родителях, о доме, как будто бы все это было в другой, прошлой жизни. Он регулярно писал письма домой, но, склоняясь над чистым листком, он все чаще испытывал странное, беспричинное чувство вины, смешанное с сожалением. Да и отыветы на письма он получал уже не с таким удовольствием, как раньше. Родителей интересовало, хорошо ли он ест, не болеет ли, не обижают ли его учителя… Все это было так скучно, так мелочно и ненужно. Что же тогда было важным на самом деле? Джен не знал… Нет, не знал, хотя иногда ему казалось, что он знает. Просто не может вспомнить.

Распахнув дверь, как обычно без стука, в комнату вошел Эрик.

– Привет! Ты не знаешь, куда Стен пропал? – с порога спросил он и тут же, усевшись на свою постель, пояснил: – Я его с самого утра сегодня не видел. Я обежал всю Академию, а не нашел его! Никто его не видел, представляешь? Надо обязательно разобраться, в чем тут было дело. Хотя дело это, скорее всего, не наше…

– А куда он мог деться? – спросил Джен.

– А я откуда знаю? – лицо у Эрика приобрело заговорческое выражение. – Может, он сбежал.

Джен нахмурился.

– А зачем ему сбегать?

– А ты что, не сбежал бы, если бы мог?

– Нет.

Эрик уставился на Джена с непониманием. Через пару секунд он сказал:

– А, ну да.

Он вскочил.

– Еще увидимся! – махнув рукой, он выскочил из комнаты. Джен еще долго смотрел на захлопнувшуюся за ним дверь.

Вечером, когда Эрик вернулся, Джен попытался заговорить с ним: больно уж странно вел себя днем его приятель. Но тот только отмахнулся.

– Я узнал насчет Стена, – сказал он. – Его отчислили, он ушел из Цитадели.