Текст книги "В поисках Королевы роз (СИ)"

Автор книги: Полина Матыцына

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Кусочек первый

Давным-давно, когда мир только начинал взрослеть, в одном королевстве жил-был король, который больше всего на свете любил розы. Последние годы он и вовсе не покидал сада, позабыв о своих прямых обязанностях, и те легли на плечи его сына. Поэтому внезапное появление короля Тарио на Совете не только удивило, но и испугало принца. Что могло произойти, если король впервые за много лет оставил свой розовый сад? Король же словно не замечал ошеломлённых лиц и настороженных шепотков.

– Сын мой, – с порога, не утруждая себя приветствиями и иными формальностями, провозгласил он, – мы желаем Королеву роз. Сей прекраснейший и редчайший цветок станет подлинным украшением нашего сада и истинной драгоценностью королевства.

У принца застучало в левом виске. Явиться на важнейший Совет – и по такому ерундовому поводу? Король Тарио всё равно что публично признал себя безумным! Слухи-то о его странностях ходили давно, но одно дело слухи, и другое – их полное подтверждение.

– Нам необходима эта роза, сын мой, – продолжал тем временем король. – Без неё мой сад никогда не обретёт завершения.

– Мы могли бы обсудить это немного позже, Ваше Величество? – в виске стучало всё сильнее. Перо в руках треснуло пополам – такая же участь постигла бы даже стальной прут, столько силы было сейчас в руках принца.

– У вас год, сын мой. Год, начиная с этого момента. Если до истечения сего срока вы не предоставите мне Королеву роз…

– То – что? Что тогда произойдёт, ваше Величество?

– Мы не желаем это обсуждать! – король Тарио гордо вскинул седую голову и вознамерился удалиться. Принцу захотелось рывком перемахнуть высокий стол, одновременно приказав, чтобы короля задержали, но это означало окончательно опозорить отца перед придворными. Пришлось сдержаться и ограничиться незаметным знаком страже. Только в коридоре, за закрытыми дверями, гвардейцы осмелились задержать короля, скрестив перед ним древки алебард. Солдаты любили и уважали принца, а ещё – сочувствовали ему, и потому над его приказами не раздумывали.

– Что это означает?

– Отец! – почти выбежавший из зала принц не дал отцу договорить. – Объясниться стоило бы вам, а не мне! За последние восемь лет вы не проявили даже малейшего интереса к делам короны. Для вас не существует ничего, кроме вашего проклятого сада с розами! Вы забыли не только обо мне и моей сестре, вы забыли о своей стране, а это недопустимо для правителя! Я стараюсь, как могу, но ведь официально власть принадлежит вам! Из-за этих цветов вы подвергли наше королевство бедам и неудачам, ведь только сильного владыку Корона Из Дуба признаёт достойным своего благословения. А разве можно считать достойным трона – садовода? Цветочника!

Солдаты старательно не слушали. Принца не единственного до смятения волновала ситуация, при которой величайший артефакт, наследие древности – эпохи, когда ещё существовала магия, – не то, что не используется в полную силу, а попросту бездействует. Ведь принц не был коронован, а король не желал ни передать сыну трон и Корону Из Дуба, ни отвлечься от выращивания роз.

– Сын мой…

– Я не прошу у вас многого, ваше величество. Всего лишь объяснение – ради чего вы предали свою землю и свой народ?

Король поник. Его слова прозвучали так тихо, что ему пришлось их повторить, уже громче:

– Твоя жизнь.

– Что с ней? – удивился принц.

– Это… Поговорим в кабинете. Это… Не совсем публичный разговор.

Принц кивнул. Алебарды расступились, и король ушёл. Принц поспешно вернулся в зал, где извинился перед советниками и министрами за вынужденный перенос заседания. Он мог попросту распорядиться, но его уважали в том числе и за умение понять, когда нужно приказать, а где можно попросить.

Министры и советники тихо гудели: явление короля стало нежданным и вызвало немало пересудов. Что уж тут говорить о его странном заявлении? Потому просьбу принца приняли с пониманием и лёгкой заинтересованностью. Вопреки обыкновению, никто не возразил и даже не задержал мужчину.

Отца принц нашёл в давно не посещаемом королевском кабинете. Немного пахло затхлостью – убирали здесь редко, так как бывали ещё реже, – и вином: король как раз разливал его по бокалам.

– Кашуэ… – впервые за много лет Тарио назвал сына по имени. – Ты ведь знаешь, у нас с твоей матерью долго не было детей.

Принц действительно был поздним ребёнком. А уж рождение его сестры и вовсе стоило их матери жизни.

– Мы… – король махом опрокинул в себя бокал, – мы купили тебя. Не у людей, не думай. У феи. То есть, не тебя – а возможность твоего рождения.

– Отец, я не настолько мал, чтобы верить в сказки. Фей не существует. То есть, они и жили когда-то, но это было настолько давно…

– Мы тоже так думали. И я, и Фианелла. Но стоило нам подписать один необычный контракт – и на свет появился ты. Только вот контракт был на единственного ребёнка – а мы решили, будто та бумажка была шуткой. Результат ты знаешь: твоей матери пришлось обменять на жизнь Алинды собственную. Твоё же рождение было куплено такой ценой: прекраснейший в мире цветок. Когда я понял, что контракт не шутка, что магия всё ещё сохранилась, я доверил страну тебе, а сам попытался вырастить – или купить, ты знаешь, сколько гонцов было послано за разными цветами! – красивейшие цветы. И сегодня я получил известие, что мои усилия бесполезны. Нет цветка, что мог бы сравниться с Королевой роз. И если мы не найдём этот цветок за оставшийся год…

– Что? Что тогда произойдёт? – поторопил замолчавшего отца Кашуэ.

– Королевство перейдёт к ней. К фее. Или она любит называть себя феей. Она давно хотела побыть где-нибудь королевой… Знаешь, ты ведь видел её: она пыталась стать вашей мачехой после смерти Фианеллы. Но я был уверен, что всё происходящее – случайности, и отказал ей. Тогда она напомнила о контракте и доказала, что действительно способна на многое, объяснимое лишь магией. Кашуэ, мы должны достать этот цветок. Это вопрос процветания нашей страны – и твоей жизни. А я боюсь, стань фея королевой – долго не проживёт и твоя сестра. И не смей меня упрекать!!! У нас не было выбора!

– О вашем выборе, отец, судить не мне, – Кашуэ поднялся на ноги и рявкнул: – но о его последствиях вы обязаны были сказать не сейчас! А лет десять назад! А лучше – ещё раньше, и не только мне, но и всему совету! Вы понимаете, сколько потеряно времени?

– Одно из условий контракта: никто не должен знать о нём до наступления последнего года, – пробормотал король. – Как только этот момент наступил…

Кашуэ швырнул бокал в стену – тот со звоном разлетелся на осколки, – и снова сел.

– Вам понадобилось объявить о нём столь экстравагантным способом! Ладно, что-нибудь придумаем. Если рассказать правду, естественно, не упоминая о магии и феях, скажем, вас шантажируют, требуя этот цветок… Вы сможете приступить к прямым обязанностям короля? Корона Из Дуба должна по-прежнему вам подчиняться. Конечно, многое за эти годы изменилось, но советники помогут вам.

– А ты?

– Отправлюсь на поиски. Кроме меня поедут ещё несколько отрядов. Будем искать проклятый цветок. Ещё бы знать, как он выглядит: по мне, так все розы одинаковы!

– Кашуэ, сын мой, ты не обязан…

– Если мне осталось жить не больше года, то хоть мир посмотрю, – хмыкнул принц.

– Кашуэ!

– Двадцать лет Кашуэ, – фыркнул мужчина, стараясь не показывать дрожи. Жить – только год, один-единственный год! Так много хотелось сделать – и так мало осталось…

Он когда-то мечтал о полётах, о свободе бескрайнего неба. Хотя бы вырваться напоследок из душных дворцовых стен – и то будет удача. Вот и вся свобода, а ведь казалось, целая жизнь впереди.

– Кашуэ…

– Я вернусь, – пообещал принц. – Только не могу поклясться, что с Королевой роз.

– Может быть, ты попробуешь найти ту фею? – голос короля дрожал. Когда-то Кашуэ помнил отца всесильным человеком, сейчас же перед мужчин сидел слабый старик. – Может быть, ты сможешь найти способ обойти контракт… Может быть, если ты предложишь ей что-то ещё, выполнишь какое-то задание…

– У нас уже есть задание. Королева роз в обмен на ваш трон.

Кашуэ встал. Боль в виске отступила.

– Я и отряды отправимся в путь послезавтра, на рассвете. Следует немедленно оповестить советников о вашем возвращении к власти и сложившейся ситуации. И ещё, – принц помолчал пару мгновений. – Алинда будет рада, отец.

Ему даже удалось не хлопнуть дверью. Впрочем, Кашуэ было не привыкать: от природы резкий, он прошёл хорошую школу дворцового лицемерия и научился сдерживать себя, пряча истинные чувства под маской ледяной сдержанности.

– Кашуэ! – к нему подлетел шелестящий ворох то ли розовых – нет, розовый она не любила, – то ли коралловых, то ли фуксиевых… в общем, каких-то светло-красных оборок. Алинда.

– Отец в кабинете, – отстранил сестру принц. – Он тебе всё объяснит, а мне пока необходимо отправить с десяток срочных и важных писем. Даже пару десятков. И нет, это не потерпит ни минуты. Увидимся вечером, тогда и поговорим.

– Кашуэ! – черноволосая, как и брат, красавица обиженно поджала алые губы. Но тот уже спешил по коридору, отдавая приказы семенящему рядом секретарю, до того верноподданно ждавшему под дверью. Сердито топнув, Алинда распахнула дверь, представ перед растерявшимся отцом.

– Па-поч-ка, – суровый тон принцессы не сулил королю ничего хорошего, и тот невольно попятился, впервые осознав: дети выросли. И выросли без него. Кажется, он многое пропустил, сосредоточившись на одном-единственном деле.

– Алинда…

Дальше Кашуэ уже не слушал. Хлопот и без того предстояло немало.

На третий день столицу покинули несколько отрядов. В одном из них, под личиной простого солдата – на маскировке, пусть и простенькой, особо настаивал король, – ехал принц Кашуэ. На самом деле, принц не столько верил в возможность найти Королеву роз, которую за столько лет не смог обнаружить его отец, сколько хотел попрощаться с миром, которого почти не знал. Ведь Кашуэ практически не покидал дворец. Кроме того, принц попросту не умел сдаваться, а оставить всё на произвол судьбы, даже не попытавшись поискать злосчастный цветок, означало именно сдаться.

Проще всего казалось найти саму фею. Если это вообще была фея. Как-то образ маленькой крылатой крошки мало соответствовал вполне себе человеческой женщине, пусть и с большими волшебными способностями. Может, это просто была злая волшебница, которой нравилось зваться феей? Кашуэ не знал. Но собирался найти её и сразиться с нею. В реальность её могущества, в обладание волшебной силой, он на самом деле не верил. Магия оставалась для мужчины чем-то абстрактным, слишком давно она была утрачена, оставив после себя лишь несколько артефактов. Скорее всего, шарлатанке удалось найти какой-то чудом уцелевший и ещё большим чудом не найденный ранее сильный артефакт, а на деле – это обычная с… стерва, злая и жадная. И вполне себе человеческая. А значит, меч или иное оружие вполне с нею справятся.

В последний раз разведчики отца слышали о «фее» на севере. Туда и направились принц и десять его спутников. Офицером, отвечавшим за отряд, назначили хорошего друга принца, капитана Мариэ. Это был рослый, на голову выше немаленького Кашуэ, шатен с перебитым носом. К своим двадцати четырём Мариэ успел проявить себя как прекрасный воин, умный командир и отличный друг.

Дорога предстояла длинная, и потому её решили сократить, проехав через лесок на землях одного барона, предпочитавшего городские забавы и свои владения давно забросившего. Оттого лесок, хотя и небольшой – на пару дней пути – оказался густым, тёмным, запущенным и густо заросшим. Но дорога, скорее похожая на тропу, всё же имелась, и отряд беззаботно двинулся по ней. Даже окажись здесь разбойники, вряд ли бы они оказались настолько глупы, чтобы напасть на отряд личной королевской гвардии! Её форму знали все от мала до велика, как знали и о суровом наказании за нападение на гвардейцев. Потому пара солдат даже поспорила, осмелятся ли разбойники хотя бы показаться или, рассмотрев из укрытия форму, унесут ноги куда подальше.

Послеполуденная жара давила и утомляла, деревья от неё практически не спасали. Неподвижный воздух чуть звенел от напряжения. Давно заброшенная дорога заставляла то и дело спешиваться и вести лошадей в поводу. Полузасыпанный ветками и камнями, лениво журчащий ручей стал для измученного отряда даром Небесного Древа, и вопрос о привале даже не поднимался: все дружно стали обустраивать стоянку.

Все были заняты делом. Кто перешучивался, кто обихаживал лошадей, кто проверял оружие. В какой-то момент принц оказался предоставлен сам себе. В сопровождении одного охранника, скучноватого парня, который не пожелал покинуть Кашуэ и продолжил незаметно приглядывать за ним – на случай встречи с каким лесным зверем, объяснил тот, – мужчина отошёл от шумной и деловитой компании у ручья и бездумно зашагал вниз по течению, любуясь редкими проблесками чистой воды среди веток и камней. Солдат следовал за ним.

Ручей вывел Кашуэ к небольшой речушке, мелкой и каменистой. Вода со звоном разбивалась о камешки и некрупные валуны, образуя мелкие водовороты. А за нею огромное пространство было выжжено. Этот ожог выглядел не только огромным кострищем, но и огромной зияющей раной посреди густого леса, начинавшегося снова не раньше, чем шагах в ста от речушки. Принц недобрым словом помянул барона-хозяина: тот не попросил королевские службы о помощи в борьбе с пожаром, а ведь лесной огонь оставался серьёзным бедствием уже с десяток лет. И утаивание информации о подобных случаях считалось преступлением. Ведь, позови барон на помощь, выгоревшая территория стала бы намного меньше. А если захватило что-то из посевов? А если пропал кто-то из людей? Кажется, стоит написать отцу, что эти земли заслуживают нового, более внимательного и старательного хозяина.

Рассерженный – ведь ему говорили, что барон не справляется со своими обязанностями, но Кашуэ находил более неотложные дела, – принц подхватил с земли ветку и швырнул ею в сторону пепелища. Он представлял себе, как ветка врезается в худое костистое лицо барона, представлял настолько явно, что когда ветка действительно попала в кого-то, Кашуэ даже не удивился в первый момент. Но вскрикнувший голос был женским, и соткавшаяся из воздуха тоненькая до невозможности фигурка с пышным облаком волос, тоже принадлежала женщине.

Женщине – но человеку ли? Впрочем, Кашуэ не успел подумать об этом, как и о том, что лишь мгновение назад на пепелище никого не было. Он уже спешил прямо по воде, торопясь на помощь к пострадавшей, и лишь в паре шагов от неё остановился, наконец сообразив, что фигура немногим толще его руки и ростом до его пояса, с зеленоватым оттенком длинных светлых волос, снежно-белой кожей и, главное, абсолютно жёлтыми глазами без белков и зрачков, никак не может принадлежать человеку.

– Ва… Мой лорд! – испуганно позвал позади солдат.

– Вы… кто? – ошеломлённо выдохнул принц, отшатываясь и машинально касаясь рукояти меча.

– Мой лорд! – солдат уже стоял рядом, растерянно осматриваясь. – Я же это!

– Я не с тобой, Патао! – отмахнулся Кашуэ.

– А… С кем?

Принц растерялся. Патао был не из тех, кто любит розыгрыши, наоборот, из-за своей серьёзности он частенько попадал в неприятные ситуации, принимая на веру даже самые невероятные шутки товарищей. И реакция солдата чётко демонстрировала: поблизости никого нет. На всякий случай мужчина обнажил меч.

– Кто ты? – он поднёс оружие почти к самому сердцу необычной фигуры, тем самым показывая Патао, где именно принц видит врага. Сообразив, что происходит нечто странное, солдат тоже медленно вытащил оружие.

– Бесполезно, – хрипло рассмеялась женщина, откидывая зелёные пряди с неестественно белого и нечеловечески прекрасного лица, залитого слезами. – Я бессмертна, глупый видящий. Можно убить дриаду, но что смертные способны сделать мелиаде?

– Видящий? Ме… Лиаде? – растерянно повторил Кашуэ. Он никогда не слышал о таких существах.

Патао нервно дёрнул принца за рукав охотничьего камзола:

– Вы говорите с мелиадой, принц? Настоящей?

– Ты знаешь, кто это?

– Дед рассказывал, а ему его дед. Если дерево дриады сжечь, она может переродиться в мелиаду – нимфу сожжённого дерева. Раньше ведь нимфами что только не наделяли: и ручьи, и деревья, и даже камни… Принц, вы правда видите ме-ли-а-ду? Они существуют? Я думал, дедушка бредит…

Последние его слова Кашуэ уже не слушал. Нимфа сожжённого дерева. Учитывая размеры выжженного участка леса, странно, что только одного дерева.

– Патао, они опасны?

– Не помню… – растерялся солдат. – Не, нимфы, вроде, безобидные… Кажется…

Кашуэ оценил мелиаду. Заплаканная и несчастная, она совершенно не выглядела опасной.

– Почему ты назвала меня «видящим»? – вспомнил он её слова и отвел меч немного в сторону.

– Ты же видишь меня, хотя нас не видят уже многие поколения. Твой спутник, как и другие люди, не способен увидеть нас. А ты… – и она выразительно кивнула на меч.

– Лес загорелся сам или это поджог? Я хотел бы наказать виновника, – только тут расслабившийся вдали от двора принц сообразил, что, возможно, мелиаде и не хочется наказывать тех, кому она обязана своим рождением. Она же не дриада! Нет, за словами определённо стоит следить.

– Люди по-прежнему смешны, даже когда «видят»! Видящий, как ты накажешь чудовище, равного которому не появлялось столетия?

– Дракон? – немедленно отреагировал Кашуэ. Это было единственное огнедышащее чудовище из легенд, которое он помнил. Да и победили последнего лет сто назад, так что в его реальность мужчина ещё мог поверить, пусть и с усилием.

– Дракон! – горько рассмеялась мелиада. – Все же вы такие смешные! Как будто нет других древних, вы знаете лишь драконов. Нет, химера куда опаснее мудрого ящера: с тем можно договориться, а химеры – неразумны и движимы лишь инстинктами.

– Химеры? – растерялся принц. Что-то такое он слышал, слово вроде звучало знакомо. Но кто это на самом деле – он даже не представлял.

– Я не знаю, кто призвал её, – продолжала, не слушая его, мелиада, – но она свирепствует в округе уже не одну неделю. Пострадал не только мой лес, израненный множеством пожарищ, человеческая деревня к югу тоже выгорела дотла, и её жители мертвы, хоть и пытались сражаться. И стоит мне пустить новый росток, как он вновь сгорает в пламени дыхания химеры.

– А зачем тебе новые ростки? – удивился Кашуэ, всё ещё пытаясь вспомнить, кто же такая химера.

– Я хочу вновь стать дриадой! Для этого мне необходимо живое дерево, выросшее из остатков прежнего. Недавно я вырастила ещё один побег, но он станет последним. А я боюсь, ибо химера появится вновь.

– Я сражусь с нею! – предложил Кашуэ.

– Ты глуп, видящий! Простому человеку не совладать с химерой! Но нимфам сложно вредить людям, и потому дам совет: уходи. Уходи и забирай своего спутника, пока это возможно.

– Я бы предпочёл дождаться химеры… – проговорил принц. – Как часто она появляется?

Ответа от мелиады он не услышал, но он и не понадобился. Со звериным рыком на чудом успевшего отреагировать Патао обрушилось… нечто.

Солдата спасли рефлексы. Едва слышимый шелест то ли листвы, то ли пепла – и Патао привычно сдвинулся в сторону, уходя с траектории движения. Нечто промахнулось, попав лапой не в горло, а по плечу. Солдат рухнул в взмывший с шелестом шероховатый пепел.

Львиная голова, змеиный хвост, вполне конское туловище, копыта… что за странное порождение неведомой силы?

– Химера! – силуэт мелиады поблёк и заколыхался. Кажется, она хотела исчезнуть. К лучшему, не станет мешаться.

Патао ещё катился от удара. Кашуэ ударил мечом в бок зверя. Мягкая на вид шерсть оказалась прочнее брони. Меч со звоном высек из неё искры.

Кошачья морда под гривой обернулась, жутковатая пасть клацнула зубами. Ярость и голод в глазах пугали. В лицо отпрянувшему принцу ударила жуткая вонь.

Вдох, и в распахнутой пасти появляется пламя. Кувырком Кашуэ ушёл в сторону – и попал под удар змеиного хвоста. Отлетев, мужчина рухнул в золу и пепел, они запорошили ему глаза.

Патао не думал о ране. С мечом наперевес, как с копьём, он бросился к чудовищу. Сила удара оказалась достаточной, и он пробил броню странного туловища.

Тварь с рёвом обернулась к нему. Хвост бил по земле, ударив и солдата. Патао рухнул на колени от боли. Кашуэ, все ещё ослеплённый, поднялся, опираясь на меч. Почти наугад кинулся на рычание чудовища. Снова, не глядя, ударил тварь.

На этот раз он попал. В другое время он бы целился выше, но сейчас бил вслепую. Удар пришёлся в ногу, немногим выше копыта. И брони на ноге не оказалось. Из раны хлынула зеленоватая кровь.

Это стало для твари последней каплей. Плюнув в принца огнём, чудовище широкими скачками скрылось в лесу, унося в ране на боку меч Патао.

Горячка боя стала отступать. Кашуэ потряс головой, протирая глаза и пытаясь осознать, с кем он сражался.

Преследовать это? Принц даже сделал пару шагов следом за тварью, но стон солдата привёл мужчину в сознание. Его спутник ранен, может истечь кровью, какое уж тут преследование! Пришлось отложить эту идею и заняться перевязкой, которой изрядно мешали тихие всхлипывания мелиады.

– Ну что ты опять плачешь? – не выдержал принц, заканчивая бинтовать плечо солдата лентой нарядного походного пояса. – Разберёмся мы с этой химерой, не так уж она и страшна. Главное, она всем видима, а в остальном – и не таких бивали!

Последнее было преувеличением: теперь, когда азарт боя схлынул, мужчину начало потряхивать от осознания неправильности этого чудовищного создания. Оно выглядело… исковеркано. Подобного гибрида не должно было существовать. Кто-то из остальных спутников принца мог бы и испугаться, и миг промедления мог стоить этому человеку жизни.

– Последний росток, – выдохнула сквозь слёзы мелиада. – Я знала, так будет, но больше побегов я не создам, и это больнее, чем я представляла.

Только тут Кашуэ сообразил. Он отделался парой трещин и опалённой одеждой, а Патао – не очень серьёзной раной, и они выжили. Тогда как последний росточек, так необходимый мелиаде, не смог избежать гибели в огне химеры.

– Я виноват, – серьёзно сказал принц. – Послушай, есть ли ещё хоть какой-то способ помочь тебе?

– Палисандры больше не растут в этом мире, – мелиада, захлёбываясь слезами, даже не пыталась притвориться спокойной. – Нет ни одного ростка, ни занятого дриадой, ни пустого, который я могла бы словом Леса назвать своим. Меня ждёт вечность. В одиночестве и погибших надеждах.

– Неужели нигде ни одного палисандра? – не мог поверить Кашуэ. – Может, у кого-то в саду…

– Я не чувствую его аромата в дыхании ветров, – покачала головой нимфа. – я не слышу его голоса в переплетении корней. Если бы существовал хотя бы один, ветра и корни донесли бы до меня весть об этом.

Патао, внимательно слушающий реплики принца, призадумался.

– Палисандр, говорите? Да уж, редкость не меньшая, чем ваша Королева роз! Вырубили их, почитай лет двести назад, модными они были для мебели.

– Королева роз? – мелиада невольно фыркнула сквозь слёзы. – Наивный видящий, ты желаешь невозможного. Даже тебе не увидеть Дверь в Иной мир.

– Стоп! – Кашуэ поймал взгляд глазниц без зрачков и белков и, не отводя своих карих глаз, спросил:

– Что за Иной мир? И что ты знаешь о Королеве роз?

– Каждая нимфа знает многое о своей стихии, – пожала плечами мелиада. – Я – воплощение одного из ростков одного леса, но земля хранит память обо всех великих, когда-либо пускавших корни. Потому мне ведомо многое. Я не раз слышала от корней о диковиннейшем цветке Иного мира.

– И снова: что такое Иной мир?

– Когда мир взрослеет, он утрачивает не только веру в чудеса, но и сами чудеса. Если мир слаб, то волшебство просто умирает. Если же мир сильный, то он начинает делиться на два, постепенно отдаляющихся друг от друга мира. В один уходят все, связанные с волшебством. Другой же поглощается обыденностью.

– Наш мир оказался сильным? – уточнил Кашуэ.

– Верно, – кивнула нимфа. – Однажды и я уйду туда. Но я мечтала уйти дриадою…

По впалым белым щекам снова потекли зеленоватые слёзы.

– Стоп! – принц не выносил женских слёз, особенно когда он пытался думать, и потому его голос прозвучал громче и грознее задуманного. Мелиада испуганно задрожала и снова стала полупрозрачной. – Извини, я не хотел тебя напугать. Ну прости, но не до рыданий сейчас! Значит, Иной мир. Судя по сказкам, я должен найти Хранителя некой волшебной Двери?

Мелиада кивнула, уплотняясь.

– Ты знаешь такого?

Нимфа отрицательно замотала головой.

– Ладно, будем думать и решать всё последовательно, – Кашуэ помог солдату встать, и тут его взгляд привлекло нечто неожиданное. – Что это?

Возглас был вызван потрескиванием – и появлением среди деревьев редких пока языков пламени.

– Кажется, наша зверушка надышала, убегая, – выдохнул Патао, с ужасом глядя на разрастающийся огонь.

– Хватит, – разъярённо сказал принц. – С меня хватит. С этой «зверушкой» пора покончить. Патао, немедленно позови остальных. Пусть берут мехи с водой и оружие. Мы тушим пожар и выступаем на химеру.

Кивнув, солдат заторопился к месту привала. Кашуэ обернулся к нимфе:

– Дождь никак не вызвать?

– Я нимфа сгоревшего дерева, а не реки! У этой реки вообще нет нимфы…

– Мне нужна вода, а не нимфа!

– Так только речные нимфы и распоряжаются речной водой! Не бойся, видящий: дойдя до моего пепелища, огонь сам угаснет.

– А в другую сторону всё пусть горит?

По лицу мелиады стало ясно: да. Ей уже нет дела до этого леса.

– Я иду в Иной мир. Если ты сейчас поможешь мне, я поищу для тебя росток палисандра.

– Ты… Правда?

– Могу дать любую клятву, которую попросишь.

– Но… Зачем?

– Я отвечаю за эту землю, раз. Два – ты всё же моя подданная, значит, я должен и тебе помогать.

– Подданная?

– Позволь представиться, – он церемонно поклонился, – наследный принц Кашуэ.

– Я… Помогу, – решила мелиада. – Но помни, принц – ты обещал, а на обещания королевской крови ложится больший долг, чем на обещания остальных.

– Помню, помню, – проворчал принц.

– Прикрой лицо, – велела мелиада. – И постарайся дышать редко и неглубоко.

Кашуэ повиновался: всё равно времени на вопросы и раздумья не оставалось. Мелиада негромко запела.

И в воздух поднялся пепел. Тучи пепла, золы и песка взмыли ввысь и, сгустившись над очагами возгорания, обрушились на огонь.

– Пламени нужен воздух, – негромко сказала мелиада. – Засыпь его землёй, песком или пеплом, как сделала я, и оно задохнётся.

Ещё пару раз взлетали в воздух серые тучи, падавшие на огонь, и к моменту, когда солдаты прибежали, пламя потухло. Перед ними предстал только облепленный пеплом и золой принц. Но пожар был погашен, и неаккуратность мелиады простили.

С невольными смешками солдаты помогли принцу привести себя в порядок. Поудивлялись, разглядывая немногие уцелевшие следы твари. Выслушали сдержанный рассказ Патао. Восхитились его отвагой и храбростью принца. И стали собираться на охоту на химеру.

– Возьми любой уголёк с этой поляны, – сказала нимфа подошедшему прощаться Кашуэ. – Назови моё имя, держа уголёк в руке, и я появлюсь перед тобой. Я – Лила.

Принц поклонился, принимая дар – Имя Древнего существа давало власть над ним. Мелиада оказала ему честь, проявляя великое доверие.

И, знаешь… – окликнула она мужчину уже у края поляны, – спасибо. Спасибо, что убедил помочь Лесу.

Кашуэ кивнул, не оборачиваясь. В мешочке на поясе хранился заветный уголёк: частица нимфы. И пусть она не могла помочь ему против химеры, принц знал – если ему понадобится её помощь, Лила поможет.

Вернувшись на место привала, люди быстро поели и собрались. Где-то неподалёку бродила чудовищная тварь, и отдых в постоянном напряжении казался невозможным. Ведь на отряд могли напасть в любой момент! Да, людей было больше, и они должны были легко справиться со зверем, но рана Патао демонстрировала, что химера не так уж безобидна.

На этот раз, когда они проходили поляну, мелиада не появилась. Нитао, лучший следопыт в отряде, повёл настороженных всадников по следам химеры. У каждого из людей наготове были луки и стрелы, каждый готов в любой момент сменить их на меч. Люди внимательно прислушивались к шебуршанию леса, шороху деревьев и звериным звукам, надеясь услышать приближение чудовища.

Но всё же птицы вспорхнули совершенно неожиданно. Их громкий щебет заглушил химеру, ловко прыгнувшую из кустов на одного из центральных всадников цепочки.

Она оказалась больше, чем помнил принц: с двух коней в высоту и в ширину, в трёх – в длину. Выдрессированные лошади испуганно ржали и пытались вырвать поводья, но всадников не сбрасывали. Солдат, выбитый из седла химерой, уже схватился за меч.

Полетели стрелы. Хотя все надеялись, что тварь нападёт на начало или конец колонны, люди всё же быстро сориентировались. Пока химера зубами рвала лошадь, в неё стреляли или пытались задеть мечами.

Поняв, что ему мешают есть, чудовище зарычало и бросилось в атаку. Рык – и в солдат летит выдох пламени. Мечник отлетает от удара задними копытами в грудь. Второй роняет меч от мощного укуса в руку. Ещё один прыгает на химеру и вонзает меч ей в загривок, от чего тварь бьётся, плюясь пламенем. Змеиный хвост расшвыривает двоих стрелков, сбивая одного с лошади. Ещё лучник прыгает на землю, сбивая с одежды огонь.

Кашуэ едва успевал отмечать потери, стреляя. Он плохой лучник, но его задача – отвлекать тварь, давая шанс остальным.

Укусы огромной пасти, удары копытами, взмахи хвостом… Трое получили ожоги, четверо – переломы, пара – укусы. Химера так же была не раз ранена, из многочисленных ран текла кровь, но она все жила, атакуя снова и снова.

И Кашуэ не выдержал. Отбросив лук, он спешился. Краем глаза отметил, как Мариэ парирует очередной удар хвоста и чудовище оборачивается к офицеру. Подхватил горсть земли с древесной трухой и, оттолкнув Мариэ, швырнул в глаза твари этот мусор.

Ослеплённая, химера поднялась на задние копыта. Она намеревалась передними раздробить наглеца, но Кашуэ уже скользнул ей под брюхо. Меч резанул по животу твари. На принца хлынули кровь и внутренности, только он не сдавался, пытаясь добраться до сердца. И ему это удалось.

Химера рухнула, придавив его. Стало тихо. Пахло… скорее, воняло. Тело твари оттащили, помогли принцу подняться. Ринтео, несмотря на собственный синяк во всю грудь, стал осматривать героя, но тот как раз синяками и отделался. В отличие от лекаря, с его двумя переломами.

Все были ранены. Ожоги, переломы, укусы, – но все были живы. Оставалось только добраться до лекаря получше, чем нахватавшийся по верхам Ринтео, способный лишь на перевязку да пару припарок. Кажется, до деревни оставалась пара часов пути…