Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 11. Торгово-техническая лига"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Уэйс подошел к ней. Под неуклюжими сапогами, изделием местного ремесленника, скрипела щебенка.

– Извините, миледи?

– О… ничего такого, мастер Уэйс. – Зеленые глаза смотрели гордо и независимо, но он заметил, как вспыхнули щеки гермесской аристократки. – Я только… я только сказала «доброе утро».

– Доброе утро. – Он устало потер тяжелые, словно свинцом налившиеся глаза. – Я давно вас не видел. Как вы живете, миледи?

– Плохо, – печально улыбнулась Сандра. – Места себе не нахожу. Вы бы не могли немного со мной поговорить?

Они выйти из поселка и направились по едва заметной тропинке в горы. На низкорослом колючем кустарнике, покрывавшем склоны, распускались ярко-красные бутоны. Высоко в небе плавно кружила группа крошечных пятнышек – дозор, охранявший поселок. Сердце Уэйса лихорадочно билось.

– Чем вы занимались? – спросил он.

– Ничем. А что я, собственно, могу? – Сандра посмотрела на свои руки. – Пробую, конечно, но ведь я ничего не умею – не то что вы или мастер ван Рийн.

– Он? – Уэйс пожал плечами. Ну ясно. Старый козел успел невесть чего нахвастать, благо времени у него хватает. – Достаточно… – Он осекся, подыскивая слова. – Достаточно и того, что вы здесь, рядом.

– Мастер, мастер. – Она рассмеялась искренне, без всякого смущения. – Никогда бы не заподозрила вас в такой галантности.

– Прежде у меня не было случая, миледи, – пробормотал Уэйс, слишком усталый и опустошенный, чтобы следить за своими словами.

– Не было? – искоса взглянула на него Сандра. Пальцы ветра вытащили из ее туго увязанных волос несколько платиновых прядей. Гордое лицо не выглядело в буквальном смысле изголодавшимся, но черты его заострились, на левой щеке появилось какое-то пятно. Изящное тело совершенно терялось в неуклюжем балахоне, кое-как сляпанном портным, который никогда прежде не шил ничего подобного. Странное, однако, дело – лишившись своей королевской величественности, эта девушка казалась Уэйсу даже прекраснее, чем прежде, может быть, потому, что стала ближе? Потому, что все это убожество лишний раз подчеркивало, что она такой же человек из плоти и крови, как и он сам?

– Нет, – с трудом выдавил он.

– Я не понимаю, – развела руками Сандра.

– Извините, миледи, я просто думал вслух. Плохая привычка, но в таких вот необжитых мирах ею страдают многие. Видишь все время одних и тех же людей, видишь так часто, что перестаешь воспринимать их как компаньонов, начинаешь избегать – ну и, конечно же, персонала всегда не хватает, приходится ездить по делам одному, зачастую такие поездки длятся неделями. Что-то не понимаю, зачем я все это? Не помню. Господи, до чего же я устал.

Они остановились на краю почти отвесного обрыва. С высоты нескольких сотен метров пенящаяся внизу река казалась узенькой белой змейкой. Дальше, на другой стороне каньона, одна за другой громоздились снежные, окрашенные кровью рассветного солнца вершины. Из глубины долетали резкие, обжигающие лицо порывы ветра.

– Понимаю. – Сандра смотрела на Уэйса спокойными, очень серьезными глазами. – Теперь я понимаю. Вся ваша жизнь состояла из работы, сплошной работы. На развлечения, приобретение хороших манер, на культуру просто не оставалось времени, верно?

– Ни на что не оставалось, миледи, – кивнул Уэйс. – Родился я на Тритоне, в трущобах, рядом со старыми доками. Только самая беднота селится так близко к космопорту – там ведь жуткое дорожное движение, вонь, грохот кораблей… но ко всему этому привыкаешь, все это становится твоей частью, проникает, кажется, до мозга костей. Половина моих товарищей уже на том свете или в тюрьме, а другая половина кое-как перебивается, занимаясь грязными, тяжелыми работами, на которые не так-то легко найти охотников. Только не надо меня жалеть, мне-то самому очень повезло. В двенадцать лет я стал подмастерьем оптового торговца мехами. Через два года у меня было уже достаточно знакомств, чтобы и самому получить тяжелую грязную работу. Но эта работа была не из самых обычных – на космическом корабле, в составе экспедиции, направлявшейся на Рианнон за мехами. Между вахтами я учился; набравшись кое-каких познаний – а больше при помощи наглого блефа, – я устроился на работу чуть получше. Так и пошло, пока я не получил в конце концов руководство. этой факторией… предприятие тут, в сущности, мелкое, оно начнет когда-нибудь приносить доход, но серьезным не станет никогда. Но это необходимый этап. Ну и что же? Торчу я тут, в диомедианских горах, а что дальше?

Уэйс сильно потряс головой, в полном недоумении – почему это вдруг отказала постоянная его сдержанность. Усталость, наверное, страшная усталость, от которой словно пьянеешь. Но и не только это… Нет, он неплакался в жилетку… но где-то в глубине разве не хотелось ему увидеть, поймет ли она? Способна ли она понять?

– Вы вернетесь, – негромко сказала Сандра. – Вы из той породы, которая умеет выжить.

– Хотелось бы надеяться!

– То, что вы сделали, – это подвиг. – Девушка смотрела в сторону, на облака, плывущие по склонам пика Оборх. – Даже и не знаю, что может вас остановить. Разве что вы сами.

– Я? – Уэйс смущенно подергал свою жесткую рыжую бородку. Ему уже хотелось сменить тему разговора.

– Да. А кто же еще? Пока что вы поднимались очень быстро. Но почему нужно идти дальше, а не остановиться? Ведь очень скоро – может быть, даже здесь, на этой самой горе – вы зададитесь вопросом, а есть ли смысл идти дальше? А если есть, то насколько дальше?

– Не знаю. Наверное, так далеко, как возможно.

– Зачем? Разве необходимо становиться великим? Разве недостаточно быть просто свободным? Со своими способностями и опытом вы заработаете вполне приличные деньги на любой из старых планет, где жить несравненно лучше, чем здесь. На планете вроде Гермеса. Вы стремитесь стать богатым и влиятельным, но ведь это – просто желание накормить и обогреть маленького мальчика, засыпавшего когда-то под грохот стартующих кораблей, в слезах и на голодный желудок. Но ведь этому мальчику, друг мой, ничем уже не поможешь. Он давным-давно умер.

– Ну… не знаю… когда-нибудь у меня будет семья. Обеспечить жене пропитание – это просто, но я хочу оставить своим детям и внукам достаточные ресурсы. Достаточные, чтобы они могли идти дальше, чтобы они могли, если вдруг придется, выстоять хоть против всего мира.

– Да. Понятно. Мне кажется, – Сандра резко отвернулась, но Уэйс успел заметить, как вспыхнули ее щеки, – что именно такими были прежние Герцоги Гермесские. Жаль, что теперь герцогская кровь стала жидковата…

Она резко смолкла и направилась вниз, к поселку.

– Хватит. Пора бы и вернуться.

Следуя за девушкой, Уэйс почти не чувствовал земли под ногами.

12

Когда вся подготовка к войне была закончена, свистуны Толка собрали всех ланнахов в Салменброк; небо потемнело от крыльев. С трудом растолкав кишащую толпу воинов, Тролвен подошел к ван Рийну.

– Боги от нас отвернулись, – горько сказал командор. – В такое время года почти всегда дует сильный южный ветер. А может, – он указал на мертвенно-спокойное небо, – ты знаешь заклинания, вызывающие устойчивый бриз?

Торговец раздраженно оглянулся. Сидя за столом рядом со своей мазанкой, построенной на краю поселка – о том, чтобы лазать по лестнице, либо спать в сырой пещере, не могло быть и речи, – он играл с армейским капитаном Срайганом в кости; ставкой служили похожие на берилл драгоценные камни, местное средство обмена. Трудно даже представить, сколько рассеянных по Галактике племен совершенно самостоятельно изобрели эту древнюю как мир игру.

– Хорошо, – бросил торговец, снова повернувшись к столу. – А хвост-то ты чего распушил? А, семь! Нет, хрен уж, я помню, что на этой планете семерка – несчастливое число. Попробуем снова. – Ван Рийн потряс три кубика в руке и выкатил их на стол. – Хм-м-м, и ведь снова семь. – Он сгреб со стола ставки. – Ну что, удваиваем?

– А чтоб тебя пожиратели духов! – Срайган даже привстал от возмущения. – На мой взгляд, ты выигрываешь слишком, мать твою в крыло, часто.

Ван Рийн поднялся на ноги, напомнив при этом кита, всплывающего из пучин морских.

– Кой хрен, или ты возьмешь свои слова обратно, или…

– Я не сказал ничего, оправдывающего вызов, – холодно парировал Срайган.

– Не сказал, но подразумевал ведь! Ты меня оскорбил!

– Заткнитесь вы, оба, – прорычал Тролвен. – Что вам тут, пивной праздник? Слушай, землянин, все боевые силы Ланнаха собрались здесь, в горах. Долго мы их не прокормим – просто нечем. Новое оружие погружено в рельсовые тележки, но мы не можем сдвинуться с места, пока не подует южный ветер. Так что же делать?

Ван Рийн по-прежнему пытался испепелить Срайгана взглядом.

–. Я чувствую себя оскорбленным. А в таком состоянии я могу наделать уйму неприятных вещей.

– Я уверен, что капитан извинится за слова, которыми он – совершенно непреднамеренно – вас оскорбил. – Яростные, кровью налитые глаза Тролвена переходили с одного игрока на другого.

– Разумеется, – сказал Срайган. У него было выражение лица человека, которому рвут зуб без наркоза.

– Прекрасно. – Ван Рийн пригладил свою клочкастую бороду. – В таком случае мы окончательно убедимся, что моя честность не вызывает у тебя ни малейших сомнений. И с этой целью кинем кости еще раз. Удвоив ставку.

Срайган схватил кости и швырнул их на стол.

– А, – опечалился ван Рийн, – у тебя шесть. Не так-то легко набрать больше. Боюсь, я уже проиграл. Как все-таки плохо быть бедным, усталым, голодным стариком, оторванным от своего дома и от своих сиамских кошек, а ведь только эти кошки его и любят, всем остальным нужны его деньги и не нужен он сам.

– Тум-ти-тум-ти-тум… Восемь! Двойка, тройка и еще тройка! Прекрасно, прекрасно!

– Транспорт, – напомнил Тролвен. Он был буквально на волосок от срыва. – Новое оружие слишком тяжелое, носильщикам не справиться. А без ветра – как спустить тележки к бухте Сагна?

– Как, как, – бросил ван Рийн, тщательно пересчитывая свой выигрыш. – Кверху каком. Не будет ветра, так привяжи к тележкам веревки, и пусть их тащат эти здоровенные оболтусы.

– Что? – взорвался Срайган. – Свободные члены клана потащат тележки, словно какие-нибудь… какие-нибудь дракхоны?Так не делается, – сухо закончил он, сумев наконец взять себя в руки.

– Иногда не делается, а иногда делается. – Пересчитав камешки, ван Рийн сгреб их со стола, кинул в сумку, встал и Подошел к колодцу. – Мне казалось, в Стае есть какое-то подобие дисциплины.

– О… да… пожалуй, что… – Тролвен посмотрел вниз на кричащее, бурлящее крылатое море, затопившее поселок. Лицо его стало окончательно несчастным. – Но подобный принудительный труд всегда… всегда, даже задолго до появления дракхонов, считался в некотором роде извращенным. Не то чтобы его запрещали, но старались не обращаться к нему без крайней необходимости. Трудиться у всех на глазах? Нет!

– А что тут такого? – Ван Рийн начал крутить ворот колодца. – Вот дракхоны – они читают всякие занудные проповеди относительно достоинства трудящегося, трудового героизма. Ну, так уж им нужно, при их образе жизни без тяжелого труда не обойтись. Но вы-то что? Почему ланнах не долженупорно трудиться?

– Так не делается, – тошнотворно-благостным голосом объяснил проигравшийся в кости капитан. – Это уравняло бы нас с животными.

Наконец над краем колодца показалось ведро, ван Рийн извлек из него бутылку пива.

– Хорошо, холодненькое… хм-м-м, даже слишком, и как это вы только живете без термостатированных охладителей? – Он открыл бутылку и сделал глоток. – Ничего, сойдет. Так вот, я много поездил по свету и пришел к выводу, что все нравы и обычаи обязательно имеют в своей основе некую вполне разумную причину. Раса может даже и не помнить, зачем установлено то или иное правило, но, если это правило не имеет очень и очень серьезных оснований, оно просто не сохранится в веках. Отсюда следует, что ваше неприятие долгой тяжелой работы – за исключением, конечно, миграции – имеет какое-то очень серьезное основание. И что у дракхонов такого основания нет. Парадокс!

– Духи злодеев побрали бы тебя со всеми парадоксами вместе, – прорычал Тролвен. – Это ты ведь придумал, чтобы мы мастерили все эти механизмы. Ну и как же нам спустить их теперь на равнину, не деморализовав при этом армию? Нужно было нам сражаться попросту, без всяких затей.

– А, ты снова об этом! – равнодушно пожал плечами ван Рийн. – Так ведь у вас бывают спортивные соревнования, nie?

– Конечно.

– В таком случае объявите, что армия должна взять эти тележки в поход. И что, хотя нет никакой необходимости выступать сию же секунду…

– Так ведь необходимость есть! Иначе все умрут с голоду!

– Мой уважаемый юный друг, – снисходительно улыбнулся ван Рийн. – Совершенно ясно, что политике тебе еще учиться и учиться. Вы, ланнахи, не понимаете, что такое ложь. Потому, возможно, что у вас нет жен. Так, значит, ты скажешь, что можно бы и подождать южного ветра, но только все воины рвутся в бой, и удержать их почти невозможно. Поэтому придумана следующая игра: каждый клан спускает на равнину положенное ему количество тележек, мы засекаем время, и самым быстрым таскальщикам будут выданы небольшие призы.

– Ну чтоб меня разорвало! – восхитился Срайган.

– Такое вполне согласуется с обычаями, – радостно закивал Тролвен.

– У себя на Земле, – объяснил ван Рийн, – мы называем это семантикой. Старый и одышечный, я могу смотреть на все эти футболы-бейсболы и прочие гонянья картофелины носом по полу без всякого предубеждения. И понимаю, что игра – это тяжелая работа, которая выполняется совершенно добровольно.

Слегка рыгнув, он откупорил следующую бутылку и вытащил из сумки полуобгрызенную палку колбасы. Припасы сокращались с катастрофической скоростью.

13

Поднявшийся наконец ветер застал армию на середине спуска с Туманных Гор. Каждую тележку тянула сотня воинов, теперь они побросали свою упряжь и расслабились в ожидании – какую из команд объявят победившей. Время засекалось при помощи песочных часов.

– Не такие уж тут живут простофили, – заметила Сандра.

– Ни в коем случае, – согласился Уэйс. – Большинству из них хватило ума и на то, чтобы раскусить хитрый план Старого Ника [36]36
  Это не только Николас ван Рийн, но и, в переносном смысле, «дьявол»


[Закрыть], и на то, чтобы не рыпаться – ведь иного выхода просто не было.

Съежившись под колючим ветром, он с интересом наблюдал за работой ланнахских техников. Три десятка маленьких тележек приводились в движение двумя «локомотивами», расположенными один – в голове, а другой – посередине состава. Локомотивы были и побольше, и покрепче тележек – каждый из них нес по две высокие мачты с прямоугольной оснасткой. Крепкое, как железо, дерево колес и рельсов, масло, постоянно капавшее на оси (шариковые подшипники не были еще здесь изобретены), и ураганная мощь даже небольшого диомедианского ветра – все эти факторы делали конструкцию вполне практичной. Сильно, конечно, не разгонишься, к тому же приходится ждать попутного ветра, но ланнахи и не стремились, собственно, делать все по минутам и секундам.

– Еще не поздно вернуться, миледи, – сказал Уэйс. – Я могу дать вам сопровождающих.

– Нет. – Сандра положила руку на специально для нее изготовленный лук. Примерно с таким же мощным, двадцатипятикилограммовым орудием смерти охотилась она в родных гермесских лесах. – Мы победим или умрем. Рожденная для трона не имеет права оставаться дома.

– Ну до чего дурной народ, эти аристократы. – Ван Рийн откашлялся и сплюнул. – Отбор шел по мускулатуре и смазливости, а надо бы – ^:по мозгам. Вот я бы лично побежал домой на полусогнутых, но никуда не денешься, а то эти ребята решат еще, что у меня появились какие-нибудь страхи и сомнения.

– А у вас нет сомнений? скептически спросил Уэйс.

– Я что, похож на дурака? – возмущенно фыркнул ван Рийн. – Есть, и еще какие. – Он развернулся и направился к поезду. Каждому из землян предоставили по отдельному вагону, а в вагоне все-таки лучше, там есть стены, крыша и койка. В узком каньоне дуло, как в аэродинамической трубе, приходилось наваливаться на ветер всей грудью. А в вышине парили и кружились боевые отряды ланнахов.

Сандра пригласила Уэйса в свой вагон.

– Вы уж простите, Эрик, излишнюю драматичность, но нас могут убить, а это так одиноко – умирать, когда никто не держит тебя за руку, – она смущенно рассмеялась. – И во всяком случае, мы можем поболтать.

– Боюсь… – Уэйс почувствовал в горле комок. – …Боюсь, миледи, что я далеко не так разговорчив, как… как мастер ван Рийн.

– О, – улыбнулась девушка, – именно потому я к вам и обратилась. Я же сказала, мы можем поболтать, а с ним мне оставалось бы только слушать.

Несмотря на такое вступление, в вагоне Сандра – так же, как и Уэйс – по большей части молчала.

В Ланнахе почти наступило Полное Лето, каждые двенадцать с половиной часов солнце чуть-чуть царапало горизонт, однако ночи как таковой не было – в результате без часов, оставшихся на попечении Т’хеонакса, было очень трудно судить, сколько продолжалась поездка.

Время тянулось очень медленно, Уэйс ел, спал, перебрасывался парой слов с Сандрой и Ангреком, исполнявшим обязанности ее сопровождающего, и наблюдал, как горы за окном сменяются холмистой равниной, как мимо проплывают леса, состоящие из низкорослых деревьев с перистыми листьями. Затем показалось и море..

Иногда поезд останавливался – чаще всего из-за встречного ветра либо из-за перегрева подшипника. Воины проявляли беспокойство – обычно они долетали с гор до побережья за один день, а тут приходилось кружить и кружить над этой еле ползущей по рельсам гусеницей. Как и ожидалось, дракхонские часовые заметили противника еще издалека. К бухте Сагна начали подтягиваться плоты с подкреплениями, небольшие отряды пробовали прочность ланнахских флангов, а поезд все полз и полз.

Отправление из Салменброка и манненахскую битву разделяли восемь диомедианских дней, коротких, но казавшихся невыносимо долгими.

Манненах лежал на берегу бухты Сагна в окружении лесистых холмов. Над мрачноватым комплексом каменных башен, соединенных непременными туннелями и крытыми мостками, стоял резкий, неумолчный скрип полудюжины ветряных мельниц. Пристань этого портового города была на удивление маленькой, и дракхоны активно ее расширяли. Дальше, за пристанью, на неспокойной коричневой воде покачивалось с полсотни вражеских судов.

Не дожидаясь полной остановки поезда, Уэйс выпрыгнул из вагона. Пока что стрелять было некуда – из-за невысокого, поросшего травой хребта виднелись только верхушки самых высоких башен. В городе раздался мощный, даже против ветра различимый грохот крыльев – это живым черным смерчем взмыла армия дракхонов. Однако сразу атаки не последовало – в небе над поездом было темно от ланнахских воинов.

Сердце Уэйса гулко колотилось, рот пересох. Словно в тумане, он увидел рядом с собой Сандру; руководимые Ангреком телохранители окружили людей колючим частоколом копий.

– Вот теперь как-то легче себя чувствуешь, – улыбнулась девушка. – Не нужно сидеть и беспокоиться, что там и как, просто делай все, на что способен, и больше от тебя ничего не требуется, разве нет?

– Конечно, нет! – задыхаясь, выдавил из себя только что подошедший ван Рийн. Всем землянам изготовили довольно-таки плохо сидевшие на них панцири и шлемы из крепкой многослойной кожи, однако торговец надел сразу две таких брони, одну на другую. Пояс его был увешан бессчетными каменными кинжалами, правая рука сжимала томагавк, а левая – щит; еще один щит держали над ним два специально назначенных воина.

– Конечно, нет, если только я сумею выбраться из этого бардака. Вы идите сражайтесь, а я посижу где-нибудь сзади – настолько сзади, насколько поможет мне милость Божья.

– Я часто размышлял, – презрительно улыбнулся Уэйс, кое-как ворочая пересохшим языком, – насколько реже воевали бы цивилизованные племена, вернись они к дикарскому обычаю, когда вождь сражается в первых рядах.

– Чушь! Просто смешно слушать! Войн было бы ровно столько же, только командовали бы войсками офицеры, у которых смелости больше, чем мозгов. Готов поспорить, что самые лучшие стратеги получаются из самых трусливых генералов. Ладно, я буду в своем вагоне. – Ван Рийн пошел прочь, пошатываясь и бормоча что-то под нос.

Баллисты и прочие крупные механизмы пришлось везти по частям, и теперь малоопытные ланнахские артиллеристы пытались собрать неуклюжие эти орудия, а тем временем над их головами вспыхивала схватка за схваткой. Уэйс выругался – вот, наконец нашлось какое-то дело! – и бросился к ближайшей из неловко суетившихся групп.

– Эй, ты! Отодвинься! Что это ты собрался делать? А теперь ты, ты и ты – забирайтесь в вагон и вытаскивайте главную платформу… да что вы там тащите? Вот эту штуку, дуболомы несчастные. – Через некоторое время он даже перестал замечать битву, все сильнее разгоравшуюся вокруг.

Стоявший в Манненахе гарнизон и прибывшие морем подкрепления начали с осторожного прощупывания сил – небольшой отряд завязывал скоротечную схватку и тут же отходил. Ланнахи имели значительное численное преимущество – как правильно рассудил Тролвен, ни один адмирал не решился бы оставить Флот без серьезного прикрытия. Кроме того, моряков озадачивал и даже немного пугал совершенно беспрецедентный боевой строй противника.

Ровно половина ланнахов осталась на земле, прикрываясь огромными – такими огромными, что с ними не поднимешься в воздух, – щитами. Такого прежде никто и никогда не видел.

Прошел час, и боевые действия начали разгораться. Имевшие преимущество в воздухе дракхоны раз за разом прорывались сквозь летучую армаду Тролвена, однако ланнахи быстро смыкали ряды – в значительной степени благодаря действиям отряда свистунов. А стоявшую на земле пехоту просто не было смысла обстреливать – в этих неуклюжих плетеных щитах застревали все стрелы и дротики, а камни так просто от них отскакивали. Одним словом, бомбежка не достигала цели.

К тому времени как было собрано последнее орудие, вокруг уже густо падали стрелы. Уэйс кивнул свистуну, и тот унесся с сообщением об этом успехе к Тролвену. И сразу от командора, парившего в восходящем воздушном потоке, во все стороны брызнули гонцы, затем на земле развернулись знамена, прогремел боевой клич – пехота получила сигнал к наступлению.

Несмотря на кольцо телохранителей, Уэйс остро ощущал, что находится в авангарде армии. Плотно, до белизны, сжав губы, рядом шла Сандра. А слева и справа колыхались неровные, ощетинившиеся копьями цепи драконоподобных воинов. Путь к гребню хребта казался невыносимо долгим.

Тем временем дракхонские офицеры начали понимать суть происходящего, с неба раздались потрясенные, обескураженные крики.

Ведь эти мощные наземные силы, неуязвимые с воздуха и не встречающие сопротивления на земле, двигались, таща за собой осадные орудия, к стенам Манненаха. А достигнув стен города, они возьмутся за работу.

В воздухе закипела пурга из непрестанно мелькающих крыльев, томагавков и копий. Дракхоны пикировали, рубили и кололи ланнахскую пехоту – и сами, в свою очередь, подвергались атаке сверху – рассеявшиеся на время воздушные силы Тролвена вновь построились в боевой порядок. А тем временем – хрясть, хрясть, хрясть– тараны вгрызались в стену. Часть пеших отрядов обогнула город и двинулась к пристани.

– Дай ему! Дай ему еще! – Уэйс с недоумением обнаружил, что это кричит он сам.

В хаосе, кружившем над головой, что-то произошло, оттуда грузно рухнуло утыканное стрелами тело, а сразу же следом к земле прорвался дракхонский воин. Воин летел низко и быстро; один из парней Ангрека попытался ударить его мечом, промахнулся и тут же упал с пополам раскроенным черепом.

Не успев еще осознать происходящее, Уэйс увидел перед собой противника, взмахнул каменным топором, почувствовал сильный удар в лицо и покатился по земле. Отплевываясь кровью и благодаря Бога за то, что удар был нанесен крылом, а не томагавком, он вскочил на ноги, выронив в суматохе топор. Успевший развернуться дракхон снова шел в атаку, но вдруг хрипло закричал, схватился за пробитое стрелой горло, упал, беспорядочно взмахивая крыльями, на землю и затих.

– Я же говорила, что не останусь сегодня без дела.

– Я… – Уэйс резко развернулся. Стоявшая неподалеку Сандра вытаскивала из колчана новую стрелу.

– Не отвлекайся, – сказала девушка. – Помоги им прорваться, я тут посторожу. – Ее лицо казалось еще бледнее обычного, а глаза сверкали зеленым огнем.

В помощи нуждались саперы. Надежда на тараны оказалась напрасной, с крепкими каменными стенами города можно было проковыряться до второго пришествия. Теперь команды этих машин присоединились к рытью подкопа – при достаточном количестве деревянных лопат достичь какого-нибудь из городских туннелей дело не очень долгое.

Где-то неподалеку раздался шум, заглушивший звуки кипевшей вокруг работы. Уэйс вскочил на станину тарана и огляделся.

Среди боевых порядков пехоты на землю спустился большой отряд противника. Дракхоны не обучались тактике подобного боя, но ведь и ланнахи получили самую минимальную подготовку. Чистая ярость неожиданной атаки позволила «десанту» добиться некоторого успеха. «С тролвенской небесной точки зрения, – думал Уэйс, – это выглядит как зловещий прорыв ланнахских линий».

И куда, к черту, подевались пулеметы?

Вот наконец катится один на своей тележке. Двое воинов закрутили маховик, третий управлял подачей и прицеливался. Не выдержав сплошного дождя стрел, дракхоны дрогнули и снова взвились в небо; Уэйс обхватил Сандру и изобразил какой-то дикий танец.

Тем временем сражение докатилось уже до городских крыш. Саперы нашли в конце концов один из подземных переходов, и в него хлынула толпа воинов. Оттесняя врагов все выше и выше, с этажа на этаж, а затем – в небо, они захватили одну из башен.

– Ангрек! – крикнул, задыхаясь, Уэйс. – Мне нужно подняться!

Схватившись за сброшенную кем-то веревку, он взлетел наверх, через какие-то секунды рядом оказалась и Сандра.

Стоя на коньке крыши, Уэйс смотрел на расстилающийся за каменными парапетами и ветряными мельницами залив. Захват пристани не вызвал особых трудностей, но здесь войска Тролвена застряли, попав под сплошной дождь огнеметных струй, зажигательных бомб и метаемых катапультами камней. По дальности действия дракхонское оружие, установленное на плотах, заметно превосходило аналогичную технику ланнахов.

– Эрик. – Сандра сильно сощурилась, защищая глаза от резкого ветра, всмотрелась вдаль, отвернулась, чтобы проморгаться, и указала куда-то рукой. – Ты узнаешь этот флаг – на самом большом корабле?

– Хм-м-м… дай подумать… да, узнаю. Не личное ли это знамя старого нашего приятеля Дельпа?

– Вот именно. И я совсем не жалею, что он избежал наказания за спровоцированный нами мятеж. Хотя и предпочла бы сражаться с кем-нибудь другим, так было бы спокойнее.

– Возможно, – согласился Уэйс. – Но сейчас нам предстоит большая работа – выламывать дверь за дверью, освобождать от врагов комнату за комнатой, это здание – только первая зацепка. А вы останетесь здесь.

– Нет!

Взмахом руки Уэйс подозвал Ангрека.

– Выдели миледи сопровождающих, пусть отведут ее к поезду.

– Нет! – закричала Сандра.

– Поздно, – ухмыльнулся Уэйс. – Я договорился об этом еще до отъезда из Салменброка.

Сандра разразилась ругательствами, но тут же смолкла, подалась вперед и тихо, едва слышно за воем ветра и криками воинов прошептала:

– Только вернись живым и невредимым.

Уэйс повел своих воинов в бой.

Все дальнейшее смешалось в памяти. Работа по очистке города оказалась тяжелой и кровавой, в дело шли топор и нож, зубы и кулаки, крылья и хвосты, дрались в узких туннелях и в похожих на пещеры комнатах. Он бил и получал удары, однажды он на несколько секунд потерял сознание, а в какой-то момент он возглавлял триумфальный прорыв через широкий, просторный зал для собраний. Не имея ни крыльев, ни клыков, ни хвоста, Уэйс был в то же время тяжелее любого диомедианца, удары его редко нуждались в повторении.

Ланнахи захватили Манненах благодаря своей тренировке – слишком малой, чтобы превратить их в хороших наземных бойцов, но вполне достаточной, чтобы дать им общее представлениео бое в таких условиях. Сама мысль о подобной бескрылой драке противоречила всем инстинктам диомедианцев, была для них дикой – как человеку показалась бы дикой мысль драться одними зубами, без помощи рук. Не имевшие, в отличие от ланнахов, никакой подготовки, дракхонские воины не выдерживали и бросались в бегство, стремясь вырваться на открытое место, где можно взлететь.

Через несколько долгих часов валящийся от усталости Уэйс кое-как забрался на плоскую крышу очередного здания – уже на противоположном конце города. Там сидел Толк.

– Кажется… – пробормотал, задыхаясь, землянин, – …мы захватили… уже все.

– И все же этого недостаточно, – с какой-то мрачной отрешенностью сказал Толк. – Взгляни на бухту.

Чтобы не упасть, Уэйсу пришлось схватиться за парапет.

Ни пристани, ни цепочки сараев, тянувшейся прежде по берегу, больше не было, на их месте стояло облако густого черного дыма. Но это не помешало высадке врага – дракхонские плоты выбросились на мель и образовали мост, по которому матросы тащили снятые с опор катапульты и огнеметы.

– Слишком уж хороший у них командир, – горько заметил Толк. – Ведь как он быстро сообразил, что и у нашей новой тактики есть слабые места.

– И что же он… Дельп… хочет сделать? – прошептал Уэйс.

– Посиди здесь и посмотри, – предложил Герольд. – Все равно помочь мы ничем не можем.

Уэйс оторвал взгляд от серо-стальной неспокойной воды залива и посмотрел в хмурое, тяжело нависшее небо. Дракхоны, так и сохранившие свое преимущество в воздухе, явно собирались окружить Тролвена.

– Вражеские летуны не способны толком бороться с нашей пехотой, – объяснил Толк, – но их командир быстро сообразил, что верно и обратное.

Трудно было ожидать, чтобы Тролвен попал в такую ловушку, его отряд отступал – яростно боролся за каждый сантиметр, но все-таки отступал. Вскоре в небе не осталось ничего, кроме серых рваных облаков.

А тем временем высадившиеся на берег моряки разворачивали, под прикрытием непрерывной бомбардировки с плотов, свою артиллерию. Артиллерии этой у них было больше, чем у ланнахов, да и стреляли они лучше. Все попытки пехоты перейти в наступление кончались одинаково – большими потерями и откатом.

– Пулеметов у них, конечно, нет, – заметил Толк, – но и у нас их не так уж много.

– Не стой здесь как пень, – яростно закричал Уэйс только что подошедшему Ангреку. – Пошли вниз, ты соберешь своих, захватим эти штуки – ведь можно же, можно это сделать!

– Да, – устало кивнул Толк. – Теоретически. Я вполне могу себе представить, как воины подползают, пользуясь для укрытия малейшими неровностями местности, к катапультам и огнеметам, а затем попросту рубят стрелков томагавками. Но это, повторяю, теория. А на практике – нам не хватит умения.