Текст книги "Исгерд. Ледяная жрица (СИ)"
Автор книги: Полина Грийе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
– Значит, мне нужно поступить в Академию и стать крутым магом?
– Решать тебе. Но постарайся без жертв. Помни, это твой последний шанс.
И снова ворох снежинок осыпался к моим ногам, оставляя меня в одиночестве, рядом с свежими трупами убитых мной людей.
Как ни странно, но совесть за их убийство меня не мучала. Я вообще не помнила, что творила прошлой ночью.
Обтерев руки и, на всякий случай, лицо подобранной, относительно чистой тряпкой, я отправилась к Академии, как и собиралась до этого.
– Эй, Снежинка, держи, а то совсем заледенеешь! – окликнул меня веселый голос, а на плечи опустился теплый, пропахший дымом и костром плащ. – Заодно и «красоту» свою спрячешь. Нечего народ пугать. – добавил этот же голос тихо-тихо, чтобы услышала только я.
Я обернулась посмотреть на щедрого дарителя, но успела только заметить длинные, огненно-рыжие вихры и темно-зеленую куртку. Мужчина словно исчез прямо посреди улицы. И как я не вертелась, так и не смогла понять, куда он пропал.
Хмыкнув и пожав плечами, я продолжила свой путь, кутаясь в подаренный плащ.
В Академии меня, разумеется, никто не ждал, в разгар учебного-то года. Но в ответ на мое заявление о желании обучаться, все же вежливо проводили к какому-то кабинету, где сидел строгий седовласый старец лет семидесяти на вид.
– Дитя Ульны? Не часто вас встретишь в нашем заведении, вы все больше при храмах своему искусству обучаетесь, – поприветствовал меня старец, приглашая присесть в уютное кресло напротив.
– Великая Ульна сочла, что я нуждаюсь в дальнейшем обучении, – равнодушно ответила я, разглядывая убранство кабинета и не обращая внимания на самого старца.
– Мы не работаем по протекциям, даже если это сама Ульна, – осадил меня старец. – Сейчас меня интересует, что хочешь ты, дитя Ульны?
– Я хочу понять, как научиться управлять своим даром и вовремя останавливаться, – я выдержала серьезный сканирующий взгляд старца, пытавшегося заглянуть в мои мысли, прочитать эмоции.
– Для этого не нужны академии, – старик, поняв, что через ледяную броню ему не проникнуть, разом поскучнел и сделал вид, что потерял ко мне всякий интерес.
– Ну нет, так нет, – равнодушно пожала я плечами и собралась уходить.
Обостренная реакция заставила меня отпрыгнуть в сторону за секунду до того, как дверь с грохотом распахнулась.
– Видо Цетас, мне запретили покидать пределы Нёттере. Могу я узнать причину?
Высокий статный парень широким, по-хозяйски размашистым, шагом ворвался в кабинет. Черная одежда, короткие, цвета ночного неба, волосы, разметавшиеся в беспорядке, спадающие на лоб, хриплый, надломанный голос, уверенные движения…
Он изменился. Изменился до неузнаваемости. Но эти глаза. Глаза цвета самых ярких изумрудов…
– Вирнан… – едва слышно прошептала я, чувствуя как пошла трещинами ледяная броня, готовая вот-вот осыпаться к его ногам осколками слез.
– Ты ошиблась, вейта, – повернулся парень ко мне, – О, дочь Ульны. Мое почтение.
Зеленые изумруды глаз, на бледном, почти белом лице, длинный нос с широкой спинкой, чуть кривой от недавнего перелома, бледные губы сжаты в тонкую нитку, взгляд настороженный, почти злой. Это лицо чужое, но в нем все еще можно узнать прежнего Вирнана. Чужое. Но глаза все те же.
– Вирнан, это же я… И… Инга…
– Сожалею, вейта, я не знаю никакой Инги. Ты меня с кем-то спутала.
Неужели забыл? Так быстро? Я не могла ошибиться, это точно он.
Глаза защипало, но слезы так и не появились, застыв маленькими льдинками где-то глубоко внутри.
– Если мы все обсудили, не смею больше задерживать, – обратился ко мне старик, тактично намекая, что пора покинуть кабинет.
Едва найдя в себе силы кивнуть, я медленно вышла за дверь, тут же прислоняясь к стене и оседая на пол. В груди бушевала снежная буря, тысячи невыплаканных слезинок превратились в колючие льдинки, больно жалящие хрупкое сердце.
Разговор с стариком был коротким и эмоциональным. Взвинченный Вирнан как ошпаренный выскочил, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью.
– Вирнан, постой! – окликнула я его, спешно поднимаясь на ноги.
– Чего тебе, жрица? – остановился Вир, всем своим видом демонстрируя как я ему уже надоела.
– Еще не жрица. – не задумываясь поправила я его. – Вир… я… Инга…
– Послушай, девочка, – больно схватив за локоть и оттащив в сторону, Вирнан зашипел мне прямо в лицо: – Послушай, мне плевать, кто ты и что тебе нужно, повторю еще раз: Я не знаю кто такая Инга. И я не Вирнан. Отстань от меня.
– Знаешь, – выдохнула в ответ. – Иначе не полыхал бы гневом от одного только имени. Твои глаза тебя выдают. Что же она тебе такого сделала, что столько ненависти поселилось в твоей душе? Разве не ей ты собирался делать предложение? Не с ней обменивался клятвой у храма на острове кьерров?
Оглянувшись по сторонам, Вирнан вдруг неожиданно втолкнул меня в один находящихся поблизости кабинетов, бесшумно прикрыв за собой дверь. И тут же тонкое узкое лезвие ритуального кинжала уперлось мне в шею, прямо в ямку между ключиц, а в глазах парня зазмеилось зеленое пламя.
– Молчи, если хочешь остаться в живых. Или я не посмотрю, что ты под покровительством Ульны. Кто ты такая? И что тебе нужно? Отвечай!
– Ты уж определись, молчать мне или отвечать, – ничуть не испугалась я приставленного кинжала, наоборот, слегка подаваясь вперед, чувствуя как прокалывает шею острое лезвие и тонкой струйкой змеится по коже теплая кровь. – Я же сказала тебе, я – Инга, девушка, которую ты когда-то выловил из океана.
– Инга мертва! Не смей произносить ее имя!
– С чего бы это ей быть мертвой? Живее всех живых, – тень удивления легкой дымкой выскользнула сквозь трещину ледяного кокона. – Прислушайся же, у вас ведь эмоциональная связь.
– Связь оборвалась год назад, в тот день когда она умерла.
– Да что ты все заладил «умерла, умерла», – всплеснула я руками, нимало не смущаясь все еще приставленного к горлу кинжала. – И убери свой ножик. У меня тоже есть такой же, могу продемонстрировать, пободаемся, кто сильнее, раз ты такой воинственно-сердитый.
Я тряхнула кистью, вынуждая сползти в ладонь спрятанный в рукаве кинжал. Теплая рукоять привычно скользнула в руку, взмах – и вот я уже прижимаю оружие к шее Вирнана, в том самом месте, где пульсирует сонная артерия.
– Скажи, дети Ульны все такие отмороженные? – расплылся в какой-то предвкушающей ухмылке Вирнан, но кинжал все же от моей шеи убрал. – Ты хоть понимаешь кому угрожаешь? Неужели не чувствуешь, что я сильнее?
– Ты первый начал, – пожала я плечами, опуская руку с Гретхен. – Я всего лишь пыталась поговорить.
– Но ты же понимаешь, что выбрала не лучшее время и место для разговора? Да и тема у тебя неподходящая.
– Вирн, я не видела тебя больше года, какое время и место?
– Меня зовут Видар, запомни это, маленькая жрица, если хочешь прожить долгую жизнь. И постарайся забыть все, что ты знаешь о кьеррах.
– Хорошо, забыла. – согласилась я. – Теперь мы можем нормально поговорить?
– А не о чем. Ты опоздала с разговором на целый год. Мне все равно кто такая Инга, и что с ней стало. Даже если она действительно выжила – я не хочу ее знать, для меня она умерла год назад. У меня другая жизнь и этой девчонке в ней нет места. – вспылил Вир, и зеленое пламя в его глазах сменилось тьмой. – Прощай, маленькая жрица, и постарайся больше не попадаться мне на глаза. В следующий раз я не буду таким добрым.
– Вир, ты такой дурак, – тихо прошептала я вслед уходящему парню.
Хлопнула дверь, оставляя меня наедине вместе с осколками разбитого вдребезги мертвого сердца. Треснувший кокон вновь стал целым, обрастая новым, еще более толстым слоем ледяной брони. В том месте, где когда-то билось горячее сердце Инги навсегда застыл холодный снежный ком. Что ж, умерла, так умерла.
Я горько усмехнулась, позволяя легкому безумию еще не совсем утраченных эмоций завладеть мной, сжимая в ладонях острое лезвие Гретхен, вместе с теплой кровью выпуская на волю бушующий в крови дар, выжигая холодом душу.
Усмешка переросла в смех, сменившийся истерикой надвигающегося сумасшествия. Снежный торнадо бушевал вокруг меня, разрастаясь, набирая силу, а я была его эпицентром, «оком бури». Мне больше не нужно быть человеком, я устала страдать и чувствовать. Я – мертвый лёд. Ледяная жрица Ульны. Бездушный воин.
– Ты что творишь? – хлесткая пощечина обожгла щеку, вернув в реальность. Напротив стоял тот самый старик, с которым я только что беседовала.
Мой персональный смерч распался и исчез, под воздействием магии старика.
По птичьи склонив голову набок, и все еще раскинув руки в сторону, я с любопытством наблюдала за его действиями, и злая улыбка сама собой выползала на лицо. Его пощечина разбудила, кроме обиды на Вира, еще и злость. Да кто он такой, чтобы указывать? Мне, жрице Ульны?
Старик замер напротив, не мигая уставившись мне в глаза. Давление воздуха, неприятный звук лопнувшей струны. Я чувствовала, как мой череп вскрывали извне, плавили мысли.
Усилием воли я закрыла глаза и склонила голову, опустив руки вдоль тела и замерев. Рукоять кинжала теплой кошкой свернулась в ладони. Лезвие, все еще перепачканное в моей крови, просто кричало напоить его кровью старика, осмелившегося меня ударить.
В черепной коробке раз за разом били молнии, прошивая тело разрядами электричества в миллионы ватт, скручивая каждую клеточку болевой судорогой, вынуждая подчиниться, сдаться.
Глубокий медленный вдох сквозь стиснутые зубы, резкий выпад вперед и одновременно выдох руны:
– Ссаа… – кинжал оставил глубокий порез на щеке старика, успев подхватить пару капель крови. Давление на голову тут же ослабло, боль исчезла, вернув ясность мыслей. Слизав с кончика лезвия заветные капли, я тут же выдыхаю следующую руну: – Сса… Гаерд…
Старик с изумленным выражением на лице застыл ледяным столбом.
В его крови было много магии. Очень много. И сейчас я тянула ее тонкой струйкой, капля за каплей, вместе с кровью стекающей из раны.
Я пила его вместе с уходящей из него жизнью. Бессильно повисшие призрачные перкалевые крылья наполнялись силой, разворачивались превращаясь в снежные. И вот уже за спиной бушует стихия. Я видела, как из снежно-белых крылья становятся серыми, тяжелея, увеличиваясь в размерах. Еще чуть-чуть и я сними не справлюсь. Но нет сил остановиться. Ощущение безграничной мощи так сладко.
– Эй, Бешеная Снежинка, ты чего тут творишь? – окликнул меня новый задорный голос.
У входа стоял огненно-рыжий веснушчатый парень. По-звериному желтые раскосые глаза, настороженно следившие за моими движениями, ярким пятном выделялись на лице.
– Исс – прошипела я, наставляя на него кинжал.
Еще одна ледяная руна повисла в воздухе. Одно его неправильное движение – и стоять парню рядом со стариком.
– Спокойно, Снежинка. Я друг, – парень поднял руки ладонями вверх, и постепенно, крадущимся шагом, приближался ко мне.
Меня на мгновение окутало теплой волной нежности и ласки. От неожиданности я чуть не опустила кинжал, поддавшись идущей от парня доброжелательности.
– Эй, жрица, ты что творишь! – еще один зритель присоединился к моему спектаклю.
– Вииир…. – тут же отвлеклась я на бывшего друга, забыв и про мага и про рыжего парня.
– Прекращй свои игры, глупая жрица, иначе закончишь печально, – ухмыльнулся Вир подбрасывая в одной руке кинжал, а в другой, на раскрытой ладони формируя сгусток темной энергии. – Мы ведь уже выяснили, что я сильнее.
– Ис… Сса… Гьерд… Льааан… – выплевывала я руны одну за другой, направив на него Гретхен и расправив бушующие за спиной крылья.
– Шаан соол! – одной фразой он отбил все руны заклинания, отмахнувшись от них как от назойливых мух.
– Видар, прекрати, ты ее убьешь! – резко выскочил передо мной рыжий парнишка, закрывая меня щуплой спиной и глядя, как Вир разворачивает на своих красивых ладонях тонкое темное плетение.
– Отойди, Рен, зарвавшейся девчонке стоит преподать урок. А Ульна создаст себе новых марионеток.
– Отойди, Рыжий, – выдохнула я, предвкушающе улыбаясь и радуясь возможности выместить всю накопившуюся боль на своем обидчике. – Мы еще посмотрим, кто из нас сильнее.
– Рэн, забирай магистра и уходи. Попроси Франку накинуть купол на кабинет. Думаю, мы немного пошумим. И наверняка девчонку накроет отдачей, когда я ее слегка поучу хорошему поведению. – Ни на секунду не отводя от меня взгляда, приказал рыжему парнишке Вир.
– Видар, так нельзя. Ты сам бездушный монстр, и ее хочешь превратить в ледяную куклу. – не отступил рыжий Рэн
– Монстра я тебе еще припомню, но позже, – флегматично бросил Вир. – А вот из нее я никого делать не собираюсь. Я ее просто убью. Ненавижу Ульновских шавок.
Пока он разговаривал с рыжим, я плела заклинание, напитывая ее силой мага и собственной кровью.
– Веш… ранар! – одним движением темный кьерр разорвал мою заготовку, обрывая ручеек магии, что я тянула со старика, и игриво погрозил кинжалом.
– Иди, Рыжик, – вынырнула я из-за спины худенького парнишки и встала перед Виром. – Я справлюсь. Мы просто поговорим немного. Так, милый?
– Конечно, дорогая, – поддержал мой фарс Вирнан. – Только поговорим.
Немного поколебавшись, Рэн все же вышел из кабинета и вывел за собой старика, обмякшего на руках парня, стоило только Виру оборвать мое плетение.
– Зачем ты вернулся? – перешла я в наступление.
– Ненавижу таких, как ты. Особенно, когда они съезжают с катушек. – Вир метнул в меня энергетический сгусток. Я чудом успела увернуться. –
– Это ты сделал меня такой! – я стряхнула с руки заготовленную руну холода. – Я звала тебя, а ты не пришел, закрылся, оборвал связь.
– Не смей утверждать, что ты – она! – Вир снова попытался достать меня своей темной магией.
– Но ты ведь, знаешь, что это так, чувствуешь, ощущаешь. – я незаметно стряхнула еще две руны, уклоняясь от его прицельных бросков. Вир не врал, он был сильнее меня, опытнее.
– Тогда тем более будет лучше, если ты умрешь сейчас.
Его слова ранили сильнее, чем все те заклинания, которыми он пытался меня достать.
Еще две руны слетели с ладони, собравшись в цепочку к предыдущим.
– Не тебе решать – жить мне или умереть, достаточно того, что по твоей вине я стала такой.
– Не стоит обвинять меня в том, чего я не совершал.
Я охнула и скривилась, чувствуя как повисла плетью левая рука – Вир-таки задел меня одним из заклинаний.
Да, видимо поговорить нам не удастся. Выдохнув единственное слово, я активировала руны, направив их в сторону Вира. Он успел отбить почти все. Но только и я время не теряла. Оттолкнувшись от пола, прыгнула на него, надеясь достать кинжалом. Вир легко перехватил меня, выбивая Гретхен и прижимая к себе в захвате. Вот только мне того и надо было.
– Сьёрн… – тихо прошептала я, почти касаясь губами шеи Вира, одновременно стряхивая ему в руки, удерживающие мои запястья последние руны, ради которых и затеяла весь этот маневр. – Сса…
Не дав опомниться, тут же больно вцепилась зубами в его мочку, выдирая с мясом вставленную в ухо сережку-колечко – мой подарок.
– Ты… – успел он выдохнуть, прежде, чем замер послушной безвольной куклой.
– Я, – улыбнулась, слизывая с губ капли его крови и демонстрируя зажатую в зубах серьгу. – И подарок тоже мой. Но тебе он больше не нужен.
Вир, замерший статуей, лишь гневно сверкал глазами, полными непроглядной тьмы.
– Ты сильнее, признаю, – прижалась вплотную к Виру и, встав на носочки, зашептала в разодранное ухо, наслаждаясь победой. – Вот только я – хитрее.
Не удержавшись, провела кончиком языка по шее, слизывая кровь, заглянула некогда такие родные глаза, ныне принадлежавшие незнакомцу и на мгновение прижалась к губам, пытаясь вспомнить вкус его поцелуев.
И тут же отскочила подальше, хватаясь за горло, раздирая ногтями кожу, силясь закричать и выплюнуть проникающую все глубже, выжигающую внутренности тьму. Этот гаденыш воспользовался тем же приемом, что и я, вот только мои руны не несли смерть.
Тьма смешалась с холодом, выжигая то, что не было заморожено, оставляя после себя лишь мертвые угли.
Я смотрела в его глаза, не в силах отвести взгляд, и видела, как гнев сменяется торжеством, мимолетная искра узнавания и раскаяния тут же исчезла, раздавленная холодной тьмой ненависти и какого-то странного предвкушения.
Ослабевшие ноги подломились и я рухнула на колени, разрывая наконец-то эту нелегкую пытку взглядами. Тело горело, плавилось, казалось клочьями стекала кожа, кипели внутренности, не спасал даже арктический холод замерзшей души.
«Помоги мне, Ульна!» – взмолилась я, не в силах больше терпеть.
«Твоя сила не в Гретхен, она в тебе. Кинжал лишь якорь.» – раздался в голове голос, совершенно не похожий на голос богини.
– Моя сила во мне, – послушно повторила за голосом.
Свинцово-серые крылья окрасились черным, обернулись вокруг, закутывая в кокон, отдавая себя, чтобы тут же распахнуться полночным покрывалом, вздергивая меня вверх, придавая телу вертикальное положение.
– Я – Сила, – бездумно повторяла вслед за шепчущим голосом.
Заструились по пальцам холодные темные руны, сплетаясь в смертельное заклинание.
– Ты разрушил меня. Я сломаю твою жизнь. – механическим голосом живого робота выплевывала слова вслед за рунами, выплетая из собственной жизни гибель для других. – Заберу тебя с собой.
– Эй, Снежинка, остановись! Ты же не такая! – вернулся рыжий Рэн, на сей раз не один. Позади него застыли два мужчины, облаченные в одинаковые синие хламиды и полная, с крупными грубыми чертами лица, девушка.
– Ну же, девочка, остановись, – медленно двигался он ко мне. Один из мужчин попытался остановить парня, схватив того за руку, но Рыжий ловко выдернул ладонь. – Я же вижу, что ты не злая. Просто запуталась.
Его голос, такой мягкий и ласковый, растекался по воздуху, сулил тепло и уют.
– Ренар, остановись! Она же безумна! – не выдержав, взвизгнула девушка, невольно привлекая к себе мое внимание, чем и воспользовался Рыжий, подскочив ко мне и схватив за руку.
Три из восьми заготовленных рун тут же впитались в его ладонь, темным уродливым пятном растекаясь по коже.
– Все в порядке, Снежинка, – через силу улыбнулся он, так и не убрав руку и делая вид, что ему со всем не больно, продолжая меня забалтывать, убаюкивая, обволакивая своим теплым мягким голосом. – Это пустяк. Пройдет. Тебе никто не говорил, что ты очень красивая? А еще уникальная. Никогда не встречал девушки с таким даром. Расскажешь о нем?
Его большой палец ласково поглаживал тыльную сторону моей ладони, даря потрясающее ощущение тепла и нежности. Я попыталась стряхнуть наваждение и выдернуть ладонь, но парень оказался неожиданно силен.
Коснувшись второй рукой моей щеки, стирая кровавые, уже подсохшие разводы, он вдруг одним ловким движением притянул меня к себе и поцеловал.
Я забилась пытаясь вырваться и отстраниться, но тело, все еще терзаемое тьмой заклинания плохо слушалось.
Он все целовал и целовал, раздвигая плотно сжатые губы, проникая языком, дразня, одной рукой удерживая в захвате, второй придерживая меня за затылок и не давая вырваться.
И снова жар по телу, но на сей раз приятный, ласковый, как котенок, сжигающий боль и ненависть, дарящий тепло, покой и уют, обещающий, манящий.
И я поддаюсь, иду за столь желанным теплом, отвечаю на поцелуй.
Морозные темные крылья рваными лохмотьями стекают на пол. Уходит выжигающая внутренности боль, вместо нее под мертвым сердцем теплым клубком сворачивается рыжий огонек.
– Помоги мне остаться человеком, – едва слышно шепчу, прежде чем обмякнуть в руках рыжего отчаянного парня.
– Вот же лисье отродье! – последнее, что слышу, проваливаясь в темноту.
Глава 6
– Эй, Инга посмотри, я поймал сойрис, – звонкий мальчишечий голос раздается над самым ухом. Я раскрываю глаза и щурясь от слепящего солнца, смотрю на стоящего надо мной мальчишку, протягивающего ладошки на которых сидит крупная яркая сиренево-синяя бабочка. – она исполняет желания и приносит удачу. Хочешь, подарю ее тебе?
– Спасибо, Арни, – улыбаюсь и ласково треплю мальчишку по вихрастой черной макушке. – Оставь себе. У меня уже все есть, и я счастлива.
– Так уж и все? – раздается еще один смеющийся голос за моей спиной.
– Вир! – Я подскакиваю с покрывала, на котором только что задремала, и бегу к нему, замирая, не добежав пары шагов. – Ты вернулся.
– Вернулся… – тянет он, повторяя. – Здравствуй.
Мы стоим и смотрим друг на друга, не зная как поступить дальше. Он делает шаг, я, поддавшись желанию, кидаюсь ему на шею и крепко обнимаю. Вир подхватывает меня и кружит по залитой солнцем поляне. Я тону в изумрудных глазах, наслаждаясь мгновением. Первый, самый трудный шаг сделан…
Рядом скачет счастливый Арвиан, заливисто хохоча и выкрикивая:
– Я знал! Я знал! Сойрис исполняет желания. Я загадал, чтобы мы всегда были вместе и жили одной семьей!
Фиолетовая сойрис, медленно кружа и осыпая нас чешуйками с крыльев, поднимается все дальше ввысь…
– Вставай! Я чувствую, что ты уже очнулась! – резкий, с приятной хрипотцой голос вырвал меня из сладкого забытья.
Морщась от боли в теле, я кое-как села, с удивлением обнаружив себя в больничной палате. На высоком табурете напротив моей койки сидел один из тех двух мужчин, что я видела недавно.
– И? – я выжидательно уставилась на сидящего мужчину. В палате мы были одни. Остальные кровати пустовали.
– Зачем ты пришла в Академию? – сразу начал мужчина допрос.
– Чтобы учиться.
– Чему?
– Я уже отвечала на этот вопрос тому старику. Как он, кстати?
– Хм, интересуешься судьбами других… Может, ты не так уж и безнадежна, дочь Ульны. – задумчиво протянул мужчина, но на вопрос все же ответил: – Жив старик. Ты, конечно, его изрядно опустошила, но магистра спасла твоя неопытность и неумение работать с потоками. Через пару месяцев будет как новенький.
– А … Вир? – кое-как выдавила я из себя его имя
– Видар тоже в порядке. Рвет и мечет, ругается и грозится тебя убить, а впрочем, он всегда кого-нибудь грозится убить, так что можно сказать, все как обычно. Ренар тоже жив, если тебе интересно. Ему досталось немножко больше. Не смертельно, но неприятно. Это лис-пройдоха слишком хитер, чтобы умереть так глупо.
Имя рыжего парнишки теплой волной пробежало по телу, ласковым котенком мурлыкнув под сердцем. Вспомнился недавний сон. Даже не сон – отголоски воспоминаний о прошлой жизни. В тот день мы с Виром перешли на новый уровень дружбы, став чуточку ближе, доверившись друг другу чуть больше.
Эмоции вяло всколыхнулись, заворочались под прочной броней.
– Спасибо, – глухо пробормотала я, разглядывая свои руки окрашенные причудливым белым узором с вкраплениями черной вязи. Сейчас рисунок поднимался выше локтя, уходя под рукава, а ведь еще недавно он был только на кистях.
– Это результат бездумного применения магии. Со временем должно пройти, – пояснил мужчина, проследив за моим взглядом. – Так для чего ты прибыла в Нёттере?
– Я хотела поговорить с Виром. Мы… мы были знакомы раньше. До того как… как я…
– До того, как стала жрицей?
– Я не жрица. Должна была стать стражем, но что-то не так с моим даром, или со мной, поэтому и не смогла завершить обучение. У меня есть имя и… и все… Я пробовала говорить с Ульной, но она отвечает загадками. Сказала, что мне поможет академия.
– Стражем? Неожиданно… – хмыкнул мой собеседник и тут же продолжил: – Я вижу, встреча с Видаром состоялась. Поговорили?
Дождавшись моего кивка, мужчина продолжил задавать вопросы:
– И что теперь? Все еще хочешь учиться?
Я снова кивнула.
– Ты так и не ответила для чего. Дети Ульны не часто появляются в стенах академий магии, но если и появляются, то с определенной конкретной целью. Какая цель у тебя? Чему ты хочешь научиться?
– Я хочу научиться управлять своим даром, не терять контроль. Я… я хочу остаться человеком.
– Растерзанные трупы на окраине города – твоих рук дело? – неожиданно, без всякого перехода спросил мужчина.
Я испуганно дернулась, понимая, что раскрыта. Вряд ли по городу бродит так уж много безумных неконтролируемых Стражей.
– Моих, – честно призналась я. – Поэтому и хочу учиться здесь. Каждая смерть лишает контроля, пробуждает какого-то зверя, убивает те немногие крохи человечности и сострадания, что еще есть во мне. Обучение при храме закончено, но что делать дальше я не знаю.
– Ты же понимаешь, что назад дороги нет? Тот, кто несет на себе печать Ульны уже никогда не будет человеком, как раньше.
– Неужели теперь только смерть? – впервые я решилась поднять голову и взглянуть на мужчину открыто. Крупный, темноволосый, с первыми ниточками седины, на вид лет сорока пяти. Хищный орлиный нос, яркие полные губы, через левый глаз, параллельно носу, глубокий застарелый шрам, отчего казалось, что мужчина прищуривается.
– Ну почему же? Какой тогда смысл создавать и обучать новых Жриц, если все равно придется их убить?
– Я не знаю…Все это так сложно: живые боги, подталкивающие к чему-то, магия, другие расы… Еще пару лет назад я была обычной девушкой, едва отпраздновавшей свое двадцатилетие, а потом вдруг раз – и я в магическом мире, а у меня есть дар, превращающий меня в чудовище.
– Постой, постой. Ты – иномирянка? – мужчина вдруг занервничал, пододвинул стул поближе, и пристально посмотрел мне в глаза. – Иномирянка, поцелованная Ульной?
– Вы так много знаете об Ульне, – протянула я, чувствуя себя неловко.
– Знаешь, у нас очень давно уже не было иномирных, и я впервые слышу, чтобы они были детьми Ульны, – глаза мужчины зажглись нездоровым интересом. – Думаю, я смогу помочь тебе поступить в Академию Нёттере.
– Мне не нравится ваш взгляд. Вы же понимаете, что я не стану подопытным зверьком?
– О, нет-нет, что ты. – замахал руками мужчина и заулыбался. – Ульна присматривает за своими детьми и не любит, когда их обижают. Просто, как правило, иномирянки, попадающие к нам имеют какой-нибудь уникальный или редкий дар. И я бы хотел стать именно тем магом, кто откроет миру новое дарование… Но, кажется, мы отвлеклись.
Маг хлопнул себя по коленям, поднялся со стула и протянул мне руку:
– В общем, ты убедила меня, что достойна обучаться в нашей Академии. Добро пожаловать.
Я с недоумением уставилась на протянутую ладонь. Такой знакомый до боли жест из моего мира.
А вы не боитесь, что однажды я снова сорвусь? – недоверчиво спросила я, пожимая огромную мозолистую ладонь, украшенную застарелыми шрамами.
– Боюсь, конечно. Но среди молодых одаренных магов частенько попадаются такие нестабильные. Думаю, мы справимся. А Мёрке мне поможет. У него неплохо получилось погасить твою вспышку.
– Мёрке?
– Ренар Мёрке, тот самый рыжий прохвост, что принял твою вспышку на себя и сейчас отлеживается в соседней палате. Мне кажется, вы станете отличными напарниками.
– Напарниками? – все так же недоуменно переспрашивала я слишком деятельного безымянного мужчину.
– Да, ты права, я поторопился. Для начала просто попробуешь учиться с ним в одной группе. Мёрке тот еще тип. С ним тоже не всегда легко. Хотя, лучше, наверное тебя все же к первогодкам… Ну ладно, ты пока отдыхай, поправляйся, а я побеседую с ректором.
– А… Э… Постойте, как вас зовут? – окликнула я уходящего мужчину.
– Тарес. Магистр Тарес. Твой куратор. – остановился в дверях маг.
– Эмм… Магистр Тарес, вас не пугает, что на мне восемь трупов, я чуть не убила одного из ваших магистров и попыталась убить вашего ученика? Вы вот так просто готовы взять сумасшедшую неконтролирующую себя убийцу в студенты?
– Восемь? Я знал только о четырех, – задумчиво почесал подбородок мужчина, возвращаясь к моей кровати. – Это, конечно усложняет дело, но не настолько…
– Рассказать, где еще четыре? – насмешливо хмыкнула я.
– Не думаю, что хочу это знать, – отмахнулся маг, а потом присел на край кровати рядом со мной и неожиданно заговорщицки улыбнулся: – Знаешь в чем главное отличие детей Ульны? Они никогда не убивают невиновных. Поэтому, если я когда-нибудь обнаружу среди студентов труп, то это будет заслуженная смерть. Но такого еще ни разу не случалось. Одна из дочерей выпустилась у нас, кстати, в прошлом году, а в Эмйолде сейчас учатся аж двое.
– А старик и Вир?
– Видо Цетас – теоретик. Он просто не ожидал и не сумел правильно отреагировать, но даже старика Цетаса не так просто убить молоденькой неопытной жрице. Я потом расскажу в чем была твоя ошибка. А Видар… Хочешь открою маленькую тайну? Его каждый месяц пытается кто-нибудь убить, но пока безрезультатно. Силен, паршивец. И умен, этого не отнять. Но я постараюсь сделать так, чтобы вы пересекались пореже.
– Вот так все просто? – я все еще не хотела верить. – Взяли и зачислили?
– Не скажу, что будет просто, но да, «взяли и зачислили», – улыбнулся Тарес. – И хватит на сегодня разговоров. У нас еще будет время побеседовать. Поправляйся.
Похлопав меня ободряюще по плечу, маг вышел из палаты, оставив наедине с новой информацией.
Чувствуя себя вполне сносно, я пару раз прошлась вокруг кровати, выглянула в коридор, заглянула в соседние двери, и, еще немного посомневавшись, все же направилась к соседней палате.
Рыжий, как и я, лежал в палате один. Бледный, с ввалившимися щеками, отчего его острый нос казался непомерно длинным, со скорбно опущенными уголками тонких губ и прикрытыми глазами, он был похож на восковую куклу не самого лучшего качества.
Тонкие руки с узкими ладонями и аристократическими длинными пальцами лежали поверх светло-голубого одеяла. Мое внимание сразу привлекла его левая рука – от самых ногтей, поднимаясь к плечу и скрываясь за рукавом больничной пижамы, шел иссиня-черный узор, в плетении которого я узнала две из трех созданных мной рун, причем одна из них была с завязанным на нее весьма сильным проклятием. До этого мне такие руны никогда не удавались, но в школе при храме Ульны мы их проходили.
Я коснулась рисунка между большим и указательным пальцем, в том самом месте, где спряталась Наа – руна проклятия. Ближе к локтю виднелась Ун – боль, значит, Сар должна быть еще выше, знать бы насколько.
Пальцы тихо скользили по контуру рисунка, который я внимательно рассматривала.
Неожиданно Ренар открыл глаза, перехватил мою руку и резко дернул на себя. Не удержав равновесия я упала прямо на него, уткнувшись лицом в подушку.
– У тебя пальцы холодные, Снежинка, – тихо выдохнул он мне в волосы, обдав кожу на шее теплом, – но мне нравится, продолжай.
– Какие есть, – буркнула, поднимаясь с кровати. – Я просто зашла проведать и… И сказать спасибо… Мне пора. Поправляйся.
– Эй, Снежинка! – догнал меня у самых дверей его голос. Дождавшись, пока я обернусь, он тепло и открыто улыбнулся: – Ты красивая.
Фыркнув, я вышла из палаты. Видел бы он меня в настоящем облике, вряд ли бы так сказал.
В палате я долго и придирчиво рассматривала себя перед небольшим зеркалом, отмечая появившиеся на лице: вдоль контура волос, на висках и частично на скулах серебристо белые узоры, такие же, как на руках, и гадая, что будет, когда Исгерд опять неожиданно исчезнет, а вместо нее появится Инга.
