Текст книги "Исгерд. Ледяная жрица (СИ)"
Автор книги: Полина Грийе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Я чувствовала их беспокойство, страх. Даже ненавидящий меня Вир сейчас снял свою маску и с застывшей в глазах тревогой внимательно наблюдал за мной.
Пытаясь отстраниться от боли, сосредоточилась на этих эмоциях, прикрыв глаза, отгораживаясь от мира.
Тоненькая-тоненькая нить протянулась ко мне, ткнулась игривым котенком под сердце, успокаивая, обещая помочь. Легкая дымка коснулась ладони, вселяя уверенность, забирая страх. Не в силах больше терпеть, я отпустила боль.
Первым рухнул Ренар, хватаясь за сердце, вторым покатился Вир, зажимая виски. Дышать сразу стало легче, боль отступила, я обессиленно опустилась на больничный пол, дарящий желанную прохладу, но вид катающихся по полу парней настораживал.
– Ну что за… – догадалась я и вздохнула перед тем, как снова прыгнуть в омут боли, который эти двое сейчас оттягивали на себя.
Одну ногу под себя, во второе колено упереться лбом, крепко зажать в обеих ладонях лезвие Гретхен, вволю купая ее в собственной крови
– Уна. Ссар. Гьер. Ран. Ирри. – вколачиваю руны, сквозь плотно сомкнутые зубы, обрываю протянувшиеся ниточки, поднимаю ледяную броню, закрываю глаза, чтоб не видеть их осуждения, растворяюсь в чуждой, смертельной для меня магии.
Жрица Ульны ошиблась… Но Ренар будет жить, жизнь невиновного сохранена.
Под ледяным коконом бушует темное пламя, силясь прорваться наружу. Но пока я могу удерживать щит, оставаясь бесчувственной льдинкой, пламя останется во мне, не причиняя вреда другим.
– Ты сделал на нее привязку! – первым очухался Вир, кидаясь к Ренару. – Идиот, ты хоть понимаешь, что будет, если я ее убью? Ты же сдохнешь следом!
Удерживая рвущийся скользкий щит заклинания, я равнодушно наблюдала за завязавшейся потасовкой между парнями.
– А сам-то? Или скажешь, не твоя связка колыхалась рядом с моей? Может, это у тебя такой изощренный способ самоубийства? – вполне живой и бодрый Ренар вцепился в соперника, не собираясь уступать.
– У меня остаточная, я просто чуть укрепил. А ты? Когда только успел? Ты ведь совсем ничего о ней не знаешь, не боишься, что утянет за собой? – бесновался Вир, встряхивая мелкого Ренара.
– Ты же не побоялся. И мне-то не ври, что остаточная. Вместе сейчас отдачу ловили, – ухмыльнулся Рэн.
– Я так и знал, что ты что-нибудь задумаешь, – в палату, вслед за виноватой Теей и парой недовольных целителей вошел Тарес. – Что здесь происходит?
– Уже ничего, – равнодушно просипела я, краем сознания отмечая механическую чуждость собственного голоса. – Невиновный спасен.
– Землистого храна тебе в зад, – ругнулся Тарес, присмотревшись ко мне внимательней, а затем начал отдавать указания присутствующим, и те, как ни странно слушались его: – Тея – на выход, или накажу на две декады. Один за Свертом, скажете это срочно, один – за регенерирующим щитом. Быстро!
Целители, переглянувшись, тут же испарились, следом исчезла Тея. Удивленно замерли Ренар и Видар, напряженно вглядываясь мне в лицо.
– Готовьте накопители, живо! Мёрке, родовой давай, обычный не возьмет! – рыкнул на парней Тарес.
Пока удивленные парни исполняли приказ, Тарес присел передо мной, накрывая мои руки, все еще сжимающие кинжал, своими теплыми шершавыми ладонями и ласково заговорил:
– Глупая, глупая девчонка, что же ты натворила. Ни одна жрица не сумеет справиться с даром огненного оборотного ицури, а ты еще и удержать пытаешься… Ну же милая, отпусти… Давай вернем владельцам их магию… – Тарес, ни на секунду не замолкая и не разрывая зрительного контакта, все говорил и говорил, ласково гладя мои руки, вынуждая отпустить кинжал. – Давай девочка, выныривай, не смей уходить. Они ведь тебя теперь не отпустят, следом пойдут…
Звякнуло лезвие напившейся вволю Гретхен, закружило снова темное пламя, сминая хрупкий ледяной барьер.
– Давай милая, ты сможешь…. Как только я скажу, сливай все в накопители. Не держи в себе – сгоришь, – Тарес пододвинул к моим ладоням два амулета, в одном из которых я узнала радужную слезу, на том самом шнурке, что когда-то сплела собственноручно.
Маг, зайдя мне за спину и крепко ухватив за плечи, что-то забормотал. Я почувствовала, как от его пальцев по телу потекла незнакомая энергия, чуждая, но не опасная. Сосредоточившись, закусив до крови губу, я медленно стягивала весь бушующий во мне чужеродный дар к ладоням.
– Давай! – резко крикнул Тарес, подталкивая меня к накопителям.
На автомате выдохнув две руны-связки, я схватила амулеты, вливая в них излишек магии.
Рэн и Вир снова охнули, синхронно схватившись за головы и опускаясь на колени.
У Рыжего пошла носом кровь, Вир закусил запястье, видимо, пытаясь сдержать крик.
– Держи, не отнимай, потерпят охламоны, – скомандовал Тарес, не давая мне отстраниться и убрать руки. Казалось, мгновение превратилось в вечность. Силы стремительно утекали, сменяясь воздушной легкостью первого чистого снега. Я очнулась от голоса магистра, и ласкового прикосновения к своему лицу: – Все жрица, отпускай. Ты справилась.
Растаяла ледяная броня, легкая тревога кольнула сердце.
– Живы? Оба? – прошептала я, чувствуя как меня уносит на волнах надвигающегося беспамятства.
– Оба, – улыбнулся Тарес, подхватывая меня и передавая в руки подоспевших целителей.
– С возвращением! Как самочувствие? – радостно приветствовал меня магистр, стоило мне открыть глаза
– Н-нормально… А что? – ответила чуть заикаясь и с трудом садясь на кровати.
Я снова в больнице.
– Поговорить хочу, пока ты правдоподобную легенду придумать не успела. Вот скажи, чем ты думала, когда к ицури полезла? Чему тебя вообще учили? И я глупец. Надо было тебя запереть в кабинете и не выпускать, пока не расскажешь о своих идеях по спасению рыжего охламона.
– Как он? – вклинилась я в монолог Тареса. – А Видар?
– А что ему будет? Вон, лежит, охраняет. – Тарес кивнул на выход позади себя. – А Оденсорт в соседней палате отлеживается.
Пошатываясь от слабости, я заглянула в приоткрытую дверь. На куцей больничной кушетке свернувшись клубком спал огненно-рыжий лис размером с крупную собаку.
– Ренар? – удивленно обернулась я к Таресу
– Он самый. И заметь, за несколько дней до полнолуния. Ты накачала его под завязку.
– Ицури… оборотный… – растерянно пробормотала я, возвращаясь на кровать.
– Ага, то есть про магические особенности разных рас ты все же знала? – ехидно укол меня Тарес. – Вижу, и с даром своим освоилась, вон как лихо руны плела.
– А? Дар? Да… освоилась… знала… – все еще пребывая в растерянности, невпопад отвечала я. В голове два кусочка рассыпанной мозаики никак не хотели укладываться в общую картину. – Но я не знала, что он ицури. Рэн не говорил…
– Зато теперь я понимаю, почему среди жриц такая высокая смертность в первые годы после выпуска из вашей школы… Вас же ничему не учат, кроме как убивать жертву самым изощренным способом.
– Ну почему же, учат. Только мне было неинтересно.
– Вижу, диалога у нас с тобой пока не получится… – магистр поднялся со стула и собрался уходить. – Ладно, отдыхай. Целители дали тебе освобождение от практических занятий на декаду. Лекции можешь посещать. И постарайся за это время никуда не вляпаться снова. Просто помни, что дети Ульны – это всего лишь узкоспециализированная категория магов, натасканная именно на людей, и любой сильный маг другой расы пусть и с трудом, но тебя одолеет.
– Нас учили немного иначе, но в целом, смысл был тот же, – я выдавила из себя улыбку.
Он только покачал головой и вышел. Почти сразу же вернулся:
– Ах, да, чуть не забыл. В целях безопасности, с разрешения совета магистров, ты и Оденсорт лишаетесь возможности использовать ритуальное оружие на неопределенное время, Кинжалы ваши мы забрали.
– Но Магистр Тарес! Мне нельзя без кинжала, вы же знаете – он часть меня! – я спрыгнула с постели и, пошатываясь от слабости, побежала за магом.
– Это пока не обсуждается. Условие совета, для дальнейшего вашего обучения. Не согласна – милости просим за ворота Академии, – в глазах мага проскользнули колючие льдинки. – Мне ваша выходка, между прочим, чуть должности не стоила.
– Но…
– Без «но». Поправляйся, Исгерд. Позже мы обсудим разрешение на использование ритуального оружия в стенах академии.
Магистр ушел. И стоило скрыться широкой спине мага, как ко мне тут же подскочил лис и радостно запрыгал вокруг.
– Ренар, я сама тебя убью, как только обернешься, – отпихнула я лисью морду. – Так меня подставить. Почему ты не сказал?
Лис покаянно опустил мордочку к полу и прикрыл лапами глаза.
– Ладно уж, подлиза, вставай. Пойдем проверим Вира, скажем ему спасибо.
Лис зарычал, преграждая мне путь и демонстрируя мелкие острые зубы.
– Прекрати. Это благодаря ему, между прочим, ты все еще жив, и даже вполне здоров, – прикрикнула я на него, и, больше не обращая внимание на гневное порыкивание, двинулась вдоль коридора, заглядывая во все палаты.
Видар лежал в одной из последних, в самом конце коридора. Вернее, он гневно мерил палату шагами, и стоило мне просочиться в дверь, тут же подскочил, прижимая меня к стене.
– Опять ты во всем виновата! Из-за тебя меня лишили стилета! – тут же накинулся он на меня, полыхая тьмой в глазах.
Лис вздыбил загривок и зарычал, но Виру достаточно было просто взглянуть на рыжего и тот послушно заткнулся и уселся рядом, виновато опустив голову.
– Прости. И спасибо. – я с трудом, но выдержала взгляд.
– Я обязательно тебя убью. – медленно, четко выговаривая слова, произнес он. – От тебя одни неприятности. Убирайся прочь. Мне не нужна твоя благодарность.
– Я уйду, если ответишь на два вопроса: Почему ты не сказал, что Рэн – ицури, да еще и оборотный? Ты ведь знал, что его магия сожжет меня.
– А это бы что-то изменило? Ты бы не стала его спасать? – вопросом на вопрос ответил Вир, отступая и выпуская меня из плена его рук.
– Нет, но я хотя бы знала чего ожидать…
– И испугалась.
– Дети Ульны не ведают страха, – разозлилась я, задетая его словами.
– Ага, а еще они не испытывают эмоции, не боятся умирать, и не жертвуют собой ради других, – ехидно усмехнулся Вир.
– Ты бы позволил мне сгореть? – тихо-тихо спросила я, подходя вплотную и заглядывая в глаза.
– Это второй вопрос? – снова ушел от ответа Вир, но взгляд не отвел. – Ты ведь уже знаешь ответ.
– Хочу услышать это от тебя…
– Да. Мой ответ – да. А теперь уходи.
– Как жаль, что я разучилась ненавидеть, сейчас это было бы кстати… – я постаралась улыбнуться, но у меня это плохо получилось.
Выпрямив спину и задрав голову, я деревянной походкой вернулась в палату. Растянувшись на кровати и уткнувшись в теплый лисий мех, попыталась уснуть, выгнав из головы все посторонние мысли, но внезапно вернувшиеся эмоции не дали этого сделать.
Глава 10.
Из больничного плена меня выпустили через два дня. Ренара изгнали наутро. Вир все еще оставался в палате под надзором.
Мало того, что отобрали кинжал, так Тарес, как куратор группы, назначил еще и наказание на целую декаду – исправительные работы в качестве универсального помощника.
После занятий я шла на кафедру, исполнять мелкие поручения преподавателей, а потом – в библиотеку, писать заданный магистром Таресом доклад. Но одиночество в библиотеке мне скрашивал Кириан, тоже отбывающий наказание. Куда запропастился Ренар я не знала, но он не показывался мне на глаза вот уже четыре дня.
– Сегодня двойное полнолуние, – невзначай бросил сидящий рядом Кириан, отрываясь от толстого книжного талмуда. – Твоего темного выпустили из больницы.
– И как это связано? – я воспользовалась возможностью отвлечься от изучения длинной и нудной статьи.
– Ну как же. Оба, и огненный и темный, сегодня на пике силы, а ты их еще, по твоим словам, магией под завязку накачала… Не боишься?
– Чего? Что они меня убивать придут? – не поняла я вопроса.
– Нет. Что между собой сцепятся, в борьбе за внимание любимой девушки.
– Скажешь тоже, – фыркнула я, снова утыкаясь в книгу. – Не думаю, что Тарес и другие преподаватели этого не предусмотрели. К тому же, когда один из них пытается тебя убить или покалечить – это сложно назвать любовью.
– Тогда с чего он так пристально следит за всеми парнями, с которыми ты общаешься?
– Да откуда же мне знать? – я всплеснула руками, и демонстративно отвернулась к книге, давая понять Кириану, что не желаю продолжать разговор на эту тему, а сама, непроизвольно закусив пирсинг в губе – ту самую сережку-колечко, вырванную из уха Вира, задумалась.
Пирсинг я сделала недавно, после последнего разговора с Виром, поддавшись какому-то наитию, не без помощи одной из помощниц целителя и посетившей меня Теи. И теперь, всякий раз, как вспоминала о Вире, закусывала сережку, пробуждая слабую, но вполне отрезвляющую боль в подзажившей ранке.
– Герда, перестань ее так теребить, ты не даешь мне сосредоточиться, – отвлек меня хриплый голос Кириана.
– А? Что? – выплыла я из своих размышлений.
– Оставь свою серьгу в покое, пожалуйста. Отвлекает.
Я хитро улыбнулась и облизала губы, намеренно чуть задержавшись на пирсинге.
– Провоцируешь? – глаза ааш-ту полыхнули синим огнем, он весь напрягся, словно приготовился к прыжку.
– Нет. Проверяю свои возможности, – я откинулась на спинку стула, переставая дразнить парня.
– Осторожней, я могу сыграть в ту же игру, – выдохнул он мне в лицо, резко наклонившись, а потом так же резко отстранился и встал из-за стола. – Я закончил на сегодня. Ты идешь?
Я мотнула головой и вернулась к чтению. Сейчас уход Кириана был очень кстати: мне надо проверить кое-какую информацию, и лишнее внимание ни к чему.
Библиотекарь вручила мне небольшую стопку книг по некромантам и оборотным ицури, и я снова отправилась за свой стол в читальном зале. До закрытия библиотеки еще три часа, до выхода первой луны – шесть. Должна успеть.
Я опаздывала. А еще ведь надо найти Тею – думаю, подруга не откажется поучаствовать в небольшом приключении, и Вира. Кириан, словно предчувствуя что-то, настиг меня у дверей общежития:
– Далеко собралась, ледяная королева?
– Мне срочно надо в город, а я наказана, – повинилась я ааш-ту, гадая, почему тот еще не ушел домой. Студенты его расы не жили в общежитиях академии, специально для них при посольстве у дворца был построен дом.
– Что мне будет, если покажу лазейку? – хитро прищурился Кириан, отводя меня в сторону.
– Почему никто здесь не помогает бескорыстно? – изобразила я печаль. – Что ты хочешь, корыстное чудовище?
– Поцелуй, – предвкущающе расплылся в улыбке Кир. – Сегодня, лучше если прямо сейчас.
– Да пожалуйста, – пожала я плечами. – Но оплата после того, как выберусь за ворота.
Кириан удивленно округлил глаза. Наверное, он думал, что я буду отнекиваться и торговаться? А почему нет? Парень он симпатичный, я ему нравлюсь. Может, стоит попробовать?
То что он назвал лазейкой – едва ли можно было этим назвать. Но за территорию я все же выбралась. Кир, свободно вышедший через центральные ворота, уже ждал меня у условленного места. За Теей я зайти так и не успела. Ну ладно, сама справлюсь.
– Идем, целовать буду, – потянула я парня за воротник форменной рубашки. – Только без своих магических штучек.
– Обещаю, всё сугубо добровольно, – развел он руки и улыбнулся.
Я быстро ткнулась в губы парня, намереваясь тут же отстраниться, но хитрый Кириан не дал мне этого сделать, Одной рукой он схватил меня за талию, другую положил на затылок, не давая прервать поцелуй. Его губы были холодными и чуть солоноватыми, словно он только что вернулся с морского побережья. Сначала я ничего не чувствовала, просто механически отвечая на поцелуй, но потом по телу пробежала искорка тепла, превращаясь в огонь разгорающегося желания. Прикосновения и поцелуи превратились в сладкую пытку, хотелось все больше и больше. Почти тут же я почувствовала, как заворочался под сердцем рыжий огонек, слегка отрезвляя, а в висок кольнуло чье-то ментальное заклинание. Засосало под ложечкой, и в собственном теле вдруг сразу стало неуютно, сработала чья-то привязка.
Не соврал Вир, есть-таки привязка, у обоих есть, но сейчас мне это на руку.
С трудом сосредоточившись, вспомнила все, что недавно читала про ааш-ту, мысленно возведя зеркальные барьеры, отражавшие магию, которую нахальный Кириан все же применил ко мне, и одновременно с этим активировала одну из рун оцепенения.
– Ну мы же договаривались? – вместе с несильной пощечиной я влепила и руну. – Не люблю, когда мной манипулируют.
– Прости, не удержался. Ты такая горячая, если тебя слегка завести, – ничуть не смутился Кириан, замирая неподвижной фигуркой.
– Постой тут, подумай над своим поведением, – послала я ему воздушный поцелуй. – Я учла прошлые ошибки и немного подготовилась.
– Герда! Не делай этого! Сними заклинание! – Кириан разозлился.
– Спокойно, Кир. Через несколько мгновений оно само спадет. Увидимся на лекциях.
Шутливо помахав, я побежала в сторону обители Ульны. Если верить всему, что успела прочитать о боге, которому теперь служил Видар, храм – единственное убежище на эту ночь, где я буду в безопасности. Но мне ведь не только успеть укрыться нужно.
В Нёттере, городе «тысячи магов», городе, где учится большой процент некромантов, не хоронят мертвых, их сжигают в очищающем пламени, и лишь затем предают земле, воде или развеивают по ветру. Впрочем, так делают везде в этом мире. И найти погост с могилами не так просто.
Между третьим и четвертым охранными кругами, на задворках кварталов бедняков, сразу за стенами городской тюрьмы притаилось маленькое кладбище с похороненными на нем преступниками и безымянными бродягами, ведь для очищающего огня важно имя, с которым уходит человек. Вот туда, в этот опасный район, я и держала путь. Важно было успеть в тот короткий промежуток времени между заходом солнца и восходом второй луны.
Где мог быть рыжий ицури в полнолуние я так и не нашла. Об этой расе мало писали в книгах, лишь скудную общеизвестную информацию, что давали еще во время учебы при храме Ульны. А вот про кьерров и вовсе ничего не было, словно кто-то старательно удалил все упоминания о них, даже в сказках и легендах.
Зато Видар оказался именно там, где я и предполагала.
Чуть поодаль, за кладбищем, притаилась маленькая статуя безликой богини с жертвенной чашей у ног. Это Аманда. Покровительница наемных убийц и Темных Карателей – особого класса некромантов, кто признал ее своей богиней и принял темный дар с ее рук.
С одной стороны, жаль, что мои догадки подтвердились, и он теперь адепт Аманды – родной сестры и главного врага Ульны, ведь мы теперь действительно по разные стороны баррикад. С другой – я знаю чего ожидать и чего опасаться.
Вир чертил пентаграмму у ног статуи, чуть поодаль еще трое жаждущих божественной силы творили похожие. У каждого в руках был жертвенный зверек, чьей кровью и выводились ритуальные символы, и только Вир рисовал своей собственной, зажав в руке тонкое лезвие.
Кинжал был другим, это я почувствовала и у видела сразу. Оба наших стилета надежно заперты где-то в стенах академии, и сколько я не рыскала по ней, как не подмазывалась к Таресу, узнать где кинжалы так и не удалось.
Если сейчас не получится, то одному из нас все же придется умереть. Ни Ульна, ни Аманда не пойдут на уступки ради своих детей – слишком сильна вражда. А адептов можно и новых найти.
Четверо на одну. Помоги мне, Ульна…
Сделав пару глубоких вдохов, сконцентрировавшись на своей силе и вспомнив все, что успела узнать за дни наказания, я направилась к Виру.
Он почувствовал меня сразу, это было заметно по напряженной спине и чуть дрогнувшей руке, выводящей идеально ровные линии.
Поняв, что таиться больше нет смысла, я достала кинжал, одолженный у Кириана, и не скрываясь, высоко задрав подбородок, прошла мимо трех ошеломленных некромантов к Видару.
– Какие гости, – улыбнулся Вир, распахивая руки в приветственном жесте. – Вижу, в Нёттере на одного насильника стало меньше.
– Что поделать, если моя капризная богиня откликается лишь на голос мертвых. Пришлось, – приняла я игру Вира, – Я смотрю, и твоя не прочь испить сладкий коктейль из боли и страданий жертвы.
Я кивнула на внимательно прислушивающихся к нашему разговору некромантов.
– Ты сумасшедшая, Исса, – Видар, словно бы невзначай, сделал пару шагов и оказался между мной и остальными. – Ты соображаешь, куда ты пришла, и что сейчас будет?
– Вполне. Сейчас, пока не взошла вторая луна, да еще и без своего кинжала ты слаб и уязвим, и я могу с тобой справиться.
– Не ты ли грозилась больше не поднимать против меня оружие, принося себя в жертву?
– Знаешь, Вир, я тут подумала и поняла, что очень хочу жить, даже если без тебя… Ведь у меня теперь есть Ренар и Кириан.
Ох, как полыхнули его глаза, при этих словах. Ревнует, еще как ревнует. Я удовлетворенно улыбнулась и закусила сережку в губе. Его гнев мне сейчас на руку.
– Что с ней цацкаешься? Хватай и тащи к чаше. Аманда оценит такой роскошный подарок, – вклинился один из стоявших позади меня некромантов. Развязно поигрывая длинным кинжалом с волнообразным лезвием, он почти вплотную подошел ко мне и, предвкушая легкую победу, широко улыбнулся, обнажив желтоватые зубы, заточенные под острым углом.
– Ты сначала поймай, – нахально скалилась я, приготовившись сражаться. Я позорно упустила тот факт, что поклонников у Аманды, жаждущих темной силы, может быть много, и теперь придется расплачиваться.
– Легко, – к нам подошли остальные два, окружая меня.
– Что ж, за ошибки иногда приходится платить, – я опустила руки и склонила голову, замирая в позе покорности. Отчетливо чувствовалась неприкрытая радость от легкой победы, идущая от незнакомых мне некромантов. От Вира же фонило недоумением и любопытством. Он-то наверняка понял, что я что-то задумала. – …Но не сегодня…
Резко оттолкнувшись от земли, я прыгнула к Видару, в прыжке выхватив кинжал из его рук и используя парня как трамплин. Перекувыркнувшись, я приземлилась в сантиметре от пентаграммы… Захватив песка вместе с кровью Вира и нарушив стройность и замкнутость алых линий, в два прыжка достигла жертвенной чаши у ног статуи. Несколько обескураженные некроманты замерли, с любопытством наблюдая за моими действиями. Они явно не ожидали, что я сама ломанусь к жертвеннику.
Скинув окровавленную землю в чашу и привычно надрезав ладонь, я вместе с собственной кровью выпустила и заранее заготовленное плетение. Теперь бы успеть зачитать вторую заготовку, и Вир станет безопасен для меня.
Всю театральность момента испортили очухавшиеся некроманты, кинувшиеся ко мне. Но сейчас, в этот короткий безлунный промежуток, я была сильнее. Я легко откинула их одной из заготовленных рун, продолжая наполнять чашу кровью и плести вторю часть заклинания. И вот тут в игру вступил понявший все Видар. Видимо, он тоже читал об этом.
Он легко откинул меня от чаши, не дав вплести всего две руны, и отскочил назад, не позволяя зацепить себя собственным кинжалом. Некроманты тоже достаточно быстро справились с руной-ловушкой и теперь нападающих стало четверо. Один из них метнул в меня стилет, но я успела увернуться. Второй развернул смертельное заклинание, прицеливаясь к броску.
Понимая, что другого шанса может и не быть, я снова кинулась к чаше, скороговоркой выпалив оставшиеся руны.
А потом произошло странное: Вир снова поймал меня, отпрыгивая вместе со мной, при этом не дав попасть под смертельное заклинание второго некроманта, но зато сам же наградил меня чем-то весьма болезненным. И одновременно с этим, в центре вировской пентаграммы возник огненный демон-ицури, сейчас нисколько не напоминавший того мягкого пушистого лиса, с которым я валялась в обнимку на больничной кровати: он увеличился в размерах раза в четыре, три длинных хвоста раздраженно били по объятым пламенем бокам, две пары ушей дергались как у недовольной кошки, прислушивающейся к окружающему враждебному миру, оскаленная пасть демонстрировала два ряда огромных клыков, а в желтых звериных глазах полыхал огонь безумной ярости.
После маневра Видара, некроманты почему-то утратили ко мне интерес, сосредоточившись на ицури. Тот, легко раскидав темных, направился ко мне и Видару, неотрывно следившему за приближением оборотня. Воспользовавшись тем, что Вир отвлекся, я вывернулась из захвата и дотянулась до края жертвенника, вонзив отнятый у темного кинжал в центр наполненной кровью чаши.
Не было ни грохота, ни вспышек, оповещающих о свершившемся действии, только вышедшая первая луна ненадолго скрылась за тучей, погружая поляну у статуи во тьму. Только огненный ицури полыхал ярким факелом, освещая нас троих.
Рыкнув на Вира, он легко цапнул меня за рукав, оттаскивая от темного, и повернулся боком, отрезая от всех и предлагая взобраться. На огненных лисах мне кататься еще не доводилось.
И только я хотела спросить, как он себе представляет мою поездку на объятой пламенем лисьей спине, как вдруг огонь прекратился, превратившись в обычный мех. Летевшие в ицури заклинания со стороны очухавшихся некромантов отскакивали от лиса как резиновые мячики, не причиняя вреда. Только Вир с неодобрением наблюдал за моей попыткой взобраться на спину оборотню, не пытаясь помешать и остановить нас.
Ренар снова пару раз рыкнул, неотрывно глядя на Вира и угрожающе скаля клыки, а затем огромными прыжками помчался прочь, в сторону храма Ульны.
– Скажи, когда Ульна забирала у тебя эмоции, она не могла оставить взамен хоть немного ума и сообразительности? – первое, что спросил Рэн, перекидываясь в человека у порога храма.
– А..э… А разве ты не должен до конца полнолуния в лисьем облике…? Ты же цикличный? – растерялась я, видя как свободно перекидывется Ренар.
– Был, пока с тобой не познакомился. Не меняй тему.
– Опять я виновата, – я притворно грустно вздохнула и уселась на одну из скамеек. В это время в храме было пустынно, редкие жрицы и просящие благодати Ульны давно разбрелись по своим жилищам. – Что опять не так?
– Залезть в храм к темным на пике их силы, за мгновения до появления богини… Чем ты думала? Зачем ты туда полезла?
– Затем, что Аманда не сможет к ним явиться и одарить своей милостью, а значит, до следующего полнолуния Видар и остальные адепты будут не сильнее обычных бытовиков.
– Ты хоть представляешь, как я испугался? – Рен вздохнул и подошел ко мне вплотную, заглядывая в глаза. – Понимаешь, что могла там и остаться?
– Могла. Но я на тебя рассчитывала. Тебе ведь очень хотелось знать, с кем я сегодня целовалась?
– Снежинка, так нельзя. Это больно. Даже ему, хоть он и скрывает. Ты уже определись.
– Ага, так больно, что он меня меткой смертника наградил? – я помахала ладошкой с алой печатью, ярким пятном горевшей на моей коже. – Я-то думала, чего они ко мне интерес так резко утратили… А он меня в личные жертвы выбрал…
– Снежинка? – Ренар непонимающе смотрел на меня.
– Метка смертника накладывается жрицей на конкретную, выбранную ей жертву, кого она собирается убить лично, – заученно забубнила я. – Как правило, такой избранник становится табу для остальных. В смертники обычно выбирают тех, кому собираются отомстить. Например, свою я берегу для одного капитана, который и сделал меня такой. До этого я считала, что подобные метки – это только наша фишка, а оказалось, другие тоже могут …
– Получается, он тебя спас? Теперь ведь никто, кроме Видара, убить тебя не может… А он не будет.
– Не может. Вернее может, но метка тогда перейдет на убийцу… Есть еще один нюанс: в живых всегда остается только один, так что, убить меня он все же попытается, иначе сам умрет в страшных муках.
– И сколько у вас времени? Можно же попросить Вира снять метку, он поставил, он и снимет.
– Увы. Она уже активна. Но, учитывая, что я сорвала ритуал и Вир теперь не сильнее меня, еще неизвестно, кто из нас выживет.
– И ты вот так спокойно об этом говоришь? – вдруг взорвался Ренар, заметавшись по залу. Его голос тихим шепелявым эхом отражался от стен. – Один из вас должен умереть, а тебя это нисколько не волнует?
– Спокойно, Рыжик, до следующего двойного полнолуния еще четыре месяца – это почти маленькая жизнь, – я подошла к раздраженному парню и ласково коснулась ладонью непослушных рыжих вихров, убирая со лба спадающие на глаза прядки волос. – Я что-нибудь придумаю.
Рэн, внимательно наблюдавший за моими действиями, расценил это как сигнал к действию: горячие руки легли мне на спину, сжимая в объятьях, согревая своим прикосновением.
– Не называй меня Рыжиком, – выдохнул он, накрывая мои губы обжигающим поцелуем.
Ворох холодных бездушных снежинок осыпался к ногам под натиском разгорающегося пламени страсти. Я плавилась в горячих объятиях, пила жаркие поцелуи, стремясь раствориться в огне эмоций и отогреть застывшую душу.
Его руки лаская блуждали по моему телу, заставляя выгибаться навстречу прикосновениям, впитывать желанную нежность.
Его губы оставляли пылающие дорожки поцелуев, спускаясь все ниже к вырезу блузки, и снова возвращаясь к моим губам, шепча признания, дразня, и обещая, пробуждая уснувшее сердце, вынуждая предательский орган биться в ускоренном темпе, в ритме бушующей в венах страсти – одной на двоих.
Его желание тысячевольтными разрядами било по обострившемся чувствам, словно ток по оголенным нервам, сводя с ума, лишая контроля, зажигая внутри новое, ни с чем несравнимое чувство.
Одежда стала досадной преградой. Хотелось прижаться к Ренару, ощутить его каждой клеточкой своего тела.
– Рэ-эн, – тихо простонала я, комкая его рубашку, не зная то ли оттолкнуть, то ли притянуть и умолять, чтобы не останавливался.
Ренар тихо рыкнул, и, слегка куснув за шею, подхватил меня под ягодицы и усадил на стоявший рядом алтарь.
Его поцелуи становились настойчивее, а ласки все более требовательными, сводя с ума все сильнее. Еще немного, и мы уже не сможем остановиться.
Он шумно вдохнул сквозь сжатые зубы, когда я, запустив руки ему под рубашку, пробежалась холодными пальцами вдоль позвоночника и коснулась ладонями живота, медленно двигаясь вверх, к груди…
– Браво. Браво. Еще чуть-чуть и он возьмет тебя прямо здесь, на жертвенном алтаре, – раздались у входа редкие одиночные хлопки.
Сдавленно пискнув, я одернула задравшуюся блузку и спрятала лицо на плече Ренара, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
Рэн сначала напрягся, но затем, видимо разглядев говорящего, снова расслабился, успокаивающе поглаживая меня по спине и с трудом возвращая осмысленность взгляду.
– Ну же, ребятки, не стесняйтесь, продолжайте. Порадуйте меня таким потрясающим зрелищем, – продолжал насмехаться невидимый собеседник.
– Все хорошо, родная, он не может сюда войти, – ласково прошептал Рэн, обнимая и целуя в висок. – Надо просто подождать.
– Зато я могу сидеть здесь, у порога и наблюдать как вы предаетесь разврату у ног божественной статуи. Как она тебя пропустила Рыжий? Или ты сумел растопить даже сердце каменного идола? Я всегда поражался твоей любвеобильности, Ренар
