Текст книги "Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Полина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Их поссорил человек. Так сложилось, что Рек сдружился с Реем, заботившимся о безопасности Цитадели. Рей был прозорливым, мудрым и добродушным человеком, он охотно общался с учениками Цитадели. Но некоторые тянулись к нему сильнее, чем остальные… И он их не отталкивал. Он без особого труда справлялся с ролью друга Река. Но когда единственная девушка среди учеников Цитадели попыталась навязать ему роль своего возлюбленного…

Никто, кроме Река и Агнессы, не может рассказать, что же тогда произошло, а они не расскажут. Есть, конечно, и сам Рей, но он знает не так уж и много. Он может сказать, что в тот вечер Агнесса чем-то сильно обидела Река, тот ответил ей, она убежала, а он подумал – и отправился за ней… Когда стемнело, Рей отправился искать их обоих. С трудом дойдя до побережья и оглядев его с высокого обрыва, он увидел их обоих далеко внизу. Они сидели рядом на давно остывшем песке, обнявшись так крепко, будто бы совсем недавно сама земля пошатнулась у них под ногами. Это была их первая и последняя ссора. И у обоих в тот вечер пробудились крылья.

С той поры минуло много лет. Из вздорной девчонки Агнесса превратилась в первую ведьму Цитадели, в искусстве магии она могла обойти многих учителей. Однажды она вошла в кабинет Адельгрейта, неожиданно серьезная и повзрослевшая, и заявила:

– Я ухожу из Цитадели.

Адельгерейт поднял голову и долго смотрел ей в глаза.

– Тебе есть, куда идти? – спросил он наконец.

Агнесса кивнула.

– Удачи.

И она ушла, чтобы больше никогда не вернуться в Цитадель. Так появилось Чернолесье. Оно было иным…

– Значит, его крылья все-таки пробудились? – услышал магистр сквозь дрему, в которую плавно перетекли его воспоминания. – Удивительно…

– Ничего удивительного, – ответил он, не открывая глаз. – Цитадель отметила его, иначе просто не могло быть, Кеннед.

– Рек, я думал, ты спишь! – молодой учитель, стоявший неподалеку и разговаривавший с коллегой, удивился, услышав за спиной его голос. Рек открыл глаза.

– Я не спал, просто задумался.

– Не знал, что ты храпишь, когда думаешь.

Магистр поморщился.

– Кеннед, имей снисхождение к старому больному человеку.

– К старому. Больному. Человеку… – Кеннед прыснул. – Рек, у тебя появилось чувство юмора! Интересно, к чему это? Может, к дождю?..

Рек снисходительно улыбнулся, потянулся в кресле, в котором задремал. В большой просторной комнате отдыха было светло, тепло, даже душновато.

– Где он сейчас?

– Джен?

– Да.

– Опустился в Поток. Случайно. Я пойду за ним. Позже.

– Может, отправить за ним Эрика? – предложил Лукиан. Подойдя к Реку с бокалом красного вина в руке, он уселся в соседнее кресло. – Они же все-таки друзья.

– Не думаю, что это стоящая мысль. Ему понадобится хорошая, терпеливая колода, чтобы он мог сорвать на ней свою злость.

– И ты как никто другой справишься с этой ролью, Рек?

Рек одарил друга многозначительным взглядом.

– Что-то день сегодня щедр на похвалы в мой адрес.

Лукиан улыбнулся и отсалютовал ему бокалом.

– Всегда пожалуйста!

Магистр поднялся.

– Мне пора идти.

– Еще зайдешь?

– Постараюсь, – ответил Рек.

Выходя из центрального корпуса на территорию Цитадели, он стал постепенно погружаться в Поток, просматривая его слой за слоем в поисках ученика. Реку нравилось вглядываться в Поток, потому что сквозь него мир казался зыбким, пластичным, как сон или видение. Когда ты спишь, даже если ты не знаешь, что спишь, и все кажется тебе происходящим на самом деле, тебе все равно ничего не угрожает. А если приложить немного усилий, то можно изменить течение событий и заставить их идти так, как тебе нужно. С настоящим миром сделать это почти невозможно. Даже если ты вмешиваешься в события, даже если ты что-то изменяешь, ты никак не можешь повлиять на суть мира, а суть его – предопределенность… Рек знал это. И иногда мир казался ему чересчур настоящим.

…Иногда мир кажется чересчур настоящим. От его резких, внезапно заострившихся очертаний и контрастных красок становится больно глазам. Окружающие предметы поражают своей материальностью, даже запахи и звуки обретают некоторую тактильно ощутимую плотность. Сгустившимся воздухом трудно дышать, он скребет о легкие, как ломанная на куски древесина. И в такие минуты в мире почему-то очень холодно…

Джен проснулся именно от холода. Долго смотрел в потолок и все никак не мог согреться; ему казалось, что сейчас он выдохнет – и к потолку потянется белесый парок. Потом он поднялся, поежился. Он сумбура недавних мыслей не осталось и следа, как не осталось следа от мусора на полу и сухих кленовых листьев. Кто-то заходил сюда, пока Джен спал. Возможно, это был Рек. Кому бы еще пришло в голову набросить ему на плечи покрывало. Какой заурядный жест. Как будто он мог что-то исправить…

Джен встал, плотнее закутался в покрывало. Было темно и тихо. Кажется, он проспал до сумерек. Этого времени оказалось достаточным, чтобы он смог придти в себя, избавившись от равнодушного оцепенения, и теперь он снова был собой – он чувствовал, он все понимал. Более того – он снова хотел плакать, и это было даже смешно.

Нехотя сменив покрывало на форменную куртку, он несколько минут постоял, пропитывая материю своим теплом. Потом решился – и шагнул за порог.

В Цитадели были сумерки. Раньше Джен любил прогуляться в это странное время суток, когда на расстоянии вытянутой руки еще можно разглядеть линии на собственной ладони, но лицо человека, приближающегося к тебе, не узнать и с десяти шагов. Но таких сумерек он еще никогда не видел.

В Цитадели, точь-в-точь как в корпусе, было тихо, темно и холодно. Фонари не горели, не светилось приятным желтоватым светом ни одно из окон. Поблизости не виднелось ни одного живого существа. Сосны безмолвствовали, подрезая неровный край фиолетово-серого небо. Не было даже ветра.

Джен пошел по дорожке, ведущей к центральному корпусу. Постепенно его темная, мрачная угловатая громада выступила из-за деревьев. Джен вспомнил, что когда-то он уже видел это здание таким – только тогда оно было уже порядком поедено временем, а сейчас оно выглядело так, как будто бы люди только что оставили его. Может быть, это было очередным наваждением Цитадели, может быть, это было ее истинной природой.

К зданию он подходить не стал. Остановился у фонтана. Он был наполнен водой, но не работал. Темное зеркало неподвижно отражало черные ветви сосен, на гладкой поверхности застыло несколько упавших иголочек.

Джен обогнул фонтан и направился к воротам. Те были распахнуты настежь, и за ними была дорога. Обычная дорога… К этому моменту Джен явственно осознал, что кроме него на всей территории нет ни одного живого существа. По крайней мере, на этом уровне реальности. На этой глубине Потока… Джен шагнул за ворота. Он представил себе, как спускается в деревню внизу, жители которой, кажется, привыкли к приходящим в Цитадель и никогда не покидающим ее ученикам… Как добирается до города, как на вокзале садится на поезд с яркими желтыми глазами – специально подошедший поезд, призванный везти только одного пассажира. Куда?.. Джен и сам не знал. Куда-то… Какое-то время он бездумно шел по дороге, потом свернул на тропинку, уходившую резко вниз и вправо, в густой подлесок. Он никогда не ходил этой тропой, но знал, куда она ведет. Там, за подлеском, переходящим в лес, там, за лесом, взбирающимся на скалы, было море. Когда ветер дул с той стороны, в Цитадели можно было услышать неторопливый говор волн.

Через полчаса быстрой ходьбы Джен вышел на обрывистый берег. Покрывая коричневый монолит скалы, лес шел до самого края и даже свешивался с него: даже на самом краю стояли сосны. Одними корнями сплетаясь друг с другом, другие корни они протягивали в сумрачную пустоту за обрывом. Внизу светлела полоса песка. И было не так уж высоко и не так уж круто, чтобы не попробовать спуститься.

Спустившись на берег, Джен медленно побрел вдоль линии моря. Темные волны накатывались на берег, шумно и жадно облизывая побережье, сползали по камням, покрытым длинными зелеными ворсинками водорослей, тянули за собой песчинки. Над головой тихо шумели сосны. Джен рассеянно присел на один из валунов, посмотрел на сиренево-серое небо… И краем глаза заметил плывущую сквозь полумрак фигуру.

Магистр не стал подходить близко. Он остановился в нескольких шагах.

– Джен.

– Магистр…

Джен осмотрел Река с ног до головы. Интересно, сколько лет было этому существу без возраста и эмоций? Сколько лет он служит Цитадели? Что им руководит?.. Что бы это ни было, у Джена этого не было.

– Идем, Джен, – сказал магистр.

Он послушно поднялся. Но не сделал и шага.

– Хорошо. Только…

– Да.

– Скажите… С моей семьей все в порядке?

Главным было не смотреть на Река. Взгляд выдал бы его, безусловно. Но магистр, наверное, и так все понимал. Вернее, догадывался…

– Да.

– А они… Они помнят меня?

– Они помнят тебя. Но, если ты придешь к ним, они не смогут тебя увидеть.

Голос его был тихий и поразительно спокойный.

«Глубже, – подумал Джен. – Нужно уйти еще глубже. Туда, куда не сможет добраться даже Рек. Туда, где Цитадель не достанет меня».

– Магистр… Это не правильно. Так не должно быть.

– Джен… Что ты делаешь? – брови магистра сошлись под углом. – Перестань. Пойдем.

Иди. Иди с ним. Ты же когда-то согласился идти с ним, Джен…

– Нет, магистр.

«Глубже. Глубже. Еще глубже».

Он словно глазами Река видел, как растворяются, превращаются в призрачную дымку его собственные руки. Он запоздало подумал о том, что не стоило пытаться совершить это при Реке – он ведь не зря магистр, Поток доступен ему, и он наверняка попытается спасти его. Наверняка… Но Рек только произнес:

– Как хочешь.

Пожал плечами. Повернулся. Пошел прочь.

Джен похолодел. Наверное, ему все-таки хотелось, чтобы магистр попытался спасти его – вдруг удалось бы, вдруг бы ему удалось… Это бы их примирило. Потому что сам Джен уже не мог выбраться наружу. Он погружался по инерции, под собственной тяжестью, как погружается в воду человек, разом выпустивший из своей груди весь воздух и прекративший двигаться. Поток подступил к самому горлу, стиснул со всех сторон. Джен не мог не то, что пошевелить рукой – даже вздохнуть…

Мир смешался. На глубине Потока все предметы потеряли свои очертания во внезапно нахлынувшем мраке, море дрогнуло и затихло, воздух наполнился неприятным, давящим на барабанные перепонки звоном.

Джен не хотел умирать… Он не хотел умирать еще раз… Потому что теперь это случилось бы с ним по-настоящему, он точно знал это… Но он уже не мог сопротивляться.

Странно, но ему почему-то захотелось рассмеяться. Действительно, это было очень смешно: Цитадель потратила на него столько времени, магистр Рек старался заботиться о нем – так, как умел – а он… А он растекался по Потоку, и ничто уже не было в силах вернуть его. Рассмеяться – последнее, чего ему захотелось.

Наблюдая за Дженом со стороны, магистр Рек медленно перевел дыхание, досчитал до десяти – и наконец двинулся к нему. Каждый шаг уводил его в Поток все глубже и глубже. Но магистр не боялся Потока. Джену, в общем-то, тоже было нечего бояться…

…Когда он открыл глаза, то прежде всего удивился. Он-то думал, что уже никогда этого не сделает. Ан нет, Цитадель не отпустила его. И вот даже не знаешь, радоваться или расстраиваться.

Джен лежал в своей постели. Над ним был хорошо знакомый потолок, покрытый побелкой с маленькими нерастворившимися комочками. При попытке повернуть голову потолок поехал в сторону вслед за взглядом. Все тело загудело, отвечая на движение шеи. Джен сморщился, зажмурился, снова открыл глаза. Картинка вроде бы стояла на месте. Странная это была картинка: на соседней постели, пустующей после того, как перевели Эрика, по-восточному сидел магистр Рек. Он был в сорочке и брюках, босиком, с распущенными волосами… и, кажется, спал. Словно почувствовав на себе взгляд Джена, он открыла глаза и сказал:

– Доброе утро! Как ты себя чувствуешь?

Джен долго разминал язык, прежде чем ответить. Все тело казалось погруженным в сильный отек и никак не хотело функционировать.

– Норрр… мально, – наконец выдавил он слово.

– Если ты говоришь, то не нормально, а просто отлично, – магистр потянулся, поднялся, встал. – Я принесу тебе чего-нибудь поесть. Не вставай пока.

Договаривая эту странную фразу, он направился к двери, на ходу небрежно рисуя вокруг себя иллюзию формы Цитадели. Джен позавидовал – у магистра даже полы шинели шелестели при ходьбе и серебряная отделка на рукавах и карманах переливалась на свету. На ярком солнечном свету…

Магистр исчез, едва ступив в дверной проем, и Джен не уловил, вышел он в коридор или просто… куда-то делся. Через полминуты он вернулся. С горячим завтраком. Джен почувствовал себя виноватым.

– Магистр, вы меня спасли? – спросил он позже.

– Я не спасал тебя, – ответил Рек. – Такая роскошь, как смерть, нам больше не доступна. Что бы ты ни сделал, на следующий день ты проснешься в своей постели. Вот только чувствовать ты себя можешь гораздо хуже, так что повторять не советую.

Джен кивнул. Он был раздосадован: если бы Рек спас его, было бы приятнее. А так получалось, что вчера он ничем не рисковал. Магистр просто позволил ему сделать то, что он пытался сделать. Он даже не задался вопросом, хочет ли Джен этого на самом деле.

– Магистр… а куда делись те ребята… Ну, которые покинули Цитадель?

– Не знаю, Джен. Я никогда не был там, как и ты.

– Но ведь вернуться по-настоящему они не могут.

– Не могут.

– Магистр. Неужели… Неужели их всех больше нет?

– Нет. В нижнем мире – нет. Но если ты видел их здесь, значит, здесь они были. Теперь их нет и здесь. Возможно, они есть где-то еще.

Джен задумался.

– И вы верите в это, магистр?

Рек пожал плечами.

– А я не верю, – твердо произнес Джен.

– Я знаю, – спокойно ответил Рек. – Теперь тебе очень трудно верить во что-то, но это придет со временем. Не надо заставлять себя…

– Нет, магистр. Вы не понимаете. Я вообще не верю. Никому. Цитадели – прежде всего. Даже вам… Извините.

Джен сам поразился тому, как легко дались ему эти слова. Это было сказано просто, словно за этими словами ничего не стояло. Просто так, замечание, вписывающееся в канву разговора, без которого, наверное, можно было бы обойтись. Но ведь не обошлось же… Джен вдруг понял, что сказал лишнее. Даже если он в самом деле не верил Реку, вовсе не обязательно было говорить ему об этом. Он этого не заслуживал.

– Магистр, неужели вы считаете, что это правильно? – попытался выкрутиться Джен. – Так ведь не должно быть! Мне всегда говорили, что люди, прожившие свою жизнь и встретившие смерть, должны обрести покой. Люди должны…

– Джен, мы не люди, – спокойно сказал магистр. – И может быть, никогда ими не были. Может быть, все, что было там, нам только казалось. Ты ведь не знаешь этого, правда? Ответь.

Это была пустая трата времени. Джен не знал – и не мог знать ничего подобного. Да и обида его была куда проще, чем те противоречивые истины, которые он пытался привлечь на свою сторону в качестве группы поддержки.

– Ты завидуешь им? – спросил вдруг Рек.

– Кому? – Джен, задумавшись, не понял вопроса.

– Тем, что покинули Цитадель.

– Не знаю, – признался Джен. – Еще не знаю.

– У Цитадели есть несколько легенд, касающихся Потока, – сказал Рек. – Одна из них гласит: если ангел ищет свою потерянную смерть от чистого сердца, он находит ее. Это всего лишь легенда, Джен, но кто знает… Так что настоятельно рекомендую не повторять полученный опыт, – Рек пристально посмотрел на Джена. Тот едва сдерживал улыбку.

– Магистр, я все понял. Мне же не семь лет, чтобы…

– Да? А по-моему, как раз в точку. Ладно. Отдыхай. Еще какие-нибудь конструктивные вопросы есть? А то я на занятие к старшим опаздываю.

Никуда он не опаздывал – он вообще был неспособен опоздать. Но времени у него действительно оставалось не очень много.

– Есть. В чем смысл жизни?

Джен спросил в шутку. Ему хотелось как-то затереть впечатления, которые остались после его дурацкой выходки, и эти слова были вполне в духе их разговора. Но Рек сосредоточенно нахмурился.

– Ты ищешь смысл жизни? Что ж, вовремя, нечего сказать… Ответь, тебе вообще нравится жить? Настолько, чтобы ты хотел продолжать жить?

Джен неуверенно кивнул – какой-то слишком нервный тон был у Река.

– Тогда считай, что это и есть смысл твоей жизни. А еще ты сможешь помогать людям. Тем, кому не может помочь уже никто. Вот так, – Рек отсалютовал ему и скрылся за дверью. Джен допил чай и почувствовал, что его снова клонит в сон.

«Нравится ли мне жить? – подумал он напоследок. – Ну да… Вроде бы, да… Точно, нравится. Вот только…»

Глава 13. Бесполезное волшебство

Неслышно поднявшись по крутой узкой лестнице, Джен прошел вглубь коридора и остановился перед простой серой дверью. На серебряном шесте, прикрученном к стене на уровне дверной ручки, сидела птица. Джен ласково погладил ее по черным шелковистым перьям. Потом он достал маленькое белое перышко и провел им по воздуху у самого глаза неподвижной, как обсидиановое изваяние, птицы. Никогда не закрывающийся и даже не моргающий птичий глаз сверкнул, и дверь отошла от косяка.

«Только бы Рек не проснулся», – подумал Джен, преступая порог.

В квартире магистра было тихо. Джен подождал, пока глаза привыкнут к темноте и, стараясь ступать как можно тише, прошел в спальню.

Рек был там. Он спал, раскидав по подушке волосы.

Джен ненадолго остановился в проходе. Он впервые видел магистра не отдыхающим, не дремлющим, а по-настоящему спящим. Выглядел он поразительно беззащитно. Впрочем, чего ему было опасаться в Цитадели…

Решившись покинуть Цитадель в эту ночь, Джен рассчитал все до мелочей. Фазы луны по эту сторону стены и с внешней ее стороны совпадали, было безлунье, а Рек, вернувшийся поздним вечером с очередной миссии, будет спать, как убитый, и не заметит временную пропажу своего пропуска. Пока магистр восстанавливает силы, Джен успеет слетать в нижний мир. К рассвету он вернется в Цитадель.

Мысль о том, чтобы вернуться в мир людей – ну, пусть не вернуться, но хотя бы вновь побывать в нем – стала преследовать Джена почти сразу же после его превращения. Он знал, что покинуть Цитадель просто так, когда захочется, без разрешения или поручения, не выйдет. Во-первых, фазы луны… Но это можно было просчитать. Вычислить ночь, в которую стены Цитадели не будут непреодолимым препятствием, было не так уж и сложно. Во-вторых, чтобы долететь до родного города, нужно хорошее крыло. И вот как раз для того, чтобы достать из ХМИ лучшее крыло и нужен пропуск магистра. Его собственный, пропуск Джена, в ночное время почти ни на что не годился.

Возможно, Джен никогда не решился бы ни на что подобное. Но свою роль в этом сыграл Эрик. Он проболтался о том, что теперь они могут покидать Цитадель и уходить в нижний мир.

– Некоторые пропадают там месяцами – такое тоже бывает, – сказал тогда Эрик. – Но для этого нужно разрешение или какое-нибудь поручение. К тому же все равно придется возвращаться. Поговаривают, некоторые учителя и магистры имеют свои дома в нижнем мире, но и они постоянно жить там не могут, им приходиться возвращаться.

– Снова жить там… – эхом повторил Джен.

Интересно, почему это невозможно? Он, наверное, смог бы… А здорово было бы это проверить – хотя бы на пару часов покинуть Академию и побывать в том городе, где жил когда-то! Джен поделился этой мыслью с Эриком. Но тот, к его удивлению. Отнесся к ней довольно прохладно.

– Зачем это нужно, Джен? – спросил он. – Там уже все другое. Нет ничего прежнего. А те, что тебя знали и еще живы, не видят тебя. Ты теперь – только то, что ты помнишь.

Джен усмехнулся – он ведь так и не сказал Эрику, что помнил он как раз не все.

– Ты вообще зря так переживаешь, Джен, – продолжал Эрик. – Твои переживания слишком человеческие и существуют только потому, что ты сам хочешь этого. А нам это вообще не свойственно… Точнее, анм это не нужно.

– Потому что мы больше не люди?

Эрик шумно вздохнул.

– Да какая разница, кто ты, когда ты можешь быть кем угодно? Ты можешь менять внешность так, как меняешь одежду, и можешь менять личность так, как меняешь внешность. Но что-то в тебе всегда будет оставаться неизменным. Вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет. И вот это – по-настоящему важно. Только это. Понимаешь, Джен? Если ты человек, ты всегда им будешь. Погребенный под толщей своих переживаний или свободный от них, ты в любом случае останешься человеком. Но ведь быть свободным все-таки лучше, как ты думаешь?

Джен не стал отвечать. Он понимал слова Эрика, понимал то, что он хотел донести с их помощью. Но не принимал этого. Ему казалось, что его чувства, путь даже тяжелые и неприятные, были единственным связующим звеном с его прошлым – со всем его прошлым, в том числе с тем кусочком, который он никак не мог вспомнить. Значит, они были частью его личности. Как же можно было от них отказаться?..

– И потом, дарованная нам способность изменяться имеет важное чисто практическое значение, – добавил Эрик. – Пластичность характера – залог непредсказуемости поведения. А если враг не знает, чего от тебя ожидать, это уже половина победы.

– А если ты сам не знаешь, чего ожидать от себя? – спросил Джен.

– А так жить еще интереснее! – не растерялся Эрик. – Советую попробовать как-нибудь на досуге. А сейчас – пошли-ка, полетаем.

Да, в теории Эрика о непредсказуемости что-то разумное все же было.

– На крыльях? – удивился Джен. Ему самому еще не пришла в голову мысль об этом.

– Пойдем возьмем по обычному крылу и спустимся в долину. На своих крыльях ты еще не поднимешься в воздух. Строго говоря, они не для полетов. Это оружие, Джен.

– А ты уже летал на своих?

– Ага.

– Ну и как?

Эрик усмехнулся.

– Лукиан чуть с ума не сошел.

– Почему?

– Я на радостях нечаянно из Цитадели улетел. Он меня несколько дней искал.

Джен улыбнулся. Знал он это эриково «нечаянно».

– Ты побывал там, где жил раньше, да?

Эрик кивнул… Но, хотя Джен ждал этого, ничего рассказывать он не стал. И тогда Джен остро ощутил это желание – побывать на земле и проверить, насколько все изменилось там. Точнее, изменилось ли оно настолько, что ему там больше нельзя жить.

– Так мы идем? – спросил Эрик.

– Пошли! – ответил Джен.

Летать они шли в долину – но Джен думал о том, как улететь гораздо дальше…

Казалось, даже воздух, проникающий в грудь и выходящий из нее, издает нежелательные шумы. С осторожностью, от которой звенело в ушах, Джен за целую вечность добрался до стула, на высокую спинку которого Рек имел обыкновение вешать шинель. Несколько секунд он бездействовал, размышляя о том, как с минимальным количеством звуков достать пропуск магистра. А потом он протянул руку и достал его. Длинное узкое перо ослепительной белизны.

В этот же момент Джен подумал о том, что он мог просто попросить у магистра разрешения покинуть Цитадель на пару дней. Это было бы и проще, и разумнее. Но теперь отступать было поздно. К тому же, если бы он попросил магистра, а тот ему отказал, сбежать было бы сложнее…

Комнату Джен покинул, казалось, по воздуху. Но не успела закрыться за ним входная дверь, как магистр Рек открыл глаза.

Уже не скрываясь, Джен бежал к центральному корпусу. Пропуск магистра он сжимал в ладони.

Магистр нехотя вылез из постели, перетянул шнурком волосы, накинул на плечи шинель.

Джен взбежал на крыльцо центрального корпуса, провел пером у глаза сторожевой птицы, ворвался в холл.

Магистр вышел из корпуса, пересек двор и вошел в маленький домик, стоящий в отдалении от освещенных аллей.

Джен снова и снова оглядывал гобелен, ища замаскированную птицу.

Магистр вошел без стука, скользнул взглядом по плотно закрытым шторам и главе службы безопасности Цитадели, который, лежа на постели, без заметного интереса листал какую-то книгу.

Джен нашел нужную птицу, поднес к ее глазам перо – и дверь в ХМИ открылась.

– Рей, к тебе можно? – спросил Рек, постучав по дверце шкафа костяшками пальцев.

– Или мир изменился к лучшему и ты стал вежливым, или просто кто-то стащил твой пропуск, – послышался из-за дверцы приглушенный голос. – Заходи, – качнувшись назад на стуле, Рей изнутри толкнул дверцу шкафа.

От порога вглубь темноты протянулся длинный коридор, и Джен побежал по нему.

Пригнувшись, Рек вошел в маленькую потайную комнатку, смежную с дежурной Рея. Все стены здесь, от пола и до потолка, и даже потолок были покрыты выпуклыми линзами. Они были разных размеров: некоторые величиной с ладонь, некоторые с книжный фолиант. Все они, светясь блеклым цветным свечением, показывали разные участки территории Цитадели. По поверхности одной из линз бежало отражение Джена.

– Зачем ты позволил ему стащить твой пропуск, Рек? – спросил охранник.

– Хотел посмотреть, зачем он ему нужен.

– Но это же ясно. Ему нужно хорошее крыло, чтобы сбежать из Цитадели.

– Если бы он попросил, я бы отпустил его.

– Но он не попросил.

Рек кивнул. Рей покачал головой.

– Это может быть опасно. Несколько дней назад Цитадель внесла изменения в систему защиты, я еще не полностью изучил их. Скажи кому, что я защищаю не Цитадель от внешних врагов, а ее воспитанников от ее же самой, засмеют, – он грустно улыбнулся. – Цитадель нельзя назвать бездумной. Но за все эти годы я так и не научился понимать ее, Рек…

Дверь Хранилища магических изобретений была в десятке шагов, Джен бежал к ней. Но вдруг он со всего маху налетел на невидимую стену, ударился об нее, отлетел назад и оказался на полу. Сев, он потряс головой и, присмотревшись, увидел заклинание, перегородившее коридор.

– Вот об этом я тебе и говорил, – с отчетливо слышимой тревогой сказал Рей и потянулся к рычажкам, которые целыми панелями были расположены под линзами.

Джен поднялся и принялся осторожно ощупывать заклинание. Оно было гладким, холодным, прозрачным, как стекло… и, кажется, несложным…

– Рей!.. Рей!

– Рек, это не я! Это Цитадель! Она защищается!

– Она убьет его! Отключи систему немедленно!

– Рек, я не могу! – Рей отчаянно дергал рычажки, вдавливал какие-то кнопки, но это не приносило ровным счетом никакого результата. – Рек, ни один сигнал не проходит! Я не могу отключить ее!

Рек размышлял всего секунду.

– Тогда я сделаю это, – твердо заявил он и выбежал прочь из дежурной.

– Я с тобой! – Рей бросился за ним.

Отброшенный от прозрачной стенки, Джен вскрикнул. Перед глазами на секунду потемнело, а когда мрак рассеялся, Джен не на шутку испугался. В другом конце коридора, там, откуда он пришел, не было больше ни пола, ни ламп. Оттуда наползала странная, скрежещущая темнота, в которой проступали неясные угловатые очертания.

Джен вскочил и принялся яростно искать ключ к заклинанию. То, что приближалось к нему, наводило на него панический ужас. Кто знает, может быть это и не в состоянии причинить ему какой бы то ни было вред – а может быть, оно размолотит его еще до того, как он успеет это себе представить.

– Рек, ты что, хочешь оставить Цитадель беззащитной? – Рей едва успевал за магистром, невесомой тенью мчащимся к центральному корпусу. Светлые волосы, полыхая в темноте, не давали стражу потерять его из вида.

– А ты хочешь, чтоб Цитадель его убила?!.

– Да нет, что ты!.. Ух… Я просто спрашиваю… Должен же я знать… Ух… Что твориться на вверенной мне территории…

Золотистые фонари мелькали между деревьев. Над верхушками деревьев кружи всполошенные ночным происшествием птицы. Магистр взбежал на заднее крыльцо центрального корпуса.

– Рек… Рек, стой! Пропуск… – выдохнул Рей, но, хлопнув себя по карману, только тихо выругался. Разве можно было теперь осуждать за проделки ученика, зная повадки самого учителя?..

Ступеньки были как никогда высокими. А Рек уже пересекал холл.

– Я хотел сказать, там за последние годы проходы сильно срослись, – охранник догнал Река только под лестницей, когда тот остановился у незаметной двери. Магистр хлестал по клюву пыльную, заросшую паутиной птицу с блестящими глазами.

– Рек!.. Рек, что ты делаешь! – Рей с трудом вырвал свой пропуск из окаменевших пальцев магистра.

– Я не позволю ей убивать! – прошипел Рек. Лицо его было страшно. – Однажды она чуть не убила Агнессу – только для того, чтобы она ничем не отличалась от остальных! Теперь это…

– Все нормально! Сейчас мы выключим систему! – Рей провел своим пером по индикатору. Но дверь и не думала открываться. Отчаяние Река начало передаваться и Рею.

– Чертов пацан!

Рек не ответил. Им внезапно овладело страшное спокойствие. Протянув руку, он крепко стиснул пыльную птицу, и та, негромко пискнув, рассыпалась в прах прямо в ладони магистра. Затем Рек хорошо поставленным заклятьем вышиб дверь.

– Рек… – начал было начальник службы безопасности.

– Я доберусь до ручного управления, – Магистр шагнул в совершенно темный коридор.

– Адельгрейт нам голову оторвет, – сказал себе под нос Рей, следуя за ним.

Рек шел уверенно: темнота не была для него препятствием. Коридоры сужались с каждым новым поворотом, Рек задевал плечами грубо отесанные стены, рвал форму. Рей теперь вовсе не успевал за ним: быстро пробираться по узким коридорам с его комплекцией было почти невозможно. Наконец коридоры закончились тупиком с последней дверью. Она не была заперта. Зато неестественно длинная комната, скрывающаяся за ней, была настолько узкой, что человек едва ли мог пройти в ее дальний конец, даже боком. К тому же оттуда несло затхлой сыростью, между стен висели запыленные паутины, больше похожие на куски разложившейся от времени материи, а рычагов ручного управления, которые должны были находиться в глубине комнаты, вообще не было видно.

– Рек?

– Рей, ты все же лучше меня знаешь Цитадель…

– Я туда не пролезу!

– Я не о том, – разрывая руками пелену паутины, магистр втиснулся в комнатку. – Подскажешь, за какие рычаги дергать?

– Конечно, подскажу. Даже посветить могу.

– Давай…

Едва не плача от отчаяния и страха, Джен заскреб пальцами по стеклу. Заклятье не поддавалось, а то, что подкрадывалось к нему сзади, было все ближе, ближе… Скрежет нарастал с каждой секундой, послышался долгий механический выдох… Джен обернулся – и закричал. Света, который давали находившиеся за стеклом лампы, наконец-то оказалось достаточно, чтобы осветить то, что скрывалось в темноте. Нависая над Дженом, к нему приближалась огромная машина, состоящая из колес, шестеренок, колен и множества других деталей, соединенных между собой. Она двигалась неровно, выдвигая сначала одну свою часть, потом другую, а потом стала вытягиваться, готовясь обрушиться и раздавить под своим весом что угодно. Джен закричал – и что было сил ударил по стеклу…

Рек засипел от неожиданной боли, выгнулся, безуспешно пытаясь оторвать руки от мгновенно наэлектризовавшихся рычагов, ударился затылком о противоположную стену.